с Манжурского на Российской язык
коллеги Иностранных дел
Надворный Советник
Алексей Леонтиев.
В Санктпетербурге
при Императорской Академии Наук
1762 года.
ПРЕДИСЛОВИЕ ПОСЛАННИКА.
Я от Младенчества моего, будучи в весма
слабом и малосильном здаровье, воспитан и в
совершенной возраст приведен многими и
беспокойными трудами родителей моих. А по
возрасте, сверх чаяния моего, удостоился носить
высочайшую милосердого государя Шендзу (Шендзу: значит святейшего праотца,
так по смерти назван 3-й Хан Манжурской) милость,
и [4] получил не по
моему достоинству честь и начальство, но как
природа не наградила меня достаточным разумом,
то я скоро начальства своего лишился, долго был
празден, и жил при своих пашнях; потом нечаянным
щастием моим,выбран был самим Государем в
посланники, посылан в Тургутское владение (В Калмыцкое), возвратился я от туда
в Пекин чрез три года, проехал многие тысячи
верст,и исправил порученное дело
благополучно. Збылась на мне та пословица, Слава
без зову приходит.
Надивиться не возможно милосердого
государя нашего Шендзу премудрому промыслу,
сколь обширно распространил свои области, сколь
далеко пустил огромную славу своего отечества,
как усердно, и как искренно повинуются Его
Величеству сердца таких народов, к коим наши люди
от век неезживали. Времяна прекрасно цветущие!
нет вам подобия во всех летописях, во всех
повествованиях государственных. [5]
Я будучи подобен муравью и червю,
сподобился великого благополучия, употреблен в
славное и от век неслыханое дело, видел и слышел
как все владетельные цари, князи, всякого звания
люди премудрое и милосердое святейшего великого
государя правительство по премногу величают, как
к огромной его величества славе головы
наклоняют. Из того по ревности моей рассудил, что
о толь знатных происшествиях весьма пристойно
объявить всему свету, чтоб оные нетокмо ныне, но и
во все будущие веки, людям открыты были: и для
того, просил Его Величество благополучно
царствующего святейшего государя, дабы
соизволил Доклад мой суриком отметить, и всю
держаную в долгом путешествии моем записку
препоручить кое (КО: можно
назвать конторою, а здесь разумеется
государственная архива). На сие,
соизволение Его Величества последовало,и я
записку свою напечатал, назвав ее памятью
заграничного путешествия, и присовокупил к ней
уведомление о себе, откуда родом, и в каких
находился службах. [6]
Сие предисловие написал я в
благополучный день: 11 луны 1 года
государствования Хуалясунь Топ (1723
года, Хуалясунь топ: значит истинное
согласие: так лета своего государствования
писал 3-й Манджурской Хан Шидзун.).
ТУЛИШЕНЬ. [7]
ПАМЯТЬ ЗАГРАНИЧНОГО ПУТЕШЕСТВИЯ
Бывшей прежде в дарги Ямуне Эджеку
Хафанем, по том в Чохай Джургане Айжилаку
Хафанем, а ныне находящейся в оном же Джургане
и Цихара Хафанем Тулишень; (Дорги
Ямунь: так называется их главное
правительство, которое можно назвать их сенатом,
а пристойнее кабинетом. Дорги Ямунь: два
слова собственно значат внутренней приказ, то
есть приказ находящейся при самом государе, в нем
заседают 6 верьховных министров, 3 человека из
Манджур, а 3 из природных Китайцев. Еджеку
Хафань: чин и звание против здешнего
протоколиста. Чохай Джурган: коллегия
военных дел. Айжилаку Хафань; младшей
секретарь. Ижчкара Хафань: старшей секретарь)
природою из владения Ехе (Ехе: Сие
владение, а лутче назвать княжество, близко к
восточному морю) [8]
прозвание роду мое у Аян Гиоро, мой прапрадед
был в числе и знатности Ехеских старшин. Он
пришел под покров Манжурского правительства с
прочими князьями и старшинами в начальное время,
когда открылося небесное благоволение на
востокосевере, где вздымаются Мудури, и
летают Фен Хуаны, (Мудури: Можно
назвать драконом, об нем в Манжурском лексиконе
истолковано так: Царь всем черепокожным
животным, имеет на себе оленьи роги, бычьи уши,
верьблюжью голову, бабровы лапы, ястребиные
когти, передняя часть корпуса толста и широка, а
задняя тонка и уска, (клином). Может казаться
великим и малым, долгим и коротким, и может
скрывать себе и преображаться на многие разные
виды. Фен Хуан: Птица, которую можно назвать
Фениксом. Китайцы пишут, что люди очень редко ее
видают, и явление ее служит предзнаменованием к
государственному миру и тишине). Она первая; т. е.,
главная по их описанию из всех птиц, у ней шея
долгая, хвост долгой и плоской, нос или назвать
рот петушей; перья пяти цветов зеленые, красные,
желтые, белые, черные; корпус ее высотою больше
трех аршин, питается она одними камышевыми
семенами, и сладкою ключевою водою; за ней (т. е.
при ней) летают всегда всех родов птицы) когда
явился в свет, человек [9]
великия святости, и обладал всею поднебесною,
когда (до востановления великого престола) все
живущие около Мукденя (Мукдень:
Название прежней Манжурской столицы, слово сие
значит: возвышение, округ города, 5 верст 200
сажен, от Пекина стоит на восток в расстоянии 882
верст) народы обратили глаза к премудрому, к
святому управителю, притекали к великости его,
упреждая один другого, получали от него щедрые
награждения, принимали чины и достоинства.
Я родился в доме убогом, природа дала
мне здаровье слабое и вялое, с которым до
возмужания подвержен я был частым припадкам, не
мог как на Манжурском, так и на Китайском языках
научиться довольно: переводы мои сколь плохи ни
были, однако в люди меня вывели, сперва в Гянь
Шены (Гянь Шен. Чин студентской,
подобен юнкерскому, дается за службы отцовские
для близшего произвождения), по том к
переводу государственной летописи, и чрез год
времяни в Джун Шу (Джун Шу;
Правописатель). [10]
В сем чине пробыл я десять лет, ездил с
имянными милостивыми указами по Сань-си и Шань-си
двух Голо (Голо; Область,
губерния) для раздавания голодным крестьянам
(по причине не урожая), казенного хлеба, и по южным
некоторым Фу (Фу: Провинция),
для осмотру рек и протоков, и для за готовления
панцырей.
По том по удостоению амбанев (Амбань: Вельможа) произведен
имянным указом в Эджеку Хафани, и послан на
одну заставу для збору пошлин, тут пробыл указное
время, и по возвращении в Пекин, определен к
скотоводным делам в Ухери Ды. (Ухери
Да: Главный управитель)
Сей должности слабость и скудоумие мое
снесть не могли, шед не по дороге высочайшего
повеления, проступился, упал в вину, и в ней
лишился чинов своих.
От сего принужден стался ехать в горы,
и жить в деревне на промысле пашенном, при моих
престарелых родителях. Я располагал себе [11] тут век прожить, но как
по семи годах услышел об отправлении в
Калмытское владение посольства, очутился в
других мыслях, пожелал в знатное сие дело, и ведая
милостивые святейшего государя не токмо к людям,
но и ко всем животным благоволения, отважился для
выслуги и оплаты государственных милостей в
посольство попроситься, и подать челобитную;
счастие приступило, представлен на ряду с
другими пред государя, и его святейшее
величество мимо протчих, меня в посланники
назначил, и притом пожаловал мне прежней чин, и
большее награждение.
А при отправлении изволил дать мне с
протчими наставление следующее.
Вы, по прибытии в Калмытскую землю
имеете моим словом спросить Аюку Хана о
здаровье и о благополучном пребывании, а при том
объявить ему, что я князя Арапжура доставить
к нему не примину, и что с сим моим обещанием
намерен был чрез Российские земли послать к нему [12] Арапжуровых людей,
которые привезены ко мне, взяв у российского
комисара о пропуске их сведение, но как в самое то
время, когда такие люди отравляемы были, приехал
ко мне от него Аюки Хана с истинным и усердным
поздравлением, и с подносными вещьми посол Самтань,
то и пристойно оказалося отправить к нему оных
людей с оным приехавшим послом его, изъясня о том
в повелительной моей грамоте, как действительно
и учинено. Окончав речь сию имеете сказать ему
моим же словом, что я усердным посольством его
весьма доволен, и по премногу хвалю доброй его
сей поступок, в следствие чего, посланная к нему
грамота моя, основана на высочайшей моей милости
и благоволении.
Ведать вам про себя, что по Арапджурову
делу послан к цевану раптану для изтребования
пропуску, Хя (Хя: Значит
ближнего оберегателя есть у них такой корпус,
которой подобен несколько здешнему
кавалергардскому корпусу) Киледей, (Цеван Раптан: Имя Зенгорского
владельца) которой, когда от Цевана Раптана с
чем возвратится, тогда [13]
вам о том для ведома в наставление указ
пришлется.
Ежели Аюка Хан будет говорить что
бы мы согласясь с ним напали вместе на Цеван
Раптана, то отнюдь на то обещания не давайте, а
напротив так ему скажите.
Цеван Раптан к нашему великому
Хану весьма приклонен, часто присылает с
поздравлениями послов, и его великий Хан любит и
жалует, мы совершенно знаем, что хотя бы Цеван
Раптан малосилен и раззорен был, однако святейший
государь и наш, поднять руку на него не
соизволит, сверьх того, дело сие велико, принять
на себя не можем, да хотя вы и сами святейшего
государя о сем попросите, твердо вас уверяем, не
соизволит склониться, будучи столь милосердый
государь, который того и желает, дабы в свете не
только люди, но и все животные имели спокойную
жизнь.
Пред Аюкою Ханом такую имеете
политику оказывать, какая оказывается от наших
пред Цаван Раптаном.
Ежели с переднего или возвратного пути
вашего позовет вас к себе [14]
Российский Царь Чагань Хан (Чагань
Хан: Слова Мунгальские, значат белого Царя),
вам не ослушаться, и тотчас к нему ехать, всем или
не всем, как он прикажет, а буде не позовет, самим
к нему не ехать. Пред Царем доролонь (церемонию)
исполнить по их российскому обычаю, не оставя
наперед тому, кто пред Царя звать вас будет,
объявить, что вы во исполнении доролоня (церемонии)
не таковы упрямы и упорны, каков был в Пекине
упрям и упорен, их российский Николай (Сей Николай прозывался Спафари, он
был Грек и переводчик российского посольского
приказа, отправлен был из Москвы в Китай
посланником в 1675 году, а из Китая возвратился в 1677
году).
Когда Царь или его люди будут вас
спрашивать, что мы почитаем, так говорите:
Почитаем за основание жизни нашей,
любовь, справедливость, благочиние,
благоразумие, (Сие слово точнее здесь
значит разумение, т. е. они почитают то благое,
что ум понимает) твердость, на сем правится
государство наше, и на сем соблюдается спасение
наше, содержим сие твердо и не превратно, какие бы
страхи ни казались, и с тем умираем [15]
без боязни и опасения: Есть в свете у людей разные
мольбы и жертвования, но все втуне, когда надеяся
на то, добродетели не хранят, любви,
справедливости, благочиния, благоразумия,
твердости, не имеют. У нас в государстве на
почитании и на наблюдении сего обитает всякое
благополучие, нет войны и кровопролития, нет
строгих и тяжких законов, столь давно живем во
изобилии, покое, и тишине.
Когда спросят они, богато ли у нас люди
живут; говорите, что в свете во всех землях есть
богатые, есть и убогие.
При таких разговорах не забудьте
вызваться к ним, о их пограничном войске, таким
образом.
Слышно у нас, что Россия с соседними
государствами поссорилася, и войны продолжает,
для сего, естьли надобятся вам те войска наши, кои
на общих с нами границах стоят, и опасаетеся
нашей стороны снимать оные, твердо вас уверяем,
что по доброму обеих государств наших согласию, с
нашей стороны ни каких худых предприятий быть не
может, снимайте те войска без всякого сумнения;
ведайте сверьх сего, что ныне государь наш
(слышели) в [16]
подтверждение сего, послал чрез Нерчинск к
Амурскому Дзянгюну (генералу) о имении покоя для
Российских границ, большей предосторожноти,
нарочный указ.
Когда спросят они, сколь долго у нас
люди живут, сказывайте,
Наш Государь, каждого года о числе
престарелых людей ведомости собирает, и по
ведомостям находит всегда стариков, коим более
ста лет, человек по дватцати и по тритцати, а в
некоторых областях является таких, коим свыше
девяноста лет, более десяти тысяч человек. Его
Величество ко всем им оказывает особую милость,
жалует хорошими награждениями.
Когда спросят вас, о звериных и о
птичьих облавах и охотах, сказывайте.
Государь наш на облавы и охоты всякой
год, и часто ездит, военные за Его Величеством
ездят на его государевом коште, не знают никаких
издержек и изнурений, а только употребляют одну
свою умеренную силу, подобно им, и мы едем с своею
только душею, а протчее все по милости Его
Величества казенное. [17]
Я думаю, что они будут вас спрашивать о
наших пушках и о других огнестрельных оружиях,
привезли ли что ни есть из оных с собою, скажите
им:
Такие вещи вывозить за границу
законами нашими запрещено, а когдаб нам, что либо
из оных и сам Государь пожаловал, и взять с собою
позволил, однако довезть сюда не можно, затем, что
путь весьма дальной и весьма трудной, а особливо
в ваших российских местах по большей части горы,
холмы, леса, рощи, крутые и уские проезды, каких
дорог у нас головою нет, да и в других странах не
видно.
Естьли они просить вас станут, не можно
ли о доставлении к ним оных вещей, по возвращении
мне доложить, не принимайте на себя, а скажите:
Сего нам принять на себя не льзя, за
тем, что посланы не к вам, но к Аюке Хану, и
имеем на себе особые дела.
Ведайте: Руские имеют великую
склонность хвалиться своими вещьми; они будут
конечно вытаскивать, расставливать и казать вам
всякие вещи, [18] какияб у
них ни сыскались; вы смотря на вещи их не
удивляйтеся, да и не хулите, а говорите так:
"Из таких вещей некоторые у нас в
государстве есть, а прочих может быть и нет; да не
льзя сказать, чтоб и у себя мы в государстве все
вещи могли видеть, за тем, что чего нам служа при
своих местах видеть не случалося, случилося
видеть то другим при своих местах".
В прочем быть вам всем во всяком между
собою согласии и дружелюбии, и везде обходиться с
людьми честным образом, не упиваться вином, и не
оказывать никаких непристойностей, держать в
крепких руках слуг своих, пристально над ними
смотреть, чтоб каких либо шалостей и дурачеств не
чинили, особливо в руских местах, что тамо обычаи
и поведении без благопристойностей, в женском
поле большая часть таких, кои мало стыдятся, и
мало постоянствуют. Да и самим вам, будучи в
Российском государстве, при женщинах и девицах, и
когда случится что либо смешное, брать на себя
вид постоянный, [19]
поступать порядочным образом, не оказывая
малодушного вертопрашества и смеха беспутного и
подлого.
Естьли российский Белый Царь будет вас
чем дарить, то вдруг за подарки не принимайтесь, а
употребите прежде учтивую оговорку, преставляя
так:
"Мы к вам Государь никаких достойных
вещей не привезли, и по тому не имеем ничего
сказать, по чему бы нам ваши Царские вещи принять
было можно:
И когда Царь к принятию принуждать вас
будет, то вы благорассудным образом одну две
вещицы примите; а напротиву того поднесите ему
взятые отсюда Джунгины (Травчетые
штофы) говоря притом так:
"Мы за дальним путем ни каких
достойных вещей привезть с собою не могли. А сие
подносим Царю в знак одного нашего усердия".
Ежели Царь пред себя вас не возмет, а
вместо того кого либо к вам пришлет, то вы однакож
с [20] тем присланным Джунгины
к нему Царю отошлите с тоюже оговоркою, что за
дальним путем достойных вещей привезть не могли,
а оные малые вещицы приносите взнак одного
своего усердия.
Знать вам, что руские законы очень
жестоки и строги, и для того быть вам к тамошним
подлым людям милостивыми и снисходительными,
сносить всякую досаду великодушно; не жаловаться
их начальникам, и не давать знать досаду никому,
затаевая и прикрывая всеми образами.
Когда вас спрашивать станут, каких вы
чинов и достоинств; сказывайте, что приказные Хафани
(Хафан: Обер офицер), не из
числа близких вельмож моих. В прочем примечать
вам и памятовать все руское житие, обращение, и
положение земель их. [21]
* * *
Получа сочиненную в Дорги Ямуне повелительную
грамоту к Аюк Хану, и взяв подводы и
проводников, выехал я с моею свитою из Пекина 51
года 5 луны в 20 м числе. (1712 года в Маие
или Июне) Провожали меня из Пекина до Миоу (Миоу: Кумирня) называемой Бегасы,
престарелый родитель мой, братья, сродники и
друзья; они жалея меня из глаз выпустить, сидели в
той Миоу долго, однако тогож дня к вечеру
принуждены сталися со мною проститься, сколь
расставание тяжело и горестно ни происходило.
За тем не могли мы того дня далеко
ехать, и ночевали в Шахо (Шахо: Название
одного городка).
В шестый день по выезде из Пекина
выехали мы Джан Дзя Кеу. (Дхан
Дзя Кеу: Название одних ворот, имеющихся в
одной большей стене, которая загородила
Китайские области от Мунгальской степи, и
которая зделана не с большим за 200 лет до
рождества Христова, первоначальным Китайским
Императором Цинь Ши Хуанди называемым, в
долготу на 4050 верст Российских). [22]
Во 2 м числе 6 луны начали подниматься
на Хингань, (Хингань: Называется
хребет, а здесь упоминает о том большом хребте,
который называется Гобейскою степью, и о
котором многие Китайцы говорят, что он пояс
земный, и простирается в долготу от моря
восточного до моря западного, а широту здесь
приметить можно, кажется, что спустяся с сей
обширнейшей высоты, на пути, как к одну сторону до
Петербурга, так в другую сторону до Пекина, и до
моря, подобной высоты столь обширной, нет;
следовательно, поясом земным названа высота сия,
пристойно) и приехали в Чахарское княжество
на урочище Хамху, кое под ведомством желтого
знамя. тут встретили нас Чахарские Мунгальские
начальники с провожатыми, а при том, с
верьблюдами, с лошадьми, с юртами, со съестными
припасами, и с баранами, и для того мы, отпустя
Китайские подводы, и зеленого знамя военных, кои
за нами провожатыми были, назад, поехали отсюда
на Мунгальских подводах.
От оного урочища Хамху ехали более
десяти дней до урочища Баянь Булак. Кое под
ведомством Калкаского Вана Раптана (Ван: Принц). Тут встретили нас с
проводниками с подводами и с припасами [23] начальники Калкаские.
Урочище сие лежит на самой Хинганя высоте; на
нем есть каменная гора.
Отсюда чрез два дни доехали до места Сира
Буриду. Здесь более как на десять ли (Ли: Китайская верста, в ней
российских 300 сажен) продолжаются песошные
горки.
В 16 м числе стояли мы у южного краю Гоби
(Гоби: Голая степь), на месте
Аргалинту Кубур.
В 17 м числе стояли на средине Гоби, на
месте Джулбуй. Здесь по земле. как бы нарочно
рассыпаны разноцветные камушки, рассажены Джаковы
кусты, а при том из двух, трех мест протекают
чистые и сладкие источники, составляют небольшее
озерцо и водят при себе разные птички. Мы любуяся
сим местечком, позабыли что мы в Гобее, а
думали, что в наших веселых местах.
В 18 м числе стояли при северном краю Гоби,
на месте Хан Булак.
Откуда чрез четыре дни доехали до
урочища Норад Чилоу. Здесь [24]
представилась ровная степь со всех четырех
сторон, а на одном месте явилась чудная красная
гора, округ ее больше десяти ли, она как 6ы
человеческими руками украшена каменными
пирамидками и излучистыми, на подобие
перегибающихся змеек, рядами, а при том из
подошвы своей пускает источники. Пред сею горою,
уступя расстояния на десять ли, лежит
местечко Уносатой. Тут ровная земля
покрылась черными и белыми середаликами. Мы в
прекрасные сии камушки влюбилися, сами их
поднимали, и набрав мешечек, отдали на сохранение
Тайдзию Ваншуку. (Тайдзы: Князок)
Чрез три дни прибыли мы на урочище Далсутай.
Здесь встретил нас Бейле Ванджал (Бейле большей Князь), сей сказал
пред нами; многая лета великому Государю, трактовал
нас кушаньем и питьем. Мы заставляли при нем
новых свиты нашей Манджур из луков стрелять; и он
потом выпроводил нас далее, как за десять ли.
Отсюда ехав три дни, стали мы с Хинганя
спускаться к низу. [25]
А в 3 числе 7 луны с северного края
Хинганского в низ спустилися, и стояли на
местечке Куль Буриду, кое лежит на восточной
стороне тамошней горы Хан называемой. От сего
местечка к востоку за дватцать ли урочище
Джоу Модо, где нашими вовсе побежден изменник
и разбойник Галдань (Галдан: Имя
прежнего Зенгорского владельца, отца Цеван
Раптанова.). Урочище сие лежит по обок
проежжей большей дороги, на нем стоят перегибные
многие горы, в буераках ростут рощи, а по подолам
гор протекает буераками маленькая речка. В 5
число приехали мы к реке Тула. Река сия в то
время имела на себе от многих дождей большее
наводнение, вброд переехать было не льзя, а лодок
и ни каких суден нет, за тем принуждены были
дожидаться, пока прибылая вода сойдет, и стоять
при ней трои сутки. Нечего между тем делать, от
скуки ловили на уды рыбу, наловили более десяти
щук и судаков, длиною каждая более двух чи, (Чи; Китайской аршин; в нем Российских
8 вершков) наваря и приправя, ели всею [26] свитоювместе, рыба
вкусная, и притом жирная; после рыбы: захотелося
нам оленя сыскать, послали по него на гору Хан своего
вождя с фузеею. Посылка была удачна, вождь убил
нам оленя превеликого; разделили оленя на всю
свиту и ели с охотою.
РЕКА ТУЛА
Вышла от знатной горы Гентей Хан со
западной стороны, и протекая к западу вошла в Орхон
реку, коя взялась от горы Хангай Хан, и коя
обшед те места, где Джелдзиндамба Кутухта (Кутухта знатная у них духовная персона,
такая, которую можно уподобить Архиерею. Мунгалы
верят, что Кутухта грешить не может, и говорят,
что душа его свята, и переходит из тела в тело,
таким образом, что когда ей тело свое не
покажется, переходит в другое тело, то есть
родится младенцем, и сего ради жрецы, как скоро
Кутухта умрет, кидаются всюду сыскать такого
младенца мальчика, которой родился в тот час и
минуту, когда Кутухта умер, признавая, что в того
младенца Кутухтина душа перешла, и тот младенец
истинной есть Кутухта... По их Идолаторскому
закону всякой человек может быть Кутухтою, когда
спасется, и ко спасению от богов на свое звание и
перерождение определено будет, и по сему Кутухты
между собою старшинством считаются по
перерождениям, кто более раз перерождался, тот и
старшее. Равным образом и своего главного
духовного человека Далай Ламу, которого по
власти уподобить можно Патриарху, а лутче Папе,
потому головою над всем своим духовенством
почитают, что он прежде всех перерождаться начал)
и Тушету Хан кочуют, [27]
пошла к северозападу, и вошла в Селенгу реку;
оттуда до границы российской сплошь почти горы.
За Тулою рекою на северной стороне стоят
горы, на горах есть три славные хребта,
называемые Сонгина, а между горами у буераков
есть три, славные жерла, называемые Сельби:
Хребты весьма высоки с острыми чудными мысами, и
чрез них переезды весьма трудны и узки: в
буераках ростет густая большая трава, и стелются
разные прекрасные цветы, блистанием своим
кидаются в глаза, и представляют вид хорошей
картины. Позади тех гор леса, рощи, ростут ели,
сосны, осины, и березы, а при том вытекают реки Боро,
Харо, Сира, и Рул, и Бан. В речках сих
воды чистые и течения быстрые, рыба, севрюги,
судаки, щуки, сазаны, лещи, налимы, окуни, караси.
От помянутой же Гентеи Хан горы с восточной
сей горы стороны вышла река Керулунь; сия
протекая к востоку и вошла в озеро Хулунь, из
озера пошла к востокосеверу река Аргун; сия
пала в Амур реку. [28]
От реки Тулы чрез десять дней
приехали мы на Калкаскую северную границу к Бораскому
караулу. Тут с двух сторон сплошь горы, и река Орхон,
пришед от востокополудня, вошла на западе в Селенгу
реку, а Селенга пришед от западополудня
обошла задния стороны гор, и повернувшися к
востокосеверу, дошла до российского Чуку
Байжина (Чуху Байжином
Селенгинск город называют), а от оного
обрротяся на зад пала в Байкал (Байкал;
Название большого озера, которое не далеко от
Иркуцка, и называется тамо морем). В
Бораских местах множество комаров, и без
проводников не льзя ездить, сплошь кочки, зыби, и
болота, усиливается всюду вода, и составляет из
себя разные озерца, на востокополуденной стороне
чернеются густые рощицы.
Оттуда чрез сутки приехали мы на
межевое двух государств место, называемое Субукту.
Здесь с двух сторон стоят горы с рощами. На
верху одной горы, коя стоит от севера, есть
источник, в нем вода студеная и сладкая, а в
ложбине, то есть в [29]
средине между горами, протекает маленкая речка, и
ростет густая трава. Комаров такое великое
множество, что никак; отгонять не можно; у ребят,
слуг наших, от сильного нападения разом на рожах
и на глазах опухоль показалась.
Чрез двои сутки, то есть в 23 м числе,
доехали мы до Селенги реки, и стали на
полуденном берегу, не подалеку от города
Селенгинска. Скоро после того, как
остановилися, увидели пред собою присланного от
градоначальника Ивана Савича человека, которой
спрашивал нас, какие люди и куда едемъ? Мы
сказали, что люди срединного государства,
отправлены от превосходного Святейшего великого
Хана послами в Тургутское владение к Аюке Хану,
с повелительною Его Величества грамотою с
милостию и с благоволением; при сем тому
присланному объявили, что об отправлении нашем
господин градоначальник может еще известиться
от бывшего в Пекине комисара.
В тот же день получили мы от Ивана
Савича встречу, прислал к нам несколько казенных
людей, и мы с ними на [30]
судах ехали; а как скоро к Селенгинску подъехали,
на берегу явились пред нами еще военные в
стройности; прием был учтивой, военные до
назначенного для нас дому шли пред повелительною
Его Величества грамотою стройно, по два человека
в ряд.
Скоро после того, как мы в квартире
своей убралися, приехал к нам Иван Савичь
повидаться, и спрашивал такими словами:
"В чем ваше господа послы посольство
состоит, и имеете ли какое дело к нашему
государству?
Ответ наш был:
"Мы послы отправленные к
Тургутскому Аюке Хану, а к вашему
государству, никакого себя дела не имеем; мы по
той притчине от Святейшего Великого Хана чрез
вашу Россию посланы, что Аюки Хановы бывшие у Его
Величества с поздравлением и с подносными вещьми
послы чрез Россию же ехали, и российскими людьми
были препровождаемы; сверьх того при отправлении
нашем чрез Россию, Его Величество Государь наш
опасаяся, чтоб дорогою не последовало нам в [31] подводах и корму
недостатка и остоновки, или в провозе нас людям
вашим тегости и изнурения; изволил чрез вельмож
спрашивать о том бывшего тогда в Пекине вашего
комисара, и получа от оного обнадежение, что ни
малой в подводах и корму остоновки и людям вашим
тегости и изнурения последовать не может, ехать
повелел.
Иван Савичь выслушав сие говорил:
"Наши люди каждой год торговать к
вам ездят, и когда ни бывают всегда высочайшую от
превосходного Святейшего великого Хана милость
получают, а мы у себя ныне в первой раз вас господ
видим, не велико дело удовольствие показать в
подводах и корму, с радостию готовы. Я теперь о
том только имею вас попросить, чтоб пожаловали не
много здесь помедлили до прибытия от нашего
Государя указа, для того, что я об вас послал к Его
Величеству доношение, и мне собою без указа
пропустить не льзя". [32]
По такому объявлению принуждены мы тут
в Селенгиске ждать Царского указа, жили 5 месяцев
и 23 дни.
В сие время Иван Савичь оказывал к нам
великое почтение, часто просил к себе обедать и
присылал разные съестные припасы. Мы напротив
того подарили ему четыре штуки камок.
А не задолго до нашего отъезда приехал
в Селенгинск бывшей в Пекине комисар
Афанасьевичь; сей прислал к нам четверым подарки,
каждому по 30 лисиц, и по нескольку фруктов и
закусок Мы все сие возвратили к нему назад, с тем,
что ему комисару, будучи человеку, как и мы,
дорожному обсылать нас вещьми, кажется со всем
излишно, а нам принять непристойно, имея при себе,
по милости Государя своего, все, что бы ни
понадобилось, и не видя ни в чем недостатка.
Комисар был не доволен тем, прислал все в другой
раз, с великою прозьбою, чтоб конечно у него
приняли, говоря такие слова:
"Мы ездим в срединное государство, и
получаем от превосходного Святейшего великого
Хана высочайшую [33]
милость с давных лет, а вы господа послы в первой
раз к нам приехали. Мы за немалое щастие становим,
что у себя вас видим, не могут заплатиться долги
наши, сколь бы велико почтение вам ни
воздавали."
И так он комисар не отступным своим
прошением принудил нас к принятию склониться, и
мы фрукты и закуски приняли; а лисицы опять к нему
отослали, сказав что по нашим законам посланные
за государевыми делами принимать ни от кого
ничего не должны, и для того оных вещей его не
примем совершенно, а вместо сего благодаря за
приязнь предлагаем, что в переди дней много, друг
с другом увидимся, и взаимно оказать свое усердие
можем. При сем в знак благодарности послали мы к
нему по частице своих фруктов и закусок.
В 14 числе 1 луны 52 года получен Царев о
пропуске нас указ, и при указе для приема нас и
препровождения, прислан офицер Андрей
Афанасьевичь.
Сей приехав, говорил нам следующее. [34]
"Прислан я к вам господа послы от
Иркуцкого градоначальника по полученному письму
от Тобольского губернатора Гагарина, для
приема и препровождения, и велено мне вас
превосходного Святейшего великого Хана послов
препровождать во всяком довольствии и угощении,
оказывая в том свое прилежное старание и
учтивство. А еще что в губернаторском письме
писано, того не знаю, не видав оного".
По сем Селенгянской градоначальник
Иван Савичь прислал к нам подводы, более
семидесяти саней, и несколько человек
проводников из военных людей.
В 16 числе мы из Селенгинска выехали, на
провожании была пушечная пальба, и пред
повелительною Его Величества грамотою шли
военные рядами с знамем и с бубенным боем.
ГОРОД СЕЛЕНГИНСК.
До него от границы и от Бораского
караула более 200 ли, на сем расстоянии, сплошь
(почесть:) горы, и по обеим сторонам дороги
перелески и рощицы, ростет только ельник и [35] березник. Селенга широтою
неодинаковая местами джанов (Джан:
китайская сажень в ней российских 5 аршин) на
40, другими, джанов на 50, вода чистая, течение
быстрое от западополудня к востокосеверу. Река Чихой,
пришед от востокополудня, вошла в Селенгу на
полуденной от Селенгинска стороне по расстоянию
на десятой ли, на берегах ростет, тростник,
верба, черемуха. На стрелке того места, где оные
две реки сошлись, стоят анбары числом более 10 ти,
Русские складывают в них привозные свои товары,
при анбарах есть несколько жилых изб
поставленных на подобие чердаков из целых
бревен. Тут у стрелки на Чихое видели мы более
20 ти суден таких, у которых носы островатые, а
кормы ровные с отрезами, и которые в ширину по 1 му
джану и более, а в долину джанов по 7 и по 8, от
стрелки до города Селенгинска десять ли, город
стоит на восточном берегу Селенги реки.
в нем:
Строение такое же как и на стрелке,
наподобие чердаков из целых бревен, числом изб
наберется не одно сто, крепости и городовой стены
нет, с трех сторон около жилья горы, живут
смешенно и Руские и Мунгалы, семей всего более
двух сот.
Из рыб, севрюги, судаки, лещи, сазаны,
щуки, окуни, караси, налимы, сишки, плотва, еще
есть одного роду рыба, которую Руские называют Омули,
она несколько подобна сигу, величиною по более
одного чи, каждого года в одно время, когда белу
(белу: белая роса: название того
времяни, которое по нашему календарю бывает в
конце Августа между знаками и ) минует,
выходит рыба сия из Байкала в Селенгу и по
Селенге идет против воды пятеры сутки
удивительным множеством, все тамошние Руские
ловят, а пристойнее сказать, берут тогда оную
рыбу сколько кому угодно, солят и готовят себе на
всю зиму, то еще приметно, что за сими омулями
судаки идут, и с зади омулей хватают и едят. [37]
Селенга замерзла при нас в 15 числе 10
луны.
От Селенгинска чрез два дни, приехали
мы в Удинск, градоначальник Удинской встречал
нас с военными людьми, с знамем, и с значками,
просил нас к себе кушать, потчивал весьма
почтенно и ласково, играла Руская музыка, жена и
дети его подносили нам вино, и при том скакали,
плясали, и пели песни.
ГОРОД УДИНСК.
От Селенгинска отстоит к
востокосеверной стороне с лишком на двести ли, в
сем расстоянии по большей части горы, леса, и
рощи, близ берегов Селенги реки на широких местах
есть пашни, Селенга прошла мимо Удинска с
западополудня к западосеверу, а Уда пришед от
востокополудня, обошла западную Удинска сторону,
и пала тут в Селенгу реку, около Удинска сплошь
горы, в нем крепости и стены городской нет, живут
Руские и Мунгалы семей более двух сот, войска
двести человек, один градоначальник, церквей две,
в протчем люди так живут и то имеют, как в
Селенгинске. [38]
Здесь увидели мы одного рода камень
плоской как ладонь, весь в слоях, слои сдираются
очень тонки, и при этом светлы как стекло или
флюст. Руские употребляют оной на оконницы. Мы
спрашивали откуда камень такой выходит, сказали
нам что из гор, кои на берегах реки Фойтины,
взявшейся от горы Генитей Хан с задней
стороны, протекающей мимо Ангарской вершины, коя
на восточной стороне города Баргузина, и
впадающей в Джугу реку; говорили при сем, что
употребляют камень оной на оконницах в Москве,
Тобольске и во многих прочих местах.
От Удинска чрез три дни, то есть, 21
числа приехали мы к Байкалу, и стали у
полуденного берега на месте называемом посольско,
в дороге представлялись нам, вдали большие
горы и при том рощи, а в близи пашни, проехали две
не большие слободы Дзеянхай и Харгаул, в
них живут одни Руские, в виду Байкал окружают
горы, стоя так плотно, как бы одна к другой
нарочно приставлена, мерещится от всех сторон
одна [39] зелень, стоят
над водою мглы и пары, шумят и вздымаются волны
превеликия, которых далекое и обширное
протяжение глазами окинуть не можно.
БАЙКАЛ
От Удинска отстоит к западосеверу
с лишком на триста ли, между сим расстоянием,
большие горы и притом рощи, семь деревень, и много
пашен у Байкал, от полудня к северу в ширину
местами с лишком на сто, от востока к западу в
длину с лишком на тысячу ли, берега
составляют крутые горы, в него вошли реки Селенга
от западополудня, Баргузин от
востокополудня.
Есть еще на Байкале большой
полуостров вдавшейся в Байкал клином, оной от
востокосевера; ширины имеет более 50, а долины
более 200 ли, на нем есть горы и разные звери,
ростет ельник, верба и тростник, живут в юртах
Мунгалы называемые Бурат семей до
шестидесят.
В Байкале есть разных родов рыба и
нерпа, обыкновенно становится и замерзает в
исходе 12 го месяца, (в Генваре) и с сего
времени по нем люди ездить начинают, а
вскрываетея он в конце 3 месяца (в Апреле.) [40]
Из Байкала к западосеверу вышла река Ангара,
по обеим сторонам сей реки до города Иркуцка
стоят большие горы, леса и рощи с лишком на 50 ли.
В 22 числе стояли мы на северном берегу Байкала
вместе называемом Голаусное.
Отсюда чрез три дни приехали мы в город
Иркуцк.
Иркуцкой градоначальник чинил нам
встречу. Шли перед нами их военные с знамем, и
играла музыка.
Мы не хотя в городе ни мало медлить,
желали чтоб обночевав, далее следовать, но
градоначальник Федор Ивановичь предложил нам
препятствие сказывая, что присланным к нему от
Тобольского губернатора письмом велено
содержать нас в Иркуцке до указу, и он
градоначальник в противность оного письма
поступить не смеет, и для того просит, чтоб мы в
Иркуцке терпеливо ждали к себе из Тобольска
высланного для приему и препровождения офицера;
по такому предложению его принуждены мы в
Иркуцке остановиться и ждать к себе объявленного
офицера. [41]
Федор Ивановичь на другой день нашего
приезда звал нас к себе кушать; а по кушании
сверьх казенных съестных припасов прислал к нам
от себя быка и свинью, мы не приняв сего, отсылали
к нему назад с оговоркою, что присылка его со всем
излишна, потому, что мы и казенными Государя их
припасами весьма довольны, так, что много
остается, он напротив сего стал нас неотступно
просить, и принуждать, чтоб конечно приняли,
говоря такие слова.
С того самого времени, как два наши
государства мирной союз заключили, по ныне
Руские наши получали и получают милость от Его
Величества превосходного Святейшего Хана
великую, и у нас из ваших людей от век никто не
бывал, теперь вас вельмож приехавших из толь
дальной стороны, хотя у себя и видим, но не имеем
хороших вещей, чем бы вас потчивать могли, сие
малое приношу я вам Вельможам в один знак
усердного моего почтения, и прошу принять за
честь нашего Государя. Дурно было презирать
такую прозьбу, и мы быка и свинью от [42]
него приняли; а на против подарили ему две
китайки.
Нам в Иркуцке жить было не скушно,
градоначальник часто просил нас к себе, и мы с ним
всегда для забавы стреляли из луков в мету; а в
красные дни выезжали стрелять с лошадей за город,
и притом в реках ловили рыбу.
В 20 числе 2 Луны для приему и
препровождения нашего приехал из Тобольска
полковник Степановичь. Мы как, скоро с ним
увиделись, говорили ему, чтоб не медля из Иркуцка
ехать, а он на против того сказал, ехать ныне не
льзя, ни водой, ни сухим путем, водою, что реки не
вскрылись, а сухим путем, что великие грязи и
топи, что по дороге нет жилых мест, и не откуда
доставать корм и подводы,
Услыша мы такую весть говорили ему.
Нас в дороге никакой труд и
беспокойство страшить не может, ибо едем по
повелению своего Государя, и по законам нашим
посланные за государевым делом должны в дороге
не покою искать, но всеми силами стараться [43] как бы скорея куда
следует съездить, и дело свое отправить, мы уже и
так много времени напрасно потеряли, в
Селенгинске прожили более пяти месяцов, да тебя
еще долго прождали; мы теперь рады, что ты к нам
приехал, поедем отсюда поскорее, что за нужда
разбирать дорожные трудности, когда хлеба не где
достать, отсюда возмем котомки за плеча, подвод
нет, пеши побредем, сам рассуди; не стыдноль нам
будет называться дорожными людьми, когда там и
инде по стольку времени жить праздно будем.
Полковник выслушав, говорил нам,
Мне от нашего вельможи Гагарина
приказано вас господ послов весть со всяким
почтением и довольствием водяным путем, и я сего
приказания преступить ни по чему не могу, ибо за
малое преступление голова на плечах не
удержится.
По такой необходимости принуждены мы в
Иркуцке жить до вскрытия Ангары реки. [44]
Между сим временем одного дня
полковник Степановичь пришед к нам говорил
следующее.
«Мы знаем что Его Величество ваш
превосходный Святейший Хан; пребывая в своем
срединном государстве, имеет под державою
великие и обширные области, и многие на всех
четырех сторонах народы, округ которых в
соседстве разных других владений множество; а
наша Россия к одной стороне прилегла, и в
соседстве имеет некоторые владении только с двух
боков. По сему рассуждая, скажите пожалуйте,
какая бы тому была причина, что, у вас пребывает
великой покой и тишина, нет никакой войны и
кровопролития, а у нас война и кровопролитие не
укротимое.
Мы против сего сказали ему такими
словами.
Наш великий Святейший Хан благомудрие
весьма обширно простирает, к народу такое
милосердие являет, как к грудным младенцам,
подает спокойную жизнь, не только людям; но и
всяким животным, нет у Его [45]
Величества разбору в своих и чужестранных, всех
равно жалует и награждает, всех оживотворяет,
подобно тому, как самое небо, не употребляет на
людей жестоких и тяжких пыток и мучений, нет
склонности к тиранству и казни, восстановляет
перервавшияся фамилии, восстановляет
разорившияся государства, милости, щедроты Его
Величества, изливаются по всему свету; по сему у
нас, понеже весь свет все государства чувствуя
Его Величества великие милости и щедроты никаких
против Его Величества злоумышлений не имеют, а
приносят одну свою усердную и истинную
благодарность: Войны и кровопролития нет у нас,
живем во всякой тишине, в покое, и в благополучии
с давных лет.
Полковник слушая сие, говорил.
Сущая правда; а у нас руских не такие
нравы, не те склонности и поведении, стараются,
как бы только над кем победу одержать, и того для
производят войны и кровопролитии неукротимые,
чему и конца никогда не будет. [46]
В 25 числе 3 луны Ангара река
вскрылась, и мы тогожь дня градоначальнику
Федору Иванычу говорили, чтоб более нас в городе
не держал, отправил бы в путь как можно поскорея.
Он напротив сего еще препятствие предложил,
сказывая, что понеже к Тобольску ехать надобно на
западосевер, то и можно знать, что в переди реки
еще не вскрылися, и за тем ехать ни как не льзя,
места, говорил он понеже наши, то мы, об них
совершенно сведомы, когда пора придет, то ни часа
не продержим вас.
И так принуждены мы еще в Иркуцке жить,
и жили до 5 месяца, ибо они последнюю половину
4 месяца починивали и исправляли судна, а
отправили нас из города в 4 числе 5 месяца, поехали
мы на четырех суднах, градоначальник проводил
честно нас с пушечною и фузейною пальбою, с
бубенным боем и с музыкой, расставя по берегу
своих военных рядами. [47]
ГОРОД ИРКУЦК
Стоит от Байкала на западосевер по
расстоянию более 150 ли, в близи города по
дорог пологие горы. Ангара идет мимо города
по западной сторон с востокополудня к
западосеверу. Река Иркут пришед с
западополудня, пала в Ангару реку. Городской
стены и крепости нет, походит на слободу, в нем
домов более 800, зделанных из целых бревен на
подобии чердаков, живут Руские, а от части и
Мунгалы.
В ГОРОДЕ
Церьквей 5.
Рынок.
Градоначальник и стольник Федор
Ивановичь, у которого в ведомстве и весь тамошней
уезд. Войска 500 человек.
Снег расстаял и лед на Ангаре упал
в исходе 3 месяца; а трава, и листья на деревах
стали появляться, и на Байкале лед упал около
10 числа 4 месяца.
От Иркуцка Ангарою рекою езда была
опасна от того, что в ней много порогов, быков, и
срывов, по берегам каменные высокие горы, холмы,
мысы, подобные светлым и красивым пирамидам,
камни над водою висят на несколько сажен, вода по
быстроте своей шумит очень громко, в воде камни
стоят как бугры или сваи, и собою волнам
преградины составляют; а когда бывает сильной
ветр, то на таких местах быстрота не меньше
спущеной из лука стрелы.
РЕКА АНГАРА.
Вышла из Байкала, течет к
западосеверу мимо города Иркуцка, сошлась с
Енисеем рекою, и пала в Северное море; вода
светлая, течение быстрое величиною Селенги реки
больше, по обеим ее сторонам высокие и крутые
горы и мысы, а местами, есть болота, и горки не
большие пологие, много лесов и рощей, ростет ель,
сосна, осина, береза, черемуха, и [49]
отчасти розовые цветы и тростник. Отъехав от
Иркуцка города более 1000 ли, вода начинается
мутная. в Ангару пали многие реки, а именно Иркут
против города Иркуцка, пришед от
западополудня;. Илимь по расстоянию от города
более как на 1900 ли, от востокосевера; но от
сего места, где Илим в Ангару вошел реку,
протягающуюся до Енисея, руские называют уже не Ангарою,
но Тунгускою; а кроме помянутых двух рек еще пало
в Ангару маленьких речек более 10; в ней опасных
мест числом 22, из которых быками называемых 5,
порогами 8, срывами 9, руские быками называют
такие места, где при берегах в воде острые бугры,
а над водою навислые мысы. Порогами называют те
места, где на берегах утесы, а в воде лежат
большие камни, как колоды, и от того вода бьет в
низ, подобно запруженным спускам. Срывами, где
каменные отмели, и вода бежит весьма быстро.
Когда выехали мы из Иркуцка, в то время
на Ангаре у берегов снег еще не совсем стаял, было
в остатках толщины чи на 2 и на 3, а в иных
местах более джана. До города Енисейска ехали
мы ровно 19 суток, а расстояние с лишком на 3000 ли. [50] По берегам на ровных
местах изредка видны были пашни и деревни, в
которых живут Руские, Бураты и Солоны.
В Енисейск приехали мы в 23 м числе 5
месяца. Тушошней градоначальник Александр
Семеновичь встретил нас с военными людьми, с
знамем, с барабанным боем, с музыкою, и при том с
фузейною и пушечною пальбою. Мы стояли в сем
городе пятеры сутки, за тем, что вперед надобно
ехать три дни сухим путем, а в городе готовых
подвод не было.
Градоначальник приехав к нам, звал нас
к себе. Мы у него были; подарил нам четверым по
паре соболей и по десяти песцов; а при том
свиньями и вином. Мы когда не стали [51]
принимать, то он напротив так говорил:
К нам из ваших людей от век никто не
приезживал; а ныне когда по щастию нашему вас
великого, превосходного Святейшего Хана господ
послов у себя повидели, то уже по истинне не
знаем, как бы угощение свое усугубить; сердца
полны радости, но на оказание того никаких
хороших вещиц не имеем. Я приношу сие за один знак
усердного моего почитания, примите пожалуйте, не
остыдите меня.
На сие мы так говорили:
Мы по милости Его Величества нашего
Превосходного Святейшего Государя все с собою
везем, что бы ни понадобилося; а съестными
припасами от вашего Государя так довольны, что
всегда много остается; то правда, что мы, видя
толь великую вашу приязнь и ласку, подарки
принять бы и должны, но законы и обычаи наши не
дозволяют; ибо у нас едущим по указу Государеву
брать от людей ничего не велено.
Градоначальник выслушав сие, к
принятию неотступно принуждал; но [52]
мы однакож соболей и песцов не приняли, и во
удовольствие его оставили свинью и вино; потом, в
знак своей благодарности, подарили ему четыре
камки.
Из Енисейска выехали мы 26 числа.
Градоначальник проводил таким образом, как
встретил.
ГОРОД ЕНИСЕЙСК
Стоит от Иркуцка на западосевере, по
расстоянию водяного пути более как на 3000 ли; а
сухого пути на месяц езды; округ города пологие
горы и широкие буераки; река Енисей пришла от
полуденной стороны: она величиною больше Ангары.
Ангара сошлась с Енисеем на востокополуденной
стороне, по расстоянию от города не далее как на
десятой ли, и сошедшись идет мимо города на
востокосевер в Северное море.
В городе
Городовой стены и крепости нет, домов
более 1000, живут одни руские люди.
Церьквей 8.
Рынок.
Градоначальник и столник Александр
Семеновичь.
Войска 800 человек. [53]
Строение домов, пашенные промыслы,
скотоводство, и прочее, и все тамошних людей
житье, равно как в Иркуцке.
Солонов руские называют Каминханами и
Тунгусами. Сии Солоны держат у себя белых
оленев, и употребляют оных в телегах и во всем как
лошадей. В лесах есть хорьки и фазаны.
В тамошних северных и весьма студеных
местах есть такой чудной зверь, которой живет и
ходит внутрь земли, а из земли выходить не может,
для того, что как скоро его поверьх земной воздух
хватит, тотчас умирает. Сей зверь очень велик; в
нем весу более десяти тысячь гинов. (Гин: Китайской фунт; в нем российских
фунт 32 золотника). Сего зверя кости белы,
гладки и мягки, подобны слоновым зубам, а при том
крепки и не ломки находят оные у рек на брегах в
земле. Руские делают из них мелкую посуду и
гребни. Мясо сего зверя весьма холодной натуры,
может в человеке утолять горячку и всякой жар.
Мунгалы по своим законным книгам называют такого
зверя Мамонт, а Китайцы Хишу. [54]
Енисейск недалеко от северного моря,
так что езды до моря не более месяца; а мы понеже
ехали Енисейскими местами в должайшие дни пред
летним солнечным поворотом, то ночи иногда были
так светлы и коротки, что можно в шахматы играть,
и одна заря от другой почти ни мало не отставала.
Из Енисейска выехали мы на Маковской
волок, и проехав оной в два дни остановились в
Маковской слободе, которая стоит на берегу реки Кети.
МАКОВСКОЙ ВОЛОК.
От Енисейска ехали на востокосевер
прежде ли с дватцать водою, Потом 230 ли сухим
путем; дорога лежит чрез леса и болота, ростет
кедр, ель, сосна, осина, береза, тростник,
терновник, черемуха; живут, медведи, волки,
Кандахани (Зверь подобный оленю),
лисицы, горностали, белка. Есть при дороге две три
деревушки, и пять шесть речек.
Когда мы на берегу Кети реки, во
ожидании суден и съестных запасов, стояли; тут
приходили к нам [55]
градоначальник Лаврентей, и в полону находящейся
Немецкой генерал Янар, смотрели на наше
платье и вещи с великим удивлением, и при том
очень часто кивая головами кланялись, и
потчивали нас своими винами.
МАКОВСКАЯ СЛОБОДА
Стоит от Енисейска на западополудне,
по расстоянию более 250 ли. Река Кеть,
прошед от востокополудня, идет мимо слободы к
западосеверу; в слободе домов более сорока, живут
одни Руские; церковь одна; на реке суден, которые
в ширину с лишком по джану, а в долину с лишком
по семи джанов, до 20 ти, а при том есть и лодки.
Отсюда водяной ход до самого
Тобольска.
РЕКА КЕТЬ
Вышла на Маковском волоке из гор, и
прошед мимо слободы Маковской на востокосевер,
пала в Обь реку, не подалеку от города Нарыма.
Сия Кеть река в ширину джанов на шесть и
на семь идет не прямо, но в ту и в другую стороны
излучинами; вода красная, множество комаров. По
берегам есть пять шесть деревень; живут [56] одни руские, места
ровные и по большей части мокрые, есть леса, а в
них ростет кедр, ель, осина, береза, тростник,
терновник, черемуха; живут: медведи, соболи,
лисицы, горностали, белка.
В берегах стрижи водятся, гнезд очень
много.
Около Кети в лесах живет один род
людей, кои походят на Солонов, и коих руские
называют Вотяками. Они промышляют соболей, и
соболями руским есак платят.
Мы плывя в низ по воде одиннатцать
суток, увидели на реке и на берегах отмену, воду
белую, ширину большую, лес реже, комаров меньше.
В двенатцать суток приехали мы на то
место, где Кеть в Обь реку пала.
От Маковской слободы до города Нарыма
проехали мы водою более 2500 ли.
В Обе и в Кети обеих реках есть особого
роду рыба, похожая несколько по виду и по вкусу на
севрюгу; величиною не бывает более трех чи. Руские
называют ее стерледью, а Мунгалы шури. Оная
всякой год, в заморозы идет из Северного моря;
Обью рекою в верьх против воды; [57]
великим множеством. В сие время все тамошние люди
ловят ее в запас, сушат и вялят про себя и на
продажу.
Плывя от Маковской слободы в низ по
Кети до Оби миновали мы два именитые урочища:
одно Ласиннояр, другое Кеско; а спустясь в
Обь чрез сутки приехали в город Нарым.
Градоначальник Нарымской Яков
встретил нас с военными людьми, и с знамем, просил
к себе кушать, и при столе забавлял музыкою. Мы
ему, за ласковой прием, послали с людьми
несколько Пекинских фруктов и пшена
сорочинского. Он повидя такие подарки весьма
обрадовался, и с радости пришед к нам с сыном,
благодарение воссылал великое, оба пред нами
кивали головами долго, а сверьх того провожали
более десяти ли.
Тут на реке поверьх воды и на деревьях
повидели мы белых мух великое множество,
подобное усланому по земле пуху. [58]
ГОРОД НАРЫМ
Стоит от Маковской слободы на
западосевер, по расстоянию водяного пути более
2500 ли. Обь река пришед к городу от полуденной
стороны, идет мимо города на западосевер,
величиною Енисея реки больше. В город домов более
50.
Церьквей 2.
Живут одни руские.
Градоначальник Яков Ивановичь.
Войска нет.
Отсюда в низ по Обе реке плыли мы
пятеры сутки до города Сургут; пристали к
сему городу в 24 число вышепомянутого месяца.
Мы на другой день нашей от Нарыма езды,
видели на Обе великой страх, вдруг того дня
восстал сильной ветр, поднялись великие волны, и
начали суда бить, вздымая в верьх и бросая в низ
ужасным образом, Руские, не умея судами так
искусно править, как наши Китайцы, до того
наконец доправили, что суда искривясь на стороны
чуть неопрокинулись, кое уже как прибились мы к
берегу, и вошед в маленькую речку остановились;
тут от нас страх отошел и сердца спокойны стали. [59]
Когда подъезжали мы к Сургуту городу,
градоначальник встречал нас далеко от города, а
по приезде просил нас к себе кушать; забавлял
Немецкими гуслями, и при том казал десятка с два
живых горносталей.
У города стояли мы двои сушки, а
ночевали на судах, за тем, что в городе не было
пристойной для нас квартиры, ибо до приезду
нашего пожаром домы почти все згорели, и вновь
еще не построены.
Мы от города пустилися по воде в 27
числе. Градоначальник провожал нас далеко, ветер
был по пути, бежали на парусах, проехали в два дни
более 600 ли, и в 29 число пристали к городу
Самарску.
ГОРОД ТУРГУТ
Стоит от Нарыма на западосевер, по
расстоянию водяного пути более 1400 ли. Река
Обь, пришед от востокополуденной стороны, пошла
мимо города на западополуден к реке Иртыше, а
сошедшись с Иртышем пошла на западосевер в
северное море. Обь больше Енисея, вода мутная,
течение тихое, разливается [60]
в свои времена широко; островков в нем много,
около берегов места ровные, и рощи, ростет, ель,
осина, береза и черемуха; на берегах много
тростнику. В рощах живут Вотяки, а в городе одни
руские, домов было более 200, и при том 3 церькви, но
большая часть выгорела, и за тем люди многие в
ямах при нас жили.
Градоначальник 1.
Войска 100 человек.
Когда подъезжали мы к Самарску,
тутошной начальник Григорей встретил нас далеко,
а по приезде просил нас к себе кушать, и выводил
свою жену, заставляя подчивать нас; а потом в
другой раз просил нас к себе, и заставлял своих
руских стрелять из луков: при сем и мы обще с
оными для забавы стреляли.
В 16 число 6 месяца послано отсюда в
Тобольск о прибытии нашем известие.
Отсюда плыли мы в верьх по Иртышу шесть
дней до Димянска на лямках; лямками тянули люди,
называемые Татара. [61]
САМАРСК
Стоит от Сургута к западополудне по
расстоянию водяного пути, более 600 ли. Река
Иртыш пришед от полуденной стороны пошла мимо
города к северу и пала на 20 ли в Обь реку;
около берегов горы небольшие земленые, ростет
ельник и осинник, а на берегах местами тростник.
Город стоит на подошве одной горы, домов более
ста, живут одни руские, церковь одна, начальник
один, которой у заготовления для проезжающих
людей казенных суден, войска нет. Около Нарыма,
Сургута и Самарска пашен нет, за тем, что сплошь
леса и болота; а хлеб в оные места привозят из
Тобольска и из Томска.
У людей скотоводство и все житие
подобно как в Иркуцке и в Енисейске.
В Димянске стояли мы за починкою судов
двои сутки; тут с руским начальником Григорьем от
скуки забавлялись стрелянием из луков.
А в третей день, то есть в 25 е Число,
поплыли к Тобольску. Начальник Григорей для
компании с нами по ехал. [62]
ДИМЯНСК
Стоит от Самарска на западополудне, по
расстоянию водяного пути более 600 ли. Река
Иртыш пришед к Димянску от западополудня, пошла
мимо на востокосевер, вода мутная, течение
быстрое величиною против Енисея. На восточном
берегу земляные и пологие горы, по горам ростет
ель, береза, осина, черемуха; а на берегах
тростник. На обеих сторонах реки есть деревни,
всех более десятка; при оных видны пашни; живут
смешенно Руские, Вотяки и Татара.
Димянск стоит на восточном береге
реки, домов более ста; живут одни Руские, в округ
жилья пашни, церковь одна. Сей Димянск состоит
под ведением и управлением Самарского
начальника; В нем войска нет, а у людей
скотоводство и все житье такое, как в Иркуцке и в
Енисейске.
По берегам Иртыша реки ростет одного
рода егода, похожая на шелковичные егоды,
красная, вкусом сладка и несколько кисловата. Сей
егоды очень там много, всюду в жилых местахо
носят и продают малые ребята.
В Тобольск приехали мы в 4 число 7
месяца. Гагарин Матвей Федоровичь учинил нам
великую встречу, [63] от
берега реки Иртыша до назначенного для нас дома.
Пред повелительною Его Величества грамотою шли
парадным образом военные с знаменами.
Гагарин на перьвом свидании, взяв нас
за руки, сказал: я желаю Великому, Превосходному
и Святейшему срединного государства Хану
доброго здравия. Мы напротив сказали: что
желаем здравия Белому Царю. По сем, когда все
сели, Гагарин начал говорить следующее:
С того самого времени, как два
государства в мирной союз вступили, поныне наши
люди к вам в срединное государство торговать
ездят часто, и всегда получают от Его Величества
превосходного и Святейшего Хана высочайшую
милость, а к нам в Россию из ваших людей никто не
приезжал ни разу, теперь вас господ у себя видим;
но не знаем, имеете ли к России нашей какое дело?
На сие мы ответствовали таким образом:
Извольте ведать, что Его Величество
наш Превосходный, Святейший Хан, столь любовен и
милосерд, как самое небо; весь свет, все
государства [64] почитает
одним домом, и о всех народах сожалеет и
милосердует, равно как о грудных младенцах, что
по сему к премудрому государю вся поднебесная,
все области, почитая Его Величество благомудрие,
страшась Его Величества храбрости, стекаются на
поклонение, присылают послов с подносными
дарами; и что Его Величество не одних ваших
Российских, но всех, приезжающих, как ближних, так
и дальних, как собственных, так и сторонних,
принимает милостиво, никого любви сожаления и
награждения своего не лишает; мы ни какого к
вашей России дела не имеем, а едем чрез Ее области
в Тургутскую землю к Аюке Хану с повелительною и
милостивою нашего превосходного и Святейшего
Хана грамотою, по той причине, что от него
присыланные к Его Величеству с поздравлением и с
подносными дарами послы, чрез Россиюж ехали и
российскими людьми были препровождаемы, и сверьх
того, что по повелению Его Величества наши
министры взяли от Российского [бывшего с
товарами в Пекине] комисара о довольствовании
нас подводами и кормом обнадежение. [65]
Нам только при отправлении поручено от
трибунала объявить вам, о присылке из России в
Пекин ламов (Лама: Мунгальской
и Калмыцкой поп) и лекаря; о ламах, что
присланные из России ламы приняты и оставлены в
Пекине будут, ибо комисар представлял, что некому
в Пекине по Российскому Фуцихинскому (Фуцихи; на Китайском языке Фо, а
на Калмыцком и Мунгальском Бурхан: так жрецы
Идолаторские называют богов своих. Слово сие по
лексиконам Китайским значит (1) кумира, (2)
название западных стран святого человека (3)
чувствие. Жрецы своего главного бога называют Шигя,
и проповедуют об нем, что владычествует западным
раем, что он бог от небес сходящий, для людей от
начала света на землю сходил и раждался
человеком, иногда мущиною, иногда женщиною,
таким, каким когда нужда требовала, много раз. По
их Идолаторским книгам Шигя слово сие значит источник
милосердия. О сем Шигя в одной Христианской
на Китайском язык книг помянуто, что рожден в
Индии от некоторой жены, имянуемой Мейе, и был
прежде царем, а после пустынником и учителем. В
Китайской одной книге об нем писано, что родился
(против моего сличения Годов Китайских с нашими)
за 1018 лет до рождества Христова, а кумир его в
Китай принесен в 51 году по рождестве Христове)
закону службу от [66]
правлять за тем, что из ламов остался один только
Дмитрей, но и тот стар и дряхл: О лекаре, что
надобится в Пекине из России такой, которой бы
искусен был в излечениях внешних болезней и что о
сыскании и о присылке оного, тому вашему комисару
от трибунала сообщено было, а сверьх того велено
нам тех ламов и лекаря, когда на возвратном нашем
из Тургутской земли, пути готовы будут, принять
от вас, и привесть в Пекин с собою.
ГАГАРИН.
Мне комисар о сем доносил, и ламы здесь
приготовлены, а за лекарем отправлен нарочной в
Москву; уповаю, что сюда к возвратному вашему,
господа, пути прислан будет.
МЫ.
Об нас, что чрез Российские ваши
области едем по указу Его Величества нашего
превосходного и Святейшего Хана в Тургутскую
землю к Аюке Хану, Белому Царю донесено ли, и не
прислан ли человек для нас, чтоб в Москву ехали? [67]
ГАГАРИН.
О приезде вашем нашему Царю давно
донесено, и я имею от Его Величества повеление,
чтоб вас, яко нарочно от великого и Святейшего
Хана отправленных к Аюке Хану, господ послов
препроводить до Аюки Хана исправными людьми, со
всяким почтением, охранением и довольствием. А о
призывании вас в Москву указа не имею, и сюда
никто для вас не прислан. Царь наш пребывает ныне
в походе; а может статься после к тому времяни,
как вы от Аюки Хана сюда возвратитеся, от Его
Величества нарочной по вас и пришлется. По такому
упованию я теперь желаю от вас ведать, склонны ли
ехать к Его Величеству?
МЫ.
Готовы и непременно мы от Его,
Величества нашего Святейшего Хана имеем на то
особое повеление, изволил к нам при отправлении
говорить такими точно словами:
"Ведайте, что чрез Российские
области отправлены вы по той причине, [68]
что два государства с давных лет состоят в мирном
и согласном союзе, и для того приказываю вам, что
буде Белый Царь пожелает вас видеть для
любопытства и осведомления о здешних землях и
поведениях, и позовет вас, или с переднего или
возвратного пути к себе, ехать вам разделяся на
две части; одним к нему Белому Царю, другим к Аюке
Хану; а естьли и всех вас позовет, то и всем
ехать."
Сверьх сего, Его Величество Государь
наш о сем своем приказании изволил объявить
вашему комисару, присовокупя то, что за тем к
Белому Царю нарочных послов не послал, что Белый
Царь сам к Его Величеству нарочных с подносными
дарами людей не присылает; а хотя Руские и всякой
год в Пекин приезжают, но все люди торговые, и Его
Величеству к отправлению в Россию послов поводом
служить не могут.
ГАГАРИН.
Мне надобно ведать, имеете ли вы
господа к Царю нашему грамоту, и буде Его
Величество нарочного для вас пришлет, не
перемените ли в то время данного своего слова. [69]
МЫ.
Грамоты не имеем; а по приказанию
Белого Царя тотчас поедем, как посмеем слово свое
переменить?
Мы имеем помянуть вам об одном малом
деле: у нас поимано было человек более десяти
ваших Нерчинских людей (некакой Куська с
товарищами), они зашед в наши земли, рубили лес и
промышляли зверей; их надлежало по силе трактата
жестоко наказать, но Его Величество, наш
Святейший Хан, будучи государь весьма
милосердый, простил; мы знаем, что о сем прощении
послан из Трибунала к вам для донесения Белому
Царю нарочной лист, и по тому желаем ведать,
получилиль вы оной или нет.
ГАГАРИН.
Давно получил, и Царю нашему доносил,
только на доношение указ еще не присланъ
Я, когда прежде сего в Нерчинске был
воеводою, таких людей жестоко [70]
наказывал, резал носы,уши, а иногда рубил руки и
головы
На другой день Гагарин прислал к нам
нарочного офицера, и просил к себе в дом, мы у него
были; разговоры с ним имели следующия:
ГАГАРИН.
Мы слышим, что Его Величество,
Святейший срединного государства Хан одарован
свыше всеми благими, человек полный святости, что
государство его с давных лет стоит во всякой
тишине и благополучии, и что по Его Величества
милости подданные живут в покое и прохладе.
МЫ.
Правда, Его Величество наш Святейший
Хан человек великие премудрости и великие
святости, поднебесную управляет любовию и
милосердием, подданных делает справедливыми и
верными, не употребляет на людей тяжких пыток и
мучений, нет склонности к тиранствам и казням,
равно милосердует как о ближних народах, [71] так и о дальних, милость
Его Величества ходит всюду, по морям, горам, и
вертепам, все люди на головах милосердие носят:
от того государство наше стоит во всякой тишине и
покое, погоды бывают постоянные по времянам
своим. Хлеб ростет изобильно, люди проживают
глубокую старость живем в полном блаженстве.
Мы на себя обратим речь сию, весьма
щастливы, рождены в толь благополучном свете,
видим у себя Святейшего Государя, получаем
высочайшую Милость, живем в прохладе и веселии;
не одни мы сами, но и все наши родственники, отцы,
матери, жены, дети, старики и малые ребята.
Что больше; мы Его Величества
изливаемых всех милостей изчислить, и о всем
нашем веселом житии разказать не можем.
ГАГАРИН.
Верю, я о Его Величества великой
Святости и милосердии, о богатстве, Государства и
тишине, о радостном и веселом вашем житии, давно
слыхал. [72]
Правда, и у нас в государстве при
прежнем Царе было тихо и смирно, люди жили во
всяком покое, наш прежний Царь часто забавлялся
звериными и птичьими ловлями, охотник был ездить
по полям и рощам пускать в ловлю псов и соколов,
вельможи при Его Величестве жили в великом
прохладе. Но прекратились те времяна тому назад
лет с дватцать, восстали войны и кровопролития
бесперерывные, продолжаются по ныне, воюет не
одна Россия, но все Государства, Персия, Турция
Швеция, Немецкие земли, козаки, Кары калпаки,
Цеван Раптан, Аюкинцы и протчие; а покойно и тихо
стоит только одно ваше государство.
Ездит ли Его Величество Святейший Хан
на полевые охоты?
МЫ.
Наш превосходный Святейший Хан
человек премудрый и храбрый, проницатель высоких
наук: поступки его безпорочные, подобные
небесным, упражняется между правлением [73] Государственных дел в
чтении книг, совершенно знает всякие счислении,
размерении, небесные ходы, земные произвождении,
и всякие науки; а при том одарован мужеством и
храбростию, показывает собою вельможам своим
образ, сам стреляет из луков пеш и с коней часто
ездит на зверные и птичьи ловли, с собою для
упражнения и знания военных действий берет
военных и приказных начальников и простых
воинов. Простым военным выдаются от двора, сверьх
обыкновенного жалованья на все дни, сколько за
Его Величеством проездят, кормовые деньги, а
притом готовые лошади и все потребное. Подобно
сему и мы ныне едем своею одною душею, а все, что
ни имеем, по милости Его Величества Жалованное.
Охота у Святейшего Хана нашего, соколы,
дербники, ястребы и сабаки; соколы трех родов,
белые, серые и простые черноватые. Все оные птицы,
также и сабаки употребляются в пристойные
времена; соколов пускают на фазанов, дербников на
диких гусей, а уток и на протчих водяных птиц; [74] ястребов на фазанов и на
зайцев, сабак на баранов, на волков, на коз диких,
на оленей, на лисиц и на зайцев. У нас на гнездах
ястребенков молодых находят много, а соколят не
находят. Слыхали мы, что у вас оных на гнездах
находят, пожалуйте покажите одного соколенка,
буде есть,
ГАГАРИН.
Соколья охота у нас есть, и мы их ловим,
а на гнездных соколят и гнезд сокольих находить
не можем, и не знаем, в каких местах бывают.
Перервав свою речь казал нам своего
сокола; а при том сабаку; сокол простой
черноватой а, собака желтая.
По сем спрашивал нас:
Я думаю вы господа послы в дороге много
беспокойства приняли, путь весьма дальной, да и
трудной, не былоль, где недостатка или остановки
в провизии и подводах; есть ли у вас в государстве
такие реки и водяные ходы. [75]
МЫ.
У нас есть реки и ваших больше, в дороге
никакого труда и беспокойства мы не видали, всюду
принимали нас ласково с большим почтением.
Проводник наш господин полковник человек весьма
честной и к нам усердной, провизии Белого Царя
производилось нам столь довольно, что всегда
оставалось; в подводах и в суднах не видали мы ни
малой остановки.
ГАГАРИН.
Слышно, что есть при вас четыре
человека Тургутов, о которых сказывают, что они
собственные люди Бейзы (Бейзе, Князь)
Арапжура; скажите пожалуйте, кто таков
Арапжур, и за чем вы оных людей с собою везете?
МЫ.
Арапжур Аюки Хана племянник, а сын
Меньшова Аюки Ханова, брата, он назад тому лет с
десять выехал из Тургуцкой земли с матерью своею
к Далай ламе на поклонение, а от [76]
Далай ламы назад в свою землю возвратиться не
мог, за тем, что между тем временем, когда он от
Далай ламы поехал, произошла у Аюки Хана с
Цеваном Раптаном ссора, и тогда ему Арапжуру
некуда было прихилиться, приехал в наше
государство, и просил помилования. Святейший Хан
наш, будучи такий милосердый государь, который
всем иностранным дарует спокойную жизнь и
довольное пропитание, его Арапжура пожаловал Банзою,
и поселил в степи за Гяюй Гуанскою заставою
(От сей заставы на запад началась
чудная большая стена) на месте называемом Дан
Сертен, определя жалованье, и наградя всяким
скотом и шелковыми материями. С того времени по
ныне он Арапжур живет тамо во всяком изобилии
богато.
К Аюке Хану отправлены мы от Его
Величества Святейшего Хана нашего с
повелительною грамотою по той причине, что он
Аюка Хан присылал к Его Величеству с
поздравлением и с подносными вещьми послов
своих. А Арапжуровых людей при сей оказии везем к
Арапжурову отцу [77] Надзар
Мамую для уверения, что Арапджур сын его живет
при великой Святейшего государя милости
благополучно.
После сего по прошествии нескольких
дней был у нас Российской офицер Иван
Афанасьевичь, и спрашивал, какие у нас в
государстве вышних степеней и чинов вельможи.
МЫ СКАЗАЛИ.
У нас перьвой степени вельможи такие;
Одни, кои Ханской фамилии,
Цин ваны: (Цин ван: принц
1 степени)
Дзюн ваны (Дзюн ван: принц
2 степени)
Бейлы (Бейле: Князь
большей, то есть Князь 1 степени)
Бейзы. (Бейзе: Князь 2
степени)
Гуны. (Гун: можно
назвать Граф 1 степени)
Другие, кои будучи заслуженых и
славных отцев дети и внучаты, получили
достоинства наследственные.
Гуны простые. [78]
Хэу (Хэу: Граф 2 степени)
Бе (Бе: Граф 3 степени)
Третьи, кои при Государе ближние,
Хя бе кадалара дорги Амбани. (Хе бя Кадалара Дорги Амбань: тот
придворной вельможа, которой главную команду
имеет над Хями, тоесть над Ханскими
телохранителями. Сей чин у них выше всех чинов)
Алиха Битхейды. (Алиха
Битхей да: Значит главной письменной
управитель: то есть статской верховнейшей
министр)
Четвертые кои по приказам и по полкам:
Алиха Амбани (Алиха
Амбань: Так называется коллежской президент)
Гузаи Эджени (Гузай
Эджень: Правящий знамем вельможа, то есть
правящей дивизиею старший генерал)
Галаи амбани (Галай
Амбань: Вельможа командующий одним крылом
войска)
У нас в России ближних при Белом Царе
вельмож четыре человека, таких, кои имеют власть
вершить всякие дела, не докладывая Царю; у вас
естьли такие вельможи: и когда есть, которые из
сказанных вами.
Мы.
У нас таких великовластных вельможь
нет, наши вельможи ни больших, ни малых дел
самовластно решить не смеют, а обо всем доносят
Государю, и ожидают решительного повеления от
Его Величества; самых вышних у нас вельможь
двенатцать, шесть человек Хябе Кадалара Дорги
Амбанев и шесть Алиха Битхейдов. [80]
Иван Афанасьевичь.
У нас, когда случаются о великих делах
советы, сам Царь на советах бывает. Подобным
образом ваш Святейший Хан на больших советах
бывает ли?
Мы.
У нас нет такого обычая, чтоб сам
Государь на совете присудствовал, а съезжаются
на большие советы Хебей Ваны, Хебей Бейлы и Хебей
Амбани, (Хебей: Советник) оные
согласясь взносят к государю свои мнении, а от
Его Величества принимают решительные повеления.
Иван Афанасьевичь.
Вы господа послы, Гагарина нашего
применяя к своим вельможам, в котором чину и
достоинстве быть мните?
Мы.
Мы ево почитаем против нашего Алиха
Амбаня или Дзундуя. [81]
Иван Афанасьевичь.
Нет, он имеет чин и достоинство против
вашего Хя Бе Кадалара Дорги Амбаня, и вы от
сего времени не извольте называть его Алиха
Амбанем, а называйте хотя одним словом Амбань.
По том не задолго до нашего из
Тобольска отъезда вознамерились мы послать к
Гагарину с своими людьми в подарок двенатцать
камок, но тот Российской офицер, которой
приставлен был для трактования нас кушаньем и
питьем, узнав о сем, предложил нам, что по их
российскому обычаю нам к такому человеку, каков
есть Гагарин, подарки с людьми посылать не
пристойно, и для того советовал, что бы мы оные
сами к нему отвезли. Мы, услыша сие, сказали тому
офицеру, что подарок наш не знатной; и посылать
оной хотим в один знак нашей к нему Гагарину
благодарности, что проездом своим много его
обеспокоили, а у нас в Государстве нет такого
обычая, чтоб кто свои подарки сам отвозил. Того
для, что оные, [82] как вы
сказываете, по вашему российскому обычаю не
должны мы с людьми отсылать, а по нашему не должны
сами отвозить, лутче ни того, ни другого не
начинать, да и опасно, сами рассудите, для толь
малого дела портить двух Государств важные
обычаи.
И так мы с общего совета оные подарки
свои отставили.
Полковнику за препровождение дали
пять камок, да находящемуся при нем чиновному
Фирсову две камки.
За день нашего из Тобольска отъезда
Гагарин, прислав к нам чиновного человека, просил
к себе кушать; мы к нему приехали, и он
прельстился на мой нож, повидя, стал на него часто
поглядывать, а по том и похваливать, что гораздо
хорош; я не давая ему долго выхваливать, снял нож
с пояса, и отдал ему. Он приняв кланялся мне, сняв
с головы шапку.
В день нашего отъезда он Гагарин в
благодарение за нож прислал ко мне с человеком
чиновным десять лисиц сиводушек; я не принял, и
когда отговаривался, что видя Амбаня Гагарина к
себе такую добрую дружбу, [83]
принять бы оное надлежало, когдаб сам ему что ни
есть хорошее подарил, и для того сказал я
присланному, что бы Амбань Гагарин почел так, что
я его лисицы принял. По сим моим отговоркам
присланной от меня не выходил, а посылал к
Гагарину человека сказать слова мои; но Гагарин
присылал для принуждания меня к принятию еще
человека: два присланных первой, и последней меня
просили, и кивая головами кланялися перед мною
долго; я заключил тем, что принять никак не
возможно, по тому, что противно нашим
государственным законам; а особливо посланным за
государевыми делами брать по дороге с людей вещи
крепко у нас запрещается; велел им отнесть лисицы
на зад с моим благодарением; при сем тем двум
присланным дал я по хрустальной чашке.
В Тобольске жили мы восемь дней, а
выехали в 12 числе того месяца. От Гагарина для
препровождения нас до Аюки Кана и назад до
Тобольска отправлен прежней полковник
Степановичь; которой до Тобольска с нами ехал с
полковником военных шестьдесят [84]
человек; приказано полковнику везть нас со
всякою честию и охранением. Кроме полковника из
города провожал нас далее дватцати ли особой
офицер.
(пер. А. Л. Леонтьева)
Текст воспроизведен по изданию: Путешествие
китайского посланника к калмыцкому Аюке-хану, с
описанием земель и обычаев Российских. СПб. 1782
и 
) минует,
выходит рыба сия из Байкала в Селенгу и по
Селенге идет против воды пятеры сутки
удивительным множеством, все тамошние Руские
ловят, а пристойнее сказать, берут тогда оную
рыбу сколько кому угодно, солят и готовят себе на
всю зиму, то еще приметно, что за сими омулями
судаки идут, и с зади омулей хватают и едят. [37]