ОТЗЫВЫ ИНОСТРАНЦЕВ-СОВРЕМЕННИКОВ О ВЕЛИКОЙ СЕВЕРНОЙ ВОЙНЕ.

В 1701 году в Фрейштадте стал выходить периодический листок, под заглавием: Geheime Brieffe, so zwischen curieusen Personen ueber notable Sachen der Staats und gelehrten Welt gewechselt worden, bestehend in Zwoelf unterschiedenen Posten, ueber das 1701 Jahr nebenst einem vollkommenen Register. Freystadt. 1701. 8°. 1084 стр., т.е. секретные письма курьезных людей о замечательных предметах политического и ученого миpa, состоящая из 12 различных почт, на 1701 г., с приложением полного указателя. Фрейштадт ¹. 1701.

Листок этот выходил ежемесячно, и каждый номер назывался “почтой”. На каждом номере изображен скачущий верхом на лошади и трубящий в рог почтальон. Номер состоял из нескольких писем и ответов на них, но подписей ни под одним письмом нет. Имен издателя и редактора тоже нигде не означено. К каждому номеру приложен листок с каррикатурами, которые объяснены в тексте.

Содержание писем довольно разнообразно: тут и рассуждения об общих и частных политических событиях, и политические новости, и политические эпиграммы, и географические описания (напр. “о прекрасном и плодородном Английском острове Св. Елены”), и астрологические рассуждения (напр. “о том, что великое солнечное затмение уже различным образом обнаружило свое пагубное влияние”, или “о продолжительном действии некоторой кометы”), и рассуждения из области естественной истории (напр., о том, “почему у животных самцы красивее самок, а у людей обыкновенно женщины обладают преимуществом в красоте пред мужчинами”, или о том “кто более достоин похвалы за свое пение, соловей или жаворонок”), и рассуждения литературные (напр.: “о некоторых предметах, относящихся к литературе и библиотечному делу”), и [6] наконец рассуждения богословские (напр., о том, “что ересиархи по большой части горестный конец имеют и еще в здешнем миpe несут часть заслуженного ими наказания”) ².

В последнем номере “к сведению благосклонного читателя” сообщается, что эти письма будут, если Богу угодно, продолжаться и в будущем году с тем же курьезным содержанием”. Исполнил-ли издатель свое обещание, нам неизвестно, так как продолжения этих писем за 1702 г. у нас в руках не имеется. Из издания за 1701-й год приводим здесь в переводе некоторые письма, касающиеся только что начавшейся тогда войны нашей со Шведами. Не смотря на враждебность к нам, которой они проникнуты, на явную неверность заключающихся в них суждений, они не лишены, некоторой для нас занимательности. С одной стороны — как доказательство того внимания, с которым в Европе следили за тогдашними событиями на Севере; с другой — по содержащимся в них взглядам на Северную войну и на Русских.

Письмо 20-е.

О поражении Москвитян под Нарвой и почему они никогда не станут твердой ногой в Лифляндии и не в состоянии будут ничего сделать против Польши.

Милостивый государь!

Всякого по справедливости до крайности удивляет поражение Москвитян под Нарвой. Такая большая армия, состоявшая более, чем из 80,000 человек ³, не только не могла, после почти девятимесячной осады ⁴, овладеть Нарвой, не особенно сильно укрепленной, но даже, захваченная 20-го Ноября в расплох в своем лагере гораздо слабейшим Шведским войском, под предводительством короля Карла XII, была разбита, и весь лагерь со всею артиллериею из 150 орудий, 30 мортир, весь багаж и 25 обер-офицеров (генералов и других начальников), между коими находился сам [7] генерал-фельдмаршал герцог фон-Крои ⁵, достался Шведам в плен и добычу. Если бы это были все только одни Москвитяне, то никто бы, знакомый с храбростью и военным искусством Шведов, этому не удивился; но так как офицеры были большею частию немцы, Шотландцы, Датчане и из других известных своею храбростью наций, то это еще удивительнее и скорее должно почесться за дело Божеское, чем человеческое ⁶. По поводу этаго происшествия мне пришло много серьезных и замечательных мыслей, между прочим то, что не без основания можно сказать, что это поражение обошлось Москвитянам дороже, чем прежния: потому что они переступили границы, назначенные самим Богом их государству, и поэтому не могут иметь никакой удачи, так как опытом доказано, что всякому государству самим Богом назначены известные границы, через которые они не могут переступить, какие бы труды и усилия они не употребляли, и если они поступят вопреки божественному определению, то будут наказаны за это стыдом и позором. Это подтверждает и Ап. Павел, постигший божеское и человеческое, в Деян. Ап., гл. 17, зач. 26, где он пишет: “от одной крови Бог произвел весь род человеческий, для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию”. Эти Богом назначенные пределы или границы можно видеть как в древних, так и в новых государствах. Всякий раз, как только Ассирияне и Персы хотели распространить свои границы за Геллеспонт, они терпели только поражения; для древних Римлян такой роковой границей были на Востоке — Евфрат, а на Западе — Эльба, за которые они тщетно старались распространить свои владения, как об этом можно прочесть у Рихтера в “Аксиомах” стр. 37 и след. Также, когда Тиверий, в правление Августа, осмелился со своими Римскими легионами перейти через Эльбу, некий дух в женском образе навел на него ужас и приказал ему возвратиться назад. В виду этого предопределения Траян приказал прекратить попытки распространять Римские пределы за Евфрат. Подобным же образом доказано, что река Танаис и гора Кавказ были в древности столь же роковыми для всех царей и монархов, и они не могли переступить этих границ. С существующими в настоящее время государствами случилось тоже самое. Почему Турки, не смотря на все [8] их могущество и свирепость, не могли утвердиться на Западе, за Венгрией, и два раза тщетно осаждали Вену? Потому, отвечаю я, что этого не дозволяли Богом назначенные для них границы. Французы до сих пор, после многократных, тщетных усилий, не могли утвердиться за Альпами в Италии, и впоследствии исполнить это будет им еще труднее, равно как, с другой стороны, Рейн представляется роковою для них границею относительно Германии.

По всем соображениям, подобною роковою границею представляется Лифляндия и Ливония для Московского государства, котораго царь властвует далеко на востоке и распространил свою власть над половиной великой Азиатской Татарии, на пространствах 500 миль, до огромного государства Китая, как это можно видеть из описания путешествия в Китай Русского посланника Избрандта; но на Западе, в Лифляндии и Ливонии, Mосковские монархи к течение двух столетий не могли прибрести ни одной мили. В прошлом столетии Московский тиран Иван Васильевич какие ни употреблял для этого усилия, но все напрасно; в нынешнем столетии царь Михаил Федорович, дед нынешнего великого князя, думал, что с надлежащего пункта начинает дело, осадив город Ригу в 1656 г. ⁷, в то время, как Шведы впутались в опасную и тяжелую войну с Поляками, но должен был со стыдом и позором уйти назад. Точно также и с нынешним предприятием царя не могло быть иначе, потому что он захотел поступить вопреки определению Божию, да еще к тому же против верности и веры, как нарушитель мира; да и впредь не может быть лучше, если он не запомнит этого определения и не обратит своей от Бога полученной власти с большим правом в другую сторону, против Турок и Татар. За сим остаюсь и проч. N. 6 Января 1701 года.

Письмо 22-е.

Милостивый государь!

Осада Вены Турками в 1683 и блестящая победа христиан, которую они одержали при ее освобождении, есть, без сомнения одно из самых замечательных событий этого века и одна из самых достохвальных побед христиан, какую только они одерживали, в [9] течение долгаго времени над своими исконными врагами. Эта осада Вены и победа христиан под ее стенами во многом похожи, по моему мнению, на осаду Нарвы Москвитянами и на победу над ними Шведов при ее освобождении; только Шведская победа еще важнее. Вена была тогда оплотом христианства против Турок; тем же самым служит Нарва в Лифляндии с Шведской стороны против Москвы. Турки были убеждены, что если они овладеют Веной, то вся Германия будет лежать у их ног, вследствие чего они, и тот, и другой раз употребляли все усилия, хотя и напрасно, чтобы овладеть этим городом. Москвитяне не менее убеждены, что от завоевания крепости Нарвы зависит обладание всей Лифляндией и даже более, вследствие чего они и прежде, и теперь, предполагая, что выбрали самое удобное время, тщетно нападали на этот город. Турки нарушили мир с императором из-за самаго ничтожного предлога; подобное же сделали и Москвитяне, нарушив мир, который они не-за долго перед тем утвердили большим посольством к Шведскому королю. Спасение обоих осажденных городов зависело от храбрости освобождавших; оба города были осаждены огромными армиями, из которых Турецкая состояла из 200,000, а Московская более, чем из 80,000 человек. Турецкою армиею предводительствовал великий визарь, между тем как султан находился по близости, в Белграде; Московскою армиею предводительствовал сам царь ⁸; в обоих местах был употреблен в дело сильный огонь. Как христиане под Веной, полагаясь на свое правое дело, с веселием и необычайной храбростью напали на Турок, точно также и Шведский король не испугался великой опасности, но сказал, что он надеется на свое правое дело, полагается на Бога и готов подвергнуть опасности свою жизнь за благо своих подданных: Бог скорее поможет при малочисленности сил, чем при их многочисленности. Наконец, еще и в том сходны оба осажденные города, что оба имели храбрых комендантов: Вена — графа Штаренберга, Нарва — графа Горна, и оба храбро выдержали осаду.

До сих пор обе осады были одинаковы; но в их освобождении и в одержанных при этом победах заключается та разница, [10] что Турецкая армия не обезопасила себя укреплениями, а Московская защитила себя хорошими ретраншементами. Турецкая армия состояла из одних только Турок, и поэтому христианам легче было рассеять этих варваров, не могущих твердо стоять в сражении и обратить их в бегство; между тем как Московская армия имела настоящих христианских обер-офицеров, опытных в войне и умевших противупоставлять неприятелю острие своего оружия. Христианское войско под Веной состояло более, чем из 60,000 человек, Шведское же едва из 25,000 ⁹. Под Веной христиане овладели почти всем Турецким лагерем, Турецкую же армию обратили в бегство; под Нарвою Шведы захватили не только весь Московский лагерь, состоявший из артиллерии, амуниции, провианта и багажа, но, вместе с тем, всем генералитетом, большею частию обер и унтер-офицеров и почти всею армиею и положили на месте больше 20,000 человек. Итак как эта только что начатая Московско-Шведская война похожа по своему началу на бывшую Турецко-Венгерскую, то желательно, чтобы она не была похожа на нее по продолжительности и кровопролитию, но скорее пришла бы к своему окончанию... 9-го Января 1701 года.

Письмо 24-е.

Милостивый государь!

Эти примечаемые при освобождении Шведами Нарвы необыкновенные обстоятельства навели меня, в свою очередь, на некоторые размышления, так что я почти готов сказать, что поражению Москвитян немало способствовала замеченная неудача на войне герцога фон-Крои, как генерал-фельдмаршала, и я могу этого, все-таки храбраго, человека присоединить к числу несчастливых генералов. В 1690 г., когда Турки осаждали Белград, был он послан его императорским величеством в этот город, в котором, впрочем, был комендантом генерал Аспермонт; но когда этот город, не смотря на все свое сопротивление, был взят штурмом Турками, герцог фон-Крои, вместе с немногими оставшимися, едва успел [11] спастись на судах. В 1693 г. императорские войска решились, под начальством помянутаго герцога, снова завоевать Белград, но принуждены были, при приближении Турецкого войска, со стыдом отступить. Таким образом, этот, все-таки храбрый, князь есть один из несчастливых генералов нашего века и может быть сравнен с покойным князем фон-Вальдеком, тоже отличавшимся замечательными военными неудачами, как это показывают примеры, бывшиe с ним во время Польских и Нидерландских войн. И как, с одной стороны, весьма много значит, чтобы государь, предпринимая войну, имел счастливых генералов, так, с другой стороны, весьма опасно, если, по Божьей воле, его постигнет неудача.

Далее я приметил, что для офицеров и простых солдат имеет большое значение справедливость войны, которую они ведут. Мудро сказал языческий поэт:

Frangit et attolit vires in milite causa,
Quae nisi justa subest, excutit arma pudor ¹⁰.

И нигде яснее не обнаружилась справедливость этого изречения, как при освобождении Шведами города Нарвы. Шведский король, не смотря на все убеждения императорского и Французского посланников, с неописаною храбростию решился на освобождение (Нарвы), сказав, что он полагается на свое правое дело и надеется на Бога, после чего обратился к своему войску с решительным вопросом: хотят-ли они вместе с ним положить жизнь свою в предстоящем сражении, и когда они отвечали на это утвердительно, он двинулся со своим несравненным войском вперед и напал на огромное и занимавшее выгодную позицию Московское войско, окончательно струсившее и растерявшееся, и при всеобщем смятении разбил его и захватил в плен, так что к нему очень хорошо можно применить победное изречение Юлия Цезаря: Veni, vidi, vici ¹¹. Одержанная им победа ясно выразилась в его боевом истинно-христианском возгласе: с помощию Христа! так что здесь исполнилось то, что говорит Липсиус: altus animus Deoque fisus per obstantes catervas explicuit sua victor arma ¹².

За сим идут рассуждения автора письма о значении счастия на войне, с цитатами из Флора и Цицерона. [12]

Наконец, должно считать большою мудростью со стороны этого юного короля (Карла XII) и то, что он сам лично предпринял освобождение Нарвы и не поручил этого дела кому либо из своих генералов потому что в делах первостепенной важности, каковым было это освобождение, крайне необходимо присутствие верховного главы или князя; и, если бы сражение было проиграно, то Нарва и даже, без сомнения, нечто и большее, были бы потеряны, тогда как теперь дело приняло совсем другой оборот: ибо Московское войско совершенно разбито. Но было бы иначе, если бы освобождение не удалось, или неприятель был бы принужден только отступить. Победа эта, при которой столько офицеров попало в плен, похожа на ту, которую одержало Баварское войско над Французско-Веймарскою apмиeю, при Дютлингене, в 1643 году, потому что тогда попали в плен главнокомандующий Веймарскою армиею, генерал-лейтенант Ранцау, четыре фельдмаршала, генерал-майор Шёнбах, 7 обер-офицеров, 7 обер-лейтенантов, 4 майора, 90 капитанов и ритмейстеров, 98 лейтенантов, 52 фендриха и корнета.

Таким образом можно сказать, что под Нарвой остался цвет Московского войска, и впредь, если захотят изобразить несчастную осаду, то будут называть ее Нарвскою, а про потерпевшего поражение будут говорить, что с ним случилось тоже, что с Москвитянами под Нарвой. 12 Января 1701 года.

Письмо 33-е.

Шведская победа под Нарвой есть событие достойное великой славы, заслуживает удивления потомства и должна быть отнесена к числу знаменитейших героических подвигов всех времен. Однакоже не следует думать, что этим оканчивается дело и что Московское государство вполне уничтожено. Это только как бы отрицательное доказательство правоты дела со стороны Шведов, так что Москвитянам будет тем труднее выступить с доказательством будущей победы, говоря юридическим языком. С Шведской же стороны этим проложена хорошая дорога к будущим успехам; но еще много встретится препятствий и затруднений прежде, чем будет достигнута предположенная цель, а огромное Московское государство будет унижено и принуждено к приличному миру. Вступающий в борьбу с таким могущественным варварским государством похож на человека, желающего свалить огромное и старое дерево: он наносит ему многочисленные удары, но долгая и постоянная работа [13] должна, наконец, свалить дерево. Или государь, принужденный иметь дело с варварским государством, похож на человека, намеревающегося убить дикого зверя: он наносит ему один за другим жестокие удары; но животное, почувствовав раны, свирепеет еще более и старается всеми силами отмстить своему врагу, который, таким образом, находится в это время в большей опасности, чем до нанесения раны животному. Хотя известно, что счастливое начало подает надежду и вероятность на хорошее и победоносное окончание; но царь Московский, чтобы отмстить Шведам, поднимет все свое государство и так как известно, сколь оно обширно и сколько сильных варварских племен оно в себе заключает, то поэтому должно полагать, что как только он действительно это предпримет, Лифляндия сделается театром многих кровавых дел и, как таковая, будет наводнена громадною толпою Татар и других восточных народов. Однако, должно предполагать, что Шведы своим храбрым и правильно устроенным войском победят это множество и с честию окончат войну, что уже и предсказано хорошим началом, поелику Тацит говорить: ut belli est initium, ita fama in caeteros ¹³, особенно если Шведы не впадут в гордость и не будут презирать врага.

Далее автор письма рассуждает об изменчивости счастия на войне, и, приведя примеры этой изменчивости из только что окончившейся войны Австрии с Турцией, заключает письмо такими соображениями:

На эту Турецкую войну во многом похожа теперешняя Шведско-Московская, так что, по всей вероятности, много будет потрачено труда и пролито крови прежде, чем достигнут примирения; ибо справедливо говорится, что легко начать войну, но трудно ее окончить: в то время как начало ее зависит от воли всякого, мир находится в руках победителя, который дарует его, когда и как он хочет. 24 Января 1701 года.

Письмо 34-е.

Милостивый государь!

В полученном мною 24-го числа сего месяца письме справедливо сказано, что высокомерие и самоуверенность суть такие пороки, которые могут, говоря вообще, человека повергнуть с высоты счастия [14] в величайшее несчастие. Высокомерие предшествует падению, и люди, ослепленные высокомерием и надменностью, могут пренебрегать предусмотрительностью, необходимою во всех человеческих поступках, и если они от природы одарены необходимым разумом, то пренебрегают им и считают его лишним, а неприятеля считают незаслуживающим большего внимания. Это доказывают безчисленные примеры древней и новой истории.

(В пример приведено презрительное отношение Персов к Александру Македонскому и Австрийцев к Шведам в 30-ти-летнюю войну, печально окончившееся для тех и других).

Самый же новый пример, что высокомерие и самоуверенность порождают несчастие, представляет теперешний царь, который успел приобрести себе великую в свете славу, победив во многих сражениях Татар и завоевав у них большую область, также покорив Турецкую крепость Азов и распространив свои владения от Белаго до Черного моря. Но когда он сделался от такого ласкательства счастия высокомерным и рассердился на еще юного Шведского короля, как будто сей последний должен был переносить все, что бы царь ему ни сделал, то и счастие его претерпело столь сильный переворот, и этот храбрый король (т. е. Карл XII) доказал, что не всегда верх остается за старшим ¹⁴ и что борода делает мужа, но не делает героя, главный двигатель котораго есть сердце, скрытое в груди, которое можно познать только из прекрасных дел. Наступившее для царя несчастие происходит также и от его жестокости, которую он обнаружил в казнях, когда он, два года назад, велел казнить несколько тысяч подданных, обвиненных в бунте, из которых несколько сот умертвил сам, как палач. Этим он еще больше отвратил от себя сердца своих подданных. За подобные жестокости были изгнаны Дионисий, против Калигулы, Нерона, Домициана и многих других было поднято оружие. Трагик Сенека справедливо сказал: violenta imperia, nemo tenuit diu, moderata durant. Царь мог иметь перед глазами примеры древних и новых тиранов, жестокость которых повсюду доводила их до позорного конца. В этом случае мне никогда не нравились извинения, подобные тому, что царю приходится иметь дело с народом, который только подобными мерами может быть удержан в повиновении; подобные объяснения ничего не значут.

(Здесь автор письма приводит подходящие цитаты из Сенеки и Тацита).

Поэтому царь находится в опасности потерять свою репутацию в делах с внешними врагами и свое царство и жизнь в делах с [15] внутренними. Однако я ему этого не желаю, но, напротив, желаю, чтоб он был в лучших обстоятельствах и, вместе с тем был счастливее. 26 Января 1701 г.

Письмо 56-е.

О том, что Москвитяне, из политических видов, скрывают свои великие потери под Нарвой и стараются их умалить; однако скорее следует верить не им, а Шведам.

После общих рассуждений о том, что „частью из стыда, частью из политических рассчетов, чтобы не особенно смутить союзников, а также и подданных, потери в сражениях представляются всегда в гораздо меньшем виде, чем были в действительности", о Русских говорится следующее:

Москвитяне, хорошо умеющие разглагольствовать о своих делах, не противоречат своим природным качествам, когда уменьшают понесенные ими потери; но я полагаю, что для них было еще постыднее, что они, без большой потери людей, бросили весь лагерь и, как малодушные трусы, допустили уничтожить свою и своего царя репутацию, тем более, что с Шведской стороны с большими клятвами стараются уверить, что Шведов, овладевших лагерем, было не более 9.000 человек. Итак как Московское войско, свыше 80.000, находилось в укрепленном лагере, под предводительством храбрых иностранных офицеров, разрушение же моста лишило их возможности бежать, и они позволили разбить себя и целиком захватить в плен 9.000, то я не могу понять, как могут Москвитяне утверждать, без великого для себя стыда и позора, что с их стороны пало не более 4.000 человек, когда даже Шведы доводят свою потерю до 3.000 человек.

Что же касается до того, вследствие каких побуждений католическое духовенство завидует блестящей победе Шведов, о чем находится известие в сообщении из Регенсбурга, то тут действует или ненависть к протестантской религии или старинная злоба после Немецкой (30-летней) войны. Несколько дней тому назад появился здесь один Францисканский монах, вздумавший открыто говорить, что Шведы, если бы они были честные люди, не должны были нападать на Москвитян с тылу, но должны были бы, как честные солдаты, сойтись с ними лицом к лицу, и что крестьянин, проведший короля в тыл Русского лагеря, был не человек, а воплощенный дьявол, нагнавший Шведов на Русских.

Далее идет молитва, сложенная Католиками против Лютеран, в которой первые просят у Божьей Матери защиты „от этих Бранденбургских церберов" и „Английских нехристей".[16]

Письмо 107.

О полезном намерении Датского короля учредить постоянное земское ополчение.

В Москве в случае войны сельский народ сгоняется, как скот, и бояре или дворяне должны, по повелению царя, являться на конях; но так как это народ неопытный и к войне несклонный, то и заслуживает, по большей части, плохую славу в этом деле.

Далее говорится о войске Турецком и Венгерском. Про Венгров автор говорит, что это „воинственный, храбрый народ, тогда как Москвитяне, напротив, представили в прошлом году под Нарвой плохое доказательство своей храбрости".

Письмо 110.

О новом восстании Венгров.

В этом письме, по поводу восстания Венгров, автор излагает следующую теорию классификации Европейских народов.

Постоянно бывает, что одна нация более склонна к восстаниям, чем другая. Теперешние Европейские народы представляют две различные племенные группы и суть или Кельтского, или Скифского происхождения. К Кельтам принадлежат Испанцы, Португальцы, Французы, Англичане и другие Британские племена, Германцы, Итальянцы, Датчане и Шведы. К Скифам принадлежат, вместе с Богемцами (Чехами), также Венгры, Поляки, Казаки, Литовцы, Москвитяне, Кроаты, жители Семиградской области, Валахи, Молдаване, Турки, и Татары, также живущие в Германии остатки древних Сербов и Вендов. Хотя, при случае, и у народов Кельтского происхождения бывали восстания и возмущения, как, напр., у Итальянцев, Нидерландцев, Англичан, Французов и Немцев, но они далеко не столь обыкновенны и не бывают столь жестоки, как у народов Скифского происхождения. История средних веков по Р. Хр. в Германии повествует о безчисленных и жестоких восстаниях Вендов против Немецких императоров и других областных князей в VIII, IX, X и двух следующих столетиях, вследствие чего Каролинги принуждены были приводить их к покорности открытою войною; но они вскоре снова нарушали мир, пока, наконец, были усмирены в X стол. Генрихом Птицеловом, и их столица Грунэ (Grune), на р. Молдаве, была разрушена и, наконец, при двух Генрихах, герцогах Саксонских, Гордом и Льве, отце и сыне, в Бранденбургской марке, в стране нынешнего княжества Ангальтского, в Мекленбурге и Померании, они были окончательно уничтожены или обращены в христианскую веру. Однако, между жителями этих областей еще [17] попадается немало остатков Вендов (Wenden-Koepffe), а также кое-где между Эльбой и Богемией, как напр., в Мейссене и особенно между крестьянами, живущими в селах княжества Альтенбург и в Лаузице, и правительству, вследствие их упрямства и непокорности, приходится испытывать немало беспокойства. Что за тяжелый и к восстаниям склонный народ Поляки, Литовцы и Казаки, какие жестокие бунты произошли в Москве! Богемцы своими частыми восстаниями, особенно продолжительным и почти для всей Германии опасным революционным движением Гусситов, также беспорядками в 1617 году, повлекшими за собою 30-летнюю войну, доказали свое Вендское и Скифское происхождение. Турки и Татары также своею неверностью и частыми возмущениями обнаруживают свое Скифское происхождение и, наконец, Венгры, своими многократными восстаниями и кровожадными замыслами против своих Немецких королей, особенно против ныне царствующего императорского величества, достаточно ясно доказали, что они суть отрасль Скифов, пользующихся уже с древнейших времен дурною славою, прирожденные качества которых суть разбой, убийство, вероломство, дерзость и наглость. Из разбойничества, грабежа, хищничества и опустошения они сделали ремесло, что все, вместе с вышепомянутыми качествами, как бунт и измена, вытекает из одного и того же источника, именно происходит из нечестивого, забывающего Бога и честь и лишенного любви сердца; почему эти Скифского происхождения народы и причиняют опустошение и разорение обширным странам, как это доказывается примером Гуннов, Вендов, Турок и Татар, отчего Греческий историк Епифаний называет скифством (scythismum), когда считают дозволенным, не объявляя войны, грабить и разорять другие страны. Однако Бог, имеющий в Своем покровительстве благочестивых монархов, поможет истребить эту измену и воздаст должное виновным, исполнения чего мы и будем ожидать. За сим остаюсь. N. 28 Мая 1701 г.

Любопытно это указание на существование, в начале XVIII в., Вендов (т.е. Славян) во внутренних областях Германии.

Письмо 162.

О том, как, по всему вероятно, будет вестись война в нынешнюю кампанию в Лифляндии.

Не должно удивляться, что поход в Лифляндию начнется поздно. Так как в этих странах весна настает тогда, когда она у нас уже кончается, и часто еще в Мае лежит лед и снег, и так как армию нельзя вывести в поле раньше, чем будет [18] готов для лошадей подножный корм, что бывает обыкновенно не раньше конца Июля: то, конечно, нечего удивляться, что в Италии можно начинать кампанию в Марте или, самое позднее, в Апреле, там весна наступает несколькими месяцами раньше, чем в этих северных странах, к которым принадлежит и Лифляндия.

Что же, затем, касается до сделанного мне вопроса, которая из двух сторон, Шведы или их враги, будут действовать в этом году наступательно: то, по соображении обстоятельств, и того мнения, что Шведы не иначе могут действовать, как против Польского короля – наступательно, против Москвы-же – оборонительно, тогда как, напротив, Москва будет действовать наступательно, Польский же король принужден будет действовать оборонительно.

К такому мнению побуждают меня следующие соображения: Шведский король сильнее Польского и должен стараться возвратить потерянное прежде, чем делать завоевания в Московских областях; король Польский слабее Шведского, вследствие чего должен действовать оборонительно, тем более, что ожидаемые из Саксонии полки еще не прибыли. Москва, по причине превосходства своих сил и из желания восстановить потерянную репутацию, будет действовать наступательно. Однако, еще вопрос, не нападут-ли Шведы, как и в прошлом году, при благоприятных обстоятельствах и побуждаемы необходимостью, первые на Москвитян, хотя бы последние и превосходили их числом. 20 Июля 1701.

Письмо 178.

Куда направились выехавшие из Готенбурга Шведские корабли.

Повидимому, весьма трудно отвечать на сделанный мне вопрос, именно: куда направились вышедшие из Готенбурга пять Шведских кораблей, так как в открытом море много дорог?

Приведя затем несколько примеров того, как трудно угадать направление судна в открытом море, автор письма продолжает:

Однако, не смотря на все это, можно догадываться, куда отправились пять вышеупомянутых Шведских кораблей, именно не в другое какое место, как в лежащее на Севере Московские приморские и торговые города Св. Михаила Архангела на великой реке Двине и Св. Николая; это два знаменитых торговых города, особенно первый, в который приезжают Европейцы (Голландцы, Англичане, Датчане и другие) и приобретают Московские товары, привозя в замен их, разные другие товары и в числе их запрещенные как-то: оружие, порох и свинец, как и было уже положительно заявлено, что оружие, которое имели недавно появившиеся в [19] Саксонской армии Москвитяне, было настоящее Голландское оружие. Поэтому Шведы весьма благоразумно стремятся к тому, чтобы разрушить помянутые города своих врагов Москвитян и этим нанести вред тамошней их торговле. Насколько это принесет пользы Шведам, это можно только предполагать, так как Москвитяне все свое богатство видят в выгодной торговле, которая, конечно, сильно пострадает, когда оба их на Севере, при так называемом Белом море, лежащие города, Св. Николая и Св. Михаила Архангела, будут разрушены.

Вышепомянутые Шведские корабли должны направиться на Север, мимо берегов Норвегии и Лапландии, и затем повернуть к Востоку, в Белое море, при котором лежат эти Московские города под 64° северной широты. Знаменитый Французский географ Дю-Валь описывает их, и именно Архангельск, иначе называемый городом Св. Михаила Архангела (ч. 2-я, стр. 340), что это знаменитый торговый город и складочное место всех товаров, идущих в Москву и из Москвы. Таможенной пошлины собирается здесь ежегодно более 600,000 рейхсталеров. Он лежит на Белом море, при устье Дувины или Двины, имеет порядочную крепость и хорошую гавань, в которой обыкновенно останавливаются корабли Англичан, Голландцев и других народов. Прежде корабли направлялись через Зунд в Ост-Зее (Балтийское море), к гавани города Нарвы, в Лифляндии, откуда товары перевозились далее сухим путем. Но после того, как наложено было много разных тяжелых пошлин, они избрали дорогу прямо в Архангельск.

Город св. Николая, который тоже лежит при устье реки Двины, недалеко от Архангельска, также производит некоторую торговлю. Обоими городами владеет великий князь, обладатель Белаго моря и Великого Океана. В течение 6-ти недель мы услышим, куда направился этот флот и что целью его служит вряд-ли что другое, как именно два помянутые Московские города. В ожидании новостей из Лифляндии и поручая себя покровительству и защите Божьей милости, остаюсь... и пр. №. 17 Авг. 1701.

Известный нам приход Шведских судов (которых было, не 5, а 7) к Архангельску был в Июне 1701 г.; а так как письмо писано в Августе, то в нем, конечно, говорится не об этих судах. С весны 1702 года ожидали вторичного прихода Шведов к Архангельску, вследствие чего Петр провел там все лето; однако Шведы не явились.

Ф. Витберг.

Комментарии

1. Фрейштатов в Германии несколько; вероятно это Силезский; в Баварском так не восхваляли бы победу лютеранина. П.Б.

2. В этом письме к числу ересиархов отнесен также погибший в Москве в 1689 г. Квирин Кульман, про которого сказано: „Известный энтузиаст и враг истинного пророческого слова Квирин Кульман разносил свои мечты по разным странам, пока не пришел в Москву, где и был сожжен". Посетив многие города Европы и Азии, Кульман везде выдавал себя за „Сына Божия", пророка и духовидца. В Москве, впрочем, он нашел себе только одного последователя, тоже Немца, Нордермана. Ф. В.

3. Русских под Нарвой было 35 — 40,000, Шведов — 8,500. Ф. В.

4. Осада Нарвы продолжалась с 23-го Сентября по 19-е Ноября, когда Русские были разбиты Шведами, следов. не 9, a менее 2 месяцев. Ф. В.

5. Знатных Русских пленников под Нарвой было 79 человек, между ними 10 генералов. Ф. В.

6. В действительности, присутствие иностранных офицеров в Русском войске было одною из причин поражения Русских; потому что солдаты не доверяли иностранцам, и неожиданное появление Шведов приписали их измене. Ф. В.

7. Осада Риги предпринята была не дедом Петра, а отцом его. Ф. В.

8. Вот как было дело. Русских под Нарвой было не 80,000, а 35 — 40,000. Сначала осадой распоряжался действительно сам Петр; но вскоре у осаждавших оказался недостаток в съестных припасах и военных снарядах. Вместе с тем обнаружилась необходимость усилить армию новыми полками. Для личного распоряжения всем этим, Петр уехал 18 Ноября 1700 г. в Новгород, поручив главное начальство над войском бывшему генералу Австрийской службы герцогу фон-Крои. На другой день по отъезде царя, 19 Ноября, Карл XII появился неожиданно под стенами Нарвы. Следовательно, самая Нарвская битва произошла в отсутствие Петра. Ф. В.

9. Как замечено было выше, Шведов под Нарвой было 8,500. Ф. В.

10. Причина войны возвышает и уменьшает силы в воине и если она несправедлива, то от стыда выпадает оружие.

11. Пришел, увидел, победил.

12. Высокий и преданный Богу дух собственным оружием пролагает себе дорогу чрез противустоящие ему толпы (неприятелей).

13. Каково начало войны, такова и слава об ней.

14. Петр I был на десять лет старше Карла XII. Ф. В.

© текст - Вестберг Ф. 1896
© сетевая версия - Тhietmar. 2006
© OCR - Шапошникова Е., Мурдасов А. 2006
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русский архив. 1896