-

СОБРАНИЕ ПИСЕМ ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА с приложением уложения о Сокольничьем пути, с пояснительною к нему заметкою С. Т. Аксакова, с портретом Царя и снимками его почерка, иждивением К. Т. Солдатенкова, издал П. Бартенев. Москва, в тип. Готье, 1856.

В наше время, значительно обогащается литература исследованиями частной жизни наших предков. Богатая количеством памятников, литература XVI и XVII в., сохранила до нас много сокровищ, мало по малу открываемых, издаваемых и поясняемых нашими учеными. За сделанное, искреннее им спасибо. Частная жизнь каждого человека служит необходимым дополнением иногда и пояснением его внешней, гражданской деятельности. Эти условия еще сильнее в жизни людей, занимающих высшую гражданскую и нравственную точку в Государстве. Материалы к пояснению жизни таких людей, смело могут стать в ряду исторических пособий.

«Письма Царя Алексея Михайловича, говорит автор в предисловии, принадлежат к числу замечательнейших памятников древней русской письменности. Они исполнены живой занимательности, непосредственно вводят читателя в круг понятий и деятельности старого времени и лучше всех других исторических свидетельств изображают лицо и характер писавшего».

«Эта особенность писем Царя Алексея Михайловича и была главным побуждением к собранию и перепечатанию их в одну книгу из разных книг и изданий, которые, по высокой цене, либо по редкости, не вполне доступны большинству читателей».

Собрание писем, автор разделил на четыре отдела; 1) 25 писем к Матюшкину и уложение соколничья пути, 2) 4 письма к Никону; 3) 2 письма к кн. Одоевскому; 4) письмо к семейству. Приложение составляют 2 грамоты в Кирилло-Белозерской монастырь; список ловчих птиц; fac-simile почерка и портрет Царя Алексея Михайловича.

Первому отделу автор предпослал известия об отношениях Матюшкина к Алексею Михайловичу. Это введение, по возможности полное, особенно интересно историею писем к Матюшкину, которые переходили чрез многие руки, прежде чем попали к С. А. Маслову. [355]

Судьба этих писем достойна замечании. Они перешли по наследству к сыну Афанасия Ивановича (Матюшкина), Михаилу Афанасьевичу, любимцу Петра Великого, принимавшему деятельное участие в Персидском походе. Он вывез с собою из Персии маленького пленника Персиянина, по имени Шатра. Этот Шатр принял св. крещение, вырос и воспитался вместе с сыновьями Михаила Афанасьевича (из коих один, Дмитрий, в 1762 г., получил титул графа римской империи) и потом управлял имениями последнего из Матюшкиных, Михаила Михайловича, которому достались семейные бумаги. Михаил Михайлович видно знал им цену: он сообщил копии с собственноручных писем Царя Алексея Михайловича к деду его, Императрице Екатерине, которая приказала хранить их в эрмитаже. Умирая, Матюшкин указывал домоуправителю своему Шатру и секретарю Ласенгефнеру на небольшой мешечек из толстой китайской ткани, как на семейную драгоценность. По смерти его, мешечек перешел во владение Шатра и достался в наследство сыну его известному в нашей словесности, перелагателю псалмов И. М. Шатрову. Долгое время, драгоценные бумаги оставались в совершенной неизвестности. Сам Шатров не придавал им большего значения; но они не укрылись от просвещенного внимания его приятеля и товарища по службе, почтенного Степана Алексеевича Маслова, ныне Секретаря Москов. Общ. Сельского Хозяйства. Около 1818 года, он приобрел их у Шатрова покупкою. В шелковом мешечке нашлось 43 бумаги, в числе их, около 20 писем Петра Великого и Екатерины I и к Михаилу Афанасьевичу и 26 писем Царя Алексея Михаиловича к Афанасию Ивановичу. Первые письма, С. А. Маслов, которому мы обязаны сообщением этих подробностей, в 1826 году, поднес Императору Николаю Павловичу, приказавшему хранить их в библиотеке главного штаба, так-как они, большею частию, содержат в себе военные распоряжения Петра Великого. Письма же Царя Алексея Михайловича, за исключением трех собственноручных (N XII XXI и ХХІІ-го нашего издания) и одного тарабарского, были сообщены г. Муханову, который, в 1836 году, напечатал в своем Сборнике. В том же году, г. Бередников нашел вышеупомянутые копии в эрмитажной библиотеке и обнародовал в IV томе актов археографической экспедиции (N 100) в числе 7-ми: тут появились и три письма, которых недоставало в Мухановском Сборнике. [356]

Сделаем теперь выписки из нескольких, самых замечательных писем, имеющих отношение к частной жизни Царя Алексея Михайловича.

Первые восемь писем, хотя большие по объему, не представляют особого интереса. В девятом, Царь пишет: «жалуючи тебя, объявляем: нашие Государские охоты сибирской кречат молодик свертяй, статьи Ивана Ярышкина, добывал коршака дикова в Тверских полях великое время и розбив, добыл славною кречатьею добычею в великом верху; да ведомо нам Великому Государю учинилось, что пропал у тебя чилиг кречатей, а которой челиг пропал, и что у тебя кречаты и челиги добывают и по скольку птиц и каких добыли, и тебе б о том нам к Великому Государю отписать имянно; да князь Юрьй Ромодановского кречет сибирской молодик добых в Тверских полях коршома дикова, истинно верно так».

О близких, коротких, дружеских сношениях Матюшкина с Царем, может служить доказательством следующее место из девятого письма последнего:

«А с кем бой был и тех Немцев всего было две тысячи, наших и больше было, да так грех пришел. А о Матвее не тужи: будет здоров, вперед ему к чести; радуйся, что люди целы, а Матвей будет по прежнему. А потом здравствуй, и не унывай, и нас не забывай!» (с. 54.)

Также место, из XVII-го письма (с. 64): «Милостию Божиею родился тебе сын Феодор и мы Великий Государь жалуючи тебя поздравлем, и указали тебе быть к Москве на время, и видеть наши Государские пресветлые очи».

В письме ХХІ-м (с. 76):

«Да отпиши ко мне, Ульяна и Кнеиня Настасья у сестр ли, или нет, и были ль они без тебя и сколь долго были, да и сестра твоя тут ли, или нет? да спрошай от меня о здоровьи Ульяны Собакиной, да сестры своей Анисьи».

В письме XXII-м (с. 77):

«Нарядись в ездовое платье, да съезди к сестрам, будто ты от меня приехал, да спрошай о здоровье, да скажи, что я буду в воскресенье, что будем, а то как, что в понедельник часу в четвертом дни».

ХХІV-е письмо наполнено подробностями о Царской, любимой соколиной охоте Царя Алексея Михаиловича. [357]

В «Уложении Сокольничья пути», весьма интересно, в литературном отношении, вступление:

«Что всякой вещи потреба? Меряыие, счисление, составление, укрепление; по том в ней, или около нея: благочиние, устроение, уряжение. Всякая же вещь без добрые мер и иных вышеписанных вещей бездельна есть, и не может составиться и укрепиться».

«Паче же почитайте сию книгу красные и славные охоты, прилежные и премудрые охотники, да многие вещи добрые и разумные узрите и розумеете. Аще с разумом прочтете, найдете всякого утешного добра; аще же ни наследите всякого неутешного зла». (с. 90).

«О славные мои советники и достоверные и премудрые охотники! радуйтеся и веселитеся, утешайтеся и наслаждайтеся сердцами своими, добрым и веселым сим утешением в предъидущие лета» (с. 92).

За тем следует самое уложение, первая часть которого разделена на 12 статей; 2 часть: «о ястве и о речах» не дошла в подлиннике; 3-ю составляет: «Роспись государственным охотникам, кому которых птиц указано держать».

Подлинная заметка к «Уряднику» С. Т. Аксакова, составлена с специальным знанием дела. В ней объясняют слова кречет и ващага.

Известия об отношениях п. Никона к Алексею Михайловичу, по отношению приводимых 4-х писем последнего, слишком кратки. Многое в самых этих письмах можно еще толковать, пояснять и проч.

Замечательно начало І-го письма: (с. 151.)

«Избранному и крепкостоятельному пастырю и наставнику душ и телес наших, милостивому, кроткому, благосердому, беззлобивому, но и паче же любовнику и наперстнику Христову и рачителю словесных овец (Это выражение напоминает место в Патерике, житие Феодосия: «придет богословесная овчата» и проч.). О крепкий воине и страдальче Царя Небеснаго, о возлюбленный мой любиче и содружебниче Святый Владыко! Моли за меня грешного, да не покроет мя тимения глубины грехов моих, твоих ради молитв святых».

Выписываем более замечательные места из статейного списка о принесении мощей в царствующий град Москву, Иова патриарха Московского и всеа Русш Чутворца и проч. [358]

«А встречали те его честные мощи в селе Тушине, за 12 верст до Москвы, по Иосифовской дороге, а из Тушина несли на главах стрельцы до самой Москвы, и аз многогрешный Царь встречал с Патриархом и со всем освященным собором и со всем государьством от мала и до велика, и многолюдно таково было, что не вместилися от Тверских ворот по Неглиненские ворота, и по кровлям и по переулкам яблоку негде было упасть, а пожар весь занят людьми пешими, нельзя ни пройти, ни проехать; а кремль велел запереть, ин и так на злую силу пронесли в собор: такая тесноста было, старые люди говорят, лет за семьдесят не помнят такой многолюдной встречи; и патриарх наш отец со мною жаловал, плачучи говорил: «вот де смотри государь, каково хорошо за правду стоять; и по смерти слава». (с. 157, 158.)

Любопытно описание последних дней Иосифа Патриарха:

«И посидя не много, я встал и его поднял, и так его начало знобить, не смог и Достойно проговорить, Славу проговорил с отпуском на силу; да почел ко мне прощения говорить, что, говорят в среду на страстной, а я ему отвещал по уставу, да сам почел прощение к нему творить, да поклонился в землю ему, а он малой поклон сотворил, да благословил меня, да велел себя весть провожать меня, а ноги те волочит на злую силу и я стал и учал его ворочать: «воротися, государь, ей пуще тебе будет»; и он мне жалует говорить: «ино су я тебя и в другоредь благословлю»; и я молвил: «пожалуй же, государь великий святитель, благослови и трежицею»; и он пожаловал и в третий благословил, да как благословить и руку даст целовать и в херувим; и я благословясь, да поклонился в землю ему и поцеловал в ногу, и он смотря на меня, благословляет и прощает, да и оборотился, да и повели его в задние кельи, а я пошел к себе». (с. 161, 162).

«А отец духовный тое ж разрешательную молитву говорил тайно подшедчи к нему (Иосифу), треж спускания в землю, как начали канон на погребение петь. Да такой грех, владыко святый, погребли без звону: все позабыли в страсе; я вспамятовал как почали поклоны класть за него, так я велел звонить после погребения доколе мы все поклоны клали, а в ту пору звонили, а прежних патриархов с звоном погребали». (с. 173, 174.)

Статейный этот список, замечательный исторический памятник; в нем есть много мест, прекрасных в литературном отношении. В III письме, Царь пишет: [359]

«Да пожаловати бы тебе великому святителю помолится, чтобы Господь Бог умножил лет живота дочери моей, а к тебе она святителя крепко ласкова; да за жену мою помолитеся, чтобы ради твоих молитв разнес Бог с рабеночком; а уже время спеет, а какой грех станетца, и мне, ей, пропасти с кручины; Бога ради, моли за нее.... Да буди тебе, великому святителю ведомо: яко многодетны у нас поют вместо патриархи: спаси, Господи вселенских патриархов, и митрополитов и архиепископов наших и вся христиане, Господи, спаси». (с. 211.)

В виде 4-го письма, помещена Государева грамота о наименовании Воскресенского монастыря Новым Иерусалимом.

Из писем к кн. Одоевскому, 3 перепечатаны из нашего журнала 1851 года; — это самое любопытное; — следовательно мы на них не остановимся, но выпишем следующее место о возвращении мощей Филиппа митрополита:

«А как принесли на пожар к Лобному месту, тут опять девицу исцелил; при посланникех литовских.... а как его световы мощи поставили на Лобном месте, все прослезилися: пастырь гонимый по напрасньству, возвращается вспять и грядет на свой престол». (с. 223).

Письмо к своему семейству, не представляет никакого интереса. Приложенные две грамоты в К.-Белозерск. монастырь, заимствованы из 4 т. Акт. Арх. и из 3 т. Дополи, к Акт. Историч. Первая оканчивается так:

«И вам бы сей грамоте верить, и сделать бы и уберечь это всякого дурна, с ним поговоря против сей грамоты, да отнутбы нихто не ведал хоти и выедет куды; а естли сведают, и я сведаю, и вам быть кожненым.......» (с. 244.)

2-я грамота есть род открытого листа, подорожней Б. И. Морозову.

Издание заключается списком ловчим птицам, которых нет в «Росписи государевы охотникам» (в уряднике) и, составлен по списку в статье А. Попова: сокола и кречета Ц. А. Мих. (Русск. Беседа, кн. 2.); следует fac-simile почерка Царя Алексея Михайловича.

Приложенный в начале портрет Царя Алексея Михайловича снят с оригинала Погодинского собрания: снят верно и хорошо гравирован.

Примечания должны бы стоять в конце книги; поставленные в конце всякого письма, они мешают наглядности. Гг. Бартенев, Бессонов и Аксаков сообщили в них очень много дельного и любопытного, чтоб ни говорили противники. Г.

Текст воспроизведен по изданию: Собрание писем царя Алексея Михайловича // Москвитянин, № 12. 1856