НЕИЗВЕСТНЫЕ ДОКУМЕНТЫ 1680 ГОДА О ПРОТОПОПЕ АВВАКУМЕ

В городовой книге по Новгороду Великому за 1680 год и в боярской городовой книге, которые ныне хранятся в Центральном государственном архиве древних актов, имеются два неизвестных документа о пустозерской ссылке протопопа Аввакума. Это изложение отписки пустозерского воеводы Г. Я. Тухачевского от 20 февраля 1680 года о ветхости в Пустозерском остроге тюрьмы, в которой содержались протопоп Аввакум, инок Епифаний, поп Лазарь и дьякон Федор, и список ссыльных и заключенных Пустозерского острога, составленный при передаче острога воеводой Г. Я. Тухачевским воеводе А. Т. Хоненеву в 1680 году 1. Как известно, протопоп Аввакум, лишенный священнического сана на соборе 1667 года, преданный церковному проклятию и приговоренный к пожизненному заключению, был доставлен в Пустозерск вместе с Епифанием и Лазарем 12 декабря того же года (дьякон Федор привезен позднее, 20 апреля 1668 года). Местному воеводе И. С. Неелову в сопроводительной царской грамоте предписывалось «тем ссыльным зделать тюрьму крепкую и огородить тыном вострым в длину и попорег по десяти сажен, а в тыну поставить 4 избы колодником сидеть, и меж тех изб перегородить тыном же, да сотнику и стрельцом для караулу избу» 2. Несмотря на то, что власти торопили с постройкой тюрьмы 3, она затянулась почти на два года (все это время узники жили «порознь» в очищенных от пустозерских крестьян четырех избах) из-за отказа ижемских и усть-цилемских крестьян приплавить в Пустозерск строевой лес. И только, по-видимому, в октябре 1669 года Аввакум «с товарыщи» были, наконец, перемещены в выстроенную для них «собную» тюрьму. Она состояла, как указывалось в грамоте, из четырех маленьких избушек, огороженных двумя рядами частокола. Насколько крохотны были их новые жилища, видно из письма Федора к семье Аввакума. «Тюрьмы нам зделали по сажени, — пишет он, — а от полу до потологу головой достать» 4. После апрельских казней 1670 года (Епифанию, Лазарю и Федору вырезали языки и отрубили пальцы на правой руке) все четыре «малыя темницы» для прочности были осыпаны землей и в таком виде они более десяти лет служили жилищем несчастных пустозерских узников.

Протопоп Аввакум в Житии так описывает жизнь в этих избушках: «Таже осыпали нас землею, — сообщает он, — струб в земле, и паки около земли другой струб, и паки около всех общая ограда за четырьми замками; стражие же стрежаху темницу. Да ладно, так хорошо! Я о том не тужу, запечатлен в живом аде плотно гораздо; ни очию возвести на небо возможно, едина скважня, сиречь окошко. В него пищу подают, что собаке; в него же и ветхая измещем; тут же и отдыхаем. Сперва зело тяжко от дыму было: иногда на земли валяяся удушисься, насилу отдохнешь. А на полу том воды по колени, — все беда. От печали великия и туги неначаяхомся и живы быти, многажды и дух в телеси займется, [101] яко мертв — насилу отдохнешь. А сежу наг, нет на мне ни рубашки, лише крест с гойтаном: нельзя мне, в грязи той сидя, носить одежды» 5.

Однако ни дальность расстояния и трудности пути в Пустозерск, ни земляная тюрьма с двойной оградой и четырьмя замками не могли полностью разлучить Аввакума с его друзьями и последователями. Наоборот, связь между ними с каждым годом все крепла, и к концу 70-х годов Пустозерск превратился в главный духовный центр всего русского старообрядчества.

Власти, особенно церковные, следившие за действиями заключенных, предприняли ряд мер по усилению режима, но по-настоящему решительных шагов по пресечению связи Аввакума с внешним миром не было сделано. Со вступлением же на престол царя Федора Алексеевича в 1676 году отношение правительства к старообрядцам резко изменилось в худшую для них сторону, и это не замедлило сразу же сказаться и на положении пустозерских узников. Дело в том, что новый царь, воспитанный в западном духе (учителем его был С. Полоцкий), придерживался иных взглядов на раскол, не знал той жалости, которую испытывал его отец к некоторым главарям старообрядчества, своим бывшим друзьям. Все это было чуждо Федору Алексеевичу. И потому он сразу же взял решительный курс на подавление противников церковных нововведений.

Да и сам Аввакум содействовал этому своей резкой и неуважительной по тону челобитной царю Федору в 1676 году.

Вот почему уже в том же 1676 году царь отдает распоряжение перемести четырех пустозерских узников в тюрьмы Спасо-Каменного и Кожеозерского монастырей, отличавшиеся особой строгостью режима. А когда это перемещение по каким-то причинам не состоялось, он приказывает местному воеводе П. Г. Львову «накрепко» и «неотступно» следить за Аввакумом «с товарыщи», никого решительно к ним не допускать для разговоров, не давать им чернил и бумаги и «писем бы никаких у них никто не имал и к ним ни от кого нихто ни. приносил никоторыми делы» 6. Москва теперь зорко следила за поведением узников.

Поэтому не дошедшую до нас царскую грамоту в Пустозерский острог, которая вызвала отписку воеводы Г. Я. Тухачевского, следует рассматривать как попытку проследить за пустозерской «четверицей». Возможно также, что присылка грамоты была вызвана какими-либо новыми «проказами» узников, о которых стало известно в центре, и власти заподозрили охрану в ослаблении режима. Действительно, царь требовал от воеводы прямого и четкого ответа — «Аввакум с товарыщи, в Пустоозерском остроге по прежнему ль в тюрьме сидят в крепости?» И тут же приказывалось караульным стрельцам, под страхом смертной казни, «ныне и впредь» охранять ссыльных «с великою крепостью». Тюрьму предписывалось тщательно «досмотрить» и, если необходимо, «укрепить тотчас».

Неизвестно, как ответил Г. Я. Тухачевский на первый вопрос грамоты: в изложении отписки об этом ничего не говорится. Что же касается тюрьмы, то она, по его словам, пришла в полную ветхость и необходима постройка новой. Воевода ждет указаний, «ис коких доходов те тюрьмы делать». Вновь, как десять лет тому назад, возникли трудности строительства в условиях Пустозерска: «место безлесное», строевой лес надо плавить «из дальных мест, из Ижимской слоботки», за пятьсот верст от места. А тут еще многие посадские и уездные люди «от голоду и от немернаго правежу розбрелися врознь». Тяжелая задача, как видно из отписки, выпала на долю воеводы. Ему, наверное, куда было бы легче, если бы погибли от северной непогоды и сурового режима сами, беспокойные для него, обитатели темниц. Но тюрьмы «огнили», а узники, могучие телом и духом, устояли. И не только устояли, но не переставали вести непримиримую борьбу со своими идейными противниками, используя для этого все возможности, показав потомкам высокие образцы мужества и стойкости в борьбе за свои убеждения.

Г. Я. Тухачевскому повезло: в том же 1680 году он был перемещен на более спокойное мезенское воеводство. Хлопотное дело с постройкой новой тюрьмы для Аввакума и его соузников перешло к его преемнику, воеводе А. Т. Хоненеву. Новый воевода уже сам напомнил о ветхости Аввакумовой тюрьмы и весной 1681 года получил разрешение: «Тюремный двор построить внов, буде починит не мочно» 7. Однако неизвестно, удалось ли Аввакуму пожить в новой тюрьме (вспомним, как медленно строилась первая) — если да, то, конечно, очень недолго, так как ровно через год после этого разрешения все четверо были сожжены в Пустозерске на костре специальным посланником царя Федора, капитаном И. С. Лешуковым. [102]

Список ссыльных и заключенных Пустозерского острога в особых комментариях не нуждается. В нем перечислены имена тех, кто находился одновременно с Аввакумом в остроге, в том числе названы имена десяти бывших защитников Соловецкого монастыря, привезенных сюда в начале 1680 года.

Интересно, что Домница, жена попа Лазаря, жила в Пустозерске в «своем дворе». Надо думать, что она помогла установить и сохранить связи между пустозерскими узниками и их единомышленниками, поддерживала самую жизнь узников.

Таким образом, публикуемые ниже два документа XVII века дополняют наши сведения о пустозерской ссылке протопопа Аввакума. Публикация выполнена по правилам, принятым в ТОДРЛ.


1

1680 года, января 20. Изложение в Городовой книге по Новгороду Великому за 1680 год отписки пустозерского воеводы Г. Я. Тухачевского о ветхости в Пустозерском остроге тюрьмы протопопа Аввакума «с товарыщи».

«Того же числа писал к великому государю из Пустоозерского острога он же, стольник и воевода, Гаврила /л. 120 об./ Тухачевской. В нынешнем во 188-м году сентября 2 день по грамоте великого государя велено ему писать к Москве: церковные колодники, роскольники, бывшей протопоп Аввакум с товарыщи, в Пустоозерском остроге но прежнему ль в тюрьме сидят в крепости? А ныне и впредь велено приказывать короульным стрельцом накрепко, под смертною казнею, чтобы они тех колодников держали в тюрьме с великою крепостью. А тюремных крепостей велено досмотрить и будет некрепко велено укрепить тотчас.

И те тюрьмы, где сидят Аввакум с товарыщи, огнили, и тын, что около тех тюрем, погнил и розвалился, а крепить без нового лесу невозможно, и лесу ныне в Пустоозерском остроге добыть немочно, потому, что место безлесное, а гоняют пустоозерцы лес водою из дальных мест, из Ижимской слоботки, от Пустоозерского острогу пятьсот верст. А ис коких доходов те тюрьмы делать, того в грамоте не написано: по указу великого государя ни на какие росходы денежные казны держать не велено.

А пустоозерцы, посадцкие и уездные люди /л. 121/, многие от голоду и от немернаго правежу розбрелися врознь. А тюрем починить без указу великого государя тех пустоозерцов и уездных людей нарядить не смеет, чтобы великого государя доходов не остановить.

Па отписке помета дьяка Сидора Скворцова выписать. Отписка отдана подьячему Артемью Возницыну» /л. 121 об./.

2

1680 года, июля 30. Список ссыльных и заключенных Пустозерского острога. Из росписного списка г. Пустозерска, приема воеводы Андреяна Тихоновича Хоненева у еоеводы стольника Гаврилы Яковлевича Тухачевского.

«Да в Пустоозерском же остроге сто человек стрельцов и с ссыльными.

Да ссыльная роспопы Лазарева жена Домница живет в Пустоозерском остроге в своем дворе.

Соловецкого монастыря тюремные сидельцы за караулом пустоозерских стрельцов: Логинко Степанов, Игнашко Иванов, Митька Борисов, Данилко Терентьев — умре, Васька Иванов, пушкарь Климка Федоров, Тишка Малафеев, Федька Семенов, Петрушка Кузьмин, Федотка Микитин.

Церковныя раскольники, что сидят в тюрьме, в осыпных в розных избах, за караулом пустоозерских стрельцов: бывшей протопоп Аввакум, роспопа Лазарь, роздьякон Федор, бывшей чернец Епифаней.

Ссыльные ж люди Ондрюшка Олонец с сыном, да Стенька Мезенец з женою живут на подворье у пустоозерцов посадцких людей и у стрельцов».


Комментарии

1. Центральный государственный архив древних актов (далее — ЦГАДА), Городовые книги по Новгороду Великому, ф. 137, № 96, лл. 120 об.—121 об.; ЦГАДА, Боярские и городовые книги, ф. 137, № 109, лл. 18 об.—19 об. Оба документа любезно сообщены мне В. Н. Шумиловым.

2. С. Б. Веселовский. Памятники первых лет русского старообрядчества. СПб., 1914, стр. 6.

3. «Велено по прежнему и по сему государеву указу тюрьму строить как мочно, избы ставить и запасы ссыльным людем и стрельцам для прокормления давать ис тамошнего хлеба, какой есть хлеб, или заняв, покамест в Пустоозерской острог хлеб в привозе весною от города будет. А велено хлеба давать стрельцом по два четверика человеку на месяц, покамест они в Пустоозерье побудут» (Царская грамота Пустозерскому воеводе от 29 февраля 1668 года. ЦГАДА, Записная книга Новгородской чети за 1668 год, ф. 137, № 78, л. 260 об.).

4. Я. Л. Барсков. Памятники первых лет русского старообрядчества. СПб., 1912, стр. 68.

5. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. М.. 1960, стр. 341.

6. В. И. Малышев. Новые материалы о протопопе Аввакуме. Труды отдела древнерусской литературы (далее — ТОДРЛ), т. XXI, М.-Л., 1965, стр. 330, 333.

7. Отписка Пустоозерского воеводы Андреяна Хоненева о ветхости в Пустоозерском остроге житниц, зелейного погреба и тюрьмы, где содержится протопоп Аввакум. В кн.: «Чтения в обществе истории и древностей российских при Московском университете», 1917, кн. II, смесь, стр. 30.

Текст воспроизведен по изданию: Неизвестные документы 1680 года о протопопе Аввакуме // Русская литература, № 4. 1967

© текст - Малышев В. И. 1967
© сетевая версия - Thietmar. 2013
© OCR - Парунин А. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская литература. 1967