-

Переписка Фельдмаршалов Федора Алексеевича Головина и Бориса Петровича Шереметева в 1705 и 1706 годах.

Москва, 1851, В 8-ю д. л.

Издатель этой небольшой книжки, г. Головин, посвящает ее графу Д. Н. Шереметеву. В посвящении он говорит: «Представляя здесь, сохранившуюся в родовых моих бумагах, переписку двух фельдмаршалов Петра Великого — главных двигателей отечества нашего в великую эпоху его преобразования, я полагаю тем оказать услугу любителям русской истории. Один из них был знаменитый Б. П. Шереметев — герой Полтавы, покоритель Ливонии, другой — Ф. А. Головин, не менее славный в битвах и делах посольских».

Содержание «Переписки» касается астраханского бунта, поднятого стрельцами, которые неприязненно смотрели на благие нововведения Петра-Великого. Они имели гибельное намерение возмутить южный страны, двинуться ка. Москве, разорить ее и отмстить за казнь московских стрельцов. Ясно, что астраханское восстание имело связь с мятежными действиями московских стрельцов; равным образом еще в 1699 году азовские стрельцы собирались идти к Москве и отмстить боярам «за стрельцов, которых четыре полка на Москве побиты», но эти преступные замыслы были предупреждены (Воронеж. Акты, кн. 2, № LIII). Астраханские стрельцы начали свое восстание убиением воеводы; к ним пристали стрельцы Красного и Черного Яру (которые приходили под Царицын, но были отбиты) и гребенские казаки. Для усмирения стрельцов были посланы с войсками князь П. И. Хованский и фельдмаршал «Шереметев; последний осадил Астрахань и, несмотря на сильное сопротивление, заставил стрельцов покориться и сдать город.

Впродолжение этих происшествий, Шереметев вел [4] переписку с Головиным, извещая его о своих нуждах и о событиях своего похода; здесь говорится о тех челобитных, какие были поданы Астраханцами государю, о движении полков, о присылке подкреплений, оружия, хлебных запасов, о рыбных, соляных и других астраханских промыслах и проч. В письмах Шереметева, писанных из Казани, узнаем, что он желал быть отозванным оттуда в Москву. «Прошу (пишет он Головину), учини мне братцки, как возможно домогайся, как бы ни есть меня взяли к Москве, хотя на малое время... не вижу ничего здесь доброго»; в другом письме: «и я в Казани живу, как в Крымском полону... писал я к самому капитану (Петру -Великому), чтобы указал мне быть к себе; «ныне пожалуй подай помощи, чтобы меня взять к Москве» (стр. 7–9). Когда Шереметев пришел с войском к Черному Яру, Черноярцы вышли к нему на встречу с иконами, вынесли плаху и топор и просили милосердии — «и я им (говорит Шереметев) ничего не учинил, и шел в город и привел ко кресту». Вскоре затем он поспешил к Астрахани — «для того, еслиб не поспешил, конечноб Астрахань разорена была, и (жители) имели намерение соединиться с Кубанцы и Каракалпаками и идтить в верховые городы». К укрощению бунта много содействовало местное духовенство. «Митрополит здешний (говорит Шереметев) зело показал в бунт во укрощение ревность, также и Троицкого Монастыря соборной старец Дашков сколько в тот бунт народу укрощал и приводил какими мудрыми факциями, что никто дела его из бунтовщиков не мог знать: дивлюсь, откуды такое его мудрое происхождение явилось, и естьлиб не его в том было радетельное происхождение, конечноб Астрахань разорилась» (стр. 37, 42, 52). Но не одни стрельцы производили волнение на юго-востоке России: дикие Башкирцы еще менее уживалась в ладу с требованиями, налагаемыми на них русскою цивилизациею. Оттого, вероятно, так не правилось Шереметеву и его пребывание в Казани. «Зело я опасаюся (пишет он Головнину), чтобы не учинилось и на Уфе от Башкирцов, также как и в Астрахани, а я вижу, что зреет, а как сделается — мудро будет унимать и усмирять»; в другом месте: «Больше надобет от Башкирцов опасения иметь, нежели от Астраханцов. Вам известно, сколько их много... Не надобет их много злобить, полно нам покуда Шведов» (стр. 54–57, 66).

В переписке Головина с Шереметевым находим любопытные замечания о князе Хованском и Щепотьеве, который был посылан Петром-Великим к Шереметеву с наставлением, как поступать в порученном ему деле. О Хованском Головин замечает: «князь Петра оставить изволь, а мне мнится, что если оттуда хотя бы его и отпустить, немного в нем дела»; а по словам Шереметева, Астраханцы «Хованского ни во что ставили» (стр. 31, 42). О Щепотьеве Шереметев пишет [5] из Астрахани: «если мне здесь прожить, прошу, чтоб Михайла Щепотьева от меня взять; всенародно говорит, что хочет меня Государю огласить, не знаю чем, и с Александром Даниловичем (Меншиковым) ссорит и говорит: я де тебя с ним помирю, и непрестанно пьян; боюсь, чевоб надо мною не учинил» (стр. 53).

Кроме данных, относящихся к стрелецкому астраханскому бунту, «Переписка» заключает в себе некоторые указания на отношения Головина с Шереметевым. Передавая некоторые распоряжения Шереметеву, Головин прибавляет: «Я пишу к милости твоей не указ, а только советуя»; в другом письме он говорит: «Мой милостивой, письма, которые к милости твоей писаны от Государя и от господина Меншикова, я распечатал, понеже мне надлежит оные ведать, не изволь на меня за сие гневаться, понеже я для лучшего уразумения и службы к тебе сие учинить позволил» (стр. 13).

Текст воспроизведен по изданию: Переписка фельдмаршалов Федора Алексеевича Головина и Бориса Петровича Шереметева в 1705 и 1706 годах // Отечественные записки, № 5. 1851