И

НОВЫЙ СПИСОК УЛОЖЕНИЯ 9 МАРТА 1607 г.

Публикуемый ниже новый Татищевский список Соборного уложения царя В. Шуйского 9 марта 1607 г. о крестьянах и холопах дает некоторый дополнительный материал к вызывавшему когда-то ожесточенные споры и еще и до настоящего времени не получившему единодушного решения вопросу о подлинности или достоверности Уложения 9 марта 1607 г.

Первое, что следует сказать по поводу публикуемого списка, это то, что он дает текст Уложения значительно лучший, чем тот, который известен по Татищевскому изданию Судебника 1768 г. Если о тексте Уложения 9 марта 1607 г., в том виде, как оно напечатано в издании 1768 г., С. Б. Веселовский справедливо говорил, что это «не подлинный текст, а изложение его языком более позднего времени, приблизительно конца XVII в. или начала XVIII в.» ¹, то в новом списке черты подновления языка текста, если не полностью, то в значительной степени отсутствуют.

Преимущества публикуемого списка по сравнению с текстом в издании 1768 г. не ограничиваются тем, что новый список старше по языку. Не менее существенно и то, что текст Уложения 9 марта 1607 г. в публикуемом списке и со стороны смысловой исправнее текста печатного издания. Так, известное место введения к Уложению о том, что царь Борис Годунов «те книги оставил» и т. д., вынуждавшее исследователей (С. Б. Веселовского, Б. Д. Грекова) к конъектурам, в публикуемом списке читается: «те книги отставил», т. е. дает исправный текст. Другим примером существенного улучшения текста Уложения в новом списке может служить то место Уложения, где говорится о возврате беглых крестьян. Вместо редакции печатного [73] издания: «тех крестьян отдавати по тем книгам со всеми их животы тем, за кем они писаны», публикуемый список дает более полную редакцию: «тех крестьян отдавати по тем книгам с женами и детми и со всеми их животы» и т. д. (курсив мой.— И. С).

Весьма важно и содержащееся в новом списке дополнение к постановлению Уложения 9 марта о том, чтобы впредь беглого крестьянина «за пятнатцать лет не искати». Новый список дает более полную редакцию: «за пятнатцать лет не искати и суда не давати» (курсив мой.— И. С).

Отмечая эти особенности текста нового списка, следует вместе с тем подчеркнуть и другое: в целом текст Уложения 9 марта 1607 г. по новому списку совпадает с текстом в издании 1768 г.

Второй момент, характеризующий публикуемый список, пожалуй, еще более важен, чем текстологические особенности нового списка. Момент этот касается происхождения данного списка.

Как известно, до сих пор считалось, что текст Уложения 9 марта 1607 г. был напечатан в Татищевском издании Судебника по списку, полученному Татищевым от кн. С. Д. Голицына. Такое решение вопроса о происхождении списка Уложения 9 марта 1607 г. основывалось на тех данных, которые по этому вопросу содержались в Судебнике издания 1768 г.

В этом издании вслед за основным текстом Судебника 1550 г. и дополнительных статей к нему и, предваряя текст Уложения 9 марта 1607 г. (а также двух других документов), помещено своего рода введение, в котором Татищев сообщает о том, что за рукописи («манускрипты») положены им в основу его издания Судебника.

Введение это гласит следующее: «Сии все царей Иоанна Васильевича и сына его Феодора и Бориса Годунова законы списаны точно с манускрипта Бартеневского, кроме двух статей из Голицына и Волынского, с которыми свожено и поправливано, но сверх сего я еще сих государей неколико из архив Казанской, Астраханской и Сибирской имею, токмо слабость моя мне из тех не малых книг выбрать не допустила, а приобщил токмо полученныя в бытность мою в Казани от любомудраго и хвалы достойнаго губернатора князя Сергия Голицына писмо царя Иоанна Васильевича, да соборное уложение царя [74]

Бориса, которые более за историю, нежели за законы почесть, да царя Василия Шуйского о беглых, как следует» ².

Из приведенного текста, действительно, следует, что указ «царя Василия Шуйского о беглых», т. е. Уложение 9 марта 1607 г., был получен Татищевым от кн. Голицына, т. е. из того же самого источника, что и письмо Ивана Грозного казанскому архиепископу Гурию и «соборное уложение царя Бориса».

Такое решение вопроса о происхождении списка Уложения 9 марта 1607 г., напечатанного Татищевым, послужило С. Ф. Платонову основанием для гипотезы о том, что весь комплекс документов, полученных Татищевым от Голицына, является сомнительным с точки зрения их исторической достоверности: «все три документа, резко отличаясь от предшествующих статей татищевского издания, оказываются или подложными, или испорченными». Высказываясь против обвинения Татищева в сознательной «порче» названных документов, Платонов вместе с тем подчеркивает, что Татищев «не уразумел, что ему сообщили сомнительные документы» ³.

Постановка вопроса, данная Платоновым, при всей внешней благожелательности по отношению к Татищеву, однако, наносила очень сильный удар по Уложению 9 марта 1607 г. Ибо и «письмо» Ивана Грозного Гурию казанскому, и «Соборное уложение» Бориса Годунова, как показал тот же Платонов, действительно, если и не обязательно подложные, то во всяком случае — памятники «в высшей степени сомнительные»,— вывод, который с логической неизбежностью распространялся и на третий «голицынский» документ, т. е. на Уложение 9 марта 1607 г.

Публикуемый нами список полностью разрушает легенду о «голицынском» происхождении списка Уложения 9 марта 1607 г. Рукопись, из которой мы берем текст Уложения 9 марта 1607 г., сохранила и текст Татищевского введения к нему, но сохранила в существенно иной редакции.

Редакция эта имеет следующий вид: «Сии все царей Иоанна Василиевича, сына его Феодора и Бориса Федоровича законы списаны точно с манускрыпта Бартеневскаго, кроме дву, взятых из манускрыптов Голицынского и Волынского, с которыми оной свожен и поправливан, но все то точно в изъяснениах показано. [75] Сверх сего я есче сих государей и последовавших до царя Алексия Михайловича имею неколико указов и наказов, выписанных из архиф Казанской, Астраханской и Сибирской из разных городов, токмо выписать и в порядок привести слабость моего тела препятствует; однако ж, колико возможность допустит, впредь не оставлю. А междо тем приобсчаю полученные в бытность мою в Казани от любомудраго и хвалы достойнаго бывшего губернатора князя Сергиа Голицына писмо царя Ивана Василиевича к Гурию архиепископу казанскому да соборное уложение царя Бориса, из Чердынской архивы — закон царя Василиа Шуйского» ⁴.

Итак, история трех документов, приложенных Татищевым к его изданию Судебника, оказывается иной, чем она рисуется в издании Судебника 1768 г. Оказывается, что от Голицына Татищев получил списки лишь двух документов: письма Ивана Грозного Гурию казанскому и уложения Бориса Годунова. Список же Уложения 9 марта 1607 г. не имеет никакого отношения к «голицынским» документам и был найден Татищевым в «Чердынской архиве», т. е., иначе говоря, в архиве Пермского воеводы, резиденцией которого в начале XVII в. являлась Чердынь.

Новое освещение вопроса о происхождении Татищевcкого списка Уложения 9 марта 1607 г. устраняет один из серьезных аргументов сторонников взгляда на Уложение 9 марта 1607 г., как на документ «сомнительный» или вовсе «подложный». Богатство сибирских архивов документами XVII в. и в особенности начала XVII в.— вещь достаточно хорошо известная. Что касается, в частности, «Чердынской архивы», то о богатстве этого архива можно судить и по сохранившейся до настоящего времени части Чердынского архива, хранящейся в архиве Ленинградского отделения Института истории Академии Наук СССР (оставшаяся в Чердыни часть архива сгорела во время пожара 1792 г.), и по Сборнику копий Чердынских актов, сделанному для Миллера, хранящемуся в Архиве Академии Наук СССР ⁵. Вместе с тем, пребывание Татищева на посту главного начальника горных заводов в Сибири и Перми в 1734-1737 гг. вполне объясняет путь, каким список Уложения [76] 9 марта 1607 г. из «Чердынской архивы» мог попасть в руки Татищева, использовавшего свое пребывание в Сибири и на Урале, между прочим, и для собирания исторических материалов ⁶.

Последнее замечание, которое представляется необходимым предпослать тексту публикуемого списка Уложения 9 марта 1607 г., касается примечаний Татищева к тексту уложения 9 марта.

Примечания эти в той редакции, в какой они имеются в Судебнике издания 1768 г., послужили основой еще для одной легенды, имевшей целью доказать недостоверность текста Уложения 9 марта 1607 г. Автором этой легенды является П. Н. Милюков. Касаясь вопроса о достоверности Уложения 9 марта 1607 г. и присоединяясь к мнению Карамзина о недостоверности татищевского текста, П. Н. Милюков выдвинул новое доказательство в пользу своего взгляда на Уложение 9 марта, заявив, что в тексте этого документа есть бесспорная вставка, сделанная Татищевым. Вставкой этой, по Милюкову, являются слова: «Царь Борис Федоровичь те книги оставил да не совсем, [так] что судии не знали, как по тому суды вершити». Расценивая сделанное им открытие как «обстоятельство, ускользнувшее от исследователей», П. Н. Милюков подчеркивает, что «уже сам Татищев заметил в примечании..., что слова эти прибавлены им самим, чтобы напомнить об указе 1601 г.» ⁷

В доказательство правильности своего утверждения П. Н. Милюков приводит примечание Татищева к тому месту Уложения 9 марта, которое он объявил вставкой Татищева. Примечание это (в редакции издания 1768 г.) гласит: «Сие я на тот закон § 166 п. С напомнил, и подлинно разумети было не льзя» ⁸.

Как мы видели, Милюков истолковывает это примечание как признание самого Татищева, что слова «Царь Борис и т. д.» являются сознательно сделанной им, Татищевым, вставкой— ссылкой на годуновский закон 1601 г. Однако толкование Милюкова, рассматривавшееся им как пример своей исследовательской проницательности, является примером совсем иного [77] рода, и может служить образцом грубой ошибки в толковании текста.

В действительности смысл примечания Татищева не имеет ничего общего с тем, какой вкладывает в него Милюков. В соответствии с широко применявшейся Татищевым системой взаимных ссылок в примечаниях к тексту Судебника, Татищев и данным примечанием напоминает о своем примечании к тексту закона 1601 г., где он, Татищев, между прочим, ссылается на ту оценку закона 1601 г., которая давалась этому закону во введении к тексту Уложения ⁹ марта 1607 г., соглашаясь с правильностью этой оценки.

Верно понять смысл примечания Татищева к словам «Царь Борис и т. д.» можно уже и по изданию 1768 г. (если, конечно, не подходить к тексту с предвзятой точки зрения). Однако издание 1768 г. облегчало возможность неправильного истолкования текста Татищевского примечания. Ибо примечание С к § 166,9 на которое ссылается Татищев в примечании к Уложению 9 марта 1607 г., в издании 1768 г. дано в неисправной редакции, в частности в тексте примечания отсутствует ссылка на Уложение 9 марта 1607 г.

Обращение к той рукописи, по которой печатается публикуемый ниже список, дает возможность полностью установить действительный смысл примечания Татищева к тексту Уложения 9 марта 1607 г.

Прежде всего, само это примечание имеет иную редакцию: «Сие я на оной закон § 170, п. С напомнил, что весма смятно сочинен». Обращаясь теперь к примечанию С к § 170, т. е. к закону 1601 г. ¹⁰, мы читаем там следующее: «Сие ¹¹ хитрое сего государя затемнение закона, как после царь Василий сказал, что не могли точно разуметь; ему были причины ко утверждению себя на престоле такие коварства употреблять: 1) выше п. а § 169 показано, что сей закон противо его разумения для приласкания токмо велмож; 2) чтоб тою темнотою велмож в нерешимые вражды ввести и отнять способы противо его соглашатся; 3) чтоб состояло в его воли оной толковать, как он хочет [78] кого оправдать или обвинить. Французский историк Таунус поставляет его в коварствах Кромвелю другим таким превосходисшим (?) и что правила Махиавелевы никто боле как в действе изъявил ¹²; монах Иосиф сказует, что он тому, которого погубить намерялся, наиболее ласкал и за великого приателя почитал, а погубя, со слезами лицемерно сожалел и тяжкою клятвою ево невинность утверждал ¹³; колико тайно людей погубил украдчи, что и до днесь никто не знает, где делись и как украдены.

Таковых и в наши времена мне неколико случилось знать, яко Иван Милославской, Петр Толстой и Остерман, весма хитро свое коварство закрывать и погубление на других отво-дить умеюсчих. Да где их все ухисчрение? Не все ли с их жизнию, славою и честию погибло, а поношение во век пребудет» ¹⁴.

Итак, обвиняя Бориса Годунова в сознательном «затемнении закона», Татищев ссылается в подтверждение правильности своей оценки закона 1601 г. на то, что такую же оценку этого закона дал и «царь Василий» (т. е. В. Шуйский) в Уложении 9 марта 1607 г., и цитирует — точнее, приводит в своей передаче — соответствующее место из введения к Уложению 9 марта. В свою очередь, в примечании к Уложению 9 марта Татищев напоминает о том, что на данное место этого закона он уже ссылался в примечании к закону 1601 г.

Таким образом, примечания Татищева не только не доказывают наличие «вставки» в тексте введения к Уложению 9 марта 1607 г., но, напротив, указывают на то, что Татищев рассматривал текст введения как то, что «царь Василий сказал».

Версия Милюкова о вставке, сделанной Татищевым в текст введения к Уложению 9 марта 1607 г., историографически является продолжением и развитием взглядов Ключевского.

Ключевский, как известно, предложил свое решение вопроса о достоверности Уложения 9 марта. Объявив «недоразумением» обвинение Татищева в «подделке» текста указа, [79] Ключевский объяснил «необычные обороты речи» и «другие странности» Уложения 9 марта тем, что вводная часть закона — «доклад» — дошла до нас не в подлиннике, а «в сокращенном изложении». Суть этого «сокращения», по Ключевскому, состояла в том, что, вместо того, чтобы воспроизводить имевшиеся в «подлинном докладе» выдержки из указов 1597, 1601 и 1602 гг. о беглых, Татищев, которому «не хотелось переписывать этих длинных выдержек», «изложил доклад своими словами и с собственными пояснениями, основанными на предрассудке, будто за пять лет до указа 1597 г. по внушению Бориса Годунова издан был закон, прикрепивший крестьян к земле» ¹⁵. Предлагая такое решение вопроса об Уложении 9 марта 1607 г., Ключевский, несомненно, исходил из действительно имевших место в подготовленном Татищевым издании Судебника случаях сокращения подлинного текста. Как на пример такого рода сокращения можно указать на статью 6 Судебника 1550 г.

В издании 1768 г. эта статья имеет следующий вид: «Кто виноватой солжет на судью, и обыщется про то до пряма, что он солгал, и того жалобника [челобитчика] осверх его вины казнити [наказати]» ¹⁶. Сопоставление приведенного текста с подлинным текстом Судебника 1550 г. показывает наличие в Татищевском издании двух сокращений: 1) Татищев заменил обобщающим термином «судья» перечень подлинника: «а кто виноватой солжет на боярина, или на околничего, или на дворецкого, или на казначея, или на диака, или на подьячего», и 2) опустил конец статьи, где говорится о торговой казни, которой должен быть подвергнут виновный: «и того жалобника, сверх его вины, казнити торгового казнию, бити кнутьем да вкинути в тюрму» ¹⁷.

Произведенные Татищевым сокращения в тексте ст. 6 ¹⁸, однако, вовсе не результат того, что ему «не хотелось переписывать» подлинный текст, а, если так можно выразиться, сознательный археографический прием Татищева, специально оговоренный им в примечаниях. Так, по поводу первого из [80] сокращений Татищев замечает: «Здесь також писано боярин, окольничей, дворецкой, казначей, дьяк и подъячей, что излишне, как я везде едино судьа вместо всех положил, чтоб плодовитостью непотребною не распространять» ¹⁹. Точно так же мотивировано Татищевым и второе сокращение текста. В примечании к ст. 33 Судебника, оканчивающейся также формулой о торговой казни, Татищев объясняет мотивы, по которым он в других статьях опускал это окончание: «Сие окончание, есть-ли судящие возьмут лишнее, или на судей кто в лишнем взятье лживо покажет, во многих статьях во избыток писано, а довольно одного положить, чтоб ошибкою смятения не нанести, для того я в следующих онаго более не писал» ²⁰.

Таким образом, в обоих случаях перед нами сознательное редактирование текста, мотивированное и точно оговоренное Татищевым. Совершенно иной характер имеет отношение Татищева к тексту Уложения 9 марта 1607 г. Ни в подстрочных примечаниях, представляющих, по сути дела, детальный комментарий к закону, ни в итоговом «Нотабене», где Татищев дает общую оценку Уложения 9 марта 1607 г., Татищев не делает ни одного намека на какие-либо изменения, сделанные им в тексте закона (хотя и отмечает свое несогласие с отдельными положениями Уложения 9 марта 1607 г.). Общая же чрезвычайно высокая оценка Татищевым Уложения 9 марта 1607 г., которое, по Татищеву, «конечно более в себе разума и справедливости заключает, нежели в сочиненном Печатном» ²¹, исключает возможность проведения Татищевым в тексте этого закона редакционной правки, подобной той, какая им была произведена над текстом ст. 6 Судебника 1550 г.

Таким образом, ни «открытие» Милюкова, ни предположение Ключевского не имеют под собой объективной основы ни в тексте Уложения 9 марта 1607 г., ни в Татищевских примечаниях к нему.

Историография вопроса об Уложении 9 марта 1607 г. на протяжении всего XIX в.— от Карамзина до Платонова,— идет (за отдельными исключениями, вроде Костомарова) под знаком более или менее скептического отношения к этому памятнику как историческому источнику. Лишь в советской [81] историографии, в работах С. Б. Веселовского ²², Б. Д. Грекова ²³, Н. С. Чаева ²⁴ вопрос о достоверности Уложения 9 марта 1607 г. подвергся коренному пересмотру и получил обоснованное решение в положительном смысле.

Еще более определенно решает вопрос об, исторической достоверности Уложения 9 марта 1607 г. Б. Д. Греков, подчеркивая, что «уложение Шуйского для нас имеет огромное познанательное значение» ²⁵.

Публикуемый список Уложения 9 марта 1607 г. подкрепляет и усиливает позиции советских исследователей по утверждению значения Уложения 9 марта 1607 г. как одного из важнейших источников для истории русского крестьянства.

* * *

Рукопись, из которой извлечен публикуемый нами список Уложения 9 марта 1607 г., впервые была указана Н. Поповым в его сочинении «В. Н. Татищев и его время». Попов же в приложении к своей книге опубликовал часть примечаний Татищева к тексту дополнительных статей к Судебнику ²⁶.

В настоящее время рукопись хранится в Центральном Государственном архиве Древних Актов, под шифром: Гос. Древлехранилище, 5-й отд., рубр. I, № 5. Рукопись имеет 62 листа. Заглавие на обложке—«Списки с указов с 1605 по 1622» — совершенно не соответствует содержанию. На л. 1 —18 идет текст подготовленных Татищевым дополнительных указов к Судебнику 1550 г. с примечаниями; текст начинается на л. 1 с полу фразы примечания к § 104. Лл. 1-8 писаны рукою переписчика и кончаются § 137; лл. 9-18 написаны рукою Татищева с поправками и помарками и дают текст с половины примечания к §160, кончая Уложением 1607 г. и общим заключением Татищева. Текст статей Судебника и указов писан более крупно, текст примечаний — мелким почерком. Редакция примечаний отличается от печатной редакции. На л. 19 и 19 об. рукою Татищева черновой набросок статьи: «О беглых крестьянех ко [82] изъяснению». На лл. 20-62 рукою переписчика: «Реестр указом, касающимся до сенатской должности» и далее идёт текст самых указов ²⁷.

Уложение 9 марта 1607 г. занимает в рукописи лл. 16-18 и разбито на четыре параграфа: 176-179, причем введение к уложению составляет § 176, § 177 включает в себя текст уложения, кончая словами: «...государь его сведом, где он живет», § 178 начинается со слов: «А побежит женка», § 179 составляет заключительную часть текста Уложения, со слов: «А которые после сего уложения крестьяне». Уложение печатается нами без разделения на параграфы, а примечания Татищева, которые в рукописи даны к каждому параграфу, сгруппированы позади текста.

Комментарии

1. С. Б. Веселовский. Из истории закрепощения крестьян. «Ученые записки Института истории РАНИОН», т. V, 1928, стр. 205.

2. Судебник, изд. 1768 г., стр. 127.

3. С. Ф. Платонов. Очерки по истории смуты, 1937, прим. 115, стр. 454.

4. Далее зачеркнуто: как следует (л. 13).

5. Ф. 21, оп. 4, № 1. Подробнее см. примечания А. И. Андреева к т. I «Истории Сибири» Миллера. (Г. Ф. Миллер. История Сибири, т. I, М.-Л., 1937, стр. 496).

6. См. Н. Попов. Татищев и его время, М, 1861, стр. 139, 161, 445.

7. П. Н. Милюков. Крестьяне — «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона», т. 16, стр. 677. (курсив мой.— И. С).

8. Судебник, изд. 1768 г., стр. 135.

9. Т. е. к закону 1601 г., точнее, к § 167, ибо то примечание, которое здесь имеет в виду Татищев, относится ко второй половине текста закона 1601 г., составляющей в издании 1768 г. § 167.

10. В отличие от издания 1768 г., в нашей рукописи закон 1601 г. помещен не в § 166-167, а в § 169-170.

11. Далее зачеркнуто: есть.

12. Зачеркнуто: мы таковых и после неколико имели.

13. Фраза: колико... украдены — вставлена на полях.

14. Лл. 12-13. Ср. в издании 1768 г.: «Политическое закона затемнение сего хитраго государя, дабы тол[ко]вать по своей воле и оправить того, кого хочет; но как он хитр ни был и какия мудрости к неправому укреплению себя на престоле ни употреблял, однакож божеская мудрость и правосудие перехитрила; Туанус французский историк почитает его паче всех таких хищников престола в хитростях превосходным» (стр. 127).

15. В. О. Ключевский. Происхождение крепостного права. Цит. по изданию: В. О. Ключевский. Опыты и исследования. Первый сборник статей, Пг., 1918, стр. 234 (курсив автора).

16. Судебник, изд. 1768 г., стр. 6.

17. АИ, т. I, № 153, стр. 220.

18. Как и в ряде других статей Судебника 1550 г.; см. по вариантам в АИ.

19. Судебник, изд. 1768 г., стр. 6.

20. Там же, стр. 20.

21. Т. е. в Уложении 1649 г.

22. С. Б. Веселовский. Указ. соч.

23. Б. Д. Греков. Происхождение крепостного права.— Сб. «Крепостная Россия», 1930.

24. Н. С. Чаев. К вопросу о сыске и прикреплении крестьян в Московском государстве в конце XVI в.— «Исторические записки», т. VI.

25. Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, М.- Л., 1946, стр. 902.

26. См. Н. Попов. Указ. соч., стр. 778-798.

27. Археографическое описание рукописи Татищева принадлежит Е. Н. Кушевой, которой приношу благодарность за помощь, оказанную при подготовке к изданию текста Уложения 9 марта 1607 г.

Текст воспроизведен по изданию: Новый список Уложения 9 марта 1607 года // Исторический архив, Том IV. М-Л. 1949