ЗАБОРОВСКИЙ Л

НЕДООЦЕНЕННЫЙ ДОКУМЕНТ БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО?

Не было никакой необходимости смотреть этот источник [1, ф. 96, оп. 1, дела, 1656 г., № 5] — статейный список миссии гонца стольника Н. М. Алфимова, отправленного царем Алексеем Михайловичем к шведскому королю Карлу X Густаву с грамотой в марте 1656 г.: давно уже обработан находящийся в прекрасном состоянии полный вариант этого статейного списка [1, ф. 96, оп. 1, книги, № 38]. Однако на листах с 42 по 54 неожиданно обнаруживается нечто новое и в изученном ранее варианте отсутствующее: грамота царя гетману Б. Хмельницкому от 23 апреля (3 мая) 1656 г. (без начала) с приложением — отпуск документа, т. е. копия подлинника, отправленного в Чигирин, оставленная, согласно принятому порядку, в архиве Посольского приказа.

Важна не столько грамота, сколько приложение к ней с очень интересным содержанием. Определенные аналогии ему имеются лишь в более поздних источниках: в документах посольства от украинского гетмана к царю во главе с сотником Р. Гапоненко, отправленного 5 августа 1656 г. н. ст. [2, с. 518-522]. Но они были подготовлены более трех месяцев спустя после нашего источника — для тех бурных лет срок немалый!

Просмотр архивного листа использования, прилагаемого к документу, удивил: по меньшей мере с 1941 г. дело изучали разные ученые, причем не только скандинависты и специалисты по истории отношений России с Западом в XVII в., которые могли не придать значения этой его части, — среди расписавшихся есть и украинисты, занимавшиеся, в частности, русско-украинскими связями того времени. Казалось бы, документ где-то должен был «всплыть». Но поиски в литературе не дали почти никаких результатов. Понятно, почему он не попал в специальный сборник документации, исходившей из канцелярии Б. Хмельницкого [2]: мы имеем не подлинник, и даже не перевод или список гетманской грамоты, а изложение, в соответствии с тогдашней делопроизводственной практикой, «статей» (фактически инструкции и грамоты гетмана, пересланных с его представителями Алексею Михайловичу), поданных посольством во главе с сотником Д. Якименко и В. Клименко, с ответными резолюциями, составленными в Посольском приказе ¹. Но грамота не указана и в дополнительном перечне таких документов, известных по упоминаниям, но не выявленных составителями [2, с. 653, 662] ². Даже основательнейший М. С. Грушевский, использовавший при [50] розысках в архивах, в том числе московских, группу помощников, смог указать лишь несколько отрывочных упоминаний о посольстве Д. Якименко [3, с. 1192, 1206, 1209]. Когда автор этих строк в докладе на международной конференции «Богдан Хмельницкий: человек и эпоха» (Днепропетровск, 18-20 июня 1991 г.) изложил содержание рассматриваемого источника, то это оказалось маленькой сенсацией для собравшихся там специалистов по истории XVII в.

Таким образом, публикуемый документ загадочным образом не попал в широкий научный оборот, хотя и не миновал исследовательского взгляда. Едва ли дело в том, что он не имеет начала: простое сравнение с любой известной царской грамотой Б. Хмельницкому показывает, что утраченными оказались всего несколько строк стандартного характера, содержащих титулатуру Алексея Михайловича. Может быть, исследователей смутил вторичный, даже третичный характер источника. Однако в приказной практике XVII в. подобные материалы встречались нередко, и в тех случаях, когда появляется возможность проверки, видно, что посольские дьяки излагали находившиеся в их руках тексты без искажений (существовала тогда и система проверок). Поэтому нет причин сомневаться, что и в данном случае мы располагаем достаточно точным переложением грамоты и инструкции Б. Хмельницкого.

Источник представляет немалую ценность с разных точек зрения, прежде всего для анализа русско-украинских взаимоотношений в общих рамках эволюции международной жизни в Восточной и Центральной Европе в 1656 г. — одном из этапных моментов во внешнеполитической и военной истории региона. Летом 1655 г. Речь Посполитая, ослабленная многолетней борьбой на Украине, потерявшая ряд важных территорий на востоке в результате первой кампании русско-польской войны в 1654-1655 гг. и имевшая скверные перспективы при возобновлении с марта — мая 1655 г. боевых действий, получила новый опаснейший удар: через Померанию и Прибалтику в нее вторглись отборные шведские армии, одни из лучших в тогдашней Европе. Удар казался завершающим — шведский Потоп прокатился по стране при весьма слабом сопротивлении; уже в начале октября король Ян Казимир укрылся в Силезии, принадлежавшей тогда австрийским Габсбургам; вскоре капитулировал Краков; Великая Польша, часть Литвы (а затем и другие территории), приняли «протекцию» Карла X Густава.

Русско-украинские войска с успехом оперировали тогда в Литве, Белоруссии, на Западной Украине, доходили до Люблина. В политической повестке дня ненадолго появилась идея избрания Карла X на престол Речи Посполитой, обсуждались и первые проекты ее раздела, разные группы магнатов и шляхты Великого княжества Литовского заключали соглашения со шведским королем и царем Алексеем Михайловичем о передаче им великокняжеского трона.

Но в противовес дезинтеграционным явлениям в Речи Посполитой стали набирать силу иные. В этом направлении действовали несколько факторов одновременно. Главные из них — внутренние. Вскоре после шведского вторжения в стране началось партизанское движение против завоевателей с участием не только мелкой и средней шляхты, но и более широких слоев населения. По мере распространения выработанной шведами еще во время Тридцатилетней войны системы содержания войск за счет жителей захваченных земель, роста их ограбления как по государственной, так и по «частной» линиям, сопротивление приобретало все более массовый характер. Это оказывало растущее воздействие на позицию магнатерии и крупных войсковых соединений, до того в основном перешедших на шведскую сторону. Существенную роль играл религиозный фактор, особенно после осады и успешной обороны Ченстоховы, удачно использованных католическим клиром в целях патриотической пропаганды. Важна была и военная сторона дела. Тогдашние армии, высоко профессиональные, но обычно сравнительно небольшие по численности, не были приспособлены для реального [51] контроля над столь обширными территориями, как Речь Посполитая. Укрепив гарнизонами наиболее важные города, шведское командование ослабило свои полевые силы. С перемещением в ноябре — декабре 1655 г. наиболее боеспособных войск во главе с Карлом X в Пруссию для захвата польской ее части и разрешения возникших противоречий с бранденбургским курфюрстом и прусским герцогом Фридрихом Вильгельмом Гогенцоллерном антишведское восстание стало крупномасштабным, особенно в Малой Польше.

К выгоде Речи Посполитой менялась и международная ситуация. Правда, Карлу X путем жесткого военного и дипломатического давления удалось урегулировать споры с Фридрихом Вильгельмом в свою пользу, но больше в сфере политической, чем в особо важном в тот момент вопросе о поддержке войсками (Кенигсбергский договор от 17 января 1656 г.). Одна из великих держав того времени, Соединенные провинции Нидерландов, держалась враждебного шведам курса, ее флот был введен в Балтику, поэтому, в частности, Карлу X не удалось занять всю Западную Пруссию, ее главный город, Гданьск, остался верным польскому королю. Единственный союзник, который имелся тогда у Речи Посполитой, крымский хан Мехмед Гирей, оказал ей поддержку в самые тяжелые месяцы Потопа действиями своих орд на Украине. Что не менее важно, он энергично высказывался в пользу Яна Казимира, рассылая по Польше соответствующие обращения, и эта позиция хана была умело использована королем и его сторонниками.

Особое значение приобрели изменения, происходившие в политике царского правительства. Между Россией и Швецией отсутствовало какое-либо соглашение, регулировавшее их взаимоотношения в условиях войны с Речью Посполитой. Медлительность, проявленная в данном случае Карлом X, политиком, немедля реагировавшим на все изменения в обстановке, старавшимся всегда убрать препятствия на пути осуществления своих внешнеполитических планов, объяснялась двумя обстоятельствами. Основываясь на ошибочной информации из Прибалтики, король примерно до марта — начала апреля 1655 г. исходил из возможности действий там главных русских армий (что не соответствовало действительности) и потому не исключал вероятность столкновения с ними шведских войск. Сверх того, он с излишним оптимизмом надеялся на соглашение антирусской направленности с Речью Посполитой, которое на намечаемых им тяжелых условиях не могло заключить ее правительство даже в самой скверной обстановке. Лишь в мае — июле 1655 г. Карл X направил посольство в Москву во главе с бароном Г. Бьелке с предложениями союза и разграничения взаимных интересов в Речи Посполитой, но и оно задержалось в Риге, выжидая, в соответствии с инструкцией, развития событий в Республике ³.

Это был, полагаем, один из переломных моментов в истории первой Северной войны. Разумеется, мы ступаем на зыбкую почву, рассуждая о том, что могло бы произойти. Но несомненно одно: при более раннем приезде шведской миссии и вполне вероятной тогда договоренности с московским двором реальностью становился блок России, Швеции, Украины, Бранденбурга и трех Дунайских княжеств. В таком политическом и военном варианте послепотопное возрождение Речи Посполитой сильно затруднялось. Когда же шведские послы в конце декабря 1655 г. прибыли в Москву и получили аудиенцию у вернувшегося из литовского похода Алексея Михайловича, положение кардинально изменилось. Русско-шведские отношения осложнились из-за возникших противоречий по территориальному разграничению в Великом княжестве Литовском и контактов Карла X с Украиной, которые московские политики не без некоторых оснований рассматривали как нацеленные и против их интересов. Поэтому вопрос о русско-шведском союзе был снят с повестки дня, переговоры на эту тему даже не начались. [52]

В ходе бесед в конце декабря 1655 г. — начале января 1656 г. в Москве императорского посольства (возглавляемого Аллегретто ди Аллегретти и бароном И. Т. фон Лорбахом), которое привезло предложение о посредничестве Фердинанда III в достижении мира между Речью Посполитой и Россией ⁴, с полномочной делегацией представителей паря российская сторона одобрила проект, были определены практические вопросы организации и функционирования трехсторонней комиссии.

Универсал Тышовецкой конфедерации (31 декабря 1655 г.) и возвращение Яна Казимира в страну в начале января 1656 г. стали сигналом для всеобщего антишведского восстания в Речи Посполитой. Король занялся активной подготовкой войск, а также развернул оживленную дипломатическую деятельность. В последней заметное место заняли усилия по урегулированию противоречий с Украиной и Россией. В частности, в Москву отправился королевский посланец маршалок оршанский П. Галимский (Галинский) с сообщением о скором приезде «великого посольства» и с целями подготовить уже вполне официально почву для дальнейших переговоров, агитировать за антишведский союз, а также постараться выяснить намечаемые царскими дипломатами условия будущего соглашения ⁵. К тому времени определилось кардинальное изменение внешнеполитического курса московского двора, предусматривавшего теперь не только умиротворение с Речью Посполитой, но и скорое военное выступление против Швеции. Поэтому беседы с П. Галимским прошли достаточно успешно: были оговорены прекращение боевых действий, отказ от сепаратных договоренностей со шведами и практические вопросы, связанные с работой трехсторонней комиссии ⁶.

Издаваемый документ относится как раз к этому времени и связан со всем комплексом польско-русско-украинских отношений в первые месяцы 1656 г. Не известно, когда украинский гетман направил посольство во главе с Д. Якименко в русскую столицу, не знаем мы и даты грамоты Б. Хмельницкого царю, но 7 апреля 1656 г. посольство проехало Севск [1, ф. 79, оп. 1, книги, № 86, л. 35-35 об.; 3, с. 1192]. Не выявлено пока и каких-либо записей о пребывании украинской миссии в Москве, кроме скупых данных, содержащихся в самом документе. В нем упомянуто 23 апреля 1656 г., но остается не ясным, можно ли считать это датой приезда в столицу или это день приема посольства царем (последнее вполне вероятно, в аналогичном месте грамот о П. Галимском стоит то же число, а принят он был 22 апреля). Переговоры с этими двумя посольствами оказались тесно сопряжены. Королевский посланец предложил возможно скорее направить к его монарху царского гонца с сообщением о достигнутых в Москве договоренностях, на что российские дипломаты согласились: стряпчий рейтарский поручик Ф. Т. Зыков повез две грамоты Яну Казимиру и Сенату от 3 мая; тем же днем датирована публикуемая грамота Б. Хмельницкому. Ф. Т. Зыков двинулся в путь 4 мая, имея, в частности, задание завезти украинскому гетману особую грамоту Алексея Михайловича, что и было выполнено ⁷. В статейном списке Ф. Т. Зыкова [1, ф. 79, оп. 1, [53] дела, 1656 г., № 13, л. 1-44; 4] нет никаких упоминаний, что вместе с ним российскую столицу покинуло и украинское посольство во главе с Д. Якименко, хотя это представляется вполне естественным. Так или иначе, судя по десятой статье приложения к царской грамоте, отправленной с гетманским посланцем, это случилось вскоре после 3 мая, поэтому Д. Якименко должен был возвратиться к гетману едва ли позже двадцатых чисел мая 1656 г.

В данной связи представляется весьма интересным, что реакция Б. Хмельницкого на приезд к нему Ф. Т. Зыкова и возвращение Д. Якименко, окончательно подтвердивших доходившие ранее сведения о крупном изменении внешнеполитического курса царского правительства, последовала далеко не сразу; только во второй половине июня 1656 г. было подготовлено новое посольство в Москву [2, с. 496-499]. Очевидно, в течение этого времени гетманская администрация и старшина вырабатывали новую линию поведения в кардинально переменившейся обстановке. Не секрет, что Б. Хмельницкий с самого начала отрицательно отнесся к повороту внешней политики России в сторону соглашения с Речью Посполитой, аргументируя свой подход невозможностью для русско-украинской стороны достичь желаемых условий урегулирования при новом раскладе сил. Он очень энергично старался убедить московский двор в правильности такой позиции (см., например, [2, с. 496-503, 510-512, 518-524, 536-537, 542, 548-550, 552-554, 565-571, 579-583, 597-598, 606-614, 616-618]), но без особого успеха. Это привело к ухудшению взаимоотношений между Россией и Украиной, вплоть до того, что вспомогательные казацкие силы действовали совместно с армией вторгшегося в Речь Посполитую трансильванского князя Дьёрдя Ракоци II, союзника шведского короля, в то время, когда в Прибалтике шла русско-шведская война.

И в этом не было ничего удивительного. В отличие от долгое время господствовавшего в советской, в том числе украинской, историографии несколько «юбилейного» подхода к изображению русско-украинских отношений времени Б. Хмельницкого реальность была гораздо менее идиллической. Интересы сторон далеко не всегда и не во всем совпадали, и согласование их нередко достигалось только компромиссным путем. Кризис 1656-1657 гг. оказался как раз одним из серьезных испытаний совместного политического курса. И дело было не в чьих-то личных позициях или ошибках, а в реальных противоречиях: для Б. Хмельницкого украинские проблемы, естественно, являлись важнейшими, российской дипломатии приходилось учитывать более широкий круг требований внешней политики.

Практически с того времени и по сю пору продолжаются споры (сначала политических деятелей, а затем историков) о целесообразности или ошибочности предпринятого московским двором в 1656 г. изменения прежней линии в международных делах. Не касаясь сейчас этой специальной темы ⁸, хотелось бы, однако, выразить несогласие с получившей в последние годы в украинской историографии, да и шире, в общественной жизни, трактовкой ее в рамках так называемой измены царя Алексея (данная терминология идет еще от манифеста гетмана И. Выговского по случаю заключения Гадячского договора от 16 сентября 1658 г. между Украиной и Речью Посполитой — документа весьма тенденциозного, скорее пропагандистского). Подобный подход был продемонстрирован на I конгрессе Международной ассоциации украинистов (Киев, сентябрь 1990 г.), автору этих строк также приходилось сталкиваться с ним на украинских научных конференциях или, еще чаще, «вокруг» них. Он объясняется либо недостаточным знакомством с фактической стороной дела, либо ее искажением. Но ученым не следует способствовать возникновению вместо прежней системы [54]

Из недавних работ по всему комплексу связанных с нею проблем см., в частности [5]. Вопрос нуждается в более детальном изучении мифов новых исторических предрассудков, используемых ныне в не всегда благовидных общественно-политических целях. Субъективным трактовкам целесообразнее и убедительнее всего противопоставить правду документов. В публикуемом источнике — наиболее раннем из серии других — линия российской внешней политики относительно Украины зафиксирована вполне четко, таковой с определенными модификациями она оставалась и позже, во всяком случае до начала осложнений на Украине после смерти Б. Хмельницкого (см., в частности, [6]).

Разумеется, этим не исчерпывается ценность издаваемого материала. Весьма интересна выдвинутая украинским гетманом проблема будущей принадлежности ряда епископий на Украине и в Белоруссии, в том числе перешедших в унию. Кроме чисто церковного аспекта, постановка Б. Хмельницким данного вопроса была связана и с темой желаемых им в будущем территориальных пределов Украины. Показательна реалистическая оценка политики шведского короля и др.

Впрочем, пора дать слово самому документу [1, ф. 96, оп. 1, дела, 1656 г., № 5, л. 42-54]. Он издается в соответствии с общепринятыми правилами публикации источников XVI-XVIII вв. (необходимые оговорки приводятся в сносках).

Заборовский Лев Валентинович — канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института славяноведения и балканистики РАН

1656 г. апреля 23 (мая 3). Царская грамота — гетману Б. Хмельницкому и войску Запорожскому (без начала)

/л. 42/ нашего царского величества войска Запорожского гетману Богдану Хмелницкому и всему войску Запорожскому наше, царского величества, милостивое слово.

Апреля в 13 ден писал к нам, великому государю, к нашему царскому величеству, ты, гетман, и все войско Запорожское о присылке к вам полских посланников Хриштопа Тишкеевича и крымского хана о посилку против шведов, также и о замыслах и недодержанье правды короля свейского, и о оных делех. Да и посланцы ваши Дементей Якимов с товарищи, нам, великому государю, о тех же делех о указе били ж челом и подали статьи.

И мы, великий государь, наше царское величество ⁹, листу вашего и посланников ваших статей выслушали. И тебя, гетмана, и все войско Запорожское за вашу службу, что нам, в-му г-рю, о всяких делех ведомость чините, жалуем, милостиво похваляем. А посланцам вашим на те дела, что у вас в листу писано, и они, посланцы, подали /л. 43/ в статьях, велели наш, ц-го в-ва, указ учинить и подписат в сей же нашей, ц-го в-ва, грамоте под теми статьями.

И тебе б, гетману Богдану Хмелницкому, и всему войску Запорожскому по своему обещанью ¹⁰ и впредь нам, в-му г-рю, служить, и всякого добра хотеть, и о всяких ведомостях писат почасту. А у нас, в-го г-ря, служба ваша забвенна не будет.

Писан в государствия нашего дворе в царствующем граде Москве лета от создания миру 7164-го месяца апреля 23-го дня.

Статьи, о которых писали в-му г-рю, царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержцу, его ц-го в-ва войска Запорожского гетман Богдан Хмелницкой и все войско Запорожское, и посланцы их подали на писме. И что на которую статью ц-го в-ва указ, и то подписано под теми ж статьями.

Полский корол Ян Казимер присылал к ним Криштопа Тишкеевича с товарыщи о покое и просити о помочи войска Запорожского на посилок против шведов. И гетман Богдан Хмелницкой /л. 44/ и войско Запорожское, памятуючи то, что они их воевали многижды и разорить хотели, без указу ц-го в-ва ничего не хотячи делат, тем послом не веря, ни с чем отпустили назад, и помочи не обещали, и тот съезд до Георгиева дни ¹¹ отложили ¹².

И на тое статью царского величества указ.

Присылал к в-му г-рю, к его ц-му в-ву, брат его, государев, великий государь цесарь Римский ¹³, просячи у ц-го в-ва, чтоб его ц-е в-во с полским королем учинил мир, а он у того миру хочет быть посредником. А ныне и корол полский Ян Казимер к ц-му в-ву о прошенье того миру посланника своего Петра Галинского присылал же, и чтоб о том миру с обеих сторон учинить съезд великим послом. [55]

И в-кий г-рь, его ц-е в-во, по прошенью брата своего, великого государя, цесарского величества, также и по королевскому прошенью для покою християнского на мир изволяет и великих послов о том миру послати на съезд хочет ¹⁴.

/л. 45/ А их, своего ц-го в-ва подданных гетмана Богдана Хмелницкого и все войско Запорожское, на том посолском съезде от полского короля и от всей Речи Посполитой под своею, ц-го в-ва, высокою рукою в подданстве вечно успокоит.

А будет полской король по воле царского величества помиритца не похочет, и у ц-го в-ва ратные люди готовы.

Посол от хана крымского ¹⁵ перекопской Пириш ага приходил к ним, подтвержаючи любов, чтоб вечно и неподвижно было. И казаков запорожских многих, в неволи будучих, с собою от хана вывез ¹⁶. И чтоб ц-е в-во донским казаком велел заказ учинить, чтоб крымским татаром водою и полем никакие зацепки не чинили.

И на ту статью царского величества указ.

По указу ц-го в-ва на Дон х казаком послано его, государское, повеленье, и не одинова, на море ходить и с крымскими людми никаких задоров чинить им не велено ¹⁷. И в нынешнем во 164-м году в феврале месяце писали к в-му г-рю, к его ц-му в-ву /л. 46/ з Дону атаманы и казаки, что они по указу его ц-го в-ва на море не ходят и с крымскими и азовскими людми задоров отнюд никаких не чинят. А крымские, и азовские, и ногайские люди под их, казачьи, юрты безпрестанно приходят войною, и людей побивают, и животину отгоняют. А в генваре да в феврале месяцех побили крымцы и азовцы донских казаков болши 30 человек, и за город вытги им для промыслов их не дадут ¹⁸.

И гетман бы Богдан Хмельницкой отписал в Крым и в Азов, чтоб крымские татаровя и азовцы з донскими казаки были ¹⁹, в совете, а обид им никаких не чинили и не задиралис. И буде крымцы и азовцы от задоров не уймутца, и донские казаки терпети им не хотят, а боронить себя учнут. А буде от крымских людей и от азовцов задору им не будет, и они на них ходить морем и сухим путем не учнут.

Посол короля свейского ²⁰ пришол к нему, гетману. И они узнали, что прислан с некакими оманками, а не с правдою ²¹. А после его приезду ведомо учинил ос, что корол свейской уж и Лвов, а в нем и полского короля осадил, и до Каменца Подолского войска свои послати хочет ²².

/л. 47/ И как корол свейской Лвов возмет и к ним придет х Каменцу, и им не безстрашно будет, что при нем хоружий корунный и иные шляхтичи, которые у них на Украине маятности свои имеют. И чают, что и с ними без зацепки не будет, потому что уж и к гетману и о маятностях своих писали, чтоб их могли обнять ²³. И гетман на то не позволил.

И на ту статью царского величества указ.

Чтоб гетман Богдан Хмелницкой те листы, каковы к нему, гетману, присылал свейской корол, прислал к ц-му в-ву. И о чем те свейские послы говорили, и о том бы к ц-му в-ву в листу своем отписал подлинно. И какие причины к нарушению вечного докончанья ²⁴ от свейского короля обьявятца, и ц-е в-во тем неправдам терпеть не учнет, а за нарушенье вечного докончанья стоять будет. [56]

А буде к ним, войску Запорожскому, от свейских людей какие задоры быти учнут, и они б о том к ц-му в-ву писали наскоро, а сами боронилис и промысл чинили. А ц-е в-во з другой стороны из своего, государева, полку ратных своих людей на них поишет же. А сам в-ий г-рь, его ц-е в-во на неприятеля своего пойдет /л. 48/ в мае месяце со многими ратми.

Шляхта руская и иные веры под высокую руку его царского величества к ним на Украину приходить хотят.

И на ту статью царского величества указ.

Буде которые урядники и шляхта ц-го в-ва милости поищут, на его, государское, имя приходить учнут, и их принимать и приводить к вере, чтоб от них никаких измен не было.

А буде учнут бити челом о местностях, и их о том присылать бити челом к ц-му в-ву.

А сколко шляхты на имя ц-го в-ва придет и хто имяны, и о том писат к ц-му в-ву подлинно.

О короле венгерском и о воеводах волоском и мутьянском ²⁵ никакие ведомости нет, при ком они стоять будут. И они послали посланников своих к ним для ведомости. И кой час им ведомо будет, тотчас его ц-му в-ву известят.

И царское величество указал.

Как гетману Богдану Хмелницкому про венгерского, и про мутьянского, и волоского подлинной ведом будет, и он бы о том /л. 49/ к его ц-му в-ву отписал не замотчав.

Некоторые своеволники казаки и иные люди, добывся на войнах, а не хотячи на службе ц-го в-ва быть, на слободы убегают, и других с собой отводят, и вместо доброго горшую свою волю всчинают, как путивльцы и иные на них жалуютца, что пасеки пустошат и великие обиды чинят. И чтоб ц-е в-во велел тех своеволников оттуду выгон яти, а старших и наговорцов им вьщавати.

/л. 50/ И о тех своеволниках, хто они и где какое зло починили, ц-му в-ву еще не ведомо. И от путивльцов к ц-му в-ву челобитья не бывало.

Как царское величество сперва взял их под свою, государскую, высокую руку, и им, войску Запорожскому, шляхте, духовным и всякого чину людем на водности права пожаловал ²⁶. А ныне, де, жалобы доходят, что воевода могилевской, чаю, что мимо ведома его ц-го в-ва, великие казаком обиды чинит и из добр их выгоняет.

И о том царского величества указ.

Великий государь, его ц-е в-во как гетману и войску Запорожскому сперва на воллости права пожаловал, так и ныне ни в чем своего, ц-го в-ва, жалованья, не нарушает /л. 51/, но держит их в волностях по-прежнему. И обид им нигде никому чинить отнюдь не велено.

А к ц-му в-ву пишут его царского величества бояре и воеводы из Смоленска и из иных городов, что по присылке ис Чаус полковника Ивана Нечая ²⁷ приходят его полку казаки ц-го в-ва в городы и в уезды, и людей грабят и побивают, и проезжие станицы перенимают, и всякие злости чинят. А которые самоволники ездят малыми людми для добычи под Быхов Старой и под Слутцк, и там их где побьют, и они вмещают, бутто тем гибел учинилась от ц-го в-ва людей. И о том о всем по указу ц-ш в-ва гетману объявлял подлинно его ц-го в-ва думной дьяк Ларион Дмитреевичь Лопухин ²⁸.

И гетман бы Богдан Хмелницкой велел тех самоволников ис тех мест /л. 52/ свесть в черкаские городы. А за воровство их велел им учинить по войсковому праву ²⁹. А что буде от коих воевод черкасом какие обиды починилис, и ц-е в-во указал про то сыскать, и по сыску указ учинен тем воеводам будет. [57]

О обиде Ивана Березетцкого, которую имеет от Мирона Золотаре за и брата ево Луки, а живут они у Белагорода, чтоб царское величество велел про то сыскать.

Про тое обиду ц-е в-во велел сыскать и по сыску его ц-го в-ва указ будет.

О епископах православных, которые великие мучения имели от ляхов, а имянно /л. 53/ епископ Лвовский, Прямыский ³⁰, Холмский, Лутцкий, Володимерский, чтоб на них призрение иметь, что они под послушанием митрополита Киевского были православного, а в унии не были. Також и белоруские епископы Могилевский, Витебский, Полотцкий, Мстиславский те все благочестия употребляли и в послушании митрополитов Киевских бывали ³¹.

И как будут на съезде ц-го в-ва и королевские послы и о миру договор учинят, и в то время о тех епископех ц-го в-ва милостивой указ будет.

10.

Чтоб царское величество пожаловал, велел посланников войска Запорожского, не задержав, к гетману и к Войску отпустить.

/л. 54/ И ц-е в-во пожаловал, велел тех посланников, пожаловав своим, государевым, жалованьем, отпустить, не задержав.

Комментарии

1. Вероятно, ввиду важности дела, как было принято в подобных случаях, оно обсуждалось Боярской думой с участием царя

2. Впрочем, в перечне оговаривается, что список этот не является исчерпывающим.

3. Царские дипломаты узнали о причине задержки.

4. Было использовано более раннее обращение Яна Казимира к императору с такой просьбой, подтвержденное во время пребывания короля в Силезии.

5. Грамоты Яна Казимира и Сената соответственно царю и Боярской думе от 10 января 1656 г., Кросно (переведены в Посольском приказе 22 апреля). П. Галимский выехал в феврале, в конце месяца был в Бресте Литовском, сообщение о нем привез в Смоленск гонец К. Ловский 22 марта [1, ф. 79, оп. 1, книги, № 86, л. 1-7 об., 37 об. — 44]. Галимский прибыл в столицу около 11 апреля 1656 г.

6. Переговоры с Галимским провели на Казенном дворе окольничий Б. М. Хитрово и думный дьяк А. И. Иванов во второй половине апреля — начале мая. Ответные грамоты королю и Сенату от 3 мая повез Ф. Т. Зыков, очевидно, в тот же день Галимскому была вручена грамота королю. Галимский 6 мая еще находился в Москве, вернулся в лагерь Яна Казимира под Варшавой 25 июня [1, ф. 79, оп. 1, книги, № 86, л. 8-151 об.; дела, 1656 г., № 12, л. 1-142 об.; № 13, л. 21; № 20, л. 1-11].

7. Зыков прибыл в Чигирин 19 мая, был принят гетманом на следующий день и вручил ему грамоту (очевидно, о проезде к Яну Казимиру), отправился в дальнейший путь вместе с полковником Ф. Горкушей 23 мая. В связи с этим Б. Хмельницкий писал тогда польскому королю [2, с. 495-496] (датировка в публикации не верна, скорее всего письмо подготовлено около 22-23 мая 1656 г.).

8. Из недавних работ по всему комплексу связанных с нею проблем см., в частности [5]. Вопрос нуждается в более детальном изучении.

9. В дальнейшем в ряде случаев публикатором применяются сокращения (в-кий г-рь, ц-е в-во) со всеми изменениями в падежах.

10. Имеются в виду прежде всего российско-украинские договоренности начала 1654 г.

11. Т. е. до дня св. великомученика Георгия Победоносца, 23 апреля (3 мая).

12. О польско- и крымско-украинских переговорах в январе — мае 1656 г., в том числе с участием воеводы черниговского К. Тышкевича, см. [2, с. 469-473, 475-476; 3, с. 1163-1164, 1171-1172, 1174-1176, 1191-1195, 1199-1200, 1204, 1206, 1209, 1219-1220].

13. Фердинанд III Габсбург, император Священной Римской империи германской нации (1637-1657).

14. Об этих переговорах см. вводную статью.

15. Мехмед IV Гирей (1641-1644, 1654-1666).

16. См. также [2, с. 487-488; 3, с. 1176-1178].

17. Например, в царских грамотах от 23 января, 25 февраля 1656 г. (см. [7, стб. 80-82, 101-105]).

18. Судя по содержанию, имеется в виду отписка Войска Донского от 24 февраля (5 марта) 1656 г., полученная в Москве 26 марта (см. [7, стб. 13-16, 129-135]).

19. Слово повторено дважды.

20. Зачеркнуто: полского. Карл X Густав (1654-1660), из Цвайбрюккенской линии.

21. Скорее всего, имеется в виду посольство игумена Даниила, которое отбыло из Чигирина около 26 марта 1656 г. (см. [1, ф. 96, оп. 1, дела 1656 г., № 2, л. 1-4, 12-14; 2, с. 476-477; 3, с. 1178, 1181-1182]). Украинско-шведские противоречия объяснялись тем, что Б. Хмельницкий считал нарушением предварительных договоренностей действия войск Карла X за линией Вислы и особенно на Западной Украине [2, с. 475-476; 3, с. 1194-1195].

22. Речь идет о южном походе Карла X (конец января — середина апреля 1656 г.), целью которого вначале был марш ко Львову. Но уже в конце февраля король отказался от этого плана из-за неблагоприятного соотношения сил. Ко времени отправки Д. Якименко верная информация еще не поступила в Чигирин.

23. Речь идет о А. Конецпольском, который руководил частью коронных войск, перешедших на шведскую службу 16-26 октября 1655 г., но 11-24 февраля 1656 г. отказавших в верности королю. Сходные сведения, с отсылкой на новости из Чигирина, содержались в одном письме из Миргорода от 25 марта 1656 г. [1, ф. 214, столбцы, № 1467, л. 112; 3, с. 1165-1166], следовательно, можно считать это примерным датирующим признаком отъезда Д. Якименко.

24. Имеется в виду русско-шведский Столбовский договор 1617 г.

25. Соответственно Дьёрдь Ракоци II, князь Трансильвании (1648-1660), Георгий Штефан, господарь Молдавского (1654-1658) и Константин Шербан, господарь Валашского (1654-1658) княжеств.

26. Наделение разного рода правами войска Запорожского в целом, гетмана, старшины, отдельных групп жителей Украины и т. д. происходило в основном в течение 1654 г. после Переяславской рады.

27. Полковник Белорусский с 8 февраля 1656 г. [2, с. 470-471].

28. Посольство от царя к Б. Хмельницкому во главе с Л. Д. Лопухиным (17 февраля — 15 апреля 1656 г.), одной из целей которого была ликвидация конфликтов б связи с укоренением казаков в Белоруссии [3, с. 1167, 1200-1217].

29. Проблема пребывания казаков в Белоруссии, с учетом неоднозначного отношения к этому местной шляхты и горожан, принадлежала к одной из наиболее сложных в русско- украинских отношениях [8].

30. Пшемысльский.

31. Вопрос связан с постоянно защищавшимся дипломатией Б. Хмельницкого тезисом о необходимости восстановления православия и ликвидации унии на всей Украине и в некоторых прилегающих областях, но поставлен здесь в более широком контексте.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Центральный государственный архив древних актов.

2. Документа Богдана Хмельницького 1648-1657. Упорядники І. Крип’якевич та І. Бутич. Київ, 1931.

3. Грушевський М. Історія Україні-Руси. Т. IX, 2 половина. Київ, 1931.

4. Каманин И. М. Документы эпохи Богдана Хмельницкого 1656 и 1657 гг., извлеченные из

Главного Московского Архива Министерства Иностранных Дел. — В кн.: Сб. статей и материалов по истории Юго-Западной России. Вып. I. Киев, 1911, с. 39-51.

5. Заборовский Л. В. Некоторые проблемы внешней политики Швеции XVII в.: цели Швеции в начале первой Северной войны 1655-1660 гг. — В кн.: X Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Ч. 1. М., 1986, с. 101-103; Заборовский. Л. В. Шведский вопрос в русско-украинских отношениях во время освободительной войны 1648-1654 гг. — В кн.: Прогресивна суспільно-політична думка в боротьбі проти феодальної реакції та католицько-уніатскої експансії на Україні. Тези республіканської науково-теоретичної конференції 20-22 квітня 1988 р. Львів, 1988, с. 148-149; Заборовский Л. В. Украинский вопрос в шведской внешней политике в середине 50-х гг. XVII в. — В кн.: Международные связи в средневековой Европе. Тезисы докладов областного научно-практического семинара (16-18 октября 1988 г.). Запорожье, 1988, с. 29-30; Заборовский Л. В., Захарьина Н. С. Русско-шведская война 1656-1661 гг.: ее причины. — В кн.: XI Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. ч. 1. М., 1989, с. 43-45; Заборовский Л. В., Захарьина Я. С. На перепутьи: Швеция и русско-украинские взаимоотношения в начале первой Северной войны. — В кн.: Международные связи в средневековой Европе. Тезисы научных докладов и сообщений Всесоюзного научного семинара (25-27 апреля 1991 г.). Запорожье, 1991, с. 63-65.

6. Заборовский Л. В. Проблема унии в русско-литовских и русско-польских переговорах времени Потопа. — В кн.: Славяне и их соседи. Католицизм и православие в средние века. Сборник тезисов. М., 1991, с. 79-84; Заборовский Л. В., Захарьина Н. С. Религиозный вопрос в польско-российских переговорах у дер. Немежа в 1656 г. (Предыстория). Документы. — В кн.: Славяне и их соседи. Вып. 3. Католицизм и православие в средние века. М., 1991, с. 158-175.

7. Донские дела 1594-1654 гг. Кн. 5. — В кн.: Русская историческая библиотека. Т. 34. СПб., 1917.

8. Мальцев А. Н. Россия и Белоруссия в середине XVII в. М., 1974, с. 218-254.

Текст воспроизведен по изданию: Недооцененный документ Богдана Хмельницкого? // Славяноведение, № 6. 1992