П. А. Кротов. Основание Санкт-Петербурга: Загадки старинной рукописи.

СПб.: Историческая иллюстрация, 2006. 160 с.

В потоке публикаций, посвященных ранней истории Санкт-Петербурга, небольшая, но живо написанная и хорошо изданная книга П. А. Кротова наверняка привлечет внимание заинтересованного читателя. «Героем» книги является старинный манускрипт, хранящийся в Эрмитажном собрании Отдела рукописей Российской Национальной библиотеки и содержащий сочинение «О зачатии и здании царствующего града Санктпетербурга» 1. Оно примечательно тем, что является единственным источником, в котором основание Петербурга описывается по дням, с мельчайшими подробностями, а главным героем исторического действа основания столицы выступает сам царь Петр I. Сочинение уже не раз публиковалось (в 1863 г. — Г. В. Есиповым, в 1991 г. — Ю. Н. Беспятых). Следует подчеркнуть, что почти никто из профессиональных историков Петербурга от П. Н. Петрова и П. Н. Столпянского до А. В. Предтеченского и Е. В. Анисимова не считал повествование неизвестного автора достоверным. Причем для некоторых историков, в частности, для М. И. и В. И. Семевских, еще сто лет назад и имя автора не было загадкой 2. [182]

Вывод нового публикатора и исследователя Кротова, что «к началу XXI в. загадочная рукопись... по-прежнему строго хранит свои тайны» (с. 13), я разделить не могу. Прежде всего потому, что у меня есть собственная «история» изучения этой «загадочной рукописи». С начала 1980-х гг. мне приходилось работать с литературой XVIII в., посвященной Петру I, в том числе с опубликованными и архивными текстами первого биографа царя Петра Никифоровича Крекшина (1684-1763), известного своими попытками описать каждый день из жизни знаменитого императора. Внимательно познакомившись с вышеупомянутой публикацией Ю. Н. Беспятых 1991 г., я предположил, что автором рукописи является не кто иной, как Крекшин. Тем более, что в тексте автор ссылается на собственную «книгу о рождении сего великого императора». А популярное в XVIII в. сочинение «О зачатии и рождении... Петра Первого» принадлежало перу Крекшина. Посмотрев в РГАДА еще раз главный труд Крекшина «Краткое описание блаженных дел великого государя императора Петра Великого..., собранное чрез недостойный труд последнего раба Петра Крекшина, дворянина Великого Новгорода», я убедился в верности своего предположения. В самом объемном сочинении Крекшина повествование о жизни царя 1703 г. прерывается заголовком «О зачатии царствующего града Санкт-Петербурга», а далее следует знакомый текст 3, имеющий, правда, ряд особенностей, свидетельствующих о разных стадиях авторской работы. Авторство Крекшина в отношении сочинения «О зачатии и здании царствующего града Санктпетербурга» было обосновано мною в диссертации 1999 г. 4, посвященной русской и французской литературе XVIII в. о Петре I. Но только в 2002 г. я получил возможность познакомиться с подлинной рукописью в ОР РНБ, изучить почерк и водяные знаки, увидеть другие списки этого сочинения, что окончательно убедило меня в авторстве Крекшина. Тогда же я поделился своими наблюдениями с хранителем рукописи П. А. Медведевым и посоветовал ему указать имя автора в ее описании. Вполне возможно, что он оставил предложения провинциального историка без внимания. Зато Беспятых, познакомившись с моей «находкой», предложил подготовить статью об авторстве сочинения для сборника «Феномен Петербурга», что я и сделал. Тогда же, в 2002 г., рукопись «О зачатии и здании...» была упомянута мною как сочинение П. Н. Крекшина в статье об «Анекдотах» Я. Штелина 5. В 2003 г. я выступил с докладом «Легенды об основании столицы Российской империи» в Школе высших социальных исследований в Париже (русская секция).

Пока я дожидался выхода сборника «Феномен Петербурга» (он вышел только в 2006 г. 6), в печати появились публикации Кротова на ту же тему 7. Желая заинтриговать читателя и подчеркнуть трудность решаемой задачи, Кротов постепенно подходит к разгадке времени создания и авторства сочинения о начале Санкт-Петербурга. Он приводит разные мнения, высказанные ранее исследователями по этому поводу. Например, отмечается (с. 14), что О. Г. Агеева рассматривает сочинение «О зачатии и здании...» как «произведение неизвестного автора середины 1720-х гг.» 8. Но автор книги не договаривает одну важную деталь: Агеева приводит эту датировку со ссылкой на статью Кротова 1991 г. 9 Эта же статья ввела в заблуждение и Е. А. Погосян 10. Тогда, в начале 1990-х гг., «глубокое источниковедческое изучение» привело Кротова к выводу, что в тексте рукописи «имеются следы редактирования Петром I». Правда, историку пришлось проявить немалую находчивость, чтобы объяснить, как рукопись с собственноручной правкой царя может содержать известие о его погребении. Чтобы придать своей версии большую убедительность, Кротов не полностью привел рукописную помету XVIII в., имеющуюся на конволюте, в состав которого входит рукопись: «Сия книга из кабинета Его императорского величества черныя бумаги относятся до основания Санкт-Петербурга (курсив мой. — С. М.) и есть черные бумаги, которые поправляемы были самим Государем Императором Петром Великим». Пропустив в статье 1991 г. выделенные курсивом слова, Кротов настаивал на причастности царя к созданию рукописи. Между тем союз «и» в данном случае ясно указывает на то, что черновые бумаги, относящиеся к истории Петербурга, и черновики, правленые Петром I, — это разные части конволюта. В своей новой работе автор полностью отрицает наличие автографов Петра I в сборнике. На этот раз он пишет: «На самом деле в сборнике нет ни одной пометы руки Петра Великого, да и быть не могло: бумага всех его рукописей относится ко второй половине XVIII века» (с. 27). Но царские пометы там все-таки есть — на финансовых бумагах с филигранями Дудергофской фабрики 1721-1727 гг., составляющих четвертую часть конволюта.

Анализ водяных знаков приводит Кротова к заключению, что рукопись была создана в период с 1754 г. до начала 1760-х гг. Не оспаривая датировку данной рукописи, не могу согласиться с тем, что сочинение «О зачатии и здании царствующего града Санктпетербурга» было создано «в последние годы жизни» Крекшина (с. 49). Это мнение не учитывает тот факт, что ранняя версия сочинения, как было отмечено выше, содержится в составе «Краткого [183] описания блаженных дел... Петра Великого», преподнесенного императрице Елизавете Петровне в 1742 г.

Несомненной заслугой Кротова является дополнение и уточнение биографии Крекшина с помощью документов Российского государственного архива Военно-морского флота. Собранные автором книги сведения характеризуют Крекшина-человека не лучшим образом. Скандалист, стяжатель и политический доносчик, склонный к ксенофобии, астролог-самоучка и усердный собиратель исторических документов — таким был в жизни первый биограф Петра Великого. Кротов называет его еще и «алхимиком» в связи с участием в экспериментах по созданию нового денежного сплава (с. 43). Но, скорее всего, Крекшин был в данном случае лишь невежественным прибыльщиком.

Попытка дать общую оценку историческому и литературному творчеству Крекшина, на мой взгляд, удалась автору меньше. Убедительно представить его как типичного автора эпических сочинений XVIII в. невозможно. Многие исследователи справедливо указывали на жанровый эклектизм писаний Крекшина, включавших разнородные элементы от жития до анекдота. К сожалению, Кротов, посвятивший одну из глав своей книги рассмотрению мнений историков и литературоведов о Крекшине, не упомянул здесь не только лучшие литературоведческие работы о «новгородском баснословце», принадлежащие перу М. Б. Плюхановой 11, но и труды своих коллег по факультету 12. Стремление поставить своего героя в один ряд с классиками эпического жанра — Гомером, Вергилием, Вольтером — выглядит почти курьезно. Еще Е. Ф. Шмурло писал: «Крекшин и Вольтер! Что можно представить себе более несходного, противоречивого, даже уморительного при сопоставлении этих двух имен!» 13. Не менее спорным является сближение Крекшина с Н. М. Карамзиным. И тот и другой пытались соединить историю с литературой, но делали это различными способами. Наконец, Кротов отметил факт «творческого взаимовлияния» Крекшина и известного историка раннего Петербурга А. И. Богданова. Однако говорить о том, что знакомство с «Описанием Санкт-Петербурга» Богданова было для Крекшина «творческим толчком» к литературно-художественному творчеству (с. 72), нельзя. Первый вариант сочинения Крекшина существовал уже в начале 1740-х гг., а Богданов закончил свою рукопись в 1751 г.

Отмечу также, что автор книги настойчиво пишет фамилию своего героя через букву «ё») — Крёкшин 14, даже в тех случаях, когда авторы публикаций специально ставят ударение на последний слог — Крекшин 15. Но, как известно, буква «ё» впервые была введена Н. М. Карамзиным в 1796 г., поэтому мы не можем достоверно установить, как произносилась фамилия нашего героя в XVIII в. Некоторую возможность в этом плане может дать изучение генеалогии, а также топонимов Новгородской области, в которой имеются населенные пункты с названием «Крекшино».

В конце книги Кротов возвращается к вопросам, которые в связи с 300-летием северной столицы вновь приобрели актуальность у исследователей. Как был заложен Санкт-Петербург? Присутствовал ли Петр I на закладке города? Казалось бы, установленный автором факт авторства Крекшина должен стать дополнительным аргументом для скептиков, отрицающих личное участие царя в закладке будущей столицы. Ведь труд Крекшина — единственный источник, где говорится о присутствии царя на Заячьем острове 16 мая 1703 г. А современники не зря характеризовали его как «враля» и «баснословца» 16. Признавая вымышленный, литературный характер сочинения Крекшина, Кротов отрицает его значение как достоверного источника о начале Петербурга. Но при этом, как и Крекшин, он настаивает на присутствии царя при основании Петербургской крепости: «Петр I принимал участие в закладке в день Троицы 16 мая 1703 г. безымянной крепости на Заячьем острове, которая положила начало городу Санкт-Петербургу» (с. 122). Не вдаваясь в полемику по этому вопросу, замечу, что в этом главном выводе книги можно разглядеть проявление той же ложнопатриотической тенденции, которая побуждала автора в 1991 г. настаивать на причастности Петра I к правке рукописи «О зачатии и здании царствующего града Санктпетербурга».

В целом мне кажется, что Кротов несколько поторопился с оформлением своих изысканий в книгу. Более широкое использование имеющейся литературы и источников (в частности, рукописи Крекшина, хранящейся в РГАДА) позволило бы автору избежать отмеченных неточностей и не вполне корректных выводов.

С. А. Мезин, доктор исторических наук
(Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского)


Комментарии

1. ОР РНБ. Эрмитажное собрание. № 359, л. 1-13.

2. См.: ОР РНБ, ф. 683 (Семевские). № 12.

3. РГАДА, ф. 17, д. 167, л. 399 об.-404 об.

4. Мезин С. А. Петр I в общественной мысли XVIII века: Россия и Франция. Автореф. дис. ... док. истор. наук. Саратов, 1999. С. 14.

5. Мезин C. A. Анекдоты о Петре Великом как явление русской историографии XVIII в. // Историографический сборник. Саратов, 2002. Вып. 20. С. 51.

6. Мезин С. А. Об авторстве сочинения «О зачатии и здании царствующего града Санктпетербурга» // Феномен Петербурга. Труды Третьей Международной конференции, состоявшейся 20-24 августа 2001 года во Всероссийском музее А. С. Пушкина. СПб., 2006. С. 289-307.

7. Кротов П. А. Начало Санкт-Петербурга: тайны старинной рукописи // Меншиковские чтения — 2005. СПб., 2005. С. 66-95; его же. Основание Санкт-Петербурга: загадки старинной рукописи. СПб., 2006.

8. См.: Агеева О. Г. «Величайший и славнейший более всех градов в свете» — град Святого Петра: Петербург в русском общественном сознании начала XVIII века. СПб., 1999. С. 60-61, 266-267.

9. См.: Кротов П. А. Рождение Балтийского военно-морского флота // Вопросы истории. 1991. № 11. С. 211-213.

10. См.: Погосян Е. А. Петр I — архитектор российской истории. СПб., 2001. С. 232-233.

11. См.: Плюханова М. Б. «Историческое» и «мифологическое» в ранних биографиях Петра Первого // Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1979; ее же. История юности Петра I у П. Н. Крекшина // Учен. зап. Тартуск. гос. ун-та. 1981. Вып. 513; ее же. К проблеме изучения историографического наследия П. Н. Крекшина // М. В. Ломоносов и русская культура. Тез. докл. конф. Тарту, 1986.

12. См.: Кривошеев Ю. В., Фещенко Л. Г. Некоторые древнерусские источники повести о начале Петербурга // Спорные проблемы истории русской общественной мысли (до начала XIX века). Тез. докл. конф. М., 1992. С. 35-37; Дворниченко А. Ю., Кривошеев Ю. В. Древнерусские источники повести о начале Петербурга // Петербургские чтения. К юбилею города. Тез. докл. конф. СПб., 1992. С. 51-54.

13. Шмурло Е. Ф. Петр Великий в оценке современников и потомства. СПб., 1912. С. 49.

14. Архимандрит Леонид в публикации 1883 г., кажется, впервые написал эту фамилию через букву «ё». См.: Родословие Высочайшей фамилии Ея Императорского Величества Государыни императрицы Елисаветы Петровны Самодержицы Всероссийския. Сочинение, приписываемое Петру Крёкшину и написанное не ранее 1745 года / Сообщение Архимандрита Леонида. СПб., 1883.

15. См.: Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г.: Энциклопедия. Т. 3. М., 2000. С. 107.

16. Татищев В. Н. История Российская. Т. 1. М.; Л., 1962. С. 311, 371.

Текст воспроизведен по изданию: Конфессиональное влияние французской эмиграции на русское дворянство в конце XVIII - начале XIX века (по мемуарам В. Н. Головиной) // Российская история, № 2. 2009

© текст - Мезин С. А. 2009
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Андреев-Попович И. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Российская история. 2009