ЗАПИСКИ О СМЕРТИ

ЗАПИСКИ О СМЕРТИ «ТЮРЕМНЫХ СИДЕЛЬЦЕВ» В СМОЛЕНСКИХ ТЮРЬМАХ

В 1609-1610 гг.

Документальные свидетельства о составе заключенных в смоленских тюрьмах в годы, очень близкие к первой крестьянской войне в России, могут представить большой интерес для исследователей, так как хорошо известно, что смоленские помещики были наиболее активным отрядом русских феодалов, боровшихся с восстанием Болотникова. Смоленские тюрьмы в 1606 — 1608 гг. были переполнены узниками. В 1609-1610 гг., в первый год осады Смоленска польско-литовской армией Сигизмунда III, среди заключенных вспыхнула эпидемия, которая в короткий срок (в течение 5 месяцев) унесла так много жертв, что совсем опустошила тюрьмы. Записки о смерти заключенных могут многое рассказать исследователю, однако до сих пор в историографии о них известно очень мало. Первым обратил внимание на эти записки Ю. В. Готье; две из них он опубликовал ¹ с целью дать исследователям только общее представление о разнообразном составе заключенных и о количестве смертей в месяц. Судя по примечанию к № 131, Ю. В. Готъе предполагал, что тюремные записки могут заинтересовать исследователей как бытовой материал, поэтому он сознательно ограничился публикацией только двух записок и одной месячной сводки ². Бегло подсчитав все тюремные записки, Ю. В. Готье не стал читать их, а вместе со всем Смоленским архивом отослал по почте обратно в Стокгольм.

Но после 1912 г. произошли коренные изменения в русской историографии, изменились и взгляды на историю самого Ю. В. Готье. В 1940 г. он выразил автору этих строк большое сожаление, что не прочел всех тюремных записок в 1912 г., так как в 1940 г. их уже невозможно было снова выписать по почте из Стокгольма в Москву.

В последние годы на основе взаимного обмена Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина удалось получить микрофильм Смоленского архива начала XVII в. Ознакомление с ним показало, что внутренний порядок документов, организованный в свое время Ю. В. Готье, нарушен, вследствие чего работа с архивом до его новой систематизации крайне затруднена, а некоторые документы понесли невосстановимые утраты.

В 1959 г. были сделаны увеличенные копии с тех кадров микрофильма, в которых тюремные записки расположены шведскими архивариусами. Таких кадров оказалось тринадцать; на микрофильме они не пронумерованы, и для удобства работы нумерацию кадров пришлось поставить на их фоторепродукциях.

Библиотечный шифр архива таков: «Смоленские акты. Книга поступлений 1956 г. № 21». Весь архив заснят на пленку, которая хранится в двух небольших [130] коробках. Общий заголовок микрофильма: «Svenska Riksarkivet. Stockholm. Ryska handlingar i grevarna Brahes samling i Skoklosterarkivet. Riksarkivet».

Тюремные записки находятся в кадрах III knippan (вязки); каждая записка имеет карандашную пометку Ю. В. Готье «28».

Касаясь вопроса о том, какими путями Смоленский архив начала XVII в. мог попасть в Швецию, Ю. В. Готье писал: «Совокупность этих данных дает возможность предположить, то занимающие нас отрывки делопроизводства Смоленского воеводского управления за годы осады, неизвестно кем похищенные по взятии города и увезенные неизвестно в какое место Речи Посполитой, были взяты оттуда и в числе прочей военной добычи увезены в Швецию во время победоносной войны Карла Густава в 50-х годах XVII века» ³.

В Швеции Смоленский архив долгое время хранился в библиотеке Скуклостерского замка, последние владельцы которого графы Брахе в 1893 г. передали его на хранение в Государственный архив в Стокгольме, где он и находится в настоящее время.

По мнению Ю. В. Готье, «обширное делопроизводство смоленских воевод, сохранявшееся в Польше, вероятно, вместе, было рассеяно при перевозке в Швецию и попало в разные места. Часть его из различных рук удалось приобрести Соловьеву; другая часть, не меньшая как по количеству, так и по ценности, сохранилась в замке графов Брахе; кто знает, быть может, в Швеции найдутся еще новые, до сих пор не известные, отрывки того же смоленского делопроизводства» ⁴.

В тринадцати кадрах микрофильма 82 тюремные записки; из них пять имеют копии (повторяются), две — плохо сфотографированы и их нельзя прочесть, в двух имена умерших узников не указаны. Таким образом, только из 73 записок можно узнать имена умерших заключенных. 22 тюремные записки не датированы, а остальные имеют даты от 22 декабря 118 г. (22 декабря 1609 г.) по 29 мая 118 г. (29 мая 1610 г.).

В декабре 1609 г. умер заключенный («Быховского повету пан Тимошка») в тюрьме у тюремного приказчика Ивана Климова (смоленский городовой сын боярский с поместным окладом в 450 четвертей ⁵. В Смоленске имелась и вторая тюрьма, где тюремным приказчиком был Василий Шестаков (смоленский дворовый сын боярский с поместным окладом в 400 четвертей ⁶.

По датированным запискам, в январе 1610 г. в тюрьме у Ивана Климова умерло 23 заключенных: 12 польско-литовских военнопленных и 11 русских людей «розных городов». В феврале 1610 г. датированные тюремные записки отметили смерть 13 заключенных; из них 12 русских людей «розных городов» и одного литвина.

В феврале впервые появляется записка о смерти заключенного в тюрьме Василия Шестакова. Это дает возможность предполагать, что эпидемия вспыхнула сначала в тюрьме Ивана Климова и только в феврале перекинулась в тюрьму Василия Шестакова, где сначала развивалась тоже довольно медленно. Это видно из того, что среди тюремных записок от марта 1610 г. большинство было подано опять из тюрьмы Ивана Климова, а Василием Шестаковым была подписана только одна записка. По датированным запискам в марте 1610 г. умерло 19 заключенных; из них 13 русских людей «розных городов», а остальные — военнопленные поляки и литовцы. В апреле 1610 г. по датированным запискам в обеих тюрьмах умерло 22 заключенных, из них трое поляков и литовцев и 19 русских людей «ровных городов». Число тюремных записок, поданных каждой тюрьмой в апреле 1610 г., было почти одинаковым.

В мае 1610 г. по датированным запискам в обеих тюрьмах умерло 24 заключенных; из них 5 из польско-литовских военнопленных, а 18 русских людей [131] «pозных городов». В мае подавляющее число датированных тюремных записок поступило от Василия Шестакова, в тюрьме у которого эпидемия, по-видимому, достигла максимальной силы. Записок из тюрьмы Ивана Климова в мае 1610 г. не было, вероятно, потому, что все заключенные у него вымерли.

По сводке воеводской избы в мае 1610 г. умерло 24 заключенных; в их числе показано 19 русских людей «розных городов».

Расхождение на одного человека по сравнению с нашими итогами объясняется тем, что в числе польско-литовских военнопленных нами показан и «Гришка казак с города Канева, запороженин», которого воеводская изба отнесла к русским людям по признаку вероисповедания. Полное совпадение наших итогов за май 1610 г. с итогами воеводской избы дает основание предполагать, что и все остальные наши итоги правильны. Отсутствие тюремных записок, датированных позднее мая 1610 г., по-видимому, объясняется тем, что эпидемия, с которой в то время бороться не умели, к маю 1610 г. опустошила обе смоленские тюрьмы. А если это так, то тюремные записки показывают полный состав заключенных, содержавшихся в смоленских тюрьмах до конца 1609 г., а наполняться узниками они могли и с 1606 г. Это обстоятельство позволяет отнести смоленские тюремные записки к драгоценнейшим документальным источникам, характеризующим классовую борьбу в Смоленском уезде и вокруг него в годы первой крестьянской войны в России.

Историческое значение этого источника становится очевидным, если принять во внимание, что в смоленских тюрьмах были заключены выходцы из 27 различных уездов России, причем почти все они были охвачены в 1606 — 1607 гг. восстанием крестьян и холопов ⁷.

Особенно поражает большое число заключенных, происходивших из Смоленского уезда (28 чел., или 26% от общего числа русских узников). За Смоленским уездом по числу узников в смоленских тюрьмах идут уезды: Вяземский (14 чел.), Ржевский (8 чел.), Болховгкий (7 чел.), Орловский (7 чел.), Дорогобужский (6 чел.), Мещевский (5 чел.), Белевский (4 чел.), Ливенский (3 чел.), Можайский (3 чел.) и т. д. По социальному составу русские узники из «розных городов» представляли: крестьян — 37 чел. (36%), холопов — 29 чел. (28%), посадских людей — 9 чел. (9%), детей боярских — 10 чел. (9%), казаков — 9% чел. (9%), стрельцов — 4 чел. (4%), служек монастырских — 3 чел. (3%), не установлено — 2 чел. (2%).

Следует предполагать, что все вышеперечисленные уезды были крупными очагами первой крестьянской войны, так как выходцы из этих уездов могли попасть в смоленские тюрьмы тем единственным путем, каким во время крестьянской войны их земляки попадали в московские тюрьмы, — будучи взяты в плен в ожесточенных боях с правительственными войсками.

Трудно допустить, что смоленские крестьяне и холопы, сидевшие в смоленских тюрьмах, попали туда в таком большом количестве каким-нибудь иным путем. А это заставляет предположить, что в 1606 г. в Смоленском уезде было подавлено большое крестьянское восстание. Прямых доказательств этого факта пока еще не найдено, но косвенные доказательства существуют; следует надеяться, что найдутся и прямые доказательства этого события.

* * *

Записки публикуются в том порядке, как они расположены на кадрах, и в порядке кадров.

В. П. Мальцев

Комментарии

1. См. Ю. В. Готье. Памятники обороны Смоленска (1609-1611 тт.). М., 1912, № 131 (См. в настоящей публикации док. №№ 15, 54).

2. См. там же, № 225.

3. Ю. В. Готье. Ук. соч., предисловие, стр. VIII.

4. См. там же.

5. См. В. Мальцев. Борьба за Смоленск (XVI-XVII вв.), Смоленск, 1940 г., Приложение 3-е.

6. См. там же.

7. Вот города и уезды, откуда происходили смоленские узники: 1) Смоленск и Смоленский у., 2) Вяземский у., 3) Ржевский у., 4) Мещевский у., 5) Волховский у., 6) Дорогобужский у., 7) Орловский у., 8) Белевский у., 9) Ливенский у., 10) Можайский у., 11) Серпейский у., 12) Брянский у., 13) Рузский у., 14) Шацкий у., 15) Великий Новгород, 16) Малый Ярославец, 17) Белая,. 18) Себеж, 19) Рославль, 20) Старица, 21) Боровский у., 22) Москва, 23) Казань, 24) Мосальский у., 26) Лихвиаский у., 26) Комаринкая вол., 27) Путивльский у.

Текст воспроизведен по изданию: Записки о смерти "тюремных сидельцев" в смоленских тюрьмах в 1609-1610 гг. // Исторический архив, № 5. 1960