-

О СТРОИТЕЛЬСТВЕ ХРАМОВ ПО ОБРАЗЦУ В XVII в.

В истории русского зодчества очень часто при возведении какого-либо сооружения строители должны были ориентироваться на «образец», указанный им заказчиком, но нет ни одного случая его абсолютного повторения. Приведем несколько таких случаев.

В 1671 г. на Измайловском острове под Москвой был заложен Покровский храм «против образца соборные церкви что в Олександрове слободе». ¹ А в 1690-х гг. тот же храм Александровой слободы стал образцом при перестройке Успенского собора в Смоленске. ² Измайловский Покровский собор в свою очередь явился образцом при строительстве в 1682 г. собора Флорищевой пустыни, а последний — образцом для Благовещенского собора в Гороховце 1701 г. ³

Не располагая обмерными чертежами названных памятников, трудно судить о степени их близости друг другу, можно лишь заметить, что последние три храма — Измайловский, Флорищенский и Гороховецкий близки по типологии — это пятиглавые храмы без подклетов. Очевидно также, что одноглавый Покровский собор Александровой слободы XVI в. мало похож на пятиглавые соборы XVII в. Измайлова и Смоленска, образцом для которых он являлся.

Значительные расхождения между храмами Александровой слободы и Измайлова также отмечает А. А. Тиц и полагает, что «образец» давал мастеру только общее представление о желании заказчика и определял типологическую схему здания, известную как заказчику, так и строителю. ⁴ Но одноглавый Александровский храм и пятиглавый Измайловский имеют существенное [280] различие в своей типологической схеме.

Остается неясным, какое содержание вкладывали зодчие в понятие «образец», насколько близко ему следовали и какого рода отклонения от него допускали. Как создавался облик нового храма, синтезирующего в себе черты предшественников и в то же время имеющего свое лицо. Вероятно, однозначных ответов на эти вопросы мы не получим. Попытаемся хотя бы приблизиться к их решению на примере трех храмов, построенных последовательно один по образцу другого. Это Успенский собор Валдайского Иверского монастыря 1656-1657 гг... Знаменский собор Новгорода 1685 г. и Троицкий собор Александро-Свирского монастыря. ⁵

В мае 1685 г. при строительстве в Новгороде Знаменского собора митрополит Корнилий наказывал прислать из Валдайского Иверского монастыря чертежи с промерами паперти и проемов Успенского храма: «И вы б соборной церкви паперти учинили чертеж на листах и двери и окна в церкви и в паперти из монастыря подписали какова в длину и в ширину, и тот чертеж прислали к нам в Великий Новгород вскоре». ⁶ Из черновика монастырской отписки известно, что чертеж был прислан. ⁷ Можно полагать, что собор Валдайского монастыря являлся в какой-то мере образцом для Знаменского.

Из грамот патриарха Никона в Валдайский Иверский монастырь, датированных мартом и апрелем 1653 г., узнаем, что им был послан «образец всему монастырю», а трапезу он наказывал рубить «против прежнего указу каков вам дан чертеж». Здесь же о самой церкви: «А паперть бы нам около церкви сделать тотчас и покрыть, а как трапезу срубите, п вам переход от церкви к трапезе сделать». Более конкретные указания о церкви были даны им в октябре 1653 г.: «А в церкви бы внутри было кроме олтаря десять или и менше девять сажен, а делать [281] на подклетах с папертьми, а трапеза такоже на подклетах сряду как Кирилов в Новегороде монастырь, и меж ими переходы, или как Соловецкой монастырь». ⁸ Здесь указание на образцы относится не столько к архитектуре будущего храма, сколько к затее связать его переходом на уровне второго яруса с трапезной палатой. Кроме того, речь идет о первых деревянных постройках монастыря.

К строительству каменного храма приступили в 1655 г., через год он был завершен. Каменный Иверскнй храм был выстроен без подцерковья, в связи с чем переходы, вероятно, пришлось убрать. Но он также окружен папертями, причем вопреки традиции паперть-галерея замкнута по всему периметру храма, включая апсидные полукружия.

Интересно выяснить, были ли в каменном храме сохранены намеченные Никоном габариты его деревянного предшественника? Судить об этом сложно. Во-первых, в документе не указано, в какой сажени предполагалось вести разбивку плана деревянной церкви; строителям, вероятно, это было известно. Кстати, и в плане каменного Иверского храма модуль его разбивки четко не прослеживается. Во-вторых, не ясно, какому промеру в каменном соборе должен соответствовать габарит в 10 или в 9 саж. «кроме олтаря» — до восточной стены храма, отмеченной на плане началом алтарных полукружий, или до восточной пары столбов, что обычно и являлось определяющим габаритом в каменных храмах. Первый промер равен 20, второй — 16 м, ни тот ни другой не содержат в себе кратное количество саженей в 176 см или в 216 см. наиболее употребимых в храмостроении второй половины XVII в.

Можно лишь отметить, что обе сажени встречаются в плане Иверского собора. Мере в 176 см равна ширина западного входного проема, она же встречается в промерах опорных столбов, трем таким саженям равен наружный радиус центральной апсиды. Трехаршинной сажени в 216 см равна толщина стен храма (без поздней прикладки), производному от нее размеру в 2 аршина (144 см) равны: ширина южного входного проема, некоторые промеры столбов и толщина стен галереи.

Проведем типологическое сопоставление Иверского храма с новгородским Знаменским собором, помня тот факт, что для последнего высылались чертежи с его промерами (рис. 1. I. а, б: II, а, б). Успенский собор Иверского монастыря — шестистолпный, трехапсидный, одноярусный храм с галереей, охватывающей все здание, включая алтарную часть, завершен пятиглавнем [284] на световых восьмигранных барабанах. Покрытие храма — многофронтонное (палаточное), характерное для новгородского зодчества. Первоначальная форма проемов паперти — сдвоенные арочные проемы в нишах — реконструирована Л. Е. Красноречьевым по сохранившемуся фрагменту. Сам храм освещается большими световыми проемами без каких-либо обрамлений.

Новгородский Знаменский — четырехстолпный трехапсидный храм с подцерковьем, окружен с трех сторон галереей с некогда ведущими на нее тремя крыльцами. ⁹ Световые проемы храма по величине значительно меньше валдайских и обрамлены наличниками из лекального кирпича, проемы галереи представляют собой аркаду, опирающуюся на столбы в форме массивных кубышек. Собор имел позакомарное покрытие. ¹⁰

Как видим из этого сопоставления, главным является различие храмов по типологической схеме: Иверский — шестистолпнын одноярусный храм, Знаменский — четырехстолпный, с подцерковьем. Мало общего и в их декоре. Однако при наложении планов обнаруживаются удивительные совпадения в их нарисовке.

1. Совпадает внутренняя ширина храмов в промере у западной стены, равная 17.8 м; в промере у восточной стены она несколько иная — у Иверского храма составляет 18 м, у Знаменского — 17,6.

2. В промере у восточной стены у обоих храмов одинакова ширина боковых нефов, составляющая 4.2 м.

3. Почти совпадает по нарисовке внутренний абрис центральной апсиды.

4. Абсолютно одинаково в обоих храмах расстояние от внутренней грани восточных столбов до наружного абриса апсндной стенки, равное 11,5 м.

5. Входные проемы обоих храмов имеют соответственно одинаковую ширину, у западных она составляет в свету 176 гм. у боковых — 145-150 см.

6. Близки между собой общие промеры храмов по ширине вместе с галереями, у Иверского храма этот промер равен [285] 32,9 м, у Знаменского — 32,5.

Многочисленные совпадения в плановых размерах обоих храмов позволяют полагать, что при размерении основания Знаменского собора использовалась разбивочная схема Иверского, так что чертежи с промерами его паперти и проемов посылались к Знаменскому собору, вероятно, уже в дополнение к основным чертежам храма. В данном случае зодчие ориентировались не на типологическую схему и декор «образца», а на его размеры и нарисовку в плане. ¹¹

Спустя десятилетие, зимой 1695 г., из Александро-Свирского монастыря, где собирались строить новый Троицкий собор, был послан в Новгород монах Макарий «для розмеру Знаменской церкви и для подряду церковного каменного дела». ¹² Тогда же были составлены две порядные записи на строительство нового храма, датированные 24 и 27 января. ¹³

Первая порядная, названная «росписью каменному строению», содержала подробное описание будущею храма с размерами в плане и но высоте, с указанием количества глав и крылец, которые собирались сделать «против знаменских крылец по подобию». В ней намечены этапы строительства, названы подрядчики и указаны их гарантийные обязательства, но на месте денежных сумм оставлены пропуски и отсутствуют подписи. Во второй, именуемой «порядной записью», описания предстоящих работ даны более кратко, зато в ней указаны денежные суммы, выданные в задаток, и те, что будут выплачены по завершении работ, и она скреплена подписями лиц, причастных к ее составлению. Оба документа надо рассматривать как две части одного договора ¹⁴. [286]

Итак, при создании проекта будущего Троицкого собора «образцом» был выбран Знаменский собор Новгорода, накануне были специально сделаны его промеры, а крыльца и некоторые элементы декора взяты в качестве аналогов.

Что же представляет собой Троицкий собор Александро-Свирского монастыря, выстроенный в 1695-1698 гг. (рис. 1, III, а, б). Типологически он близок Знаменскому — тоже четырехстолпный, с подцерковьем, окружен с трех сторон галереей с крыльцами. ¹⁵ По документам, Троицкий собор также имел пятиглавие, хотя никаких следов его на сводах не осталось. При совмещении планов на уровне собственно храмов обнаруживается совпадение лишь в продольных размерах подкупольного квадрата. То есть в данном случае при большей типологической общности разница в размерах обоих храмов более существенна, чем при сопоставлении Иверского и Знаменского соборов.

Размеры, оговоренные росписью на строительство Троицкого собора, позволяют понять, как велось размерение храмов при их закладке, какие промеры для строителей были определяющими. В росписи указаны основные продольные и поперечные внутренние размеры: «В длину от царских дверей меж стен до западной стене внутре семь сажен трехаршинных, поперег в церкве меж стен девять сажен с аршином, в олтаре от горного места до царских дверей четыре сажени с аршином, да в жертвеннике полчетверты сажени».

Надо отметить, что подцерковье Троицкого собора не отражает четко его планировочной схемы, поскольку разбито на ряд помещений, поэтому оговоренные росписью размеры лучше прослеживаются в разбивке плана на уровне собственно храма. Основные внутренние промеры здесь очень близки к намеченным росписью. Ширина в натуре составляет 20,20-20,15 м, что равно 9 саж. с аршином (20,16 м); от западной стены до восточной пары столбов, где при установке иконостаса размещались царские двери, промер в натуре равен 15,28 и 15,37 м, что также близко предусмотренному росписью размеру в 7 саж. (15,12 м). Отступления от росписи — только в алтарных размерах и ширине паперти. Полный внутренний продольный размер составляет 12 саж. трехаршинных, а вместе со стенами [288] толщиной в эту же сажень на уровне подцерковья равен 14 саж. Модулем разбивки плана явилась трехаршинная сажень, указанная росписью.

Сопоставим план Троицкого собора с планом его «образца» — новгородского Знаменского собора (рис. 2, a, б). Система размерения плана Знаменского собора наиболее четко читается в отличие от Троицкого именно на уровне подцерковья, которое также размерено в модуле трехаршинной сажени в 216 см. в эту же меру сделана и толщина стен подцерковья. Внутренняя ширина подцерковья равна 8 саж. с аршином, а промер от западной стены до восточной нары столбов составляет 6 таких саженей. Заметим, что в Троицком соборе оба этих размера на сажень больше, отступления от «образца» были сделаны в основном модуле размерения. Это добавление в продольный габарит Троицкого собора сделано за счет расширения на одну сажень его западного трансепта, равного здесь 3 саж.

На уровне собственно храма в Знаменском соборе такой кратности основных габаритов модулю трехаршинной сажени не наблюдается, его размеры получились как производные от плановых размеров подцерковья. Сбой произошел оттого, что столбы верхнего яруса сечением в 176 см ставились над столбами подцерковья, имевшими в сечении около 4 аршин. Кстати, именно 4 аршина задавались и для столбов Троицкого собора, но в натуре они были сделаны в трехаршиниую сажень.

В том и другом соборе на уровне собственно храма толщина стен выполнена в меру сажени в 176 см. ¹⁶ По определяющим в размерении оснований обоих храмов явился модуль, равный трехаршннной сажени, поскольку в нем п задавались и выполнялись основные габаритные размеры.

В росписи Троицкого собора оговорены и высотные размеры: «А вышина церкве от мосту до сводов семь сажен. ¹⁷ А в олтаре вышина по розмеру, а в паперти от мосту до сводов вышина две сажени без четверти аршина». Отмстим, что в росписи [290] эти семь саженей никак не охарактеризованы, в натуре высота западной подпружной арки находится от уровня пола на отметке 12,24 м, что близко размеру в 7 саж. по 176 см (12,32 м). Это позволяет предполагать, что намеченная росписью высота в «семь сажен» была задана в маховых саженях, а не в трехаршинных. Этому же модулю кратны и остальные наиболее важные вертикальные промеры верхней части храма и основные размеры барабана. ¹⁸

В аналоге Троицкого храма — новгородском Знаменском соборе обнаруживаем такую же кратность сажени в 176 см в высотных размерах. ¹⁹ Хотя при вертикальном размерении того и другого храма зодчие использовали один и тот же модуль — сажень в 276 см, пропорциональным строй обоих памятников совершенно ^-различен (рис. 2, в, г). Троицкий собор, имеющий более пространный план, но меньшие размеры но высоте, получился по пропорциям более приземистым. Более высоким сделали его барабан, вероятно, с учетом скрадывания его под четырехскатной кровлей. Итак, в объемных решениях обоих храмов общего гораздо меньше, чем в их плановых решениях.

Но главное отличие их друг от друга — в решениях алтарных частей. Все три апсиды Знаменского собора незначительно отличаются друг от друга по глубине, а высота их составляет примерно половину высоты храма. Восточная стена храма опирается на мощные подпружные арки, поддерживающие конхи апсид.

Иное решение в Троицком соборе. Его три апсиды по высоте чуть ниже самого храма, непосредственно на их своды без подпружных арок опирается небольшой участок восточной стены храма. Центральная апсида раскрыта внутрь храма на всю свою высоту, а боковые имеют в верхнем ярусе помещения, предназначавшиеся по росписи для ризницы и книгохранительницы. Происхождение такого устройства алтарной части исследователи [292] относят к ярославской архитектурной школе. ²⁰

Так же как в ярославских храмах, такое решение повлекло за собой сужение восточного трансепта, по там это не находило выражения в композиционной схеме фасада: либо независимо от внутренней структуры фасады ярославских храмов разбиты на равные прясла, завершаемые кратным им рядом закомар, либо при четырехскатных кровлях шаг мелких закомарок в подкарнизном фризе нисколько не согласуется с разными но ширине пряслами и потому возможно не связанное с ними метроритмическое размещение закомарок.

В Троицком соборе его конструктивная схема выявлена в неравных членениях фасадов, оттого над широкими пряслами в подкарнизном фризе размещено по три закомарки, а над узкими восточными еле поместились по две. Кроме того, грани лопаток продолжаются в абрисе закомарных арок, такая пластическая взаимоувязанность характерна для местных традиций.

По проекту, содержащемуся в росписи, Троицкий собор Александро-Свирского монастыря должен иметь несколько иной облик. В этом убеждают следующие фразы из росписи: «А в шиях под главами круг всих шей зделать закамары с каймами». То есть в основании барабанов глав должны были идти кокошники, как это было сделано в пятиглавии Иверского собора. И другая фраза: «А под кровлю у церкве зделать сверх закомаров старону по трои бочки». Его завершение проектировалось аналогично Знаменскому собору, имевшему на каждом фасаде по три «бочки». Как мы видели, в осуществленном варианте иное решение, причем фриз из малых закомарок под четырехскатную кровлю появился не в результате переделок. ²¹

Столь решительное отступление в натуре от проекта и от образца явилось, на наш взгляд, следствием принципиально иного решения алтарной части Троицкого собора, поскольку не позволило осуществить подобное Знаменскому собору завершение каждого фасада «бочками», как намечалось росписью. По три «бочки» с нюансными отношениями в размерах могли бы иметь западный и восточный фасады, где разница в ширине прясел незначительна. Но на боковых фасадах «бочки» над узкими восточными членениями резко отличались бы от остальных, [293] что неприемлемо при позакомарном покрытии ²². Вероятно, именно это стало решающим в изменении характера завершения Троицкого собора, которое произошло уже в процессе его возведения. Возможно, что сыграли свою роль и соображения ансамблевого характера. Небольшие килевидные арки фриза Троицкого собора по своему масштабу и нарисовке хорошо согласуются с аналогичным декоративным элементом в завершениях ранее выстроенных церкви Покрова с трапезной XVI в. и звонницы 1649 г. Повтор этой детали во всех трех культовых сооружениях монастырского ансамбля как бы зрительно объединяет их н обосабливает от прочего окружения.

Двухступчатые килевидные нишки, разместившиеся на уровне фриза над лопатками Троицкого собора, также явно позаимствованы из декора Покровской церкви, а появились они вместо намечавшихся росписью «столпов круглых», которые должны были сделать в лопатках по аналогии со Знаменским собором. Это еще одна корректировка, внесенная по ходу строительства.

Очень изысканным сделан кирпичный декор паперти Троицкого собора, а в росписи о нем говорится лишь следующее: «А в паперти в перилах ширинки». Интересно, что сдвоенные арочные проемы его паперти сделаны по образцу проемов паперти Иверского Валдайского собора и почти полностью совпадают с ними по размерам (рис. 3).

Можно было бы детально сопоставить намеченное проектом и выполненное в натуре декоративное оформление фасадов Троицкого собора, но этому должно предшествовать отдельное исследование архитектурной терминологии, которой насыщен документ. Очевидно, что и здесь не все было выполнено строго по проекту.

Не все до конца ясно в вопросе о пятиглавии Троицкого собора. По росписи намечалось: «А на том церковном основании зделать им под главы пять шей, над олтарем шестая, по розмеру и в шеях окон зделать сколько понадобится». Все «шеи» должны были быть световыми. В натуре сохранился лишь одни световой барабан, малые барабаны не оставили на сводах никаких [295] следов ни кладки, ни раствора, между тем как своды Троицкого собора не перекладывались и сохранили в интерьере первоначальную живопись. Напрашивается единственно возможное объяснение, что малые барабаны имели деревянную конструкцию. В пользу этого предположения говорят и данные из документов.

За сезон 1696 г. построили «новые церкви средние жиры и скады и шею». ²³ Отметим, что говорится лишь об одной шее. После сезона 1697 г. такая запись: «Плотники Дмитрий Евдокимов с товарищи в прошлом и сего лета новую каменную церковь покрыли, на церкви пять глав построили, и за тою церковную покрышку и за постройку глав дано им по зговору сполна 50 рублев». ²⁴ Раскладка работ по сезонам, вероятно, такая: «в прошлом» 1696 г. по окончании каменных работ, чтобы уберечь на зиму от осадков, закрыли всю церковь крышей, а в сезон 1697 г. проводились работы по постройке глав. Наверное, тогда же и были устроены деревянные барабаны под малые главы, потому что из каменных работ 1697 г. в приходо-расходных книгах отмечена лишь постройка паперти. ²⁵

Решение сделать малые барабаны деревянными могло возникнуть в связи с устройством четырехскатной кровли, поскольку ее конструкция обеспечивала устойчивость врезанных в нее малых барабанов.

Малые деревянные, рубленные восьмериком барабаны в сочетании с центральным кирпичным, тоже восьмериковой формы, известны по Дмитриевской церкви в Курострове Архангельской области. Церковь также имела изначальное четырехскатное покрытие. В порядной на ее строительство материал глав никак не отмечен. ²⁶ Ничего не говорится о материале глав и барабанов и в описании 1771 г. ²⁷ Лишь в договоре 1829 г. определенно сказано, что мастер подрядился «для науголных глав шеи нарубить осмериком из вышетесанного лесу брусьями в замок». ²⁸ Из этого примера можно сделать заключение, что разнице в материале центрального и малых барабанов не придавалось значения или ее пытались скрыть, как было в Александро-Свирском [297] монастыре, где материал малых барабанов упорно не отмечается. Вернемся к документам.

В июле 1697 г. «на новую каменную церковь крест и яблоко золотили», а летом 1698 г. серебряники «пять куполов медью обложили», а медники «главы паяли». ²⁹ Итак, отделка всех пяти глав была завершена в 1698 г. к освящению храма. Пятиглавие продолжает отмечаться и r переписных книгах 1715 и 1759 гг. ³⁰ Но сведения о ремонтах 1850 г. позволяют предполагать единственную главу Троицкого собора: «Исправлены деревянная согнившая внутренность и жестяная по местам разседшаяся наружность главы, шеи и кумпола и покривившийся железный крест на Троицком соборе». ³¹ Совершенно определенно Троицкий собор назван «об одной главе» в описи 1866 г. ³² Сведений о разборке малых барабанов пока не обнаружено.

В нашей графической реконструкции проекта Троицкого собора (рис. 4) его пятиглавие мы изображаем по аналогии с пятиглавием новгородского Знаменского собора, напомним, что внутренние диаметры центральных барабанов обоих храмов равны между собой.

Как видим на примере Троицкого собора Александро-Свирского монастыря, зодчие относились творчески не только к образцу, но и к проекту, внося в пего решительные изменения по ходу строительства. Последнее слово несомненно оставалось за заказчиком — архимандритом с братией, оговорившим это свое право в росписи.

Вообще же, как явствует из сопоставлений всех трех храмов — Иверского, Знаменского н Троицкого, следование образцу могло проявляться либо в повторении его типологической схемы, либо его габаритных размеров. Отступление от габаритных размеров в ту или другую сторону производились в основном модуле построения.

Но за образец в решении тех или иных деталей могли быть приняты любые удачные приемы из архитектурного окружения, которые в новых сочетаниях приобретали иное звучание. Таким образом, вновь создаваемый храм синтезировал в себе композиционные и декоративные приемы своих предшественников с какими-то решениями лишь ему свойственными и становился, [298] с одной стороны, продолжателем и хранителем традиций, а с другой — источником вновь найденных архитектурных приемов. Строительство по образцу являлось одним из условий, обеспечивавших преемственность традиций в архитектуре.

Комментарии

1. Чиняков А. Г. Архитектурные памятники Измайлова // Архитектурное наследство. 1952. Сб. 2. С. 193-220; Датиева Н. С. Покровский собор в Измайлове // Памятники русской архитектуры н монументального искусства. М. 1985. С. 71-92.

2. Сперанский Л. Н. Очерки по истории приказа каменных дел Московского государства. М., 1930. С. 133, примем 1; Косточкин В. В. Традиции и новаторство в русском зодчестве XVI-XVII вв. // Архитектурное наследство. 1979. Сб. 27. С. 34-35.

3. Караваева Е. М. Кто руководил строительством в России XVII в. // Панорама искусств. 1977. М., 1979. С. 222-226.

4. Тиц А. А. Русское каменное жилое зодчество XVII века. М., 1966. С. 256.

5. В нашем распоряжении были архитектурно-археологические обмерные чертежи в масштабе 1:50. По Успенскому Иверскому собору — обмеры 1946 г. студентов Московск. архитектурного ин-та под руководством М. Л. Ильина, проект реставрации его фасадов, выполненный и осуществленный в натуре Л. Е. Красноречьевым в 1970-х гг. Представленная в статье реконструкция первоначального плана собора выполнена автором при его консультации. По Знаменскому новгородскому собору — обмеры 1961 г., выполненные Н. Н. Кулепетовой (Кузьминой) под руководством Г. М. Штендера. Чертежи находятся в архиве СНРПМ г. Новгорода. По Троицкому собору Александро-Свнрского монастыря — обмеры 1960-х гг. А. Н. Милорадовича, проект реставрации собора 1972 г. Е. В. Кондратьевой (Архив СНРПМ ЛО. ныне ЛФИ «Спецптроектреставрацня»).

6. Архив ЛОИИ АН СССР, ф. 181, оп. 1. д. 3464. сст. 5.

7. Там же, д. 3242, сст. 1^г

8. АИ. СПб., 1842. Т. 4. № 71, л. 191, 193, 194.

9. По натурным исследованиям новгородских архитекторов И. И. Кузьминой и Г М. Штепдера не сохранившиеся до наших зной боковые крыльца Знаменского собора имели направление, перпендикулярное галерее.

10. Позакомарное покрытие собора предполагалось по результатам обследования 1946-1947 гг. (Давыдов С. Н. Восстановление архитектурных памятников Новгорода в 1945-1949 гг. // Практика реставрационных работ. М., 1950 № I. Последние исследования Г. М. Штепдера подтверждают такую форму покрытия).

11. Аналогичное отношение зодчих к образцу отмечено С. С. Подъяпольским. В порядной на строительство Успенской церкви в Белозерске 1552- 1553 гг. в качестве образца был указан Успенский собор Кириллова монастыря, однако «архитектура обоих памятников настолько различна, что трудно усмотреть в них какие-либо общие черты кроме совпадения размеров в плане». (Подъяпольский С. С. Успенская церковь в Белозерске // Культура средневековой Руси. Л., 1974. С. 178).

12. Архив ЛОИИ АН СССР, ф. 3, оп. 2, д. 189, л. 203 об.

13. Там же, оп. 1. карт. 7, д. 54, 55. Тексты порядных даются в Приложении к данной статье. Документы были выявлены и прочтены сотрудниками ЛОИИ З. Н. Савельевой и В. Д. Алпатовой. Текст первой росписи приведен в приложении к исторической справке по Александро-Свнрскому монастырю, составленной в 1969 г. науч. сотр. СНРПМ А. В. Корниловой, текст второй подготовлен к печати автором.

14. Более подробный анализ этих порядных и аналогичных им двухчастных строительных договоров проведен автором в ст.: Кондратьева Е. В. Создание проекта храма в XVII в. // Вопр. истории и теории русской и советской архитектуры: Межвуз. тематич. сб. тр. ЛИСИ. Л., 1988.

15. Сохранилось лишь центральное крыльцо с переделками в верхней части. Основания боковых крылец, обнаруженные в 1971 г. автором, свидетельствуют об их расположении, перпендикулярном галереям (Кондратьева Е. В. О реконструкции крылец двух соборов конца XVII в. // Проблемы истории, теории и практики русской и советской архитектуры: Межвуз. тематич. сб. тр. ЛИСИ. Л., 1978. С. 60-67).

16. Сажень в 176 см Б. А. Рыбаковым называлась мерной или маховой (Рыбаков Б. А. Русские системы мер длины XI-XV в. // Сов. этнография. 1949. № 1). Но в работе Г. Я. Романовой (Наименование мер длины в русском языке. М., 1978) на с. 55 говорится: «Во второй половине XVII в. мерной называется исключительно трехаршинная сажень как единственная официальная мера» и приводятся в пример фраза из документа 1681 г.: «Первый струг новой, длина мерою в мерною в трехаршинною сажень». Поскольку наши храмы также датируются второй половиной XVII в., то называть мерной сажень в 176 см и нам не следует, оставим за ней название маховой.

17. «Семь» написано по стертому, первоначально было «шесть».

18. От основания барабана до выдры, отмечающей место примыкания четырехскатной кровли, ровно 2 саж. по 176 см, а от этой отметки до его карниза еще 4 таких сажени; внутренний диаметр барабана, как и у Знаменского собора, составляет 3,5 саж. Нижняя отметка окон барабана находится на высоте от пола в 10 таких же саженей.

19. Полная высота от пола до верхней точки центрального купола Знаменского собора составляет 13 таких саженей; от пола до шелыг сводов подкупольного креста 8 саж. по 176 см, или 6 саж. по 216 см. Наружная высота центрального барабана равна 4 саж. по 176 см. этому же размеру равен его наружный диаметр. Аналогичные промеры в малых барабанах соответственно равны 3 и 2 саж. по 176 см.

20. Попадюк С. С. Архитектурные формы «холодных» храмов «ярославской школы» // Памятники русской архитектуры и монументального искусства. М., 1983. С. 65.

21. Об этом свидетельствует приподнятое основание барабана и изначальные гнезда от примыкания к нему стропил четырехскатной кровли.

22. В Новгородском регионе известны еще два храма с «ярославским» решением алтарной части и узким восточным пряслом — это церковь Иоанна Предтечи в Старой Ладоге 1695 г. с изначальным четырехскатным покрытием и Троицкий собор Зеленецкого монастыря 1684 г., где реконструируется палаточное покрытие. Чтобы подтянуть восточный шипец до уровня остальных, основание его килевидной арки сделали выше, чем у остальных прясел: Андреева Л. В. Коляда М. И. Кондратьева Е. В. По Ленинградской области. Л., 1978. С. 153. Реконструкция Е. В. Кондратьевой.

23. Архив ЛОИИ АН СССР. ф. 3, оп. 2. л. 193, л. 149 об.

24. Архив ЛОИИ АН СССР, ф. 3, оп. 2, л. 204, л. 30.

25. Там же. л. 29 об.

26. Порядная 1727 г. на строительство этой церкви приведена в ст.: Булкин В. А. Овсянников О. В. Каменных дел подмастерье Петр Козьмин Некрасов // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник 1980. Л., 1981. С. 557.

27. Записка к проекту Л. Р. Александровой // ВПНРК МК СССР, 1977. Инв. № 1911. ГААО, ф. 104, д. 25 за 1771 г., л. 1.

28. ГААО, ф. 104, д. 138 за 1822-1854 гг., л. 11,

29. Архив ЛОИИ АН СССР, ф. 3, оп. 2, д. 200, л. 16 об.: д. 205, л. 141 об., 155 об.

30. Там же, оп. 1, карт. 10, д. 44, л. 1, 1715 г.: карт. 25, д. 2, л. 3, 1759 г.

32. Там же, кол. 115, л. 1, л. 53.

33. ЦГИА, ф. 834, оп. 3, д. 2831, л. 7.

Текст воспроизведен по изданию: О строительстве храмов по образцу в XVII в. // Новгородский исторический сборник, Вып. 4 (14). СПб. 1993