СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Непокорные колокола

Известно, что в несчастной битве под Нарвою в 1700 г. русская армия потеряла почти всю артиллерию. Петр Великий, что бы пополнить скорее эту потерю, решился на меру неслыханную: в 1701 г. был издан указ, которым повелевалось «четвертую часть колоколов со всего государства, с знатных городов, от церквей и монастырей отбирать и отправлять в Москву на пушечный двор, на литье пушек и мортир». Действительно, этот указ принес Петру существенную пользу; к концу 1701 г. в Москву на литейный двор уже было доставлено 8 000 пудов меди; но вместе с тем, указ вызвал почти общее неудовольствие и в иных местах даже противодействие. Русские люди, видевшие в колоколах украшение своих церквей, дорожили ими и, по этому, изыскивали всевозможные способы, чтобы не отдать своих колоколов на литье пушек; при этом, конечно, дело не обошлось и без чудес. Приводим здесь рассказ Гаврилы Тверитинина об одном из таких чудес, списанный нами с рукописи под № 432, находящейся в библиотеке Петербургской духовной академии. [797]

«Я и сестра моя Ирина, — пишет Гаврило Тверитинин, — в 1701 г. были у Троицы-Сергиева монастыря, тогда от великого государя царя Петра Алексеевича был указ везде в городских монастырях и в Москве и у всех приходских церквей брать колокола и от всего звону четвертую долю меди веса на пушечный двор на литье пушек и в том Сергиеве монастыре также; а в монастыре колоколов 26 было. Архимандрит и братия его великого государя указу противиться не смели и колокола с колокольни сымать повелели. Вечером некоторые указали снять один старинный колокол; весу что в нем того не знали, а гласом был глух и не ярок; но за поздностью оного не сняли. Монастырь ночью кругом запирался и всегда также и тою ночью был заперт: на утро же архимандриту звонарь донес, что того колокола на колокольне нет и братия не ведала как и где он делся. Архимандрит же, услыхав об этом, повелел везде искать по келиям у братии и в погребах, и когда нигде не могли обрести (занеже ему чудотворцу отдать сего не изволися), тогда архимандрит Ларион повелел другой снять, также весу в нем не ведая и тот снять повелел и разбить и медь свести в Москву. Когда колокол сняли, человек, чтоб разбить оный, ударил по колоколу молотом; но колокол от того удара не расшибся, но начал глас от него трои сутки день и ночь непрестанно». Вследствие этого «архимандрит и того колокола не велел вести к Москве, а повелел сымать два другие колокола нонешнего мастерства, но сих колоколов не могли снять никоими делами». В то время, когда «архимандрит и братия, боясь указа государева, с ужасом смотрели на сии колокола; колокола же сии два братьеника вдруг сами собой с колокольни соскочили, пали и стены обломили». Безвестный колокол в это время также отыскался за монастырем в пруде. «Во время тое на монастырь в погреб лед возили и уши от того колокола видели, а потом его от воды того пруда взяли». Обо всем этом донесли Петру, который, по уверению Гаврилы Тверитинина, хотя «в монастырь приходил, плакал и прощения просил у чудотворца Сергия о своем соизволении; однако колокола два братьеника повелел вести в Москву, где они в литье пушечного дела не пошли и не испорчены, потому что медь была жестка в дело негожа и доныне те колокола стоят на пушечном дворе целы как и были».

Сообщено С. Григоровым.