ВНОВЬ О ПЕРЕПИСКЕ ГРОЗНОГО И КУРБСКОГО

(Данная работа обсуждалась на занятиях семинара по теме «Иностранные источники о России XVI в.», проведенного автором этих строк на Историческом факультете Ленинградского университета им. А. А. Жданова. Приношу глубокую благодарность сотрудникам кафедры истории СССР за консультации и помощь, имевшие неоценимое значение при ее написании.)

В последние 10 лет специалисты по русской истории в разных странах мира проявили необыкновенное внимание к переписке между Иваном Грозным и Андреем Курбским, обсуждая гипотезу о ее подложности, выдвинутую Э. Кинаном 1. В дискуссии приняли участие многие ведущие ученые Запада и Востока 2. Важной ее вехой стало издание книги Р. Г. Скрынникова 3. В связи с этим английский славист Дж. Феинел (Оксфорд) писал: «Есть ли какая-нибудь необходимость ученым представлять еще дальнейшие доводы, чтобы опровергнуть тезис Кинана? По-видимому, невероятно, чтобы кто-нибудь, внимательно изучивший труд Скрынникова, стал сторонником гипотезы Кинана или поставил под вопрос аутентичность сочинений, традиционно приписываемых Курбскому и Ивану» 4. К аналогичному выводу относительно аутентичности переписки пришли ученые ФРГ, которые подвели итоги дискуссии в специальном томе «Ежегодника по истории Восточной Европы» 5, и два датских историка, также рассмотревших ход дискуссии в специальном труде 6.

Участники обсуждения поставили много вопросов. Один из них — как и когда закончилась переписка Грозного и Курбского. Внешняя ее история такова. Инициатива принадлежала боярину. 30 апреля 1564 г. он бежал из Юрьева Ливонского за рубеж (в Вольмар) и оттуда направил царю краткое обличительное письмо. 5 июля Иван IV составил подробнейший ответ, целый трактат. Курбский позже назвал первое царское послание «широковещательным» 7. В сентябре 1577 г. Иван IV прибыл в Вольмар, только что занятый его войсками. Он не забыл, что именно оттуда Курбский прислал ему первое письмо. Оказавшись там, царь решил возобновить переписку и составил второе послание Курбскому. Курбский написал краткий ответ на «широковещательное» послание царя. Получив второе царское послание, он сочинил свое третье письмо, явившееся ответом на второе послание царя. В своем третьем письме Курбский мимоходом упомянул, что до сих пор не смог отослать царю давно составленный им ответ на его послание 1564 г. и теперь намерен отослать сразу два своих письма — второе и третье 8.

Комментируя новое издание переписки, Я. С. Лурье и Ю. Д. Рыков высказали ряд соображений по поводу датировки двух последних писем Курбского. Ю. Д. Рыков попытался уточнить датировку третьего письма на основании имеющегося в нем постскриптума, помеченного 3-м сентября 1579 года. Он пишет: «Курбский указывает в постскриптуме 1579 г. к этому письму, что «аки по лете едином или дву писания перваго моего к тобе (т. е. третьего письма Ивану IV. — Ю. Р.) аидех... прескверную и зело паче меры срамотную победу над тобою и над воинством твоим», Курбский подразумевал, очевидно, падение Полоцка в конце августа 1579 года» 9. Если принять интерпретацию Ю. Д. Рыкова, то неизбежен вывод, что Курбский написал свое третье письмо за год или два до падения Полоцка, т.е. это письмо следует датировать 1577-1578 годами. Однако эта дата расходится с датой, предложенной Я. С. Лурье. В ответ на второе послание Грозного, пишет Я. С. Лурье, Курбский «написал царю после 1578 г. послание или целую группу посланий, к которому приложил и свой давно написанный ответ на «широковещательный лист» царя» 10. [175]

Когда же было в действительности написано третье письмо Курбского — в 1577-1578 гг. или позднее? Постскриптум этого письма имеет важное значение для ответа на поставленный вопрос, но этот постскриптум требует более тщательного рассмотрения. Как понимать слова постскриптума по поводу «писания первого» Курбского царю? Основной текст третьего письма дает возможность ответить на этот вопрос, «Аз давно уже на широковещательный лист твой отписах ти, да не возмогох послати,... — писал Курбский, — а ныне, яко сию отпись на нынешнюю епистолию твою (т, е. третье письмо Курбского, являющееся ответом на царское послание 1577 г. — X. Г.), так и оную (неотосланное второе письмо. — X. Г.) на широковещательный лист твой прежний посылаю» 11.

Итак, Курбский решил послать царю одновременно два письма: старое, неотправленное, и новое. Становится понятным, какое из этих двух писем он называет в постскриптуме первым: очевидно, это старое письмо, т.е. второе, написанное в ответ (как поясняет сам автор) на «широковещательное» послание царя. Остается выяснить, что подразумевал Курбский под «срамотной» победой над царем и его воинством. Во время падения Полоцка Иван IV находился в Пскове, а потому Курбский едва ли мог назвать эту неудачу личным поражением даря на поле боя. В основном тексте третьего письма Курбский сам пояснил, что дало ему повод для насмешек в постскриптуме: он указывает на «преславутаго града Москвы внезапное сожжение... и что наигоршаго и срамотнейшаго — царьские души опровержение и в бегство плеч царьских... обращение» 12. При нападении крымских татар на Русь в мае 1571 г. Иван IV и в самом деле бежал, бросив армию, на север, после чего они сожгли Москву.

Сочиняя постскриптум в сентябре 1579 г., Курбский уже не помнил точно, за год или за два до 1571 г. он написал старое, неотправленное письмо царю. Тем не менее его слова дают достаточно надежное основание для датировки второго письма. Можно сделать вывод, что Курбский написал его в 1569-1570 годах

Ю. Д. Рыков обратил внимание на следующие слова в тексте второго письма Курбского: «И во старости моей язык маю аттически,., аще уже и во старости моей зде приучихся сему». Таких слов, заключает Ю. Д. Рыков, Курбский, разумеется, не мог написать вскоре после получения «широковещательного» послания царя. «Как можно видеть из источников, — продолжает Ю. Д. Рыков, — латинскому языку и «внешним наукам» Курбский обучился уже к началу 70-х годов XVI столетия» 13. Во втором письме Курбский отмечал: «Овладел по мере способностей своих слогом древних, уже на старости обучился ему» 14. Вероятно, Курбский имел в виду не изучение латыни, требующее длительного времени, а более простое дело — овладение риторикой. К 1569-1570 гг. Курбский пробыл в Литве шесть-семь лет и за это время в самом деле мог пополнить свои познания. Ему было более 40 лет и, в соответствии с представлениями той эпохи о возрасте, он уже мог писать о своей старости 15.

Второе (неотправленное) письмо отличается от других писем Курбского царю большей сдержанностью. В нем меньше личных выпадов и оскорблений. По-видимому, отмеченная особенность второго письма объясняется тем затруднительным положением, в которое Курбский попал в 1569-1570 годах 16. Он утратил расположение короля и ждал опалы 17. В 1569-1570 гг., как показывают переговоры Курбского с аббатом Циром, он искал себе новых покровителей в лице австрийских Габсбургов. Беседуя с дипломатическим агентом Максимилиана II, он настойчиво предлагал императору свои услуги в качестве советника по московским делам. Переговоры с Циром Курбский вел в тайне от польского короля 18.

[176] Перейдем теперь к вопросу о третьем письме Курбского. Можно ли полагать, что он начал составлять его в 1577 году? Третье письмо было ответом на царское послание, привезенное в Польшу А. Полубенским осенью 1577 года. Иван IV писал Курбскому, что силой животворящего креста он взял «претвердые» грады в Ливонии. Курбский отвечал, что «кресты тые во многих градех поломалися от неякого Жабки, а в Кеси... от латышей» 19. Как установил Ю. Д. Рыков, казак Жаба помог литовцам взять Динабург, а латыши помогли им при овладении замком Кесь (Цесис, Венден) 20. Курбский упоминает еще и о том, что русские воеводы, взятые в плен в Ливонии («твои окаянные воеводишка... из под крестов твоих влачими»), были выставлены в Польше «на великом сейме» на общее поругание.

Русские воеводы потерпели поражение 21 октября 1578 г., когда они пытались отбить у противника Кесь; в плен попали князья П. Татев, П. Хворостинин, С. Тюфякин и дьяк А. Клобуков. Об этих «окаянных воеводишках», доставленных в Литву зимой 1578/1579 гг., и писал Курбский. Русских пленников, отметил Курбский, привезли на сейм, когда «гетмани же лятцкие и литовские еще а и ни начинали готовиться сопротив тебе» 21. Эти слова, по-видимому, были написаны в начале 1579 г., когда Стефан Баторий вместе с гетманами польскими и литовскими уже готовились к походу в Россию. Приведенные факты позволяют предположить, что Курбский написал третье письмо в 1579 г., а затем сделал к его тексту два постскриптума, точно датированные 3 и 15 сентября 1579 года.

Во время дискуссии об аутентичности переписки Грозного и Курбского возник вопрос, почему она не отразилась в официальных документах и рукописных памятниках XVI века. Этот парадокс становится необъяснимым, если принять предположение, что послания Ивана IV и Курбского были написаны в жанре «открытых писем» 22.

Любой жанр, как отмечено в литературе, неразрывно связан со своей исторической эпохой. Обстановка раздора и подготовки опричнины в 1564 г. не оставляла места для жанра «открытых писем». Курбский не прочь был бы распространить свои обличительные письма по всей России, но он был совершенно лишен такой возможности 23. Царь находился в ином положении. В соответствии с традицией и обычаем московские государи вели переписку с официальными лицами за рубежом, пользуясь дипломатическими каналами. Составленные от их имени письма копировались в книгах Посольского приказа. Иван IV нарушил обычай, начав переписку с Курбским. Своим дипломатам он строго запрещал вступать в какие бы то ни было контакты с изменником, поэтому и сам избегал использовать для переписки дипломатические каналы. Известно, что в 1577 г. Иван IV передал послания Курбскому через пленного литовского воеводу Полубенского, которого он отпустил в Литву, и в том же году написал частные письма изменнику Т. Тетерику и своим бывшим опричным советникам И. Таубе и Э. Крузе, бежавшим в Литву. Письма такого рода, нарушавшие дипломатический этикет, естественно, не могли отразиться в официальных русских документах.

В 1580 г. Иван IV прислал к Баторию послов с мирными предложениями. Желая унизить послов, король на одной из аудиенций посадил подле себя Курбского, который не был сенатором и никогда не входил в королевский совет. В 1581 г. Иван IV направил в Польшу нового посла с категорическим наказом не допустить никакого участия Курбского в мирных переговорах. При случайной встрече с Курбским на улице или в королевском замке «нечто их (послов. — X. Г.) наедет где или встретитца с ними или на королеве дворе их найдет Курбский», О. М. Пушкин должен был перечислить бывшему боярину его преступления: «На государя саблю подымал еси, и изменивши грамоту ко государю невежливо писал еси» 24. Б. Н. Флоря, [177] разыскавший этот документ, с полным основанием утверждает, что наказ Пушкину содержит прямое указание на первое письмо Курбского.

Упоминание о письме Курбского в единственном числе, однако, не дает оснований утверждать, что к 1581 г. Иван IV не получил двух последних писем Курбского. Признание множественности писем Курбского неизбежно привело бы дипломатов к признанию факта переписки царя с ним. Но последнее полностью противоречило официальной линии Посольского приказа, отвергавшего самую возможность ведения любых сношений, письменных или устных, с изменником, любых форм признания его официальным лицом и участия его в каких-либо переговорах.

Миссия О. М. Пушкина потерпела неудачу, после чего Иван IV и Баторий обменялись посланиями. Царь подверг осмеянию «выборного» польского короля. Баторий 2 августа 1581 г. ответил ему не менее оскорбительно. В конце послания он напомнил Ивану IV о недавнем времени, когда царь направил в Литву целую серию писем в связи с ливонскими делами. Эти письма были составлены уже после избрания Батория на трон в 1576 году. Король писал; «Ныне вспомни, какие письма ты нам отправил, а мы перехватили. В них ты сделал вид, что серьезно хочешь мира, но в действительности [ты] составил заговор с целью захвата наших крепостей в Ливонии с помощью некоторых негодяев, как мы уже тебе доказали. Такие письма, говорим мы, полные хвастовства, ты тогда нам, Курбскому и другим липам послал!» 25.

Нетрудно установить, что группа царских посланий, упомянутых Баторием, была написана в 1577 году. Свое первое послание царь написал в Пскове 9 июля 1577 г. и адресовал воеводе короля в Ливонии Полубенскому. Насчет Батория Иван IV писал тогда; «Мы хотим с ним миру, как будет пригоже, и ты б (Полубенский. — X. Г.) меж нас с Стефаном Обатуром и миру не рушил... и из наши еси вотчины из Лифлянские земли поехал со всеми людьми» 26. Иначе говоря, царь предлагал королю мир на условиях вывода всех литовских войск из Ливонии. 12 сентября 1577 г. Иван IV направил литовскому гетману Я. Ходкевичу письмо с аналогичным предложением 27, в котором горделиво писал, что теперь в отчине гетмана в Лифляндии нет места, где б «наши ноги не было». Те же слова царь затем повторил, усилив, в послании Курбскому, написанном, как и письмо Ходкевичу, из Вольмара.

Эти письма царя из Ливонии 1577 г. и рассердили Батория. Говоря о послании Ивана IV Курбскому, полном хвастовства, король, очевидно, имел в виду последнее послание Ивана IV, написанное в Вольмаре осенью 1577 г., после успешного похода в Ливонию. Царь писал, что по божьей воле «дали твоих дальноковых градов прошли и коней наших ногами переехали все ваши дороги, и пеши ходили, и воду во всех тех местах пили,., нельзе говорити, что не везде коня нашего ноги были»; «где еси хотел упокоен быти от всех твоих трудов, в Вольмере, и тут на покой твой бог нас принес», и пр. Все это Курбский считал хвастовством; «А еже хвалишися и величаешися, горе и долу, иже лифлянтов окаянных поработил еси аки бы животворящего креста силою» и пр. 28. В полном согласии с Курбским Баторий также оценил послание царя как хвастливое.

Неизвестное ранее письмо Батория с упоминанием о царском послании исключительно важно. Вместе с указанием О. М. Пушкина на невежливое письмо Курбского царю ссылка Батория на хвастливое послание Ивана IV Курбскому устраняет любые сомнения насчет исторической реальности переписки между ними.

Инициатива прекращения переписки принадлежала, по-видимому, Курбскому. Уже во втором письме царю (1569-1570 гг.) он писал; «И умыслих... зде в молчании пребыти... не достоит мужем рыцерским сваритися аки рабам». В третьем письме Курбский выразился еще более определенно: «Аще будеши мудр,., не дерзай уже писать [178] до чюжих слуг», не желаю «с твоею царскою высотою аз, убогий, вящей сваритися». В приписке к третьему письму, сделанной после взятия Полоцка королем, Курбский прямо издевался над царем: считаешь себя мудрым и хочешь «до всея вселенный учитель быти; пишеши... до чюждых слуг, аки научающе их и наказующе, яже паче зде смеюттися о сем и наругаются» 29. Насмешки Курбского должны были отбить у Грозного охоту продолжать переписку. Но имеются косвенные указания на то, что царь пытался сделать так, чтобы последнее слово в споре все же принадлежало ему.

21 ноября 1579 г. Иван IV писал Баторию: «Нам ведомо учинилось, про твоего гонца месяца октебря в первый день, а мы в ту пору были в своей отчине во Пскове» 30. Имелся в виду гонец В. Лопатинский, посланный в Россию королем с письмом об объявлении войны еще летом 1579 г., но задержанный на рубеже 31. Иван IV допустил здесь неточность: 1 октября 1579 г. он не только знал о появлении гонца, но и держал в руках привезенное им письмо Батория. Как раз 1 октября Иван IV написал в Пскове письмо королю, начинавшееся словами: «Мы твою грамоту вычли и вразумели гораздо» 32. Послание Баторию невелико по объему, что необычно для манеры царя писать. Но в этом небольшом послании Иван IV пять раз упоминает Курбского. Весь остальной текст — рассуждения на различные, в основном богословские, темы со множеством цитат, и лишь фразы, посвященные Курбскому, отличаются конкретностью. Царь четырежды повторяет, что король пришел на Русскую землю и на царя по наущению Курбского. Кроме того, Иван IV перечисляет все основные обвинения против Курбского: он «нас израдил, что хотел нашей смерти, и мы, сыскав его израду, хотели ево казнити; а то его умышление было и хотел нас извести и иного государя учинити, и нас от того бог поберег, и он от нас отбежал, да и тамо (в Литве. — X. Г.) будучи, на нашу голову крымского подымал, а от тово нас бог сохранил, и ныне он подастривает тебя (Батория, — X. Г.).., и ты не слушай же злочестивых разуму» 33.

Возникает вопрос: почему в письме Ивана IV королю на первом плане Курбский и его измена, а не спор из-за ливонских земель — главная тема письма Батория царю с обоснованием причин объявления войны? Не потому ли, что Иван IV получил два письма Курбского из-под Полоцка? В самом деле, Курбский дописал письмо 15 сентября 1579 года. На передачу его требовалось несколько дней, поскольку царь находился в Пскове. 1 октября 1579 г. Иван IV составил послание Баторию, которое было по существу гневной филиппикой против Курбского.

Так, по имеющимся в настоящее время данным, завершилась переписка между царем Иваном IV и князем Андреем Курбским. Она, бесспорно, принадлежит к числу значительнейших памятников русской культуры XVI века.

Хью Ф. Грехем


Комментарии

1. Keenan Е. L. The Kurbskii — Groznyi Apocrypha. Cambridge. 1971.

2. Лихачев Д. С. Курбский и Грозный — были ли они писателями? — Русская литература, 1972, № 4; Андреев Н. Мнимая тема. — Новый журнал, 1972, № 109; Szеftеl М. The Kurbskii — Groznyi Apocrypha. — Slavic Review, 1972, vol, 31, № 4.

3. Скрынников P. Г. Переписка Грозного и Курбского. Парадоксы Э. Кинана. Л. 1973.

4. Russia Mediaevalis. Т. II. Muenchen. 1975, р. 197 (рец. на ук. соч. Р. Г. Скрынникова).

5. Jahrbuecher fuer Geschichte Osteuropas, 1974, Bd. 22.

6. Rоssing N.. Ronne B. Apocryphal — not Apocryphal? Copenhagen. 1980, см. рец. Б. H. Флори; Вопросы истории, 1983, № 5.

7. Переписка Грозного с Андреем Курбским. Л. 1979, с. 110.

8. Скрынников Р. Г. Ук. соч., с. 51- 63, 94-96.

9. Переписка, с. 299, прим. 134.

10. Там же, с. 243.

11. Там же, с. 110.

12. Там же, с. 106.

13. Там же, с. 298.

14. Там же, с. 164.

15. Ю. Д. Рыков счел слова Курбского о старости авторской вставкой, но не привел в пользу этой гипотезы никаких текстологических доказательств.

16. Лурье Я. С. Донесения агента императора Максимилиана II аббата Цира о переговорах с А. М. Курбским в 1569 г. В кн.: Археографический ежегодник за 1957 год. М. 1958, с. 459.

17. В конце 1570 г. русские послы получили такой наказ царя: «Да сказывали про Курбского, что он у короля в опале, и будет он в опале, и того проведати, что на него опала и в какове нуже, и та опала с него сошла ли, или и ныне в опале, и чего в той опале ему чаяти?» (Сб. РИО. Т. 71. СПб. 1892, с. 778). Русских послов ждали на границе к 6 января 1571 г., значит, наказ царь составил еще в 1570 г. (там же, с. 787-788, 791).

18. Лурье Я. С. У к. соч., с. 463-465.

19. Переписка, с. 105, 109.

20. Там же, с. 410.

21. Там же, с. 110; Разрядная книга 1559- 1605 гг. М. 1974, с. 160.

22. Лурье Я. С. Археографический обзор посланий Ивана Грозного. В кн.: Послания Ивана Грозного. М.-Л. 1951, с. 540, 553, 557-558; его же. Первое послание Грозного Курбскому. — ТОДРЛ, Т. 31. Л. 1976, с. 209, 229.

23. Скрынников Р. Г. О заголовке первого послания Ивана IV Курбскому и характере их переписки. — ТОДРЛ. Т. 3. Л. 1979, с. 224-227.

24. Флоря Б. Н. Новое о Грозном и Курбском. — История СССР, 1974, № 3, с. 142-145. Вскоре Л. А. Юзефович отметил другое упоминание о переписке Грозного и Курбского, найденное в тексте письма польского короля (Юзефович Л. А. Стефан Баторий о переписке Ивана Грозного и Курбского. В кн. Археографический ежегодник за 1974 год. М. 1975, с. 143-144).

25 «Ти mode memoria repete, quales ad nos literas, captis (следует читать — captas) per fraudem, ac cum improbis quibusdam conventione in Livonia arcibus aliquot nostris, cum nos tuis Uteris (quod super tibi ostendimus) in pads fiduciam adduxisses, quales inquimus literas quam plenas jactantiae ad nos, ad Krupscium, aliosque turn dederis» (Historica Russiae Monumenta. СПб. 1841, c. 343), Приведенный там латинский оригинал несколько отличен от той версии послания Батория Ивану IV, которую опубликовал Л. А. Юзефович по тексту «Книги посольской метрики Великого княжества Литовского» (Ч. 2. М. 1843). См. Юзефович Л. А. Ук. соч., с. 143).

26. Послания Ивана Грозного, с. 204,

27. Там же с. 206-207.

28. Переписка, с. 105, 109,

29. Там же, с. 102, 110, 115.

30. Книга посольская метрики Великого княжества Литовского. Т. 2. М. 1843, с. 50.

31. Новодворский В. В. Борьба за Ливонию между Москвой и Речью Посполитой (1570-1582 гг.). СПб. 1904, с. 90-91.

32. Грамоту Ивана IV обнаружил в архиве и опубликовал американский историк Дэниэл Уо (Уо Д. Неизвестный памятник древнерусской литературы. В кн.: Археографический ежегодник за 1971 год. М. 1972, с. 359).

33. Там же.

Текст воспроизведен по изданию: Вновь о переписке Грозного и Курбского // Вопросы истории, № 5. 1984

© текст - Грэхем Х. Ф. 1984
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Николаева Е. В. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Вопросы истории. 1984