Донесение Посланника Гарабурды

Донесение Посланника Гарабурды, отправленного Чинами Великого Литовского Княжества в Москву (Россию) 1573 года.

Перевод с Немецкого на Польской.

(Из книги, под № 2223 находящейся между Оттовианскими в Ватиканской библиотеке, стран. 35 "Быв на сих днях в здешней библиотеке" пишет одна почтенная Особа из Вильны к Редактору, "и пересматривая с приятелем рукописи, купленные Университетом по смерти трудолюбивого Албертранди, нашли мы статью, которая относится к Российской и вместе к Польской Истории. Албертранди выписал ее из книги, находящейся в Ватиканской библиотеке, и перевел оную с Немецкого языка на Польской. Мне она показалась любопытною по своей древности, по странности слога, по важности содержания, а особливо по отношению к совершившимся в наше время происшествиям... Мне вздумалось перевесть для вас. Препровождаю перевод сей вместе с копиею оригинала," и проч. Любопытные читатели могут заглянуть в Российскую Историю Кн. Щербатова Т. V, Ч. II, стран. 316-332. Рдр.)

Получив повеление от Велико-Княжеского Литовского Совета, я Михаил Гарабурда отправился Послом к Великому Московскому Князю в Новгород, куда и прибыл в понедельник 23 Февраля1573 года. И как Великий Князь находился тогда в Новгороде, [195] то следующий день, т. е. 24 Февраля, и был назначен для представления меня оному. Выслушав то, что мне поручено было предложить ему, он оставил мена у себя отобедать.

В среду, 25 числа, опять меня слушал в присутствии старшего своего сына, подле него сидевшего, Князя Ивана, и Советников своих: Можайского Воеводы Василия Ивановича, Думного Окольничего, - Думного Спальника, Михаила Тимофеевича Плечова, Дьяка Андрея, Василия Яковлевича Щелкалова и других.

Выслушав меня, он требовал, чтобы сказанное подал я на письме и когда отрекся я то сделать, настоял, чтобы я повторил оное словесно; а между тем одному из своих служителей, по имени Андрею Скалчалу, приказал речь мою писать, по окончании которой позволил мне возвратиться домой.

В следующую субботу, 28 Февраля, был я опять представлен Великому Князю, которой на мои предложения отвечал следующим образом:

"Ты представил нам именем Членов Совета Великого Княжества Литовского, что они на предложение наше принять правление Польского Королевства и Великого Княжества Литовского (при чем мы за нас и за сына нашего клятвою обязуемся, не только оставить вас при ваших правах и преимуществах, но оные еще приумножить) охотно чрез посла своего дали бы нам объяснение, если бы моровое поветрие, по гневу Божию [196] свирепствовавшее в Польше и Литве, невоспрепятствовало Чинам Великого Княжества Литовского вместе съехаться с своими собратьями, Чинами Королевства Польского (без ведома и согласия которых в силу присяги и своих обязанностей они и не могут и нежелают избрать Государя).

"Теперь же, когда зараза несколько уменьшилась, они съехавшись с некоторыми Чинами Польской короны, нечто с ними переговорили. После чего Велико-Княжеско-Литовские Чины, собравшись в Вильне, определили отправить и действительно отправили послов в Варшаву на выбор, приказав им; чтобы они убеждали и склоняли Чинов Королевства Польского Нас, или сына нашего принять за Государя; что между тем отправили тебя к нам просить точного с нашей стороны объяснения, сами ли мы быть, или сына нашего Государем обоих народов, т. е. Королевства Польского и Великого Княжества Литовского, оставляя впрочем вас при ваших правах и преимуществах, не предпринимая ничего противного, но утверждая и оберегая оные, дать вам желаем.

Если же бы Чинам Королевства Польского и Великого Княжества Литовского благоугодно было оные права и преимущества еще умножишь, согласны ли мы на то? И в случае согласия просить, чтоб мы все то клятвою нашею и сына нашего, а сверх того и граматою обеспечить благоволили.

Тебе поручено просить также объяснения по делу, давно уже Послом нашим Феодором [197] Веропиным предложенному, для приведения оного к концу, для утверждения вечного мира и рубежей между обеими Державами; для сего государственные Чины полагают за нужное уступку с нашей стороны и присоединения к Литовскому Княжеству Смоленска, Полоцка, Усвята и Езерни, равно и то, чтоб Мы благоволили даровать нашему сыну Князю Феодору, а вашему Государю собственные наши крепости и области для приведения народов и стран добровольно дому его предающихся, в полную безопасность от других соседственных народов.

Не желаем оставить тебя в дальнейшем ожидании ответа: во первых, что Чины по причине поветрия не могли съехаться, в том была воля Бога и следствие Его гнева; не худо однако было бы дела сего неотлагать и сколь можно скорее привести к концу: государство, лишенное Государя, не может обойтись без вреда. Что Чины Великого Княжества Литовского без Чинов Коронных Польских избирать Государя не могут и нехотят, то зависело от их соизволения.

В отношении их прав и преимуществ, как мы и сами не почитаем за полезное или приличное отменять обычаи, теченьем времени укрепленные и утвержденные, мы желаем оставить вас при оных и утвердить их собственною нашею и сына нашего клятвою.

Что же касается до желания вашего, не только чтобы мы возвратили вам ваше, как-то города Смоленск, Полоцк, Усвят, Езерища, но и уступили бы сыну нашему [198] Феодору из собственных наших областей; оное совсем не по нашему вкусу. По чему бы мы должны сделать царству нашему таковой ущерб?

В Польше и Литве столько крепостей - а я и другой мой сын при чем останемся? В отношении Лифляндии, Чины не намекнули нам ни словом, и на вопрос наш отвечал ты, что по сему предмету тебе не сделано никакого препоручения, и что Чины обоих народов как по сему, так и по другим делам намерены съехаться и после отправите другое посольство. Однакож ты послан к нам по сему самому важному предложенному тобою предмету.

Нам кажется несвойственно, чтобы по смерти Государя его потомок не наследовал его Государства, равно как и то, чтобы после Королевство Польское и Великое Княжество Литовское с Государством Российским могли соединены быть нераздельно; тому статься никак неможно. Под таковым условием, ни сына нашего вам Государем дать, ни сами правления над вами принять не желаем.

И хотя Император и Француз, как известно, имеют у вас своих посланников; однакож то нам примером служить не может, чтобы и мы подобно им поступили.

Мы ведаем, что кроме нас и Турецкого Царя, нет ни одного, которой бы за 20 (вероятно за 200) лет мог показать род свой от Королей. Они, происходя от Княжеского или подобного сему колена, овладели [199] империями и королевствами, чрез что славу себе умножить желают.

Мы напротив, как очевидно показуем; происхождением обязаны Государям, в непрерывной линии род свой от Августа ведущим, которому как корона Польская, так и Великое Княжество Литовское совершенно принадлежали.

Сын наш не ... чтоб мы дали с ним что либо. Ежели вам угодно иметь его Государем, отдайте ему вашу страну и находящиеся в ней крепости.

Чтобы дело сие счастливо окончить и в следствие просьбы, послом вашим представленной, открыть вам наше мнение, сообщаем следующее:

Во первых, ежели Чины короны Польской и Великого Княжества Литовского желают нас иметь своим Государем, то они должны начать признанием нам имени и титула Императора, титула, которой, как показано выше, не приписан нам другими, но принадлежит с начала нашего роду.

Во вторых, если угодно будет Богу сына нашего Феодора преселить из жизни сей и по нем останется потомство, то чтобы Корона Польская и Великое Литовское Княжество, кроме оного, неискало других Державцов. А если бы у него и неосталось потомков, то чтоб им не уклоняться от нас и нашего Дома, но оставаться под нашею властию, доколе благословение Божие продлится над нами. Притом, кого бы Бог [200] от сей жизни из Особ нашего Дома там находящихся ни воззвал к Себе, смертные остатки должны быть препровождены в наше Государство и погребать их у себя никто бы не дерзал.

Наследники и потомки наши, обладающие Польскою короною и Великим Княжеством Литовским, поставят себе долгом не нарушать свободы их и преимуществ, но оставить их во всей их целости.

Соединение обоих Государств приведено будет в действие, когда нам имя и титул Императорский признают, и письменно к нам относясь, в титуле будут помещать Государство Российское, Корону Польскую и Великое Литовское Княжество. С того времена одна Держава против всякого неприятеля должна подавать помощь другой. А чтобы показать отеческое благорасположение наше странам, у сих Держав завоеванными, мы по любви христианской к миру от оных отрекаемся: и с того времени домогаться оных не будем. Но Полоцк с прилежащими ему землями и Лифляндию желаем оставить при нашем Российском Государстве. Уступить оные нам не прилично; а хотя бы мы то и сделали, сын наш Феодор, будучи еще очень молод, не мог бы оных защищать от неприятелей. Под таковым условием сына нашего Государем дать вам мы и не можем и не желаем.

Сверх того, чтобы могли иметь христианский покой, нами вам даруемый, желаем Чинам короны Польской и Великого [201] Княжества Литовского открыть нашу последнюю волю, которая служила бы залогом их спокойствия.

Первое, мы хотим, чтобы Полоцк со всеми принадлежащими ему землями оставался в наших пределах; Курляндия также должна принадлежать к Российскому Государству и граница ее простираться по Двине.

Лифляндия составит одно тело с нашими же владениями. Пределами между Польшею и Литвою с одной стороны, а нашим Государством с другой; будет служить та же Двина. Полоцк с своими землями, с владениями наших дворян и помещиков, также Польша и Великое Литовское Княжество, в силу состоявшегося письменного договора, останутся в прежних пределах. Таким образом вы исходатайствуете себе нашего Императорского сына Государем обеих Держав: Короны Польской и Великого Княжества Литовского.

При сем мы обещаем с сыном нашим Князем Феодором, когда он сделается вашим Государем, соблюдать доброе соседство и братолюбие, взаимно друг другу противу неприятелей вспомоществовать людьми и деньгами и никогда один другого не оставлять.

Когда же таковые Державы соединясь, будут взаимно поддерживаемы, то кто не согласится, что в союзе сем не только благо Польши, Княжества Литовского, но и всего христианства заключаться будет. Соединенные таким образом сии Державы, не иначе [202] почитая как своими, мы будем со всякою попечительностию стараться об их благосостоянии. Языческие Государства не дерзнут утеснять государств христианских.

Не хотим скрыть от тебя, что, как нам известно, некоторые Польские и ваши Вельможи охотнее согласились бы иметь своим Государем нас; а ето и действительно было бы лучше, нежели нашего сына; которой еще очень молод."

Заметив из сего, что сам Великий Князь желал быть у нас на престоле, пользуясь временем и обстоятельством, я ответствовал ему, что Чины не меньше обращали внимания и соглашались на то, чтобы иметь Государя такого, которой бы мог им вспомоществовать из других своих владений. -

И для того он благоволил бы представить средства для приведения такового предположения в действие; ибо по причине дальнего от Чинов расстояния в случае нужды он не мог бы к ним вскоре прибыть и защитить их от неприятелей.

Судебные дела, требующие ежедневного действия, были бы остановлены. Ему бы надобно было непрестанно переезжать из одного Государства в другое; а государственные Чины требуют такого Государя, который бы всегда находился в своих областях. Но предположив, что и сии препятствия могли бы быть преодолены, однакож все он, не прияв Римско-Католического исповедания, [203] коронован быть не мог бы. После сего Великий Князь позволил мне возвратиться домой.

В следующий день, т. е. Марта 1-го, представлен был я опять Великому Князю, который изъяснился следующим образом;

"Мы можем в одно и то же время очень хорошо управлять Государством Российским, Королевством Польским и Великим Княжеством Литовским. Не смотря на все приведенные тобою причины, по мере надобности, нам удобно можно переезжать из одного Государства в другое, а по сему и титул иметь Государя Российского, Королевства Польского и Великого Княжества Литовского.

В таком случае мы хотим распределить города следующим образом, а именно: чтобы Киев, за исключением впрочем принадлежащих ему мест, заключался в пределах Российских; чтобы Полоцк с его округом и Курляндия присоединены были к Литве; Лифляндия же до Двину, как сказало выше принадлежала бы также к России.

Титул наш должен быть писан так: Божиею милостию Император и Великий Князь Иван Васильевич всея России, Киева, Владимира и Москвы, Король Польский и Великий Князь Литовский, Великий Князь Российский Великого Новгорода, Царь Астраханский, - после чего должны быть означены другие владения России, Польши и Великого Княжества Литовского, с предоставлением первенства обширнейшим. [204]

Мы с своей стороны расположены в собственности нашей строить каменные и деревянные замки и храмы; состояние духовное Архибискупов и Бискупов по приличию уважать и оставить их при исповедуемой ими вере; бояр и помещиков Польских и Литовских не только охранять права и преимущества, но с согласия и по совету государственных Чинов оные умножать и всякому по мере заслуг оказывать наше благорасположение и милости.

Когда всемогущему Богу угодно будет продлить дни наши до старости, мы хотим, чтоб нам позволено было тогда удалиться в монастырь и там в молитвах и богомыслии окончить нашу жизнь. Преемником нашим надлежит быть одному из наших сыновей по вашему пре..избранию. Если Чины Великого Княжества Литовского, отступив от Польши, нас своим Государем признать пожелают, нам то будет приятно, и мы присоединим оных к нашему Российскому Государству так, как они присоединены были к Польше, будем их защищать и употреблять, как выше сказано, титул их Державы.

Не хотим утаить от тебя, что теперь с нашими весьма юными детьми в ваше Государство переселиться не можем. Мы слышим между тем, что Польша и Великое Княжество Литовское умышляют, при удобном времен, сына нашего отдать Турку и таким образом с ним примириться. Незнаем верно, действительно ли ето правда, или вымысл недоброхотов; а по сему [205] мы, как выше сказано, за лучшее признаем, чтоб вам не сына Императорского за Государя своего избрать, но с нами на предложенных условиях договор заключить. Ето много может споспешествовать миру и единству.

И если вы не Императорского сына, но нас Государем изберете, то мы неукоснительно на то согласимся, с тем однако, чтобы Вельможи Польские и Литовские обязались нам клятвою не злоумышлять противу нас и сынов наших; никакого другого Державца не приглашать в Государство и никаким образом, когда бы нам или кому-либо из наших по их государствам ехать случилось, не противиться; но давать свободный и безопасный проезд и совершенную оказывать верность.

Сверх того, на случай, если бы государственные Чины вознамерились отправить к нам иного посла, мы повелели вручить тебе нужную для проезда оного нашу грамату.

Предостерегаем между тем тех же Чинов, чтоб они никаким образом Француза не принимали к себе: он благорасположеннее к Турку нежели к христианам. Приняв его, они бы опять нас противу себя вооружили.

Не скрываем от тебя и того, что многие из ваших писали к нам, желая, чтобы мы с войсками нашими приближились к Полоцку, где и обещали нас принять, в намерении, без сношения с другими, получить [206] Государя; но теперь пишут совсем другое. Некоторые также писали к нам, ожидая от нас золота и соболей и обещавая сына нашего возвести на престол. Все ето можешь ты сообщить государственным Чинам."

После сего Великий Князь дал мне сей ответ на письме и пригласил меня у себя отобедать. По окончании стола, подав мне руку, поручил от имени своего и своих сыновей вам, господа Чины, поклониться.

Во вторник, когда я намеревался выехать, пожаловали ко мне те особы, которые находились при Великом Князе во время моего оному представления и отпуска: Василий, Михайло Плечев, Дьяк Андрей и Василий Щелкалов.

Они говорили мне следующее:

Император и Великий Князь Иван Васильевич повелел нам сообщить тебе, что если бы Великое Княжество Литовское захотело особно иметь его своим Государем, то он бы от того не устранялся, умел бы примирить Литву с Польшею; также, чтобы ты предварил государственных Чинов, когда вознамерятся писать к Великому Князю, бумаги препровождали бы к Губернатору, ... которому поручено отправлять оные далее к Великому Князю.

Текст воспроизведен по изданию: Донесение посланника Гарабурды, отправленного чинами Великого Литовского княжества в Москву (Россию) 1573 года. Перевод с немецкого на польской // Вестник Европы, Часть 83. № 19. 1815