КРАТКИЙ МОСКОВСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ

Как отмечено в современной источниковедческой литературе, широко распространенное представление о том, что русское летописание после целого ряда столетий бурного развития приходит в упадок и даже замирает во второй половине ХVI и начале ХVII в., должно быть пересмотрено. Благодаря трудам советских ученых (А. Н. Насонова, С. Н. Анзебелева, В. М. Буганова в др.) в научный оборот были введены десяти новых сочинений в немалом число списков, позволяющих представить позднее русское летописание как значительное во масштабу и сложное явление общественной жизни.

Нарастающей популярностью в ХV, XXI, ХVII вв. пользовались краткие и кратчайшие летописцы, продолжавшие широко бытовать и в ХVIII в. (постепенно переходя из посадской и дворянской в крестьянскую среду). Выйдя за монастырские стены, летописание искало более демократические формы, доступные представителям всех сословий и социальных групп. Вписанные в толстые фолианты, начертанные на столбцах, распространявшиеся в отдельных тетрадках или набросанные на полях книг, краткие летописцы давали общее представление об истории всем желающим.

Волной этих кратких летописцев особенно отмечен "бунташный" ХVII в., в социальных водоворотах которого люди стремились найти опору в собственных представлениях об истории обществах государства, своего сословия и рода, города и уезда. Масса городских и провинциальных летописцев была создана к концу столетия от Русского Севера до границ Дикого поля на юге, от западных рубежей до безбрежных пространств Сибири. В отличие от прежнего местного летописания история городов и уездов излагалась в них с позиции принадлежности к Русскому государству. Но не затухало, а напротив, разрасталось и общерусское краткое летописание, ярким представителем которого стал [141] "Летописец, написан выбором из старых летописцев'' (Летописец выбором — далее ЛВ).

В настоящее время можно назвать уже десяти списков ЛВ, бытовавших в самой разной среде. Его переписывали и редактировали патриаршие и митрополичьи книжники, изготовлявшие рукописи на продажу, подьячие и церковные дьячки, многие дворяне и купцы, ремесленники и крестьяне. Текстологический анализ свидетельствует о весьма высокой вариативности состава ЛВ, каждый список которого представляет собой как правило даже не извод, а редакцию памятника.

В истории текста популярного краткого летописца как в зеркале отражается динамика интересов составителей и потребителей исторических рукописей.

Даже простое перечисление списков и редакций ЛВ заняло бы здесь слишком много места. Достаточно отметить, что к концу ХVII в. этот краткий обзор русской истории перестает удовлетворять потребности читателей и после первого десятилетия следующего века (когда появляется лить одна новая редакция ЛВ) постепенно выходит из активного оборота, породив к этому времени новые, производные от него памятники. Одним из них стал Краткий Московский летописец, который мы и рассмотрим.

В 1670-1680-х гг. ЛВ в отдельных редакциях пополнялся отсутствовавшими прежде сведениями по всемирной истории 1. Читатели желали получить представление не только о происхождении своего народа и государства, но и о месте , "российского языка" в историческом развитии человечества. С другой стороны, на летописание не мог не повлиять рост роли Москвы — политического, экономического, культурного центра государства, "Третьего Рима", призванного объединить под своей властью все народы до краев вселенной. Эту миссию Москвы подчеркивали и утверждали тяжелые летописные тома и тонкие летописные тетрадки. Именно в Москве был наибольший простор распространению исторических сведений, наибольшее число желающих читать и переписывать рукописи. Население огромного города желало видеть [142] в летописцах сведения о столичной жизни — такие же, какие записывали в память своих городов холмогорцы и вологодцы, новгородцы и нижегородца, ростовцы и ярославцы, костромичи и казанцы, тамбовцы и тобольцы. Не удивительно, что редакции ЛВ в конце ХVII в. полнились записями о московских событиях 2.

Пополнение ЛВ сведениями о всемирной истории и происшествиях в Москве привели к созданию нового произведения. Его список конца ХVII в. на столбце с оборванным заглавием и началом был обнаружен В. И. Зугановым в Ивановском областном краеведческом музее, исследован и опубликован 3. Следует отдать должное профессиональной проницательности ученого, назвавшего памятник Кратким Московским летописцем (далее — КМЛ). В одном из найденных позже списков с сохранившимся заглавием он так и назван: "Летописец Московской", — с пояснением: "Летописец Московской, написан от Сотворения мира, что учинилось в Московским государстве в прошлыя времена и в нынешныя учинилось что" 4. За исключением названия "Летописец Московской", заменившем слова "Летописец написан выбором из старых летописцев", заглавие повторяет обычные заголовки ЛВ.

Изданный В. И. Бугановым Ивановский список был написан деловым почерком на бумаге, бытовавшей в России в 1680-х гг. 5 Эта датировка прямо подтверждается произведенной ученым работой над содержанием списка. Продолжить изучение истории текста КМЛ мы можем при помощи четырех новых списков, сделанных уже в ХVIII в., но передающих редакции конца ХVII столетия. В отделе рукописей Библиотеки АН СССР хранится Академический список КМЛ, датирующийся первыми годами ХVIII в. 6 Известный историк и археограф прошлого века И. Д. Беляев включил в свое богатое собрание рукописей список КМЛ конца 1730 — начала 1750-х гг. (Беляевский) 7.

К первой половине того же столетия относится и Музейный список, находящийся в соответствующем собрании Отдела рукописей ГБЛ и весьма бегло списанный А. Н. Насоновым 8. Несколько позже, в середине 1750-1760-х гг., был создан [143] хорошо сохранившийся Вельский список, попавший в ГБЛ из Вельского краеведческого музея 9.

Как это и характерно для богатого, но фрагментарно сохранившегося летописания конца ХVII в., где списки КМЛ имеют серьезные отличия между собой и явно не могли быть непосредственно произведены один от другого. Перед нами как бы кусочки обширной мозаики истории текста памятника, большая часть которых безвозвратно утрачена, а некоторая часть еще надолго скрыта в не разобранных и разбросанных по разным хранилищам собраниях. Учитывая это, попробуем все же охарактеризовать КМЛ в общем и представить с доступной на настоящем этапе детальностью этапы истории его текста.

КМЛ Включает исчисление лет от Адама до Успения Богородицы и сведения по русской истории от Рюрика до последней четверти ХVII в., восходящие к ЛB в редакции 1678 г. 10, дополненной записями о событиях в столице. Любопытная попытка разобраться в библейской (точнее — новозаветной) хронологии была в конце ХVII в. не единственной. По-видимому, тот общественный интерес, который отражен в КМЛ, заставил патриарший летописный скрипторий в Чудовском монастыре тщательно проанализировать хронологические противоречия в своеобразном и церковно-историческом справочнике — Чудовском летописце конца ХVII в. 11

В русской части КМЛ большое внимание уделяется церковной истории, в частности, сведениям о чудесах национальных святых (Михаила и Федора Черниговских, митрополитов Петра, Алексея, Ионым Филиппа, Сергия Радонежского, Василия Блаженного и др.). Другой объект пристального внимания составителей КМЛ — московский великокняжеский, затем царствующий дом, роль представителей которого постоянно подчеркивается (даже в событиях, к которым они не имели отношения, например, в битве на Калке), деяния которых прославляются. В КМЛ декларируется свойственная позднему летописанию идея преемственности между членами великокняжеского и царского дома от Рюрика до последних [144] царей — Романовых, причем линия "родства" проводится только через наиболее видных князей. Подробность записей увеличивается с начале ХVII в. Здесь составители редакций получают большие возможности порадовать читателей своими знаниями о столичных происшествиях и в тексте за последнее столетие проявляете более всего разночтений между известными лам списками.

Пять списков КМЛ отражают три редакции памятника. Первая из них, представленная Ивановским списком, в наибольшей мере сохраняет сходство со своим прародителем — ЛВ в редакции 1673 г. Как показал В. И. Буганов, составителей этой редакции был церковнослужитель (возможно, монах Петровского монастыря), небезразличный к политической борьбе 1680-х в., близкий по своим взглядом к сторонникам Нарышкиных и патриарху Иоакиму. КМЛ по Ивановскому списку — "... своеобразный памфлет, остро и злободневно откликавшийся на события внутренней международной жизни 12. На то, что сочинение и распространялось как памфлет, указывает его писцовая копия на столбцах — такие случаи были обычны в Москве ХVII в. Текстологическое сопоставление Ивановского списка с Академическим, Беляевским, Музейным и Вельским списками позволяет установить, что первый сокращенно передает текст редакции 1680-х гг. и более полно представить ее состав (назовем отсутствующую редакцию Х — икс).

Академический список отражает вторую редакцию КМЛ, в которой изложение ведется от Рождества Христова до солнечного затмения 50 сентября 1699 г. В древней части вторая редакция имеет больше точек соприкосновения с первой, а в разделе конца ХVII в. — большее число московских городских записей, чем третья редакция, представленная Беляевским, Музейным и Вельским списками. Вместе с тем, текстологический анализ выявляет в Академическом и трех последующих списках общий корпус сведений о событиях конца "бунташного" столетия, вплоть до статьи о затмении 1699 г. Следует еще раз подчеркнуть, что между Академическим и описками третьей редакции отсутствует непосредственная [145] связь: они обоюдно имеют невосстановимые сокращения и пропуски в тексте.

Таким образом, мы можем утверждать существование не сохранившейся в оригинале редакции КМЛ, доведенной до 1699 г. и написанное, исходя из датировки Академического Списка, не позднее этого Бременя (напомню, что описок относится к первым годам ХVIII в.). В отличие от неполно переданной Ивановским списком редакции Х (1680-х гг.) назовем эту составленную около 1699 г. редакцию Y — игрек.

Наиболее близка к редакции Y редакция КМЛ по Академическому списку, содержания комплекс московских известий, записанных жителем столицы и согласующихся по содержанию с записками другого москвича — в Беляевском списке Летописца 1631-1696 гг. 13 Однако статья о большом московском пожаре 1689 г., имеющаяся в других столичных памятниках (и, конечно, в Летописце 1831-1696 гг.) в Академическом списке уже отсутствует, хотя пожар 2 октября 1688 г, еще отмечен 14. Пропуск этого и других важных событий объясняется перерывом в работе над редакцией Y (которая могла быть представлена большим количеством списков). В дополнение к редакции X сначала подробно отражались московские события за 1687-1698 гг. (Y 1), а около 1699 г. КМЛ был пополнен менее детальными ретроспективными записями за 1694-1699 гг.(Y 2).

В Y 1 уже отсутствовала та пронарышкинская направленность, которая заставила автора первой редакции окончить записи 1676 г., не рассказывая читателю о правителях из клана Милославских — царе Федоре Алексеевиче и царевне Софье Алексеевне, Демократическая литература лишена симпатии к правителям, под властью которых находится подданные Российское государства, ко к концу регентства Софья сумела все же показать преимущества своей политики! В Y 1 полнее, чем в Ивановском списке, переданы статьи ЛВ по военной истории, о Крестьянской войне под руководством Степана Разина и народных восстаниях, сделаны, по-видимому новые записи по этим темам. [146]

Очевидно, что автором дополнительных статей Y, особенно за 1680-е гг., был не безвестный монах, создатель первой редакции, а другое лицо или лица (если Y 1 и Y 2, что весьма вероятно, создавались разными людьми). После 1699 г. редактор внес свои изменения в текст, отраженный Академическим списком, вычеркнув, в частности, статью о Крестьянской войне под предводительством Разина. Независимо от этого редактора рукопись с редакцией Y 2 была переработана другим лицом, результатом деятельности которого стала третья редакция, представленная Беляевским и Вельским списками. Первый из них оканчивается 1699-м г., второй механически оборван на записи за 1697 г.

В третьей редакции текст КМЛ подвергся некоторому сокращению, затронувшему и уникальные записи за конец ХVII в. Позже Беляевский или сходный с ним список этой редакции был дополнен статьями о шведском похода Петра I и Полтавской баталии; эти дополнения отразились в Музейном списке. История текста КМЛ, насколько она поддается реконструкции, имеет в стемме следующий вид (в квадраты взяты литерные обозначения редакций, не сохранившихся в известных нам рукописях:

[147] КМЛ относится к памятникам летописания, многократно переписывавшимся и дополнявшимся в конце ХVII в. и вызывавшим интерес читателей в следящем столетии. В столице конца "бунташного" века он был, пожалуй, не менее попущен, тем ЛВ. Однако его влияние на последующую историографию ощущается слабее, поскольку это сочинение начинает развиваться уже в канун упадка летописной традиции в Москве, в отличие от северных и сибирских городов, где летописание продолжало развиваться: почти весь ХVIII в. Следует надеяться, что архивные исследования позволят обогатить материалы для истории текста Краткого Московского летописца.


Комментарии

1. См. Фаддеевский список ЛВ (ГБЛ. Ф. 312 №34. Л. 117 -119 об.), помещенный в рукописи чудовского скриптория второй половины 1697 г. и не послуживший (по своим особенностям) для развития традиции КМЛ, и др. списки ЛВ, а также, переработку ЛВ в новое сочинение — "Краткое ведение" (ГИМ. Уварова 148, 80).

2. Достаточно указать на редакции по Архивному, Ярославскому и позднему Спасо-Прилуцкому спискам, См.:, ЦГАДА. Ф. 188. Оп. 1. Л. 174-190; ГБЛ. Ф. 344. А 248/6208/4. 171-216) ГИМ. Уварова 48, 28, Л. 1-68 об., 60-136 (здесь смешаны ранний и поздний списки).

3. Буганов В. И. Краткий Московский летописец конца ХVII в. из Ивановского областного краеведческого музея // ЛХ за 1976 г. М., 1976. С. 283-293.

4. ГБЛ. Ф. 218. Пост. 1954 г. № 469. Л. I.

5. Филигрань: Герб г. Амстердам типа Тромонина № 1543, 1543, 1592-1686, г., Лихачева № 3547 — 1689 г., Гераклитова № 53 — 1687 г.

6. БАН. 16.14.24 Л. 518-530. Рукопись подробно описана: Описание рукописного отдела БАЯ СССР. М. 1965. Т. 3. Вып. 2. Исторические с борщки. С. 264.

7. ГБЛ. Ф. 29 (собрание И. Д. Беляева). № 8/1514. Л. 57-60. Состав сборника описан: Викторов А. Собрание рукописей И. Д. Беляева. М., 1381. С. 7. Филигрань: герб г. Ярославля / ЯФЗ (Ярославская фабрика Затрапезного) типа Клепикова, Филиграни и штемпели, № 784-787 — 1737-1752 гг.

8. ГБЛ. Ф. 178 (Музейное собр.), Я 5710. Л. 458-461. См.: Насонов А. Н. Летописные памятники хранилищ Москвы (новые материалы) // Проблемы источниковедения. М., 1955. Т. IV. С. 284. Исследователь утверждает, в частности, что рукопись написана "небрежным полууставом ХVIII в.", хотя мы видим отлично поставленный четкий мелкий прямой книжный почерк; текст исполнен хорошими черными чернилами с большим количеством киноварных буквиц.

9. ГБЛ, Ф. 218 (собрание Отдела рукописей). Пост. 1954 г. № 469. Рукопись в 4 °, на II л. Состав: 1) л. 1-4 об. КМЛ; 2) л. 5-5 об. Отрывок о грешнике, бывшем в гробу 10 лет; 3) л. 5 об.-6 об. "Слово о хмелю" (против пьянства), без конца; 4) л.7-11 об. Житие Евстафия Плакида. Филигрань: геро г. Ярославля / ЯМАЗ типа Клепикова, Филиграни и Штемпели, № 749 -1756, 1765 гг. Почерк: непрофессиональная прямая, скоропись ХVIII в., рукопись писана одним лицом.

10. Эта редакция ЛВ лежит в основе редакций по Псковским, Ярославскому и позднему Спасо-Прилуцкому спискам. Их текстологическое соответствие оканчивается статьей о втором Чигиринском походе 1678 г., наиболее полно переданной Псковскими списками и списком, помещенным в протографе "Краткого ведения". См.: ГПБ. ОЛДП. Г. 355. Л. 56 об.; ср.: БАН, 38.3.23; ГИМ. Уварова 48. 2°. Л. 45, 121 об.; ГБЛ. Ф. 344. № 248/6208. Л. 213 об.; ГИМ. Уварова 148, 8°. Л. 90. Текст Ивановского списка оканчивается на предыдущей статье (о московском пожаре 9 июня 1676 г.), однако в протографе его, как показывают вое последующие списки, статья о Чигиринском походе имелась. Ср.: БАН, 16. 14. 24. Л. 527; ГБЛ. Ф. 29, № 8. Л. 69 об,: ГБЛ. Ф. 178. № 5710. Л. 460 об.; ГБЛ. Ф. 218. Пост. 1954 г. № 469. Л. 4.

11. ГИМ. Музейное собор. № 1499.

12. Буганов В. И. Краткий Московский летописец... С. 288. Ср.: 284-287.

13. ГБЛ, Ф. 29. № 65/1754, Л. 41-81 об.

14. Там же. Л. 80 об.- 81; Ср.: БАН. 16. 14. 24. Л. 528-529.

Текст воспроизведен по изданию: Краткий московский летописец // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М. АН СССР. 1991

© текст - Богданов А. П. 1991
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Станкевич К. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1991