СКРИЦКИЙ Н

МАТИЯ ЗМАЕВИЧ — РОССИЙСКИЙ АДМИРАЛ

М. Змаевич родился в 1680 г. в Перасте, городке на побережье Адриатики, недалеко от Котора. Его ближайшие родственники занимали высокие посты в церковной иерархии [1]. Сам же Матия навсегда породнился с морем. Первый опыт он получил на судах своего отца, известного моряка Криля Змаевича [2. С. 227]. Высказывалось мнение, что он служил также на галерах флота Венеции, которой принадлежала власть в Бока-ди-Катарро (Которе) и его окрестностях. На двадцать девятом году Матия убил на дуэли капитана Пераста Вуско Буйовича и был вынужден оставить родной город и семью. Сначала он перебрался в Дубровник, а затем в Константинополь [2. С. 227]. Послом в турецкой столице состоял П.А. Толстой, который в 1698 г. по поручению Петра I ездил по южнославянским землям и бывал в доме Змаевичей. Толстой в 1710 г. принял Змаевича капитаном на русскую службу [3]. Но с началом русско-турецкой войны посла, а вместе с ним и Змаевича, в ноябре того же года заключили в Едикуле (Семибашенный замок) [4. С. 273; 5. С. 1]. Только в 1712 г. Толстой, которого мир России с Турцией освободил из тюрьмы, смог отправить Змаевича к новому месту службы. Царь осенью 1712 г. лечился в Карлсбаде [4. С. 324], к нему Толстой и послал моряка. Петр I принял Змаевича, проверил его знания и направил на Балтику. Сопровождавший монарха Г. Головкин писал 25 октября 1712 г. генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину:

"Мой Государь!

Сего письма вручитель Капитан морского флота Змаевич, принят в Константинополе в службу Его Царского Величества от Посла Господина Толстого, которого он хотел было только отправлять, но мир турки разорвали, и его посла в Едикуль посадили, при котором и он Капитан страдал; ныне когда он г. Посол освобожден из Едикуля, то и он Капитан купно с ним освободился и от послов тамо наших обретающихся сюда отпущен и прибыл в Карлсбад, а брат его Бискуп Босенский и доныне служит тамо в деле Его Царского Величества, которого Его Царское Величество изволил отправить в Петербург с собственным своим письмом к Вам о принятии его в службу в морской флот в капитаны и об учинении ему жалованья против других капитанов, которого я Вашей милости рекомендую, изволите к нему быть милостивы и учинением жалованья против его братьев не оскудить его за его показанные службы и такое страдание, а здесь ему дано за дорожный проезд и в приказ триста червоных золотых. Слуга Ваш Гр. Головкин” [5. С. 1-2].

Моряк отныне связал свою судьбу с Россией на всю жизнь. Шла Северная война. Змаевич торопился. Уже в 1712 г. он прибыл в Россию и был зачислен в галерный флот капитаном первого ранга с жалованьем 30 руб. в месяц [3. С. 153]. Видимо, [34] принимая такое решение, Апраксин имел мысли о последующей замене галерного шаутбенахта Боциса, постоянно враждовавшего с вице-адмиралом корабельного флота К. Крюйсом.

К этому времени Петр I решил завоевывать Финляндию, чтобы принудить шведов к прекращению войны. В 1712 г. боевые действия здесь носили более характере демонстрации и разведки, так как основные усилия Россия, Дания, Англия, Голландия должны были направить на собственно шведское побережье. Однако царь не дождался помощи от союзников, и в 1713 г. начались самостоятельные действия российский вооруженных сил в Финляндии. Ф. М. Апраксин с галерным флотом и сухопутным войсками занял южную часть Финляндии, в том числе Гельсингфорс и Або. Мати был на галерном флоте. Командуя отрядом гребных судов, он ходил в шхеры. За отличия Змаевича произвели в капитан-командоры; он получил также золотую медаль 50 червонцев [5. С. 3].

В 1714 г. значение галерного флота еще более возросло, так как от его действа зависело, удастся ли обеспечить снабжение войск, продолжающих завоевание Финляндии. Змаевич во флоте, которым командовал Апраксин, после смерти Боциса заведовал морскими чинами. Особенно он отличился в знаменитом Гангутском сражении.

Шведы весной 1714 г. выслали в море флот адмирала Ватранга, который встал мыса Гангут и преградил галерному флоту Апраксина путь к Аландским островам Галеры не могли вступить в бой с линейными кораблями. Прибыв в Тверминне, где стояли суда, Петр I принял решение перетащить их по суше, в самом узком месте Гангутского полуострова. Место переволоки нашел Змаевич. Шведы узнали о приготовлениях, и Ватранг послал часть флота, чтобы обойти русские суда и уничтожит их, а на другой конец переволоки отправил отряд шхерных кораблей шаутбенахт Эреншильда. Однако при разделении флота адмирал не смог перекрыть полностью путь к Або, и этим в штиль воспользовалось русское командование, послав в обход эскадры Ватранга со стороны моря. Головным отрядом командовал Змаевич который сразу после прорыва заблокировал отряд Эреншильда. Следующим утром тумане главные силы прорвались под берегом, а затем атаковали Эреншильда. Змаевич командовал правофланговым отрядом галер, в ожесточенном бою заставивши шведов сдаться [3. С. 153]. За Гангутскую победу все участники были награждены особыми медалями. Змаевичу вручили медаль в 45 червонцев с цепью на 75 червонцев, с возвратом ранее выданной медали; из морских чинов золотые медали за Гангут получили еще только поручик 3. Мишуков и капитан П. Бредаль [5. С. 3-4].

В августе Змаевич заболел; отправив его в Санкт-Петербург, Апраксин предписал Кикину содержать его в своем хранении, понеже человек по премногу добрый" [3 С. 153].

Гангутская победа, позволившая русским гребным судам свободно ходить в Ботнический залив, а армии занять всю Финляндию, пробудила активность союзнике! Было решено высадить десант в Южной Швеции. Отрядом гребных судов командовав Змаевич. Присланный в июле 1715 г. гвардии подполковник П. М. Голицын принял общее командование отрядом [5. С. 5]. Это обидело Змаевича, но он продолжа: исправно выполнять свои обязанности по морской части и регулярно писал донесения генерал-адмиралу. В 1715 г. его суда с десантом направлялись в Копенгаген, но цель не достигли: отряд заходил последовательно в Ревель, Ригу, Гапсаль и зазимовал в Либаве [3. С. 5]. На время зимовки Змаевич с разрешения Апраксина уехал лечиться! Кенигсберг; только в следующем году весной он прибыл в Копенгаген, но десант и состоялся, и галерный отряд зимовал в Ростоке [3. С. 154; 5. С. 7-9].

Видимо, по просьбе моряка Петр I 30 апреля 1716 г. обратился с письмом к Венецианской республике и просил простить Змаевича за побег и возвратить ему движимое и недвижимое имущество; 28 ноября царь получил уведомление венецианское дожа о том, что Змаевич прощен [6]. Это позволяло моряку вернуться на родину, где оставалась его жена и другие родственники. Может быть, по этой причине в октября 1716 г. Змаевич просил царя об отставке по состоянию здоровья, но не получил [35] разрешения. 2 июля 1717 г. Змаевич вывел отряд из Ростока и в октябре прибыл в Ревель [3. С. 154]. Петр I окончательно разочаровался в союзниках и решил действовать против Швеции своими силами, добиваясь мира.

По прибытии из Ростока Змаевич поступил в подчинение Ф. М. Апраксина, который высоко ценил его храбрость и умение; в документах того времени В. Н. Берх не нашел ни замечаний, ни выговоров капитан-командору [5. С. 12].

В 1718 г. Змаевич со своим отрядом прибыл из Ревеля к Гангуту, ходил к Або, Аландским шхерам для разведки подступов к Стокгольму и в начале сентября возвратился с отрядом в Санкт-Петербург. 17 января 1719 г. Матвея Христофоровича, как называли Змаевича в России, произвели в шаутбенахты галерного флота; весной он на галерном флоте Апраксина вновь был в Аландских шхерах, оттуда с отрядом галер ходил на разведку крепости Ваксгольм, а на обратном пути разорял шведские берега [3. С. 154]. Это была подготовка к десанту у шведской столицы.

31 января 1721 г. Змаевича назначили членом Адмиралтейств-коллегии, после заключения Ништадтского мира он привел галерный флот в Санкт-Петербург, в сентябре заведовал постройкой галерной гавани, 22 октября получил чин вице-адмирала. В следующем году, замещая Апраксина, моряк командовал галерным флотом [3. С. 154; 5. С. 28]. Петр I поручил Змаевичу сооружать Галерную гавань на западном берегу Васильевского острова, и уже 20 февраля 1720 г. Змаевич рапортовал о развернутых работах. Под его наблюдением в гавани строились конная и венецианская галеры мастерами Депонтием и Франческо, а также потаенное судно посадского Е. Никонова — первая подводная лодка в России [5. С. 28-30].

Успех Персидского похода 1722 г. позволил российскому флоту утвердиться на Каспии, Ништадтский мир гарантировал спокойствие на Балтике. Петр I снова обратился к Черному морю. Первым шагом стало возобновление кораблестроения на Дону, прекращенного после неудачного Прутского похода 1711 г. В декабре 1722 г. царь, проезжая по Воронежской губернии, указал сохранять уже заложенные корпуса [7. С. 1]. 8 апреля 1723 г. он назначил для постройки прамов и галер в Воронеже Змаевича [3. С. 154].

1 мая 1723 г. Адмиралтейств-коллегия, заслушав именной указ, постановила отправить вице-адмирала в Воронеж с кораблестроителем капитаном Скляевым и другими моряками. Первоначально предполагалась постройка к марту 1724 г. девяти больших, шести малых прамов, 15 малых галер и 30 "новым маниром" судов. Кроме того, следовало заготовить материалы на два моста через Дон [7. С. 1-3]. Не окончив работ в Галерном порту, Змаевич выехал на юг с группой морских офицеров и мастеров [5. С. 30]. В июне он прибыл на Дон и докладывал из Таврова о недостатке материалов и людей [7. С. 3-5]. Змаевич нашел Тавров более удобным для кораблестроения, и здесь было заложено 15 прамов и 15 галер [3. С. 154]. Вице-адмирал представил ведомость наличного и потребного числа пушек и предложил отливать их на местных заводах [7. С. 6-10].

Змаевич торопился выполнить царскую волю и работал без отдыха, заставляя трудиться в том же режиме и других. Очевидно, в столицу была направлена жалоба недовольных. 4 июня за посылку галерных служителей на работу в выходные и праздничные дни без указа Коллегии Змаевича оштрафовали вычетом жалованья за пять месяцев [3. С. 154]. Это не помешало Коллегии 5 августа одобрить его действия по строительству судов [7. С. 12-13]. Отказывавшему в помощи воронежскому губернатору Измайлову был послан указ Коллегии с предупреждением о том, что если он и далее будет так действовать, царь сам к нему обратится [7. С. 14].

4 сентября Змаевич рапортовал о начале постройки 15 галер и четырех больших прамов и о подготовке места для закладки остальных [7. С. 15]. 16 сентября энергичный вице-адмирал сообщал уже о пяти заложенных прамах, о подготовке к закладке в октябре каиков, об отливке пушек на Липских (Луганских) заводах, о ремонте мельницы для лесопилки [7. С. 15-17]. 1 ноября в постройке, несмотря на недостаток людей, было уже девять прамов, галеры, кайки и восемь галерных ботов [36] [7. C. 17-18]. Для вооружения судов по указу царя брали подходящие пушки, в том с числе и из Павловской крепости [7. С. 19].

Однако планы царя, очевидно, изменились, ибо спешка прекратилась. В января 1724 г., когда строительство было в разгаре, Змаевич запрашивал, достраивать суда окончательно [7. С. 21]. 17 февраля он снова интересовался тем же и напоминав что если будет приказ суда спускать, то мелководие не позволит их провести [7; С. 22]. 30 апреля Апраксин и Синявин писали из Москвы о мерах по вооружении флотилии [7. С. 23-24]. 6 октября Коллегия указала Змаевичу, оставив часть людей для содержания и хранения судов, вместе со Скляевым немедленно ехать в Санкт-Петербург [7. С. 25]. 19 декабря, исходя из царского указа от 17 декабря, Адмиралтейств-коллегия повторила требование об отъезде Змаевича с его людьми в столицу [7. С. 26]. Только через пять лет моряк вернулся на Дон.

В 1725 г. Змаевич стал членом Адмиралтейств-коллегии [5. С. 30]. Вскоре скончался Петр I. Змаевич участвовал в траурной церемонии: он нес за гробом Казанскую царскую корону [5. С. 31]. После смерти капитан-командора Демьяновича вице-адмирал вступил в управление галерным флотом и портом, оставаясь членом Коллегия 21 мая новая императрица Екатерина I, которая, как и Апраксин, любила моряка пожаловала его орденом св. Александра Невского [3. С. 155].

В марте 1726 г. Змаевич подал прошение об отставке, но, вероятно, по совету Ф. М. Апраксина, отказался от этой мысли; В. Н. Берх отмечал, что в заседаниях коллегии Матвей Христофорович обычно поддерживал генерал-адмирала в противовес Гордону, Вильстеру, Сандерсу и Фангофту [5. С. 31].

7 мая 1727 г. Змаевича произвели в адмиралы [3. С. 155]. Но в этом звании он находился недолго. В начале 1728 г. подчиненные подали донос. Обвиняли его в использовании казенных материалов, 70-ти казенных людей для своих построек в удержании заработанных людьми денег. Змаевича арестовали и предали суду [5, С. 32]. В состав суда входили вице-президент Адмиралтейств-коллегии Сивере, вице- адмирал Вильстер, генерал-ригс-комиссар Головин, вице-адмирал Синявин, контр- адмирал Дуффус, Бредаль, капитан-командор Вильбоа и полковник Вадковский [5, С. 32-33]. Многие пункты доноса не подтвердились. Тем не менее суд признал адмирала виновным и направил в отсутствие Апраксина свое мнение Верховному тайном) совету. Приговор фактически означал смертную казнь. Но Екатерина I помиловала его с понижением в чине и назначением командиром Астраханского порта на смен; капитан-командору Мишукову; с него в троекратном размере взыскали штраф за все взятое у казны, что составило 4960 рублей [3. С. 155]. Сумма не столь велика, чтобы в то время, когда многие воровали гораздо больше, устраивать громкий процесс Скорее всего, Змаевич, как известный соратник Петра I и Апраксина, кому-то был опасен.

В июле Змаевич направился на юг, но задержался в Москве у Апраксина. Генерал-адмирал рекомендовал назначить его не в Астрахань, а в Воронеж. Адмиралтейств-коллегия в ответ писала о том, что не лучше ли послать вице-адмирала в Тавров, к тамошнему адмиралтейству. До смерти Апраксина в ноябре 1728 г. Змаевич оставался под его покровительством в Москве. Вскоре после кончины генерал-адмирала Коллегия запросила Змаевича, почему он не в Воронеже, затем послала указ ехать в Тавров руководить портом. Вице-адмирал отговорился болезнью, в мае сослался на то, что барон Остерман приказал ему оставаться в Москве до указа. Но противодействующие силы оказались могущественнее. В июле Змаевич прибыл в Тавров и доложил, что будет действовать по инструкции Верховного тайного совета [5. С. 33- 35].

В Таврове первоначально не было дел по морской части, и энергичный моряк занялся Липскими заводами; вскоре он предоставил Адмиралтейств-коллегии образцы шляп и чулок для моряков, сделанных на этих заводах. Однако Сивере признал продукцию дорогой, и Коллегия запретила производство [5. С. 35].

2 июня 1729 г. новый император Петр II отправил Змаевича на Дон с указом [37] сохранять и поддерживать в готовности построенные в 1723-1724 гг. суда, а также беречь заготовленные по указу 1725 г. материалы еще на 20 галер [7. С. 29]. В июне 1729 г. вице-адмирал принял управление адмиралтейством в Таврове [3. С. 155]. Даже когда были сняты наказания с некоторых офицеров, в том числе с обвиненного по одному делу со Змаевичем капитан-лейтенанта Хорвата, Змаевич оставался в прежнем положении [5. С. 35-36].

5 ноября 1731 г. уже Анна Иоанновна повелела, после постановления Совета от 4 ноября, продолжать сохранять построенное в Таврове, сообщить о состоянии судов и мерах, необходимых для их достройки [7. С. 30]. Любопытство императрицы не было праздным. Существовал замысел вернуть России берега Азовского моря и выйти в Черное. Первым шагом вновь должно было стать строительство флота на Дону. 26 ноября Змаевич доложил, сколько имеется прамов и гребных судов. В 1734 г. он получил повеление вооружить весь гребной флот, построить еще несколько галер и лодок; Коллегия направила на юг 2 тыс. матросов, морских офицеров, а также материалы. Змаевич выполнил указ с успехом, а вице-президент граф Головин одобрял все его требования и распоряжения [5. С. 36].

Во многом готовность Донской флотилии к русско-турецкой войне 1735-1739 гг. явилась плодом трудов Змаевича. Однако член тавровской портовой конторы капитан Росселиус публично назвал вице-адмирала вором, плутом и бездельником, а лейтенант Чириков подал донос. По жалобе Змаевича Адмиралтейств-коллегия вызвала Росселиуса в столицу, признала, что он нанес оскорбление в нетрезвом виде, оштрафовала и вернула его в Тавров. Когда же Змаевич заметил, что негоже оскорбителя, даже прощенного, посылать под его команду, Коллегия сослалась на высочайшую волю [5. С. 36-37]. Одновременно следствие по доносу Чирикова вели в Таврове. Все эти события омрачили последние дни Змаевича и, вероятно, сократили его век.

Змаевич не успел достроить заложенные суда, 25 августа 1735 г. он скончался [3. С. 155]. На смену ему в Тавров послали П. Бредаля, который и довел до завершения дела Змаевича — и как строителя флотилии, и как ее командира — в боях против турок.

Любопытный документ представляет духовная Змаевича. Он поручил троим душеприказчикам, жившим с ним в России, реализовать те средства, которыми располагал, заплатить из них тем, кто служил моряку, послать сестре и дочери, ушедшим в монастырь, по кресту с алмазами, а остальные деньги вместе с завещанием отправить брату, архиепископу Боснии, для наследника [5. С. 38-46]. Из трех флагов, посланных им на родину, в музее Пераста сохранился только один, с андреевским крестом, остальные два пропали в период наполеоновских войн; завещание Змаевича сохранилось в Задарском архиве, а орден св. Александра Невского в Перасте [2. С. 228].

Адмиралтейств-коллегия рассмотрела духовную Змаевича с просьбой похоронить его в московской католической церкви и постановила удовлетворить последнюю полю; 5 октября 1735 г. тело с конвоем отправили в Москву [5. С. 41-42, 46-47]. К началу XX ст. сведений о его могиле не сохранил даже справочник "Московский некрополь".

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Godisnjak Pomorskog museja u Kotoru. 1962. № 10. С. 65.

2. Pomorska Enciklpedija. Zadar, 1964. T. VIII.

3. Общий морской список (ОМС). СПб., 1885. 4.1.

4. Молчанов H. H. Дипломатия Петра Великого. М., 1990.

5. Берх В. Н. Жизнеописания первых российских адмиралов, или опыт истории российского флота. СПб., 1833. Ч. II.

6. Русский биографический словарь. Пг., 1916. T. VII. С. 418.

7. Материалы для истории русского флота. СПб., 1877. Ч. VI.

Текст воспроизведен по изданию: Матия Змаевич - российский адмирал // Славяноведение, № 1. 1998