ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемый вниманию читателя «Сборник документов по истории Бурятии XVII век» имеет своей целью дать в руки исследователя новый архивный материал по этому, в сущности еще мало изученному, периоду истории бурятского народа. Несмотря на существование довольно обширной литературы по истории бурят, может быть, более значительной, чем по истории любой другой сибирской народности, многие весьма важные проблемы их истории либо вовсе не затронуты, либо не получили еще надлежащего освещения. Одной из причин такого состояния бурятской историографии несомненно является отставание в изучении и публикации источников, и особенно архивных документов.

Нельзя сказать, что по истории Бурятии было мало опубликовано документов. По ее истории XVII века документов издано, пожалуй, даже больше чем по истории XVIII и XIX вв. Но сам характер этих публикаций, подбор документов в них ограничивали исследователя кругом определенных вопросов и не давали возможности более или менее всесторонне изучить исторический процесс.

Нельзя забывать, что история Бурятии как самостоятельная историческая дисциплина возникает и развивается только после Октябрьской социалистической революции. В дореволюционной России дворянско-буржуазная наука отказывала народностям Сибири, и в том числе бурятам, в праве на самостоятельное историческое прошлое, на активное участие их в исторической жизни. Среди дореволюционных историков господствовало мнение, что история «малых народностей» Сибири — это история «второго сорта» и ограничивается она этнографией, поскольку у этих народностей не было своей государственности и «великих завоевателей». История Сибири и народностей, ее населяющих, сводилась к истории порабощения их, к истории правительственных мероприятий, проводившихся по отношению к ним. Такой взгляд на историю малых народностей Сибири, естественно, отразился и на характере публикаций документальных материалов. Подобно тому, как существовали общие труды по истории Сибири, но не было монографических исследований по истории отдельных сибирских народностей, хотя бы самых крупных — якутов и бурят, подобно этому были сборники документов, посвященные всей Сибири в целом, но не было издано собраний документов по истории отдельных народностей или областей Сибири. И так же как в исторических трудах по Сибири обращалось внимание на внешнюю историю присоединения к России новых земель и народов, на организацию власти в присоединенных областях и на отдельные экспедиции, точно так же и в публикациях архивных материалов подбирались документы, отражающие военную и административную деятельность сибирских воевод и правителей острогов. Проблемы взаимоотношений с новыми подданными Российского государства, их социальный строй и экономика дворянско-буржуазной наукой оставлялись в стороне. Этому способствовал и состав основного архивного фонда по истории [4] Сибири XVII века, обычно использовавшегося для исследований и публикаций, — Сибирского приказа и отчасти портфелей Г. Ф. Миллера. Огромное количество документов, хранящихся в фонде Сибирского приказа, в основном отражает его деятельность по управлению Сибирью и относительно слабо освещает внутреннюю жизнь сибирских народностей, в том числе и бурят.

Документы XVII века по истории Бурятии публиковались в изданиях Археографической комиссии: «Акты исторические» (т. 4 и 5), «Дополнения к актам историческим» (т. 2 — 12; в них напечатано наибольшее количество документов, касающихся истории Бурятии), «Акты, относящиеся до юридического быта древней России» (т. 2 — 4), «Летопись занятий Археографической комиссии». Издания Археографической комиссии до сих пор остаются главным источником для работ по истории Бурятии. Отдельные документы XVII века время от времени печатались в различных журналах и сборниках, например, в «Русской исторической библиотеке» (т. 2, 1875 г.; т. 8, 1884 г.; т. 10, 1886 г.), в «Казанском вестнике» (1829 и 1830 гг.), в «Новых ежемесячных сочинениях» (1787 г.), в «Русской старине» и в др. Небольшое количество документов XVII века по истории Бурятии имеется в официальных изданиях: в «Собрании государственных грамот и договоров» (т. IV) и в «Полном собрании законов Российской империи» (собрание 1, СПб., 1830, т. I, III и IV).

Так обстояло дело до революции. После Великой Октябрьской социалистической революции положение изменилось коренным образом. Стали иными задачи, методология и содержание исторических исследований. История Бурятии как самостоятельная дисциплина впервые приобретает право на существование и начинает свои первые шаги. Вновь возникшая молодая историческая дисциплина развивалась и крепла, как и вся историческая наука в Советском Союзе, руководствуясь основными положениями марксистско-ленинской теории и решениями Коммунистической партии Советского Союза. Развертывание партийного и советского строительства, экономический и культурный подъем, начавшийся после изгнания белогвардейцев и иностранных интервентов из Забайкалья, и предоставление бурятскому народу автономии — создание Бурятской АССР — вызвали небывалый рост интереса к истории молодой республики.

Культурные запросы народа и практика социалистического строительства требовали скорейшего ответа на многие вопросы не только далекого прошлого бурятского народа, но и некоторых бытовых явлений его настоящего, которые не могли быть правильно поняты вне связи с его историей и которые прежними учеными либо игнорировались, либо освещались тенденциозно. Поэтому, естественно, на первых порах советским историкам-бурятоведам надо было, прежде всего, по-новому осмыслить тот исторический материал, который был им известен и доступен. Период с 1921 по 1933 гг. в изучении истории Бурятии может быть охарактеризован как время интенсивного накопления фактического материала и разработки отдельных научных вопросов. В эти годы в журналах «Жизнь Бурятии», «Бурятиеведение», «Просвещение Бурятии», издававшихся в Верхне-удинске, а также в «Бурятоведческом сборнике», издававшемся в Иркутске бурятской секцией Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, печатались статьи по различным вопросам истории, археологии и этнографии, в которых делалась попытка дать марксистское освещение отдельных фактов истории Бурятии.

Однако многие очень важные вопросы истории Бурятии оставались еще совершенно неизученными. У историков не было ясного представления об основных этапах исторического процесса в Бурятии. Такое состояние исторической науки было следствием не только отрицательного влияния «школы» Покровского и буржуазных националистов, фальсифицировавших историю бурятского народа. Отнюдь не последнюю роль сыграла в этом недостаточность фактического, документального материала. Для своих исследований историкам приходилось пользоваться старыми публикациями архивных документов, так как новых после революции не появлялось, а работа в архивах требовала много времени и не для всех была доступна. Состоявшаяся в 1934 г. в г. Улан-Удэ конференция по спорным вопросам истории Бурятии показала слабость источниковедческой работы в - республике. [5]

Вскоре после конференции 1934 года Бурят-Монгольский государственный институт культуры поручил проф. С. Б. Окунь составить сборник документов по истории бурятского народа. Этот сборник задуман был в широких хронологических рамках — с XVII века по 1908 год. В 1939 г. сборник проф. С. Б, Окунь был готов, но так и не был напечатан из-за начавшейся в 1941 г. войны.

Вне республики время от времени публиковались отдельные документы XVII века, касающиеся бурят, как самостоятельные статьи в журналах или даже группы документов в составе сборников документов, посвященных истории соседних с бурятами народов. Из наиболее интересных документов укажем на статью С. А. Токарева «Памятник обычного права бурят XVII века», напечатанную в сборнике «Исторический архив» 1, в 1936 г. был издан сборник документов «Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII века» 2, в котором приводится значительное количество документов по истории верхоленских бурят. Немало документов XVII века по истории присоединения Бурятии помещено в двух томах «Истории Сибири» Г. Ф. Миллера, изданных Институтом этнографии АН СССР в 1936 и 1940 гг. (т. I и II). Наконец, несколько документов XVII века, имеющих отношение к Бурятии и Иркутской области, появилось в сборнике «Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века», составленном Н. С. Орловой и изданном Центральным государственным архивом древних актов СССР в 1951 году.

В перечисленных выше изданиях документы по истории бурят в XVII в. приводятся попутно; специальных же сборников, посвященных целиком истории Бурятии, до сих пор не было; между тем необходимость в них ощущается остро.

Имея это в виду, по поручению Бурятского комплексного научно-исследовательского института СО АН СССР мы подготовили настоящий сборник документов XVII века, в котором делается попытка дать, по возможности, материал, всесторонне освещающий историю добровольного вхождения Бурятии в состав Российского государства, политическое и экономическое состояние Бурятии (рассматривая ее в историко-этнографических границах) в XVII веке.

В нашем сборнике печатается 155 документов, из них 110 — впервые, а 45 документов (для более полной характеристики того периода истории Бурятии) заимствованы из старых публикаций.

Большая часть документов — 90 (№ 9, 12, 13, 14, 15, 20, 38, 42, 43, 44, 46, 50, 52 — 55, 70, 72 — 77, 80 — 88, 93 — 117, 119, 121 — 147, 152 — 155) — отобрана и подготовлена нами по материалам Центрального государственного архива древних актов СССР (Москва) и Архива Ленинградского отделения Института истории АН СССР. В Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА), помимо фонда Сибирского приказа, было просмотрено много дел Иркутской приказной избы и фонда «Портфели Юни». Богатейший фонд Иркутской приказной избы был приведен в порядок и стал доступен для научных работников только после Великой Отечественной войны. Он пока еще очень мало обследован. Хотя материалы из этого фонда использованы в некоторых специальных работах В. А. Шунковым, С. А. Токаревым, Н. П. Шастиной, Е. М. Залкиндом, Б. О. Долгих и И. Я. Златкиным, тексты его документов не публиковались. В настоящем сборнике печатается 67 документов Иркутской приказной избы. Из фонда «Портфели Юни» публикуются три документа о Селенгинском остроге. 20 документов, преимущественно Сибирского приказа, заимствованы из упомянутого выше неизданного сборника С. Б. Окунь, с согласия автора.

Составители настоящего сборника, представляя в нем разнообразный документальный материал, не имели возможности, по недостатку времени при отборе документов, с необходимой полнотой отразить отдельные стороны жизни Бурятии в XVII в., особенно вопросы экономики. Акцент получился на [6] документах, касающихся истории добровольного вхождения Бурятии в состав Российского государства, так как к этому вопросу в последние годы проявлялся большой интерес.

*

Три с половиной столетия прошло с тех пор, как русские впервые услышали от джесаров, что к востоку от р. Енисея живет воинственный, хорошо вооруженный и многочисленный народ — «браты». Это странное на первый взгляд наименование неизвестной дотоле для русских народности, приведшее в наши дни некоторых современных писателей к фантастическим домыслам о происхождении имени «бурят», объясняется довольно просто. Джесары и другие тюркские и самодийские племена, жившие по Кану и Енисею, бурят называли «пырат», причем звук п произносился ими как нечто среднее между п и б и поэтому русскими на слух часто воспринимался как б. Отсюда незнакомое слово «пырат» — «бырат» казаки превратили в более привычное для их слуха в чисто русское слово «брат» («браты»).

Первые сведения о бурятах были получены русскими в 1609 г. Они возбудили интерес у томских воевод, и с тех пор сведения о «братах», в первые годы все еще очень смутные и неопределенные, настойчиво собираются казачьими отрядами. Об этом свидетельствуют документы № 1 — 6, 8, 10 и 11. В документе № 4 (1620 год) сообщается, что «браты... люди великие». В том же 1620 году приходит тревожное известие о том, что «братцкие люди... збираютца войною...» (док. № 5) на сибирские города. Через два года, в 1622 г., в отписке Остафия Харламова томским воеводам к Ивану Шеховскому и Максиму Радилову сообщается, что получено «...знамя брацкое, по тому подлинно де идут де воевать брацкие люди аринцев и качинцев и басагар и керексусов и мелеских людей, а брацких людей 3000, кроме кыштымов...» (док. № 6).

Все эти сведения о бурятах получались через местные тюркские племена. С основанием Енисейского острога предпринимаются попытки проникнуть в «Братскую землицу» и собрать сведения о ее населении. С этой целью в 1623 г. енисейский воевода Яков Хрипунов отправил в Братскую землю отряд служилых людей под начальством Ждана Козлова для проведывания и призыва братских князцов в русское подданство. В наказе, данном Ждану Козлову енисейским воеводой, дана подробная инструкция, как им вести себя с бурятами и какие сведения необходимо собрать (см. док. № 7).

В 1626 г. енисейским воеводой Андреем Ошаниным был послан вверх по Верхней Тунгуске подьячий Максим Перфирьев собирать ясак с тунгусских, оплинских и шаманских людей и попутно «про новые землицы и про Братцкую землю проведати» (док. № 8). Максим Перфирьев не дошел до «Брацкой земли» трех дней — помешали пороги. От тунгусов М. Перфирьев впервые собрал более подробные и точные сведения, а также важное для воевод сообщение, что «ждут брацкие люди к себе твоих государевых служилых людей, а хотят тобе великому государю братцкие люди поклонитися и ясак платить и с служилыми людьми торговати».

В 1629 г. воевода вновь построенного Красноярского острога Андрей Дубенский отправил в Братскую землю пятидесятника Афанасия Обеднина. Эта экспедиция кончилась неудачей, так как канские князцы Сот и Тымак не дали вожей и сообщали, что «в Братцкой де землице топерво нет ни большево ни меньшево, потому што де мы у них убили большево князца, и у них де ныне война промеж собою третей год...» (док. № 11).

Через двадцать лет (в 1629 г.) после получения русскими первых вестей о бурятах казачьи отряды впервые вступили в контакт с самым западным из бурятских племен — икинатами. В этом году впервые приводятся в русское подданство братские люди князцов Кодогоня (см. док. № 9), Кохоня и Кадыма (док. № 12 и 13) и берется с них ясак. Следует отметить, что этот первый контакт русских с бурятами и приведение последних в подданство происходил мирно, без вооруженного столкновения.

Большая группа документов сборника посвящена походам служилых людей в Братскую землю и приведению в подданство бурят (док. № 19 — 21, 26, 27, 30, 38, 43, 46 — 48, 51). Процесс присоединения Бурятии к России, его [7] добровольный характер хорошо прослежен в книге Е. М. Залкинда «Присоединение Бурятии к России» (Улан-Удэ, 1958 г.), поэтому в настоящем предисловии нет надобности подробно останавливаться на этом. Укажем лишь, что процесс этот был очень сложен и противоречив. Отсутствие государственности у бурят в XVII в., их раздробленность влияли в известной мере на характер отношения бурятских князцов и простых людей к вхождению в состав России. Добровольное принятие бурятами русского подданства (док. № 23, 24, 29, 30, 39, 41, 42, 44, 51, 56, 118, 120, 124) нередко переплеталось с сопротивлением их, вызванным интересами правящей верхушки бурятского общества, с одной стороны, и интригами посланцев монгольских ханов — с другой. Второй причиной, часто вызывавшей вооруженное выступление или пассивное сопротивление бурят в форме побега их в Монголию, были действия самой сибирской администрации, своими злоупотреблениями вызывавшей недовольство не только бурятского, но и русского населения. Обо всем этом красноречиво свидетельствуют документы № 19, 26, 30, 35, 55, 58, 28, 29, 31, 40, 45, 63 — 65, 151.

Бежавшие из Сибири в Монголию буряты, вынужденные к этому шагу насилиями приказчиков, вроде Ивана Похабова, испытав жесточайший феодальный гнет в Монголии, через несколько лет вновь возвращаются на свои породные земли и просят их принять в русское подданство (док. № 81, 83, 134, 139). Вместе с бурятами в Сибирь перекочевывают и собственно монголы.

Ряд документов, помещенных в сборнике, отражает политику царского правительства по отношению к бурятам. Предписывая сибирским воеводам приводить «под высокую руку» царя местные племена «не жесточью, а лаской», Сибирский приказ от имени царя вместе с тем рекомендует, в случае отказа бурят принять подданство и платить ясак, действовать в отношении их вооруженной силой (см. док. № 26, 29, 30, 32, 33, 34, 49, 51 и 79).

Во многих документах мы находим любопытные сведения о расселении тунгусов и бурятских племен и родов, а также табангутов и монголов (см. док. № 16, 17, 22, 25, 51, 99, 138).

Большое место в сборнике занимают документы, публикуемые впервые, о сношениях с монголами и калмыками. В них сообщается много интересных сведений о быте, торговле, о племенах, о борьбе калмыков с монголами и маньчжурами, о политике маньчжурских богдыханов, подстрекавших монгольских князей выступить против России, о табангутах и т. д. (см. док. № 70, 72, 73, 76, 77, 82, 83, 84, 85, 86, 88 91, 92, 94, 95, 96 — 98, 100, 103, 113, 121 — 123; 125 — 136. 141).

Большой интерес представляют собою челобитные служилых людей, в которых перечисляются их службы по приведению в подданство бурят и тунгусов, по сбору ясака с них и по строительству острогов (см. док. № 52 — 59, 90).

Несколько документов (№ 132, 135 и 136) представляют материал о частых набегах монголов на бурят и разграблении первыми вторых.

Большого внимания заслуживают документы № 101 и 102. Они помогают понять действительный характер процесса присоединения бурят к России. В этих документах речь идет о ходатайстве тункинских бурят разрешить им отправиться в набег на монголов.

С этими двумя документами органически связана серия документов об обороне Удинского острога и Селенгинска от нападения войск монгольского Очирой-хана. На помощь осажденному Селенгинску из многих бурятских улусов направлялись бурятские отряды (см. док. № 104 — 112).

Продвигаясь все дальше на восток, русские для закрепления новых земель строили остроги. Строительству острогов, в том числе Селенгинску, посвящены документы № 10, 29, 35 — 37, 39, 50, 51, 60, 68, 69, 75, 78, 93, 153, 154.

Принимая в свое подданство бурят, тунгусов и другие племена и народности Сибири, русское правительство облагало их ясаком. Сбору ясака посвящены документы № 14, 15, 18, 28, 29, 51, 54, 55, 61, 62, 66, 67, 71, 128, 137, 138, 140, 142 — 145. Документы по сбору ясака интересны также тем, что в них можно найти сведения о родо-племенном делении бурят и тунгусов, о их расселении и количестве их населения. Хозяйственной жизни Бурятии касаются документы № 74, 80, 81, 83, 87, 89, 114, 119, 126, 127, 129, 131, 133. Часть этих документов представляет собою подорожные, выданные купцам на провоз товаров в [8] Забайкалье. В них перечисляется ряд товаров, их количество и стоимость, а также размер пошлины.

Большой интерес представляет собою договор Сибирского приказа с иркутским купцом Ушаковым на поставку хлеба в Удинский острог (Верхнеудинск) и в Селенгинск, а также документы о розыске слюды, о минеральных источниках, о посевах ржи в Баргузине, о пашенных крестьянах, о соболиных промыслах, о землевладении бурят.

Небольшое количество документов характеризует обычное право бурят (№ 130, 146, 147. 148, 149, 155). В фонде Иркутской приказной избы ЦГАДА имеются так называемые «судные дела» бурят, изучение которых могло бы дать многое для истории общественного строя бурят и их обычного права.

Вот в кратких чертах основное содержание тех документов, которые включены в настоящий сборник.

Г. Н. Румянцев


Комментарии

1. «Исторический архив», II, М. — Л., Институт истории АН СССР, 1939, стр. 39 — 50.

2.. Издание Научно-исследовательской ассоциации Института народов Севера при ЦИК СССР и Историко-археографического института АН СССР, под общей редакцией Я. П. Алькора и Б. Д. Грекова. Л., 1936, XXXII + 281 стр. + 14 табл. факсимиле на 6 вкл. лл

Текст воспроизведен по изданию: Сборник документов по истории Бурятии. XVII век. Выпуск I. Улан-Удэ. АН СССР. Сибирское отделение. 1960

© текст - Окунь С. Б., Румянцев Г. А. 1960
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
©
OCR - Трухин В. 2007
©
дизайн - Войтехович А. 2001
©
АН СССР. 1960