СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Попытки канонизации патриарха Никона

Еще сам патриарх Никон при жизни своей, вскоре по удалении своем из Москвы, доказывая свое право на почет, как патриарх, говорил: «Патриаршества я не оставлял и благодать св. Духа от меня не отнята: в Воскресенском монастыре были два человека, одержимые черным недугом, я об них молился и они от своей болезни освободились; и когда я был на патриаршестве, и в то время моими молитвами многие от разных болезней освободились» (Соловьев. XI, 304). Исцелением больных занимался он и в заточении, куда к нему стекались со всей России, преимущественно, конечно, легковернейшая половина человеческого рода, так что во время заточения его в Кириллове монастыре к его келье собирались крестьяне окрестных волостей, и особенно женщины, за лекарствами в очень большом числе, человек по сорок и более в один раз (Варлаам. О пребывании патриарха Никона в заточении. М. 1858, стр. 4). Тайна этих исцелений лежала, кажется, в знании Никоном народной медицины, в разных травах (зверобое, почечуе и др.), которые он выписывал себе, бывши в заточении. И исцеления эти к тому же не всегда сопровождались удачей, по крайней мере на него доносили, что раз «к нему приезжала девица лет 20 с братом ребенком малым для лечения, и Никон ее запоил вином до пьяна, отчего она и умерла» (Солов. XIII, 245). Но все-таки, они имели большее значение в глазах нашего благочестивого народа в связи с представлением о страдальческой заточнической жизни бывшего патриарха. К тому же разнеслись слухи, что при погребении Никона «тело его (было) невредимо отнюдь от вони злосмрадные, аще и десятодневно пребысть, — в толикое бо время теплое, ни мало повредися, но яко того часа преставися; лице же и плоть его цело, тлению непричастно бе» (Шушерин. Рукоп. СПб. Д. Акад. 1371 л. 149), — обстоятельство, имеющее большее значение в глазах верующих. И вот в наших рукописях начинает появляться рассказ «о делах, паче же рещи чудесах врачебных святейшего патриарха Никона», с предисловием, в котором весьма недвусмысленно этим исцелениям придается чудесный характер. В нем говорится:

«Святейший Никон Божиею милостию патриарх, будучи во изгнании в Ферапонтове и в Кириллове монастырех, крепляшеся духом и, Богу благодаря, веселяшеся, яко сподобися за ревность Божию, еже по Бозе, изгнание претерпети; к тому же видя себя от прежде бывших многих смущений и [794] трудов упразднена, ни о чесом же ином тако печашеся, яко еже не быти праздну, ведая, яко праздность всякому злу вина бывает. Сего ради нача пребывати в молитвах и постех и трудех непрестанных, яко же писася в житии его, Бога взыскати паче возлюби, на врага же диавола зело гневатися, к человеком же Божиею, еже есть ко ближнему по заповеди, любовию прилежати, благотворя во всех, елико возмогаше, паче же всего ко оскорбленным, и бедствующим, и страждущим от духов нечестивых и от различных болезней изнемогающим, по обыкновению своему, снисхождение о целбах их промысл творяше, не иными же киими лекарствы надеявшеся уврачевати, точию, духовен сый врач, духовная и былия употребляше, яже есть молитвы от святых отец преданные над действующими прочитоваше и честным крестом знаменуя, и святою водою покропляя, и маслом святым помазуя, премногих исцели, их же число, и различие недугов, и какова кто чина, и от коея страны и веси, и в кая времена таковая чудотвореная врачества содеяшеся, вся сия вкратце обретается в тетради сей».

Так что списатель этого рассказа в одном сборнике Публичной Библиотеки (Ф. I. 413) был вполне прав, когда, соскучившись списывать все эти деяния, заметил: «всех же чудес его 194».

Но и этим дело не ограничилось; почитатели Никона вели дело далее. Они силились придать Никону характер чудотворца, совершающего чудесные деяния и по смерти. Как плод этого, появились рассказы о его чудесах, совершенных им по смерти. Вот эти оригинальные рассказы о четырех чудесах его, найденые нами в рукописях Императорской Публичной Библиотеки.

«190 году (1682) генваря в 28 день приехал в монастырь дворянин Матфей Володимиров сын Оборин и объявлял видение святейшего Никона патриарха:

Многое-де у него желание было, чтоб быть у него святейшего Никона патриарха на погребении, и забавился в своих суетах на Москве, и того не получил; и после такожде обещался, чтоб быть у него святейшего на гробе, и також за суетою своею на гробе быть не прилучилось, а ездит де беспрестанно мимо монастыря. И нынешнего году в декабре месяце пропали-де у него двое лошадей на Москве с двора его, а как-де он ехал нынешнего числа генваря в 28 день к Москве, и, едучи дорогою на поле Лучинском, в санях заснул, и видел-де во сне, как бы пришел святейший Никон патриарх, и будит меня: «встань-де, Матфей, и заеть ко мне на гроб, а буде заедишь на гроб, лошадей-де своих тотчас сыщешь». И я от сна пробудился и обещался у святейшего Никона патриарха у гроба быть. И как приехал я в подмонастырское село Вознесенское, в улице, в обозе, у проезжих, обоих своих лошадей поймал, и, в монастырь пришед, у святейшего патриарха на гробе был, и видение отцу архимандриту Герману и казначею старцу Мардарию и иным братиям сказал. А у подлинного извещения Матфей Оборин руку приложил».

«Бысть во оной обители Воскресенской в лето в 199 (1691) году месяца маия на день на 24 на память Никиты столпника Переяславского (патрона Никона) чудотворца. Бысть во оной обители определенный у большой Воскресенской церкви сторож Диомид и глазами своими не видя ни мало и по положенному исправляше послушание. И по вседневному обыкновению, бывше им у той церкви двум сторожам, и пред утренним благовестом за полчаса из них один пошел на колокольню благовестить, а другой сторож, слепой Диомид, отперевши большую церковь, взошел в нее, и, по обыкновению своему, оные церковные висящие замки и ключи положил на полку в церкви за персону святейшего Никона патриарха, которая стоит у стены церковной. Взошед в двери церковные на левой стороне, и бысть от той персоны глас: «Диомид, прозри!». И видя свет велий во всей церкви, [795] зажжены бысть все свещи пред святыми образами, и в хрустальных висящих ланпатах, с елеем налиты, на всех хорах во-свещены. Он же, страж, увидел в большой церкви святейшего Никона патриарха во отверстых царских дверях, стояща во одеянии святительском и осеняющего, в руках своих имуща триекирий и двоекирий, стоящих в белых одеждах, и пред ним поющих, много в той церкви слышаше. И пошед из царских дверей в малую церковь Иоанна Предтечи, где есть гроб его, святейшего патриарха Никона, и, сие увидев, и от страха паде на землю, и не вем, кто подняша меня с земли и пришедше в Претечеву церковь (положили) пред святейшего патриарха Никона (и сие увидех). Аз же не можах стояти на ногах от страха, на коленях стоях пред ним. Святейший же Никон сидяше на гробе своем и рече ми: «мир всем, на месте сем живущим! Не ужасайся, Диомиде, — аз бо месту сему фундатор, но глаголи без боязни обители сея порученному начальнику, чтоб в церкви Иоанна Предтечи над сим гробом моим по вся дни отправляли литоргию и панихиды пели бы на память мою, в сий день тезоименитого моего угодника Никиты Переяславского чудотворца (чинили) празднество, а близ гроба моего не погребали бы, — утеснение бо (ми) чинят». И благослови мя десницею, и помаза ми очи елеем, у гроба горевшим, и не видим бысть от очей моих; аз же пад поклонися на землю и лежа в беспамятстве. И в благовест утренний пришед пономарь, монах Трифон, в церковь, видех свещи и ланпады зажженные, начат гасити, но не може погасити, и искаше сторожа церковного, но не нашед, пойде из церкви в сторожную полату, подумав, что спит, но не обрете никого. И в то время пришедше по обычаю братия в церковь, видевше свещи зажженные, все удивляющеся вельми, что благовест в малой колокол, а свещи вожжены все и спрашеваху понамаря. Он же рече: «Не вем для чего и не могу найти сторожа чередного». Братия же пришедшие, иеромонах Евстратий и иеродиакон Гедеон, вшедше в Предтечеву малую церковь, и видевше у гроба лежаща сторожа Диомида, и, поднявше его от земли, спрашиваху, кто и для чего горят свещи с лампадами. Он же им, всем бывшим ту, поведа вся подробну, что видех своими очима и что слышах от святейшего Никона патриарха из уст. (И) Его святыми молитвами очима своима прозре, а не видя своима очима 28 лет. И тако с того времени никогда служба не оставляшеся, по вся дни совершаху литоргию и панихиды пояху по вся субботы над гробом его, святейшего Никона патриарха, и на память угодника Божие святого преподобного отца Никиты, Переяславского чудотворца мая в 24 день празднество творяху».

«Лета 7203 (1695) году, месяца августа 27 дня был в монастыре в Воскресенском с Москвы верховой комнатной истопник, Иоанн Ильин сын, а с ним товарищ, Алексей Костянтинов, и быв они у утрени и после утрени молебное отправили, слушали и святые литургии, и после братские трапезы честь им сотворя подобную, как чин настоит, и те прежде реченные богомольцы возвратилися в путь свой в дом здравы. А братия в то время вси изидаша вне монастыря на труды, на лузе сено грести и тамо умедлиша до вечера позде. Во время же вечернее седмищный священник со причтом церковным нача вечернее восследование пети, и в начале пения вечерни того предреченного человека Иоанна Ильина влекут в церковь клеврети его с великим трудом, склачена и всего расслаблена, и едва вовлекоша его в церковь святого Иоанна Предтечи, яже есть под Голгофою святою, идеже гроб святейшего Никона патриарха и ту при гробе положити его на земли. Он же, Иоанн, едва ту проглагола и повеле пети панихиду по святейшем Никоне патриархе. Егда же пояху панихиду, он же, лежа на земли, у гроба, плачася горько, и, рыдая вельми со слезами. Егда же скончавше панихиду, он, Иоанн, нача по малу восставати и ста пряма; прилучившиеся ту священницы начаша его вопрошати. Он же нача глаголати со [796] слезами подробну: «едущу мне из обители с товарищи на своей коляске, и, проехав мельницу и полевскую деревню, внезапу найде на мя мрак... И предста ми святейший патриарх Никон со жезлом, глаголя: «человече, быв ты во обители нашей над гробом нашим, не пел панихиды», и удари мя жезлом трижды, его же в руках имея. И аз от того весь сотрясохся и всеми уды бых расслаблен и егда до зде мя привлекоша. По отпетии же панихиды той человек, Иоанн Ильин, устрабися телом и бысть здрав, изыде из церкви, никим же водим бе и пойде паки в путь свой, радуясь и славя Бога и прославляя святейшего Никона патриарха».

«Дому царского величества окольничего Родиона Матвеевича Стрешнева жены его сестра родная, Мария Васильева, бывшая дворянская жена Саввы Волкова, жила в вотчине своей Волоколамского уезду в селе Дмитровском, близь Вознесенского монастыря; бысть на ней велия скорбь в руках и ногах: не имела нимало има движения, но от скорби великой скрючена была. Бысть же во 213 (1705) году, апреля третьего дня явился в нощи сей святейший Никон патриарх, повелевая: «во обитель мою повели себя привести и на гробе моем вели отпеть панихиду, и узришь над собою благодать Божию и скорби твоей будет облегчение». Она же от сна воспрянувши, повеле себя вести во обитель Воскресенскую и привесше ее к монастырю повеле себя (нести) на своем носиле и, внесше ее в большую церковь Воскресенскую. И стоящую персону у стены на левой стороне святейшего Никона патриарха увидев, дворянская жена Мария скоча с носима своего на ноги своя, и побеже до персоны Никона патриарха и глагола со слезами своими: «повеле прийти во обитель сию, сей ми явися нощию в доме моем и обеща ми исцеление подати рукам и ногам моим», и хапая руками своими персону, стоящую на стене, святейшего Никона патриарха. И отпевше над гробом его панихиду и братии обители тоя почтение подаде, и хваля Бога и угодника его святейшего Никона патриарха, возвратися здрава в дом свой, а о болезни своей объявила, что не владела ногами и руками своими седьмь лет и молитвами его, святейшего Никона патриарха стала здрава. И ныне приходящие с верою к гробу его, просяще, исцеления получают неоскудно».

Из сборника Публичной библиотеки под № № 413 и 612.

Сообщено В. Колосовым.