«Пишу я сию духовную в целом своем разуме»

Духовная память дворянина Н. Л. Быкова начала XVIII в.

Настоящая публикация вводит в научный оборот духовную память дворянина Никифора Лаврентьевича Быкова, в конце XVII — начале XVIII в. имевшего значительные земельные владения в юго-западной части Ростовского уезда (Ныне территория Борисоглебского муниципального округа). Завещание хранилось в ризнице одной из церквей села Верзино (Село Верзино находится в 30 км от Ростова ив 10 км от Хмельников. В 1550-е гг. село было подарено Ярославским князем Дмитрием Васильевичем Одыревским Борисо-Глебскому, что на Устье, монастырю. С 1764 г. — казенное село). После ее закрытия около 1940 г. документ поступил в Ростовский музей, где в настоящее время хранится в фонде 289, Церкви и монастыри города Ростова и Ростовского уезда, отдела рукописей (Архив Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» (Архив ГМЗРК). 0Р.Ф.289.Оп. 4. Д. 37).

Завещание составлено на листе (in folio) вержированной бумаги, сложенной вдвое. Отсутствие водяных знаков и белых дат не позволяет датировать документ по бумаге. Однако в тексте есть свидетельство, позволяющее провести верхнюю хронологическую границу. В конце духовной указаны свидетели, присутствующие при ее составлении. Среди них упоминается жилец Иван Афанасьевич Ощерин. Жильцами называли категорию служилых людей в Российском государстве XVI-XVII вв. из детей боярских, позже дворян, которые по выбору должны были ездить в Москву и жить там некоторое время, чтобы быть «под рукой у Государя». Поскольку звание «жилец» исчезло после 1711 г. в связи со слиянием различных слоев служилых людей в единый класс дворян, следовательно, завещание теоретически не могло быть составлено позже этого года.

Документ представляет собой копию, полностью соответствующую оригиналу. Хранилась она у духовного отца завещателя, который держал ее среди прочих документов в церковной ризнице, чем объясняется прекрасная сохранность памятника.

Духовным отцом Н. Л. Быкова был священник монастырского села Верзина отец Дмитрий. Тот факт, что, имея свою приходскую церковь в селе Хмельники, Н. Л. Быков избирает духовником священнослужителя другой церкви, говорит о большом авторитете последнего.

Согласно сведениям ростовского краеведа А. А. Титова, село Хмельники в древности принадлежало ростовским князьям, а затем будто бы перешло к Ростовскому Спасо-Яковлевскому монастырю. А. А. Титов не указывает ни время, ни способ передачи села духовному землевладельцу, ссылаясь лишь на то, что «в народе до сих пор село зовется Хмельники-Спасские» (Титов A. A. Ростовский уезд Ярославской губернии. М., 1885. С. 433). Вероятно, здесь вкралась неточность, поскольку по описи вотчин Ростовского Архиерейского дома и его приписных монастырей 1763 г. село Хмельники как вотчина Спасского монастыря не значится, а указана лишь пустошь Хмельники Годеновской волости (См.: Виденеева А. Е. Ростовский Архиерейский дом и система епархиального управления в России XVIII века. М., 2004. С. 227, 245). Содержащаяся в завещании фраза: «а тело мое положить у приходской моей церкви Великого Чудотворца Николая в селе Хмельниках», может указывать на то, что Н. Л. Быков был ктитором местной церкви Николая Чудотворца и, возможно, владел Хмельниками на правах поместья (ненаследственного владения). Тогда [183] естественно, что в завещании оно не упоминается. Тем не менее, вопрос о владельческой принадлежности села пока остается открытым.

О роде Быковых удалось выяснить следующее. По документам их присутствие в ростовском уезде прослеживается с конца XVI — начала XVII в. В синодике Борисоглебского монастыря второй половины XVII в. упоминается «род Лаврентия Павлова сына Быкова убиенного» (Синодик Ростовского Борисоглебского монастыря. Борисоглебский филиал ФГУК ГМЗ «Ростовский кремль». Фонд РК-2. Л. 240). Запись датируется 1680-ми гг. Писцовая книга Ростовского уезда 1629-1631 г. (См.: Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском крае. М.; СПб., 2009. С. 150) фиксирует полюбовное размежевание поместной земли между Анной Танеевой и сотником московских стрельцов Павлом Федоровичем Быковым (Стрелецкие полки обеспечивали порядок и выполняли карательную службу, поэтому служба в них была тяжелой, пожизненной, а жалованье скудным). Следовательно, дед Н. Л. Быкова был стрельцом, возможно, стрельцом был и его отец Лаврентий Павлович. Приписка в синодике к его имени «убиенный» дает повод предположить, что он был убит во время одного из стрелецких бунтов. На основе анализа немногочисленных источников, в которых прослеживается связь Быковых с Грязными, Танеевыми и Болтиными, можно полагать, что Н. Л. Быков был потомком одного из ростовских княжеских или боярских родов. В XVI в. его представители перешли на службу к московскому государю.

Н. Л. Быков имел обширные владения в Ростовском, Белозерском, Можайском и Нижегородском уездах. Эти земли он, его отец и дед получили за службу от государей, что подтверждается текстом завещания: «а благословляю детей своих, Сергия и Ивана, Божиим милосердием и государевым жалованием поместьем своим...». Скорее всего, часть земель Быковых была наследственной вотчиной, а часть приобретена в течение службы, хотя к началу XVIII в. различия между поместьем и вотчиной стали размываться и окончательно ликвидировались в 1714 г. указом Петра I о единонаследии.

Традиция написания духовных памятей является давней. Порядок их составления был строго определен. Начинались они обычно словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа в Троице славимаго Бога. Аминь. Раб Божий (имярек) пишу я сию духовную в целом своем разуме и приказываю душу мою...», а заканчивались перечислением свидетелей, присутствующих при составлении документа: «У сей духовной памяти сидели...». В данном случае свидетелями были священник села Верзина, духовный отец Дмитрий Матвеевич, приходской священник села Хмельники Игнатей Федоров, диакон Семен Васильев, жилец Иван Афонасьев сын Ощерин и поручик Данило Афонасьев сын Ощерин.

Несмотря на то, что составлялись духовные по определенному образцу, все они очень разнообразны и являются весьма интересными источниками. Духовные памяти содержат самую разнообразную информацию: о храмах, священниках, о сословной принадлежности завещателя, о специфике внутрисемейных отношений, а также о религиозности и нравственности писавшего завещание. В начале публикуемой духовной Н. Л. Быкова следуют распоряжения, связанные с поминовением его души после смерти. Завещатель требует в течение сорокоустия раздать по полтора рубля в церкви сел Хмельники и Верзино, по сорок алтын в церкви сел Зубарево и Василево и по 40 алтын тем, кто будет читать у его гроба Псалтирь. Здесь же находим строгий наказ о раздаче милостыни. Раздача милостыни считалась непременным атрибутом погребального обряда и главным условием вхождения усопшего в Царствие Небесное.

Завещание обуславливает порядок раздела имущества между родственниками. В Духовной называются четверо детей Н. Л. Быкова: сыновья Сергей и Иван и дочери Пелагея и Марфа. Основное свое состояние (земли, скотину, рухлядь, хлебные запасы, крестьян, дворовых людей), а также невыплаченные долги Н. Л. Быков распределяет поровну между сыновьями. Дочь Пелагея в число наследников не входит вообще. Она [184] упоминается только один раз, в начале завещания, когда отец просит ее молитв по его душе Возможно, именно ее мужу, Артамону Чекину, как своему зятю, Н. Л. Быков отписывает две деревни со всеми земельными угодьями в Вязьме и в Можайском уезде, а также село в Нижегородском уезде.

Вторая дочь Н. Л. Быкова, Марфа, по какой-то причине в начале завещания не упоминается, отец не просит ее молитв по его душе и решает ее судьбу в заключительной части своего завещания. Возможно, Марфа была физически или душевно больна, либо лишена родительского благословения за неподчинение воле отца. Наиболее вероятным представляется то, что Марфа вопреки традициям и без благословения отца ушла от мужа и пожелала принять монашество. На ее отрешенность от мирской жизни косвенно указывают слова духовной: «до сенных покосов и пустошей ей, Марфе, дела нет». В завещании отец не дает дочери право распоряжаться своей долей наследства, он предписывает это ее братьям Сергею и Ивану: «покамест в монастырь не пойдет или муж ее к себе не возьмет [...] поить и кормить ее, Марфу, братьям ее». В случае, если Марфа решит уйти в монастырь, вместо выделенных ей земельных владений Н. Л. Быков завещает дать за нее в обитель 20 рублей.

Привлекает внимание всегда присутствующая в завещаниях санкция — запрещение нарушения документа: «...а буде кто по сей моей духовной, в чем ни есть из них станет спорить и хоромного строения делить не станет, и тот не будет от меня благословен вечно...».

При всем своем светском содержании этот документ окрашен мироощущением православного человека. Перед нами вырисовывается образ не только рачительного хозяина, любящего и строгого отца, но и глубоко верующего человека.

Документ публикуется согласно современным правилам орфографии и пунктуации; титлы раскрыты.

Публикацию подготовила С. А. ЛАПШИНА.

Духовная память дворянина Никифора Лаврентьевича Быкова

[Начало XVIII в.]

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа в Троице Славимаго Бога. Аминь.

Раб Божий Никифор Лаврентьев сын Быков пишу я сию духовную в целом своем разуме и приказываю душу мою по смерти поминать отцу своему духовному Дмитрию Матвеевичу и детям моим Сергею, Ивану и дочери моей Пелагее, а тело мое положить у приходской моей церкви Великого Чудотворца Николая в селе Хмельниках. А по душе моей сорокоустия роздать в село Хмельники, да в село Верзино по полтора рубли, в церковь в село Зубарево ¹ и в село Василево ² по сороку алтын, а Псалтирь на месте и на гробу, кто станет говорить, по сороку алтын. И поминать душу мою сорокоустия раздавать теми денгами, которые после меня останутся, а буде денег не станет и им, детям моим, из дому моего от хлеба и от скота продавать, а душу мою поминовением строить.

А благословляю детей своих, Сергия и Ивана, Божиим милосердием и государевым жалованием поместьем своим в Ростовском уезде в Подольском стану ³ пустошь Губино, да к той пустоши Губину отхожие сенные покосы по реке по Устью Крутецкий наволок ⁴ и Желебин луг, да по речке по Ашке сенные покосы и Крутецкий лес. Пустошь Зманова, пустошь Дворянинов починок, да треть пустоши Гвизова ⁵, пустошь Фоминское, пустошь Грибанчиково, да жеребий ⁶ в селе [185] деляеве ⁷, да пустошь Микифорово. В Порецком стану ⁸ четверть села Зубарева, в деревне Кушникове жеребей, в деревне Заречье жеребей, в деревне Ретивцове, да в пустоши Отчей жеребей, в пустоши Матюнине жеребей, в пустоши Семенцове жеребей; да к той же пустоши отхожие сенные покосы, по реке по Устью кочеватик ⁹, жеребей пустоши Полянки, пустоши Березовка. В пустоши Пронине жеребей, в пустоши Перепечине жеребей, да в Переславском уезде Залесскаго в Кисемском ¹⁰ стану починок Лутвинов, починок Елсуков, починок Бородинов, Волков починок, Осиновка на речке Намошнице, пустошь Малая Гривка с сенными покосы, пустошь Богатыревка. Да которые люди из крестьян мне достались по разделу с братьями, а ныне оне в бегах ¹¹, и тех людей и крестьян детям моим, Сергею и Ивану, разделить пополам, и которые люди ныне и крестьяне налицо есть: Илья Кириллов с женою да с сыном Антоном, да Калина, ево же сын, с женою, да две дочери у него, девки Авдотья да Наталья, да племянник его Егор Игнатьев с матерью и с женою, и с братьями с Леонтием да с Логином, и с сестрою, девкою Марьею; да люди дворовые Сидор Иванов с женою и детьми, мачеха его Василиса с дочерью, Фома Прокофьев с сыном Алексеем и с женами, и с детьми. Да в Белозерском уезде деревня, которая была за Алексеем Усовым ¹² отдана отцу нашему Лаврентию Павловичу Быкову, детям моим разделить пополам, а владеет той деревней Артем Быков.

Да в Можайском уезде, да в Вязьме деревня, а в тех деревнях дача отца моего, зятю Артамону Чекину, с пашнею и с лесы, и с речными покосы, и со всеми угодьи. Да в Нижегородском уезде в селе Андосове дачи мои, ему же, зятю моему Артамону.

Да в Ростовском уезде пустошь Синоглодово да пустошь Паны Горы, пустошь Кожино дочери моей Марфе с пашнею с лесы и сенными покосы, и со всеми угодьями. И будет муж ее к себе возьмет, до тех пустошей ей, Марфе, дела нет, а владеть теми пустошами братьям ее, а буде она в монастырь пойдет, и братьям ее дать за нее в тот монастырь вместо тех пустошей денег двадцать рублев. А вышеписанными пустынями владеть братьям ее Сергею и Ивану, а жить ей, Марфе, покамест в монастырь не пойдет или муж ее к себе не возьмет, с ними, братьями, поить и кормить ее, Марфу, братьям ее. Дать же детям моим лошади и угодья, и всякую скотину, и что останется после меня платья, и хлеба молоченово, и хлеба немолоченово разделить пополам.

А сию духовную память по приказу отца своего Никифора Лаврентьевича сын его Сергей Быков [писал]. И которые памяти заемные хлебные и денежные и всякие крепости детям моим Сергею и Ивану разделить пополам, а будет кто по сей моей духовной в чем ни есть из них станет спорить и хоромного строения делить не станет, и тот не будет от меня благословен вечно.

А у сей духовной памяти сидел отец мой духовной села Верзина Дмитрий Матвеевич да прихоцкой священник села Хмельников Игнатей Федоров, да той Церкви же диакон Семен Васильев, да жилец Иван Афонасьев сын Ощерин и поручик Данило Афонасьев сын Ощерин ¹³. К сей духовной памяти села Верзина поп Дмитрий вместо сына своего духовного Никифора Лаврентьева сына Быкова для того, что оный Никифор рукою не владеет, по ево велению руку приложил».

Архив ГМЗРК. ОР. Ф. 289. Оп. 4. Д. 37. Копия.

© текст - Лапшина С. А. 2011
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Станкевич К. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Исторический архив. 2011