-

ЗАПИСКИ О СИБИРИ

(Продолжение)

Проезд по Верхнеудинскому уезду.

Уездный город Верхнеудинск стоит на правой стороне реки Селенги, при устье Уды. Дорога в Кяхту идет вверх по Селенге, по левому берегу, 126 в., высокою сухою степью. Здесь, в 9 в. выше г. Селенгинска, переходит она на правую сторону реки, против устья р. Чикоя. Отсюда становится дорога песчаною и гористою; особенно затруднителен последний переезд к Троицко-Савску от Липовской станции, 18 в., по причине трех гор и глубоких песков. Исправляли дорогу окольные крестьяне и Селенгинские Буряты.

Троицко-Савская крепость ¹, где главное заселение, Таможня и Пограничная Канцелярия, стоит при ручье Кяхте, в узкой песчаной [84] долине между высоких гор. Местоположение самое невыгодное и для жителей и для торговли. Проезд от Селенги 22 в., и зимою почти всегда бывает на колесах, потому, что снег на глубоких песках не держится. При сильном дожде, вся вода с гор течет ручьями в город, и нередко повреждает домы. Тогда и Кяхта в высоких берегах своих наполняется, и из ручья становится шумною рекою. Двухчасовой ливень разорил бы сие местечко до основания.

Вниз по Кяхте в 4 в. торговая слобода Кяхта. Здесь живут одни купцы, торгующие с Китайцами, и состоят под надзором пограничного Коммисара. У самых ворот граница, а от оных во сте саженях Китайский город Май-ма-чии.

Троицко-Савская крепость основана Иллирийским Графом Саввою Владиславичем, который, в царствования Екатерины I и Петра II, занимался, обще с Китайскими сановниками, назначением границы от Саянских гор до стечения Аргуни и Шилки, или начала Амура. Заключенный им трактат служит и ныне основанием всех сношений России с Китаем. Если б сей почтенный вельможа мог предвидеть будущую важность сего места, то [85] вероятно избрал бы лучшее местоположение к западу, при выходе в наши пределы из Мунгалии судоходной реки Селенги, или к востоку в равном почти расстоянии, в 40 в., где ныне Кударинская крепость, на судоходной же реке Чикое. Невозможно было также требовать от первых торговцев наших на Кяхте, чтоб они рассуждали о выгодности или неудобстве местоположения: купец был уверен, что лишнюю плату за перевозку вознаградит ему покупатель его товара, а самовластные тогдашние Воеводы не рассуждали.

Дорога ведет вниз по левому берегу Селенги, и в 39 в. от города переезжают реку против устья реки Итанцы и следуют вверх по ней до деревни Гурулевой, 45 в. — Здесь прежде оканчивалась тележная дорога, и начиналась верховая чрез густой лес и ужасные топи. В 1812 году сделана до теплиц на 80 в. тележная дорога; построен при водах дом о 6 комнатах с ваннами и службами, и водворены несколько семей поселенцев. На сем расстоянии построены также три почтовые дома. Не доезжая теплиц за 30 верст, дорога выходит на берег Байкала.

За 9 верст от них переезжают [86] значительную р. Турку. Теплицы от берега озера в 1 1/2 верстах.

Минеральные воды.

Серные воды сии имеют многих посетителей, и целительные их силы против многих болезней, в особенности же венерической, доказаны опытами. — Теплота в главном ключе 48° по Реомюрову тепломеру. Сказывают, что они разложены были бывшим при Графе Головкине Химиком Гельмом, но описание его неизвестно в Иркутской Губернии. Еще нет врача при сих теплицах ²; больные руководствуются в употреблении бань более опытами предшественников, записываемых, по примеру древних времен, в особую книгу.

До Баргузина осталась прежняя верховая дорога. Сто верст от теплиц по берегу Байкала, устье реки Баргузина. Отсюда, вверх по реке, до города 50 в. можно проехать на телеге, но дорогу сию тележною назвать не возможно. Баргузин известен по торговле мягкою рухлядью, особенно лучшими соболями. [87]

О телегах, употребительных в сем краю для перевозки тягостей.

В Нерчинском и Верхнеудинском Уездах в употреблении двуколесные телеги, или одноколки: истинные губители дорог. Огромные неокованные колеса, сделанные из толстых кусков лиственничного корня с короткими спицами, производят глубокие колеи и прорезывают гати до основания, разбивая даже крепкие фашины; и нет средства упрочить от них дорогу. Жители переняли их от Бурят. По легкости своей и вышине колес, они действительно весьма способны в топких и каменистых местах. По настоящему почтовому тракту от Удинской вершины и чрез Яблонный хребет, также по Нерчинскому заводскому ведомству нельзя обойтись без них при перевозке тягостей. В четыреколесную телегу, при равном грузе 20 пуд, потребны были бы две лошади, и ни одна телега не прослужила бы и одного переезда. Но по устроении вышепредложенной способнейшей дороги, можно и должно будет запретить одноколки, хотя с изъятием одного Нерчинского тракта, избавив от сих губителей прочие превосходно устроенные дороги Верхнеудинского Уезда. [88]

От Верхнедвинска до Иркутска.

Отсюда две почтовые дороги до Иркутска: первая чрез озеро Байкал. Только зимою по ней идет почта, а летом лишь обозы, проезжающие и колодничьи партии, переезжающие Байкал на купеческих судах или на казенных галиотах. Вторая вокруг Байкала: кроме нескольких зимних месяцев, обыкновенная дорога для почты. В позднюю осень, когда судоходство по озеру прекращается, до покрытия его льдом, проходят по сей дороге на санях и обозы с товарами для Кяхты.

1. Чрез Байкал, 301 и 310 верст.

Летом: до пристани на Байкале, Прорвою называемой и отстоящей в 9 в. от Посольского монастыря, 152 версты. Переезд водою чрез озеро до Лиственничного мыса 86 в. Оттуда до Иркутска по правому берегу Ангары 63 в. Всего 301 верста. Зимою: до Посольского монастыря 143 в., чрез Байкал по льду до Голоустной станции 55 в., подле берега до Лиственничной 49 в., до Иркутска 63 в., всего 310 в.

Дорога идет вниз по Селенге, по левому ее берегу, и в 28 в. не доезжая Посольского монастыря; сворачиваешь чрез лес к Байкалу. [89] Она вообще хороша, но требует частых исправлений от порчи одноколками.

Байкал, сие достопримечательное озеро, о котором сказано будет в своем месте, против Посольского монастыря шириною в 40 в. Противулежащий его берег ясно виден и кажется гораздо ближе: высота утесов обманывает глаз, и скрывает истинное расстояние.

Переезд по льду Байкала очень приятен по скорой и спокойной езде (обыкновенно 55 в. в три часа и менее), и по великолепному виду на Байкальские горы, которые только отсюда представляются во всем своем величии. Встречающиеся по льду щели ни сколько не опасны, и не останавливают проезда. Здешние привычные к тому лошади перескакивают небольшие из трещин, а чрез широкия, единственно в позднюю весну случающиеся, кладут доски, и по ним переводят повозки и лошадей. При широкой щели, когда доски не достают, делают ледяной мост: откалывают пешнею несколько больших льдин, так чтоб достало до половины щели; ямщик посредством шеста перескакивает на другой берег, где также откалывает льдины, и сближает их с прежними. По сему зыбкому мосту лошади перегоняются, а сани перетаскиваются вдруг [90] с пасажиром посредством длинных веревок, привязанных к оглоблям. Случается часто весною, что лошадь проваливается сквозь рыхлый, изиглистый лед: в таком случае употребляется странный, но скорый способ. Распрягши погрузшую лошадь, накидывают ей на шею петлю и стягивают шею; лошадь, невольно надувшись, поднимается вверх, тотчас вытаскивается на твердый лед и снова запрягается. Сей способ ничего странного или невозможного в себе не представляет, ежели рассудить, что Байкал не имеет течения. Следовательно провалившаяся сквозь толстый, рыхлый лед лошадь не увлекается быстриною, но напротив поддерживается обломанным льдом. Такая поздняя езда по Байкалу в последней половине Апреля конечно для непривычного покажется опасною; но кто несколько раз испытал сии случаи, а особенно окольные жители, не видит уже тут ни малейшей опасности.

2. Вокруг Байкала или Кругоморская. От Верхнеудинска 633 в., от Кяхты 445 в.

Старая кругоморская дорога идет от Иркутска на Тункинскую крепость — 180 верст, и от оной по границе Китайской до Харацайской крепости и Кяхты; всего расстояния до [91] Кяхты считается до 700 вер. До Тункинской крепости — тележный путь; отсюда до Харацайской — верховый, по высочайшим горам Саянского хребта.

Невозможность проходить обозам осенью по сей дороге, принудила Начальство отыскивать удобнейшую. Для сего, в 1790 годах, наряжен был особый чиновник. Он, основавшись на внушениях и убеждениях Тункинских Бурят и Байкальских Тунгусов, предложил нынешнюю кругоморскую дорогу. Буряты и Тунгусы знают способнейшие пути чрез Байкальские горы, но тщательно их скрывают, потому, что они ведут или чрез их жилища, или чрез звероловные места, от которых, при частом проезде, по их мнению, впрочем весьма возможному, могут удалиться звери. Нынешний почтовый тракт от Снежнинской до Култушной станции на 104 верстах, проходит по высоким горам и по совершенной пустыне. Даже сено доставляется по станциям за 70 и за 100 верст от Тункинских Бурят. Самая мера верст здесь увеличена, без сомнения с тем намерением, чтоб сокращением расстояния более убедить начальство к принятию предложенной дорога. По [92] новому измерению считается, вместо 104 в., 140. Прогоны платятся по прежнему измерению.

Сия кругоморская дорога от Верхнеудинска идет до Липовской станции описанным выше трактом до Кяхты. С этой станции склоняется она вправо чрез Мохоев, где перевоз чрез Селенгу, Енхор и Ичотой к Байкальским горам.

От Селенгинска можно проехать к Ичотойской станции очень хорошею проселочною дорогою чрез р. Темник и Боргойскую степь. Всего расстояния не более 80 в., вместо того, что почтовым трактом считается 172 версты. Следовательно в расстоянии выигрывается около 100 верст, и сверх того изъемлются два перевоза, на Селенге находящиеся. Почты Кяхтинская и Верхнеудинская могли бы сходиться на Ичотое, и потребовался бы только один лишний почталион; но для проезжающих было бы гораздо выгоднее.

От Липовской станции до Ичотойской дорога изрядная, но гористая. Отсюда, чрез Нарынскую до Торейской станции, проезжают лохмистою сухою степью. От Торея начинаются горы, и в 16 в. на Аласакской станции оканчивается тележный путь. Отсюда до Снежнинской 69 в., дорога идет чрез три [93] высокие горы и топкие места, требующие ежегодного исправления.

При Генерал-Губернаторе Селифонтове поселены здесь отставные солдаты, имевшие позволение избрать для водворения своего земли. Мысль, найти лучшую нравственность в заслуженных воинах, нежели в обыкновенных поселенцах, и тем обезопасить от разбоев и грабежа обозы, проходящие в Кяхту, была причиною их водворения в местах дотоле не населенных. Сии солдаты-поселенцы живут опрятно, но очень бедно: способы пропитания их ограничиваются одною только продажею сена обозам. Хлеб для собственного продовольствия они покупают, ибо от Аласакской станции уже оный не родится. В последствие времени отведены им были пахатные места, но в отдаленности от жилищ от 30 до 80 верст. По прошествии льготных лет, они платят давно уже казенные подати и повинности, но остаются без всякого преимущества пред прочими поселенцами, хотя обитают в местах диких и бесплодных.

От Снежнинской до Култушной станции на Байкале 104, или лучше 140 в. Дорога единственная в России, исключая Охотскую и, [94] может быть, некоторые места Грузии, по трудности проезда и по высоте гор, чрез которые она проложена. Устроение оной стоило бы чрезвычайных издержек; но она сделана Тункинскими и Селенгинскими Бурятами по наряду. Дорога сия проложена по речкам. Следуют по оной вверх до горы, поднимаются на оную и спускаются опять по речке, по которой следуют до другой, в нее впадающей; а по сей вверх до второй горы, и т. д. Лощины, по которым текут такие горные речки, очень узки, и потому должно было большею частию вести дорогу подле самой речки, делать насыпь, укреплять ее обрубом из толстых бревен, и ставить надолбы.

От Шибетской станции переезжают гору. Долгим хребтом называемую. Чрезвычайная ее высота доказывается тем, что гора сия ясно видна с Байкала в расстоянии более 120 верст. Переезд сей в ночное и бурное время опасен, потому, что по голому верху горы простирается равнина на 12 в., где путь хотя означен столбами, но легко можно сбиться с дороги, и при сильной стуже дожидаться рассвета. От Шубутуйской станции до Слюденской три горы. Первая, малый Хамар, и высока и крута. Дорога проведена излучиною и [95] укреплена плотним обрубом. С малого Хамара спускаются на высокую степь, соединяющую его с большим Хамаром, или Хамар-Дабаном, одною из высочайших гор Байкальских. Я слышал, что Гг. Ученые, бывшие при посольстве Графа Головкина, всходили на Хамар-Дабан, и по барометрическому измерению утвердили его высоту в три версты над Байкалом. — Какая же высота его над Ледовитым морем, когда Лена протекает от Байкала около 5-т. верст до своего устья? При всем том Хамар свободен от снега с половины Июня по Август, и следовательно он не достигает еще линии вечного снега ³.

Хамар-Дабан представляет отвесную почти скалу над глубокою пропастью. — Дорога ведена извилиною, (en zigzag) укреплена [96] обрубом и высокими надолбами со стороны пропасши. Чрез гору, от подъема до конца спуска, считают 5 в. Коликих трудов стоила дорога по одной сей горе, можно себе представить уже из того, что каждое бревно, (которых тысячи) взносилось руками, потому что по крутизне ни лошадей, ни быков к тому употребить было невозможно.

Перейдя Хамар, должно от самой подошвы подниматься на третью гору, Подхамарную, не столь высокую и лесистую. С вершины ее Хамар-Дабан виден во всем грозном своем величии. Он представляется стремящуюся за облака голою скалою, над черною бездною. Дорога, проведенная по нем, оказывается будто нарисованною или только к нему примкнутою лестницею. Проезжий, предлежащий ему отсюда путь чрез Хамар, охотно заменил бы одним взглядом на него; но проехавши, он в полной мере ценит смелость и настойчивость строителей, и удивляется чрезвычайному усилию и терпению Бурят при сей исполинской работе.

С Подхамарнаго хребта спускаются к Слюденской станции. ⁴ Отсюда остается еще на [97] 30 в. (по новой мере 47 в.) гористой, болотистой и каменистой дороги до Култушной станции на Байкале, 8 в. не доезжая станции, должно переехать еще высокую гору, по которой путь проведен также излучиною; но как она не каменная, то дорога только отрыта и снабжена надолбами.

Весь кругоморский тракт возобновлен был в 1811 и 1812 годах ; но в 1819 уже обрубы во многих местах сгнили и упали, и вся дорога требует скорого исправления или возобновления.

Обозы на санях идут сею дорогою в позднюю осень, с начала Ноября до покрытия Байкала льдом, что обыкновенно бывает в первой половине Декабря, а иногда. впрочем редко, в Генваре. Провозная цена выше обыкновенной, ежели судить по одному расстоянию; [98] но далеко, еще не соответствует трудностям пути. Главное затруднение здесь не от высоты гор, потому, что извилистая дорога уменьшает крутизну их, но от глубоких снегов, выпадающих в горах между Култушной и Снежинской станций. Часто даже и почта на верховых лошадях принуждена бывает объезжать сии места околицею, сворачивая от Темникской станции на Тункинскую крепость. Тогда по всей дороге и следа лошадиного не видно. Снег здесь выпадает уже в Августе, а в Ноябре бывает в сажень и более. Ямщики прокладывают дорогу следующим образом: прогребают тропинку на несколько верст, и прогоняют по ней лошадей несколько раз взад и вперед. Потом к простым саням привязывают два дерева с длинными плотными сучьями, припрягают к ним несколько лошадей гусем, и протаскивают по дороге. Сучья, выходя по сторонам саней, прорезывают снег и делают его рыхлым. Повторив сие несколько раз, проводят возы по расчищенному месту, припрягая к каждому сколько возможно более лошадей. Груз их только от 10 до 15 пуд. Когда весь обоз дойдет до конца расчищенного места, работа снова начинается. Первый обоз таким [99] образом очень медленно подвигается вперед, — от 5 до 10 в. в день; следующим за ним уже гораздо легче. Сено возят с собою. Странно, что ямщики, быв каждогодно почти одни и те же, по сие время не согласились между собою, посылать наперед для расчистки дороги особых людей, чтоб после следовать уже без остановки. Напротив того, первый обоз несет всю тягость расчистки, а прочие с бесстыдством пользуются его трудами.

Култушное селение и станция лежит на южном конце Байкала. До Иркутска отсюда 96 верст. Дорога тележная, очень гориста, но хорошо устроена.

Описанная выше дорога кругоморская из всех возможных худшая и труднейшая. Не только вновь устроить ее, когда сгниют нынешние обрубы, но даже исправлять и поддерживать едва ли возможно будет теми одними способами, которые доныне преподаны. Для сего, может быть, потребны будут тысячи людей, лошадей и быков.

Тункинским Бурятам известен один путь чрез горы, выходящий на Армак, урочище близ Харацайской крепости, по слухам очень удобной; но они его скрывают, потому, что проходит он чрез их жилища. Второй [100] путь ведет от Култушного селения по берегу Байкала, около 100 верст до устья реки Выдриной. По ней поднимаются до хребта 50 в., и от спуска его около 40 в. начинается степь Селенгинских Бурят, по которой можно ехать или в Селенгинск или в Кяхту. Оба пути сии конечно во всем предпочтительнее нынешнего тракта, но по речкам и чрез горы потребуются обрубы, и не обойдется без других затруднений.

Всего удобнее и полезнее для жителей проложить дорогу по берегу Байкала от Култука до самого Посольского монастыря. Сим средством можно обогнуть Байкальские горы, и уже не нужны будут обрубы, и пр. Расстояния по берегу около 200 верст. На сем берегу нет утесов, и все устроение заключаться будет в срытии нескольких косогоров и прорубке леса.

Главное затруднение в сем пути встретилось бы от множества речек, коих считается до 50, впадающих на сем пространстве в Байкал. Но большую часть из них можно переходить в брод, что бывает и на нынешнем почтовом тракте, а чрез некоторые только понадобится учредить перевозы. [101]

В Октябре все сии речки замерзают: следовательно они не могли бы уже затруднять обозы, идущие только в Ноябре и Декабре. Кругоморская дорога нужна только для товаров, отправляемых на Кяхту, а для сего собственно не нужно уже будет ни перевозов, ни мостов. Почта может ходить летом и по настоящему кругоморскому тракту, даже без всякого его исправления, потому, что она возится верхом: зимою же проходит от Темника на Тункинскую крепость, или по пограничным караулам между Харацайской и Тункинской крепостей, где всегдашняя тропинка пробита объездными козаками.

Для санной дороги, издержки не могут быть значительны: кажется, 150 человек и 6 месяцев работы весьма достаточно.

Дорога сия, сверх большей удобности для обозов и меньших издержек для Правительства, обязанного способствовать торговле хорошими дорогами, имела бы еще и ту выгоду для Кяхтинского купечества, что от нее понизился бы провоз на товары от Иркутска до Кяхты: во-первых тем, что ямщикам ненужно будет возить с собою сено, которое по ночлегам будешь с удобностию запасено Култушными или Посольскими [102] крестьянами для собственной их выгоды, или перевозкою осенью, или же поставкою по речкам, где есть сенокосы; во-вторых тем, что из Иркутска можно будет доставлять товары своими ямщиками только до Култука, где уже их встретят Посольские ямщики, для отвоза в Кяхту. Они в сие время не заняты извозом, потому, что возят только по покрытии Байкала, следовательно охотно и с выгодою для купечества употребят они свободное тогда для них время.

И ныне проезжают иногда по сему пути на легких санях купцы, в Ноябре и Декабре месяцах. Как лес, покрывающий берег, препятствует проезду, то пользуются в сие время набережным льдом, намерзающим от плеска волн (заберега) ранее покрытия самого Байкала; и предпочитают таковую беспокойную езду почтовому тракту, где в сие время, при жестоких морозах, должна ехать верхом ступью по глубокому снегу. Почталиону и козаку не разбирать дороги: тот и другой должен находить всякую удобною; но купец неохотно учится верховой езде в подобном манеже. Также и в исходе Апреля, когда проезд по льду Байкала делается [103] опасным и невозможным, проезжают иногда сею дорогою по набережному толстому льду.

Известно из описания Академика Георги, что сей путь по берегу Байкала существовал в 1770 годах, и что по нем ходила почта осенью на верховых лошадях. Тогда отправлялась она летом чрез Байкал водою на казенных галиотах, переезжая его в самом узком месте, между речкою Бугулдейхою и Селенгою, где расстояния около 30 верст. — Может быть, в последствии сочли опасным вверять почту бурному Байкалу, а торговля с Китаем еще не доходила до той обширности и важности, чтоб Начальство могло считать необходимым устроение для оной особенной кругоморской санной дороги. После, как обыкновенно случается, путь сей был забыт, особенно потому, что употреблялся только для почты, а не для обозов, и следовательно купцам был неизвестен.

(Продолжение впредь.)

Комментарии

1. В Сибири нет настоящих крепостей. Открытые местечки с небольшим гарнизоном, именуются таковыми в Восточной Сибири.

2. В 1822 году.

3. Потому и сказанное выше о измерении Хамара кажется невероятным. Может быть, высота определена от поверхности моря, а слышавшие о том, сочли, что от Байкала, который в сих местах обыкновенно величается названием моря. Высоты гор Байкальских удобно было бы измерить тригонометрически зимою с гладкой поверхности озера. Жаль, что труды Гг. Ученых, при сем посольстве бывших, остаются неизвестными публике, и особенно жителям тех мест Сибири, окрест которых они делали свои наблюдения и изыскания.

4. Речка или ручей Слюденка известен Минералогам по находимым здесь ископаемым. Слюденку прославили: байкалит, Байкальский пренит, глауколит и особенно лазурик совершенно чистой сини и без колчеданных блесток, которыми наполнен бывает Бухарский. Лазурик находят в самом ручье, куда он сносится с гор; но место рождения его, за всеми стараниями и издержками казны, по сие время открыть было не возможно. Найденный г. Мором в высоком утесе синий камень, оказался при точнейшем исследовании глауколитом.

Текст воспроизведен по изданию: Записки о Сибири // Журнал министерства внутренних дел, Книга 2. 1830