С

ДЕЛО АГРАФЕНЫ ВОЛЫНСКОЙ И "ОТВЕТ" МИТРОПОЛИТА МАКАРИЯ ИВАНУ IV

Отчуждение вкладных вотчин монастырями, вероятно, было широко распространено до Стоглавого собора 1551 г. Например, в 1547/48 г. Федор Иванович Сукин дал Троице-Сергиеву монастырю, "что есми купил у игумена... монастырское их село Подчертково в Повелском стану... а дал есми на нем полтораста рублев. А дал то село в дом... князь Давыд Данилович Ярославской Хромой... И мне, Федору, то село... держати за собою до своего живота..." ¹. Весьма красноречиво замечание в данной 1547/48 г. Семена Константиновича Заболотского и Федора Григорьевича Адашева по духовной Тимофея Васильевича Бражникова Заболотского на сельцо Головково и деревню Круглое в Повельском стане Троице-Сергиеву монастырю: "А волно им то селцо продати и заложити" ².

В обычной практике, вероятно, земли свободно отчуждались духовными корпорациями, если не возникало каких-либо осложнений вследствие противодействия со стороны прошлых владельцев этих земель, давших их монастырям вкладом на помин души. В таком случае следовало обращение к властям, призванным разрешать споры между сторонами. В один из таких споров весной 1549 г. оказался вовлечен Троице-Сергиев монастырь.

14 ноября 1521 г. Василий Иванович Волынский купил у Ивана Ивановича Сукова с. Остафьевское в Каневской волости Коломенского уезда, заплатив 200 руб. ³ Во вкладной книге монастыря записано: "7049-го году дала вкладу Огрофена Васильевская жена Ивановича Волынского по муже своем Василье и отце ево, и по матери, и по своем отце и матери, и по своих родителех вотчину мужа своего купленную в Коломенском уезде сельцо Остафьевское со всеми угодьи, а даная писана в вотчинной книге в Коломне глава б" ⁴. Данная Аграфены Волынской игумену Троице-Сергиева монастыря на с. Астафьево датирована 6 января 1541 г. и в своем тексте содержит оговорку: "А кому будет до тое отчины дело роду нашему ближнему, и они с нее дадут в Сергиев монастырь двесте рублев по наших родителех и по нас" ⁵.

В дальнейшем вкладная книга продолжает: "И в 50-м году октября в 4 день та вкладная вотчина село Остафьевское продано князю Костянтину Иванову сыну Шкурлятеву, взято 100 рублев, а другое 100 рублев донять" ⁶. Вероятно, во вкладной книге ошибка — более поздний документ указывает, что село было продано Ионою Шелепиным ⁷, занимавшим пост игумена в 1546-1549 гг. ⁸ По-видимому, дата во вкладной книге утратила последнюю цифру, что привело к явному анахронизму. Очевидно, прав С. М. Каштанов, относя приобретение [72] К. И. Курлятевым села у монастыря к 1548 — началу 1549 г., по его мнению, времени фавора князя при дворе ⁹.

О покупателе, князе Константине Ивановиче Курлятеве, И. И. Смирнов писал, что, являясь боярином, тот, судя по источникам, не был активным политиком ¹⁰. Присутствовавший в 1526 г. на свадьбе Василия III ¹¹, выступавший в 1527 г. одним из поручников по князе M. Л. Глинском ¹², а в 1547 г. душеприказчиком дьяка Елизара Ивановича Циплятева ¹³, Курлятев поздней осенью 1549 г. получил звание боярина ¹⁴, а 16 июня 1551 г. его брат Дмитрий Иванович дал вкладом по нему в Троице-Сергиев монастырь 50 руб. ¹⁵ Сын Константина Курлятева Владимир в 1564 и 1565 гг. был воеводой в Полоцке, а в мае 1565 г. и в 1566 г. — в Брянске. Последний раз он упомянут в разряде 1568 г. Казненный в опричнине ранее 19 июня 1568 г., в родословцах он показан бездетным ¹⁶. Более заметной фигурой, по-видимому, был брат Константина Курлятева — Дмитрий Иванович, получивший боярский чин в марте 1549 г. и принадлежавший к сторонникам Алексея Адашева ¹⁷. Позднее Иван Грозный писал Андрею Курбскому, что Сильвестр и Алексей Адашев "единомысленника своего, князя Дмитрия Курлятева, к нам в синклит припустили... и тако с тем своим единомысленником нача злый совет утверждати, и ни единыя власти оставиша, идеже своя угодники не поставиша, и тако во всем свое хотение учиниша" ¹⁸. К числу угодников, видимо, принадлежал и князь Константин Иванович Курлятев.

С. М. Каштанов обратил внимание на тот факт, что село приобреталось по цене, предусмотренной для родового выкупа, а в этом "можно видеть не только свидетельство устойчивости цены села, не изменившейся с 1521 г., но и признак осуществления права родового выкупа". В дальнейшем, на основании записи в духовной Григория Ивановича Колычева Немятого 1569/70 г., исследователем предполагается родство К. И. Курлятева с Колычевыми и Волынскими ¹⁹. И если двое Колычевых — Михаил и Гаврила Ивановичи — прямо названы в одном из документов племенниками князя Константина ²⁰, то родство его с Волынскими остается недоказанным. Более того, некоторые обстоятельства позволяют сомневаться в справедливости мнения о сделке К. И. Курлятева с монастырем как факте осуществления права родового выкупа в силу его родства с Волынскими.

В своей данной Аграфена Волынская допускает возможность выкупа села кем-то из "ближнего рода". Это выражение означало, по-видимому, вполне конкретное юридическое понятие. Принадлежность к "ближнему роду" могла повлечь получение существенных льгот при родовом выкупе, например, значительно снижая цену по сравнению с прочими родственниками ²¹. Если признать [73] правоту С. М. Каштанова, то необходимо видеть в К. И. Курлятеве достаточно близкого родственника Волынских.

Однако имеются серьезные основания отрицать подобную вероятность. Сохранилась в двух списках грамота Ивана IV игумену Троице-Сергиева монастыря Серапиону от 7 мая 1549 г., из которой можно представить развитие событий, последовавшее за продажей монастырскими властями Астафьева. Один из списков содержится в составе копийной книги актов Иосифо-Волоколамского монастыря РГАДА (Волок. 519) ²². Второй список, приобретший формулярный вид, находится в сборнике РНБ (Погод. 1564) ²³. Обращает на себя внимание факт наличия списка полного текста грамоты в рукописи, принадлежавшей постороннему монастырю, при отсутствии его в фонде собрания документов Троицы. Возможно, интерес к документу проистекает из общего интереса последователей Иосифа Волоцкого к вопросу о монастырских вотчинах.

Аграфена Волынская, насколько можно судить по тексту грамоты царя Серапиону, проявила явное недовольство действиями монастырской администрации, переуступившей вотчину князю Константину, которое было бы трудно объяснить, если бы князь действительно принадлежал к близким ее родичам. Более того, в своей челобитной она утверждала, что монахи "то село продали через ее даную грамоту", что позволяет вывести князя Курлятева из круга близких родственников Волынской.

Обращение Волынской к царю повлекло за собой серьезное разбирательство вопроса о возможности отчуждения монастырскими властями вкладной вотчины, причем в ходе его заметным образом были смещены акценты: если Волынская допускала родовой выкуп для ближайших родичей, несмотря на наличие формулы о даче земли монастырю "в наследие вечных благ", то полученный царем ответ митрополита Макария, привлеченного для консультации, ставит формулу во главу угла. Если царский запрос, как можно полагать, в основном был посвящен вопросу о допустимости продажи вотчины постороннему лицу на условиях родового выкупа для близких родственников, то ответ Макария главным образом утверждает невозможность отчуждения имущества, полученного "в наследие вечных благ", вне зависимости от того, имеется ли в виду простая продажа недвижимости или осуществление законного права родового выкупа.

Как следует из изложения ответа митрополита на вопрос царя в грамоте по поводу вотчины Волынской, верховный иерарх для обоснования своего суждения привлекал 12-е и 13-е правила VII Вселенского собора, те же самые, на которые будет позднее содержаться ссылка в 75-й главе Стоглава. В отличие от Соборного уложения, отвечая на вопрос Ивана Васильевича о проблеме с вотчиной, купленной К. И. Курлятевым, митрополит, вероятно, воздержался" от ссылки на апокрифическое правило V Вселенского собора "На обидящих божиа церкви", поскольку в данном случае не шло речи о принудительном изъятии недвижимости, чему посвящено это правило ²⁴.

Следует заметить, что царь в своем решении целиком следует установкам духовного наставника: он запрещает в дальнейшем любую передачу или продажу в чужие руки монастырской недвижимости, полученной "в наследие вечных благ". В отношении же с. Астафьева предписано даже вернуть его в монастырское [74] владение, выкупив у новых владельцев, что и было исполнено, хотя и не сразу. По неясным причинам игумен Серапион не успел сам провести выкупную сделку. Не исключено, что троицкие власти на каком-то этапе не желали возвращения монастырю бывшей вотчины Волынских.

Помимо подлинной данной грамоты Аграфены Волынской, имеющей запись о возможности родового выкупа села, сохранилась датированная тем же днем, оформленная как докладная и содержащая указание на распоряжение великого князя приложить к ней печать, но не имеющая ни печати, ни рукоприкладств на обороте данная грамота от имени той же вкладчицы, правда уже без упоминания в тексте о родовом выкупе ²⁵. С. М. Каштанов не исключает возможности, что эта вторая грамота представляет собой возникший в процессе внутримонастырской борьбы фальсификат, призванный опорочить имя игумена Ионы Шелепина, будто бы отдавшего вотчину Курлятеву на выкуп, когда таковой вкладчицей не предусматривался ²⁶. Исследователь почему-то не учитывает в своих построениях публикуемой нами ниже указной грамоты Ивана IV. Если же принять во внимание ее дату — 7 мая 1549 г. — и тот факт, что в период управления монастырем Серапиона вотчина не была выкуплена у Курлятева, который к тому же не был родственником Волынских, то придется говорить о нежелании игумена выполнять распоряжение царя и готовности пойти на заведомо бессмысленный подлог, поскольку невыполнение царского указа могло повлечь повторное челобитие вкладчицы. Кроме того, в оформленной в виде докладной грамоте после слов "и по всем своем роду, и по себе на поминок" другими чернилами проставлен знак "+", предполагающий необходимость вставки, хотя самой вставки нет. Возможно допустить, что лицо, проверяющее правильность составления документа, заметив некоторое несоответствие общепринятому формуляру, указало на необходимость исправления. Однако, вместо того чтобы исправлять написанный текст, решили составить новый документ. В связи с этим предпочтительнее не отрицаемый, безусловно, С. М. Каштановым взгляд на не заверенную печатью докладную как на черновик или проект документа, зачем-то сохраненный монастырскими властями.

Поскольку Серапион не спешил с выполнением царского указа о выкупе Астафьева, после перевода его 14 июня 1551 г. в Новгород потребовалось новое обращение к царю, на сей раз уже от имени игумена Артемия, для получения разрешения на выкуп села ²⁷. 27 октября 1551 г. данный пристав Никита Семенов сын Царев получил предписание описать Астафьево и передать его троицкому слуге Мите Костину ²⁸, а, "наверное, не раньше ноября 1551 г." ²⁹ племянники К. И. Курлятева, Михаил и Гаврила Ивановы, дети Колычевы, к тому времени владевшие селом, дали игумену Артемию отпись в получении денег за выкупленное у них Астафьево ³⁰.

Особое внимание митрополит уделил тезису об абсолютной неотчуждаемости вотчин, данных вкладчиками "в наследие вечных благ", что заставляет вспомнить о приписываемом Макарию целом трактате, посвященном отстаиванию церковного права "мертвой руки" и имеющем собственный заголовок "Ответ Макариа, митрополита всея Русии, от божественных правил святых апостол и святых отець седми собор, и поместных, и особь сущих святых отець, и от заповедей святых православных царей, к благочестивому и христолюбивому и боговенчанному [75] царю великому князю Ивану Васильевичю, всеа Русии самодеръжцу, о недвижимых вещех, вданных богови в наследие благ вечных" ³¹. Текст его был составлен Макарием или в его окружении, по мнению А. И. Плигузова, не ранее состоявшейся 16 января 1547 г. коронации Ивана IV, так как последний именуется в тексте царем, или не позднее июля 1551 г., когда была завершена работа над текстом Стоглава, где использовался рассматриваемый памятник ³². Анализируемая грамота по поводу обращения Аграфены Волынской к царю дана 7 мая 1549 г., а эта дата делит период, предложенный А. И. Плигузовым для датировки "Ответа" митрополита Макария, на две равные части. Думается, что данное обстоятельство позволяет несколько сузить датировку произведения Макария.

Поскольку грамота царя утверждает, что челобитная А. Волынской вызвала обращение к митрополиту, который дал свой вариант ответа на поставленный вопрос, а в рукописной традиции встречается памятник, имеющий самоназвание "Ответ" митрополита Макария, то можно предположить, что "Ответ" появился или вне какой-либо связи с грамотой по делу Волынской как до, так и после ее посылки игумену Серапиону, или он был непосредственно связан с рассмотрением вопроса о вотчине Волынской.

Первый вариант, при котором "Ответ" составлен ранее 7 мая 1549 г., но вне связи с делом Волынской, не представляется возможным, поскольку в таком случае повторный запрос митрополита о судьбе вотчин, полученных монастырями "в наследие вечных благ", выглядел бы неуместным. В тексте "Ответа" со ссылкой на соборные определения настоятелям монастырей запрещено отчуждение любого имущества, полученного от вкладчиков с указанным условием ³³. Предполагать, что, получив от митрополита ответ в самой общей форме по актуальному для того времени вопросу, царь вновь обратится к нему же с тем же по конкретному поводу, вряд ли правильно. Следовательно, "Ответ" не мог появиться ранее 7 мая 1549 г., если он не был связан с рассмотрением челобития Волынской.

Однако нет достаточных оснований и связывать составление "Ответа" именно с делом о продаже властями Троице-Сергиева монастыря с. Астафьева князю Курлятеву. Если применительно к случаю с вотчиной Волынской можно говорить лишь о допустимости отчуждения земель, данных вкладами в монастыри, то "Ответ" Макария трактует о возможности отчуждения земель, полученных любой церковной организацией, включая митрополию, причем подразумевается, скорее всего, насильственное отчуждение. Это совершенно отчетливо явствует из заключительных строк "Ответа": "...челом бием, чтобы еси, царь и государь, князь великий Иван Васильевич всея Русии самодръжець, по тем божественым правилом у Пречистои Богородици и у великых чудотворцев из дому тех недвижимых вещей, вданных богови в наследие благ вечных, не велел взяти" ³⁴. Из этих же строк видно, что основной заботой автора "Ответа" являются владения митрополичьей кафедры, а отнюдь не монастырские земли ³⁵. Сказанного, вероятно, достаточно, чтобы признать факт более позднего по сравнению с грамотой Ивана IV появления "Ответа" митрополита Макария. [76]

Следовательно, создание "Ответа" Макария должно относить к периоду не ранее 7 мая 1549 г. и не позднее июля 1551 г. Однако этот период может быть еще сокращен.

В соборном приговоре 1 мая 1551 г. читается: "А которые люди наперед сего и по ся мест вотчины свои в манастыри давали по своих душах и родителей своих по душах в вечной поминок или которые вперед учнут по тому же вотчины давати в вечной же поминок, и тех вотчин у манастырей никому же никако не выкупати" ³⁶. Данная статья приговора представляет собой дальнейшее развитие темы допустимости отчуждения полученных духовными корпорациями "в наследие вечных благ" земель. На сей раз запрету подверглось древнее право вотчинников на осуществление родового выкупа. Естественно, подобное ограничение исконных прав на родовой выкуп могло быть узаконено только после запрещения отчуждения земель, полученных "в наследие вечных благ", в самой общей форме. Тем самым невозможно предполагать, что запрещение любого отчуждения имущества, подаренного "в наследие вечных благ", могло произойти позднее 11 мая 1551 г. Отсюда дата "Ответа" митрополита Макария приобретает вид: не ранее 7 мая 1549 г. и не позднее первой декады мая 1551 г.

Привлечение актового материала позволяет еще более сузить датировку "Ответа". На жалованной грамоте дмитровского князя Юрия Ивановича кашинскому Николаевскому Клобукову монастырю от 2 октября 1510 г. имеется подтверждение ее от имени Ивана IV 1551 г., сделанное дьяком Юрием Сидоровым и содержащее условие: "А кому будет на игумена чего искати, и его судит богомолец наш тверской владыка по Соборному уложению..." ³⁷ Юрий Сидоров подписывал жалованные грамоты Клобукова монастыря 1 мая 1551 г., как это явствует из подписи на грамоте того же князя от 20 декабря 1510 г. ³⁸ Под Соборным уложением, упомянутым дьяком, не приходится понимать что-либо иное, кроме Стоглава, уделившего особое внимание подсудности настоятелей монастырей. В статье 67 специально сказано: "...судити святителем самем, соборне, по священным правилом, коемуждо в своей области архимаритов и игуменов..." ³⁹В случае справедливости такого мнения Стоглав не может быть датирован временем позднее 30 апреля 1551 г. Данное обстоятельство подтверждает гипотезу Д. Стефановича, полагавшего, что редактирование Стоглава было закончено не позднее Пасхи, приходившейся в 1551 г. на 29 марта, когда почти все участники собора разъехались из Москвы ⁴⁰. Следовательно, "Ответ" Макария, использованный в нем, относится к еще более раннему периоду.

Возможно, что "Ответ" Макария необходимо датировать временем до начала работы Стоглавого собора. Основание этого можно усматривать в том обстоятельстве, что на соборе совсем не поднимался вопрос о земельных владениях митрополичьей кафедры, и речь шла только о недвижимости монастырей. Глава 75 Стоглава начинается словами: "Да духовным же настоятелем, архимаритом и игуменом и строителем с соборными старцыи со всею о Христе братьею, коимждо во своей обители известно обыскивати о том, которые боголюбцы давали в монастыри святым церквам свои отчинные села и купли на память своим душам [77] и по своих родителех в вечной поминок" ⁴¹. На Стоглавом соборе, вероятно, не поднимался вопрос о недвижимости митрополичьего дома, насколько можно заключить по отсутствию следов его обсуждения в материалах собора. В таком случае, обращение царя, на которое и был предоставлен "Ответ" митрополита, должно было бы предшествовать началу работы Стоглава, чтобы самодержец мог удостовериться в тщетности попыток обсуждения проблемы земельных владений митрополитов и не касаться ее в своих вопросах к собору. Если это так, то "Ответ" может быть датирован не ранее 7 мая 1549 г. и не позднее начала заседаний Стоглавого собора.

Сложность заключается в том, что исследователям неизвестно время начала работы собора. Л. B. Черепнин считал датой открытия собора указанное в 1-й главе Стоглава 23 февраля 1551 г. ⁴² По Д. Стефановичу, в этот день было начато редактирование текста памятника ⁴³. Как бы то ни было, начало заседаний Стоглава нельзя относить ко времени позднее 23 февраля 1551 г., т.е. и "Ответ" мог быть составлен не позднее этого же срока. Отсюда время создания "Ответа" митрополита Макария определяется между 7 мая 1549 г. и 23 февраля 1551 г.

Приложение

1549 г. мая 7. — Указная грамота царя Ивана Васильевича игумену Троице-Сергиева монастыря Серапиону о выкупе ранее проданного села Астафьева Каневского стана Коломенского уезда

/Л. 195 об./ От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в нашю богомолью в Троецкои манастырь и святого великого чюдотворца богомольцу нашему игумену Серапиону з братьею.

Здеся нам била челом Вознесенскаго дивичя манастыря старица Александра Волынская, а сказывает: Дала к живоначальнои Троице и к великому чюдотворцу Сергии ⁴⁴ к вам в манастырь преж сего вотчину свою село Остафьево по своей душе и по своих родителех в вечной поминок в наследие благ вечных, да и даную де грамоту она вам на то село дала, и прежней де игумен з братьею то ее село из манастыря продали. И ныне та старица Александра била нам челом, чтоб ей свою отчину, то село Остафьево, у вас себе выкупити, потому что вы то село продали через ее даную грамоту.

И мы о том посылали ко отцу своему Макарью митрополиту всеа Русии, чтоб возря в Правило, /Л. 196/ о том селе указ учинил. И митрополит нам сказывал, что божественая правила епископом и игуменом таких сел от церкви божии и из манастыреи, вданных богови в наследие благ вечных, отдати и продати не повелевают. Аще которой епископ или которой игумен таково село отдаст или продаст, таковыи епископ извержется из епископьи, а игумен из манастыря изъгнан будет, яко зле расточающих, их же не собра, мниси же или мирьстии человеци суще, да отлучатся, аки суще осужени отца и сына и святого духа, да устроени будут, идеже червь не умирает и огнь не угасает, яко гласу господню противится, не творите дому отца моего дому купленого.

И мы по тем священным правилам той старице Александре того села выкупати не велели, брегучи и жалуючи вас, богомольцов своих, чтоб вам под тою правильною тяготою не быти. И как к вам /Л. 196 об./ ся наша грамота придет, и вы б часа того то село Остафьево в манастырь взяли, а деньги бы ему отдали, кому есте то село продали, да и вперед бы есте таких сел, которые даваны в наследие благ вечных из манастыря не отдавали, ни продовали по священным правилам и по сеи нашей царьскои грамоте.

Писана на Москве лета 7000 пятьдесят седьмаго месяца майя в 7 день.

РГАДА. Ф. 1192 (Иосифо-Волоколамский монастырь). Оп. 1. № 519. Л. 195об.-196об.

Комментарии

1. Шумаков С. Л. Обзор Грамот Коллегии экономии. М., 1912. Вып. 3. С. 9. № 34.

2. Там же. С. 9-10. № 35.

3. Акты Русского государства 1505-1526 гг. М., 1975. С. 203. № 199.

4. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 88.

5. Памятники русской письменности XV-XVI ее. Рязанский край. М., 1978. С. 31. № 20.

6. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. С. 88.

7. РГАДА. Ф. 281 (ГКЭ по Коломне № 57/6367). Л. 53.

8. Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российския церкви. СПб., 1877. С. 139.

9. Каштанов С. М. Монастырские документы о политической борьбе середины XVI в. // АЕ за 1973 год. М.,1974. С. 36.

10. Смирнов И. И. Очерки политической истории Русского государства 30-50-х годов XVI века. М.; Л., 1958. С. 192.

11. Разрядная книга 1475-1605 гг. М., 1977. Т. 1, ч. 2. С. 193.

12. Собрание государственных грамот и договоров. М., 1813. Ч. 1. С. 428. № 155; Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988. С. 46.

13. РГАДА. Ф. 281 (ГКЭ по Белоозеру № 93/794).

14. Зимин А. А. Состав Боярской думы в XV-XVI веках // АЕ за 1957 год. М., 1958. С. 61.

15. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. С. 113.

16. Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 114, 404; Скрынников Р. Г. Царство террора. СПб... 1992. С. 333.

17. Зимин А. А. Состав Боярской думы в XV-XVI веках. С. 61-62.

18. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 31.

19. Каштанов С. М. Указ. соч. С. 36.

20. Памятники русской письменности XV-XVI вв. Рязанский край. С. 108. № 71.

21. Кистерев С. Н. Частный случай родового выкупа в середине XVI века // Русский дипломатарий. М., 1998. Вып. 3. С. 76-77.

22. РГАДА. Ф. 1192 (Иосифо-Волоколамский монастырь). Оп. 1. № 519. Л. 195 об. — 196 об. По этому списку текст грамоты публикуется в Приложении.

23. Каштанов С. М., Назаров В. Д., Флоря Б. Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. 3 // АЕ за 1966 год. М., 1968. С. 228. № 1-283.

24. Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века. М., 1986. Вып. I. С. 141. О нем см.: Плигузов А. И. Апокрифическое "Правило святых отец 165 на обидящих божиа церкви" // Спорные вопросы отечественной истории XI-XVIII веков: Тез. докл. и сообщ. Первых чтений, посвященных памяти А. А. Зимина. Москва, 13-18 мая 1990 г. М... 1990. Ч. 2. С. 221-224; Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века. М., 1992. Вып. V. С. 959-963.

25. РГАДА. Ф. 281 (ГКЭ по Коломне № 4/6314).

26. Каштанов С. М. Указ. соч. С. 37.

27. Это вовсе не означает, что Артемий должен был замалчивать существование данной с условием о родовом выкупе и опираться на не содержащий такового проект докладной, как полагает С. М. Каштанов. См.: Каштанов С. М. Указ. соч. С. 37.

28. РГАДА. Ф. 281 (ГКЭ по Коломне № 57/6367). Л. 52 об. — 54.

29. Каштанов С. М. Указ. соч. С. 35.

30. Памятники русской письменности XV-XVI вв. Рязанский край. С. 108. № 71.

31. Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века. М., 1988. Вып. IV. С. 723.

32. Плигузов А. И. "Ответ" митрополита Макария царю Ивану IV // Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века. Вып. IV. С. 721-722. А. А. Зимин полагал, что "Ответ" написан ранее соборного приговора 15 сентября 1550 г. (Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958. С. 75), но не приводя аргументов в пользу этого мнения. О сентябрьском приговоре см.: Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л., 1969. С. 108.

33. Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века. Вып. IV. С. 741.

34. Там же. С. 743.

35. А. А. Зимин допускал существование особого несохранившегося царского проекта ликвидации митрополичьих земельных владений. См.: Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. С. 75.

36. Законодательные акты Русского государства второй половины XV — первой половины XVII века: Тексты. Л., 1986. С. 32. № 5.

37. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI в. М., 1964. Т. 3. С. 191. № 176.

38. Там же. С. 192. № 177.

39. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1985. Т. 2. С. 340. Характеристику изданий Стоглава см.: Емченко Е. Б. Издания Стоглава и задачи научной публикации памятника // АЕ за 1992 год. М., 1994. С. 109-118. Постановление Стоглава о подсудности архимандритов и игуменов митрополиту соблюдалось в 50-е годы XVI в. См. об этом: Кобрин В. Б. Две жалованные грамоты Чудову монастырю (XVI в.) // ЗОР ГБЛ. М... 1962. Вып. 25. С. 316.

40. Стефанович Д. О Стоглаве. Его происхождение, редакции и состав. СПб., 1909. С. 95.

41. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 2. С. 352.

42. Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI-XVII вв. М., 1978. С. 79.

43. Стефанович Д. О Стоглаве. С. 88.

44. Так в ркп.

Текст воспроизведен по изданию: Дело Аграфены Волынской и "ответ" митрополита Макария Ивану IV // Археографический ежегодник за 1998 год. М. 1999