-

Два исторических замечания.

Сообщаю любопытное известие из одного синодика, прекрасно писанного, большим уставом, времен Царя Михаила Феодоровича.

«В лето SФL-го (Т. е. 6530 (1022) г. - Thietmar. 2017) подвигшуся бранию изо Тмуторакань В. К. Мстиславу, сыну В. К. Владимира на Косожскаго князя Редегу, и сразився с ним един на единого, и закла его ножем своим, а жену и дети его взя в плен. И егда прииде В. К. во Тмуторакань и воздвиже церковь Пречистые Богородицы, и крести детей Редегиных, во святом крещении Георгий да Роман. И Георгий бездетен. А за Романа дал дочь свою, и от него пошли многие роды:

Добринских, Зайцовых, Поджогиных, Симских, Белеутовых, Сорокоумовых, Глебовых, Колговских, Чевкиных, Ащериных, Объедовых, Гусевых-Елизаровых, Крюковых, Кошкаровых».

Все эти роды показаны в печатной нашей Родословной выехавшими из Касуйские орды, ч. IІ, с. 422. К ним причисляются там еще Векентьевы, Клементьевы, Лаптевы, Лопухины, Лупандины и Тераевы. Касуйская орда, очевидно, испорчена из Касожской.

«Сии сенадик Василия Михаиловича Колтовскаго, схимника Васьяна. Михаилова сына Ивановича, внука Андреевича Чевкина, который послан в Литву лета ЗГ (Т. е. 7005 (1495) г. - Thietmar. 2017), при В. Гос. Кн. Иоанне Вас. всея России, за дщерию его В. К. Еленою Ивановною, за Литовского Кн. Александра, за брата Албрехта, Короля Литовского. И там он, Иван, с Великою Княжною (?) за Веру Христову скончался. А сын его, Иванов, Михаило остался на Руси, и за смерть и за службу отца его дана ему волость Колтовская на Кашир, и по вотчине почел слыть Колтовской; и от того пошли Колтовские.

«Редегины дети, Георгия, Романа, Василия (внук), Георгия (правнук, Сорокоум), Михаила (праправнук), Глеба, Козмы, Симеона, Андрея (Чевка), Иоаина (Чевкин). Род Колтовских», и проч. [117]

Из этого оказывается, что Иван Андреевич Чевкин, современник Иоанна III Васильевича, составлял девятую степень после в Редеди, а сам Иоанн III, как известно, составлял 18-ую степень после Рюрика, и 15-ую после Мстислава, современника Редеди. На три степени очень легко может один род обогнать другой, в продолжение четырех сот лет: мы видим пример на князьях: XI и XII, последняя, степень Полоцких князей жила в одно время с IX-ю прочих князей, чрез двести только лет общего происхождения. Следовательно, с этой стороны родословие не представляет никаких сомнений в своей подлинности.

Карамзин, т. II, пр. 25, опровергает это родословие, по причин очень слабой: в родословных книгах сказано, говорит он, что Князь Мстислав Володимерович, сын Мономахов, сражался с Ордынским Князем Редегою, убил его, взял двух Редегиных сыновей, крестил, и назвав одного Юрьем, а другого Романом, выдал за последнего свою дочь. Нет сомнения, что сия сказка основана на поединке Касожского витязя Редеди со Мстиславом, сыном не Мономаховым, а Владимира Святого?

Сказка, но почему же сказка? Потому, что Мстислав назван сыном Владимира Мономаха, а не Владимира Святого. Родословные книги составлялись преимущественно по преданиям, а не по летописям, что показывает и имя Редеги, вместо Редеди, и название Касожской страны Касуйской ордою, а в многолетнем предании смешать двух Владимиров очень немудрено. Мудренее гораздо множеству родов согласовать и выдумать для себя одно происхождение. В родословных книгах, неразработанных еще критически, есть множество ошибок хронологических, но они не дают еще права на обвинение в подлоге или лжи. Мне случалось рассматривать некоторые дворянские родословия, происходящие от Варяга Шимона и сына его, Ростовского тысяцкого, Георгия: в них множество степеней позабылось совершенно в предании, и какой-нибудь современник Грозного показан в колене пятом или шестом после Шимона, современника сынов Ярославовых. Такие неверности отнюдь не [118] опровергают сущности предания. (Это замечание хотел я употребить несколько лет тому назад против г. Буткова, который вооружался против Кавказских преданий о Святославе, также вследствие подобных анахронизмов).

Возвращаясь к нашему синодику, принадлежащему теперь Императорской Публичной библиотеке, скажу, что он заключает, вероятно, драгоценные данные для вышеупомянутых родов. М. П.

______________________________

В любопытных для друзей Истории библиографических отрывках, печатаемых нашею славною библиотекою, помещено известие о Меховском (род. 1456, сконч. 1523):

«Один из первых Иностранцев, который печатно передал Европе точнейшие сведения о нашем отечестве, был польский летописец Матвей из Мехова, или Меховский. Хотя он наиболее прославился составленною им хроникою Польши, но для нас выше значением другое его сочинение, появившееся в 1517 году, под заглавием: «Tractatus de duabus Sarmatiis Asiana et Europiana et de contentis in eis», в котором описывается пространство от Вислы до Кубани и Терека, и от Ледовитого Океана до морей Каспийского, Черного и Азовского: следственно — почти вся нынешняя Россия».

Говоря об источниках сочинения Меховского, автор известия заключает, что польский летописатель «в одном месте как бы указывает на наши летописи».

К этому прибавить можно, что начало сочинения, заключающее описание татарского нашествия, есть чистый, сокращенный перевод русского описания, помещенного во всех наших летописях. Очевидно, что у Меховского были под рукою наши летописи, а у Длугоша, старшего его современника, умер в 1480, скажем здесь кстати, даже такие, какие до нас не дошли, или, если дошли, то сокращенные. Следы перевода у Длугоша во многих местах явственны. М. П.

Текст воспроизведен по изданию: Два исторических замечания // Москвитянин, № 24. 1854