АКТОВЫЕ ИСТОЧНИКИ ПОВЕСТИ О ВАСИЛИИ МАНГАЗЕЙСКОМ
Легенда о Василии Мангазейском неоднократно становилась предметом изучения в русской как дореволюционной, так и советской историографии. Опубликованы почти все известные списки Повести о Василии Мангазейском 1, в которой зафиксирована эта легенда. Такой интерес к Повести вызван двумя обстоятельствами: Во-первых, она позволяет взглянуть на жизнь исчезнувшего города с редкой — историко-психологической — точки зрения. Во-вторых, различные редакции Повести четко демонстрируют обычно скрытый от исследователя «процесс переработки памятника от документа к абстрагированному повествованию» 2. Однако до сих пор собственно актовые материалы о Василии Мангазейском, находящиеся в столбцах Сибирского приказа (ЦГАДА), были известны лишь в пересказе обнаружившего их Н. Н. Оглоблина 3, который не опубликовал их из-за исключительно плохой сохранности: документы были испорчены водой, чернила выцвели, часть текста утрачена безвозвратно. «Столбец, действительно, с трудом поддается чтению, — писал С. В. Бахрушин, — его невозможно прочесть целиком... некоторые из склеек, по-видимому, совсем утеряны» 4. К настоящему времени, однако, эти материалы прошли реставрацию методом ламинирования, что позволило постепенно разобрать весь текст, за [128] исключением нескольких мест. Лакуны большей частью удалось восстановить, сопоставляя документы с их пересказом в докладе царю 5 и с различными редакциями Повести. Нет оснований, как выяснилось, говорить и об утере каких-либо листов, все склейки удается расположить в связный текст.
Наиболее ранний из публикуемых документов — отписка архиепископа тобольского Симеона от сентября — декабря 1653 г. был впервые открыт С. В. Бахрушиным; в Повести о Василии Мангазейском данные этой отписки использованы не были. Она отражает тот любопытнейший факт, что первоначально речь шла о находке в Мангазее не одного, а двух неизвестных тел. Документы «об мангазейских новоявленных» были тогда же отделены от отписки для прочтения царю и, видимо, не сохранились. Возможно, что длительное время — от запроса Симеона в Москву до освидетельствования гроба — объясняется именно колебаниями властей относительно участи второго тела.
Документы № 2, 3 относятся к 1659-1660 гг. и отражают, видимо, еще одну попытку Симеона разобраться в деле Василия Мангазейского, причем вновь были скопированы материалы Мангазейской съезжей избы о почитании Василия до 1653 г. и расспросные речи 1656-1660 гг. Не исключено, что именно полный текст этих речей (а не сводки 1653 г.) лег в основу всех редакций Повести, начиная с Мазуринской, где уже есть и рассказ о событиях 1656-1660 гг.
Документы № 4-6 относятся к 1670-1671 гг. и связаны с перевозом тела Василия в Туруханский монастырь. Отметим, что документ № 4 не упоминается в отписке митрополита тобольского Корнилия (№ 6), но явно был послан в Москву отдельно, вне связи с показаниями Тихона (№ 5).
Пять известных редакций Повести были проанализированы Е. К. Ромодановской. «В итоге сопоставления всех текстов выяснилось, что каждый из них представляет особую редакцию жития» 6. Каждая из редакций содержит хотя бы некоторые факты, отсутствующие в других; даже редакция, составленная в XIX в., «вполне может быть использована в качестве достоверного исторического источника» 7.
Наиболее явно следы использования документов прослеживаются в редакции из Сборника Едомского (Е), составленной в 1671-1676 гг. 8, в последующих редакциях «книжная переработка жития постепенно исключает первоначальный демократический характер памятника» 9. Если сравнить тексты публикуемых документов с известными редакциями Повести, то становится очевидно, что и те и другие независимы друг от друга и восходят к одному [129] протографу — подлинным материалам, составленным в Мангазее, по-разному сохраняя и перерабатывая их текст. Например, редакция Е в ряде случаев точнее отражает текст первоисточника; в изложении сказки Тихона от марта 1670 г. только эта редакция сохраняет повествование от первого лица. В то же время в редакции Е отсутствует описание событий 1650-х гг., которое содержится в публикуемых документах (№ 2, 3). В литературной традиции эти материалы впервые были привлечены в Мазуринской редакции (М), однако и здесь акты дают особую версию текста:
| Документ № 3 |
Мазуринская редакция |
| 161 году февраля в 11 день сказал промышленой человек Гришка Семенов Коротаев. Видел де он во сновидении: бежал из города человек невелик, простой вид[ом]. Гришка спросил: «Куды де ты бежишь?» Человек сказал: «Слава де богу, об чем бога молили — чюдотворцу де господь проявил имя». И он де, Гришка, спросил того человека [об име]ни, и тот де человек ему, Гришке, сказал: «Имя чюдотворцу Мойсей». А сам побежал в слободу к Осеровке речке. А сказал, пошел де он людей збирать 10. |
Пришел в Мангазее в съезжую избу некий промышленный человек именем Григорей Семенов, мезенец, названием Коротаев, сказал воеводе Игнатию Карсакову: видел он, Григорий, в сне нощию во великое говейно, а в котором числе видел, того сказать не упомнит, бежит из града человек невелик просто. И спросил: «Куда ты бежишь?» И рече ему, Григорию: «Слава богу, об чем богу молилися и чюдотворцу, и господь имя проявил чюдотворду». И он, Григорей же, имени у того человека спросил. И он сказал: «Имя чюдотворцу Василий». А сам он побежал в слободу к Осетровке речке. И говорил ему: «Я пошел людей собирать». А того он, Григорий, видения в то число сказывать не смел, потому что он человек бедной и таким ево, Григорьевым, речам верить не будут. И он положил себе ни во что 11. |
В редакции М есть целый ряд деталей, отсутствующих в документе: это показывает, что в Москву был послан сокращенный текст расспросных речей. Однако документ сохранил наиболее, пожалуй, важную особенность подлинника: имя, названное Коротаевым, было не Василий, а Моисей, что противоречило всем последующим благочестивым измышлениям (на это обратил внимание уже Н. Н. Оглоблин). К числу существенных лакун в документах относится только отсутствие описания «чуда» с покровом гробницы, объяснимое, вероятно, отбором информации для посылки в Москву 12.
В заключение остановимся на двух моментах, связанных с часовней Василия, поскольку они имеют отношение к документам. Дата обнаружения гроба указана в показаниях С. Ширяева: 1648/1649 (7157) год. М. И. Белов, О. В. Овсянников, В. Ф. Старков обнаружили в приходно-расходной книге запись об уплате за строительство часовни над гробом, но ошибочно датировали ее 1645 г. 13 На [130] самом деле запись относится к августу 1648 г., так что Ширяев ошибся разве что на несколько недель 14.
М. И. Белов, производивший раскопки Мангазеи в 1968-1973 гг., обнаружил остатки захоронения, которое он определил как «мощи» Василия Мангазейского. Это ставит под сомнение недвусмысленные показания современников об увозе тела в 1670 г. в Троицкий монастырь (см. документ № 5). Идентификация М. И. Белова, однако, представляется ненадежной: в разных публикациях приводятся акты разных экспертиз; по одной речь идет о костях человека в возрасте 12-14 лет, «умершего насильственной смертью» 15, по другой — о костях мальчика 10 лет, без указания причин смерти 16. Тем более странно, что сам М. И. Белов говорит о «мальчике лет 11-12, умершем насильственной смертью» 17. Вызывает сомнение и рассказ очевидца о вскрытии мощей в 1926 г., отдаленный от происшедшего события почти на полвека; в различных публикациях этот рассказ излагается М. И. Беловым по-разному 18. Видимо, подвергать сомнению факт перевоза тела в Троицкий монастырь оснований все же нет, а любопытной находке следует искать другое объяснение.
Комментарии
1. Повесть о блаженном Василии Мангазейском и о начале Туруханского Троицкого монастыря // Прибавления к Иркутским епархиальным ведомостям. — 1864, — С. 115-121, 134-140, 166-171, 182-184, 205-208, 242-247, 297-309, 323-328, 357-359, 383-385; Сборник Едомского/Сообщил Н. Барсуков. — Спб, 1889 (Памятники древней письменности, № 29); Житие святого праведного Василия Мангазейского/Подгот. Б. Пивоваров И Журн. Моск. патриархии. — 1977. — № 11. — С. 69-74; Ромодановская Е. К. Легенда о Василии Мангазейском // Новые материалы по истории Сибири досоветского периода. — Новосибирск, 1986. — С. 190-210; Житие Василия Мангазейского и повествование о начале Туруханского Троицкого монастыря/Под ред. П. Е. Островских. — Спб, 1910.
2. Ромодановская Е. К. Легенда о Василии Мангазейском и туруханская литературная традиция // Бахрушинские чтения. Вопросы истории Сибири досоветского периода. — Новосибирск, 1973. — Вып. 2. — С. 66.
3. Оглоблин Н. Н. Мангазейский чудотворец Василий. (К русской агиографии) // ЧОИДР, — 1890. — Кн. 1, отд. II, — С. 1-8.
4. Бахрушин С. В. Легенда о Василии Мангазейском // Науч. труды. — М., 1955, — Т. 3, ч. 1, — С. 347.
5. См.: ЦГАДА, ф. 214, Сибирский приказ, стб. 348, л. 542-547а. Подлинник.
6. Ромодановская Е. К. Легенда о Василии Мангазейском и туруханская... — С. 66.
7. Там же. — С. 69.
8. См.: Там же. — С. 64, 67.
9. Там же. — С. 69.
10. См. ниже, документ № 3, л. 564-565.
11. ЦГАДА, ф. 196, собр. Мазурина, № 763, л. 32-33 об.
12. К сожалению, не удалось обнаружить дело о краже А. Антоновым денег из часовни, на которое указывал С. В. Бахрушин (Легенда... — С. 481): в столбце 473, отмеченном исследователем, оно отсутствует.
13. Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. Ф. Мангазея. Мангазейский морской ход, — Л., 1980. — С. 145.
14. ЦГАДА, ф. 214, Сибирский приказ, стб. 322, л. 144-145.
15. Белов М. И. Раскопки русского заполярного города // Летопись Севера. — М., 1972. — Вып. 6. — С. 172.
16. Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. Ф. Мангазея... — С. 163.
17. Там же. — С. 91.
18. В 1972 г.: «В склепе хранились три кости от разных людей, одна из них, черепная, возможно, часть того черепа, которой не хватило мощам мангазейской часовни» (Белов М. И. Раскопки... — С. 173). В 1980 г., уже после находки рядом с часовней черепа, в воспоминаниях фигурируют «кости собаки, мужчины и женщины», без упоминания черепной кости (Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. Ф. Мангазея... — С. 91).