Указная грамота периода малолетства Ивана Грозного и Иосифо-Волоколамский монастырь

Ноябрь 1538 г.

Акты архива Иосифо-Волоколамского монастыря XV-XVI вв., по сравнению со многими другими монастырскими архивами, изданы с достаточной полнотой, в первую очередь благодаря усилиям А. А. Зимина (См.: Акты феодального землевладения и хозяйства (далее — АФЗиХ). Ч. 2 / Под. гот. к печ. А. А. Зимин. М., 1956). В подготовленный им свод включено подавляющее большинство сохранившихся актов монастырского архива XV — начала XVII вв. (A. A. Зимину принадлежит также монографическое исследование монастырской вотчины, первоначально являвшееся кандидатской диссертацией: Зимин A. A. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (конец XV — XVI в.). М., 1977) Волоцкие жалованные грамоты XVI в. вошли также в перечни С. М. Каштанова (См.: Каштанов С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в., часть первая // Археографический ежегодник (далее — АЕ) за 1957 г. М., 1958. С. 302- 376; Он же. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в., часть вторая // АЕ за 1960 г. М., 1962. С. 129-200; Каштанов С. М., Назаров В.Д., Флоря Б. Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в., часть третья // АЕ за 1966. М., 1968. С. 197-253). Сравнительно недавно несколько вновь найденных актов были опубликованы К. В. Барановым (См.: Баранов К.В. Новые акты Иосифо-Волоколамского монастыря конца XV — начала XVII века // Русский дипломатарий. М., 1998. Вып. 4. С. 22-35).

Рассматриваемая в данной работе недавно обнаруженная иммунитетная грамота от 22 ноября 1538 г. (ОПИ ГИМ. Ф. 65. Д. 36 (Инв. № 87391/ арх. 4169). Л. 1), не была издана A.A. Зиминым, не фигурирует она и в перечнях иммунитетных грамот. Между тем, по-видимому, это самая ранняя из известных указных грамот, связанных с Иосифо-Волоколамским монастырем. В подробных перечнях иммунитетных грамот за 1504-1584 гг., упоминавшихся выше, вообще не зафиксировано ни одной великокняжеской или царской указной грамоты, прямо касающейся монастыря, что придает данному источнику особое значение.

Судьба монастырского архива, в составе которого была и интересующая нас грамота, оказалась непростой. Около 1764 г. большая часть подлинных актов монастыря была вывезена в Коллегию экономии и вошла позднее в фонд Грамот Коллегии экономии (сейчас — в РГАДА), хотя в монастыре продолжали оставаться снятые при этом копии и немало подлинных документов (См.: Зимин A. A. Указ. соч. С. 22). Летом 1817 г. монастырскую [182] библиотеку описывал П. М. Строев (Результатом его работы стало описание рукописей монастыря: Строев П.[М]. Описание рукописей монастырей Волоколамскаго, Новый-Иерусалим, Саввина-Сторожевскаго и Пафнутьева-Боровскаго. СПб., [1889]), однако архив монастыря им, по-видимому, специально не рассматривался.

В 1853 г. архив монастыря разбирал К. И. Невоструев, наклеивший на большинство материалов ярлык с кратким описанием документа (См.: Зимин A. A. Указ. соч. С. 22,25; Баранов К. В., Жучкова И. Л., Шохин Л. И. Фонд Иосифо-Волоколамского монастыря в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА): Обзор документов фонда 1192, опись 1 // История Волоколамского края и перспективы «Золотого наследия Руси»: Сборник докладов научно-практической конференции 30 октября 1998 г. М., 1999. С. 14). Рукопись этого описания, по указанию А. А. Зимина, хранится в РГАДА (См.: Зимин A. A. Указ. соч. С. 22). Подобный ярлычок наклеен и на рассматриваемую грамоту. Это позволяет предположить, что она в числе других документов также побывала в руках К.И. Невоструева и могла быть им описана.

На этом ярлыке грамота названа «тарханной», данной на «владение селами и деревнями». Это неточно (Определение тарханной грамоты см.: Каштанов С. М. К вопросу о классификации и составлении заголовков жалованных грамот // Исторический архив. 1956. № 3. С. 213-217; Он же. Отмена тарханов в России в середине XVI века // История СССР. 1986. № 6. Ноябрь-декабрь. С. 40; Он же. Актовая археография. М., 1998. С. 107-112, 150-151), грамота является указной, она включает ряд деревень в число других монастырских вотчин, ранее получивших тарханные льготы, то есть придает деревням общий для монастырских вотчин статус.

Считается, что до 1929 г. архив монастыря хранился в специальном помещении на галерее Успенского собора (См.: Баранов К. В., Жучкова И. Л., Шохин Л. И. Указ. соч. С. 14). При этом одни авторы отделяют монастырский архив от фондов местного краеведческого музея (Там же. С. 30), другие их отождествляют (Сметанина С. И. Хозяйственные книги Иосифо-Волоколамского монастыря в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) // История Волоколамского края и перспективы «Золотого наследия Руси»: Сборник докладов научно-практической конференции 30 октября 1998 г. М., 1999. С. 45). Более убедительной представляется первая точка зрения, тем более, что согласно К. Н. Щепетову, Волоколамский историко-бытовой и краеведческий музей, включавший отделы природы, сельского хозяйства, кустарных промыслов, этнографический, археологический и истории монастыря, располагался в то время в одностолпной палате XVI в. (Щепетов К. Н. Волоколамский музей (бывший Иосифов монастырь). Краткое описание музея. М., 1928. С. 3, 6-8), а не в Успенском соборе. Тем не менее, монастырские документы могли формально относиться в то время к музейным фондам. В 1929 г., благодаря усилиям М. Н. Тихомирова, подчеркивавшего особую ценность архива монастыря (М. Н. Тихомиров дважды, в 1927 и в 1929 гг., совершал научные командировки в монастырь. См. его доклад на заседании президиума Культурно-исторической секции Общества изучения Московской губернии (Филимонов С.Б. Материалы о деятельности М. Н. Тихомирова в Обществе изучения Московской губернии // АЕ за 1973 г. М., 1974. С. 303-304). По результатам этого доклада было решено командировать Л. В. Черепнина для исследования монастырских документов (Там же). М. Н. Тихомирову принадлежит специальное исследование хозяйства монастыря в XVI в.: Тихомиров М. Н. Монастырь-вотчинник XVI в.// Исторические записки. 1938. Т. 3. С. 130-160; Тоже// Российское государство XV-XVII вв. М., 1973. С. 120-154.), [183] значительная часть документов была передана в Москву и оказалась в составе современного РГАДА (Еще раньше часть материалов была передана в ЛОИИ (См.: Зимин A. A. Указ. соч. С. 33)).

Многое исчезло после временной оккупации Волоколамска и его окрестностей немецкими частями в 1941 г. и до последнего времени считалось утраченным. В 1946 г. А. А. Зимин застал в монастыре только 2 грамоты (из примерно 150), одна из них впоследствии тоже исчезла (Там же. С. 22). Тогда же им была обнаружена и в 1953 г. передана в Пушкинский дом монастырская приходно-расходная книга (1689-1594) (Там же. С. 33). В 1949 г. остатки архива монастыря были вывезены в Москву (сейчас — РГАДА) (Там же. С. 33-34).

Рассматриваемая грамота относится к считавшимся до этого утраченными во время войны документам. Согласно исторической справке к архивному фонду, она, в числе других материалов Иосифо-Волоколамского монастыря, Воскресенского собора и Ильинской церкви города Волоколамска (ГИМ 87391 / арх. 4169), поступила в 1955 г. в дар от врача М. Г. Корнева. Документы были им случайно обнаружены в 1945 г. в ходе наступления советских войск в квартире одного из домов немецкого города Ротенберга (См.: Петров A. A. Историческая справка [к краткой описи фонда № 65 «Материалы отдельных монастырей, архиерейских домов, соборов и церквей» (музейная коллекция). М.], 2008. C. I).

Среди населенных пунктов с таким названием на современной карте Германии обозначены только городок Ротенберг (Rothenberg) федеральной земли Гессен, расположенный километрах в 15 к северо-востоку от Гейдельберга (Heidelberg) (См.: Der Shell Reiseatlas 2007/2008: Deutschland und benachbarte Reiselaender (1: 300000). Bad Soden am Taunus, [2008]. S. 182. В местечке с таким названием и тоже расположенным на правом берегу р. Неккар король Вильгельм в 1820 г. поставил надгробный памятник с часовней в память своей супруги Екатерины, урожденной русской великой княжны. Речь может идти или о том же самом месте, либо о каком-то другом населенном пункте в окрестностях Штуттгарта, не обозначенном, правда, на современной карте. Согласно популярному путеводителю по Германии и Австрии середины XIX в., в этой часовне по воскресеньям проходили греческие службы (См.: Handbuch fuer Reisende in Deutschland und dem oesterreichischen Kaiserstaate (Baedecker s Reisehandbuch). 3-te Aufl. Coblenz, 1846. S. 328)), и замок (Rotenberg) в 16,5 километрах южнее Гейдельберга (Der Shell Reiseatlas...S. 182. Из достопримечательностей замка известны лишь средневековые руины, потерявшие свое историческое значение после реконструкции в 1906-1921 гг., а также католическая церковь начала XIX в. (См.: Lacroix E., Niester H. Kunstwanderungen in Baden. Stuttgart, 1959. S. 360)). По-видимому, речь может идти скорее о первом из названных пунктов. По-своему символично и место находки — вблизи от одного из старейших немецких университетских городов. Можно допустить наличие какого-то специального интереса к документам со стороны их временного «владельца», ведь большинство актов оформлены довольно скромно и [184] вряд ли представляли бы интерес для человека, ничего об знающего об исторических источниках.

Состав материалов выглядит случайным. Изучаемая грамота — один из ранних документов данной группы источников, содержащих еще четыре указных грамоты 1680-1690-х гг. В числе других источников кормовая книга 1584-1598 гг.; настольная грамота митрополита Ионы игумену Арсению 1613 г.; отрывок о земельных вкладах князя А. А. Голенина и дмитровского удельного князя Юрия Ивановича; разные частные акты XVI в. — данные, духовные, купчие, меновные; две жалованные грамоты XVI в.

Указная грамота относится к периоду малолетства Ивана IV, уже после падения правительства Елены Глинской, когда страной фактически руководила группа бояр. Иммунитетная политика этого времени специально рассматривалась С. М. Каштановым, в особый этап им был выделен промежуток с ноября 1538 г. до первой половины 1540 г. (См.: Каштанов С.М. Социально-политическая история России конца XV — первой половины XVI в. М., 1967. С. 334-344) Рассматриваемая грамота вполне вписывается в политику Шуйских, которые путем выдачи податных привилегий обеспечивали себе поддержку со стороны монастырей (Там же. С. 335-337).

Конец 1530-х гг. в этом смысле отличался активностью. 7 декабря 1538 г. от имени Ивана IV была подтверждена жалованная данная тарханная и несудимая грамота старицкого князя Андрея Ивановича Иосифо-Волоколамскому монастырю (Там же. С. 336; АФЗиХ. Ч. 2. № 129. С. 122). Почти год спустя, в сентябре 1539 г., Иосифо-Волоколамский монастырь получил особенно щедрую тарханную грамоту на село Фаустову Гору (Каштанов С. М. Социально-политическая история...С. 338; АФЗиХ. Ч. 2. № 149. С. 144-145). С. М. Каштанов связывает выдачу этой грамоту с поисками правительством опоры у иосифлян, центром которых был монастырь (Там же. С. 338).

По своему содержанию указная грамота является чисто распорядительным актом. Она уравнивала монастырские вотчинные земли, сравнительно недавно поступившие по вкладам детей боярских, с другими вотчинами монастыря, получившими к тому времени освобождение от взимания ямских денег и дачи посошных людей.

Зафиксированные в указной грамоте льготы освобождали монастырские вотчины от налогов и повинностей в пользу великого князя, но не монастыря. Отношения самого монастыря с его вотчинами жалованные и указные грамоты оставляют в стороне. Иосифо-Волоколамский монастырь сохранял независимость ряда своих привилегий от пожалований со стороны верховной власти (См.: Каштанов С. М. К проблеме происхождения феодального иммунитета // Научные доклады высшей школы. Исторические науки. 1959. № 4. С. 109-121. За указание на эту работу и возможность ознакомления с нею благодарим С. М. Каштанова). Источником по истории этого уровня управления, с которым и сталкивалось непосредственно население монастырских сел, является, в частности, «Книга ключей», касающаяся чуть более позднего периода (1547-1560). В ней зафиксировано, например, обложение в пользу монастырского приказчика села Гаврина, где брали, как минимум, по 3 деньги с выти (Там же. С. 107). Внутренняя жизнь монастырской вотчины в ее отношениях с монастырем остается отдельной исследовательской проблемой. [185]

Из упоминающихся в сохранившейся части указной грамоты имен детей боярских и названий деревень все уже известны по другим источникам того времени. Опубликованные A.A. Зиминым акты позволяют реконструировать генеалогические и географические подробности (В отношении упоминаемых в грамоте лиц и названий это уже отчасти сделано в монографии С. З. Чернова, который, например, достаточно подробно изучил род Мижуевых и выстроил его генеалогическую схему. См.: Чернов С.З. Волок Ламский в XIV — первой половине XVI вв.: структуры землевладения. М., 1998. С. 89-95; Он же. Некрополь Иосифо-Волоколамского монастыря в свете археологических исследований 2001 г. Старый и новый приделы // Преподобный Иосиф Волоцкий и его обитель. Материалы научно-практический конференции. М., 2008. С. 294-295). Поэтому ограничимся только самыми основными сведениями, основываясь на сохранившихся данных, купчих и жалованных грамотах.

Наиболее ранним из упоминающихся вкладов можно считать деревню Тарасенково, данную в монастырь в 1527/28 гг. Тимофеем Григорьевым Стремоуховым (Данная грамота на деревню Тарасенково: АФЗиХ. Ч. 2. № 105. С. 100-101. Заметим, что в настоящее время существует деревня Стремоухово, явно в честь своих бывших владельцев). Согласно сотной Василия Ивановича Брехова от 1543/44 гг. в деревне было 4 двора и 4 человека (Там же. № 179. С. 178).

В 1529/30 гг. дети Василия (в иноках Васьяна) Мижуева по приказу отца дали в монастырь две деревни Дубровки — Большую и Меньшую (Там же. № 113. С. 107), в них в 1540-е гг. в сумме числилось 5 дворов и 5 человек (Там же. № 179. С. 179).

Село Милково (Мильково) поступило в монастырь по вкладу Аграфены, жены Игнатия Иванова Скамейникова в 1530/31 годах (Там же. № 116. С. 109-110). Сам Игнатий Скамейников с братом Кузьмой ранее купил Мильково, тогда еще деревню, у Софонтия Григорьева сына Порецкого в первой трети XVI в (Там же. № 98. С. 93-94. В послухах к этой купчей упоминается Гридя Степанов сын Брусилов). В 1540-х гг. в Милькове было 10 дворов с таким же по численности населением (Там же. № 116. С. 180).

Треть села Семеновского-Брусилова была дана в 1533/34 гг. по вкладу Василисы, вдовы Григория Брусилова, с сыном Андреем (Там же. № 116. С. 118-119). По сотной 1543/44 гг. в трети сельца Брусилова было 4 двора и 4 человека (Там же. № 116. С. 180).

Деревня Гаврино была, по-видимому, одним из центральных владений Хворостининых, так как в духовной Дмитрия Константиновича Хворостинина она названа первой (Там же. № 40. С. 41-42), в 1517 г. упоминается в жалованной тарханной и несудимой грамоте Иосифо-Волоколамскому монастырю (Там же. № 116. С. 76). Из названных в указной грамоте сел и деревень Гаврино было самым крупным, в 1543/44 г. в нем было зафиксировано 11 дворов и еще 4 «непашенных» двора с населением в 14 человек (Там же. № 116. С. 181). [186]

Указанные села фигурируют в источниках и впоследствии как монастырские владения, при сохранении памяти об их первоначальных владельцах. Обе Дубровки, Милково и Торасково (форма от Тарасенково) упоминаются в жалованной несудимой грамоте от 17 мая 1551 г., данной монастырю в подтверждение прежней жалованной грамоты на те же деревни 1534/35 гг. (Там же. № 232. С. 235). Те же населенные пункты, вместе с Гаврино, упомянуты затем в жалованной тарханной и несудимой грамоте от 20 декабря 1563 г. на все монастырские вотчины (Там же. № 302. С. 319-320).

Названный в тексте указной грамоты Иван Юрьевич Поджегин, называемый иначе Шигона Поджогин, был близок еще к Василию III и около 1532 г. получил чин тверского и волоцкого дворецкого (См.: Чернов С. З. Волок Ламский...С. 435-436). Игумен Нифонт занимал эту должность в Иосифо-Волокламском монастыре с 1522 по 1543 г., затем был переведен в Новоспасский монастырь (Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российския церкви. СПб., 1877. С. 182).

Таким образом, рассматриваемая грамота тесно связана с комплексом актов архива Иосифо-Волоколамского монастыря.

Текст публикуемой указной грамоты от 22 ноября 1538 г. передается с сохранением устаревших букв, за исключением «йотированного а», употребление которого оговаривается в примечаниях. Выносные буквы передаются курсивом, а вводимые при раскрытии титл — в круглых скобках. Буквы, восстановленные вместо поврежденных, заключены в квадратные скобки. Пунктуация, а также употребление заглавных, строчных букв и абзацев следует современным грамматическим правилам. Границы строк отмечаются прямой вертикальной чертой. Употребление лигатур, особенности сохранности оригинала отмечаются в примечаниях.

Грамота хранится в Отделе письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), в фонде 65 (Материалы отдельных монастырей, архиерейских домов, соборов и церквей, музейная коллекция). Инв. № 87391/арх. 4169. Д. 36. Подлинник грамоты написан на одном листе бумаги столбцовой формы. Верхняя часть грамоты отсутствует, край сверху оборван и обтрепан. По столбцу в горизонтальном направлении видны следы складок, вызванные обычной формой хранения делопроизводственных документов. Тем не менее, состояние сохранившейся части можно считать хорошим, значительных повреждений текста нет. Ширина столбца 149 мм, длина сохранившейся части — 278 мм. Левое поле составляет в среднем 8-9 мм, правое — 6-7 мм.

Водяной знак — рука с цветком в пять лепестков, причем, от руки видны только 4 прижатые друг к другу пальца. Филигрань расположена в нижней части грамоты вплотную к левому краю листа (если смотреть с лицевой стороны), значительная часть ее из-за этого отрезана. Водяной знак лежит в горизонтальном направлении, так что рука обращена в правую сторону. Отсутствие почти половины филиграни — нижней части руки с кистью, затрудняет ее идентификацию. Большого пальца на филиграни не сохранилось, в то время как остальные видны практически полностью. Это может свидетельствовать о том, что большой палец был либо короток (или близок к нормальной длине), либо оттопырен в сторону. Близка филигрань к знаку № 1660 в альбоме Н. П. Лихачева, датированному им 1535-1540 гг. (См.: Лихачев Н. П. Палеографическое значение бумажных водяных знаков. СПб., 1988. Ч. 1. № 1660. С. 156-157; Ч. 3. № 1660. В нижней части данного знака, на кисти руки, по Н. П. Лихачеву, расположена монограмма из цифры «4» и букв «Н» и «В», под монограммой геральдическая лилия. Рукопись, из которой Н. П. Лихачев копировал филигрань — Софийский список Четьих Миней митрополита Макария. По-видимому, самый ранний знак этого типа (Там же. Ч. 1. № 676. С. 69) — рука с образованными пятью лучами в форме звезды вместо цветка, датируется по рукописи 1511 г.), что соответствует датировке нашей грамоты. [187]

Понтюзо проходит по центральной оси знака, который, следовательно, по отношению к линиям понтюзо расположен симметрично. Среднее расстояние между понтюзо грамоты составляет 28 мм (максимальный размах от 27 до 29 мм).

Текст написан одним почерком. Из устаревших букв использованы «зело», «и десятиричное», «омега», «ять», «йотированная а» и «юс малый», «фита». Из лигатур — «ив», а также, возможно, «ак».

Внизу на лицевой стороне грамоты, слева от печати, черными чернилами написано «Г-44» — поздняя запись, которая может относиться уже к XX в.

На обороте грамоты приклеена бумага (82 х 25 мм), на которой чернилами, почерком не ранее XIX в., мелко написано: «Жалованная тарханная грамота ц. [...] (Употреблено индивидуальное сокращение, подразумевающее, по-видимому, имя государя или название монастыря) на владение селами и деревнями 7047 г.». Запись могла быть сделана рукой К. И. Невоструева. На этом же ярлыке более поздней рукой и другими, черными чернилами стоит, так же как и на лицевой стороне, «Г-44». Кроме того, на обороте имеется карандашная запись действующих инвентарного и архивного номеров недавнего времени, когда производилось описание фонда. Других записей на обороте грамоты нет.

В середине нижнего поля на отгибе приложена овальная черновосковая печать. Для ее крепления отогнута часть нижнего поля с правой стороны, печать закреплена с помощью тонкой полоски бумаги. Размеры печати по осям симметрии — горизонталь: 16 мм, вертикаль — 18 мм. Печать сохранилась полностью, имеются лишь две тонкие трещины, но изображение стерто. Оно напоминает единорога или животное с длинными рогами, повернутое в правую геральдическую сторону.

На лицевой стороне грамоты в нижних строках текста имеется отпечатавшийся след, вызванный тем, что грамота складывалась по горизонтальным сгибам и нижняя часть столбца с печатью накладывалась на находящийся выше текст.

Публикацию подготовил Н. А. КОМОЧЕВ.


1538 г., ноября 22. Москва. — Указная с прочетом грамота («грамота») [великого князя Ивана IV Васильевича на Волок Ламский приказчикам] о невзимании ямских денег и ненаряжении посошной службы и других повинностей с бывших вотчин детей боярских, данных ими в Иосифо-Волоколамский монастырь.

[...] 1 типов с(ы)нъ Хворастинин селцо Гаврино, да Григоре[и] 2 Брусиловъ | дал трети(ь) селца Брусилова, да Игнатей Скамеиников дал селцо | Милково, да в Староволотецкомъ стану Василем Мижуевъ | дал две д(е)р(е)вни Дубровки 3, да во Лняникове стан у Тимофеи | Стрем[оухо]е 4 дал д(е)р(е)вню Тарасенково.

А списаны с детем их | села и д(е)р(е)ени в сохах с ыными д(е)р(е)внями с вотчинными же. И вы | де с тех д(е)р(е)в(е)нь, с вотчим детеи боярских [188] емлете ямские денги | и посошную службу и 5 всякое 6 дело наряжаете сполна, и с тех сел \ и з д(е)р(е)в(е)нь, которые у них отошли к Осивову манастырю. А у [О]си|фова 7 манастыря на те села и на д(е)р(е)ени мои великог(о) кн(я)зя грамо|ты жалованные тарханные, что имъ с тех сел и з д(е)р(е)е(е)нь ямскихъ | денег и посошных людей не давати, и дела моего великого | кн(я)зя никоторог(о) не делати.

И вы б вперед с тех сел и з д(е)р(е)в(е)нь ма|настырских ямских 8 денег не имали и посошные службы, ни | иного никоторого дела не наряжали по их грамотам жаловал|нымъ.

А которые будеш отчины детем боярских 9 в складе 10 |в сохах с манастырскими сохами и какъо 11 же дастъ | Б(о)гь на весне, и 12 вы б те села и д(е)р(е)ени у детем болрских, кото|рые съ их д(е)р(е)енями списаны, в сохах описали и пашню из|мерили и 13 в сохи те их штчинные 14 села и д(е)р(е)вни отписали оприч ма|настырских, да потому с них ямские денги имали и 15 посо|шных 16 людей наряжали.

А сколко тех сел и д(е)р(е)е(е)нь опишете | и 17 в сохи пометите, и 18 вы б то написали на список подлинны | порознь. Да тот список прислали на Москву къ дворецко|му к нашему к Ивану Юревичю Поджегину.

А прочете | сю грамоту, отдали б естч ее игумену Нифонту 5 братеею. | И они ее держать у себя, иных для приказчиков.

Писан | на Москве лета 7047-г(о) ноября 19 в 22 д(ень).

ОПИ ГИМ. Ф. 65. Д. 36. Л. 1. Подлинник.


Комментарии

1. Текст выше оборван.

2. Выносная буква «и» оборвана.

3. Буква «Д» в слове повреждена.

4. Из взятых нами в скобки четырех букв видны левая часть овала от «о», верхняя часть от «у», остальное — утрачено.

5. Буквы «и» и «в» написаны лигатурой.

6 . Буква «я» написана в тексте как «йотированная а».

7. Начальная буква «О» слова в тексте пропущена, видимо, по ошибке.

8. Буква «я» написана как «йотированная а».

9. Буква «я» написана как «йотированная а».

10. Буква «л» написана над строкой.

11. Все слово читается неуверенно.

12. Буквы «и» и «в» написаны лигатурой.

13. Буквы «и» и «в» написаны лигатурой.

14. Данное слово — исправление, оно написано поверх слова «деревни».

15. Буква «и» затерта.

16. Буквы «по» наполовину стерты, а «со» — частично вырваны.

17. Буквы «и» и «в» написаны лигатурой.

18. Буквы «и» и «в» написаны лигатурой.

19. Первая буква «я» написана как «йотированная а».

Текст воспроизведен по изданию: Указная грамота периода малолетства Ивана Грозного и Иосифо-Волоколамский монастырь. Ноябрь 1538 г. // Исторический архив, № 6. 2009

© текст - Комочев Н. А. 2009
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Станкевич К. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Исторический архив. 2009