СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ, ВЫБРАННЫХ ИЗ МЕСЯЦОСЛОВОВ НА РАЗНЫЕ ГОДЫ.

ЧАСТЬ V.

В САНКТПЕТЕРБУРГЕ, 1790 года,

Иждивением Императорской Академии Наук.

X. ОБ ОСАДЕ И ВЗЯТИИ ГОРОДА АЗОВА В 1696 году.

(Из Месяцослова на 1784 год.)

(Сии известия взяты большею частию из рукописных дневных записок Генерала Патрика Гордона, частию же из выписок г. Действительного Статского Советника Миллера из розрядных книг и из Азовской Истории покойного Беиера, помещенной во втором томе собрания до Российской Истории касающегося, и из книги под названием: поход Боярина Шейна к Азову. В рассуждении счисления дней следую я Гордоновым поденным запискам, которые почти везде с розрядными известиями и с книгою под названием: поход Боярина Шейна к Азову, сходны.)

Едва Азовской поход в 1695 году был окончан, и Генералы (22 Ноябри) паки прибыли в Москву, то сделаны были приуготовления к новому походу. 27 Ноября обнародован был указ, чтоб дворянство (Стольники, стряпчие, дворяне Московские и жильцы) всем нужным к походу запасалися [320] и всякой из них о сродниках своих, годных к службе, без всякой утайки объявил в розряде.

14 Декабря собран был совет в доме генерала Лефорта, в коем присутствовал сам Государь Царь Петр Алексеевич и многие Генералы. В нем рассуждаемо было о избрании Генералиссимуса и Адмирала. Боярин князь Михайло Алексеевич (Алегукович) Черкаской, в случае же его болезни, как то и в самом деле было, Боярин Алексей Семенович Шеин Генералиссимусом, а Генерал Лефорт Адмиралом назначены были. В Воронеж послан был указ, чтоб построить 1000 стругов и свозить туда съестные припасы. Декабря 26 дня с постельного крыльца читан был новой указ, чтоб дворянство находилося в готовности к походу; к сему присовокуплена была и роспись имен дворянских и при том объявлено, что поход сей предприемлется против Турецкого Султана и Хана Крымского Войско, назначенное под предводительством одного боярина к осаде Азова, должно было собраться 13 Марта в Волуйке, а другое [321] под командою Боярина Бориса Петровича Шереметева к 15 Маия со всеми нужными воинскими снарядами и съестными припасами в Белгороде.

Генерал Гордон сочинил разные планы и росписи вещам, к сему походу потребным, и подал оные в приказ, дабы из оного нужные даны были повеления.

Около сего же времени дьяк Козьма Никитин сын Нефимонов послан был послом к Римскому Императору, с предписанием стараться: 1) чтоб Император войну против Турок продолжал, а напротив того обещать, что с Российской стороны важные предприятие в действо произведены будут; 2) Испросить у Императора Инженеров и знающих делать пороховые составы.

1696.

3 Генваря получил Государь Царь из Голландии новую галеру присланную, чаятельно, для образца, по коему должны были сооружены быть назначенные к построению в Воронеже.

При дворе сделан был совет, в коем рассуждаемо было о походе. 1000 [322] человекам из находящихся под командою Генерала Гордона Танбовских полков определено итти в Новосергиев. В Москве стоящие полки были смотрены, боярин Алексей Семенович Шеин указом от 9 Генваря объявлен был главнокомандующим над войском, и все прочие приуготовления к походу были сделаны.

Во время сих военных приуготовлений скончался Государь Царь Иван Алексеевич 29 Генваря по утру в 11 часу; а 30 числа тело его с обыкновенным великолепием предано было погребению.

2. Февраля стольники Царицыны получили указ служить при главном войске, под командою Боярина Шеина находящемся, а в исходе Марта явиться в Волуйке.

По указу огне 3 Февраля городовые дворяне и дети боярские из Володимера и других Замосковных, украинских, Рязанских, и Заотских городов должны были 1 Июня явиться в Белгороде при войске Боярина Шереметева для защищения они неприятеля Малороссийских и пограничных городов. Окольничей Иван Юрьевич Левонтьев назначен был при сем войске [323] занимать место второго начальника, и выступил 10 Февраля с оным из Москвы.

При войске Боярина Шеина стольник князь Петр Григорьевич Львов сделан был воеводою у большого полкового знамени, а стольник Иван Никифорович Вельяминов-Зернов главноначальствующим над артиллерию.

18 Февраля, в которой день Лефорт всех угощал, прошел мимо его дома морской баталион, и сие может быть в первой токмо раз о морском баталионе в Российской Истории упоминается.

20 Февраля Боярин Шеин получил указ дворянство разделить на роты, к каждой роте назначить Офицеров (Сие разделение можно найти в книге под названием: поход Боярина Шеина к Азову стр. 3-78.) и роспись оным прислать в розряд, из которого оная должна быть доставлена в Волуйку, чтоб по оной можно было видеть прибытие каждого. Как же скоро сие войско в Волуйку соберется, то предписано было стольнику князю Петру [324] Григорьевичу Львову вести оное оттуда в Черкаск, к войску Боярина Шеина.

Когда таким образом в Москве все к походу было приготовлено, то поехал Государь Царь 23 Февраля в Воронеж, дабы своим присутствием ускорить построение флота.

Генерал Гордон отправился 8 Марта из Москвы и приехал 23 в Воронеж. На другой день его приезда осматривал он с Его Величеством галеры.

29-го Пришли Бутырской и Стрелецкой полки Михайлы Кривцова в Воронеж.

Генералиссимус 15 Марта отправился из Москвы и прибыл в ночь на 1 число Апреля в Воронеж, где следующего дня 3 галеры были спущены.

Адмирал Лефорт прибыл 16 Апреля, а была Адмиральская и многие другие галеры спущены.

Как скоро изготовлены были нужные суда, то Гордон 22 Апреля получил указ итти наперед, и 23 Апреля отправился водою, а 25 выступил за ним Автоном Михайлович Головин. 14 Маия прибыл Гордон к Черкаску и приказал [325] немедленно выгрузить артиллерию и пушки поставить на лафеты.

В следующий день после обеда в 4 часу прибыл Государь Царь с 4 галерами и приказал при Черкаске стать на якоре; Генералиссимус отправясь из Воронежа 26 Апреля прибыл 19 Маия в Черкаск.

17 Маия сделал Гордон приуготовления к походу, а 18 по утру ездил, по полученному указу, к Государю Царю, где они рассуждали о пути. Но как тогда два Турецкие корабля пришли к устью реки Дона и выгружали съестные припасы, то Гордон должен был выступить наперед и при острове, где река Каланча (В книге под названием: поход Боярина Шеина, стр. 87 написано, что река Ерик и Каланча значат одну реку. На одной из Крюйсовых карт о Доне, далее к западу лежащее устье, или рукав оного, Донцем, (при коем лежал Лютик) среднее Каланчою, а восточное Доном названо, о чем в последствии объявлено будет.) в Дон впадает, укрепиться, пока Государь Царь с 9 галерами и 1000 козаками, которые должны были с ним ехать на судах, [326] не найдут случая отнять тех кораблей. Около двух часов утра отправился Гордон, а около 12 часов нагнал его Государь Царь. Его Величество изволил прибыть на его судно и разговаривать с ним о пути, каким должно было итти войску, и какие места каждое из оных занять долженствовало. В три часа выступил Гордон с некоторым числом войска на берег и взошел на один холм, с коего Азов и места по ту сторону Черкаска лежащие видеть было можно. Ветер был противной и в 10 часов прошли мертвой Донец.

19. Поутру прибыл Гордон к Новосергиеву (или прежде называемому Каланчину). Когда он крепость двумя пушечными выстрелами поздравил; то ответствовано было ему из всех пушек на валах стоящих; он занял малую крепость на Дону, а по том, взяв Бутырской полк и по 100 человек с прочих полков, отправился к острову Каланчину. Но как старая крепость была мала, то заложил он вокруг оной новой вал во 180 шагов, начиная от реки Каланчи до Дона, [327] (Смотри поход Боярина Шеина стр. 87.) разделив работу и оставя довольное число для прикрытия возвратился назад. На реке встретился он с Государем Царем и поехал с Его Величеством в крепость, а по том на его бот, где с боярином Федором Алексеевичем Головиным, который в сем походе отправлял должность Генерала Кригскоммисара, и с Донским Атаманом Фролом Миняевым, рассуждали о предприятии, каким бы образом взять оба Турецкие корабля на Азовской рейде на якорях стоящие. Его Величество положил напасть на них своими галерами, а Атаман должен был подкреплять оные с своими козаками; для учинения же отвлечения предписано было Гордону, если он узнает, что Турки поплывут вниз по реке для подания помощи кораблям, выступить с тремя полками из крепости на остров, чем можно будет удержать Турок, по тому что им должно будет опасаться, чтоб не напали на них с тылу. В вечеру пустилися казаки вниз по реке на 40 лодьях, из коих в каждой [328] было по 20 человек, а Государь Царь следовал за ними с 9 галерами и с одним из Гордоновых пехотных полков (Снеси собрания до Российской Истории касающиеся 2 тома, стр. 185 и 186.). 20 числа, на самом рассвете, переправился Гордон чрез Дон с двумя стрелецкими полками, и нескольких послал вперед для подсмотрения, не делают ли Турки какова движения. Услышав же, что из города палят из пушек, выступил из крепости и остановился в 5 или 600 шагах от оной в добром боевом порядке. Между тем несколько из неприятельской конницы переправилися чрез реку (Кагалник) и подвинулися к Гордону, дабы рассмотреть его намерения. Простояв несколько времени, и будучи встречены выстрелами из мелкого ружья отступили назад. Около вечера приметили, что Российские галеры назад возвратилися, а около полуночи прибыл и сам Государь Царь на своем боте.

Сего утра сильная партия из Азова чрез ворота к реке лежащие выступила и [329] воротилася к вечеру паки в крепость с 800 человек, которые с Турецких кораблей высажены были на берег.

21 Числа около 10 часов, прибыв Его Величество к Гордону, изволил ему рассказывать, что они был на море и приметил около 20 кораблей и галер, также великое множество галиотов; однако не рассудил за благо предпринять что нибудь противу оных, и для того приказал талерам отступишь назад. Около полудня прибыли галеры опять на свое место, также и Гордонов Танбовской полк, которой не мог однакож дойти до устья реки Каланчи, поелику галеры по причине мели не могли к оному подъехать.

После полудня в 3 часу изволил прибыть Государь Царь к Гордону с приятною вестию, что козаки прошедшего вечера напали на Турецкой флот и оной разбили и рассеяли, многих Турок побили, 27 человек полонили и знатную добычу получили, т. е. 700 копей, 600 сабель, 400 Турецких ружей, 8000 аршине сукна, много мундиров и съестных припасов, как то сухарей, сорочинского пшена, табаку, меду, [330] винного уксусу и проч. также иною пороху, бомб, гранат; сверьх того козаки из 17 Турецких судов и галер 38, а из 24 галиотов 10 сожгли, так что 6 только из оных к Азову прибыли, а прочие опять пошли в море (Так повествуется в Гордоновой дневной записке; в собрании же Российской Истории несколько отлично описывают.).

По том Государь Царь Гордону наслал указ, чтоб он Новосергиевскому гарнизону дал повеление занять обе вниз по реке лежащие креностцы, прикрывать Гордоновы боты, а самому с 3-мя полками у него бывшими за собою следовать. Около 5 часов отправился Его Величество только с своими судами в низ по реке Каланче. Гордон, исправив все, сколько мог, отправился также в вечеру с тремя полками и 8 пушками вниз по реке. 22 на рассвете прибыл Гордон, при сильной гребле во всю ночь, к устью реки Каланчи. Тут нашел он Государя Царя с козаками у одного острова. Гордон расположился своими ботами по другую сторону и удалился на тот остров, на котором козаки недавно [331] полученную добычу делили. По полудни пошел Государь Царь к Новосергиеву и приказал Гордону стоять на том же месте до тех пор, пока получит другое повеление. Вскоре по том начала прибывать вода, чего ради Гордон отступил на некоторую высоту. Ему последовали и козаки, а в вечеру поехали и козаки с Гордоном далее вверьх по реке. 23 числа поехал Гордон на другую сторону реки и прибыв до некоторой высоты, послал к Государю Царю письмо, в коем спрашивал, что ему повелит делать.

По получении 25-го после полудня вести, что несколько ботов усмотрено было, вскоре Гордон поехал на устье реки Дона, или паче на устье реки Каланчи, и приметил много ботов, которые к разбитым Турецким судам подъезжали и отъезжали. Он немедленно приказал дать знать о сем Государю Царю в Новосергиеве находящемуся.

26. Поехал Гордон с несколькими ротами и пушками к устью реки и послал к разбитым Турецким кораблям боты, которые оттуда привезли 141 бомбу, 95 [332] стеклянных ручных гранат и много другого. После полудня вышли галеры другим рукавом реки Каланчи в море.

Сего дня прибыл Генералиссимус к Новосергиеву, и стал с своим полком ниже сей крепости на Нагайском берегу реки Дона, против шанцев построеных при мысе между реками Доном и Каланчею. Он приказал Генералам и Полковникам своей армии войско и Артиллерию высадить на Азовскую сторону, и приготовиться, как можно скорее, к учинению приступа на Азов. В самое то время построены мосты, из лесу нарочно приуготовленного и привезенного из Воронежа, от Каланчи чрез низкие и болотистые места, равным образом и чрез реку Каланчу, по которым войско 27 Маия перешло на Азовскую сторону и начало вступать в старые окопы, которые Турки не имея времени разрыть оставили (Сравни поход Боярина Шеина на стр. 87, где о сем случае упоминается. В рассуждении реки Каланчи и многих ее устьев можно видеть на Крюйсовой карте.). [333]

28-го Генерал Майор Карл Ригеманн со своим корпусом, с Донскою и Калмыцкою конницами, подошел ближе к Азову и стал лагерем. Турки учинили на оной нападение, но были козаками и калмыками обращены и прогнаны даже до города (Сие известие взято из вышепомянутой книги стр. 88 и 89.).

По полудни поднялась страшная буря на море и вода столь высоко прибыла, что, Гордон принужден был снять палатки и сесть со своим войском на суда. И как вода беспрестанно прибывала, то они сильного ветра взнесло боты на землю. 29 на рассвете ветер и вода гораздо уменшилась, тогда Гордон приказал стягивать немедленно суда с земли. Некоторые остались было, но и те на последок стащены были. О всем сем уведомил Гордон Генералиссимуса письменно.

30 числа получил Гордон повеление от Государя Царя приехать со своим флотом к устью реки Каланчи. И как он в следствие оного дошел до острова, то поднялся сильной ветер, по чему за неимением у себя якорей не рассудил он за [334] благо продолжать путь далее. Сам же приехал на маленьком судне к берегу и говорил с Государем Царем, которой вскоре по том в Новосергиев отбыл; ибо следующего дня был праздник Сошествия Святого Духа.

31-го Прибыла вода весьма сильно при западном ветре. И так Гордон пошел назад и выехал в запертой Ерик, где он стоял всю ночь, послав о сем Генералиссимусу известие.

Гордон осмотрев в вечеру места по Дону лежащие и побывав на тех галерах, которые въехали в устье реки, и нашед удобнейшее место для судов, ближе к реке Дону находящееся, пошел и Июня по Июнь, утру туда с своими судами, послав Государю Царю и Генералиссимусу о сем известие. Но как он 2 числа ни от Государя Царя, ни от Генералиссимуса ответа не получал, на котором месте реки, или каким образом новая крепостца, которую замышляли, должна быть построена; сам же не хотя потерять времени, пошел с половиною полка, которой у него находился, выбрал место показавшееся ему [335] способнейшим к его предприятию, и назначив крепостцу, так как положение места позволяло, приказал тотчас вместе с заложенией сделать оной и начало. Государь Царь прибыл после обеда к галерам, пред устьем реки стоящим, изволил посещать Гордона, и осмотрел крепостцу поднятую уже довольно. Его Величество был весьма оным доволен и обещал в следующий день посетить Гордонов лагерь. 3 числа после обеденного стола прибыл Государь Царь к Гордону и пробыв у него несколько часов, поехал в крепостцу; а оттуда возвратился паки на галеры.

5 Числа прибыв Государь Царь со многими другими к Гордону, приказал ему итти в лагерь и оставить в крепостце два стрелецкие полка. Несколько времени спустя после полудня, пошел Гордон с Бутырским полком и прибыл в вечеру в лагерь к Генералиссимусу. Государь Царь прибыл также туда после, и долго между собою рассуждали, как бы расположиться пред городом и осадить оной. [336]

Следующего дня Генералиссимус с Гордоном ездили верьхами для осмотрения циркум и циркумваллационной линей, над заложением которых тогда работали, и определили места для разных корпусов. Генералиссимусу назначено было место в середине с 10 до 15000 пехоты, и от 6 до 10,000 человек конницы. Генералу Гордону правая сторона с 19 полками пехоты, состоящей из 12 до 15,000 человек. Между обеими ими определено стоять бомбардирам и гренадирам с артиллериею и аммуницию. По левую сторону Генералиссимуса получили свое место Генерал-Майор Ригеманн с 5 до 7000 пехоты и с зади его вице-Гетман Днепровских козаков с 20000 пехоты и 6000 человек конницы, с левую же сторону оного 4000 Донской конницы. (О сих распоряжениях войска не упоминается ни в Гордоновой дневной записке, ни в книге, в коей описывается поход Боярина Шеина; но я вышеупомянутое взял из собрания Российской Истории стр. 186. 187. однако и в оной не было означено, где стоял Генерал Автоном Михайлович Головин.) Гордон приказал итти [337] полкам к холму, а сам пробыл всю ночь на своем боте.

Сего дня прибыла Московская конница под предводительством Стольника Князя Петра Григорьевича Львова (Смотри поход Боярина Шеина стр. 90.), которой приказал поставить свой стан подле прочих.

6-го числа пошел Гордон сам на холм, а палатки свои приказал разбить на ровнине.

7-го числа возвратился Генералиссимус из Новосергиева в свой стан, стоящей под Азовом и дал приказание Генералам Головину, Гордону и Генерал-Майору Ригеманну начать осаду Азову. 8 числа вошел Гордон в укрепленный стан на правой стороне при большем вале. 9 числа приказал он некоторой старой сад окопать шанцами близ того места, где он намерен был начать делать траншеи, и дабы в нужном случае иметь прибежище, поставил в оном 1000 человек с двумя пушками; осмотрев так же место, на котором Донское войско стоять должно было, послал людей оное окопать шанцами. [338] В вечеру вступали все в старые траншеи и оные исправили. Из стоящего в саду запасного войска убито было 3 человека пушечным ядром; в прочем, кроме сих, у осаждающих ни убитых, ни раненых не было (Сие описано обстоятельнее в собрании Российской Истории стр. 188 и в книге поход Боярина Шеина стр. 91-93.).

10-го числа по утру рано подошла Турецкая конница весьма близко к Российскому стану. И не так скоро оную увидели, как проворно Российская конница выехала и неприятелей обратила в бегство. Из сих от 10 до 12 человек убито и 4 полонены; из Российских же дворян были пятеро ранены.

Государь Царь изволил быть в лагере и Гордон проводил Его Величество до его судна. По том Генералиссимус осматривал с Гордоном и прочими Генералами траншеи и были оными все довольны.

11-го числа ночью траншеи были далее проведены и место для батарей было так же шанцами окопано. В вечеру был Гордон в траншеях, и как уже две [339] батареи готовы были, то приказал на каждую доставить по 3 пушки разного калиберу. В следующую же ночь для сильного дождя, траншеи мало прокопаны были.

12-го числа приказал Гордон привесть 10 пушек с судов в лагерь.

Контр-Адмирал прибыл с одною галерою и 4 брандерами.

По елику того дня, в следующую ночь и по утру беспрестанной шел дождь, то в траншеях работать было не можно. Но как скоро после обеда стало ведро, то всякой должен был приняться за работу, дабы провести далее траншеи и окончить батарею. На оную поставили еще пять пушек, и тогда всего на ней находилося 11 и одна гаубица. Гордон дал приказание, чтоб редуты, в которых должны были стоять мортиры, устлать толстыми половицами, привести три шестифунтовые пушки с Каланчи в лагерь, зачать делать другой редут на левой стороне и холм с правой стороны вокруг окопать шанцами.

14-го числа по утру объявил Гордон всем в шанцах находящимся нужные [340] повеления. Но как тогда усмотрели несколько Турецких галер, шедших на рейду, и скоро по том в довольном расстоянии ставших на якоре, то поехал он с некоторыми на холм при реке Кагалнике находящейся, дабы оные суда осмотреть точнее. С оного приметили, что их было 16 больших и великое множество малых судов; но сколько всех вообще, точно сощитать было не можно. Флотом сим предводительствовал Турнак Паша, на коем было 4000 человек пехоты, назначенные в Азов (Сравни собрание Российской Истории II части стр. 188.).

Почему определено было послать 4 пехотные полка в крепостцу, на другой стороне реки Дона лежащую, то есть в Петровские шанцы. Начальство над сим войском препоручено было полковнику Левистону, под ним состояли полковники Томас Юнгер, Александр Шарф и Вильгельм фон Дельден. Определено было равным образом в случае, если Турки оное вспомогательное войско высадят на берег, с 10,000 человек пехоты и со всею [341] конницею выступить и давать вид, будто на оное напасть намерены. Государь Царь изволил отбыть немедленно на галеры и пошел на оных в реку Дон.

По причине тревоги, сделавшейся ночью, в шанцах мало работали, и только окончана была одна коммуникационная линия между осадою Генерала Головина и Генерал-Майора Ригеманна находящаяся.

15-го числа Гордон дал приказание к выступлению вышепомянутым 11 полкам, а сам пошел в траншеи, и нашел, что уже с оными довольно подалися в перед. В восемь часов выступили полки, в 3 часа по полудни пришли перед Каланчин, а в 5 часов переправилися через Дон.

На покатой стороне против Каланчина отстроена была крепостца, чрез которую старалися воспрепятствовать, чтоб с сей стороны не возможно было никакой помощи подать городу.

Гордон пробыл всю ночь на баттереи у солдат, для примечания, когда посланные войска из крепостцы на другой стороне займут места. 16 числа на рассвете приметил он, что уже оные заняли [342] назначенное место и уже чинят крепостцу. По сем приказал он еще сделать редут пред тою бойницею, на которой поставлены были мортиры, а по правую руку холм обвесть рвом, где он думал главную свою сделать баттерею.

Коммуникационная линия между Гордоновым и Головиным местом нападения была окончана.

За благо рассуждено было сего дня после полудня требовать от города сдачи. Для сего написаны были две грамоты, одна на Турецком, а другая на Российском языках, которые послали чрез козака перекрещеного из Турок и распустили белое знамя. Однакоже Турки палили по козаку и по белому знамени; через полчаса смяли белое знамя, и поставили на место того красное, и начали из пушек и из мортир стрелять по городу, и продолжали целой вечер. Государь сам тогда присутствовал, а во время ночи отбыть изволил на галеры. Во весь следующий день продолжали пальбу, и чрез сие в городе причинили великий вред. [343]

В полдень показалось Днепрское войско по Скопинской дорог, под предводительством Якова Лизогуба. Генералиссимус с Гордоном поехали в лагерь для назначения удобного места оному. 18 числа пришло вышеупомянутое войско, состоящее из 20000 человек, и стало станом на поле по левую руку Российского войска вне обоих валов (Тоже находится и в записках о походе Боярина Шеина, на стр. 92. 96.).

В то время, как козаки лагерем становились, получена весть, что Турецкая конница на другой стороне реки Кагальника показывается. Российская конница выступила немедленно в поле, напала на малое число переправившихся через реку, и прогнала назад по нескольких сшибках. Пальбу друг по другу около получаса производили. Но как Турки увидели, что число Россиян беспрестанно приумножалося, то начали отступать, и Россияне тоже учинили. Турок было числом около 2000, а Россиян от 5 до 6000 тысяч человек. Россияне полонили двоих, [344] из коих один был Мурза. С Российской же стороны от 15 до 20 человек было раненых.

Получено было известие, что боты из Российского флота вышли для разведания, где Турецкой флот находится. Едва они к оному приближились, то Турки выслали свои боты им на встречу, и Россияне имевшие с козаками от 50 до 60 ботов, принуждены были отступить назад. Пленные объявляли, что неприятельская конница ожидает еще большей помощи, и что оная тех, которые на кораблях были, звала с собою итти против Российского стана. Однако же они от сего отреклись, сказывая, что имеют повеление только пройтить в город и провезти с собою съестные припасы и аммуницию; в прочем ничего другого предпринимать не намерены; и что они послали к Султану для испрошения повеления, каким образом поступать им, которого и ожидают; наконец объявили пленники, что сие вспомогательное войско состоит из 1500 Янычар и из 2500 новонабраных. [345]

22 числа была окончана и последняя коммуникационная линия между Головиновым и Гордоновым корпусами. Гордоновы траншеи только около 10 сажен от рва отстояли, и начата была новая коммуникационная линия: хотя между местами нападения Головинского и Ригеманского корпуса приказано было сделать коммуникационную линию; однако оная едва токмо была начата; да и Гордоновы стрельцы совсем ничего не сделали, и извинялись тем, что им препятствовали частые ночью тревоги.

Река выступила из берегов при южном ветре, и ни одного судна не можно было вытащить на землю. Неприятельская конница перешла на тот остров, на коем одна каланча находилась, иных из Руских на сенокосе бывших побила, других взяла в полон и все сено выжгла.

Когда все рядовые солдаты просили, чтоб им позволено было сделать вал из земли и оный продолжить до городского вала, то на сие и получили позволение от Генералов.

Гордон приказал поставить на холме близ города 8 полевых пушек. 23 числа [346] ходил он по всем траншеям, и приказал делать приуготовления к начатию вышеупомянутого вала. Приказал также делать ров и галлерею к подкопу не для того, чтоб тут способное к тому было место (ибо оно еще на двадцать сажен от контрескарпа отстояло), но для того, чтоб солдаты праздны не были. Спустя несколько времени по захождении солнца начали делать вал. Гордон получил они Генерала Лефорта 1000 солдат для работы в траншеях.

24 числа рано по утру Гордон был в траншеях, и нашел, что с оными нарочито подвинулися, но Донские козаки еще ничего не сделали.

В 8 часов были осаждающие они неприятельской конницы встревожены. Оная во множестве чрез Кагальник перешла и на Российских фуражиров напала было; но Российская конница выступив против оной рассеяла оную, и гнала в великом беспорядке Турки, сие приметя, возвратились паки с великим криком, принудив Россиян в бег обратиться, убили они 15 до 20 человек, многих ранили и полонили [347] двух стольников. Замешательство, которое восстало в Российской коннице, было причиною, что начальники для предупреждения большого нещастие приказали отступить Некоторые стольники умерли от ран, и так число полоненых и побитых состояло из 25 человек (Обстоятельнее, особливо в рассуждении раненых и убитых с Российской стороны, смотри в книге о походе Боярина Шеина стр. 98-104 и во второй части собрания Российской Истории стр. 190-191.).

В вечеру Генералиссимус с Гордоном были в траншеях и дали нужные повеления.

25 числа в ночь, за сильным дождем, в траншеях весьма мало сделали.

Гордон отправился верхом по мосту чрез Дон, а оттуда ездил водою к берегу, находящемуся между Азовом и Лютиком; ибо он намерен был в сей стороне заложить крепостцу; по том был он у Полковника Левистона в крепостце (в шанцах С. Петра).

В сей день прибыли в лагерь инженеры Розен и Ботсман и искусные в пороховых составах Шустер, Кобер, Гак и [348] Китанветтер, присланные от Курфирста Бранденбургского (Смотри в книге поход Боярина Шеина, стр. 105-106.).

Государь изволил быть в лагере и в траншеях, и по том опять возвратиться во флот.

26 Июня получил повеление Полковник Левистон, отрядить Майора с 200 человек и 2 пушками, для построения и занятия крепостцы по Лютикской дороге, для сделания земляного вала на Дону подле старой крепостцы против города.

27 числа сделан был вал на 10 сажен, и галлерея к подкопу на 4 сажени в перед подвинута.

В полдень показалась Турецкая конница и требовала переговору с Российскою, на что и соглашенось было. Турки просили размена пленникам, и что бы Россияне прислали список о тех, которых они полонили, и о тех, коих сами потеряли, и какого они чина были.

28 числа получено известие, что крепостца по Лютикской дороге (редут в 14 сажен с каждой стороны) и еще ей [349] подобная в 56 саженях от низменного вала на Дону были окончания.

29 числа весьма рано по утру показалась неприятельская конница перед Российским лагерем, и приближалась к оному на пушечной выстрел, что принудило Россиян учинить по ней несколько выстрелов. Между тем винтовали Турки до полудня, а по том назад уехали.

Один пленник выбежавший ночью из города, объявил, что часть гарнизона думает сдать город, другая же защищать оной. Он также сказал, что в городе недостаток в съестных припасах и военных снарядов мало, и что многие из гарнизона убиты, больны или ранены (Обстоятельнее сие описано в книге поход Боярина Шеина стр. 107-108.). Сие побудило Генералов (выключая Гордона, которой ничего о сем не знал) послать в город требовать сдачи с обещанием хороших условий, и что Его Величество для своего Тезоименитства (Так говорит Гордон: учиненные требования сдачи в вышеупомянутой книге слово слово вписаны; но о сем обстоятельстве ничего не упоминается.) (которое в [350] сей день на большей галере праздновано было) хочет оказать им сию милость. Однако ж Турки ответствовали только пальбою.

Ночью учинено на козаков нападение; но оное кончилось без дальнего следствия.

30 числа Гордон был в траншеях, по том поехал в нижнюю сторону от города, и осмотрел противолежащей берег Дона, где бы против самой нижней части города можно было заложить крепость, и из оной производить пальбу по городу. Выбрав место послал он немедленно Инженера Адлера к Полковнику Левистону с повелением, чтоб заложить крепостцу с бойницами, могущую вмещать в себе от 200 до 300 человек.

1 числа Июля показалася неприятельская конница на поле, и полонив от водоема до Калантина 6 человек, начала с малым числом Российской конницы, которая туда поспешала, сражаться: но как прибавилось конницы и пехоты; то оная принуждена была назад обратиться. В полдень учинили вылазку на защиты Головина и Гордона; однакоже с великим уроном [351] были назад прогнаны. Россияне потеряли при том только 12 человек.

Сказано было, будто Турки подавали знак из города, что они переговора требуют. Но когда осаждающие из траншей о сем спрашивали, то они отрицались только одними знаками; и по том начали палить по тем, которые о их желании спрашивали.

2 числа рано по утру приближилась Турецкая конница к водоему и лугам вышней части города и отогнала несколько лошадей. Российская конница выступила с пехотою и пушками. И по том оглядевши друг друга чрез довольно долгое время, Турки начали сильно палить, так что Россияне сражавшиеся с ними возвратились к своему корпусу в некотором беспорядке; будучи же подкреплены большею частию конницы, принудили Турок в бег обратиться; и таким образом обе стороны разошлися (Подробнее описано о сих обоих действиях во 2 и 13 июля в книге поход Боярина Шеина.). [352]

Но как Турки в прошедшие две ночи возвысили вал угольного бастиона, который Гордон за несколько дней не мог разбить из пушек, то выдумал он другим образом произвести сие в действо. 3 числа был он рано в траншеях и положил сделать вал с батереями и калитками, из коих вылазку чинить позади того вала, который уже был сделан, и чтоб его низринуть в ров.

Оной если не выше, то по крайней мере долженствовал быть Турецкому валу равен, дабы с оного вновь сделанные Турками укрепления и городские стены низложить было можно. Гордон получив известие, что новая крепость с другой стороны Дона уже совсем отделана, приказал одному из находящихся там полков ночью в лагерь простираться.

Четвертого числа положили основание новому валу, которой спокойно был продолжаем.

Российская конница делала сшибки с Турецкою весьма близко стана. А наконец учинили Турки нападение на козаков, разъезжающих далеко в правой стороне, и [353] обратили их в бегство. Но вскоре собрались они с силами, и встретили неприятельскую конницу мелким своим оружием столь сильно, что оная с великою поспешностию назад отступила.

Государь царь изволил прибыть в стан, и препроводить в оном всю ночь.

5 числа ездил Генералиссимус и Гордон для осмотру в низу города лежащих месте, не нужно ли и там будет сделать еще какого укрепления. Но сие Гордон совершенно почел за излишнее; оттуда были они в апрошах, а из оных возвратилися в лагерь.

7 числа по утру осматривал Гордон траншеи, и увидел, что с оными везде успешно подаются в перед. Скоро после того Генералиссимус прислал за ним, ибо от одного перебежавшего от неприятелей узнали, что тысяча человек пехоты хотят пробиться, и с верхней стороны войтить в городе, при том взять одно из Российских укрепленных мест; по чему определено было укрепления, находящиеся вне линии, совсем срыть, так же от самого моста до нового укрепления провести [354] ров, защитить оной редутами, дабы сим везде неприятелю заградить путь. И так Гордон приказало всевозможной труд к оному прилагать, и уже до рассвету дня было все в надлежащем оборонительном состоянии.

8 числа заложенной солдатами подкоп доведен был до рва, и вал сделан был равен высотою другому.

Неприятельская конница выступала в поле; но увидев там новые и уже совсем окончанные укрепления, возвратилася назад.

Козаки полонили одного Татарина, которой объявил, что 300 Янычар с шестью знаменами сошли со флота на береге, и что они намерены были каким нибудь образом пробраться в город, и что чрез день или два ожидают пришествия Калги Султана с 6000 человек из Крыма.

9 числа приехали инженеры, подкопщики, и знающие пороховые составы, присланные Римским Императором в Новосергиев (По книге похода Боярина Шеина, стр. 120-150, прибыли они 10 числа. Писмо Императора Леопольда к Государю Царю в ней вписано, в коем упомянуты имена инженеров, минеров и канонеров; Полковник Артиллерии был Казимир Криг, инженеры дела Вал, Барон Боргсдорф, минеры Генрих Лоренц, Иоган Гофф, Антон Кок, Франц Калзон, Томас Вигарт (Бегант пишется), Николай Териер, Иоган Слирер, канонеры, Лоренц Шмидт, Лоренц Бан, Иосиф Оттон, Готфрид Дисманн.). [355] Того же вечера начали засыпать ров. Но понеже солдаты по неосторожности в оной множество фашиннику, сухова тростнику и навозу наклали, то Турки зажегши его в пепел обратили.

11 числа прибыли и лагерь новые инженеры, которые у Генералиссимуса имели обеденной стол. За несколько же времени пред вечером ходил с ними Гордон по всем траншеям, и осматривали подкопы. Инженеры удивлялись великости дела и труда употребленных при сих траншеях.

12 числа полковнике Краге со всеми инженерами и минерами обедал у Гордона, а после обеда были они в апрошах. Господин же Краг за рекою осматривал батереи. По томе положено было перевезть 6 пушек на [356] новые батареи, которые они увеличить вознамерилися. О чем послали донести Государю Царю и Генералиссиму, и получили на сие подтверждение.

13 числа был уже ров подле солдатской защиты совсем зарыт, и с обеих сторон пускали каменья как град. Во втором часу по полудни слышна была сильная с неприятельского флота пальба.

14 числа был Гордон рано в апрошах и приказал с новых батерей производить пальбу, которая имела изрядной успех, ибо оною сбит был палисад при угле крайнего бастиона.

16 сделали новой вал осаждающие высотою равный городскому, и поставили его близ валу у вершины болверка снабдив войском; а батереи Гордона сбили все остальные палисады угловато бастиона.

Турецкая конница появилася на поле в большем числе обыкновенного, и имела с козаками и Калмыками небольшие сшибки, которые для них весьма неудачны были. Гордон осматривал с Генералиссимусом траншеи, и приказал оные продолжать поспешнее. [357]

В прошедшую ночь заняли солдатские полки угольной бастион; а в сию ночь укрепили места свои, и прикрыли оные. Турки перевезли свои пушки внутрь Траверса во вход болверка.

17 числа взяли (Происшествия они 17 до 19 Июля можно читать в книге поход Боярина Шеина, стр. 122 и 124 и в собрании до Российской истории принадлежащем часть II. стр. 193-195.) Днепровские козаки под предводительством вице гетмана Якова Лизогуба приступом угольной бастион вне палисада у валу, а по полудни покушалися они вытащить три небольшие пушки, которые Турки накрепко привязали. Из сего произошла между ими столь сильная битва, что прочие осаждающие для воспрепятствования Туркам, чтоб они не учинили со всею своею силою нападения на козаков, показывали вид, будто хотят сделать всеобщей приступ. И когда сия почти с час продолжалася, то Гордон дал знак к отступлению, а в вечеру приказал распространить ложементы угольного бастиона. [358]

В ту ночь посланы были на помощь Днепровским козакам гранадеры, которые три помянутые большие пушки из бастиона взяли по лафеты под оными от Турок были созжены. В тоже самое время взяли и Днепровские козаки одну пушку с другой стороны вала.

18 числа осматривал Гордон траншеи и видел, что оные с успехом продолжаются; в следствие чего определили, чтоб 20 числа по утру все к приступу и осаде вала изготовить, так чтоб не нужно было сквозь вал прорываться, но токмо осажденных с оного прогонять, а самим с осаждающими на валу остаться и грудные их защиты употребить к своему защищению. Около полудня показалась на поле Турецкая и Татарская конница, и по нескольких сшибках получила она выгоды над пехотою, которая далеко в поле удалилась; ибо неприятель напав со стороны, пресек ей возвратной путь, и тогда около 30 из простых козаков, да около 20 из дворян побито, так же довольное число в полон взято. [359]

Как на конец (Смотри в книге поход Боярина Шеина стр. 122-126, где сдача Азова обстоятельнее описана, и собрание Российской Истор. часть II. стр. 194-196.) Турки лишились надежды получить помощь; ибо Российской флот запер с морской стороны все ходы, и город был бомбами совершенно раззорен, вал же осаждающих взведенный возле вала осажденных лишил их всех способов к супротивлению; при том осаждающие имели в своей власти часть неприятельского болверка; то Турки просили, чтобы вступить с ними в переговор о сдаче; и получив желаемой ответ, прислали одного Турка, именем Мустафу Сарибердеева с письмом. Он был представлен Генералиссимусу, и писмо переведено. Осажденные обещали город сдать с тем условием, чтоб им позволено было выехать со всеми их женами, детьми и пожитками, и чтобы даны были им телеги и боты, с надлежащим прикрытием, на коих бы они могли на другую сторону реки Кагальника, где их конница стояла [360] лагерем, переправиться. Наконец соглашенось было на их предложение, и с обеих сторон даны заложники; главнейшее затруднение состояло в том, что Турки не хотели выдать некоего иностранца называемого Яковом (В Ядре Российской Истории стр. 374 род и племя сего яснее показаны. Голанченин Яков Яксен.), которой в прошедшем году от Россиян к Туркам перебежал, и был виновником многцх нещастий. Отговорка их состояла в том, что он принял Магометонскую веру, и пошел в янычара. Однако напоследок принуждены были Турки и на сие согласиться и его выдать.

19 числа отряжено было 10 полков к занятию города, а остальные восемь поставлены в две ширенги, между коими Турки должны были итти чрез сделанные для вылазки ворота, не далеко от сей реки, на суда. Турки поднялись в пятом часу. Первые 10 полков взошли на вал, а другие восемь выступили на луг, внизу города находящейся. Когда боты пристали к нижнему берегу, то Турки выходили не по порядку, но кто как успел. Иные [361] грузились на суда с женами внутри города, чего не должно бы было позволить; однакож на малые беспорядки их сквозь пальцы смотрели, и наипаче когда узнали, что козаки самопроизвольно в великом множестве в город ворвалися и уже начинали чинить грабительства. Для сей причины поставил Гордон у Коменданта караул, состоящей во 100 человек, для охранения знатнейших Турок, которые у него находились с 16 знаменами. А по том приказал Гордон всех их без опасности из города проводить к Генералиссимусу, которой недалеко от сей реки верхом находился. В присутствии его приняты от них знамена, гарнизоне посажен на суда и отправлен вниз по реке. Российские же галеры стояли в порядке на якорях и пропускали идущие суда. Спустя несколько времени по полудни прибыл гарнизон на другую сторону реки Кагальника и был своими с великою радостию встречен. Солдаты занимались весь день исканием сокрытых Турками сокровище. Они нашли множество сосудов и платья, которые все не многого стоили. Гордон осматривал [362] Христианскую церьковь и две Турецкие мечети, которые бомбами в совершенное приведены разорение. Весь город был в развалинах и ни одного в нем дома не было целого. Для сей причины Турки жили по пещерам и хижинам и близ вала.

20 числа посланы были инженеры осмотреть город, с приказанием сделать чертеж, по коему бы можно было его паки в оборонительное привесть состояние. Российские передовые караулы возвратясь сказывали, что вся Турецкая и Татарская конница в поход вступила, и по сему войско занялося засыпанием апрошей и снятием батерей. Донские козаки (В книге похода Боярина Шеина стр. 127-131 показано сие обстоятельнее и иначе. Там находится роспись всему, что победителям Азова и Лутика в руки досталось стр. 131-150.) поплыли на судах к Лутику, сами собою без всякого приказания, и требовали от гарнизона сдачи, объявляя Туркам, что Азов уже сдался. Они с начала не хотели верить; но наконец были убеждены, получив с неприятельской стороны заложников, [363] положили послать нарочного для удостоверения в сем происшествии. Оный прибыл ночью в Российский лагерь, а по утру отправлен в город. Хотя он не мог уже об том сумневаться и имел полную власть сделать условия о сдаче, не смотря на то однакоже требовал, чтоб кто нибудь с положенными статьями с ним вместе был отпущен. Послали также стольника Ивана Ефремовича Багметьева с 300 стрелков на конях, для принятия Крепости и для провождения гарнизона в безопасности в лагерь. Турки, имея в руках палки, должны были выходить из города и в одной токмо одежде, которую на теле имели; а оружие и прочие вещи должны были оставлять; однакож из последнего им несколько отдано. В Лутике найдено пушек медных 31, также довольное количество аммуниции, съестных припасов месяца на два. Добыча из одежды и других вещей была отдана козакам, и почти 40 коней отданы Калмыкам. Гарнизон, состоящий во 115 человеках, весь выступил из города. Но один старый Турка, имея уже 84 года от роду, [364] остался в городе и просил, чтоб его окрестили; ибо он опасался лишиться живота. Лутик был также как и Каланча в 1663 году по приказанию Султана Магомета четвертого, Мегметом Гиреем Ханом построен, дабы Донским козакам по Донцу к Азовскому морю сделать в проезде препятствие.

22 числа прошел гарнизон Лутикской мимо Российского лагеря, и взял там 70 коней для провозу багажа и съестных припасов; ибо им позволено было взять несколько из своих пожитков; до реки Кагальника провожали их Россияне, а по том всяк шел туда, куда хотел.

23 числа определено было 8000 человек рядовых солдат и стрельцов оставить в Азове для содержания гарнизона. Князь Петр Григорьевич Львов, бывший до сего времени стольником и началником главного знамени, был скоро после того пожалован Окольничим и Комендантом Азова.

Когда сделан был план к возобновлению Азова, то почитали за невозможность все сие в один год окончать, для того [365] определили старой земляной вал правильно укрепить, и привести оной в надлежащее оборонительное состояние.

24 числа отправился Адмирал ле Форт водою.

25 числа положили начало укреплению Азова, и работа разделена была между войском.

26 числа пополудни прислал Государь Царь за Генералиссимусом, Гордоном и за прочими, дабы с ними путь предприять водою в Таганрок, искать удобного места для построения города и учреждения гавани. И так сели они на галеры и поплыли вниз по реке, и выехав из устья оные стояли всю ночь на якорях; а 27 числа в 5 часов начали подымать якори; но по причине низкой воды не могли путь свой продолжать далее. Для того вышли из галер и сели на боты, на которых в 4 часа по полудни в Таганрок прибыли. Там нашли высокой и каменистой мыс. Осмотрев сей поплыли далее к другому, которой несколько был пониже и отстоял они прежнего на две Аглинские мили. Оный имел глинистую землю, также не [366] подалеку островок. И так обозрев положение и удобность обеих мест, избрали первое за способнейшее к своему предприятию, ибо высокое его положение, каменистая почва, глубина моря, пространство места для гавани, и небольшой с пресною водою ручей давали ему преимущество. В вечеру возвратились они к сему месту, и стояли всю ночь на якорях.

28 числа на самом рассвете поехали они к устью Донца. Но приближившись к оному видели себя принужденными волочить свои боты 2 или 3 Аглинские мили чрез мелкие места. После сего пристали к западной стороне устья реки, которой было всех пространнее и всех глубже. На конец продолжая свой путь чрез всю ночь прибыли в 7 часов по утру в город Азов.

31 числа Июля отпущены были Днепровские козаки купно с их Гетманом Яковом Лизогубом, наградив их прежде, за оказанные ими услуги, богатыми подарками, которых цена до 15000 рублей простиралася. А Гетман Мазепа и их старшины еще особенное получили награждение.

2 Августа отправился Преображенской полк водою. [367]

8 числа была Турецкая мечеть, выведенная под кровлю, торжественно освящена Христианскою церьковью (Оная посвящена во имя Богоматери; а другая, которая до сего во имя Иоанна Крестителя построена, была вновь освящена. Смотри поход Боярина Шеина, стр. 151.) и в оной в первый раз отправлялась Божия служба. Из пушек, стоящих вкруг всей крепости, так же с галер и в лагере произведена была троекратная пальба и пущен троекратной беглой огонь из мелкого ружья.

По окончании же службы приносили все поздравление его Царскому Величеству.

15 числа Государь Царь отбыть изволил водою, и 16 поднялась вся армия, которая с 25 Июля около укрепления Азова с великим усердием работала, и привела уже оную в изрядное к обороне состояние.

Генералиссимус 30 Августа к реке Аидаре прибыв отпустил главное войско, с обнадеживанием оного в своей торжественной речи за его услуги царской милости.

Боярину Борису Петровичу Шереметьеву и Гетману Днепровских козаков был [368] наслан указ, чтоб они равномерно 13 Сентября свои войска отпустили.

28 Сентября прибыл Государь Царь в Коломенское в Москву, а 30 имели полководцы и Московские полки торжественный вход в Москву (Сей вход обстоятельнее показан в вышеупомянутой книге стр. 179-205, сокращенно же в собрании Российской Истории 2 к. стр. 198-202. Две царские жалованные грамоты, данные Адмиралу и Генералу ле Форту и Генералу Гордону, в которых услуги их, оказанные при осаде города Азова, похвалены, сохраняются и по ныне в Архиве Иностранной Коллегии; обе грамоты даны 5 Фев. Г. ле Форт и Гордон сверх полученных подарков были еще деревнями пожалованы.). Петр Великий и в сем случае поступил прилично его великому духу. Он предоставил честь сего торжества своим полководцам и своему воинству, а сам был при оном скрытно.

© текст - ??. 1790
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Иванов А. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001