МЕСТНИЧЕСКОЕ ДЕЛО К. А. ТРУСОВ — КНЯЗЬ Ф. Ф. ВОЛКОНСКИЙ КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ ТИХВИНСКОГО ВОССТАНИЯ 1613 г.

Местническое дело стряпчего Кузьмы Андреевича Трусова с окольничим Федором Федоровичем Волконским 1642 г. известно с XIX в. Его описал еще А. И. Маркевич в своей работе о местничестве, использовал Н. П. Лихачев в монографии «Разрядные дьяки». В дальнейшем дело это, правда, как бы выпало из научного оборота, возможно, из-за того, что после публикации описи столбцов Московского стола, где дело это проходило под шифром: Столбец 181, Столпик 4, л. 1 - 8, в XX в. — столбец внутренне перенумеровали, ошибочно подсоединив к концу столпика 3 (земельная тяжба князей Черкасских), и сейчас дело это проходит под шифром: Столбец 181, столпик 3, л. 37 — 44.

Дело это представляет значительный интерес благодаря сведениям, имеющимся в челобитье К. А. Трусова. Но сначала о предыстории конфликта. 25 мая 1642 г. на межевание спорных пограничных земель с Польско-Литовским государством было приказано ехать окольничему князю Ф. Ф. Волконскому, ясельничему Б. Ф. Болтину, а с ними 6 дворянам и 3 жильцам. К. А. Трусов значился в списке первым из дворян, однако его не устраивало, что Волконскому в грамотах и отписках велено писаться одним своим именем «с товарищи». Поэтому он бил челом тут же у сказки. Вскоре, еще тоже в мае, по государеву указу ему было сказано думным дьяком И. Гавреневым , что он бил челом не делом, «они Трусовы детишки боярские обышные, а иные ваши родители служат и в боярских дворах», и за бесчестье князя Ф. Ф. Волконского его велено было отвести в тюрьму (а по некоторым редакциям разрядов, и бить батоги). По возвращении со службы, видимо, после 1 сентября 1642 г. (так как он пишет «в прошлом 150-м году»), Трусов подал новую челобитную, на которую 21 июня 1643 г. также ответили отказом с угрозой новых наказаний (собственно, только эта часть дела и сохранилась).

На чем основывались претензии К. А. Трусова? Если род князей Волконских достаточно хорошо известен, то на Трусовых следует остановиться чуть подробнее. Трусовы-Воробины -- весьма древний род, однородцы, правда отдаленные, Кобылиных, по крайней мере, с XV в. известны как белозерские вотчинники.

В XVI в. Трусовы входили в верхушку Новгородской дворянской корпорации. По словам К. А. Трусова, в Новгород был переведен их предок, Матвей Панфильев сын Трус Воробин (потомок Федора Ивановича Шевляги), Иваном III, получив поместья в Вотской и Шелонской пятинах; при этом челобитчик ссылался на соответствующие писцовые книги 1498 — 1500 гг.: «И родители... мои служили из Великого Новгорода и по Пскову, а опричь... Великого Новгорода моего... роду нигде нет». XVI в. принес Трусовьгм, как и большинству других родов, и успехи, и беды. Как новгородцы, они имели отношение к дипломатическим отношениям, в частности, со Швецией. К. А. Трусов не без гордости пишет, что его прадед Еремей Трусов участвовал в 1526/27 г. [301] в посольстве к папе римскому Клименту VII, а в 1533/34 г. — в Швецию «к королю Августу» (т. е. к Густаву Вазе), ссылаясь на «посольские отпуски» в Посольском приказе. Судьба сыновей Еремея, Василия, Семена и Григория Трусовых была непростой. С. Е. Трусов также участвовал в сношениях со Швецией, в 1561 г. он был приставом у шведских послов в Новгороде; при проезде Филиппа Колычева из Соловков через Новгород на митрополию в Москву он поднес ему (возможно, от городовой корпорации) крест, складень и 35 рублей. Все братья участвовали в Ливонской войне. Василий был головой в походах 1557 и 1560 гг., Семен написан вторым воеводой в Алысте в 1567 г. Григорий попал в Тысячную книгу по Новгороду, значится в береговом разряде 1559 г., в 1561 г. в числе других воевод был в Тарвасте и сдал город литовцам, за что год сидел в тюрьме и освобожден в начале Ливонского похода 1562 г. Казнен он, видимо, был 25 июня 1570 г. в Москве, судя по Синодику опальных. Один из сыновей Григория, Иван, погиб в 1578 г. под Кесью, другой, Андрей, — в 1592 г. в Обонежской пятине получил поместье, видимо наследственное. На службе А. Г. Трусов во время Смуты держится, видимо, стороны царя Василия и I Ополчения, так как в 1611 г. он — воевода в Устюжне Железопольской, в 1613/14г. — в Романове, а затем в 1618 — 1619 гг. — на Устюге. В промежутке между этими назначениями он оказался, впрочем, на службе в Тихвине, где автоматически, в силу договора 1609 г., был подчинен шведской администрации Новгородской земли, где и сыграл видную роль в Тихвинском восстании.

Основным источником по истории этого события является «Сказание о осаде и сидении в пречестной обители честного и славного Одигитрея чудотворныя иконы Тихвинския». В дальнейшем именно из него (поскольку шведские источники скудны) черпались основные сведения об этих событиях, подробно описанных, в частности, в монографии К. Н. Сербиной.

Именно к этой странице биографии отца решил обратиться К. А. Трусов, когда спустя 30 лет, в 1642 г., решил напомнить о заслугах предков. Вкратце история восстания сводится к следующему. Тихвинский гарнизон занимал два укрепленных монастыря и состоял из шведов под командованием коменданта «Ивана Лукумбова» и подчиненного ему русского отряда А. Г. Трусова. Весной 1613 г. в 130 верстах появилось войско князя С. В. Прозоровского; вскоре в Тихвин от него тайно прибыл дворянин Обонежской пятины Л. Арцыбашев, который заключил с Трусовым и игуменом Онуфрием секретное соглашение - они сдадут монастырь и посад, в обмен на что «русские воинские люди» не учинят жителям «никакие шкоты», что было в обстановке гражданской войны немаловажно. 25 мая Трусов со своими людьми перебил шведов и захватил в плен коменданта, затем в город вошли русские войска. Однако в дальнейшем оправившиеся шведы прислали солидные воинские силы (до 5 тыс. шведских, немецких и польско-литовских наемников) под командованием опытного Эверта Горна, возглавившего осаду. Обороной руководил князь С. В. Прозоровский, которому 17 августа пришлось оставить Девичий монастырь и посад и укрепиться в Большом монастыре; осажденных было около 1000 боеспособных мужчин. Тогда же А. Г. Трусов, Д. Е. Воейков и игумен Онуфрий были направлены в Москву просить подкрепления, но встретили в 80 верстах от Тихвина отряд известного деятеля эпохи Смуты И. Н. [302] Сумбулова, идущего на помощь. Более ничего о роли Трусова в дальнейших событиях не известно - «Сказание» о нем молчит. Ослабленное героическим сопротивлением тихвинцев войско Горна начало разлагаться, ушел отряд литовцев, а 14 -15 сентября в результате успешной вылазки осажденных шведы были разгромлены и отступили к Новгороду, после чего Тихвин надолго стал главной базой борьбы с оккупацией.

Как же описывает эти события А. К. Трусов? «В прошлом во 120-м году в безгосударное время из Великого Новгорода мой Куземкин отец был на Тихфине воеводою с русскими и с немецкими людьми...» И услыша «твое государево имя, что бог дал тебя... на Московское государство царем», А. Г. Трусов «в Тихфине дворян и детей боярских и стрельцов из новгородских пригородов и тихвинских посадских людей под твою государеву руку привел тайно на том, что им тебе... во всем служить и прямить... под немецкими людьми промысл учинить и чтоб Тихфин твоим государевым людям отдать».

Таким образом, эта часть рассказа соответствует, видимо, соглашению, заключенному А. Г. Трусовым с Л. Арцыбашевым. Далее К. А. Трусов весьма кратко, в одной фразе, излагает дальнейшие события — «...милостью... Божией отец мой с теми русскими людьми в Тихфине немецких людей с восмсот человек побили, и воеводку немецкова и многих немецких людей живых поймали, и твоим государевым людям отец мой Тихфин отдал». Как видим, со «Сказанием» текст этот схож весьма мало. К. А. Трусов не упоминает ни одного действующего лица, кроме отца, опускает и известные «Сказанию» действия А. Г. Трусова, и самый рассказ об осадном сидении, при этом называя фантастическую цифру в 800 убитых шведов (хотя в гарнизоне их было всего 120) возможно, правда, определяя так общие потери осаждавших с августа по сентябрь. Однако интересны другие детали, почерпнутые К. А. Трусовым из семейных источников. После «измены» шведскому правительству положение родни А. Г. Трусова в Новгороде ухудшилось. «Яков Пунтусов в тое пору в Великом Новгороде дядью мою всех разорил за то, что отец мой в Тихфине многих немецких людей побил и Тихфин твоим государевым людем отдал. И дядья... мои... в Великом Новгороде пометав жон своих и детей и к тебе государю приехали», — сообщает К. А. Трусов. За все эти подвиги и страдания Трусовым после возвращения из плена Филорета Никитича была пожалована вотчина, однако, по словам К. А. Трусова, вскоре их всех «не стало». Во всяком случае, последнее упоминание в разрядах его отца — 1618 — 1619 гг. «Сказание» было создано в 1-й трети XVII в. на основании рассказов участников событий, возможно и А. Г. Трусова, причем автором, сведущим в военном деле и знакомым с жанром древнерусской воинской повести. Интересно, что Трусов фигурирует и в «Сказании», и в рассказе сына только на первом этапе событий, прежде всего как человек, организовавший освобождение города (в «Сказании» он даже вначале назван почетно — «Андреем Григорьевичем»). Дальнейшая же служба его — видимо, под началом затмивших его видных деятелей того времени (князь С. В. Прозоровский, Л. А. Вельяминов, И. С. Сумбулов) — не дала, вероятно, возможности совершить какие-либо равноценные подвиги. Однако в рассказе его сына весьма интересен один нюанс. В качестве побудительного мотива патриотических действий А. Г. Трусова и его родни К. А. Трусов выдвинул следующее: отец его [303] принял сторону Михаила Федоровича «помня к себе твою государеву и отца твоего государева... Филарета Никитича... и деда твоего государева, государя нашего блаженныя памяти боярина Никиты Романовича давную милость... и взысканье». Что скрывается за этими намеками? Если не принимать во внимание явно невозможные факты «милости» к Трусовым самого Михаила Романова, до 1613 г. еще в сущности ребенка, то как следует понимать «давную милость и взысканье» к Трусовым его отца и деда, которого они даже величают «государем нашим»? Не принадлежали ли Трусовы к дворянской клиентелле Романовых в конце XVI в.? Вероятно, не случайно в приговоре-сказке по этому делу указывалось, что их родственники «служат в боярских дворех». Конечно, это вряд ли были потомки Еремея Трусова, однако за другую родню ручаться нельзя. В конце XVI в. в состав «двора» таких крупных вельмож входили представители вполне «честных» родов достаточно вспомнить Бартеневых, Отрепьевых, Томиловых; в юности, вспоминал боярин князь Б. М. Лыков, он «жил» на дворе Никиты Романовича, в дальнейшем с ним породнившись (кстати, тоже называя его «государем»). В заключение заметим, что реакция правительства на вторую попытку К. А. Трусова заместничать и пересмотреть первое решение была весьма суровой. «Ваше дело вершено наперед сего, и тово вершеного дела николи не переделают», а за продолжение челобитья Трусову были обещаны батоги и Сибирь. И возможно, именно неуместность напоминания о давних патрональных отношениях (почему-то прерванных) вызвала еще более резкую, чем обычно, отповедь: «и ты Кузьма тот государев указ ведай, хоти малым челобитьем о том о вершеном деле заикнешься государю бить челом, и тебе пощады никакие не будет».

Документ (подлинник) представляет собой столбец, фрагмент дела без начала, писан тремя почерками: 1) Л. 37 — 42 (Челобитная К. А. Трусова), 2) Л. 37 об. (Помета-резолюция о царском решении), 3) Л. 43 — 44 (Сказка-приговор К. А. Трусову). Состояние хорошее; левый край л. 37 обтрепан, на л. 37, 38, 41 обрывы на последних строках; л. 40 разорван горизонтально (следствие небрежной расклейки столбца в XIX в.). Нумерация старая, чернильная XVIII в., новая, карандашная — XX в., на л. 37 об. помета «151-го года» и чернильные пятна XIX в.

Публикуется по современным археографическим правилам для документов XVII в.


Приложение

Местническое дело дворянина Кузьмы Андреевича Трусова с окольничим князем Федором Федоровичем Волконским 25 мая 164221 июня 1643 гг.

/л. 37(б.1)/ Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичю всея Русии бьет челом холоп твой Куземка Андреев сын Трусов. В прошлом государь во 150-м году сказана государь мне, холопу твоему, Куземке твоя государева служба на Путивльское межеванье с окольничим с князь Федором Федоровичем Волконским, и я, холоп твой, бил челом тебе государю на него, околничего князь Федора в отчестве по многим случаем о сыску и о счете, что мне, холопу твоему, с ним, с околничим с княз Федором Федоровичем быть невместно. Лета 7035-го году блаженые памяти от великого князя Василья Ивановича всея [304] Русии посланы послы Жигмонту королю полскому Иван Васильевичь Ляцкой да Елизарей Цыплятев, да в том же государь году от великого князя Василья Ивановича всея Русии посланы послы в Рим, к папе Клименту — прадед мой, Еремей Трусов, да Шарап Лодыгин. И Шарап Лодыгин в том посолстве с прадедом моим был бессловно, и тот, государь, посолской отпуск в Посолском приказе и в твоей государеве разрядной книге записан, да 7042-го году прадед же мой Еремей Трусов послан был в послах в Свию, к Августу королю, а велено государь прадеду моему свиского Августа короля в мирном договоре привести ко кресту, и тот государь посолской отпуск в Посолском приказе записан же; да в прошлом государь во 126-м году по твоему государеву указу был в Великом Новгороде боярин и воевода князь Иван Андреевич Хованской да Мирон Вельяминов, и ты, государь, указал быть в Великом Новгороде в судьях дяде моему, Василью Иванову сыну Трусову, и твой государев наказ дяде моему дан за приписью думново диака Сыдавного Васильева, а по твоему государеву наказу велено дяде моему в Великом Ногороде у боярина и воеводы у князь Ивана Андреевича Хованского да у диаков взят[ь] судейской подлинной наказ оприч товарища ево, Мирона Вельяминова; а сказал мне, холопу твоему, думной дияк Иван Гавренев — для ближнего Волконских князей к себе свойства — мимо чести родителей моих бес сыску, будто, государь, родители мои дети боярские и городовые прикащики, и будто холопи; и в тюрму я, холоп твой, послан, и ис тюрмы болен, бит ботоги, а вины, государь, мне, холопу твоему, никакие не сказано, а сказано, государь, мне, холопу твоему, твоя государева опала и разоренья, и я, холоп твой, бояся твоей государевы опалы и разоренья, на той твоей государеве службе был, а чем [родител]ей моих называл /л. 38 (б. 2)/ думной дияк Иван Гавренев для ближняго Волконских князей к себе свойства, и родители, государь, мои в таких мерах не бывали, и в том, государь, шлемся на твой государев разряд; а тем, государь, прозвищем опричь Великово Новгорода есть иные Трусовы, и те Трусовы не нашево роду, и многие те Трусовы мне, холопу твоему, и братье моей племя, а иных, государь, Трусовых за их вины, а не по родственному, их поместья нам, холопам твоим, отданы, и тебе, государь, те Трусовы на нас, холопей твоих, о тех своих поместьях били челом о повороте в свой род, и то, государь, их челобитье в Поместном приказе, и тех, государь, родов Трусовых будет в таких мерах и были, чем мы, холопы твои, мимо роду своего названы, и те, государь, Трусовы не нашево, холопей твоих, роду, а наш, государь, холопей твоих, род пошел от прородителя нашего от Федора Ивановича от Шевляги, как он выехал ис Прус, и от него, государь, пошли Воробины, да Грабежевы, Деревлевы, Мотовиловы, что в Ярославле, да наш, холопей твоих, род Трусовых, что в Новгороде, а чести, государь, и бесчестья мы, холопи твои, в роду своем с ними разошлись давно, и милости у тебя государя просим о сыску честью родителей своих, прадеда своего и деда и отца моего Куземкина, и деда, а блаженые памяти как великий князь Иван Васильевич самодержец Великий Новгород княженецкими и дворянскими роды и иными людми полнил, и в ту, государь, пору из Ярославля в Великий Новгород взят [был] прадед мой Матвей Панфильев сын Трус Воро/л. 39 (б. 3)/бин, и в Великом Новгороде тот прародитель наш за службу и по своей чести пожалован, даны ему в поместья волости. И в новгородцких, государь, писцовых книгах Воцкие пятины Дмитрея Китаева с товарыщи лета 7008-го году, да в [305] писцовых книгах Шелонские пятины Матвея Волуева с товарыщи лета 7006-го году за родители моими написаны села и волости, и от тово, государь, прародителя моего, который веден в Великий Новгород от Матфея Труса Воробина в Великом Новгороде учели слыть родители мои Трусовы. И родители, государь, мои служили из Великово Новгорода и по Пскову, а оприч, государь, Великово Новгорода моего, холопа твоего, роду Трусовых нигде нет, а Волконские, государь, князи не родословные, и неведомо от ково пошли, и преже, государь, сего были не князи. 7027-го году на Туле были воеводы, князь Юрья Васильевич Ушатой да Внук Григорьев, а с ними написаны полуимяны Ивашко Тутыхин да Митя да Потул Волконские, и в их, государь, версту родители мои ни с кем не бывали, а при прежних великих государях с кем родители мои по розрядом были, и те, государь, их князей Волконских многим лучше. 7067-м году деда твоего государева блаженые памяти от государя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии были бояре и воеводы в немецком походе, и в том, государь, розряде у князя Василья Семеновича Серебреново были головы писменные, князь Василей Волк князь Васильев сын Ростовской, князь Микита Кропоткин, да дед мой Василей Еремеев сын Трусов, а после, государь, деда моего написаны Микифор Чепчюгов, Невзор да Шефер Чоглоковы; да 7068-м году в немецком же походе были по полком бояре и воеводы князь Иван Федорович Мстиславской с товарыщи, и в том, государь, походе были головы писменные княз Василей князь Иванов сын Морткин, князь Микита княз Иванов сын Рамодановской, да дед мой Василей Еремеев сын Трусов, Федор да Степан Пыжевы; да 7077 году от немецкой украйны были бояре и воеводы, и по тому, государь, разряду в Алысте были воеводы, князь Иван Елецкой да дядя мой Семен Григорьев сын Трусов. Да блаженые памяти при государе царе и великом князе Василье Ивановиче всея Русии от немецкой украйны в Ладаге были воеводы князь Василей Михайлович Лобанов Ростовской, а с ним был другой воевода, мой Куземкин отец Андрей. И от деда твоего государева блаженые памяти государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии прадед мой был пожалован наместничеством за службу в кормленья /л. 40 (б. 4)/ и та, государь, жаловалная грамота за ево государевою красною печатью у меня, холопа твоего. А при государе царе и великом князе Василье Ивановиче всея Русии и при тебе, государе, родители мои были пожалованы во многих городах в воеводех, а родителей, государь, моих служба к прежним государем и к тебе, государю, старее и лутче Волконских князей. В прошлом, государь, во 120-м году в безгосударное время из Великого Новгорода мой Куземкин отец был на Тихфине воеводою с рускими и немецкими людми. И отец мой услышал твое государево имя, что Бог дал тебя, великого государя, на Московское царство государем; и в прошлом, государь, во 121-м году отец мой, будучи на Тихфине, тебе, государю, служил, помня к себе твою государеву и отца твоего государева, государя нашего блаженные памяти великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всея Русии, и деда твоего государева, государя нашего блаженные памяти боярина Никиты Романовича давную милость, в Тихфине дворян и детей боярских и стрелцов из новгородских пригородов и тихфинских посадских людей под твою государеву руку привел тайно на том, что им тебе, государю, во всем служить и прямить, и прося у Бога милости под немецкими людми чтоб промысл учинить, и чтоб Тихфин твоим государевым [306] людем отдать. И милостью, государь, Божиею и Пречистые Богородицы и твоим государевым счастьем отец мой с теми рускими людми в Тихфине немецких людей с восмсот человек побили и воеводку немецково и многих немецких людей живых поймали, и твоим государевым людем отец мой Тихфин отдал, и к отцу моему прислана твоя государева грамота за тое тихфинскую службу с твоим государевым жаловалным милостивым словом, и пожаловал ты, государь, отца моего и дворян, которые в Тихфине тебе, государю, служили, велено, государь, быть к тебе государю к Москве, видеть твои государевы очи; и Яков Пунтусов в тое пору в Великом Новгороде дядью мою всех разорил за то, что отец мой в Тихфине немецких многих людей побил, и Тихфин твоим государевым людем отдал. И дядья, государь, мои, твою государеву и отца твоего государева царя нашего блаженные памяти великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всея Русии помня к себе вашу государеву давную милость /л. 41 (б. 5)/ и взысканье, в Великом Новгороде поместив жон своих и детей, и к тебе государю приехали. И в прошлом, государь, во 127-м году как Бог дал к Москве отца твоего государя нашего великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всея Русии, и ты, государь, и отец твой государев, великий государь святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея Русии по своей государевой давной милости и за прежние службы и за терпенье и брань, за увечье и за тое тихфинскую службу вы, государи, отца моего Куземкина и дядью мою всех взыскали и пожаловали, а отца, государь, моего вы, государи, пожаловали за тое тихфинскую службу вотчиною. И после, государь, того вскоре отца моего и дядьи моей всех не стало, и я, холоп твой, и братья моя после родителей своих остались в бедности и в закосненье, да в нынешнем, государь, во 151-м году прислана твоя государева грамота на Путимское межевое место к околничему, к нему, князю Федору Федоровичю, что писал к тебе, государю, Баим Болтин ложно, что де дворяне и жильцы ис Путимля посылали де бутто за рубеж людей своих с вестьми неведомо какими, и из-за рубежа де привезли вина телегами, и по себе бутто вино делили кабацкими ведры, и он де, Баим, о том тем дворянам и жилцом учел говорить, и оне де бутто ево, Баима, на съезжем дворе лаяли и шюмели, и по твоему государеву указу про то велено сыскать; и будет так было, как он, Баим, к тебе, государю, писал, и тем, государь, за то велено учинить наказанье, бить ботоги и посадить в тюрму на неделю. И я, холоп твой Куземка, людишек своих за рубеж для вина не посылал, и на съезжем дворе Баима Болтина не лаял; писал к тебе, государю, он, Баим, ложно, по наученью околничего, ево, князя Федора, за то, что я, холоп твой, бил челом тебе, государю, на него, околничего княз Федора Федоровича в отчестве о сыску и о счете, и для той недружбы, что я, холоп твой, к нему, околничему княз Федору не приходил и от него нигде не был, а на съезжем дворе говорил, что мне и от нево, околничево от княз Федора Федоровича не бывать, потому что родителей моих честь [лу]тче их князей Волконских, /л. 42 (б. 6)/ и оне тое недружбу мне, холопу твоему, мстя и велел меня, холопа твоего, перед себя приволочь болново и бить батоги насмерть и отослал в Путимль в тюрму толко чуть жива, и в тюрме меня, холопа твоего, всякою тюремною нужею морил насмерть, а после, государь, тово он, околничей княз Федор к тебе, государь, писал против ложной отписки Баима [307] Болтина, что я, холоп твой Куземка, в литовской город Рамон для вина не посылал. И я, холоп твой, бит ботоги и в тюрме живот свой мучил мимо твоего государева указу без вины, толко по его, околничево князь Федорове недружбе. Милостивый государь, царь и великий князь Михаиле Федоровичь всея Русии, пожалуй, государь, меня, холопа своего бедного и беспомощново, для родителей моих службы и крови к прежним государям и к тебе, государю, и для отца своего государева царя нашего блаженные памяти великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всея Русии, к родителям моим милости и взысканья, не вели, государь, меня, холопа своего, окольничему князю Федору Федоровичу Волконскому без сыску выдать, и у меня, холопа своего, не вели, государь, чести родителей моих отнять, и пожалуй, государь, меня, холопа своего, вели, государь, своим государевым Разрядом и Посолским приказом честь родителей моих по случаем, хто с ними бывал, и с кем, государь, родители мои бывали, сыскать, опричь думного дияка Ивана Гавренева, кому ты, государь, укажешь, и пожалуй, государь, меня, холопа твоего, вели, государь, по тем случаем с околничим с княз Федором Федоровичем Волконским в отчестве свой государев указ учинить, как тебе, праведному государю, об нас, бедных, Богу известить, чтоб, государь, мне, холопу твоему, околничему князю Федору Федоровичю Волконскому мимо чести родителей моих бес сыску выдану напрасно не быть, а чем я, холоп твой, мимо роду своего без сыску назван, и в том у тебя, государя, я, холоп твой, милости прошу. Пожалуй, государь, нас, холопей своих бедных и бесномочных, вели, государь, про то сыскать своим государевым Разрядом, что в роду нашем в таких мерах нихто не бывал, чтоб, государь, нам, холопем твоим, в напрасном позоре мимо роду своего чести без сыску в конец не погибнуть. Государь царь, смилуйся, пожалуй.

/л. 43 (б. 7)/ Кузма Трусов! Бил ты челом государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всея Русии, и подал челобитную на околничего на князя Федора Федоровича Волконского в отечестве.

И государь царь и великий князь Михайло Федоровичь всея Русии тое твоей челобитные слушал и государь указал тебе сказать, что ты на околничево на князя Федора Федоровича Волконсково ему, государю, бьеш челом не делом, то ваше дело вершено наперед сево, и тово вершеново дела николи не переделают.

А вершено то дело по ево государеву указу, и вперед тому делу быть потому, как вершено.

А то велел государь тебе сказать имянно, чтоб ты вперед о том о вершеном деле ему, государю, не /л. 44 (б. 8)/ бил челом.

А толко ты о том вершеном деле на околничево на князя Федора Волконсково учнешь вперед ему, государю, бить челом, и тебя велит государь бить кнутом и сослать в Сибирь. И ты, Кузма, тот государев указ ведай, хоти малым челобитьем о том о вершеном деле заикнешься государю бить челом, и тебе пощады никакие не будет.

На л. 37 (бывш. 1) помета: 151 -го го июня в 21 де государь царь и великий князь Михайло Федоровичь веса Русии, сеею челабитной слушав, указал па выписке, какова выписка под сею челабит[ною].

РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ.

Оп. 9. Стб. 181. Столпик 3. Л. 37 — 44.

Текст воспроизведен по изданию: Местническое дело К. А. Трусов - князь Ф. Ф. Волконский как источник по истории Тихвинского восстания 1613 г. // Российское государство в XIV-XVII вв. СПб. Дмитрий Буланин. 2002

© текст - Эскин Ю. М. 2002
© сетевая версия - Тhietmar. 2006
© OCR - Феоктистов И. 2006
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Дмитрий Буланин. 2002