Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ПОСОЛЬСКАЯ КНИГА ПО СВЯЗЯМ РОССИИ С НОГАЙСКОЙ ОРДОЙ

1533-1538 гг.

7042/1533 декабрь 4. — 7046/1538 июль.

I. Отправление в Нагайскую Орду к Шидяке князю, к Ших-Мамаю мырзе и к Юсуф мырзе гонца Алиша Бахметева с объявлением о смерти великого князя Василья Ивановича и о вступлении на всероссийский престол государя Ивана Васильевича и с жалобою на присланного от Шидяка князя посла Сары мурзы, воевавшего российския Украйны. Лист 1.

II. Приезд от Шидяка князя и от других нагайских мурз послов: Кудодара князя с товарищи, с поздравлением о вступлении великаго князя на престол и с требованием об отдаче пограбленных мещерскими казаками товаров и разных пленных и о возстановлении прервавшейся дружбы. Лист 9.

III. Отправление в Нагайскую Орду к Шидяке князю и к мурзам российского посла Данила Губина с требованием о прекращении ссор и даче пред оным послом совокупно с другими мурзами шертной грамоты в дружбе и согласии. Лист 31.

IV. Приезд нагайского Шидяка князя гонца Кара Дувана с требованием о возвращении пограбленных у него товаров и захваченных в полон людей с угрожанием в противном случае нападением на Москву. Лист 65.

V. Отправление в Нагайскую Орду:

1) к князю Шидяке российского гонца Янбулата с упреком за укоризненныя слова, в грамоте его обретающиеся, и с требованием об отпуске из Нагай Данила Губина и о присылке нагайского посла. Лист 68.

2) к нагайским мурзам: к Елмамет мурзе, к [85] Урак мурзе и к Исмаил мурзе, кочующим по сей стороне Волги, российского гонца казака Шерхози с прошением о бережении государевых Украйн от крымских татар, идущих войною. Лист 71.

VI. Приезд от нагайских мурз, кочующих по сей стороне Волги, гонцов: Куртки с товарищи, с изъявлением о готовности их к охранению Российских пределов от нападения крымцов. Лист 73.

VII. Отправление к помянутым мурзам в посланниках Петра Левскаго с требованием шертной грамоты о бытии против всех недругов заодин. Лист 8.

VIII. Приезды от нагайского князя Шидяка:

1) гонца Синалея с требованием о возвращении захваченных товаров и о присылке шуб, седел, сукон и проч. Лист 103.

2) посла князя Кудоара с требованием о возвращении взятых у Барак Багатыря товаров и о присылке в послах боярина. Лист 106.

IX. Отправление к Шидяке князю и к мурзам Никиты Симина сына Волошенина с требованием о оставлении прежних ссор и о даче шертной грамоты обще с мурзами и с уведомлением о учинении уже с послом его Кудоаром предварительного постановления. Лист 126.

X. Приезды от Келмагмед мурзы и от других мурз гонца Янсарыя с прошением о возвращении взятых в полон шестидесяти человек и о унятии от раззорения их мещерян. Лист 141.

XI. Отпуск к Келмагметю мурзе и к другим мурзам российскаго гонца Розгози Етманова с уведомлением об отпуске требуемых полоняников и с требованием о бытии противу всех недругов за один и об отпуске Петра Левскаго. Лист 149.

XII. Приезд от Шидяка князя гонца Шевкала с грамотою о названии его себе государем и о бытии в дружбе. Лист 160.

XIII. Отпуск к Шидяке князю российского гонца Девлет Козя с упреком за горделивыя слова его в писанной к государю грамоте и с требованием о размене с обеих сторон пленных. Лист 161.

XIV. Приезд от Шидяка князя посла Кудоара с требованием о присылке к нему таковых же поминков, как и к крымскому царю. Лист 172.

XV. Отправление к Кошум мырзе и к Бакий [86] князю российского гонца Каспира Кудинова с требованием об отдаче на окуп князя Семена Бельскаго. Лист 185.

XVI. Приезд от Кошум мырзы и Бакий князя гонцов: Карача и Сюндюка, с требованием об отдаче находящихся в России в плену людей их и о присылке боярина для окупу Семена Бельскаго. Лист 187.

XVII. Отправления в Нагайскую Орду:

1) к Шидяку князю российского посланника Якова Кашинцова с выговором за требованием у разных поминков и с предложением о бытии в союзе. Лист 197.

2) к Кошум мурзе и к Елки князю Ивана Выродкова и Шеметя Мотяки с предварительным известием о посылке на окуп Бельскаго казны с Александром Упиным. Лист 215-231.

* * *

/л. 1/ Книги ногайские новые, после великово князя Васильевы смерти, при великом князе Иване Васильевиче всеа Руси. Лета 7042 декабря день 4 1. /л. 2/

Лета 7042, декабря в 4. Божия воля ссталася, великого князя Василья Ивановича всеа Руси в животе не стало, а на государствех на всех учинился государем сын его, князь великий Иван. А из Нагаи на Москву к отцу к его приехал Шыидяков княжой гонец Батрак, и приговорил князь великии з бояры, что пригоже ему Шыидякова человека отпустити в Нагаи, к Шиидяку князю, и к мырзам послати своих казаков. И генваря 25 день отпустил князь великии Шыидякова человека Батрака. А к Шыйдяку князю и к мырзам послал казаков своих, Алиша Бахметева с товарыщи, з грамотами. А се грамоты к Шыйдяку князю и к мырзам с Алишем з Бахметевым.

Божиим веленьем, великого государя Ивана Божьею милостью /л. 2 об./ государя всеа Русии и великого князя слово володимерского, московского, новгородского, псковского, смоленского, тферскаго, югорског|о|, пермьскаго, вятцкого, болгарьского и иных, государя и великого князя Новагорода низовские земли, черниговского, резаньского, волотцкого, ржевъского, бельского, ростовского, ярославского, [87] белозерского, обдорского, кондинского и иных, Шыйдяку князю слово наше то. Божия воля ссталася, отца нашего, великого князя Василия Ивановича всеа Русии, в животе не стало, а государствы своими всеми пожаловал меня, и ныне з Божиею волею на тех государствех государем ся есми учинил. И ты, Шийдяк князь, как еси наперед сего был с отцем нашим, великим князем Васильем, и в дружбе и в правде, так бы еси и со мною по тому ж был в дружбе и в правде, /л. 3/ и послы б наши межи нас, и гостины аргиши ходили без всякие зацепки и задержанья, и похочешь с нами по тому быти, как еси был с отцем нашим, с великим князем Васильем, в дружбе и в правде, и другу нашему другом быти, а недругу недругом, и на всякого нашего недруга будешь с нами заодин. И мы с тобою также хотим быти в дружбе и в правде и свыше того. А человека твоего Батрака подержали есмя сперва за тем, что посол твой, Сары мырза, пришел в нашу землю свойщики вместе да, поворотився с ними, нашу землю воевали, и под городом стояли, и, исполошив наших людей, много лиха учинив, прочь пошлы. А после того подержал есми его за отца своего немочью, а его /л. 3 об./ есмя жаловали и чтили. А гости, которые з Батраком пришли в нашу землю, и как исторговали, и мы их часа того отпустили. И наперед сего, которые дела и речи были недобрые меж отца нашего, великого князя Василья, и тобя, и которые дела ныне Баки князь и твой посол, Сары князь, учинили, и тем бы делом всем прежним и нынешним дерть учинили на обе стороны. А вперед бы твои люди нашим людем не чинили никоторого лиха, а наши бы люди твоим людем лиха не чинили никоторого, а межи нас наши люди ездили и гости ходили без всякие зацепки и задержанья. А ныне есми человека твоего Батрака и мырзиных людей к вам отпустили, а с ними вместе послали есмя к тобе своих казаков, Алиша Бахметева с товарищы. /л. 4/ И како же, даст Бог, твой человек Батрак и наши казаки до тебя доидут, и ты б послал к нам своего большого посла, также бы и мырзы к нам своих послов послали. А наперед посла своего учинил бы еси нам весть про свое дело, отпустил к нам наших казаков, Алиша с товарищы, да и [88] своего человека, к ним прикошевав, к нам послал сказати нам про ваших послов и про все твое дело. И како же, даст Бог, ваши послы у нас будут, и мы ваших послов, не задержав часа того к вам отпустим. А с ними к вам пошлем своего большего посла, доброво человека, своею правдою и з добрыми поминки. А которые были убытка твоим людем при отце нашем от наших людей, и отец наш, обыскав, лихых людей велел показнити, а чего могли дои/л. 4 об./скатись, и он то к вам тоды ж послал. А ныне после того, чего мог доискатися отце наш, и как, даст Бог, у нас будет твой большой посол, и мы его к тебе отпустим и своего посла к тобе пошлем. И чего мог отец мой после доискатися, и мы так тебе пошлем.

А се грамота от великого князя к Ших-Мамай мырзе: Божиим веленьем, великого государя Ивана, Божиею милостью государя всеа Русии и великаго князя слово владимерскаго, московского, новгородскаго, псковскаго, смоленскаго, тферскагo, югорскаго, вятцкого, болгарскаго и иных, государя и великого князя Новагорода низовские земли, чернигов/л. 5/ского, резанского, вологодского, ржевского, бельского, ярославского, белозерского, удорского, обдорского, кондинского, и иных, Ших-Мамай мырзе слово наше то. Божия воля ссталася, отца нашего, великого князя Василья Ивановича всеа Русии, в животе не стало, а государствы своими всеми пожаловал меня, а ныне з Божьею волею на тех государствех государем ся есми учинил. И ты, Ших-Мамай мырза, как еси наперед сего был с отцем нашим, с великим князем Васильем, в дружбе и в правде, так бы еси и со мною был по тому ж в дружбе и в правде. И послы бы наши меж нас и гостины аргиши ходили без всякие зацепки и задержанья. И похочешь с нами быти по тому, как еси был с отцем с нашим, с великим князем Васильем, в дружбе и в правде, и другу нашему другом /л. 5 об./ быти, а недругу недругом, и на всякаго нашего недруга будешь с нами заодин, и мы с тобою также хотим быти в дружбе и в правде и свыше того. А княжьего человека Шиидякова Батрака и твоего человека подержали есмя сперва за тем, что посол Шиидяков Сары мырза пришел в нашу землю своищики вместе да, [89] поворотився, с ними нашу землю воевали и под городом стояли, и к городу приступали, и села жгли, и людей в полон имали и, всполошив наших людей, много лиха учинив, прочь пошли. А после подержал есми княжьего человека Шиидякова Батрака, и твоего человека за отца своего немочью, а ваших есмя людей жаловали и чтили. А гости, которые с Шиидяковым человеком, з Батраком, и с твоим человеком пришли в нашу землю, и как исторговали, и мы их часа того отпу/л. 6/стили. И которые дела и речи были недобрые меж отца нашего, великого князя Василья, и вас, и которые дела ныне Баки князь и Шиидяков княжой посол Сары князь учинили, и тем бы делом прежним и нынешним дерть учинили на обе стороны. А вперед бы ваши люди нашим людей лиха не чинили от никоторого, а наши люди вашим людей лиха никоторого не чинили. А меж бы нас нашы люди ездили и гости ходили без всякие зацепки и задержанья. А ныне есмя Шиидякова человека Батрака и твоего человека к вам отпустили, а с ними вместе послали есмя к Шиидяку князю и к тобе своих казаков: Алиша Бехметева с товарищы. И како же, даст Бог, Шиидяков человек Батрак и твой человек, и наши казакы до вас доидут, и Шиидяк бы князь и ты послал к нам своих больших /л. 6 об./ послов, также бы и иные мырзы к нам своих послов послали. А наперед своих послов учинили б есте нам весть про свое дело, отпустили к нам наших казаков, Алиша с товарищя, да и Шиидяк бы князь да и ты, прикошевав, своих людей к нам послали сказати нам про ваших послов и про все ваше дело. И како же, даст Бог, ваши послы у нас будут, и мы ваших послов не задержим ни часу, к вам отпустим, а с ними к вам пошлем своего большего посла, добраго человека, с своею правдою и з добрыми поминкы. И как, даст Бог, у нас будет Шыидяков княжой большой посол да и твой большой посол, и мы тогды к Шиидяку князю и к вам ваших послов отпустим, не задержав, и своего посла к вам пошлем з добрыми поминкы. /л. 7/

А се грамота от великого князя Юсуф мырзе: Божиим веленьем, великого государя Ивана, Божею милостью государя всеа Русии и великого [90] князя слово володимерского, московского, ноугородскаго, псковского, смоленскаго, тферскаго, югорского, пермского, вятцкого, болгарского и иных, государя и великого князя Новагорода низовские земли, черниговского, резанского, волотцкого, ржевского, бельского, ростовского, ярославского, белозерского, юдорского, обдорского, кондинского и иных, Юсуф мырзе слово наше то. Божья воля ссталася, отца нашего, великого князя Василья Ивановича всеа Русии, в животе не стало, а государствы своими всеми пожаловал меня, и ныне з Божьею волею на тех государствех государем ся есми учинил. /л. 7 об./ И ты, Юсуф мырза, как еси наперед сего был с отцем нашим, великим князем Васильем, в дружбе и в правде, так бы еси и со мною по тому же был в дружбе и в правде, и послы б нашы меж нас и гости аргишы ходили без всякие зацепки и задержания. И похочешь с нами, по тому быти, как еси был с отцем, с нашим, с великим князем Васильем, в дружбе и в правде, и другу нашему другом быти, а недругу недругом, и на всякого нашего недруга будешь с нами заодин, и мы с тобою также хотим быти в дружбе и в правде, и свыше того. А человека твоего 2 подержали есмя за тем, что Шыидяков посол Сары мырза пришел в нашу землю своищыки вместе да поворотився, с ними нашу землю воевали и под городом стояли, и к городу приступали, и села жгли, /л. 8/ и людей в полон имали и, исполошив нашых людей, много лиха учинив, прочь пошли. А после того подержали есмя его за отца своего немочью, а его есмя жаловали и чтили. А гости, которые с вашими людьми пришли в нашу землю, и как исторговали, и мы их часа того отпустили. И которые дела и речи были недобрые межи отца нашего, великого князя Василья, и тобя, и которые дела ныне Баки князь и Шиидяков посол Сары князь учинили, и тем бы делом предним и нынешним дерт учинити на обе стороны. А вперед бы твои люди нашым людей лиха не чинили никоторого, а нашы бы люди твоим людем лиха никоторого не чинили. А меж бы нас нашы люди ездили [91] и гости ходили без всякие зацепки и задержанья. А ныне есмя Шиидякова человека Батрака /л. 8 об./ и твоего человека 3 к вам отпустили, а с ним вместе послали есмя к Шиидяку князю и к тобе своих казаков, Алиша Бехметева с товарищы. И како, даст Бог, Шиидяков человек Батрак и твой человек, и наши казакы до вас доедут, и Шиидяк бы князь да и ты прислали к нам своих больших послов, также бы и иные мирзы к нам своих послов послали. А наперед своих послов учинили б есте нам весть про свое дело, отпустили к нам наших казаков, Алиша с товарищы, и Шиидяк бы князь да и ты, прикошевав, своих людей к нам послали сказати нам про ваших послов и про все ваши дела. И како же, даст Бог, ваши послы, у нас будут, и мы ваших послов, не задержав ни часу, к вам отпустими с ними к вам пошлем своего большого посла, доброго человека, с своею правдою и з добрыми поминки. И как, даст Бог, у нас будет Шиидяков княжой большой посол да и твой большой посол, и мы тогды к Шиидяку князю и к вам ваших послов отпустим, ни задержав, и своего посла к вам пошлем с добрыми поминки. /л. 9/

И того же лета июля 27 день приехали к великому князю из Нагаи казак его Алиш Бехметев с товарищы, а сказал, что идут к великому князю от Шыидяка князя посол, его Кудояр князь да и от всех мырз послы идут. А всех их пять сот человек и с людьми. А Кошум мырза, и Урак мырза, и Келмагмет мырза послов своих к великому князю не послали за тем, что их люди приходили на Мещерские места войною. А гостей с нагайскими послы человек с пять тысяч, а лошадей з гостьми тысяч с пятьдесят.

И князь великии послал встречю послом в ясельничего место Данила Дмитреева сына Загрязского, да Романа Тургенева, да Васильа Ларивонова. /л. 9 об./ А береженья для послал князь великии Ивана Дмитреева сына Шеина, да Тимофея Хлуденева, да Юшка Кокошкина, а с ними послал детей боярских и лодщиков, и конюхов, чтобы от нагайских послов и от гостей крестьянству, дорогою едучи, силы и грабежу никоторого не было. А с Резани [92] велел князь велики ехати встречю нагайских послов и гостей князю Семену Ивановичю Пунькову да Федору Денисеву для береженья хрестьян, и велел им ехати с нагайскими послы и гостьми до Коломны и беречи крестьян от нагайских татар, чтобы крестьянству силы и обиды никоторой не было. /л. 10/

И августа день 5 приехали нагайские послы Кудояр к Москве, и князь велики послал к ним встречно на Всполье в ясельничего место Ивана Тургенева да с ним детей боярских, а велел им молвити:

«Государь наш велел вам поклонитися. Государь наш велел вас вопросити: по здорову ли есте дорогою ехали? Государь наш велел вас на подворье поставити». А на подворье посылал к ним с ествою Василья Петрова сына Головина.

И августа день 10 велел князь великии нагайским послом, Кудояру с товарищи быти /л. 10 об./ на дворе. И Кудояр, пришед к великому князю, от Шыидяка князя правил поклон да подал грамоту.

А се грамота: Силы находца. Сидахметево княжое слово. Князю Ивану поклон. После ведомо бы было, мы зде по здорову, отца деи твоего не стало, ино ты бы здоров был. Отца твоего с нами рота была, да на нем ся и остала, слава Богу, на нас ся не остала. А ныне еси приказал к нам, чтобы нам с тобою по тому же в роте быти, как с нами отец твой был в роте. Отец твой роту свою порушил, а яз от его земли куряти одного не веливал взяти. А он, посылаючи своих мещерских /л. 10/ казаков на всякое лето, тысячами у нас коней отганивали. Всякой же год Барак Багатыря в Казань был есми посылал, всех их было шестьдесят человек да на двесте тысяч московских денег товару был есми с ними послал, да четыреста по головьем конеи у них было, да у них жо тысяча была овец. То все у них поимали ваши казаки мещерские, да у них же четырех человек убили до смерти, а дву человек полонили, головами свели, да опроче того наших людей сорок человек ис Казани шло, и мещерьские же казаки у тех наших людей, трех человек у них взяв, головами свели, да с Сарыем шло восмьсот лошадеи да пятьсот кавтанов. И будет хочешь со мною прямые [93] роты и дружбы, и ты б то все поотдавал и прямым меж собя другом будешь, /л. 11 об./ взмолвишь же, что нет, и ты роту мою ко мне отошли. Да которои наш человек толды попал в руки, Бешимом зовут, с товарыщы, и ты бы их ко мне отослал. Да что еси которые куны царю посылал, и ты бы те куны ко мне послал з боярином своим. А которые куны шли от тебя к Але салтану, те бы еси куны к Ших-Мамай мырзе послал, также б еси и иным мырзам послал. Братья мои и дети на вас были гневны, и мы против их стояли. И ныне боярина своего доброго с тем к нам не пошлешь, о чем есми писали, ино миньят с нас сшол, и учинишься с нами в друзех. И ты бы отца своего пансырь да и соболью шубу, да з золотом седло и узду, да и терлик стеган после отца своего помяновенье прислал, чтобы в том непригодство было, да и что кежо годов к нам посылаешь мелькое что, и ты бы и за то нам не постоял. Да чтобы еси прислал /л. 12/ мне кречет ловец да на девять сырдяков, прислал, и только з Бешимом тех дву человек, которые у Барака взяты, нам не отдашь, братом нам не будешь. Молвя, грамота послал есми. И верново своего карача Кудояра послал есми правды для своеи, и ты бы его, день десяти-пятинатцати боле не задержав, отпустил, да брат бы мои гораздо почтил, всегды наши послом у вас чти не бывало, да прислал бы еси накру добру. А се имяна тем людем, которые вашим людем в руки попали: Козюмяр, Тилешь, Исенбакты, Чюваш, Ишьбольды да Арачан, да Копчан, да послал есми казначея своего Кара Дувана с своими кунами. И ты бы те куны, которых просил есми, ему в руки дал, а отпустишь Кудояра, и ты бы с Кудояром и его отпустил. А не отпустишь Кудояра, и он бы с Кудояром жо у тобя жил, да и подводу бы еси /л. 12 об./ ему дал. Да Хошдост Багатырь послал был тебе аргамак поминка, и он в Казань попал, как против его поминок пошлешь, ты ведаешь. Да на той же грамоте писано: Из да[ль]ние земли ближнею мыслью. От Ураз Бердиа сыну моему Есень Бердию многом много поклон. Слово то: Ведомо б было тебе; у Мунмыша, у князя, в Мещере сын мои Есень Берди. А справедливому бы Федору ведомо было: не воевати ходил, торговати с Сарыем, [94] и нам бы его отдали, а имя ему Кулдурас. Какими ни есть случаи юрт наш позыбался бы, и ныне мне милосердный Бог счасток дал. Доброи был мои слуга Кул Сеит, и ты бы его мне отдал. Да которые в Казань шли, от тех попал человек Кудаерча Назар, тово бы еси велел отдати. /л. 13/

А се грамота Шыидякова ж княжая: Сеидахметево княжое слово. Сыну моему Ивану князю слово наше то: О чом есмя ныне писали к тебе в своих грамотах, и в больших, и в меньших, и учинишь по тому, как есмя писали к тебе. И доколе есмя живы, от нашие стороны лиху не бывати. А ныне есмя, тебя сыном молвя, роту тебе учинили. А ты только те куны дашь, которые з Бараком попали, да сорока человек наших куны, также и которые наши с Сарыем шли, и Бешима с кунами не отдашь. И яз своего отечества оторкуся, а ты от сыновства отшол. Да з Барак Багатырем моллы моего куны были пять кафтанов, двои дараи, одни червьчаты, другие черны, да две фаты шелковы, да пятьсот золотников шолку, да конь. /л. 13 об./ То бы еси карачю моему Кудояру дал, также и сорока тех моих человек куны на сто тысяч алтын Кудояру же бы еси отдал. Да з Бараком же толды детей моих на двесте тысяч алтын кун попало вашим людем. И ты бы те куны казначею моему Кара Дувану отдал, перемолви ж жене тав в другоряд. И ты себе отцем меня не молвил и братом не зови. И моллы нашего тогды на тысячю кун было. Молвя, любовную грамоту послал есми.

А се грамота Шыидякова ж княжая: Силы находца. Сидахмат княжое слово. Князю Ивану ведомо б было: с отцом твоими меж нас рота была, и брат мой Мамай мырза запрелся того, да всех был ваших людей забрал, хотел поити на твою украину. Ино яз их унял сево /л. 14/ году. И только мое слово примешь, почень добрым пансырем и горностаиною и собольею кубою почень, и посла ево гораздо почтишь, и которые куны калге еси давал, и только тех ему не дашь. И только брат мой Мамай поидет всем нам рота порушити, так ведай, а Карпову бы да и Меншику ведомо было, да и Ивану Третьякову ведомо было. Да посла моего однолично гораздо почтили. Молвя, грамоту послал есми. [95]

А се грамота Шиидякова ж: Сеидахмет княжое слово. Ивану князю ведомо б было: всякой же год к отцу твоему Кытаи Сарыя послал был есми, а зa ним Бакы шол и землю твою воевали. И яз его прогонил в Крым к тебе правды своеи для. И ты бы ныне, которой наш базарянин /л. 14 об./ попал твоим людем в руки, Бешим и иные с ним его товарыщи, нашы люди с своими кунами, тех бы еси нам отдал и с их кунами. И только нам другом похочешь быти, да прислал бы еси нам краски да бумаги, да шпфрану. Учнешь же спор чинити и противстводелати, и ты нам роты своей отступися. А куны их десять тысяч коней, пять тысяч кафтанов, а иному товару и счету не ведаем.

А се грамота Шыидякова ж: Сеидахметево княжое слово. Князю Ивану ведомо бы было: большему сыну моему Салтан Ахмет мырзе после брата моего Мамая добрым бы еси его поминком почтил, как и того же, да и посла его почтил бы еси, пятинатцати сыном /л. 15/ моим то старейшой. На всякой год хочет ходити на нашу украину, ино яз его не пущаю, мое тебе братство то. И сею дорогою з братом моим, с Мамай мырзою, сына моего Солтан Ахмата ровно не посмотришь. И ты от братства от нашего отшел. Однолично бы еси сына моего посла почтил, а самому бы еси послал доброй поминок: шубу соболью, да шапку черну, да седло золочено и с уздою. Молвя, грамоту послал есми. А се на другой стороне писано: Сеидахметево княжое слово. Сына моего доброй паробок попал в руки вашим людем, Толлуком его зовут, и ты бы его нам отдал. Да сына моего четыре кони с ним жо попали, и ты бы и те кони нам отдал.

А се грамота Мамай мырзина: /л. 15 об./ Много хрестьянсково улуса государю. Из дальние земли ближнею мыслью много много поклон, молвя, слово то. Слышел еси, что мы с Божием заступлением живем, а ты бы также на многие лету в долгом веку здоров был. Отец твой, наш брат, многово хрестьянского улуса государь, князь Василей сего света ризы сволокся, оново света ризу оболокся, да ты бы здоров был, отца не стало, ино сыну ся юрт доставает. И ты по промыслу примай. Со отцем с твоим во многих местех меж нами рота и правда была. И сперва есмя крепко подержали, [96] и опосле уже в малых детех отец твой роту свою порушил. Которой посол наш Утеш у него был, и он на него ополелся в своем слове не устоял. Отец твой, роту свою на себя взяв, пошел, и мы своих послов года и два, и три за тем не посы/л. 156/лали к нему. Что отец твой роту порушил, и яз был межи Волги и Яика, которые люди были, многих с собою поимал. А хотел есми на тобя поити, на милосерднаго Бога надеясь, и кочевнаго улуса государь — брат мой старейшой, князь велики — нас унял, молвячи: порушил шерть, ино отец его порушил. А он что доспел, а яз брату своему князю ваши речи прикажу, и отца своего казну порушит и вам пошлет. Которой посол к тебе от него пришел, речи за ним таковы: От нас в головах тебе прямые речи есь, молвил князь. На брата моего сего году не ходите, моего слова послушает, а к тобе писал, чтобы ты каков не был, как отец твой. А чает тово, что ты о том о всем с ним переговоришь. И он молвил многово деи хрестьянства новой государь, опричь ему нас брата нет. А король, царь, хоти и его /л. 16 об./ вера, а ему великои недруг, а с ыную сторону крымской и на сем свете ему недруг, и на оном свете также недруг, и ночь, и день воюет. Сыны и дочери людские полоном чинит, ино ему опрочь нас брата нет. Да теми речми нас князь унял, поити не велел. А слуга твой Алиш говорил нам, молвит: «Великого князя словом говорю вам, чтобы есте к нему своих людей послали. А князь великии хочет казну свою рушити, а вам поминки посылати по вашему прошенью, пансыри крепкие да белые горностаи и черные соболи в головах». И как есмя послышели, что ты на своей правде стал, и мы ичку слугу Кытаи Ярлыгамыш Богатырева сына твоего здоровья отведати, Козюм Берли Богатыря к тебе послали есмя. Слово княжое словом осталося, а мы княжое слово чтим, сею дорогою на доброй правде /л. 17/ слова твоего стали есмя. И ты бы правды своее слово Козюм Берди Багатырю переговорил, тлько же сею дорогою прямых твоих речей и братства не будет. И тепере здоровы есмя. А се бы нижнее лихово да взяла, а верхнее бы ветри снесли, уже гораздо поговорим. Да опричь своего слова прислал бы ми еси шубу [97] соболью, а яз кому что говаривал, в том стою крепко. Да братству твоему знамя то, хчтобы ты на борзеи нам прислано не зазимуючи волен еси. Молвя, с тяжелым поклоном, с легким поминком грамоту послал есми.

А се грамота Мамай ж мырзина: Брату моему, князю, от Мамай мырзы из дальние земли ближнею мыслью многом много поклон. Слово то. Смерть ни от тебя, /л. 17 об./ ни от меня сстала, от праотца нашего Адама и от праматери нашие Евги так ся сстала. Отци умирают, а дети ся на юртех оставают. И ныне мы брата своего, великого князя, сошествие оплакуем, и большево своего посла, Утешова брата Козым Бердиа, послал есми, а гонцем большим Баисуфу послал есми з грамотою. А перед большим послом и перед многими гостьми своего порога паробка Куль Больмаса сююнча просити послал есми.

А се грамота Мамай ж мырзина: Ивану от Ших-Мамаи мырзы многом много поклон. Ведомо так есть: мы на своей земле, ходя, кочевали, пришол твой посол Алишь, молвил: «Пошли посла». И я послал, а с послом моим сто /л. 18/ человек моих. И нас почтишь, ты бы с них тамки не велел имати. Князю о том челом бьем. Молвя, грамоту послал есми.

А се грамота от Ших-Мамай ж мырзы: Ших-Мамай мырзино слово. Князю Ивану ведомо бы было: Как з братом нашим старейшим в братстве будешь, и мы по тому же будем. А как княжова посла почтишь, так бы еси и нашего почтил. Братья наши на тебя сего году пошли были, ино их князь да я не пустил. И только послов наших не почтишь, а к нам казны с своим боярином не пришлешь, и рота ся порушила. А ныне послал есми к тебе имилдеша своего Очая с хоразминьским юртом, братом ся есмя учинили. А ты бы ми прислал одну шапку доспешную золочену да седло золочено, только нас братом себе назовешь. Да от отца у меня остался был /л. 18 об./ базарянин Бешим да карачиа моего сын Кош Магмет, гораздо печалуюся, пожалуи, пришли. Да Кудояр же молвил великому князю: «Есть, государь, со мною к тебе, государю, от Шыидяка князя приказ его речи великие. И государь ж уже ли их велит собе говорити, или бояром своим велит говорити?». И князь великии велел им [98] итти в Набережную полату и высылал к ним Феодра Ивановича Карпова да дьяков своих Меншего Путятина да Феодра Мишурина.

И Феодр ему с товарыщи говорили: «Которые речи сказывал еси есть ко государю от князя, и государь наш послал к тобе. И Феодр сказал дияков, а дияки Феодра, /л. 19/ и ты их нам говори, и мы до государя донесем». И Кудояр говорил: «Божья воля ссталася, великого князя Васильа в животе не стало, и сын его князь великии Иван присылал к Шыидяку князю казака своего, доброго человека Алиша Бехметева, с товарыщы з грамотою, чтобы Шиидяк князь был с ним по тому же в дружбе, как был с ним отец его, князь велики Василий, и послал бы к нему Шыидяк князь своего большего посла. А и Шыидяк князь не столь был гневан на великаго князя, каковы были гневны на великого князя мырзы Ших-Мамай мырза и Мамай мырза и иные мырзы, и хотели итти воевати великого князя украин. И Шиидяк князь собрал к себе братью свою и всех мырз да говорил им: «С великим князем Васильем были есмя в недружбе, и ныне Божья воля /л. 19 об./ ссталась, великого князя Васильа в животе не стало, а сын его князь великии Иван учинился государем. И то не великим князем Васильем почалося, что его в животе не стало, да и не сыном его Иваном почалось, что он после отца государем ся учинил, а от него еще нам никоторые недружбы нет, а правду всякую Бог видит, и нам чего деля с ним бранитись, не видя от него никоторые неправды. А ведаете сами, Великие орды крымской царь Саип Гиреи неправду учинил, и что над ним учинилося, и астороканьской царь Яныбег неправду учинил, и что над ним ся учинило, и казанской, царь Магмед Аминь по тому ж неправду учинил, ино что и над[ни]м ся сстало. А нам, не видя от него никоторые неправды, про что нам с ним бранитись». И все мырзы, послушав князя, гнев отложили, а послали /л. 20/ послов своих».

Да говорил Кудояр: «Которые грабежи были при великом князе Василье, и то бы отдал князь великии». И Феодр им то поотмолвил: «Писал государь с Алишем, чтоб делом всем дерть учинити».

И сентября 19 день велел князь великии нагайским послом Кудояру князю с товарищы быти на [99] дворе. И высылал к ним с ответом Феодра Иванова сына Карпова да диаков своих Меньшово Путятина да Феодра Мишурина.

А се список ответной, что говорили Кудояру: «Князь великий велел вам говорити: Приехали /л. 20 об./ есте к нам от Шыи[дя]ка 4 князя и от мырз, и подал к нам от Шыидяка князя ты, Кудояр князь, грамоты, и вы, мырзины люди, подали нам от своих мырз грамоты. А в грамотах в своих Шыидяк князь и мырзы к нам писали, и словом нам ты, Кудояр, от Шыидяка князя говорил: «Которые дела и речи бранные делались межи отца нашего великого князя Василья и Шыидяка князя и мырз, и нам бы ныне тем долом управа учинити».

Князь великии велел вам говорити: «И как Божья воля ссталась, отца нашего великого князя Васильа в животе не стало, а на государствех мы государем ся учинили, и послали есмя к Шыидяку князю и к мырзам казака своего Алиша Бех/л. 21/метева. А писали есмя ко князю и к мырзам, чтоб князь и мырзы были с нами в дружбе и в правде по тому ж, как были в дружбе и в правде с отцом нашым с великим князем Васильем, и другу б нашему другом были, а недругу недругом, и на всякого нашего недруга были б с нами заодин. И люди б межи нас и гостины аргыши ходили безо всякие зацепки и задержаниа. А мы с князем и с мырзами и свыше хотим в дружбе быти, как был отец наш. А которые дела и речи были бранные межи отца нашего великого князя Васильа и Шыидяка князя и мырз, и тем делом всем дерть учинити на обе стороны. Так есмя ко князю и к мырзам писали. И ныне князь и /л. 21 об./ мырзы пишут к нам в своих грамотах о тех жо делех, которые мы им тогды ж отмолвили своими грамотами с своим казаком с Алишем».

Князь великии велел вам говорити: «И как есмя ко князю и к мырзам писали наперед того, что тем делом дерть, ино и ныне тем делом дерть на обе стороны. А князь бы и мырзы были с нами в дружбе и в правде по тому же, как были в дружбе и в правде с отцом с нашим с великим князем Васильем. И мы также со князем и с мырзами хотим быти в дружбе, как был в дружбе отец наш [100] князь великии. И послы б межи нас и гостины аргыши ходили на обе стороны безо всякие заце/л. 22/пки и задержания».

Князь великии велел вам говорити: «Да писал к нам князь в своеи грамоте и словом нам ты, Кудояр, говорил, что братья его и дети, многих людей собрав, хотели итти на нашы украины, и он против них стал и от того их унял. Ино то князь делает гораздо, что на своей правде крепко стоит и нам дружбу свою держит, и мы вперед к нему дружбу свою и добро свое и свыше хотим держати».

Князь великии велел вам говорили: «Да писал к нам князь и мырзы в своих грамотах и словом есте нам от них говорили, что попали в руки их люди нашим людем. Иные, сказывают, у нас на Москве, а иные в Городке. И нам бы, тех их людей доискався, ко князю и к мырзам отпустити. И которые люди при/л. 22 об./ходили наших украин воевати и попали в руки нашим людем ранены, и тех там и не стало. А иных к нам привели, и мы их и розослали в дальние городы и там пошлем. И будет, которые есть, и мы их князю отдадим, а в Городок пошлем, а велимся того допытати».

Князь великии велел вам говорити: «А ныне вас отпущаем, а с вами вместе посылаем ко князю и к мырзам своего доброго боярина. И как жо, даст Бог, будешь ты, Кудояр, у князя, а вы у своих мырз, и наш доброй человек вместе с вами будет у князя. И князь бы и мырзы все, содиначився, перед нашим добрым боярином нам правду учинили на том, что им с нами быти в крепкой дружбе и в правде, и другу другом быти, а недругу недругом быти, и на всякого не/л. 23/друга быти заодин. И нашего бы боярина, не издержав, к нам отпустили, а силы ему и нечти никоторой не чинили».

И Кудояр, выслушав речи, говорил: «Государь наш Шыидяк князь того деля писал к великому князю, что ево людей великие обиды ссталися от казаков от городетцких, дважды их побили и животы их пограбили. И князь бы велики того грабежу, доискався, велел отдати».

И Феодр с товарищы говорил: «Кудояр князь писал к великому князю и ты от Шыидяка князя о тех же делех говорил, что его людем от государя [101] нашего людей великие обиды ссталися. А государя нашего людем великие обиды от ваших людей сстались. Осенесь приходил Бакии князь на государя цашего /л. 23 об./ украины, на Мещерские места, и под Городом стояли, посады жгли и села воевали, и людей до смерти били, и иных головами с собою посвели, и животы их пограбили. А государь наш поплошился, потому что от князя посол пришел на украину, и государь наш к послу встречю с честью. А посол воюет, а сего лета также ваши люди, пришед на государя нашего украины, на Мещерские места, также села повоевали и пожгли и людей до смерти побили, а иных с собою живых головами посвели, и животы их пограбили. И государь наш того деля тем делом всем дерть учинил на обе стороны, хотячи со князем и с мырзами вперед быти в дружбе и в правде. А толко станет князь о том говорити, а государь наш против станет говорити. /л. 24/ А дело великое государя нашего, ино делу как състатися, князю того не мочно сыскати, что их люди учинили не гораздо, а государю нашему также того немочно доискатися, занже туто посмотри были люди не одни государя нашего, азстороканцы были и казанцы, и городетъскои казак был туто же, да, лихо учинив, ко государю нашему не едет. Ино как то сыскати, что у княжих людей взято». Да поговорив о том спорных речеи, да то оставили всем делом предним дерть.

И Феодр с товарыщы Кудояру говорили: «Кудояр, коли тобе государю нашему правда дати и посла государя нашего собе в руки взяти».

И Кудояр говорил: «Мы собе помыслим, да день вам скажем». Да поехали на подворье. /л. 24 об./

И сентября 24 день велел князь велики нагаиским послом Кудояру князю с товарыщы быти на дворе. А велел им итти в Набережную полату, и высылал к ним Феодра Карпова да дияков своих Меншего Путятина да Феодра Мишурина.

А велел им говорити: «Государь наш велел тобе говорити: писал к нам Шыидяк князь да и мырзы, чтобы нам с его людеи и з гостеи пошлин своих имати не велети, и тому тобе ответ будет. А которые лошади пропали и которых лошадей могли [102] государя нашего приказщики доискатися, и они их вам лицом отдадут. А лихих которых могли доискатися, и государь наш велел из их /л. 25/ статков денги взяти да за коне вам дати, которых конеи не доискалися. А от ваших людеи нашим людем около Города и по селам сила и обида велика чинится, бои и грабежъми. И вперед к нам ты, Кудояр, посольством поидешь, и ты бы с собою людеи и гостеи немного имал, чтобы тобе было без слова, а нам бы кручины безлепичные не было».

Да речь им Феодр с товарищи говорили: «Государь наш велел тобе говорити: как Божья воля състалася, отца нашего великого князя Васильа в животе не стало. И мы посылали к Шыидяку князю и к мырзам казака своего Алиша з грамотою, а писали есмя, чтобы Шыидяк князь /л. 25 об./ был с нами в дружбе и в правде по тому ж, как был с отцем с нашим с великим князем Василем в дружбе и в правде. И которые речи и дела были бранные межи отца нашего великого князя Вясильа и Шыидяка князя, и тем бы делом, всем дерть учинити на обе стороны. Да и здесе есмя с тобою велели говорити своему сыну бояръскому Феодру и дияком своим. И ты даи нам на том правду, что Шыидяку князю и мырзам быти с нами в дружбе и в правде, и другу другом быти, а недругу недругом, и на всех недругов быти им с нами заодин. А которого своего сына бояръского князю и к мырзам посылаем, и Шыидяку князю и мырзам над ним силы и нечти никоторои не учинити, а отпустити его ко государю нашему добровольно /л. 26/ без всякие зацепки». И Кудояр говорил, что с ним приказывал Шыидяк князь, чтобы князь велики людеи его грабеж к нему послал, занже на том казак Алиш Бехметев правду дал, что князь великии, сыскав, отдаст. А Феодр ему говорил: «Посылал государь наш казака своего Алиша Бехметева к Шыидяку князю и к мырзам з грамотами, чтоб Шыидяк князь и мырзы с ним в дружбе и в правде были. А о том с ним не приказывал, чтобы правду дал. И Алиш, туто же стоя, говорил, что князю дал правду на том, что послом их ко государю итти доброволно, а на ином правды не допытовал. И Кудояр то отставил да на шертной записи шерть дал. /л. 26 об./ [103]

A сe запись шертная, на чем дали шерть послы нагайские: Даю шерть великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии яз, Шыидяков княжой посол Кудояр, на том, что ко государю моему к Шыидяку Князю присылал князь великий Иван Васильевич всеа Русии с своею грамотою казака своего Алиша Бехметева. А в грамоте в своей писал князь великий ко государю нашему к Шыйдяку князю, что Божья воли ссталася, отца его великого князя Васильа в животе не стало, а на государствех учинился он государем. И государь наш Шыидяк князь был с великим князем Васильем в дружбе и в правде по тому ж, как был в дружбе и в правде с отцем его с великим князем Васильем, а которые дела /л. 27/ и речи бранные были межи великого князя Василия и Шыидяка князя и мырз, и тем бы делом всем дерт учинити, на обе стороны. И государь мой Шыидяк князь приказал к великому князю со мною, что с великим князем в дружбе и в правде хочет быти, как был в дружбе и в правде с отцем с его с великим князем Васильем, и другу его хочет другом быти, а недругу недругом, и на всех недругов хочет быти с ним заодин. А которые дела и речи бранные были великому князю Василью с Шыидяком князем и с мырзами, и тем делом всем дерть на обе стороны. И яз государю великому князю даю шерть по государя своего Шыидякову княжому приказу на том, что делом и речем предним всем дерть, а вперед государю моему Шыидяку князю великого князя другу другом быти, /л. 27 об./ а недругу недругом, и на всех великого князя недругов государю моему Шыидяку князю и его братье и детем и всем нагайским мырзам быти с великим князем заодин. А которой недруг великого князя поидет на великого князя украину, и пришлет князь велики ко государю моему к Шыидяку князю и Ших Мамаи мырзе и Мамаи мырзе 5, и Юсуф мырзе, и Исмаил мырзе, и всем мырзам на великого князя недругов великому князю пособляти и быти им с великим князем на его недругов заодин. А хоти князь великии ко государю моему к Шыидяку князю и к Ших-Мамаи мырзе, и к Мамаи мырзе, и к иным мырзам и [104] вести не пришлет, а възведают то государь мои Шыидяк князь и иные мырзы, что которои великого князя недругов поидут /л. 28/ на великого князя украину, и государю моему Шыидяку князю и Ших-Мамаи мырзе, и Мамаи мырзе, и всем мырзам, и не дожидая от великого князя присылки, на его недругов ему пособляти и помешка им чинити. А земле великого князя Шыидяку князю и Ших-Мамаи мырзе, и Мамаи мырзе, и всем мырзам и их братьем, и их детем, и их людем лиха никоторого не чинити и не воевати, и людем им своих на великого князя украину воевати не посылати. А которые люди великого князя будут на Поле или на Волзе, или которои великого князя посол и гости с ними будут от великого князя, х которому к иному государю Волгою или Полем, или от которого от иного государя к великому князю поидут послы и гости с ними Волгою или Полем, и над теми Вели/л. 28 об./кого князя людьми и над послы, и над гостьми государю моему Шыидяку князю и их братьем, и иным мырзам, и их людем силы и грабежу никак не чинити и их самих не имати. Также которых своих послов князь велики пошлет х которому государю и гостеи с ними Доном, или от которого государя поидут послы и гости с ними к великому князю Доном, и государи нашего Шыдяковым людем и иных мырз людем тех послов и гостей на Дону не стеречи и не имати тех послов и гостеи и не грабити, и лиха никакова не чинити. А которые государя моего Шыдяковы люди и братьи, и их люди и иных мырз люди без их ведома доспеют каково лихо великого князя украинам или которых великого князя людем и послов и гостеи, на Поле и на Волге, и на Дону пограбят /л. 29/ и головы поемлют, и государю моему Шыидяку князю и Ших-Мамаи мырзе, и Мамаи мырзе и их братье и иным мырзам тех своих людей сыскати. Да которых великого князя людей поемлют, и им, головами сыскав, без окупа отдати. А грабеж весь, сыскав, велети отдати, а их велети казнити, чтобы вперед от них великого князя украинам и великого князя людем на Поле и на Волзе, и на Дону лиха никакова не было. А нечто коли государь мои Шиидяк князь и Ших-Мамаи мырза, и Мамаи мырза, и иные мырзы, и их братья, [105] и их дети прикочуют близко к великого князя украине, и от государя моего от Шыидяка князя и от Ших-Мамаи мырзы, и от их детеи, и от всех мырз нагаиских, и от их людеи великаго князя украинным людем лиху никак не быти. /л. 29 об./ А что ныне князь великии Ивана Васильевич всеа Русии послал ко государю моему к Шыидяку князю своего доброго человека Данила Губина с нами вместе, и мне, Шыидякову княжому послу Кудояру князю, и Ших-Мамаеву мырзину человеку, и Мамаи мырзину человеку, да и всем мырзиным людем того великого князя человека Данила и толмача, и всеи людеи, которые с ними поидут, до своего государя до Шыидяка князя допровадити по здорову без всякие хитрости. А как будет великого князя человек Данило у государя моего у Шыидяка князя, и тому великого князя человеку Данилу и всем людем, которые с ним придут, от государя моего от Шыидяка князя и от Ших-Мамай мырзы, и от Мамаи мырзы, и от их братьи, и от их детеи, и от их людеи, и от всех мырз силе и грабежу никак не быти и пошлинам никак не быти. И, содиначився Шыидяку князю с мырзами, с своею братьею и з детьми и со всеми мырзами, перед великого князя человеком перед Данилом правда учинити, что им всем быти с великим князем в крепкои дружбе и на всех недругов быти заодин. И того великаго князя человека /л. 30/ Данила и всех людей к великому князю отпустити без всякие зацепки. А которые гости придут из великого князя земли к нашему государю к Шыидяку князю и к Ших-Мамаи мырзе, и к Мамаи мырзе, и ко всем мирзам в Нагаи, или которые будут гости наперед сего зашли, и над теми гостьми от Шыидяка князя и от Ших-Мамаи мырзы, и от Мамаи мырзы, и от иных мырз, и от их людеи силе и грабежу, и пошлинам лишним никак не быти. И приехати им и отъехати во государя нашего землю в Нагаи добровольно без всякие зацепки по сеи шерти в правду без хитрости.

И, дав правду, Кудеяр с товарыщи били челом о торгу, чтоб им торг ослободил. И князь великии им торг ослободил, а для береженья велел быть на бозаре воеводам Федору Михаиловичю Нагово, да Федору Григоревичу [106] Очину-Плещееву, да Ивану Вороно, а что нагаем ослободил купити, и то писано у казенных дьяков. /л. 30 об./

И как послы и гости нагаиские изторговали, а Кудеяр ещо не поотделался, и князь великии приговорил з бояры, что ему пригоже гостеи отпустити. А как Кудояр поотделаетца, ино его после отпустити. И велел гостеи наперед Кудояра отпустити.

И как Кудеяр поотделался, и сентября в 30 день князь великии Кудеяра князя с товарыщы к Шыидяку князю и к мырзам отпустил. А с ним вместе послал к Шыидяку князю и к мырзам своего посла Данила Губина сына Иванова, и поехал Данило с Москвы вместе с нагаискими послы с Кудояром князем с товарыщи сентября в 8 день.

А се грамота к Шыидяку князю: /л. 31/ Великого князя Ивана Васильевича всеа Руси слово. Шыидяку князю слово наше то. Присылал еси к нам своего посла Кудояра князя, и подал нам от тебя грамоты. А в грамотах в своих к нам писал еси и словом нам от тобя говорил посол твои Кудояр князь: Которые дела и речи бранные делались межи отца нашего великого князя Васильа и тобя, и мырз, и нам бы ныне тем делом управу учинити. И как Божья воля състалася, отца нашего великого князя Васильа в животе не стало, а на государствех мы государем ся учинили. И послали есмя к тобе казака своего Алиша Бехметева с своею грамотою. А писали есмя к тобе, чтобы ты и мырзы были с нами в дружбе и в правде, по тому же, как есте были в дружбе и в правде с отцем с нашим /л. 31 об./ с великим князем Васильем, и другу бы есте нашему другом были, а недругу недругом, и на всякого недруга были бы есте с нами заодин. И люди б нашы межи нас и гостины аргыши ходили безо всякие зацепки и задержаниа. А мы с тобою и с мырзами и свыше хотим в дружбе быти, как был отец наш. А которые дела и речи были бранные межи отца нашего великого князя и тобя и мырз, и тем делом всем дерть учинити на обе стороны. Так есмя к тобе и к мырзам писали в своих грамотах с своим казаком с Алишем. И ныне ты пишешь к нам в своих грамотах о тех же делех, которые мы дела тобе тогды же отмолвили своими грамотами с своим казаком с [107] Алишем и как есмя к тобе писали наперед сего с своим казаком с Алишем, и как /л. 32/ что тем делом дерть, ино и ныне тем делом дерть на обе стороны. А ты б и мырзы были с нами в дружбе и в правде по тому же, как есте были в дружбе и в правде с отцом с нашим с великим князем Васильем. А мы также с тобою и с мырзами хотим быти в дружбе, как был в дружбе отец наш князь великии, и послы б нашы межи нас и гостины аргышы ходили на обе стороны безо всякие зацепки и задержаниа. А ныне есмя твоего посла Кудояра Князя к тобе отпустили, а с ним вместе послали есмя к тобе своего доброго человека Данила Губина. И как, оже даст Бог, будет у тобя твои посол Кудояр князь и наш доброи человек, и ты б, Шыидяк князь, содиначився с мырзами, с своею братьею и з детми, и со всеми мырзами, перед /л. 32 об./ нашым добрым человеком перед Данилом нам правду учинили на том, что тобе и мырзым быти всем с нами в крепкой дружбе и другу нашему другом быти, а недругу недругом быти, и на всякого нашего недруга быти вам с нами заодин. И нашего бы еси доброго человека Данила, не издержав, к нам отпустил, и силы бы ему и нечти от тобя и от твоей братьи, и от ваших детеи, и от всех мырз, и от всех ваших людеи никоторого никак не было, чтоб и вперед нашым добрым людем межи нас ездити было доброволно безо всякие зацепки и задержаниа. Да писал еси к нам в своей грамоте и словом нам от тобя говорил посол твои Кудояр князь, что братья твои и дети ваши, многих людеи собрав, хотели итти на нашы украины, /л. 33/ и ты против их стал и от того еси их унял. Ино то ты, князь, делаешь гораздо, что на своеи правде крепко стоишь и к нам дружбу свою держишь, и мы вперед к тобе дружбу свою и добро свое, и свыше того хотим держати. Да писал еси к нам и словом нам от тобя говорил посол твои Кудояр князь, что попали в руки ваши люди нашым людем. Иные тех людеи у нас на Москве, а иные в Городке. И нам бы тех людеи, доискався, к тобе отпустити. И которые люди приходили нашых украин воевати и попали в руки наших людеи ранены, и тех там и не стало. А иных к нам привели, и мы их разослали в дальные городы, и там [108] пошлем. И будут которые есть: и мы тех тобе дадим, а в Городок /л. 33 об./ есмя послали, а велели тех людеи пытати.

А се грамота Мамаи мырзе: Великого князя Ивана Васильевича всеа Русии слово Мамаи мырзе. Слово наше то: присылал к нам Шыидяк князь посла своего Кудояра, а ты вместе с Шеидяковым жо княжым послом присылал к нам ичку своего Кузюм Берде Богатыря с своею грамотою. А в грамоте в своеи к нам писал еси, что мы к вам писали в своей грамоте с своим казаком с Алишем, как есте были в дружбе и в правде с отцем нашим с великим князем Васильем, и вы б по тому ж с нами были в дружбе и в правде, и люди б /л. 34/ наши меж нас и гостины аргыши ходили безо всякие зацепки. И ты к нам писал в своеи грамоте, что с нами хочешь быти в дружбе и в правде по тому ж, как есте были с отцем нашым великим князем Васильем. И мы ныне Шыидякова княжево посла и ваших людей к вам отпустили, а ко князю есмя и к нам послали своего доброго человека Данила Губина. И вы б были с нами в дружбе по тому ж, как есте были в дружбе и в правде с отцем нашым великим князем Васильем, и другу б есте нашему другом были, а недругу недругом, и на всех наших недругов были бы есте с нами наодин. А мы также со князем и с вами хотим быти в дружбе по тому ж, как был отец наш, и послы б наши меж нас и гостины аргыши ходили на обе стороны безо всякие /л. 34 об./ зацепки и задержания. И как доидут до вас вашы люди и наш доброи человек Данило, и князь бы, содиначився с вами, со всеми мырзами и с своею братьею, и з детми, и со всеми мырзами, перед нашим добрым человеком Данилом нам правду учинили на том, что князю и вам быти с нами в крепкои дружбе и другу другом быти, а недругу недругом, и на всякого нашего недруга быти, вам с нами заодин. И нашего бы есте доброго человека Данила, у собя не издержав, к нам отпустили. А силы бы ему и нечти от вас и от ваших детеи и от всех мырз, и от ваших людеи никоторые не было, чтобы и вперед межи нас добрые люди ходили безо всякие зацепки. Да писал еси к нам, что попали в руки ваши люди нашим людем, /л. 35/ иные, [109] сказывают, у нас на Москве, а иные в Городке, и нам бы тех людеи, доискався, к тобе отпустити. И которые люди приходили наших украин воевати и попали в руки нашим людем ранены, и тем там и не стало, а иных к нам привели, а мы их розослали. И будут которые есть, и мы их вам отдадим, а в Городок есмя послали, а велели тех людеи допытатись.

А к Ших-Мамаи мырзе и ко Юсуф-мырзе и к Исмаил мырзе грамоты з Данилом з Губиным посланы таковы ж, какова послана грамота к Мамаи мырзе. /л. 35 об./

А се речь Шиидяку князю. Говорити от великого князя Шиидяку князю Данилу Губину: «Князь великии Иван Васильевич всеа Русии велел тебе поклонитись». А опосле того поминки подати. А опосле поминков грамота подати. А опосле грамоты речь говорити: «Князь великии велел тебе говорити: присылал еси к нам своего посла Кудояра князя, а в грамоте своеи к нам писал еси, и словом нам от тебя говорил посол твои Кудояр /л. 36/ князь, что мы писали к тебе с своим казаком с Алишем в своеи грамоте, что б ты был с нами в дружбе и в правде по тому же, как еси был с отцом с нашим с великим князем Васильем в дружбе и в правде. И люди бы наши межи нас ездили, и гостины аргиши ходили без всякие зацепки. И ты к нам писал в своеи грамоте, что хочешь с нами быти в дружбе и в правде по тому ж, как еси был с отцом с нашим. И мы ныне твоего посла Кудояра князя к тобе отпустили, а с ним вместе послали есмя к тобе своего доброго человека Данила Губина. И ты б был с нами в дружбе и в правде по тому ж, как еси был в дружбе и в правде с отцом с нашим с великим князем Васильем, и другу б есте нашему другом были, а недругу недругом, и на всех бы еси наших недругов был с нами заодин. А мы с тобою и с мырзами /л. 36 об./ хотим быти в дружбе по тому ж, как был отец наш. И люди б наши меж нас ездили, и гостины аргиши ходили без всякие зацепки и задержаниа. И как до тебя доедет твои посол Кудояр князь и наш доброй человек Данило, и ты б, Шиидяк князь, содиначився с своею братьею и з детми, и со всеми мырзами, перед нашим добрым человеком [110] перед Данилом нам правду учинил на том, что тебе и всем мырзам быти с нами в крепкои дружбе и в правде, и другу нашему другом быти, а недругу недругом, и на всякаго нашего недруга быти тобе и мырзам с нами заодин. И нашего бы еси доброго человека Данила у себя не издержал, к нам отпустил. А силы б ему и нечти от тебя и от твоеи братьи и от ваших детей, и от всех мырз, и от всех ваших людеи ни/л. 37/которые не было, что б и вперед добровольно межи нас нашим людем ходити без всякие зацепки и задержанья на обе стороны».

А се речь мырзам. А се говорити от великого князя Мамаи мырзе Данилу Губину: «Князь великии Иван Васильевич всеа Русии велел тобе поклонитись». А опосле того поминки подати. А опосле поминков грамота подати. А опосле грамоты речь говорити: «Князь великии велел тобе говорити, чтобы ты был с нами в дружбе и в правде /л. 37 об./ потому ж, как еси был с отцем с нашим с великим князем Василием в дружбе и в правде. И люди бы наши межи нас ездили и гостины аргиши ходили безо всякие зацепки и задержанья. А мы со князем и с вами хотим по тому ж быти, как был отец наш». А Ших-Мамаи мирзе и Юсуф мырзе, и Исмаил мырзе Данилу так жо поклон правити и речь говорити.

А се память Данилу. Память Данилу Губину. Како же, даст Бог, приедет в Нагаи к Шыидяку князю и кого к нему пришлет князь встречю, а велит /л. 38/ ему подворье указати, и корм ему от Шыидяка князя привезут, и Данилу по тому дати, что пригоже, шуба лехкая или однорядка, а не в пошлину. А в пошлину Данилу никому ничего никак не дати. А хто ему подворье укажет, а корму не явит, и ему тому человеку не давати ничего. А как велит ему Шиидяк князь быти у собя и кого по него пришлет, и Данилу тому человеку не давати ничего. А как поидет ко князю, и хто у него станет каких пошлин просити, и ему пошлин не давати никаких.

А говорити ему: «Присылал ко государю нашему Шыидяк князь своего посла Кудояра князя, и Ших-Мамай мырза и Мамаи мырза, и Юсуф мырза и иные мырзы своих людей, чтобы государь [111] наш ко князю и к ним добро свое и любовь держал. А они со государем /л. 38 об./ с нашим хотят быти в дружбе и в правде по тому ж, как были с отцем с его великим князем Васильем, и государь наш ко князю и к мырзам добро свое и любовь хочет держати. И меня государь мои послал ко князю и к мырзам, а посол Шыидяков и Мамаев человек, и Юсуф мырзин человек, и всех мырз люди государю нашему правду учинили на том, что мне от князей и от мырз, и от их братьи силы и грабежу никак не будет и пошлин на мне никак не имати. И государь наш по тому меня и послал, и мне ныне какая пошлина давати. А от государя нашего х которым царем, к его братье послы ходят, и кои там пошлин никаких нет, а мне здесе пошлины какие давати». Да в пошлину Данилу одно/л. 39/лично ничего никому никак не давати. А нечто батог покинут да учнут пошлины просити у батога, и кои тут пошлин никак не давати. А и у двереи учнут пошлины просити, ино не давати жо. И нечто его не пустят ко князю и мырзам х которому, ино прочь итти, а пошлин никак не давати. Опричь того, хто его чем почтил, и Данилу тому за его добро дати, что пригоже, а не в пошлину, а в пошлину однолично не давати Данилу ничего.

А велит ему Шыидяк князь и мырзы, х которому приедет, итти прямо к собе и зацепки ему никоторые не учинят, и о пошлинах ему не учнут говорити, и Данилу итти прямо к Шыидяку князю и к мырзам. И пришед ему к Шыидяку князю /л. 39 об./ и к мырзам, от великого князя поклон правити и поминкы подати, и грамота подати, и речь говорити по записи по великого князя наказу.

Да быв Данилу у Шыидяка князя, да ехати ему в улусы к Ших-Мамаи мырзе и к Мамаи мырзе, и к Юсуф мырзе, и к Исмаил мырзе да и к женам к их итти, х которои с ним посланы поминкы. И также им поклон правити и поминки и грамоты подати. А к иным мырзам в улусы ни х кому однолично не ехати. А х которым мырзам от великого князя посланы поминки, опричь тех мырз, которые имены писаны в сеи памяти, и Данилу тем мырзам давати поминки у Шыидяка князя в улусех, или у Ших-Мамаи мырзы, или у Мамаи /л. 40/ [112] мырзы, или у Юсуф мырзы, или у Исмаил мырзы, которой х которому приеде мырзе в улус, и ему им тут поминки подати. Да в улусы к иным мырзам однолично не ездити; опричь Шыидяка князя и тех четырех мырз, которые в сеи записи написаны.

А нечто взмолвят Шыидяк князь и мырзы Данилу: «Писали мы к великому князю, что нашым людем от городетцких казаков великие убытки сстали, и князь бы велики, того доискався, к нам прислал, и князь велики нашых убытков ничего не велел отдати».

И Данилу говорити: «Князь, господине, как Божья воля ссталась, отца нашего великого князя Василья в животе не стало, и на государствех учинился государем сын его государь наш князь велики Иван. И к вам государь наш послал казака своего Алиша Бехметева /л. 40 об./ з грамотою. А писал к тобе и к мырзам, что б вы с ним были в дружбе и в правде по тому ж, как есте были в дружбе и в правде с отцем его с великим князем Василем. А которые дела и речи бранные были межи государя нашего великого князя Василья и тобя и мырз, и тем бы делом всем дерть учинити на обе стороны. И как твои посол Кудояр на Москву приехал и подал государю нашему от тобя грамоту, и ты писал в грамоте о тех жо делех, которые тобе отмолвил своими грамотами с своим казаком с Алишем. И государь наш велел говорити с твоим послом с Кудояром, что тем делом прежним быти непригоже, занеже государя нашего землям ваши люди много лиха учинили, приходили не однова землю государя нашего воевали, людеи головами имали, и животы их имали, и под городы стояли, и посады жгли, и людей многих побили. И только /л. 41/ то государю нашему стати говорити, а дерти тому не учинити, ино как дружбе быти. А князь пишет, что его люди пограблены, ино их будут грабили крымци, азтороканцы, азовцы и казанцы. А государя нашего хоти будет, и были тут человека два или три или колко нибуди городетцких, ино лихих где нет, а тот, пограбив, ко государю нашему не едет, и что взял, того ко государю нашему не везет. А чего мог доискатися отец государя нашего князь [113] велики Василеи, и он то к вам послал. А ныне где что собрати, а но и самих добыти немочно. И князю о том говорили, а государю нашему того отыскати немочно, ино так же дружбе не быти. И Кудояр, о том поговоря, да то и отставили, на обе стороны делом всем дерть учинили, да и правду на том посол княжои /л. 41 об./ посол Кудояр учинили и мырзины люди, что передним делом всем дерть. И ныне бы, дал Бог, вперед добро было. А нечто по грехом сстанется, меж государя нашего людеи и княжих людеи бранное дело, и вперед бы управа была на обе стороны».

А нечто взмолвят Данилу: «Посылали мы своих послов к великому князю, да и гости наши с ними многие ходили. И послу чти не было, а гостем торговати не дали, что им надобе, а людеи наших пограбили. А иных соромотили, а иных до смерти побили, а лошади у них крали. И вперед нам как послов посылати и гостем ходити?».

И Данилу говорити: «Мы, господине, того не ведаем, чтобы послом чти не было. Как пришла весть к государю нашему, что /л. 42/ идут ко государю нашему ваши большие послы, и государь наш послал их встретити на украине детей боярских многих да велел им корм давати. И до Москвы их велел беречи, едучи дорогою, что б от государя нашего людеи насильства никоторого не было. И мы того не слыхали, что б им где нечеть учинена. А как на Москву приехали, и государь им по тому ж честь велику учинили и беречи их приставил добрых людеи, чтоб б им ни от кого лиха не было. А государя нашего дети боярские говорили гостем, что б не ходили и не ездили ни куды торговати. Кто их позовет, которого купити что, а торговали б на базаре. Занеже государство великое, ино лихого где нет, ино бы хто чем не оманул и лиха не учинил. И люди ваше, того не послушав, да учали ездити /л. 42 об./ по своей воле не по пригожим местом и ставитися учали межи собя далече по лесом и по оврагом. А иные учали ездити не по пригожим местом. И что будет над кем ссталося, и то не государя нашего приказных людеи небреженем, ваших людей самоволством. Говорят ему: там не езди, а он поехал, ино его уберечи не мочно. А торг им государь весь [114] ослободил, опричь того, чего из государя нашего земли не пущают в ыные земли, а послом все ослободил купити, что им надобе. А лошади, которые продавали, и приказщики государя нашего того обыскати, да лихово, доискався, казнят. А из животов из их на ком, что мочно взяти, и они деньги платили. А о всех делех государевы приказные люди обыскивают да доищутца лихово, и о них и казнят. А чего могут гибели доискатись, и они то отдадут вашим людем. А коли /л. 43/ лихово не добудут, ино гибель на ком имати. А опричь, где жалованья и нечти, государя нашего вашим людей лиха никоторого не было. А лихой человек что учинит, не государь его учит. А ис Москвы, господине, пошли ваши люди самовольством без приставов да, идучи, и подуровали: людей государя нашего грабили и животину имали. И государь наш, жалуючи, и что б брани не было, да и в том брани великие учинити не велел, а послал детеи боярских, а велел их дорогою проводити до украины. А лошади пропадали, иное не ведает, где пропадали, и тому как управа учинити и где наити лихово, а он и места не ведает, где пропала. А которые сказали, имянно где пропали у них лошади, и государь наш обыскати того велел, и кого доискались, ино его казнят. А за кони деньги дадут, а иные кони лицем дадут. /л. 43 об./ И ныне Кудояру дали за кони семдесят рублев и пять рублей да лошадей з дватцатеров лицом дали».

А нечто взмолвит Шыидяк князь Данилу Губину, чтоб Данило дал Шыидяку князю и всем мырзам правду по тому ж, как дали великому князю правду Шыидяков посол Кудояр князь и иных мырз люди, и Данилу Шыидяку князю правда дати по записи, какову запись дал князь велики Данилу, и не прибавити опричь тое записи ничего.

А нечто учнут Данилу говорити, чтобы и Данило дал правду, а учнут что перед тою записью прибавливати, /л. 44/ и Данилу говорити: «Приказывали есте ко государю нашему с своими послы, чтоб государь наш к вам дружбу свою и добро свое держал. А вы государя нашего другу другом хотите быти, а недругу недругом, и на всех недругов хотите со государем нашим, быти заодин. Да на [115] том ваши послы государю нашему и правду учинили, и государь мои к вам дружбу свою и добро свое хочет держати, и людем своим государь наш вашим людем лиха никоторого не велел чинити, да и правду мне на том государь мой велел вам учинити. И яз вам на том правду дам, что к вам государь мой добро свое и дружбу свою хочет держати».

Да опричь тое записи, какова ему запись, да на [на]ином ни на чем Данилу правды однолично не давати да говорити о том по великого князя наказу. /л. 44 об./

А нечто Шыидяк князь и мырзы Данила к великому князю не отпустят, а велят ему зимовать у собя, а молвят ему, что ему итьти против зимы нелзе, и Данилу говорити Шыидяку князю и мырзам: «Велели есте, господине, побыти мне у собя, ино то вы ведаете, и вы, господине, о том учините ведомо государю нашему, пошлите к великому князю человека, что вы мне велели у собя побыти, чтоб государю моему ведомо было, чего для вы мне велите у собя быти». И пошлют Шыидяк князь и мырзы людей к великому князю, и ему послати с ним вместе великого князя казаков, из с тех, которые с ним посланы, да отписати к великому князю про тамошние дела подлинно. А нечто Шыидяк князь и мырзы к великому князю своих людеи не похотят послати и Данилу не ослободят, человека послати к великому князю и ему как будет /л. 45/ мочно, так ему домышлятися, на зиме ли, на весне ли рано, чтоб ему послати человека к великому князю, а с ним отписати о всех о тамошних делех подлинно, чтобы князь велики безвестен не был. Будет ему и с казаком мочно послати, ино и з с казаком послати, опричь Сабаки, а будет не мочно ис казаков послати, ино добыти человека полоненика или татарина, а что будет пригож ино ему дати, только бы у великого князя в осень по синему леду и в зиму, и на весне рано весть была, про все бы про тамошние дела князь велики ведал, да про Казань собе пытати о всем деле, сылка ли им в Казань ест ли? И будет есть, и они о каких делех съсылаютца, да к великому князю о всем о том отписати однолично, что там услышит, и о всех ему о [116] тамошних делех отписати подлинно. И Юсуф мырза дал лы за Яналея царя дечерь, и что про то молвя, /л. 45 об./ мирны ли с Казанью вперед хотят ли быти, и что про все дела слух ему льзе ли оттоле самому ехати. И Данилу Шыидяка князя и мырз проситись, чтоб его к великому князю отпустили. И отпустят его к великому князю, и ему наперед собя послати к великому князю казака великого князя, кого пригоже ис тех, которые с ним посланы, опричь Сабаки. А к великому князю ему с ними отписати, что его Шыидяк князь отпустил и кого с ним Шыидяк князь и мырзы послали своих послов, да про тамошние ему дела отписати про все подлинно: где нагаи кочюют и где зимовали, и куды им чает итьти, и на сю сторону кто по синему леду на весне не перелезли, и как нагаи с Азстораканью, и как Азсторокань с нагаи, и ходили ли нагаи на казаков. И будут ходили на казаков, и они что учинили, и ссылка ест ли с Азстораканью и с казаки, и ис Крыма у них хто бывал ли, /л. 46/ и они кого в Крым посылывали ли, и вперед нагаи хотят ли итти на казаки, и будет итти, ино о кою пору итти? И о всех о тамошних делех отписати подлино, кого ни пошлет к великому князю.

А нечто взмолвят о поминкех, что князь велики прислал к ним поминков мало, и Данилу говорити: «Ныне государь мой послал к нам со мною свои поминки, а вперед государю нашему учнете правити, и другу его другом будете, а недругу недругом, и на всех недругов будете заодин, и дело государьское учнете делати, и государь наш к вам свое жалованье и дружбу, и свыше учнет держати». Да говорити о том по великаго князя наказу: /л. 46 об./ «А и ныне о чем есте ко государю писали, и государь наш сверх поминков то к вам послал».

Да писал к великому князю Шыидяк князь и Мамай мырза, и иные мырзы о полону. И нечто Данилу учнут говорити о полону — и Данилу говорити: «Которые люди попали в руки государя нашего людем ранены — и тех и не стало, а иных ко государю нашему привели, и государь наш, розослал их в дальние городы, и государь наш велел там послати. И будут которые ваши люди есть — [117] и он их к вам пришлет, а в Городок государь наш послал, а велел того опытати, да кого могут доискатись — и государь наш тех людей к Шыидяку князю и к мырзам пришлет. /л. 47/

А се память Данилу ж другая: Память Данилу Губину, како же, даст Бог, будет у Шыидяка князя — и дела большие поделает, и ему Шыидяку князю и мырзам от великого князя говорити: «Князь великии велел тобе говорити. Присылал еси к нам посла своего Кудояра князя, а мырзы к нам присылали своих послов, а с ними гости были в нашеи земле 6. И мы гостем часа того ослободили торг, и Кудояр отделался, и мы его отпустили, да и гостеи есмя отпустили. И гости, не дожидаяся Кудояра князя, прочь пошли, да идучи, на украине много нашим людем лиха учинили, людеи наших головами имали, и животы их грабили. И ты б, Шыидяк князь, лихих людей велел доискатися, да их бы еси велел показнити, а головы людтцкие и что пограбили — то бы еси велел, сыскав, /л. 47 об./ отдати нашему послу Данилу. А вперед станете к нам посылати послов своих, и гости с ними поидут в наши государьства — и вы б послом своим приказывали, чтоб того берегли, людем бы нашим, от ваших людеи силы и грабежу никоторого не было. И нечто взмолвят Данилу: гости дуровали и князь великий о чем их от того не велел уимати, — и Данилу говорити: «Государь наш, их жалуючи, послал их проводити детей боярских, чтоб им от государя нашего людеи лиха никоторого не было. И как государя нашего дети боярские воротились, и они, поворотив на украину, учали дуровати, а мочно было их и тут угонити да от тое уняти, да государь наш, не хотя брани, за ними ходити не велел людем своим». А что нагаи идучи, взяли, и тому послан Данилу /л. 48/ список. И Данилу говорити, чтоб князь и мырзы тех голов велели сыскати и рухлядь, да Данилу отдали. И отдадут, что вельми добро, а не отдадут — и том поговорити да положити то на Бога.

А се запись шертная. Нечто похочет Шыидяк князь привести к шерти Данила, на чем Данилу [118] Губину дати правда Шыидяку князю, на сей записи. Апричь того правды не давати.

Даю правду на том, что прислал ко государю к моему, к великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии, Шыидяк князь своего посла Кудояра князя, и иные мырзы своих людей, чтоб государь наш, князь великий, к Шыидяку князю и к иным мырзам добро свое и дружбу свою держал. А Шыидяк князь /л. 48 об./ и иные мырзы государя нашего другу хотят другом быти, а недругу недругом, и на всех недругов со государем нашим хотят быти заодин. И государь мой, князь великии, к Шыидяку князю и к Мамай мырзе, и к Ших-Мамай мырзе, и к Юсуф мырзе, и к Исмаил мырзе, и ко всем мырзам добро свое и дружбу свою хочет держати и на недругов на Шыидяковых и Мамаевых, и иных мырз, государю нашему вам пособляти. И которые были дела и речи межи государя нашего великого князя Василья и Шыидяка князя и мырз, и тем делам всем дерть на обе стороны. А людем государя нашего Шыидяковых княжих людей и Мамаевых, и Ших-Мамаевых, и Юсуфовых, и Исмаилевых, и всех мырз людеи никак не воевати, ни бити, ни грабити и силы им никоторые не чинити, и татбою им Шыидяковым людем и иных мырз людем лиха никоторого не чинити. Также /л. 49/ государя нашего мещерским казаком Шыидяковым княжим людем и Мамаевым, и Ших-Мамаевым, и Юсуфовым, и Исмаилевым, и всех мырз людем лиха никакова не чинити, ни бити, ни грабити, ни татьбою им лиха никакова не чинити. А нечто где государя нашего люди без государя нашего ведома Шыидяковым княжым людем и всех мырз людем каково лихо учинят, или казаки городецкие каково лихо учинят, и государь наш, тех лихих людей доискався, велит показнити, а взятое, сыскав, велит отдати. А которые послы Шыидяковы, и всех мырз послы и гости с ними с торгом приидут во государя нашего землю, и тем послом и гостем во государя нашего земле задержания никак не будет, притти им и назад отоити безо всякие зацепки, и силы им никоторые никак не будет. /л. 49 об./

Лета 7043 сеньтября 25 день дано нагайскому послу Кудояру за кони, что, сказывает, у них украли, 65 рублев, а лицом отдано 10 коней. [119]

И того ж лета октебря 8 день писал к великому князю с Резани наместник князь Петр Ивановичь Репнин, что нагайские гости, идучи украиною, украину воюют и людей в полон емлют и села жгут.

А се грамота от князя Петра Репнина: Государю великому князю Ивану Васильевичю всеа Руси холопи твои Петрец Репнин да Иванец Хрипунов челом бьют. Прибежал, государь, к нам сторож Данилко Шелекин октебря 1 день, а стерегли, государь, на Прони во Есеньского Броду и сказывал, государь, нам Данилко: слышел звук 7 /л. 50 об./ велик за Пронею в Тимохинской деревне Хоненова да после же, государь, Данилка, того же часу прибежал к нам сторож Гридка Чернышев, Данилков товарищ, а сказывает, государь, пришли на их сторожевища татаринов с петнацать на Покров Святой Богородицы о солночнем всходе. И мы, государь, в те места посылали про те люди доведатися Федка Фролова сына Перова с товарыщы. И Федко, государь, к нам отослал товарыща своего Истому Гавердовского. А сказывает, государь, Истома: приходили в те места татарове, нагайские гости, которые с Москвы пошли, а идучи деи, государь, по селам и по деревням грабят. Да прибежал, государь, к нам сторож Киндяк Киселев октебря 2 день с прибыльной сторожи, з Дону от уст Рожны, а сказывает, государь, Киндяк: пришли на их сторожевища шесть человек перед Покровом, во вторник о солнечном заходе, да изрозгоняли. /л. 50 об./ И Киндяк, государь, сказывает, у них утек, а товарищов своих не ведает: взяты ли или не взяты. Да здесе, государь, говорили есмя с твоими воеводами, которых еси государь послал провожать нагайских гостей, чтое нагайские гости, идучи, по деревням грабят. И воеводы, государь, послали на украину Ивана Васильева сына Селиванова, а с ним восмьдесят детей боярских того доведатися и твоеи государевы украйны поберечи. Да прибежал, государь, к нам Михайлов крестьянин Верхъдеревского с Ямн Федько Куньдяпин, да Семенов крестьянин Верхъдеревского Федько Голова октебря в 3 день, а сказывают: емлют [120] татарове деревни Малинища да ионо Ямни деревни. И твои государевы воеводы со всеми детми боярскими пошли за ними, а князь Иван тать, государь, пошел с ними же вместе. /л. 51/

И князь великии приговорил з бояры, что ему о том пригож за Кудояром послати, что они, идучти украиною, не по пригожу деют, идучи украиною. Украину великого князя воюют и людей в полон емлют, и села жгут. И послал князь велики за Кудояром с речью толмача чюру Остафьева сына Руделева.

А се речь Кудояру князю с чюрою: Говорите от великого князя нагайскому послу Кудояру князю Ивану Остафьеву сыну Руделева чюре. Князь великии велел тобе говорите: «Приезжал еси к нам от Шыидяка князя да и мырзы послов своих, а с вами гости пришли. А писал к нам Шыидяк /л. 51 об./ князь в своей грамоте, чтоб нам вас, послов и гостеи, не издержав, отпустити. И мы часа того гостем торговати ослободили да вас есмя и гостей, не издержав, отпустили. И ты гостей, наперед собя отпустил, и гости, идучи, на нашых украинах лиха много починили, людей нашых головами имали и животы их грабили, и деревни жгли. Да и иные украинные места воевали, деревни жгли и людей в полон имали. И ты, Кудояр, положи на своем разуме: пришел ты от Кудояра князя 8 посольством, и мы вас жаловали и, пожаловав, вас отпустили з жалованьем и с честью с великою отпустили к Шыидяку князю, а гостем торг ослободили и без задержания их отпустили. И мы чаяли, что /л. 52/ вы к нам з добром ходите, а вы гостей наперед отпустили, и гости на украине много лиха учинили, людей нашых головами имали и животы их грабили, и деревни жгли. И мы чаем того, что вы межи добром ходите, а вы такие дела делаете. И нам было против над вами также учинити, да ныне, хотя дружбы с Шыидяком князем и с мырзами и жалуючи, тобя, Кудояра, и вас, послов, отпущаем. И вы ныне поидите к Шыидяку князю. А как, даст Бог, быдешь ты, Кудояр, у князь, а вы у мырз, и ты б от нас Шыидяку князю молвил, а вы мырзам, чтоб тех лихих людеи [121] Шыидяк князь и мырзы велели доискатись, которые нашым людем лихо учинили, да их велели показнити, /л. 52 об./ а головы изстатки все, сыскав, велел отдати нашему послу Данилу Губину. А вперед Шыйдяк князь и мырзы учнут к нам посылати своих послов и гостей отпущать в нашы государства, и Шыйдяк князь и мырзы послом своим и гостем приказывали, чтоб послы и гости ходили бережно, и нашим людем от гостей силы и грабежу никоторые не было, в том бы межи нас безлепичные брани не было». Да наговорив чюре речь Кудояру князю, да молвити ему от великого князя речь Ивану Дмитреевичю Шеину да Ивану Зворыкину, чтоб ехали с нагайским послом с Кудояром князем. И отпустили их по великого князя наказу и проводили бы их, доколе будет пригоже. /л. 53/

И октября 12 день писал к великому князю с Резани наместник князь Петр Репнин, что нагайские гости, идучи, великого князя украину воюют и села жгут, и людей в полон емлют. А Кудояра уже наместники с Резани отпустили.

И князь великий приговорил з бояры, что ему пригоже за Кудояром послати казаков своих с своею грамотою. И послал князь велики за Кудояром з грамотою татар своих резаньских батраковских Темеша Бахметева с товарыщи. А послал их князь велики отпустити с Резани Юшка Звягина.

А се грамота с Темешем за Кудояром: /л. 53 об./ От великого князя Ивана Васильевича всеа Русии Шыйдякову княжому послу Кудояру князю и всех мырз послом. Пришел к нам ты, Кудояр князь, от Шыйдяка князя посольством, а вы от мырз к нам пришли посольством. А с вами гости пришли в нашу землю, и мы вас жаловали, а гостей есмя пожаловали торговати, ослободили, и вас есмя и гостей отпустили без всякого задержания, а нечти вам никоторые не было. Так же и гостем силы никоторые не было, и проводы есмя гостем учинили, а не береглися есмя от них никоторого лиха потому, что вы нам правду учинили, что Шыйдяку князю и мырзам быти с нами в дружбе, и лиху от их людей никоторому не быти. И мы понадеяся на вашу правду, да не потому есмя и бере/л. 54/глися. И ныне, идучи, гости нашы места украинные воевали и людей в полон имали, и лошади, и животину имали: [122] двесте голов с собою взяли, а иных многих побили, а иным, подрезывая, подошвы метали, а лошадей с триста взяли, а животины и животов лютских, платья и иные рухляди безчислено поимали. Ино, Кудояр, гораздо ли так делаете, вы посольством пришли, а с вами гости пришли да такое лихо учинили. И нам было над вами не мочно ли за то чего учинити, да, не хотя дружбы рушити с Шийдяком князем и с мырзами, вас есмя отпустили. И ныне, где доедешь тех своих гостей, и ты б тех нашых людей всех у них собрал и лошади, и рухлядь всякую, да воротил на нашу украину, чтобы вперед в том брани не было. А нечто на Поле невъзможешь у них тех наших людей сыскати и рухляди, и как, даст Бог, доидете до князя /л. 54 об./ и до мырз, и ты б от нас князю говорил: «А вы, мырзины послы 9, мырзам, чтоб тех наших людей всех сыскав и рухлядь к нам прислали, а тех бы лихих людей велели показнити, которые нашим украинам лихо учинили, чтоб вперед таких дел не чинили, и в том бы межи нас, нашим послом и гостем путь не рушился». Писан на Москве лета 7040 третьяго октября 13 день. /л. 55/

А се грамота к Данилу к Губину с Темешем з Бехметевым сыном с товарищы: От великого князя Ивана Васильевича всеа Русии Данилу Губину. Послали есмя список о полону, что нагайские гости, идучи, на наших украинах людей в полон имели и деревни жгли, и животы их грабили. И мы к тобе не потому писали, тогды нам сказали, что мало взяли. А ныне к нам писали, что имали полону и лошадей и животины много. И что взяли, и мы тому послали список. А нечто доидет тех гостей Кудояр на Поле или у Волги, и ты б Кудояру и мырзиным послом говорил, чтоб у гостей тот наш полон и рухлядь, и лошади собрали да воротили к нам. А будет Кудояру немочно у них наших людей собрати, и как будешь у князя и у мырз, и ты б Шийдяку князю и мырзам говорил, чтоб тех лихих людей Шиидяк князь и мырзы велели доискатись, да тех лихих людей велел показнити, и наш бы полон Шиидяк князь и мырзы весь, сыскав, к нам отпустили. [123]

А се память Данилу Губину. Память Данилу Губину писали с Резани на/л. 55 об./местник князь Петр Репнин; что взяли, идучи, нагайские татарове: в полон людей двесте человек, а лошадей взяли триста, а животину рогатого взяли с пятьсот, а рухляди взяли платья и всякие домашние рухляди безчисленно много взяли, а иных людей до смерти побили, а иным людем пяты подрезывали да их метали. И ты б говорил Шиидяку князю и мырзам по нашему наказу.

А се память Юшку Звягину, как ему Темеша с Резани за Кудояром отпустити. Память Юрью Звягину сыну. Говорити ему на Рязани наместнику князю Петру Ивановичю Оболенскому. /л. 56/ Князь велики велел тебе говорити: «Которых наших людей имали на Рязанской украине нагайские гости, и мы приговорили послати за Кудояром князем з грамотою татар своих рязанских бардаковских. И ты б часа того отпустил за Кудояром наших татар: Темеша Бехметева Влалово да Магнуша Бехметева Юнусова, да Урака Уразова, да Кечема Шатаакъ Мышева, Есаша Кечятова. И будет тем нашим казаком мочно ехати на своих конех, и ты б их на их конех отпустил, а будет им немочно на своих конех ехати, и ты б им велел дати кони з города, взяв и оценив, да которая сходит, ино наем заплатити, а не сходит, ино за нее цена заплатить. И их бы еси отпущал не мотчая, чтоб им ранее доехати нагайского посла Кудояра с нашею грамотою. А грамоту есми /л. 56 об./ и другую грамоту Данилу Губину послали к тебе с Юшком, и ты б те грамоты у Юшка взял да и отпустил бы еси наших татар грамотами не мотчяя, а приказал бы еси им, чтоб ехали не мотчяя, чтоб им ранее Кудояра доехати, а не наедут его на Поле, и они б за ним и до Волги ехали, а от Волги бы воротилися назад, да как приедут, и ты б их к нам прислал».

И генваря в 28 Темеш с товарищы к великому князю приехал, а сказал великому князю, что Кудояра на Поле доехал, и Кудояр приказал с ним к великому князю: как деи яз буду у государя своего у Шиидяка князя, и яз деи о том грабеже Шиидяку князю скажу. /л. 57/

И маия 2 день приехали из Нагаи от Данила [124] от Губина великого князя казаки: городетской вожь Ян Булат с товарыщы, з грамотою. А сказали великому князю, что Шыидяк князь послал к великому князю гонца своего Кара Дувана з грамотою.

А се грамота от Данила к великому князю с Ян Булатом с товарыщы: Государю великому князю Ивану Васильевичу всеа Руси холоп твой Данилко Губин челом бьет. До Волги есмя, государь, дал Бог, твоим государьским здоровьем, и до нагайских улусов дошли по здорову ноября 19 день. И Мамаев, государь, Исмаилев посол и всех мелких мырз учали, государь, у меня поминков просити. И яз, государь, пришел х Кудояру, да учал у них отговариватся по своему государеву наказу: /л. 57 об./ «Даст Бог, у Шиидяка князя буду и у мурз, тогды и поминки будут». И они, государь, учали меня соромотить, и Собака — татарина бил и лошади у нас поотъимали и кипы, государь, порозрезали все. И по Аразлы мурзу по Шигимова сына по княжово послали и по иных мурз. И Кудояр, государь, нас покинул, да поехал прочь. И они, государь, нас соромотившы и грамоты, государь, хотели пожечь и поминки, государь, сильно поимали. А что, государь, Шиидяку князю и Ших-Мамаю мырзе, и Исуп мырзе поминков послано в тай и по их прошенью; и Момай мырзе, что в тай и по его прошенью послано, те, государь, поминки у нас. А говорят, государь, доидешь де и ты до князя, ино деи и половины поминков не будет и мурзам нашим. И выбравши, государь, у нас /л. 58/ лутших семеро лошадей, да нас, государь, покинули, и мы, государь, побежали Кудояровым следом. И Кудояра, государь, есмя угонили. И Кудояр, государь, побежал и днем и ночью пять день. А говорит, государь, Кудояр: «То де и князь ведает, а мне де и вам не пособит, а они де и хотели и меня убить». Да говорил мне, государь, Кудояр: «Яз де и служу государю, великому князю прямо, на чем есми шерть дал, дополна. Да и есми допытался, что де и Ивак мырза Алачев сын пошел на великого князя украйны, а с ними триста человек. А тому, сказывают, с месяц перед его приходом Ардай да Алей мырза Асановы, дети княжие наряжаютца. Да и иные мырзы хотят, [125] уставивши свои улусы на зимовищех на Волге, у переволоки, а хотят итти дополна на великого князя украйны». /л. 58 об./ И яз, государь, послал к тебе, ко государю, с тою грамотою татарина Карача да Биисубу. И после того, государь, на дороге Кудояр како учался, государь, росговати с Юсуповым послом. И он, государь, пришел ко мне поминков Юсуповых просити. И яз, государь, у него учался отговаривати по своему государеву наказу. И он, государь, учал мне лаяти и кипы велел резати, и поминки, государь, силно поимал. А шуба, государь, что в тай послана, да пансыр к Юсупу, то у нас осталася. И как есмя, государь, приехали в Шыидяковы княжие улусы, ино государь, угонил нас на дороге Шыидяков сын Салтан Ахмат мырза, да учал, государь, меня к собе звати х корнишу. И яз, государь, к нему на корныш не поехал по твоему государеву наказу. И он, государь, ко мне прислал пошли просити: «Дай де и с собя три девять, а со всякаго вьюка по девяти». И яз, государь, ему пошлин не /л. 59/ дал ничего, а отговаривался есми, государь, у него по твоему приказу. И он, государь, у меня ограбил, кипы порозрезал, да выбрал, государь, у меня шуб бельих и сукон луньских, и всякой рухляди с шестьдесят рублев с московскую. И как есмя, государь, приехали блиско княжово улусу, и князь, государь, ко мне прислал встречю Току Дувана, велел мне, государь, дати корм яловицу да подводы. И преехал есми, государь, ко князю декабря второй на десять день. И князь, государь, прислал ко мне Деку Дувана, поминков своих имати, да и пошлин своих учали просити. И яз, государь, им пошлин не дал, а отговаривался по твоему государеву наказу. И назавтрее, государь, приехал Така Дуван с теми же товарищы, да нас, государь, всех обыскали. Да и поминки, государь, Шыидяковы, и что по его прошенью, /л. 59 об./ и в тай шубу тайную, и Ших-Мамаеву шубу, что в тай, и Мамаю что послано по его прошенью, и шубу тайная, и Юсуп мырзе шуба тайная, да паньсырь — то, государь, князь велел все поимати к себе. А что, государь, поминки посланы к Ших-Мамай мырзе и по его прошенью, то, государь, князь велел отдати Ших-Мамаеву послу. А посол, государь, был на [126] Москве, Ших-Мамаев княжой человек. Да князь же, государь, взял что из Янглычевых поминков: шубу кунью за зуф. А у Ших-Мамаевы жены шубу, а Исака мурзы сукно. А у меня, государь, что было моей рухляди, то, государь, все князь велел поимати на собя. А на завтрее, государь, после княжого грабежу, приходили, сказываются, пошлинники от трех орд и придверники — пошлин просить. И яз им, государь, пошлин не дал /л. 60/ по твоему государеву наказу. И что, государь, осталося у княжого грабежу, ино, государь, они пограбили. И приехал, государь, карачей княжой, Салтанаком зовут. А у меня, государь, однорятка на мне осталася, и он, государь, и тое хател за пошлины сняти. И яз, государь, пошлин ему не дал по твоему государеву наказу. И он, государь, меня бил и лаял, и Собаку татарина. А иного было ему, государь, у меня нечего взяти. И он, государь, детину взял Ординцова, оцепив его за шею, к лошади к хвосту привязал и, держав его, государь, да отпустил, и всем, государь, карачеем дал надо мною князь волю в пошлинах грабить. И им, государь, у меня взяти нечево: ни лошади, ни рухляди не оставили. А корм, мне, государь, князь давал по ся места недели, в три четыре по телонку. А корныш, государь, мне князь дал месяца февраля в третий день. А на корныше /л. 60 об./ есми твои государевы речи говорил и о полону, по твоему государеву наказу. И князь, государь, речей всех выслушал, а мне, государь, речи никоторых туто не учинил. А молвит, есть ми речи, да говорить тебе нынечя. Да пить мне. государь, велел понесть. А молвит: «Потому тобе из своих рук не подам, что на государя на твоего злоблюся». И опять, государь, к тобе, ко государю, стал гонца посылать. И он, государь, нам велел быть у корныша. И мы, государь, х корнышу приехали. И он, государь, нам пойти к собе на корных не велел, да прислал, государь, к нам Тику Дувана да Кождовлетя. А велел говорити: «Посылаю де и с тем ко государю к твоему гонца, что де и неправда отца его, а нынеча его, что де и городетцкие татарове грабили у Барака мою казну и гостей моих сорока человек. А сего лета посол /л. 61/ мой шел из Казани Салтанак, [127] ино его городетцкие же ограбили. А что у моих людей грабили, мою казну и мой полон у них, что на Москве. И яз того у них прочил и не мне того не отдали. И яз посылал о том г братье думать. И похочет де и со мною быть государь твой в дружбе и в правде по тому ж, как еси был с отцем с его; и он бы мою казну, и что людей моих грабили и полон мой весь, сыскав, ко мне прислал, да поминки бы ко мне прислал, что слал поминки к Магмет-Кирею царю, а что к Магмет-Киреевым князем, то бы к моим карачеем. А не отдаст моей казны и полону, и поминков не пришлет, что к Магмед-Кирею царю царю посылал, и яз де и з братьею иду на его землю воевать, а шерть с меня доля. И ты де и /л. 61 об./ пишы то к своему государю». И яз, государь, им говорил: «На чем Кудояр и мурзины послы шерть давали, что тем делам прежним дерть, и о поминках по твоему государеву наказу». И они мне, государь, о всех о твоих делех государевых ответу не учинили. А здесе, государь, князю сказал Кара Дуван, что будто Бараков грабеж и полон Кудояру отдали. И Кудояр де и не захотел сам взять. И ты, де и, государь, пошли меня з гонцом, и они де и Бараков грабеж и полон пришлют. А Кудояр, государь, сказывают, князю говорил, что шерть дал княжею душею по его наказу. А не станешь де и ты стоять на своей правде, то де и ты ведаешь. И князь, государь, сказывают, на Кудояра в том опалу учинил, /л. 62/ а гонца, государь, сюда отпущал, а Кудояра в ту пору не было. А что, государь, князь у нас велел поимати Ших-Момаевы и Момаевы, и Усуповы, и чего Янглычевы не дал поминков и по их прошенью, и что и в тай послано, и он, государь, к нам прислал говорити Теку да Кождовлетя, да Алача, да Току: «Только де и ты скажешь, или которой татарин какому человеку, что яз поимал мурзины поминки, или де и мне учнешь о том бити челом, и мне де того велеть казнити смертною казнью». А грамоты, государь, что посланы к мурзам, у меня. А как есми, государь, был у них у корныша, и он, государь, мне не велел к собе итти ни одинова, как и гонца ко государю отпустил месяца февраля 26 день. А людей, государь, моих и ардынцов [128] только есми выпросил послати дву человек, а тем, государь, ехати не велел. Да здесе, государь, /л. 62 об./ не доезжая княжово улусу, откупил племянника своего городетцкого и татарин, Бахтеяром зовут. И как есмя, государь, приехали во княжой улус, и князь, государь, нам велел стати у Токи Дувана. И Тока, государь, того его племянника у Бахтеяра отнял. А просил у государя у Бахтеяра отднорятки, а хотел ему того полоняника отдати. И Бахтеяру, государь, было однорятки добыти немочно. И он, государь, его ночи рознастал донага, мало до смерти не замучил. А полонянин, государь, тот и сего дни у Токи. А которая нам, государь, здесе есть нужа, а от князя нам, государь, нет оборони ни в чем. А мурзы, государь, зимовали: Ших-Мамай мырза, Исуп-мырза — за Яиком. А пришла весть к Ших-Мамай мырзе от Юрьгеньского царевича. А сказывают, государь, что казаки дополна /л. 63/ хотят итти Нагаи воевать. А сказывают, государь, казаки сильны, и колмаки им передалися; и Ших-Мамай, Исуп и иные мырзы, кои с ними кочюют, стоят в заставе за Яиком на реке на Еме всю зиму, берегутся от казатцкой орды. А Кошум мырза и Мамай мырза, и Исмаил мырза, и Келмагмет, и Урак, и все мелкие мурзы, собравши людей, сказали: «Пошли черкас воевати». А они, государь, стояли в заставе — от Крыму береглися всю зиму. А прибежал, государь, ис Крыму Бока князь Асанов сын, а сказывал, что Ислам соединачивается с Астороханью, а хочет Нагаи воевать. И они, государь, не верячи х Астараханскому царю, да взяли особою шерьтию царевичев: Аблеи Салтан, да Истемир Сальтан, да /л. 63 об./ Аблал Губии, да Ашик мурза, да Сеика Ибулаази, а с ним триста человек. И как, государь, весна стала, ино, государь, все имянные мурзы перевезлися Волгу на Ногайскую сторону. А с Астороканью, государь, послы ссылаютца, сказывают, государь, отманываютца. А х Асторокань, государь, от них бережетца, они, государь, ее хотят отманкою взять. А Исуп, государь, мурза за Яналея царя дочерь свою дал. А Нагаи, государь, с Казанью мирны, послы межи ими были до нашего приходу. А сказывают, государь, от Шиидяка князя х Казанским князем речь была: «Только [129] де и Яналия царя с Казани сошлете, и яз де и пошлю к великому князю, чтобы де и на вас людей послати. А отселя яз иду и з братьею вас воевать». А Шийдяку, государь, сказывают, говорил Исуп /л. 64/ мурза, чтоб то велел говорить казанским князем. А изо Царягорода, от зятя от его от Сат Кирея царя, приехал Боз Гиреи Абыз. А сказывают, государь, труской сказывал Башем воюютца. И Шиидяк, государь, к зятю к своему к Сап Кирею царю послал своего человека Алчю. А того, государь, не ведаем о чем промеж их ссылка. А здесе, государь, слух, что де и Ардай да Алей Асановы дети княжие, и иные мелкие мурзы дополна хотят итти на твои государевы украйны. Да что есми, государь, писал к тобе, ко государю, с Ываном с Алеевым, что ми сказали Бахтеяр да Якиш: «Шиидякова сына княжово Сюундюка мурзу убита от городетцких казаков. Ино, государь, Сюундук мырза жыв». Да здесе ми, государь, говорил Тека Дуван: «Чтоб де и меня князь велики звал своим холопом, /л. 64 об./ а на меня, де и в том Бог, что де и ему, государю, хочю прямо служити. И князь велики бы тем грамотам не потаковал, что к нему Шиидяк пишет, стоял бы де и крепко. А ко князю бы з гонцом отписал и поминки прислал, как было преж сего. А меня бы государь пожаловал, прислал мне свое жалованье в тай: шубу кунью или лисью, нынеча ми нужно государево жалование: дочерь замуж даю. А яз вперед своему государю хочю прямо служыти». А у Шийдяка, государь, он верямянной человек и к нам, государь, его в твоих государевых делех береженья много. Да здесе, государь, у Шиидяка князя Алиш взял седло нагайское деревцо, ялся ему, государь, делать золотом, каковы, государь, ты посылаешь. Да Алишев брат Девлечар у княжово человека, у Енгелдея взял третьяк. /л. 65/ А прислати было ему узда черькаськая, а княжое, государь, было седло, и что княжово человека узду прислати с Кудояром. И князь, государь, ко мне присылал, а велел писати к тобе, ко государю, чтобы де и Алишу велели прислати. А не пришлет — и хто ко мне приедет, и мне велети на том взяти. А х тобе, есми, ко государю, послал с Шыйдяковыми гонцы твоих государевых казаков: Енбулата да Чюраша [130] Собакова. Да здесе, государь, Шыйдяк князь на Енбулате ардабазарцу в Алишевом деле велел взяти семь третьяков.

И маия 23 день Кара Дуван на Москву приехал. И князь велики его велел поставити на нагайском дворе. /л. 65 об./

И маия 27 день велел князь великий нагайскому гонцу Кара Дувану быти на дворе. И Кара Дуван, пришед к великому князю, от Шыйдяка князя великому князю правил челобитье. Да подали грамоты.

И князь великий Кара Дувана звал карашеватись и велел ему сести, и подал ему меду в стола место. Да сказали им еству да мед на подворье.

А се грамоты с Кара Дуваном с товарищы:

Бог богатый и щедрый всех изобилуя. Победителя Сеид Ахматово княжое слово неправому верою Ивану ведомо б было. Отец твой стар человек был, а с нами в правде /л. 66/ был, и на наши улусы мещерских людей коней отганивати ни один человек не бывал, также и наши люди вашему одному куряти неповинны. И после того, отец твои Василей лет уже и пять, и шесть на нашы улусы мещерян напустил, животину нашу поимали, и гости наши пойдут, и ни у них также животину крали. А в Казань посылали есмя своего посла Барак Богатыря в головах, a с ним шестьдесят человек, а с ними было моее казны на двесте тысеч алтын кун. И то твои люди мещерьские у них взяли. И тобя наше слово не поспело с стати, отца твоего в животе не стало. А ныне ты остался. И яз к тобе посылал просити, и ты сказал, что тем делом дерть учинена. Ино, государь, кунам тем яз, коли яз дерть не учиню. А кто поимал те куны, и мы того ли языком дерть учиним. И ты б /л. 66 об./ те наши куны, двести тысяч алтын, отдал. И наперед сего, покойник князь велики, что имал своего взимка, сто тысяч алтын, и ты тот взимок ныне дай сполна. Взмолвышь же, что нет, и ты, кто тобя ежогод воевал, Магмед Гирею царю, что давал еси шестьдесят тысяч алтын, и ты то дай. Учнешь жо опор или затейку чинити, отец наш праведной князь к вам до Москвы дохажывал. А нас перед осенью туто же смотрити тобе надобе, Бог даст. [131] Слава Богу, Темир Кутлуевы царевы дети нам повинилися, Иваков царев сын и тот нам повинился со всеми своими товарыщи и слугами. Казатцкой царь Хозя Махмет царь с пятьюнатцатью сыньми у нас живет, /л. 67/ триста тысяч моих казаков. И братье моей и детем моим, всем им от пятинадцати шуб, посколькуся 10 им достанет. От кольких лет после царя, которые куны давал еси ему, тех забыл еси. И Бог тот юрт нам дал, и тот взимок нам дашь: двесте тысяч алтын кун дашь. И мы на первом слове стоим. Взмолвишь же, что нет, и ты нам нашие правды поступися, и где хочешь бой поставити с нами, на котором месте, и ты скажы. А которые наши люди к тобе пошли, и ты б их, пятинатцати ден боле не задержав, отпустил. А сево году, Ивак мирзу в головах, да пошлинника своего Салтанака в головах, осенесь в Казань посылал есми, а с ними триста человек, иноих побили /л. 67 об./ и триста тысеч кун моих поимали. И ты бы и то дал. Да Бешимом зовут, в головах, осмьнатцать человек с ним попало к вам в руки, и мы их посылали у тобя наперед сего просити, и ты их не дал. И ты бы ныне дал. А имена их: первый Хубян да Бурънак, да Асман, да Хош Магмет, да Лукман, да Баисуфу, да Чюваш. А тобе, Федору Карпову, то ведомо: какова правда наша была с Васильем. И ныне бы те куны, двесте тысеч алтын, Кара Дувану дали, а Кара Дуванову бы слову верили. А посол наш Зиен Суфу на свою пошлину пошел. А будет чево в сей грамоте и не написано, и вы б Кара Дувано/л. 68/ву слову верили. Молвя, с нишаном грамоту послал есми, лета девятсот четыре десят перваго в начале марта месяца. Писан в счастливом Сарае. Да послал есми с Алишем с татарином седло литовъское, а ему было его позолотити, да конь взял у меня. А прислати было ему мне узда, да Федору Карпову поклон, чего для меня с своим государем в недрузех чинити, ктобы штидесят человек моих, куны ко мне прислали.

Июнь 1 день князь великий Шыидяковых княжих людей, Кара Дувана с товарыщы к Шийдяку князю отпустил. А с ними вместе послал к [132] Шиидяку князю своих казаков: Янбулата с товарищы, вожа городетцкого с своею грамотою. А поехал Янбулат с товарищы с Москвы вместе с Шиидяковыми /л. 68 об./ княжими людми с Кара Дуваном с товарыщы. Июня 2 день.

А се грамота к Шыидяку князю с Янбулатом с товарыщы:

«Божиим веленьем великого государя Ивана Божею милостию государя всеа Русии и великого князя володимерского, московъского, ноугородцкого, псковского, смоленского, тферского, югорьского, пермьского, болгарьского и иных, государя и великого князя Новагорода низовъские земли, черниговъского, резаньского, волотцкого, ржевского, бельского, ростовского, ярославского, белозерского, удорьского, обдорского, /л. 69/ кондинського и иных, Шыйдяку князю слово наше то.

Отпустил еси к нам нашего казака Янбулата с товарищем, а с ним вместе прислал еси к нам своих людей: Зиень Суфу да Кара Дувана своею грамотою. А в грамоте в своей к нам писал еси к нам негопригожу, не нам на срам, большее к своему непригодству, ниже слышится где укорные речи, или имяни убавление, которой государь ко государю писал бы. А хоти где и пря случится меж государей в котором деле, и они о том и речи пишут, и говорят, а не укорне хоти велми спорно будет. А мы после отца своего на чем тобе молвили, на том и стоим. И на чем нам посол твой Кудояр за тобя твоею душею правду дал, ту и держим. И ты бы свою правду памятовал, /л. 69 об./ а с нами был по тому ж, как еси был с отцем с нашим с великими князем Васильем. И дело б еси наше поделав, по тому, как есмя приказывали к тобе с своим послом з Данилом. Посла бы еси нашего Данила со всеми его людьми к нам отпустил, и с ним вместе послал бы еси к нам своего болшего посла, доброго своего человека. Да и гостем бы еси ослободил ходити в нашы земли с торгом, чтобы нашы люди межи нас ходили безо всякого замешкания, и гости бы ходили безо всяких зацепок. А ныне есмя к тобе твоих людей отпустили, а с ними вместе послали есмя к тобе своего казака Янбулата. И как до тебя доедут твои люди и наш казак Янбулат, и ты бы нашего посла [133] Данила не мотчая к нам отпустил и своего посла к нам послал. /л. 70/ А наперед бы еси нашего посла и своего посла, отпустил к нам нашего казака Янъбулата, а с ним к нам написал, как к нам нашего посла отпущаеш, чтоб нам то ведомо было». Писан на Москве. Лета 7043 майа месяца.

А се грамота к Данилу к Губину:

«От великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в Нагаи послу нашему Данилу Губину. Прислал еси к нам казака нашего Янбулата да своего человека з грамотою. А Шыидяк князь прислал к нам своих людей: Зиень Сюфу да Кара Дувана, с своею грамотою. И мы Шыидяковых княжих людей к нему отпустили. А с ними вместе послали есмя к Шыйдяку /л. 70 об./ князю с своею грамотою казаков своих: Янбулата с товарищы. А какову есмя грамоту послали к Шыйдяку князю, и мы с тое грамоты послали к тобе список. И как Янбулат приедет в Нагаи, и ты б шел ко князю, а Янбулату велел с собою итти, да князю бы еси велел от нас поклон правити и поминок подати, и грамота подати Янбулату. Да сам бы еси просился у князя по нашей грамоте, чтоб тобя князь к нам отпустил не мотчая, и своего бы посла с тобою к нам послал, и гостем бы ослободил итти в наши земли. А наперед бы вас отпустил к нам Янбулата, чтоб нам то ведомо было, как тобя от пущает, и своего посла к нам посылает. А там будучи, о всем /л. 71/ бы еси нашего дела делал по нашему наказу и как тобя Бог вразумит.

И того ж лета учали приходити вести, что крымские царевичи хотят итти на великого князя украйны, а нагайские мырзы Кошум и Урак, и Келмагмет на сей стороне Волги кочюют, а Крыму недрузи. И князь велики послал к мырзам своих казаков городетцких 11, Шеръ Хозю с товарищы, з грамотами, чтоб крымским царевичем помешку чинили. А поехал Шер Хозя с товарищы с Москвы августа 15 день.

А се грамота к мырзам Шер Хозею с товарищы: /л. 71 об./

«Божиим веленьем великого государя Ивана Божею милостию государя всеа Русии и великого [134] князя слово володимерского, московского, ноугородцкаго, псковскаго, смоленскаго, тферского, югорскаго, пермьскаго, вятцкого, болгарского и иных, государя и великаго князя Новагорода низовские земли, черниговского, резанского, волотцкого, ржевского, бельского, ростовского, ярославского, белозерского, удорского, обдорскаго, кондиньскаго и иных Урак мырзе слово наше то. Слухи нас дошли, что ваши недрузи — крымской царь и царевичи со многими людми хотят ити воевати. И вы б своего дела берегли. А нечто пойдут на нашы украйны, /л. 72/ нам недружбу чинити, и вы б нам дружбу свою учинили: крымскому бы есте царю и царевичем помешку чинили на нашы бы есте им украйны приходити не дали. А мы вам дружбу свою и добро свое хотим деръжати. А ныне есмя послали к вам с сею своею грамотою своих казаков: Шер Хозю Ильясова сына с товарищы. И как до вас наши казаки доедут, и вы б тех наших казаков, не издержав, часа того к нам отпустили. А нашего бы есте дела от крымских людей поберегли. А с нашими бы есте казаки к нам отписали про свою дружбу: как нам хотите дружбу чинити. И дело наше и свое своими недругими хотите делати, чтоб нам то /л. 72 об./ ведомо было. А которые и иные мырзы на сей стороне Волги, а с вами не в одном месте, и вы и с теми смолвку учинили, и дела нашего берегли. А мы и к тем мырзам дружбу свою и добро свое хотим держати. Писан на Москве. Лета 7043 августа месяца.

А Исмаил мырзе и Келмагмет мырзе таковы ж грамоты:

«И лета 7044 декабря 18 день Шер Хозя с товарищы из Нагаи приехал. А сказал великому князю, что Чемаш мырза и Усек мырза, Исмаил мырза, Келмагмет мырза, Урак мырза, Уразлы мырза, Енаи мырза, Бакы князь, Довлет Казы /л. 73/ мырза и иные мырзы — братья их меньшая и дети, послали к великому князю своюх людей: Чемаш послал своего слугу Курътку, а Усек мырза послал имилдеша своего Тогулбая, а Исмаил мырза человека своего Тоузара, а Келмагмед человека своего Баитерека Баимакова княжово сына, а Урак своего человека Таза имилдеша, а Уразлы своего человека Карамыша Халилева, Енаи мырза [135] человека своего Баикшы имилдеша, а Бакы князь своего человека Юмле имилдеша. И князь великий послал встречю к нагайским гонцом Федора Иванова сына Ларивонова, да толмача Савастьяна Аврамова, а велел нагаем кони, идучи дорогою, продавати, да и тамгу с них велел князь великий поимати, чаял с ними гостей.

И декабря 26 день нагайские гонцы на Москву /л. 73 об./ приехали. И князь великий велел их поставити на городетцком дворе за Яузою того деля, что они сами не похотели стати с Шыйдяковым княжим послом Кудояром и з гонцы.

И генваря 2 день велел князь великий нагайским гонцом Курътке с товарищы быти на дворе. И Курътка, пришед к великому князю, от Чемаш мырзы правил великому князю челобитье. А от Усек мырзы, а от Исмаил мырзы и от иных мырз их люди правили великому князю челобитье. Да подали грамоты. И князь великий звал их крашеватися, да велел им сести. И, посидев мало, отпустил их на подворье. И велел им еству и мед сказати на подворье. /л. 74/

А се грамота Чемаш мырзина:

«Чемаш мырза князю челом бьет. После ведомо б было, князь нас другом назовет. И мы в дружбе с ним стоим. И коли нас другом собе назовет, и он от нас другом себе назовет, и он от нас войны им не чаит, так вери. А будет от Крыма рать на тобя, и мы помешку учиним. А ныне есмя правды твоея и дружбы отведати, Учь Куртку слугу своего послал есми, чтоб его гораздо почтили. Жиковиною запечатав, грамоту послал есми»…

А се грамота Урак мырзина Алчагырова княжово сына:

«Урак мирзино слово. Князю поклон. После ведомо бы было: наши отцы князи были, а ваши отцы также князи были. Сколько меж ими /л. 74 об./ добра было. А ныне бы х меж нами добро было. Что себе у нас приметить, ин к нам прикажи. А что мы поприметим, и мы к вам прикажем. И взмолвышь, что еси доброй брат со мною, и кто тобе недруг, тот и нам недруг будет, да чтоб еси мне не постоял за пансырь за доброй, за крепкой, молвя. Таза имилдеша своего послал есми к тобе. С [136] печатью грамоту послал есми. Да послал мой человек к вам, а ныне де и у служивово у вашего у татарина у Темея, а зовут его Шабазом, и ты б eгo, взяв, ко мне прислал».

А се грамота Уразлы мирзина Шигимова княжова сына:

«Уразлы мирзино слово. Ивану князю поклон. Ныне слышели есмя всем мырзам /л. 75/ поминки пришли, а мне чево для и не прислали. И ныне, которой от нас посол пошел к вам, и яз, к тому прикошевав с Халиковым княжим сыном с Кармышем, легкой поминок тяжолой поклон послал есми. И сею дорогою как к нам что пришлешь, ты ведаешь, и по по тому и познаем»...

А се грамота Келмагмедь мырзина, Алчагирова княжово сына:

«От Келмагмед мырзы великому князю Ивану челобитье. После ведомо бы было: и ныне слову знамя то, чтобы князь великий человека своего ко мне прислал. Слову и правде знамя то: и нам, и ему Крым недруг. Всяков же год Янай мырза перебив пришел. А ныне Бакы князь также воевал пришел. Да чтоб князь великий меня добрым поминком нашел. /л. 75 об./ Слову знамя то: наши так будут, а его зде будут без оскудения. И ныне Бакы князя, Янай мырзу да Исак мирзу, как нас смотритъ, так бы их и смотрил. С логким поминком, с тяжелым поклоном Баимова княжово сына Байтерека послал есми. Как почтить — он ведает. Да чтоб князь великий прислал мне пансырь со всем полным доспехом. Дружбе знамя то, чтоб, не издержав, отпустил. Жиковиною запечатав, грамоту послал есми. От отца нашего и дядь война будет, или от Азторхани война будет, или от Крыма война будет. Отколе весть ни уведаю, вестовщик яз тому. Моей правде знамя то. Да как мне пригоже въздети, прислал бы ми еси доспех. Самим нам коли незгода сталась, и люди наши в полон попали. И коли приходил /л. 76/ на украйну Магмед Гирей царь, и толды мой паробок попал к вам, Кутлуяром зовут, и тово доищутъся, и оне бы к нам прислали».

А се грамота Усек мырзина старово нагайского князя Асанова сына:

Усек мырзино слово. Ивану князю челом битье. [137] После ведомо б было: с отцем с нашим в друзех еси был. И ты б и с нами в братстве был — легкой поминок, тяжелой поклон послал есми с ымилдешем своим, с Тогуй баем. Как почтишь его, ты ведаешь. А мне б еси за пансырь, да за шелом не постоял. Молвя, грамоту послал есми.

А се грамота Исмаил мырзина, Мусина княжово сына: /л. 76 об./

Исмаил мирзино слово: княжой матери челобитье, а князю поклон. Отец твой человек великой был, и мы хотели с ним подружитись, и нам не пригодилось с ним в друзех быти. А ныне князь — наша верста, и мы изнова о дружбе поговорим, и гораздо в правде похотим. А наше прошенье: у тобя куны, а которой посол от нас к тебе пошел, и ты б гораздо его почтил. Другом нас себе назовешь, и ты нам кун дай. Да прислал бы ми еси пушечника, да пищальника и с пищалью, да полной доспех. А наша тобе дружба то: будет нагайская на тобя рать пойдет, и мы ее не пустим. А будет крымскай рати на тобя ити, и мы тот миньянь на собя возьмем, не пустим ее. А от Казани да от короля сам ся береги. А нагайской да крымской миньян на собя возьмем. /л. 77/ А нас, Чомаш мырзу, Келмагмет мирзу, Урак мирзу, Уразлы мырзу — всех нас заодин смотри. А мы один из одново языка не выступит. А меж нами стоит Явберю князь, и ты ему поклона и добрых поминков не забывай. А чево просим, то не даш, и нам тобя воевати. А и Крым тебя воевати. А будут твои слова дживы, и ты миньята на нас не клади. Дружбе твоей знамя то. А которые послы наши послы пошли к тобе, и ты б их на борзе к нам отпустил. А каковы у тобя речи будут, и ты ко мне з гонцы с моим, с Тоузаром прикажи. А гораздо с нами похочешь говорити, и ты с нашим послом боярина своего пришли. Молвя, грамоту послал есми.

А се грамота Янай мырзина Куль Ахматова сына: /л. 77 об./

Янай мирзино слово. Ивану князю челобитье. После ведомо бы было: с легким поминком, с тяжелым поклоном имилдеша своего Баикша послал есми. И ныне бы брат мой князь доспех прислал мне. Молвя, грамоту послал есми. [138]

А се грамота Баки княжая Асанова княжово сына Темирива:

Бакы княжое слово. Ивану князю челобитье. После ведомо б было; с легким поминком, с тяжелым поклоном имилдеша своего Юмле послал есми. Как его почтишь, ты ведаешь. Жиковиною запечатав, грамоту послал есми. Да брату своему князю печалуюсь: крымская рать на тобя пойдет. И яз межи вас стану. И ты б мне прислал пансырь да шолом. /л. 78/

И говорил князь великий з бояры, что пригоже велети поговорити с нагайскими гонцы: с Куръткою с товарищи, что их от мырз к великому князю приезд.

И генваря 13 день велел князь великий нагайским гонцом: Куртке с товарищы, быти на дворе. И высылал к ним Федора Иванова сына Карпова да дияков: Меншово Путятина да Федора Мишурина. А велел им молвити.

Федор им говорил:

«Государь наш велел вам говорити. Приехали есте к нам от мырз з грамотами. И мырзы к нам писали в своих грамотах, чтоб нам к ним дружба своя и любовь держати. И гонцы говорили: государей наших нам приказ — у наших государей ушники в Крыме и в Азторакани есть. И вести у наших государей часто живут. И будет у наших государей /л. 78 об./ весть, учнут крымские люди наряжатись на великого князя украйну, и государеве нашы часа того к великому князю весть пошлют, а сами на кони всядут и со всеми своими людьми пойдут на крымских людей. И где их соидут, и они туто с ними дело хотят делати. А не поспеют их на Поле доити, и государем нашым беречи ту осене, что, быв на великого князя украйне, поидут из земли вон. И государеве наши тут с ними хотят дело делати, а сами великого князя земле 12 и людем лиха никоторого не учинят и людей не воевати, и землю не пустошити». И Федор то, шед, сказал великому князю.


Комментарии

1. Л. 1 об. — без текста.

2. Далее оставлено свободное место для имени.

3. Далее оставлено свободное место для имени.

4. В тексте: Шыйка.

5. В тексте: «мырзы».

6. В тексте: «земне».

7. В тексте: «звук».

8. В тексте: «к князя».

9. Пропущено слово в тексте.

10. В тексте: «поколькуся».

11. В тексте: «городетцих».

12. В тексте «земне».

Текст воспроизведен по изданию: Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой 1489-1549 гг. Махачкала. Дагестанское книжное издательство. 1995

© текст - Кельдасов Б. А., Рогожин Н. М., Лыкова Е. Е., Лукичев М. П. 1995
© сетевая версия - Strori. 2021
© OCR - Strori. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Дагестанское книжное издательство. 1995