-

ЗЕНЗИНОВ М. А.

ЗАПИСКИ О ЗАБАЙКАЛЬСКИХ БУРЯТАХ

Буряты Нерчинского округа.

Буряты Нерчинского округа есть племя кочующее, провождающее жизнь пастушескую. Быт их, кажется, не изменился со времен народов первобытных: что читаем мы в книгах Бытия у Моисея, в повествовании об образе жизни таких племен, тоже самое видим и в пастушеской простой жизни Бурятов Нерчинского [312] округа. Нравы их также чисты и непритворны, образ жизни их также прост и естествен. Кто хочет видеть жизнь древних патриархов, тот пусть посетит юрту Бурята. Буряты, кочующие в Нерчинском округе, происходят от родоначальника своего, Монгола, по имени Хори, кочевавшего прежде в Монголии, который имел одиннадцать сыновей, коих имена были: Хараганат, Хасай, Шарай, Саган, Бодонгут, Галзут, Бубдут, Худай, Хальбин, Баттунай и Гучит. От них произошли роды, ныне известные вообще под именем хоринских Бурятов, кочующих, как в округе Нерчинском, так и в Верхнеудинском. В Нерчинском округе всех Бурятов мужеского пола до 9,000, и столько же женского, а всего 18,000. У них более 5,000 юрт войлочных, потребных для перекочевки, деревянных же, как на пример в Верхнеудинском округе, здесь никто из них не имеет.

Родоначальник Хори был простой богатый Монгол, по рассказам самих Бурятов. Хоринцы лицом пригожее и приятнее в обращении против Бурятов баргузинских, ольхонских и иркутских — забайкальских. Они гостеприимны, добры, рассудительны и в образе жизни весьма смирны и тихи; в языке их есть разница с Бурятами, живущими около Байкала. Произношение у них мягче и приятнее для слуха против [313] байкальских. Бурят есть название данное Рускими, а сами себя зовут они Монгол (по манжурски Монгу, по китайски Мынч-гу). Баргу название тех, кто верует шаманам, и значит: неученый, невежда. Так объясняют они сами.

Перешли они в русское подданство около 1600-х годов, не задолго до проведения границы с Китаем. Прежде, как говорят они сами, их было в Нерчинском округе немного, а ныне они очень размножились. Это обстоятельство явное опровержение смешных выводов тех из господ писателей, кои уверяют, что инородные племена, населяющие Сибирь, истребились и истребляются. Мудрено делать выводы за несколько тысяч верст, не узнавши дела на месте.

Имея огромные стада овец, коз, лошадей, рогатого скота и верблюдов, Буряты кочуют беспрестанно с места на место, исключая лето, в которое более и постояннее стоят юртами на одних местах. Скот питается у них на подножном корме всю зиму, и чем кто более из Бурятов имеет количество скотины, тем менее заготовляет сена к зиме, да притом и нет никаких средств многочисленные стада пропитать сеном во время зимы; для сего не достало бы ни рук, ни сенокосных лугов во всем округе, когда климат, небольшие снега и привычка стад отклоняют трудное приготовление его, как средство само по себе вовсе излишнее, [314] сопряженное с большими трудами и издержками. Разумеется, еслибы снега падали глубокие, то и стада не существовали бы, но когда благоприятствует климат, то и скотоводство само собою и естественно плодится без большой заботы об его прокормлении. Зима требует попечений, не только в перекочевье с места на место, но и в самом выборе мест, где не так сильно действовал бы холод на животных, особенно во время ночи, и где пастбища имели бы питательный корм, а снег был умеренный. Кто опытен в выборе места, у того и стада менее терпят и менее худеют к концу зимы, а весною не так бывают слабы силами и видимо год от году плодятся и умножаются, в чем сознаются и самые опытные скотоводцы Буряты.

Местность, по которой кочуют Бурята в Нерчинском округе, берет свое начало от речки Или, впадающей в р. Онон с лева, и от северо-запада на юго-восток простирается между реками Ононом и Ингодою, в логовище речек Турги и Окон Борзи, текущих с юго-востока, с права, в Онон. Места сии идут потом на юго-восток за речку Уруленгуй, до самой реки Аргуни, в которую впадает Уруленгуй. Они обхватывают исторический Кондуй, с развалинами каменного дворца Чингис-хана. Некогда грозный хан кочевал в сих степях и охотился здесь на облавах. Так получили Онон [315] и Ага свои названия после одной из облав Чингиса. На устье Аги убил он сам лично чернобурую лисицу стрелою, что сохранилось в изустных преданиях между хоринскими Бурятами. Оно значит ушки стрелы по монгольски; Агу союз, как наше русское же. Пустивши стрелу с р. Онона на устье Аги (которая в него впадает), Чингис убил стрелой лисицу. Оно превратилось сперва в Ононь, потом в Онон, а Агу сделалось Агой. Все здешние места, имеющие монгольские названия, вероятно, получили их от какой либо причины во времена весьма давние.

Прекрасны и привольны степи, по коим кочуют Буряты. Они наполнены озерами, ключами, речками. Горы, как исполинские волны, идут здесь по всем направлениям. Кажется, что все это как будто когда-то поколебалось и застыло, и именно волнообразное, застывшее море гор и гладких долин видите при взгляде на здешние места. Тут лежат глубокие впадины, курчажинами называемые; в них находятся на дне озеры, постоянные стойбы Бурят летом. В иных местах идут по плоскостям неприметные залавки. Там увлекает вас равнина Коточей, раскинувшаяся по левую сторону по самому берегу р. Онона на 35 верст; здесь озера Ножей, Цаган Норы, Зон Норы. А вот впадины Харатарей, где зимние кочевые стойбы Бурята, и где иногда прикочевывает до 300 котонов, или [316] хозяев, каждый со своими стадами, и самые хозяева часто теряют свои юрты в этом смешении, а приезжий изумляется бесчисленным стадам бурятским и думает: не все ли орды Азии собрались тут в одну стройную массу? Вот и Усуры, Гашуны, Анхаваи, Колбоджи, Караганача, Зуткулей, Таптакуй, Ага и Хила речки, равнина Онон Булак, гора Боржигинтай, на ровной плоскости выдвинутая на поверхность земную каким нибудь сильным подземным взрывом. Здесь высится гора Адон Чалон, с сокровищами цветных камней, аквамаринами, бериллами, тяжеловесами, а вот по Онону лежат гряды гор с оловянною рудою и медные руды по Аге. Там близ Алтангану пограничного караула, было найдено золото; здесь видите соленое озеро Дабасу Нор, временем дающее соли до 40,000 пудов, и другое соленое же озеро Горбунки. Там бесчисленные озера с гужиром (соль Глауберова), необходимою приправою кирпичного чаю у Бурятов, придающею особенный вкус сему неприхотливому напитку, а там в пади Кетце две глубокие, не исследованные пещеры и магнитная гора в Кондце...

Но сколько здесь повсюду кислых минеральных ключей! Вспомним, что на берегах Онона родился грозный Чингис-хан, повелитель некогда половины Азии и части Европы. Тут когда-то дремал он под простым наметом кочевой [317] юрты, бывши сперва неизвестным соту богдо. На степях и предгориях набросаны здесь повсюду прежними поколениями безыскусственные памятники. Первоначальное название страны: Татань, потом Халхи, обратилось в Даурию со времени прихода Руских в края Заяблонья. Здесь жили тогда Дауры, Дучеры и Натки, нынешние роды Тунгусов, ведения князя Гантимурова.

Тучные пажити, занимаемые кочеваньем Бурятов, простираются в длину на 500 верст, в ширину на 200. По закраинам сего пространства кое где разбросан группами сосновый лес; берега рек и речек покрывают кустарники тальников, деревья душистых тополей, яблоней, боярышника, черемухи, как продукты для дров, употребляемые в юртах во время зимнее, но летом заменяет Бурятам дрова скотский сухой помет (аргал по монгольски), собираемый Бурятами зимою в скирды и просушиваемый весенним ветром. Сколько скотина весною бывает худа, столь скоро поправляется она на свежей, только что выросшей траве, и в июне месяце делается уже очень тучною. Мир и спокойствие обитают ненарушимо на всем пространств. Путешественник не видит ничего перед глазами кроме пустынь, юрт и бесчисленных стад. Иногда слышится унылая песня Бурята, топот его лошади, звук бубна при чтении книг ламами, а ночью клики колдуна шамана (но они очень уже [318] редки ныне). Лилия уединенно цветет в пустынях. Стада волков стерегут оплошных жеребят. Жирные сурки бегут из нор на свежую зелень. Орел вьется в пространстве воздуха. Барсук крадется ночью, и маленькие полевые мыши, пища, шныряют около своих норок, таская в них сладкие коренья лилии-сараны (по монгольски тыбжу) и укладывая их на зиму в свои урганы, или подземельные гнезда. Редко Руский (Орос-Мангут) проникает в пустынные здешние степи, сохраняющиеся, как будто под какою-то завесою тайны. В них кочующий Бурят хранит обычаи отцов без изменения. Иногда купец с товарами заезжает в его улус для торга, и то в летнюю пору, а зимою только пустынный ветер бежит по степям, завивая кудри снежной серебряной пыли, не нарушая тихой беседы кочующих, сидящих внутри их юрт, около благотворного огонька, в кругу своих семейств. Когда нибудь европейская цивилизация проникнет в здешние степи и переменит образ жизни Бурята, зимою довольно трудный, но будет ли счастливее кочевой житель от такой перемены, довольный и счастливый нынешним своим бытом? Тогда, конечно, сохранится у него только в народных песнях его невинная, первобытная простота, и юный внук с любопытством и участием будет слушать повествование о том из уст седовласого [319] своего деда, в унылых, мелодических напевах ему передаваемое.

II.

Вера Бурятов.

Вера Бурятов буддийская, постепенно перешедшая из Тибета, места пребывания Далай-Ламы, которому они поклоняются, как своему великому первосвященнику и мужу святому, но отнюдь не обоготворяя его и не называя бурханом.

Будда, говорит ученый ориенталист г-н Шмидт, санкритское слово, которое значит: мудрость, познание. «В духовной жизни большей части Азии оно имеет необыкновенную важность, заключая в себе понятие о верховном существе. Различные не индийские народы, принявшие религию Будды, вместо сего слова имеют другие, которые впрочем, по большей части, суть только его искажения и не изменяют соединенного с ним понятия. Так, на пример, Будда у Китайцев и Манджуров называется Фо, Фохи или Фоси, у Тибетцов Санджи, а у народов монгольского племени Бурхан (Буряты зовут его именно Бурхан). Должно сознаться, что народы средней Азии единственно Буддизму обязаны тою степенью образованности, на какой они находятся. Он дал им письмена и литературу и содействовал к обузданию и смягчению нравов. Из обитающих в Российской империи племен [320] азиятских исповедуют сию веру Калмыки, Буряты и Тунгусы».

По книгам буддийским, мир несколько раз разрушался и снова опять был создаваем. Последний создатель его был Будда Шигемуни, называемый Бурятами Бурханом, который при помощи провещателей и святых людей, им ныне управляет. Он дал священные наставления людям, как поступать и жить, чтобы они могли удостоиться вечного блаженства после смерти. Наставления Будды заключаются в священных книгах, употребляемых при бурятском богослужении и изучаемых всегда ламами. По мнению Буддистов мир будет еще много раз разрушаться и паки создаваться. Шаманская вера ныне почти истребилась у Бурятов Нерчинского округа. Ламы изгнали ее, а при всеобщем обращении Бурятов Нерчинского округа в веру буддийскую, шаманство само собою исчезало и шаманы неприметно и постепенно уничтожились. В степи редко можно слышать ныне во время ночи звук бубна шаманского, означающего призывание духов, как упоминал я выше. Буддизм еще более укротил и улучшил нравы Бурятов Нерчинского округа, и без того от природы кротких и миролюбивых. Уважение к ламам и приверженность к буддийской вере глубоко пустили здесь свои корни, и теперь нужно что нибудь [321] особенное и сильное, дабы можно было отвлечь Бурятов от веры их и привязанности к их духовным лицам, заслуживающим уважение вполне своим нравственным поведением и строгою безбрачною жизнью. Они вперяют в своих прихожан чувства кроткого дружества ко всем, повиновения к властям и умеренности в страстях, столь гибельных для человека.

III.

Понятие Бурятов о жизни после смерти.

Когда умрет добрый человек, то душа (сунусу) улетает в божью землю на небо и предстает к Абиде Бурхану. Пробыв там 49 дней, паки возвращается она на землю и входит в тело вновь рожденного какого нибудь благочестивого ламы. Согрешившая немного душа, помучившись в аде, так же возвращается на землю, и входит в какое нибудь животное, гад или насекомое, и по смерти его снова предстает к Эрлик хану, государю ада. Тогда, смотря по мере очищения ее от грехов, опять возвращается она на землю, паки вселяясь в животное, или в тело доброго человека, и таким образом, когда совершенно очистится она от грехов, то предстает к Абиде Бурхану и им помещается в рай, в коем и пребывает вечно. Души грешные предстают пред Эрлик хана, и им от него, смотря по великости преступлении, [322] определяются мучения, в 18-ти разных муках, которые состоят из огня, холода, вони, терзании и прочего, на несколько иногда тысячелетий. Таково мнение Бурятов об аде, рае и будущей жизни.

IV.

О богах бурятских.

1) Шигемуни, творец мира.

2) Мандари, будущий творец. Он занимается ныне на небе составлением святых книг, и через 400 лет книги сии явятся для чтения людей.

3) Хормузда, государь неба, отец Гесыр хана, который жил за долго до Чингиса и был великий государь и завоеватель.

4) Абида. Он пребывает в земле божьей на небе, куда переходят праведные души.

5) Саган Убугун. Он имеет пребывание на западе, в особой земле, читает книги и молится.

6) Аюша. Товарищ Шигемуни, нечто в роде духа-хранителя людей и свидетеля их молений.

7) Далха. Святой, находящийся у Хормузды.

Кроме того полагаются еще во святых Дара-Эко, или Сындымы, провещатели. В верхнем отделе кумирен бурятских помещается десять таких святых: Ямандага, Хармахагал, Саган Махагал, Номухагал, Саму, Очирвани, Намсара, Сомбу Жамсаран и Шалчи. Они суть посланники [323] Шигемуни, блюстители его веры и действий людских, а отчасти исполнители воли его для наказания на земле.

Высшее духовенство, которому поклоняются, яко святым.

Далай Дама по мнению Бурятов святой муж. Он читает книги и молится, а в последствии будет Бурхан. Его управление подобно папскому, ибо он и духовный великий и государь своей земли, Тибета.

После него следуют хутухты, или гэгэны. Они ниже Далай Ламы, но все люди безгрешные. Всех их в Монголии 60; из числа их двое имеют пребывание близ Китайской границы. При главном гэгэне находится до десяти тысяч лам. Он живет в Монголии на берегу реки Курулюна, которая впадает в озеро Далай-Нор, из коего вытекает Аргунь. Тут находится множество дасанов, или кумирень, и торговое место Китайцов.

VI.

Дасан или кумирня цугальская.

Название сего дасана по тибетски Даши Чомпил Лин, а по монгольски Улзуй Хоток Арбит Хакши; он находится от г. Нерчинска в 120 верстах, на левом берегу реки Онона, на [324] самом берегу, в устье пади Цугал (камешек, по русски); отстроен в 1835 году, на сумму сборную с Бурятов. Кумирня сия деревянная. При ней семь деревянных домов и в них живут ламы, и еще находится несколько войлочных обыкновенных юрт, для прислуги и приготовления пищи. При кумирне сей 34 человека лам. Старшие при должностях, а младшие служат им вместо помощников; некоторые же тут обитают для изучения книг на тибетском языке, ибо библиотека книг священных при сей кумирне огромна но количеству и важна по содержанию.

VII.

Ламы, состоящие при цугальском дасане.

Главный Ширетуй, или протоиерей, 72-х лет, превосходный знаток тибетского языка, и человек, заслуживающий уважение по личным его достоинствам и примерному поведению. Он положил начало образованию лам при дасане Цугальском, основательному изучению языков тибетского и монгольского, буддийского богословия, медицины, и словом возведению цугальских молодых лам на ту степень образования и нравственности, на которой они ныне находятся. В кумирню Цугальскую приезжают каждогодно и даже живут нередко при ней все лето ламы из других кумирен и.из округа Верхнеудинского, [325] для изучения языков и книг о вер Будды и других, каковы медицинские, числовые и нравоучительные. Часто старшие ламы ездят в Цугал научаться у молодых знающих.

2) Лама Жанзаба Соржий, или старший благочинный, 20-ти летний человек, отличный знаток тибетского и монгольского языков и знает по русски. Он богослов буддийской веры, учитель книг при дасане, примерной нравственности и замечателен по уму и стремлению к образованности. Он старший сын тайши Тугуйтура Тобоева.

3) Гылун Ванзап Морханоков. Второй благочинный, хороший лекарь, приятный в обхождении с Рускими, человек лет 30-ти и нравственности отличной.

4) Засак Лама. Он заведывает книгами и отправляет должность библиотекаря.

5) Да-Лама Гылун. Он распоряжает посылкою лам для чтения книг на богомольях, каковы, на пример, хуралы и обоны.

6) Нансу Лама. Он сочинитель календарей на каждый год, для снабжения мирян.

7) Гыбгей. Он смотрит за правильным чтением книг молодыми ламами, наставляет их, и даже имеет право наказывать.

8) Нерба. Казначей, или распорядитель имущества при дасане. Хороший лекарь.

9) Унзод. Он распоряжает чтением книг. [326]

10) Тахылчи. Он приготовляет и ставит пред Бурханами жертвенную пищу.

11) Дугончи Гысул, или Коворак. Наблюдает за чистотою внутри дасана, и что повредится, то исправляет своими руками.

12) Джама. Приготовляет кушанье для всех лам, живущих при дасане.

Кроме Ширетуя, утвержденного в звании его правительством, все другие ламы платят подать.

VIII.

Библиотека при цугальском дасане.

Книги богословские.

118 книг Ганжур. Ее взял и увез отсюда барон Шиллинг фон-Канштадт. В ней заключались жизнь и чудеса Шигемуни. Это была самая важнейшая из всего собрания, а где она теперь — мне неизвестно.

226 книг Данжур. Содержание их также жизнь и чудеса Шигемуни. Сии книги, по мнению лам, писаны со слов самого Шигемуни его учениками и товарищами.

16 книг Юм.

5 пояснений к нему.

Повествования о Шигемуни и его прорицателях.

76 книг Арапсыл. Молитвенник. Писан многими лицами со слов Шигемуни.

10 книг Арбан Докшит, также молитвенник. Сии книги хранятся всегда в верхнем [327] пределе дасана, именуемом Докшит, по коим и приносятся моления 10-ти прорицателям, выше сего мною упомянутым.

1 книга Ламарим. Также молитвенник.

1 книга Гуннурик. Также молитвенник.

1 книга Дымшик. Также молитвенник.

1 книга Дончур Мани. Большой молитвенник, присланный в дар от барона Шиллинга (не в замену ли Ганжура?).

1 книга Литап Гырыл, или золотое зеркало. Молитвенник, употребляемый для чтения в юртах тайшей и зайсанов.

1 книга Задбо, по которой просят о прощении согрешений после смерти Бурята. Это род Псалтири.

1 книга Вансарикса. Молитвенник, употребляемый после рождения дитяти.

1 книга Мургулей Хуршлай Ном. Ее читают перед свадьбою, в день приезда невесты.

Все лица, которые писали сии книги, считаются провещателями, или святыми.

Нравственные и исторические и вместе богословские.

10 книг Улыгэр Тогоджи. Первая, самая главная и большая Улыгэр Далай, или Бурханай, словарь, составленный со слов Шигемуни, а писал ее Ананда, товарищ его. Повествует о жизни Шигемуни. Эта книга есть самая огромная из всех десяти. Вторая Шорюлджинэй Тогоджи. [328] Третья Патамбаламай Тогоджи. Четвертая Гусы Ламай Тогоджи. Пятая Оксянба Гыгэнэй Тогоджи. Шестая Миларайла Тогоджи. Седьмая Молонтаини Тогоджи. Восьмая Сарык кукого Тогоджи, т. е., месяц кукушки, превр. Бурхана. Девятая Гысырэй Тогоджи, повесть или история о Гесыр хане, сыне Хормузды Бурхана. Десятая Чингысэй Тогоджи, история о Чингис хане. Последние девять книг сочинение лиц многих.

Числовая или астрономическая, и вместе святцы.

1 книга Бидро-Гарба, содержит в себе правила астрономические и числовые. По ней составляют календари, дают имена новорожденным и справляются о том, где и как должно хоронить умершего; также в пей заключены тайны гадания, или предсказания будущего. Она сочинение Марза Шири, товарища Шигемуни.

Медицинские.

6 книг Бидра-омбо. Заключают в себе познания медицинские, говорят о медикаментах, болезнях, травах. Книги огромные, сочинение Отоши, по тибетски Магла, товарища Шигемуни.

Все сии книги на языке тибетском, и сверх того многие из них есть на монгольском, т. е., в двойне. Все книги мерой вообще от 3 четв. до 5-ти, а толщиной и шириной каждая от 3-х вершков до 4-х. [329]

IX. Училище при цугальском дасане, рассадник образования между Бурятами в Нерчинском округе.

От 60-ти до 70 человек детей бурятских, мужеского пола, постоянно обучаются здесь ламами тибетскому и монгольскому языкам. Начинают учиться они с 8-ми летнего возраста. Курс учения продолжается от 4-х до 5-ти лет, но кто из них пожелает быть ламой, тот учится до 10-ти лет и более.

Дети отпускаются для отдыха в юрты родителей по два раза в год, весною на два месяца и осенью на такое же время. Учебное время в году составляет 8-мь месяцов. Во время лета дети питаются арцою, или кислым молоком, и отчасти хлебом, приучая тем себя благовременно к воздержанию. Зимою родители посылают для пищи им мясо.

Ученость лам цугальских.

Основание здешней учености положил, ныне уже престарелый, 72-х летний Ширетуй, бывший Шаyзаба, или старший благочинный, как сказано выше. Он вполне изучил языки тибетский и монгольский, человек отменно благочестивый, начитанный, искусный медик, и если ламы, [330] живущие при цугальском дасане, славятся своими познаниями, то за все обязаны оyи своему умному Ширетую.

Не только из тунгуских родов, из своих дасанов, приезжают ламы учиться в Цугал, и Гылупы и Гьисулы, т. е., старшие, но даже с реки Оны, из Верхнеудинского округа, едут сюда учиться, и всегда, как из тех, так и из других мест постоянно находится при цугальском дасане несколько человек для изучения языков и книг богословских, медицинских и числовых. Так все лето 1841 года жили здесь шесть лам удинских. В прежние времена ставились в ламы даже и такие, которые не знали основательно монгольского языка, не говоря уже о тибетском, или переводе с тибетского на монгольский. Многие желали быть при здешнем дасане ламами, но строгий Ширетуй отвергнул их, как не знающих, и принял не более одного из десяти. Ныне все посвященные в ламы при цугальском дасане люди молодые, образования отличного, обученные весьма основательно. Приезжающим ламам весьма легко и удобно здесь обучаться. Цугальские отшельники всегда занимаются обучением детей, сверх исправления своих обязанностей по кумирне и треб по улусам. Нынешний старший по Ширетуе Соржи лама, или старший благочинный, сын известного в Забайкальи тайши Тугуйтура Тобоева, поступивши [331] семи лет и начавши обучаться у старика Ширетуя, сделался первым знатоком тибетского и монгольского языков при дасане, не только между цугальскими ламами известен, но можно сказать, славится по всему Забайкалью, имея от рода только 26 лет. В добавок к тому он хорошо пишет и читает по русски.

Подозревает ли кто, едучи мимо кумирни цугальской, что в ней хранится столько драгоценных книг на языке тибетском и монгольском? Знает ли кто, что живущие здесь ламы, юные ориенталисты, денно и нощно проводят время в изучении сих редких книг, выписывая из них, переводя и поясняя их для себя? Даже о существовании сего ученого монгольского заведения известно ли полно кому либо из ученых в России?

XI. Кумирня агинская.

Она каменная, построена тому лет тридцать, находится на левом берегу речки Аги, от Нерчинска в 150-ти верстах. Ее название по тибетски Даши тундуп линь, по монгольски Ульзуй хоток у буро бутугэкши. Она огромнее кумирни цугальской и внутри лучше украшена.

Лам находится при ней 46 человек, из коих, так же, как и при Цугале, должностных [332] 12, а остальные помощники, или живут для обучения.

XII. Библиотека.

Ганжура и Данжура, сих многотомных книг, здесь нет.

Богословские книги.

16 книг Юм, 5 книг прибавлений к ним, и 10 книг Арбан Докшит.

Нравоучительные.

7 книг Сумбум.

Числовые.

1 книга Бидро-Гарба.

Медицинские.

6 книг Бидро-Омбо.

Вообще книг, какие находятся при цугальском дасане, нет здесь и половины.

XIII.

Училище в Аге.

Дети Бурятов обучаются и здесь, числом от 50 до 60 человек, с тем различием, что ламы здесь не все живут при кумирне, а многие из них рассеяны юртами по улусам, и по нескольку человек детей учат у себя дома и содержат. [333]

XIV.

Агинские ламы.

Можно тотчас узнать и отличить ламу агинского дасана от цугальского. Во первых, у них нет уже той приятности в обращении с Рускимй, которую видишь у цугальских. Они грубее на вид, и в разговорах видно, что отзывается в них та почва земли, на которой они воспитались, т. е., речка Ага, где кочующие Буряты вообще грубее и в обращении и в наклонностях против Бурят Турги Борзи и степей, лежащих от Аги к берегам реки Онона. В них как-то проскакивает более старая дикость, вероятно, но причине редких сношений с Рускими. Живя вдали от Нерчинска, видаясь только с крестьянами реки Ингоды, они мало видят примеров вежливости и приятности в обращении. В агинских ламах нет также и той учености, той начитанности, тех основательных познаний в языках тибетском и монгольском, ни того похвального стремления к изучению книг тибетских, столь драгоценных. В них не проглядывают страсть и стремление образовать себя, без которых даже и ученый может скоро позабыть изученное им. Подобные примеры часто видим перед глазами и они не редкость. Жизнь физическая и праздная притупляет ум. [334]

XV.

Установленные в дасанах мольвы, по правилам буддийской веры.

С первого дни рождения месяца февраля, называемого Белый месяц (саган сара), собираются Бурята в свои дасаны на 15-ти дневное богомолье, но чтение книг внутри кумирни ламами продолжается тогда 30 дней. Читают Ганжур и Данжур, в коих заключаются жизнь и чудеса Шигемуни. Начало белого месяца есть у Монголов начало нового года. Тогда, как у нас о Пасхе красными яйцами, меняются они хадаками, или лоскутками из прозрачной китайской материи. Хадаки бывают от 5-ти рублей и до 20-ти копеек, кто какой иметь может. Часто хадак бывает у бедного из простой бумажной материи, на пример, из китайки или дабы, а самые беднейшие, вместо хадаков, употребляют ремешок, или медные пятаки и гроши. Вообще положенные по уставу моления называются хуралами, так же как и съезды и чтение книг на обонах. В июле бывает молебствие, продолжающееся 9 дней. Тогда читают книги Юм, числом 16, содержащие в себе тоже жизнь и чудеса Шигемуни, переданные его прорицателями. Осенью, в ноябре, бывает третий праздник, продолжающийся три дня, и тогда также читают священные киши. [335]

XVI.

Особые мольбы о царе.

Каждый месяц 8-го числа трое лам входят внутрь дасана, читают молитвенники и молят о здравии Царя по три дня. Потом 11-го числа трое других лам продолжают чтение и моление о Царе по три дня; 14-го числа опять трое лам входят в дасан, читают книги и молят даровать Государю здравие, долгоденствие и на врагов победы, также по три дня, так, что в каждом месяце девять дней продолжается молитва о Царе. Среди самых жестоких зимних холодов чтение таковое бывает непременно, и ламы, одевшись в теплые шубы, совершают моления безостановочно внутри кумирни. Так не одни Руские, но и чуждые по происхождению народы обширной России, каждый на своем языке и но своей вере, молят о драгоценном здравии обожаемого Монарха. Так и в отдаленном углу Сибири видна преданность к престолу, является горячая любовь к Царю, одинаковая привязанность, начиная с природного Руского до кочующего сына степей, Бурята. Умилительно и поучительно следить проявление таких чувств в сих детях природы. [336]

XVII.

Ургоны или частные молельни.

Ургоны, или частные молельни, устроиваются у Бурятов в особых, чистых, из белых войлоков сделанных юртах. В сих ургонах помещаются: 1-е, Бурханай шире, или раскрашенный, а нередко и вызолоченный комод, с 3-мя ступенями, с верху к низу, на которых ставят Бурханов; 2-е, книги на тибетском и монгольском языках, Юм, числом 16, и сверх того бывают книги Зодбо, Вансарик са и Амтан Гырыл. 3-е, перед Бурханами ставят дорогие китайские раковины, нередко длиною до 10-ти дюймов и более, и колокольцы, серебряные и медные (хонхо). По стенам висят медные китайские трубы, в аршин длиною, медные тазы и бубны. Во время молебствия в ургоне в трубы трубят, а в тазы и бубны бьют, при известных периодах молитв. Таких ургонов, или молелен, в заведывании одной цугальской кумирни находится до двадцати, не говоря о принадлежащих к заведыванию кумирни агинской. Чтение книг бывает здесь в дни рождения хозяина, жены его и детей, и продолжается от 3-х до 5-ти дней. Читают обыкновенно книгу Юм. — Лам собирается для того от 5-ти до 10-ти и 15-ти. Молиться приезжают тогда [337] и сторонние Буряты, и наравне с ламами угощаемы бывают от хозяина ургона. Ургоны имеют из числа Бурят только богатые, ибо устройство их стоит немало, считая покупку книг, Бурханов и разных других к молению принадлежностей, как то: колокольцев, труб, раковин, медных тазов, бубнов, да и самое поддержание молитвенной юрты, которая всегда бывает чиста и опрятна, не без расходов. О Буряте, имеющем ургон, или свою собственную молельню, уже предполагать можно, что он человек капитальный, и что стада его велики, хотя и то правда, что нет правила без исключения. Некоторые из Бурятов имеют ургоны и не будучи богаты, можно сказать, из тщеславия, прикрытого религиозностью. Буряты также люди, и также имеют свои страсти, как и другие народы, обитающие на земном шаре. Где ступил человек ногою, где поселился и живет, там поселились вместе с ним и страсти, и радости и бедствия.

XVIII.

Обоны.

Обонами называются срубленные деревья, поставленные в купу на вершинах гор, куда кладут и камни. Так велят буддийские книги. Во время бывающих летом молебствий у сих обонов просят о ниспослании дождя и даровании [338] злаков Бурханов Хормузду и Далху. Тогда чичают книгу Шургулейном, т. е., молитвенник; двое или трое из лам курят благовониями, моля о даровании здоровья, плодородия и счастия, а миряне просят о том восклицая: «Подай, Господи!» По окончании молебствия предлагают снеди мясные и араку (молочное вино). Потом пускают лошадей в бег и известные силачи испытывают силу свою в борьбе. Победители награждаются от лам хадаками и благословляемы бывают книгою, возложением ее на голову. Достигнувшие прежде других меты из бегунов подводятся к ламам, и какой нибудь, вдохновенный импровизатор из Бурятов, держа за повод запыхавшегося бегуна победителя, читает похвальную ему речь, красноречиво описывая все совершенные им подвиги, сняв с себя малагай (шапку) и ставши на стремена в наклоненном положении к гриве коня; в заключение получает он подарок от лам, хадак и несколько медных денег, и отъезжает в сторону, давая место другому, в след за ним подоспевшему такому ж импровизатору, с бегуном нумера второго, и так далее.

При составлении нового обона присутствуют всегда от 5-ти и до 10-ти лам; молитвы читают тогда по три дни и курят благовониями при молении всенародном. Мольбы на обонах, чтение книг и многочисленные, блестящие при [339] таких случаях съезды Бурятов называются хурал.

XIX.

Поминовение.

Ламы, во время чтения книг в дасанах, поминают умерших Бурятов, по доставляемым к ним поминальникам от родственников, и просят о помиловании умерших в согрешениях перед Бурханами. Разумеется, поминают более богатых и людей почетных. Бедняк, не имея достатка и значения, оставляет умерших своих сродников без всякого поминовения.

После смерти Бурята непременно бывает у него в юрте чтение книги Задбо, по которой молят о прощении грехов умершему, и как у богатого, так и у бедного, ламы непременно совершают такое чтение, не заботясь о плате за труды, довольные тем, что дадут. Богатый дает до 10 штук разного скота, а бедняк платит иногда грош медью. Скот, полученный за чтение, поступает в общую складчину лам, живущих при дасане, и употребляется на продовольствие. Чтение после смерти Бурята продолжается от одного до сорока пяти дней, смотря по желанию хозяев и по достатку их. Читают по тибетски, с передачею читаемого на язык монгольский и с изъяснениями присутствующим. [340]

XX.

Похороны.

Буддийской веры Бурята хоронят всегда ламы. Нагое тело покойника обвертывают какою нибудь материею, шелковою или бумажною, смотря по состоянию От юрт отвозят покойника иногда на 7-мь или 8-мь верст, а иногда и далее, и кладут в выкопанную могилу, глубиною в сажень. Могил не копают на вершинах гор, ни в близи рек, ни на острове, а всегда в местах пустынных и возвышенных, вдали от улусов и от дорог, где ни кто не ходит и не ездит. Общих кладбищ для покойников Буряты не имеют, а кто где вздумал и нашел удобнее, тут и хоронит. Жена покойника никогда во время похорон не провожает его и на могиле его никогда не бывает; ей даже и плакать воспрещает буддийская вера. Слезы и горе по правилам Буддизма преграждают путь в рай душе умершего. По правилам буддийской веры, когда душа оставила бренное тело, то труп уже не заслуживает Никакого сожаления; смерть означает у них то, что Бурхан пожелал взять душу у человека, а потому и роптать на то не дозволяется и скорбь об умершем почитается грехом тяжким. Друзья и родные покойника должны заглушить чувства грусти и явно их не обнаруживать. Буддизм воспрещает даже посещать могилу, и [341] потому то жена умершего особенно никогда не бывает на могиле мужа. Надобно еще сказать, что Буряты не всегда хоронят в земле мертвых, а иногда сожигают, и собравши пепел, хранят его у себя в юрте для воспоминания; иногда же, расклавши огонь на поверхность земли, кладут на костер тело покойного и удаляются, оставляя его таким образом на произвол судьбы, так, что если что не истребит огонь, то уничтожается гниением. Есть и третий род погребения: просто положение в гроб, без могилы. Как поступить с умершим всегда справляются с книгою Бидро Гарба, и по ней решают: схоронить ли его в землю, или положить в гроб или сожечь? В Бидро Гарба на то находятся толкования и разъяснения. Если хоронят в гробе, то гроб с трупом оставляют просто на поверхности земли, вдали от улусов. На могилах, а иногда и за несколько верст от них, ставят колышек тоненький, в 1 1/2 или 2 аршина вышиною, и к верхушке его привязывают лоскуток белой материи с надписью имени покойника, при котором пишут молитву Ом Мана Мани, и ветерок, колыша лоскуток, молится о душе покойного, по мнению Бурятов. Часто видишь на плоских возвышенностях равнин, гладких, как в тихую погоду море, такие надгробные знаки, последнюю дань воспоминания покойному. Из детей мужеского пола [342] может провожать умершего отца до могилы который нибудь один сын, и более права имеет на то старший, нежели младший. Также провожает и брат брата, но женщинам ни в каком случае быть при погребении не дозволяется.

ПАСТУХ ДАУРЕЦ.

Нерчинск, 1842 г.
Февраля 10.

Текст воспроизведен по изданию: Записки о забайкальских бурятах // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 39. № 155. 1842