СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

КРЕСТОЦЕЛОВАЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ГУБНЫХ СТАРОСТ 50-х ГОДОВ XVI в.

Публикуемая ниже крестоцеловальная запись губных старост 50-х годов представляет собой единственный, пока известный нам, типовой образец крестоцеловальной записи губных старост XVI в.

Крестоцеловальная запись сохранилась в одном из сборников XVI в. Архива ЛОИИ (Собрание Лихачева, № 228), содержащем список Судебника 1550 г. с дополнительными статьями. ¹ Запись не датирована, но упоминание в ней имени царицы и великой княгини Анастасии дает возможность ее датировки. Свадьба Ивана IV и Анастасии состоялась 3 февраля 1547 г., умерла же Анастасия 7 августа 1560 г. Следовательно, крестоцеловальная запись была составлена не ранее 3 февраля 1547 г. и не позднее 7 августа 1560 г., а точнее не ранее 1550 г., поскольку она дошла до нас в сборнике 60-х годов среди дополнительных указов к Судебнику Ивана IV. Всего вероятнее, что запись была составлена около 1555-1556 гг. — во время осуществления правительством Ивана IV ряда новых крупных реформ в области губного управления, [344] и когда, в частности, была составлена первая Уставная книга Разбойного приказа.

По содержанию крестоцеловальная запись представляет собой краткое изложение основных обязанностей губных старост, как они формулируются в Уставной книге Разбойного приказа и губных наказах 1555-1556 гг. Политическая же сторона крестоцеловальной записи находит свое выражение в совершенно четкой формуле крестоцеловальной записи, обязывающей губных старост «лиха... своему государю царю великому князю Ивану Васильевичю всея Русии и его царице великой княгине Анастасье и их детем и их землям не хотети, ни думати, ни делати никоторыми делы, никоторою хитростию по сему ж крестному целованью».

Крестоцеловальная запись ясно показывает, какое большое значение придавало московское правительство 50-х годов обеспечению, в первую очередь, политической благонадежности губных старост.

Запись, целовальная, губных старост

Целуем крест своему государю царю великому князю Ивану Васильевичю всея Русии и его царице великой княгине Анастасье и детем и их землям на том:

Хотети нам своему государю царю великому князю Ивану и его царице великой княгине Анастасье и их детем и их землям добра во всем в правду безо всякие хитрости по сему крестному целованью, а лиха нам, своему государю, царю великому князю Ивану Васильевичю всея Русии и его царице великой княгине Анастасье и их детем и их землям не хотети, ни думати, ни делати никоторыми делы, никоторою хитростию по сему ж крестному целованью.

А что вам государь нашь царь и великий князь велел быти имя рек и в уезде, в станех, и в волостех в губных старостах у розбойных дел, а велел нам розбойников и татей ведомых имати и обыском про них обыскивати и пытати их и казнити смертною казнью, и нам у собя розбойников и татей и всяких лихих людей не держати.

А кого в деревнях или в городех имя рек на посаде или на дорозе разобьют розбойники или тати покрадут, а учнут являти, да учнут нам сказывати, где те розбойники с того розбою или тати поехали, и нам за теми розбойники и за татми самим ездити и людей за ними посылати не мотчая.

А розбойником нам и татем не норовити, да тех нам розбойников и татей ведомых имати, а дворы их, животы и статки [345] переписав печатати, да с теми их истцы, кого розобьют розбойники и тати покрадут, судити, и обыском про них обыскивати, и управа им с розбойники и с татми чинити безволокитно по уставной грамоте, в правду по сему ж крестному целованью.

А скажут нам в обыску, что теи розбойники или тати ведомые, и нам тех розбойников и татей ведомых велети пытати, кого они розбили и хто с ними были товарищы их, и х кому с розбою приезжали, и х кому розбойную рухлядь привозили и кому розбойную рухлядь продавали за розбойное, а тати за татебное.

И учнут розбойники и тати на пытках на собя сказывати и на товарыщов на своих, с кем они розбили и крали и х кому с розбою приезжали, и х кому розбойную и татебную рухлядь привозили, и кому розбойную и татебную рухлядь продавали за розбойное и за татебное, — самим нам ездити и людей за ними посылати ж да тех розбойников и татей и тех людей, х кому они с розбою приежжали и кому розбойную и татебную рухлядь продавали и за розбойной и за татиное, имати ж, а дворы их и жывоты и статки переписав печатати ж, да про них обыскивати ж, а самих их с теми розбойники и с татми, которые на них говорили, ставити с очей на очи.

И скажут теи розбойники и тати с ними с очей на очи, что те розбойники и тати их товарыщи, а в обыску про них скажут же, что те розбойники и тати ведомые, и нам тех розбойников и татей и тех людей, х кому розбойники и тати приезжают, и х кому розбойную и татебную рухлядь привозят, и кому розбойную и татебную рухлядь продают за розбойное и за татебное, пытати ж в правду. А другу нам не дружити, а недругу не мстити, и языков нам по недружбе не научати никакого некоторыми делы, никоторою хитростью по сему крестному целованью. А на кого розбойники или тати учнут говорити и нам тем розбойником и татем с тех людей зговаривати не велети.

А посулов нам и поминков от того ни у кого не имати никоторыми делы, никоторою хитростью, и розбойников и татей ведомых по посулам и по дружбе не отпущати по сему крестному целованью. А на кого розбойники или тати учнут говорити в ыные городы и в станы и в волости, и нам по тем языком в те городы и в станы и в волости к выборным головам, где которые учинены для розбойных дел, посылати грамоты, да тех розбойников и татей велети имати ж, да велети их присылати к собе с теми розбойники, которые на них говорили, ставити с очей на очи, да про них обыскивати ж и управа им чинити потому ж вправду. [346]

А которые розбойники и тати по Цареве и великого князя по уставной грамоте дойдут до смертные казни, и нам тех розбойников и татей велети казнити смертною казнью, а животы их и статки розбойничи и татины отдавати исцом в их иски повытно по иском. А что тех розбойничих и татиных животов за исцовыми иски останетца, и нам те животы и статки переписав, ставити их, где будет пригоже, да о том нам отписывати на Москву к бояром, которым розбойные дела приказаны, а самим нам розбойничи и татиными животы не корыстоватися. А которые люди по уставной грамоте до смертные казни не доведутца, а доведутца до вытей, и нам тех людей неповинно [не] казнити по сему крестному целованью, а животы их и статки отдавати им, а на тех нам людех велети выти правити, да отдавати исцом в их иски повытно ж по иском.

Целуем крест своему государю царю великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии и его царице великой княгине Анастасье и их детем и их землям на том, как в сей записи писано, потому нам и правити до своего живота по сему крестному целованью.

Комментарии

1. Указанный сборник подробно описал Р. Б. Мюллер в археографическом введении к академическому изданию Судебника 1550 г. (Судебники, стр. 117). Как отмечает Мюллер, сборник представляет собой рукопись XVI в. в четверку, на 84 листах, в кожаном переплете сумкой, написанную одним почерком-скорописью, последние листы 82-84 оборваны. По водяным знакам — кораблик и сфера, пересеченная чертой, на одном конце ее лилия, на другом сердце — рукопись может быть отнесена к 60-м годам XVI в. На полулисте, вложенном в сборник, всего вероятнее обрывке начального листа, скорописью XVII в. сделана интересная запись: «Судебник Соловецкого монастыря стряпчего и слуги московские службы Дружины Тарутьева сына Постникова по реклу Барма, поступился Ивану Максимову, вологодцкому таможенному подьячему, во 141-м году». Состав сборника следующий: 1) Судебник 1550 г. (лл. 1-52); 2) Дополнительные указы (лл. 55-70 об); 3) Крестоцеловальная запись губных старост (лл. 71-74 об.); 4) Новгородский губной наказ 6 мая 1559 г. (лл. 75-81 об.), конец наказа (лл. 82-84) оборван.