ПРОЕКТ ВОЛГО-БЕЛОМОРСКОГО КАНАЛА В ХVII в.
О древнем водном торговом пути с Волги к Онежской губе Белого моря по р.Шексне, Белоозеру, на Коротецкую пристань, Каргополь и р.Онегу - в нашей историко-географической литературе имеется мало сведений. Путь этот, бывший некогда весьма оживленным, заглох в годы крестьянской войны начала ХVII в. и, в результате преимущественного интереса исследователей к «великому северному пути» из Вологды в Архангельск по рр. Сухоне и Сев. Двине, остался недостаточно изученным.
Между тем означенный путь, как наиболее коротко соединяющий центр Московского государства с богатыми сырьем северными его окраинами и с внешним рынком, не переставал привлекать к себе внимания наиболее передовых русских предпринимателей, вносивших проекты его оживления и развития вплоть до середины ХIХ в. Первым из таких проектов является рассматриваемый ниже проект прорытия искусственного канала на этом пути между системой бассейна р. Волги и бассейном р. Онеги, представленный начальником Белозерского рыбного двора П. Е. Моложаниновым царю Алексею Михайловичу в 60-х годах ХVII в.
Проект Моложанинова был опубликован около ста лет тому назад, но остался до сих пор незамеченным русской исторической наукой, может быть благодаря неудачному заголовку, данному означенной публикации. Еще в 1837 г. в журнале «Сын Отечества» (часть 185) было напечатано «Донесение царю и великому князю Алексею Михайловичу начальника Белозерских и Пошехонских рыбных ловель Петра Моложанинова о средствах доставлять живую рыбу в Дмитровские пруды водою».
Конечно не в средствах «доставлять живую рыбу» кроется интерес этого документа, а в выдвинутом Моложаниновым [254] проекте воссоздания и улучшения старого торгового пути смелой для того времени попыткой прорытия соединительного канала через волок. 1
Рассматриваемый торговый путь шел с Волги р. IIIексною, вверх по ее течению, до Белого озера, далее впадающей в него р. Ухтомою до озерка Волоцкого, где следовал волок, длиною около версты, к о. Долгому, откуда другою р. Ухтомою, входящею уже в систему Белого моря, ехали до пристани Коротецкой, а затем р. Модлоною, все время вниз по течению, попадали в посад Чаронду на оз. Воже, откуда уже р. Свидью, оз. Лаче и р. Онегою, через г. Каргополь, ехали до Белого моря.
Важное значение рассматриваемого пути для торговли древнейшего периода русской истории было подчеркнуто в нашей старой историко-географической литературе.
Путь этот описан довольно подробно в трудах Ходаковского и Штукенберга, 2 но в более новых трудах он, повидимому, уже окончательно забыт. Напр., проф. Загоскин, в специальном своем исследовании, 3 ограничивается при описании р. Ухтомы лишь глухой ссылкой на географический словарь Семенова. [255] Кое-какие отрывочные данные об этом пути можно найти в некоторых статьях по истории местного края. 4
Между тем, начиная, по крайней мере, с ХVI в., мы имеем ряд документальных данных, позволяющих пролить на рассматриваемый путь гораздо больше света, чем это было до сих пор сделано.
Наиболее яркое значение этого пути, как связующей нити центра Московского государства с его северными морскими границами, вскрывается в грандиозном плане «обращения Московии в имперскую провинцию», представленном в 70-х годах ХVI в. Генрихом Штаденом императору «Священной Римской империи» Рудольфу II. 5 Здесь Штаден решительно заявляет: «если кто хочет проникнуть в страну, надо использовать р. Онегу». Онега – Шексна - это сплошная водная артерия, по которой должны, по Штадену, продвигаться к Москве войска интервентов. Вообще хорошо осведомленный Штаден делает здесь одну грубую ошибку: он говорит, что оз. Воже (система р. Онеги) лежит всего в «полумиле» от Белого озера (система р. Шексны). Но ошибка эта очень характерна. Очевидно, что, наводя точные справки об этом пути, Штаден смешал общее расстояние между названными озерами с расстоянием сухопутного волока, их разделяющего.
Но и помимо записок Штадева мы располагаем достаточным документальным материалом о рассматриваемом пути.
Не останавливаясь на известных и часто цитируемых грамотах Ивана Грозного, регулирующих производившуюся по этому пути торговлю солью, 6 прежде всего отмечу таможенную грамоту от 28 ноября 1592 г., пожалованную боярину Дмитрию Годунову, о сборе в его пользу торговых пошлин в Чаронде и Коротком. 7 Из грамоты этой с несомненностью [256] выявляется крупное торговое значение Коротецкой пристани. 8 Грамота указывает, что через Коротецкую пристань проезжают торговые люди «изо всех городов и изо всех волостей Московской земли», причем особо перечисляет новгородцев, псковичей, тверичей, рязанцев, нижегородцев, балахонцев, казанцев и, наконец, «всяких иноземцев».
Перечисляя товары, привозимые и транзитом провозимые через Короткое, грамота упоминает: рыбу, соль, воск, хмель, лён, пшеницу, солод, рожь, ячмень, разные крупы, свинец, олово, золу (поташ) и другие более мелкие. 9
Сведения эти пополняются далее другой уставной таможенной грамотой, данной около того же времени царем Федором Ивановичем каргопольским таможенным головам Сабурову и Сивкову. 10 Здесь, помимо товаров, упомянутых в Годуновской грамоте, перечисляются еще меха (белки, куницы, бобры и соболя) и заграничные сукна, что представляется особенно интересным в связи с упоминаемой в Годуновской грамоте золой (поташом), служившей предметом заграничного вывоза; очевидно, по Белозерско-Онежскому торговому пути шла в то время, параллельно с путем через Архангельск – Вологду, и внешняя импортно-экспортная торговля.
О былом торговом значении Коротецкой пристани и об упадке ее в ХVII в. мы имеем точные сведения в последовательном ряде сохранившихся до нас писцовых книг по Чарондской округе, а именно в книгах 7123 (1614 - 1615), 7132 (1623 - 1624) и 7154 (1645 - 1646) гг. Наиболее подробное описание дает книга Алексея Зубова и Михаила Неверова 7132 г., где читаем:
«…В Коротецкой же волости пристань судовая на реке на Ухтоме, а наперед сего приезжали к той пристани с солью ис поморских разных городов и [257] усолий торговые люди, а ныне приезжают из одного Каргополя, а аз иных городов и усолей та соль идет Двиною рекою да Сухоною на Вологду». 11
Далее следует описание полуразрушенных остатков прежнего благосостояния пристани. Если бы мы мысленно восстановили все отмеченные книгой разрушения, то увидели бы крупный торговый пункт, расположенный по обоим берегам реки, с собственной церковью, с государевой таможней, со специально выстроенными монастырскими и частными дворами, с сотней амбаров, принадлежащих государю, монастырям и многим частным лицам, наконец, с постоянным населением рабочих судовых промыслов. Один из берегов р. Ухтомы при Коротецкой пристани носил название «Гостина берега», что как бы указывает на присутствие здесь «гостей», т. е. на крупную торговлю пристани. Забегая несколько вперед, укажу, что торговое значение Коротецкой пристани, расположенной на середине рассматриваемого пути между Волгою и Белым морем, объясняется тем обстоятельством, что здесь, при следовании от моря к Волге, кончался главный водный путь. Река Ухтома не могла пропускать крупных судов, и в Коротецкой приходилось перегружать товары на более мелкие суда для доставки к волоку, причем самые мелкие из этих судов перетаскивались через волок по сухому пути. Так как от Коротецкой пристани до волока было всего около 20 верст, то часть товаров, сгруженных с крупных судов, перевозилась через волок на телегах непосредственно от самой пристани; эти разгрузочные и перегрузочные операции на Коротецкой пристани требовали, конечно, наличия значительного количества складочных помещений, амбаров, «где кладут всякие товары торговые люди» 12, требовали и добавочной рабочей силы.
Конкуренция водного пути через Архангельск на Вологду не была еще ощутительной во второй половине ХVI в. Как раз в это время мы можем наблюдать усиленную скупку амбаров и амбарных мест на Коротецкой пристани со стороны [258] виднейшего местного промышленника – Кирилло-Белозерского монастыря. В цитированной уже выше копийной книге актов названного монастыря мы встречаем целый ряд купчих и данных на приобретаемые этим монастырем амбары на Коротецкой пристани, относящиеся ко второй половине ХVI в., а именно к 1551, 1555, 1557, 1569, 1572, 1574, 1576, 1590 и 1593 гг. 13
Вместе с тем упомянутая выше таможенная грамота боярину Дмитрию Годунову от 1592 г. также свидетельствует о продолжающемся в то время расцвете рассматриваемого торгового пункта.
Не забудем, однако, что для сотной книги 1623 - 1624 г. благосостояние Коротецкой пристани является делом прошлого, в настоящем же книга эта рисует довольно мрачную картину: вместо амбаров - пустые амбарные места, иногда гнилые остовы прежних амбаров; бывшие собственники ликвидируют свое имущество (как, напр., Ферапонтов монастырь, продавший принадлежавшие ему двор и амбар частным лицам), торговые люди из поморских городов больше не приезжают, судовые рабочие бросают свои жилища и расходятся и т. п. Объяснение непосредственной причины этого упадка и разорения мы находим в писцовых же книгах по Чаронде. Главная внешняя причина - это «литовское разорение». Чарондская округа с 1612 по 1615 г. являлась ареной действий остатков армий интервентов (поляков, литовцев, шведов) и не закончившейся еще к тому времени на северо-западе Московского государства гражданской войны. Результаты «разорения» чрезвычайно ярко выступают в дозорной книге по Чаронде Якова Шушерина 7123 (1614 - 1615) г. Приступая к дозору, Яков Шушерин запросил у местного населения старые писцовые книги, чтобы сравнить с ними нынешнее состояние уезда; на запрос свой он получил ответ, что
«…сотных грамот и писцовых [книг] на Чаронде на посаде и в волостях нет, а сожгли де литовские люди на Свиде в Острожке, как убили воеводу Костянтина Ртищева в прошлом в 121 году; и что в 122-м году литовские люди крестьян побили, и в нынешнем 123 году казаки которых крестьян побили и деревни пожгли, а животы их пограбили, и сколько тех земель от раззорения стало впусте, и то в дозоре объявитца». 14 [259]
Действительно в «дозоре» Шушерина выявилась жуткая картина: почти не встречается деревни, в которой не было бы убитых или «замученных» крестьян, пустых дворов, заброшенной пашни. Приведу, для примера, сводку по Коротецкой волости:
«…И всего в Коротецкой волости тяглых 31 деревня, а в них 78 дворов, а людей в них 91 чел. да 10 вдов, а в жывущем 20 вытей с полувытью да новые пустоты 9 вытей без полутрети, да 4 деревни пустые; да в тех же пустых и в жывущих деревнях 25 дворов пустых, да убитых от Литвы (в 7121 г.) и от козаков (в 7123 г.) - 36 человек». 15
Выводы ясны: на 100 человек живых (в том числе детей) 36 убитых, преимущественно взрослых мужчин; на 78 жилых дворов - 25 пустых; на 20 вытей пашни - 9 вытей новой пустоты.
О самой Коротецкой пристани, в той же дозорной книге имеются следующие данные:
«…на Гостине берегу двор государев, да государевых 5 анбаров да 6 анбаров сожгли воровские козаки в 123 г., да 2 бобыльских двора сожгли козаки в 123 г... да на том же Гостине берегу двор Кириллова монастыря, да 14 анбаров, да анбар сожгли козаки...» и т. д. 16
Итак - полный разгром.
Писцовая книга 7132 (1623 - 1624) г. и переписная 7154 (1645 - 1646) г. 17 дают яркую картину постепенного возрождения разгромленных волостей; останавливаться на этом я не буду, а только констатирую факт полного восстановления народного хозяйства Чарондской округи к середине ХVII в. Казалось бы, что с окончанием «смуты», с возвращением беглых на старые места и с приростом населения - должен был бы вновь ожить и старый торговый путь через пристань Коротецкую, но этого, однако, не случилось. В писцовой книге 7132 г., как мы видели выше, прямо говорится, что
«... наперед сего приезжали к той пристани с солью из поморских из разных городов и усолей торговые люди, а ныне приезжают из одного Каргополя, а из иных городов и усолей та соль идет Двиною рекою да Сухоною на Вологду».
Причины этого изменения торгового пути весьма убедительно вскрываются приводимыми ниже материалами; в них [260] отмечается, что во время «смуты» берега по двум рекам Ухтомам во многих местах заросли лесом и завалились коложьем, отчего бечевой ход судов прекратился и многие торговые люди «за лесною пустотою для воровства (т. е. из-за грабежей) и нужного (т. е. трудного) проезду тот путь оставили». В то же время, когда Белозерско-Онежский путь ухудшился, стал опасным и труднопроходимым, путь Архангело-Вологодский непрерывно развивался. Вологда, бывшая в середине ХVI в. малолюдным городом с исключительно деревянными домами, стала в ХVII в. крупным торгово-промышленным центром, обильно украшенным каменными постройками. 18 Совершенно понятно, что хорошо налаженный, безопасный и до известной степени благоустроенный путь по рр. Сев. Двине и Сухоне 19 перетянул к себе значительную часть товаров, ранее двигавшихся по Белозерско-Онежскому пути через Коротецкую пристань.
Однако, путь этот и в середине ХVII в. не утратил еще окончательно значения связующей нити центра Московского государства с Белым Морем. Мы имеем точное свидетельство, что именно этим путем, а не через Архангельск - Вологду, вез в 1652 г. патриарх Никон (тогда еще митрополит Новгородский) «мощи» причисленного к лику святых московского митрополита Филиппа из Соловецкого монастыря в Москву. Подлинная официальная переписка по этому путешествию, в том числе и письма Никона царю с дороги, хранится в Государственном архиве феодально-крепостной эпохи в Москве (ГАФКЭ). 20
Опасаясь, что долгая сухопутная летняя дорога от Вологды до Москвы, находившаяся в отвратительном состоянии, может гибельно отразиться на сохранности «мощей», Никон стал расспрашивать местных жителей о возможности отыскания другого [261] пути. В результате ему была указана рассмотренная выше дорога по рр. Онеге - Шексне. 21
Действительно, Никон и проехал этим путем при обратном следовании из Соловецкого монастыря в Москву уже с «мощами», с тем лишь вариантом, что от пристани Коротецкой он проехал сухим путем прямо на р. Шексну через Кириллов монастырь. 22
Выгодное торговое расположение Коротецкой волости, лежащей в центре рассматриваемого торгового пути, не укрылось, повидимому, от зоркого глаза всесильного временщика, патриарха, купца и предпринимателя Никона, лично по этому пути проехавшего. В 1656 - 1658 гг. целый ряд деревень Коротецкой полости отписывается на патриарха во владение вновь созданного им Онежского Крестного монастыря. 23 В нашей исторической литературе совершенно не изучен вопрос о чрезвычайно любопытной деятельности Никона, направленной к подрыву экономической мощи Соловецкого монастыря, путем создания рядом с ним конкурента в лице названного Крестного монастыря, всецело находившегося в руках самого Никона. Восстановление торгового пути на Онегу, в подрыв пути на Вологду - Архангельск, дало бы, конечно, огромные преимущества Онежскому монастырю перед Соловецким и несомненно было бы поддержано Никоном; но ко времени подачи Моложаниновым соответствующего проекта сам Никон находился уже в ссылке, а после его падения и созданный им Крестный монастырь очень скоро был придушен Соловецкой обителью.
О том, что Никон во время своей поездки в Соловки интересовался не только «духовыми» делами, но не забывал и «земные», весьма красноречиво свидетельствует отписка каргопольского воеводы Наумова от 23 июля 1652 г., сохранившаяся в составе упомянутой подлинной переписки по делу о поездке Никона в Соловки. 24 Воевода этот сообщает царю: [262]
«…160-го году мая в 10 день твою государеву цареву великого князя Алексея Михайловича всея Руси грамоту прислал в Каргополь твой государев богомолец преосвященный Никон митрополит Великого Новаграда в Великих Лук з дворянином с Ываном Лопухиным да с подьячим з Богданом Кощеевым для твоего государева рудознатного дела, а велено ему Ивану и подъячему в Каргопольский уезд к морю на Золотую Гору ехати для тово дела...»
На эти предварительные геологические разыскания каргопольский воевода Наумов выдал, согласно предписанию, Лопухину и Кащееву 100 руб. казенных денег (т. е. около 2000 руб. на золотые довоенные деньги). Необходимо при этом иметь в виду, что дворянин Иван Лопухин и подьячий Большого Прихода Богдан Кощеев находились в числе свиты, прикомандированной к Никону при отъезде его из Москвы в Соловецкий монастырь за «мощами», что совершенно точно устанавливается на основании сохранившихся «росписи» этой свиты и челобитных названных лиц о включении их в эту свиту.
Надо думать, что, расспрашивая местных жителей о новом пути из Соловецкого монастыря к Москве, Никон получил какие-то сведения о рудных богатствах края, в частности о возможности нахождения там золота («Золотая гора») и отправил из своей свиты подходящих людей на розыски. Очевидно, эксплоатация золотых приисков интересовала Никона не меньше, чем эксплоатация «мощей».
Перехожу теперь к рассмотрению составленного в 60-х годах ХVII в. проекта оживления описанного мною выше торгового пути.
Проект этот исходил от начальника «государева рыбного двора» в Белозерске Петра Елисеевича Моложанинова. Много сведений о П. Е. Моложанинове имеется в неописанных и неизданных Белозерских актах, хранящихся в Историко-археографическом институте Академии Наук СССР. 25 «Государевых рыбных дел приказный человек» смольнянин (т. е. смоленский помещик) П. Е. Моложанинов 30 июня 1661 г. принял по грамоте из приказа Большого Дворца Белозерский рыбный двор от местного воеводы кн. И. Т. Вадбольского по описи. Занимая видное служебное положение в Белозерске, он заменял воеводу при его отлучках из Белозерска, а в 1667 - 1668 гг. сам был назначен белозерским воеводой. Пробыв на этой должности год, он сдал ее вновь назначенному воеводе Федору Суворову, [263] а сам получил более широкие полномочия по своей прежней специальности, объединив управление всем рыбным хозяйством в Белозерском и Пошехонском уездах по р. Шексне до Волги. В Белозерске он оставил вместо себя сына своего Ивана Петровича, а сам, повидимому, перебрался южнее, постоянно бывая по делам службы в Москве. В 1671 г., сдав отчет в Москве в приказе Большого Дворца, более в Белозерске не появлялся. Очевидно, что свой замечательный проект он представил в первые годы своего управления рыбными делами, в промежутке времени между 1661 и 1667 гг.
Строго говоря, прямое задание, прямая цель Моложанинова заключалась в ознакомлении на местах с водными бассейнами Белозерского уезда для рациональной постановки рыбного хозяйства; проект возрождения торгового пути посредством прорытия искусственного судоходного канала возник у него, очевидно, попутно. Донесения Моложанинова представляют чрезвычайный интерес. Проекты его по устройству искусственных рыбных прудов и садков, сведения о породах рыб, вылавливаемых в тех или иных районах Белозерского уезда, 26 предположения об отправке этой рыбы в Москву живою или колотою, сведения о занятиях рыболовством местного населения я т. п. данные могли бы дать достаточный материал для самостоятельной специальной статьи. Опуская всю эту часть донесения Моложанинова, я сохраняю лишь то, что имеет отношение к Белозерско-Онежскому торговому пути и прорытию соединительного канала.
Приводимый ниже текст донесения Моложанинова исправлен путем сличения указанной выше рукописи Гос. Публичной библиотеки в Ленинграде с текстом, напечатанным в журнале «Сын Отечества», однако, к сожалению, некоторые места текста оказались одинаково испорченными в обоих списках, вследствие чего так и остались неисправленными.
Донесение П. Е. Моложанинова
«…да аз же Петрушка ездил с Белаозера досматривать для судового ходу волоку, который волок меж Белым озером и Чарондою. А только промеж [264] Белым озером и Чарондою сухово пути волоку в Белозерском уезде, в Волоцкой волости, промеж Волоцким озером и Долгим озерком высокия земли тележного хода от озера до озера двадцать одна (siс!), а в нем на меру 1010 сажен, а подле тое высоким земли волоковые дороги, ровные земли сухие ж, промеж теми озерами по мере тоже 1010 сажен.
А от тое ровным земля, от Волоцкого озера к Долгому озеру, идучи на праве трех верст до болота, и тем болотом от озера до озера версты с полторы, и весною вода промеж озерами в том болоте сливаетца; а пришли в то болото с обоих сторон из иных болот ручьи небольшие; а сказывают тутошние жильцы, что та вода из болота весною разделяетца надвое и идет в оба озера: в Долгое и в Волоцкое. А после вешния воды ручейки, которые пришли промеж озерами Волоцким и Долгим, идут в озеро Волоцкое два ручья, а в другое озеро Долгое один ручей. А преж сего, не в дальных летех до Московского разоренья, ход был соляной и иным товаром многим от моря рекою Онегою в Каргополь, а из Онеги в Лаче-озеро, а из Лаче-озера рекою Свидью в Воже-озеро, а Вожем озером до Чаронды, а от Чаронды в непогожее время рекою Еломою вверх, а в тихое время Вожем озером, а из Воже-озера рекою Модлоною вверх же до реки Ухтомцы, которая Ухтомца идет от волоку из Долгова озерка в Чаронские воды в реку в Модлону.
А через тот волок соль и товары возили телегами к Волоцкому озеру, и суды порожние, которые небольшие, из Воже-озера таскали лошадьми, а из Волоцкого озера в другую реку Ухтому, которая река Ухтома идет из того Волоцкого озера в Белоозеро; а из Белоозера преж сего соль и товары хаживали рекою Шексною и Волгою вниз до Ярославля, а вверх до Твери и выше в больших судах.
А в Чарондской округе в Коротецкой волости на устье реки Ухтомы при прежних государех царех и великих князех анбары были соляные и товарные многие; да и не в давных летех в той Коротецкой пристани, в Чаронском уезде, амбаров было сорок. А в Белозерском уезде, на усть реки Шексны, для соляного ходу анбары были многие-ж.
А ныне сказывают тутошнии жильцы, что судовой ход стал за тем малым волоком, что промеж Долгим и Волоцким озером 1010 сажен, да и за тем, что берега по двум рекам Ухтомам при прежних летех во многих местех лесом заросли, и ход водою и сухим путем опустел, и в иных местех рекою сухой путь завалило коложьем и бечевой ход за тем стал; а преж сего тот судовой ход по рекам Ухтомам для сего строивали, и сухим путем для проезду торговых же людей для воровства дорогу чищивали и мосты мостили чрез те реки и по грязям тутошних и окольных волостей крестьяны; а в прежних летех те волости все были за великими государи, а ныне те волости за разными помещики в роздаче, и строить того судового ходу и дороги чистить и мостов мостить стало некому; и за лесною пустотою для воровства и нужного проезду многие торговые люди тот путь отставили.
А только нужново ходу от реки от Модлоны и от Коротецкие пристани Чарондские округи сухим путем и водою рекою Ухтомою вверх до волоку 20 верст, а волоку верста, а Волоцким озером 3 версты, а другою рекою Ухтомою вниз до Белоозера 35 верст (а сухим путем 15 верст) тою же рекою Ухтомою, и всего водным путем ходу от Чаронские Коротецкие пристани до Белаозера 59 верст; а от моря до Чаронского уезда Коротецкие пристани [265] суда ходят с солью и [с] иными товары и ныне большие; а та соль и товары идет с Коротецкие пристани за тем малым Волоком и за нестроением тово водяного ходу по двум рекам Ухтомам зимним путем в розные города; а только построить нужного ходу: в реках Ухтомах каменье из рек повыбрать на 10-в верстах, а на 30-и верстах лес по берегам почистить, что-б мочно ходить бечевою. А сухные места промеж Белым озером в Чарондою и Коротецкою пристанью на штидесяти верстах. По Волоцкому озеру и по долгому озеру и по двум рекам Ухтомам всегда вода бывала свободная и ходовая, окроме того волоку и 10-и верст, где камень из рек побрать. А которые места на 10-ти верстах по рекам Ухтомам отмелы, и те для судового ходу мочно припрудить, а та вода на 10-ти верстах в берегах крепких и высоких и в твоих великого государя Чарондских волостех; а только тое воды отмелые в поместных землях Корнила Крюковского и детей ево Михаила в Григорья на 3-х верстах, да и тут от прудов пашенной и сенокосной земле тесноты и поймы не будет, потому что идет река в крутых берегах.
И буде в тех реках Ухтомах живая чаронская рыба не учнет жити, и непойдет живою рыбою к великому государю к Москве, потому что по се число дело не испытанное, и тот волок буде изволит бог и великий государь перекопать и водяной ход построить, и ему великому государю в том, чаять милости божие, и окроме ходу живые рыбы прибыли, потому что будет от моря до Белоозера, а от Белоозера до Волги, всяким людем ход водою и судами.
А суды по тем рекам Ухтомам преже сего хаживали, да и ныне весною, в прибыль водою в межень, и осенью ходят сажен в длину по 7-и и по 8-и, а в ширину те суды сажени по полторы и по две, а как в реках ход построитца и, чаеть, что суды пойдут сажен по 10-и и больши весной в осенью и в прибылые воды...
А достоит тот водяной ход от Чаронды к Белуозеру, будет великий государь укажет, построить по рекам Ухтомам в волок розкопать тремя городами: Каргополем и Чарондою и Белым озером, посадами и уездами; а те[м] всем трем городам тот судовой [ход?] для всяких торговых промыслов нынешних надобе. От моря и от Архангельского города до Вологды 1060 верст, а ход противной, а от Вологды до Ярославля 180 верст сухой путь, а всего от моря через Вологду до Ярославля 1240 верст. А от моря до Каргополя противные воды рекою Онегою 210 верст, а от Каргополя до Белаозера противные воды 85 верст легкова ходу, а озерами и рекою Ухтомою вниз до Белаозера 112 верст, а Белым озером до устья реки Шексны 10 верст, а з Белаозера до Волги рекою Шексною 300 верст; а сходят с Белаозера с суды до Рыбныя и до Ярославля ден в 6, а иногда и в 7. И тот водяной ход от моря через Белоозеро будет к Московскому государству ближе и легче Вологоцкого, и всего 1000, а через Белоозеро от моря до Волги 680 верст ходу, и лишнего будет через Вологду до Ярославля 460 верст, и всего ходу против воды и тот волок, а озерами и низовые воды реками 425 верст; 27 да к тому же, только бог изволит и великий государь, волоку не будет, и в том ему великому государю [266] и многих [людей?] числу в государстве прибыль будет в соляных и в иных товарех.
А которые каргопольцы и чарондцы и белозерцы за дальным путем, или за пашнею и за сенокосом, или за какими своими летними нуждами в промыслами у того дела не похотят быть, потому что каргопольцы м чарондцы и белозерцы от того волоку иные живут в дальнем расстоянии, верстах в полуторасте, и в двухстах и болши, и достоит с тех дальних людей, будет великий государь укажет, взять с жывущих четей деньгами, что доведется по розвытке, во что то дело строеньем станет. А чтоб дело зделать, будет великий государь укажет, ближними наемными ахочими людьми ево великого государя казною, и тем дальным людем то дело будет легче, а ему, великому государю, будет дешевле и скорее, и наемных людей, чаять, будет много к тому делу; а как были наемные люди у Белозерского у садового дела, и давали на неделю осенью человеку по 10-и алтын, а весною по 12-и, и с гривною по 10-и алтын, а то дело меженное, чаять и ныне может в тое цену найнять же.
А будет которые и ближние люди за летними своими промыслами и за пашнею не похотят работать, и с них, буде великий государь укажет, доведетца взять тож против дальных же людей деньгами, и теми деньгами нанять охочих людей, чтоб всем быть во уровнении, а чаять милости божии, что то дело станет не дорого.
А впредь сухим путем, будет великий государь укажет, и достоит от Чаронские Коротецкие пристани до Белаозера на 30-и верстах для проезду всяких людей дорога чистить в мосты мостить тутошними и окольными волостьми, чтоб та дорога впредь не опустела и воровста не было, и тем ближним людем от проезду торговых людей будет прибыль попрежнему...
А от Каргополя до Чаронды рекою Онегою и Лачем озером 35 верст, рекою Свидью 40 верст, Вожем озером до Чаровды 25 верст, а всего от Карпоголя до Чаронды верст со 100, а от Чаронды до Белаозера водою верст со 100-ж, и тот водяной ход не дальной.
А что до которого места и какого куда ходу, и тому сверх сей росписи чертеж. 28
Проект Моложанинова, поданный им царю Алексею Михайловичу, вторично рассматривался через 170 лет императором Николаем I. Произошло это следующим образом. Начальник «военного обозрения» Новгородской губермии полковник Без-Корнилович производил в 1836 г. топографические работы в Белозерском крае. Одним из местных помещиков был доставлен ему список рассмотренного «донесения» Моложанинова. Заинтересовавшись этим документом (и издав его в «Сыне Отечества»), Корнилович произвел осмотр местности проектированного Моложаниновым канала и соображения свои по этому поводу представил военному министру. Департамент [267] Генерального Штаба, на рассмотрение коего был передан этот проект, отнесся к нему сочувственно, полагая, что
«…посредством сего нового сообщения: а) оживится страна, по которой проложится новый путь b) процветет другой порт на Белом море, а именно Онегской; с) укрепится путь из Балтийского нора в Белое море; d) уменьшатся расходы в доставлении корабельных материалов в Архангельскую вефь».
Соответствующий доклад был представлен военным министром Николаю I. По высочайшему повелению проект Моложанинова - Корниловича, названный царем «весьма любопытным», был сообщен при отношении от 31 января 1837 г. Главноуправляющему путями сообщений графу Толю
«…для соображения, есть ли возможность провести предположение сие в исполнение и какая может произойти от того польза для торговых сообщений».
Отношением на имя военного министра от 6 февраля 1837 г. граф Толь сообщил свое заключение, причем выказал столь полную свою бюрократическую неосведомленность о лесных богатствах Северного края, что она заслуживает анекдотического внимания. Очевидно Каргопольский край представлялся Толю чем то вроде тундры.
Обращая внимание на большую разницу уровней воды в Белом море и в Белом озере, Толь приходит к выводу, что в случае соединения их по указанному проекту
«...беспрепятственное судоходство тут не иначе может быть открыто, как чрез устройство большого числа шлюзов. Но устройство шлюзовой системы требует обыкновенно значительных издержек... Затем возникает вопрос, можно ли ожидать от упомянутого нового сообщения выгод, соразмерных тем издержкам. Судя по статистическому положению России, должно разрешить сей вопрос отрицательно, ибо ненаселенность края и суровый климат оного не обещают тут никакого процветания промышленности. Если по сему направлению даже существовали некогда какие-либо перевозы, то ныне, с распространением деятельности Петербургского порта, который от Архангельского отнял все прежнее торговое его влияние, нельзя ожидать продолжения сих перевозов. Притом тут не может быть большой лесной доставки, ибо лесов богатых большемерными деревьями не должно даже предполагать на самом севере, умаляющем и искажающем суровостью климата все породы растений. Наконец, когда торговля Архангельска упадает при соперничестве Петербурга для чего заводить два порта на Белом море? Это, по моему, совершенно бесполезно, а по сим уважениям, взятым в совокупности с прочими моими соображениями, бесполезно будет и новое сообщение.
Обширное пространство России требует устройства хороших внутренних сообщений, но их открывать надобно там, где в них нуждается [268] промышленность. Каналы же, устроенные вне круга народной промышленности, только служат в тягость государству, как например Северо-Екатерининский канал, и как был бы новый канал между Белым озером и бассейном реки Онеги если бы он был открыт по сделанному ныне предложению». 29
Таким образом проект Моложанинова был вторично похоронен жалкими доводами Толя, все убожество которых особенно ясно в наши дни, когда бурный рост социалистического строительства дал нашей стране грандиозный Беломорканал.
Комментарии
1. В Рукописное отделение Гос. Публичной библиотеки в Ленинграде, в числе приобретений последних лет, поступил, между прочим, рукописный список того же «донесения» Моложанинова, относящийся к самому концу ХVII или к началу ХIХ вв. Из сличения поступившего в Библиотеку списка с текстом, напечатанным в журнале «Сын Отечества» с несомненностью устанавливается, что оба они списаны с одного и того же оригинала: оба текста начинаются с одной и той же полуфразы (Очевидно у общего их оригинала начало было уже утрачено), заключают в себе целый ряд одних и тех же погрешностей, описок, искажений и не имеют конца, т. е. обычного для официальных текстов того времени «конечного протокола». Однако, в результате сличения обоих текстов, удается восстановить правильное чтение целого ряда испорченных мест повидимому утраченного оригинала. С этой стороны поступивший в Публичную библиотеку новый список «донесения» Моложанинова представляет несомненную ценность. Список этот находится в составе собрания рукописей И. К. Зинченко, б. Петербургской духовной Академиии.
2. Д. Ходаковский. Пути сообщения в древнейшей России. Русский исторический сборник, издаваемый Обществом истории и древностей российских под редакцией М. Погодина, т. 1, вып. 1, М., 1837. – I. Stuckenberg. Beschreibung aller im russishen Reiche gegrabenen oder projectirten Schiff – und flussbaren Kanaelc. St.-Petersb., 1841.
3. Н. П. Загоскин. Русские водные пути в до-Петровской Руси. Казань, 1910.
4. См., напр., Калугин. К вопросу о соединении р. Шексны с р. Онегою. Олонецкие Губ. Ведомости, 1877, № 11.- Д. Березкин. Лаче-Кубвинский канал. Олонецкие Губ. Ведомости, 1898, № 37. - П. Пятунин. Каргопольщина в прошлом и настоящем. Каргополь, 1924.
5. Г. Штаден. О Москве Ивана Грозного. Записки немца опричника. Л., 1925, стр. 65 - 72.
6. См., напр., «Уставную Онежскую грамоту 1536 г.» (Акты Археографич. экспедиции, т. I, № 181, стр. 153) и грамоту 1546 г. в Каргополь о запрещении привозить и продавать соль с вредными примесями (там же, № 211, стр. 200).
7. Акты Археографической экспедиции, т. I, № 336.
8. Что Короткое и Коротецкая пристань являются одним в тем же пунктом достаточно убедительно вскрывается из отписок патриарха Никона царю Алексею Михайловичу, подробно описывающего свое путешествие из Соловецкого монастыря в Москву (см. СГГиД, т. III, стр. 447), при сопоставлении их с данными, сообщаемыми в «донесевии» Моложанинова (см. ниже).
9. Важное значение Годуновской грамоты обратило на себя в последнее время внимание исследователей истории русской торговли. Выдержки из этой грамоты приведены в книге В. Н. Кашина «Торговля и торговый капитал в Московском государстве». Л., 1926.
10. СГГиД, т. II, стр. 135, № 69.
11. Подлинник хранится в Историко-археографическом институте Академии Наук СССР. По изданному Б. Д. Грековым «Описанию актовых книг» №№ 44 и 69. Цитированное место этой книги имеется также в копийной книге актов Кирилло-Белозерского монастыря: рукопись Гос. Публичной библиотеки, б. СПб. Духовной Академии, А. I. 17, л. 1639; далее цитирую просто «А. I. 17».
12. А. I. 17, л. 1658.
13. А. I. 17, лл. 1574 - 1579.
14. Рукопись Историко-археографического института, по изданному Б. Д. Грековым «Описанию актовых книг» № 81, л. 1 об.
15. Там же, л. 227 об.
16. Там же, лл. 220 об. - 221; А. I. 17, лл., 1654 - 54 об.
17. По описанию Б. Д. Грекова, № 44, 69 и 21.
18. Н. И. Костомаров. Очерк торговли Московского государства в ХVI - ХVII столетиях. Собр. соч., кн. 8, т. ХХ, стр. 282, СПб, 1905.
19. См. статью А. Введенского. Заметки по истории труда на Руси ХVI - ХVII вв. Транспортные рабочие водники. «Архив истории труда в России», кн. III, Пгр., 1922.
20. ГАФКЭ. Фонд. б. архива Мин. ин. дел, Отдел духовных дел, картон № 3, №№ 1 - 74. Далее цитирую ГАФКЭ, картон № 3. Переписка эта частично издана, с подновлениями в слоге, П. Николаевским в статье: «Путешествие Новгородского митрополита Никона в Соловецкий монастырь за мощами святителя Филиппа». «Христианское чтение», 1885, март - апрель, стр. 284 - 335.
21. ГАФКЭ, картон № 3, № 23. Многие любопытные подробности об этом пути, в частности о затруднительности плавания по порожистой р. Онеге, содержатся в поданной Никону «сказке» местных жителей от 23 марта 1652 г., сохранившейся в тон же архивном деле.
22. СГГиД, т. III, стр. 447.
23. А. I. 17, л. 1655.
24. ГАФКЭ, картон № 3, № 62.
25. См. картоны Белозерских актов за 60-ые годы ХVII в.
26. В Гос. Публичную библиотеку поступило также и другое донесение Моложанинова по обследованию им Вытегорского рыбного бассейна, повидимому нигде еще до сих пор не напечатанное.
27. Ошибки в вычисляемых сводках расстояний объясняются, повидимому, ошибками позднейших переписчиков, так как сохранившиеся копии написаны вообще весьма небрежно, причем буквенно выраженные в оригинале цифры переданы в них ужа современными арабскими цифрами.
28. Чертеж, к сожалению, не сохранился.
29. ЛОЦИА. Фонд. Главн. упр. пут. сообщ. и публ. здан. Департамента. 2 ст., IV отд. Дела Ис. Д., 1837 г., № 10.
Текст воспроизведен по изданию: Проект Волго-Беломорского канала в XVII в. // Исторический сборник, № 1. Л. АН СССР. 1934 © текст - Гейман В. Г. 1934