90 Приложение

В полном объеме послание царя Алексея Михайловича A. Л. Ордину-Нащокину публикуется впервые по рукописи РГАДА. Ф. 96 (Сношения со Швецией). Оп. 1. 1660 г. Ed. хр. 2. Л. 91-105. Ранее оно было известно в пересказе (со значительными сокращениями), ⁹¹ сделанном С. М. Соловьевым. Письмо написано царем 14 марта ⁹² 1660 г., во вторник второй недели Великого поста. Именно в этот ⁹³ день читалось Слово Василия Великого "О благодарении", входившее ⁹⁴ в состав древнерусских Торжественников. Это Слово, многократно им цитируемое, царь и положил в основу своего послания. Мы видим яркий пример того, как виртуозно и естественно вплетается в бытовую реальность текст церковной службы, дающий образное воплощение мыслям и чувствам людей XVII в. В нижепубликуемом послании места, принадлежащие перу Василия Великого, выделены курсивом.

/л. 91/ От царя, великого князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, верному и избранному и радетелному о Божиих и о наших государских делех и судящему люди Божия и наши государевы в правду (воистинно доброе и спасителное дело, что люди Божия судити в правду!), наипаче ж христолюбцу и миролюбцу, еще же нищелюбцу и трудолюбцу и совершенно богоприимцу и странноприимцу и нашему государеву всякому делу доброму ходатаю и желателю, думному нашему дворянину и воеводе Афанасью Лаврентьевичу Ордину Нащокину от нас, Великого Государя, милостивое слово.

Учинилось нам, Великому Государю, ведомо, что сын твой попущением Божиим, а своим безумством об[ъ]явился во Гданске, [77] а тебе, отцу своему, лютую печаль учинил. И тоя ради печали, приключившейся тебе от самого сатаны и, мню, что и от всех сил бесовских, изшедшу сему злому вихру и смятоша воздух аерны [й] /л. 92/ и разлучиша и отторгнуша напрасно сего добраго агньца яростным и смрадным своим дуновением от тебе, отца и пастыря своего. Да и ты к нам, Великому Государю, в отписк[е] своей о том писал же, что писал к тебе ис Царевичева Дмитреева города дияк Дружина Протопопов и прислал Богуслава Радивила, посланника ево, роспрос, а в том роспросе об[ъ]явлено про приезд сына твоего во Гданеск. И мы, Великий Государь, и сами по тебе, /л. 93/ верном своем рабе, поскорбели, приключившейся ради на тя сея горкия болезни и злаго оружия, прошедшаго душу и тело твое. Ей, велика скорбь и туга воистинно! Си узнец жалостно раздробляетца и колесница плачевно сламляетца.

Еще же скорбим и о сожителнице твоей, яко же и о пустыножилице и единопребывателнице в дому твоем, и приемшую горкую пелынь тую во утробе своей, и зело оскорбляемся двойнаго и неутешнаго ея плача: перваго ея плача неимуще тебе Богом данного и истинна супруга своего пред очима своима всегда, второго плача ея — о восхощении и разлучении от лютаго и яросного зверя драгаго и единоутробного птенца своего, /л. 94/ напрасно отторгнутаго от утробы ее. О злое сие насилие от темнаго зверя попущением Божием, а ваших грех ради! Воистинно зело велик и неутешим плач кроме Божия надеяния обоим вам, супругу с супружницею, лишившася таковаго наследника иединоутробнаго от недр своих, еще же утешителя и водителя старости, /л. 95/ и угодителя честной вашей седине, и по отшествии вашем в вечная благая памятотворителя добраго. Что же, по сетовании, творим ти воспрянути от печали, что от сына, и возложити печаль на волю Божию. А нежели в печаль впадати или воскочити яко еленю на источники водныя, тако и тебе, отставя печаль и вборзе управитися умныма отчима на запаведи Божии и со всяким благодарением уповати яко же и Василий Великий, еже благо есть на Господа уповати, нежели на се помышляти. Предложим же и реченное от диякона во Святей литургии: "станем добре, станем добре, станем право и разумно, горе ум свой возводяше, сии речь свято, чисто и благоразумно и безо всякого сомнителства житейска быстро <ясно вспре> (здесь и далее текст, взятый в угловые скобки, в документе зачеркнут.) (очима зрети, и благодати, надежди свыше ожидати", — поучает. Пригласим ж и Василия Великаго — ясносиятелнаго и огнезрачна столпа — [78] его ж главе досязающи небеси, что ж огнезрачный Василий, како повелевает о всем благодарите Бога, а не в печали до конца пребывати?

/л. 96/ "Благодарим ли, привязуем, бием, на колеси протязуем, очию лишаем, благодарим ли, томим <и бием >, бесчестными ранами бием от ненавидящего, померзаем от мраза, гладом удручаем, на древе привязуем, чад напрасно лишаем или и жены самыя лишився, истоплением напрасно погубль гобзование во искусителя в мори, или в разбойники по случаю впад, язвы имея. /л. 97/ оболгаем, недоумеем в юзилищи пребывая? Ей, благодарим, а не невоздаянием воздаем! И паче благочестие уповаем и плакати <повелевает > по естеству, а не через естество безмерное повелевает, ни же убо женам, ни же мужем повелевая любоплакателное и многослезное, поелико дряхну быти печалных, и мало некако прослезити /л. 98/ <некако прослезити >и се безмолвие, а не возмутителне, нерыдателне, ниже разтерзавающи ризу или перстию посыповатися".

/л. 99/ Призовем же и Нева праведнаго понесшага нашедшия и лютотерзаемые скорби, что ж тогда Иев рек, чим ползовался, точию непрестанно во устех своих имел: "Буди имя Господне благословенно от ныне и до века!" и, наконец, какая благая восприял! И тому мы, Великий Государь, вельми подивляемся, что вихра бесовска в мале нашедшага на тя, убоялся, /л. 99а/ а Божиею помощию отставил, и то в забвении положил как в мимошедшее время Дух Святой во святей церкви вас обоих соединил и тело и крови Господни вместе сподоби[л] принята и уже на земле глас снабдевает и не забывает. Колми паче душу заблудящую и изгибшую может вскоре возвратити на покояние — и учинити в первое достояние. Почто в такую великую печаль и во уныние (токмо веруй и уповай!) чрезмерные вдал себя? И бьешь челом нам, Великому Государю, чтоб тебя переменить, чтоб твоим затемнением ума, нашему, Великого Государя, делу на посольском съезде порухи какие не учинилось.

/л. 100/ И ты от которого обычая такое челобитье предлагаешь? Мню, что от безмерныя печали. Многи бо познахом в бедах нестерпимых испустити слезу не могущих, таж овех убо в неисцел-ныя страсти впадша в неистовление или изступление ума, овех же и до конца издохнувша, якоже немощию силы их тяготою' печали преклонишася.

/глосса на л. 100 об./ Но что убо сотворю? Расторгну одежду и прииму валятися по земли и припадати и обумирати и показывати себе пришедшим [79] яко же отроча от язвы взывающее и издыхающее? И издохнувших телесный ради жизни и срама тленнаго, которая благая восприял, разве вечных мук наследие получил?

а упова<ние> телных воздая<ние> телных и безсумнителных <облегчает, обещает > на будущая благая <упования на Бога > печатная жития. Обесчестен ли бысть? Но к славе, еже ради терпения на небесех лежащей, взирай. Отщетен ли бысть? Но взирай богатство небесное и сокровище, еже скрыл ecu себе ради благих дел. Отпал ли ecu отечества? Но имаши отечество на небесех Иеросалим. Чадо ли отложил ecu? /л. 101/ Но ангелы имаши, с ними же ликоствуеши у престола Божия, и возвеселишися вечным веселием. И которая благая жизнь <издохнувша тлесныя ради жизни и срама тленнаго кроме восприятия вечныя муки> воскликни. Еже <а> великого солнца и златокованную трубу /л. 102/ Иоана Златоустаго не воспомянул ли святаго его писания, еже не люто бо есть пасти, люто бо есть, падши, не востати? Так и тебе подобает отпадения своего пред Богом, что до конца впал в печаль, востати борзо и стати крепко, надесно, и уповати и дерзати на диявола, и на ево приключившееся действо крепко, и на свою безмерную печаль дерзостно, безо всякого сомнителства. Воистинно Бог с тобою есть и будет во веки и навеки, сию печаль той да обратит вам <вскоре> в радость и утешит вас вскоре. А что будет и впрямь сын твой изменил, и мы, Великий Государь, его измену поставили ни во что, и конечно ведаем, что кроме твоея воли сотворил, и тебе злую печаль, а себе вечное поползновение учинил. И будет тебе, верному рабу Христову и нашему, сына твоего дурость ставить в ведомство и в соглашение <твое> ему.

/л. 103/ И он, простец, и у нас, великого государя, тайно был, и не по одно время, и о многих делах с ним к тебе приказывали, а такова простоумышленного яда под языком ево не ведали. А тому мы, Великий Государь, не подивляемся, что сын твой сплутал, знатно то, что с молодоумия то учинил. Сам ты Божественное писание чтеши и разумееши, како святый апостол вещает о юности: "юность есть нетвердо и всезыблемо основание, и ветроколеблема и удобосокрушаема трость, всюдуобносим помысл, неизвестный путешественник, неискусный снузник, пиянствующий всадник, необузданный свирепеющий конь, лютейшии неукротимый зверь, любострасныи огнь, себя поядающий пламень, неистовещееся моря, дивияющее воднение, удобь потопляемый корабль, безчинно движение, неподобно желание, разтленно рачение, неудобь удержанно похотение, ярма благаго расторгновение и бремене лехкаго повержение, неведение Бога, забвение самого себе". [80]

/л. 103а/ А он человек малодой, хощет создания владычня и творения рук Ево видеть на сем свете, я ко же и птица летает семо и овамо, и полетав доволно, паки ко гнезду своему прилетает <...> (строка утрачена — сохранилось "прикосновением бла...") /л. 104/ сердцу его Сына слова Божия, воспомянет гнездо свое телесное, наипаче же душевное привязание от Святого Духа во святой купели, он к вам вскоре возвратитца. И тебе б, верному рабу Божию и нашему государеву, видя к себе Божию милость, и нашу государскую отеческую премногую милость, и отложа тою печаль, Божие и наше государево дело совершать, смотря /л. 105/ по тамошнему делу. А нашего государсково не токмо гневу на тебя к ведомости плутости сына твоего ни слова нет, а мира сего тленного и вихров, исходящих от злых человек, не перенять, потому что во всем свете разсеяни быша, точию бо человеку душою пред Богом не погрешить, а вихры злые, от человек нашедшие, кроме воли Божии что могут учинити? Упование нам Бог, и прибежище наше Христос, а покровитель нам есть Дух Святый. Писано в царствующем граде Москве, в наших царских полатех, лета 7168 марта в 14 день.

___________________

Перевод

От царя, великого князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, верному и избранному и радетельному о Божьих и о наших государских делах и судящему людей божиих и наших государевых по правде (воистинну доброе и спасительное дело, людей божиих судить по правде!), но более того ж христолюбцу и миролюбцу еще же нищелюбцу и трудолюбцу и совершенному богоприимцу и странноприимцу и нашему государеву всякому делу доброму ходатаю и доброжелателю, думному нашему дворянину и воеводе Афанасию Лаврентьевичу Ордину-Нащокину от нас, Великого Государя, милостивое слово.

Стало нам, Великому Государю, известно, что сын твой попущением Божием, а своей глупостью объявился во Гданьске, а тебе, отцу своему, лютую печаль учинил. И та печаль приключилась тебе от самого сатаны и, полагаю, что и от всех сил бесовских. Изошел от них злой вихрь и возмутил воздух небесный и разлучил и отторгнул насильно этого доброго агнца яростным и смрадным своим дуновением от тебя, отца и пастыря своего. Да и ты к нам, Великому Государю, в отписке своей о том же писал, что писал к тебе из Царевичева Дмитриева города дьяк Дружина Протопопов и прислал показания посланника от Богуслава Радзивила, а в тех показаниях сообщено про приезд сына твоего в Гданьск. [81]

И мы, Великий Государь, и сами по тебе, верном своем рабе, поскорбели из-за случившейся с тобой сей горькой болезни и злого оружия, прошедшего душу и тело твое. Ей, велика скорбь и туга воистинно! Так уздечка досадно обрывается и колесница плачевно ломается.

Еще же скорбим и о жене твоей, как о живущей одиноко в доме твоем и принявшей горькую ту полынь во утробе своей, и много скорбим о двойном и неутешном ее плаче: первый ее плач об отсутствии тебя, Богом данного и истинного супруга своего, пред очами своими всегда, второй плач ее — о похищении и разлучении лютым и яростным зверем дорогого единокровного птенца своего, насильно отторгнутого от утробы ее. О злое сие насилие от темного зверя попущением Божием из-за ваших грехов! Воистинну превелик и неутешен плач, вне надежды на Бога, обоим вам, супругу с супругою, лишившихся такого наследника, единственного от недр своих, а также утешителя и поводыря старости, и угодителя благородной вашей седине, и по отходе вашем в вечную благодать доброго совершателя поминовений.

Посетовав, призываем тебя воспрянуть от печали, причиненной сыном, и возложить печаль на волю Божию. Не в печаль впадать, а вскочить как олень на источники водные, так и тебе, отстранив печаль, скорее направить внутренний взор на заповеди Божии и со всяким благодарением уповать, так же и Василий Великий [говорит], что благо — на Господа уповать, а не самому по себе размышлять. Предложим же и произносимое дьяконом на Святой литургии: "Станем добре, станем добре, станем право и разумно, в высь ум свой возведя, иначе говоря, свято, чисто и благоразумно, безо всякого сомнения житейского смотреть и ожидать благодати свыше", — поучает [он]. Пригласим же и Василия Великаго, ясносиятельного и огнезрачного столпа, его ж глава достигает небес. Что же огнезрачный Василий, как он повелевает о всем благодарить Бога, а не в печали окончательной пребывать?

"Уже ли благодарить, когда привязан, избит, на колесе растянут, очей лишен, благодарить ли, когда томим, когда ненавидящий наносит бесчисленные раны, когда замерзаю от стужи, мучаюсь голодом, к дереву привязан, напрасно лишен детей или даже жены, потерял имущество во время кораблекрушения, попался на море разбойникам или на суше грабителям, ранен, оклеветан, отчаиваюсь, в темнице пребывая? Да, благодарим, а не невоздаянием воздаем! И более благочестиво уповаем! И плакать в меру, а нечрезмерно дозволяется и женщинам и мужчинам, любящим плакать многослезно; скорбя в печали, немного можно прослезиться, но сделать это безмолвно, а не с протестом, без рыданий, не разрывая на себе одежд или посыпая себя пеплом".

Призовем же и Иова праведнаго, понесшего нашедшие на него и лютотерзаемые скорби. Что же тогда Иов сказал, что еще использовал, кроме того, что непрестанно на устах своих имел: "Буди [82] имя Господне благословенно от ныне и до века!" и, в конце концов, какую благодать воспринял! И тому мы, Великий Государь, весьма удивляемся, что вихря бесовского, слегка нашедшего на тебя, убоялся, а Божию помощь отставил. И то в забвение положил, как в мимошедшее время Дух Святой во святой церкви вас обоих соединил и вместе тело и кровь Господню сподобил принять, и уже здесь, на земле, глас нас обнадеживает и не забывает. Тем более душу заблудшую и погибшую может вскоре возвратить на покаяние и привести в прежнее состояние. Зачем в такую великую печаль и во уныние (только веруй и уповай!) чрезмерные ввел себя?

И бьешь челом нам, Великому Государю, чтоб тебя заменить, чтоб твоим затемнением ума, нашему, великого государя, делу на посольском съезде вреда какого не причинилось. И ты от которого обычая такое челобитье предлагаешь? Полагаю, что от безмерной печали. Многих ведь мы знали в бедах нестерпимых испустить слезу не могших, также и других в губительные страсти впадших, в неистовство или исступление ума, и тех, кто даже в конце концов испустил дух, так как немощные силы их перед тяготою печали преклонились.

Но что же буду делать? Разорву одежду и примусь валяться по земле, и биться, и обмирать, и показывать себя перед окружающими ребенком, от побоев кричащим и дух испускающим? И умершие ради телесной жизни и срама тленного, какую благодать восприяли, разве что вечных мук наследие получили? А уповающих, воздающих и несомневающихся в будущей благодати облегчается печальное житие. Обесчещен ли ты? Но на славу, уготованную ради терпения, на небесах лежащую, взирай. Понес ли убыток? Но взирай на богатство небесное и сокровище, которое собрал себе благими делами. Лишился ли отечества? Но имеешь отечеством небесный Иерусалим. Чадо ли утратил? Но ангелов имеешь, с ними же будешь ликовать у престола Божия, и возвеселишься вечным веселием. И "какая благая жизнь!", — воскликнем же.

Иоанна Златоустого не воспомянул ли, святого его писания, что не страшно пасть, страшно, упав, не встать? Так и тебе подобает на отпадение свое перед Богом, так как ты полностью впал в печаль, встать быстро и стать прочно, надежно, и уповать, и дерзать на дьявола и на его действия крепко, и на свою безмерную печаль дерзостно, безо всякого сомнения. Воистину Бог с тобою есть и будет во веки и навеки. Эту печаль Он да обратит вам в радость и утешит вас вскоре.

А если и впрямь сын твой изменил, и мы, Великий Государь, его измену поставили ни во что, и точно ведаем, что помимо твоей воли то сотворил, и тебе злую печаль, а себе вечное прегрешение учинил. И тебе, верному рабу Христову и нашему, сына твоего дурость поставить ему в известность и в соглашение (?) ему. И он, незначительный человек, у нас, Великого Государя, тайно был, и не один раз, и многие дела ему к тебе поручали, а такого [83] просто замышленного яда под языком его не ведали. А тому мы, Великий Государь, не удивляемся, что сын твой сплутовал, ясно, что по незрелости ума то сделал. Сам ты Божественное писание читаешь и понимаешь, как святой апостол вещает о юности: "Юность есть нетвердое и зыблемое основание, и ветроколеблемая и легко сокрушаемая тростинка, общеизвестный помысел, неизвестный путешественник, неискусный конюх, пьянствующий всадник, необузданный свирепеющий конь, лютейший неукротимый зверь, любострастный огонь, себя поедающий пламень, неиствующее море, необузданное наводнение, легко потопляемый корабль, беспорядочное движение, неподобное желание, растленная любовь, трудно удерживаемая похоть, ярма благого расторгновение и бремени легкого падение, неведение Бога, забвение самого себя". А он — человек молодой, хочет создания Божие и творения рук Его видеть на этом свете, так и птица летает туда и сюда, и полетав довольно, затем ко гнезду своему прилетает. [Прикоснется...] к сердцу его слово Сына Божия, воспомянет он гнездо свое телесное, а более того душевную привязанность, полученную от Святого Духа во святой купели, и он к вам вскоре возвратится. И тебе б, верному рабу Божию и нашему государеву, видя к себе Божию милость, и нашу государскую отеческую премногую милость, и отложа ту печаль, Божие и наше государево дело совершать, смотря по тамошнему делу. А нашего государского никакого гневу на тебя из-за знания о плутости сына твоего ни слова нет. А мира этого тленного и вихрей, исходящих от злых людей, не унять, потому что по всему свету рассеялись. Только бы человеку душою пред Богом не погрешить, а вихри злые, от людей нашедшие, помимо воли Божией что могут учинить? Упование нам — Бог и прибежище наше — Христос, а покровитель нам — Дух Святой.

Писано в царствующем граде Москве, в наших царских палатах, в 1660 году, 14 марта.

Комментарии

Текст воспроизведен по изданию: Побег Воина // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории, 1996. М. 1997

© текст - Кошелева О. Е. 1997
© сетевая версия - Тhietmar. 2011
© OCR - Николаева Е. В. 2011
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Казус. 1997