-

МОРДВИНОВ А.

ОЧЕРК ЗАЯБЛОНЬЯ

Бросим предварительный взгляд на Зауралье, что будет некоторым образом в роде предисловия к настоящей статье нашей. Зауралье ¹ составляет пространство в 284,449 квадрат. миль, очерчивающееся на севере Ледовитым морем, на востока Океаном Восточным, на юге землями, зависящими от Китайского Императора, т. е. Даурией, Монголией, Зюнгорией, и, частию, Киргиз-Кайсакии, и на западе Европейскою Россиею, или Уральскими горами, между 76°30' западной и 206° восточной долготы и 44° южной и 78° северной широты.

Пространство это, в смысле физическом, можно разделить на три полосы. Первая северная, есть отечество холода, тундр и безжизненности, приют зверей; но страна, где находят целые остовы мамонтов, не говоря об отдельных кусках, вывозимых сотнями пудов из Якутской области, где шьют собольи и бобровые меха, где красиво обделывают моржевые клыки, меряют саженями китовые усы, где, как и во всяком другом месте, человек трудится, и трудится деятельно: тут есть цивилизация. Вторая — средняя, составляет переход северной к южной, грубой органической жизни к более благородной и нежной; холод борется с теплою атмосферою, жизнь растительная вступаете в свои бесконечные права, и человек сеет хлеб, разводит огородные овощи, — колонизирует. Третья южная, представляет страну, вполне развитую во многих отношениях. Тут есть степи, где свободно, весело, разгульно блуждают сотни тысяч лошадей, рогатого скота, миллионы овец; есть равнины, на коих встречаете флору пеструю, улыбающуюся; есть пески, и в этих песках груды золота, есть [467] горы с неисчерпаемыми родниками драгоценностей, с неиссякаемыми жилами серебряных руд; есть пажити, на которых хлеб родится, как не родится во многих преблагоустроенных хлебопашественных заведениях; есть соленые озера; есть бесчисленное множество минеральных источников; есть фабрики, заводы, хотя в небольшом количестве, но и велико ли народонаселение Сибири! — и есть, наконец, много, очень много образованных, по крайней мере, здраво, основательно мыслящих людей, природных Сибиряков.

К быту безбедному и независимому найдете все в Сибири. Само собою, относительно и климата, и естественных произведений, этот быт разнообразен, переходя от ограниченного состояния зверолова и рыболова до роскошного изобилия фабриканта, по мере падения системы физиократов и преобладания меркантилистов. Много рек и озер, обильных разными родами рыбы, орошают Зауралье во всех направлениях. И вдоль и поперег вам открывается широкое поле водного сообщения, теперь, по малочисленности населения и потребностей края, не приносящее пользы, исключая разве северо-восточной части Восточной Сибири, или Якутской области. Но будет время, если только Сибири предназначено быть чем-нибудь выше настоящего ее значения, в чем впрочем и нет причин сомневаться, когда Обь, Енисей, Ангара, Иртышь, Лена, Шилка и впадающие в них реки, проснутся от обыкновенной своей летаргии, вспенятся от колес парохода, или весел барказа, когда степи Киргизская, Исецкая, Барабинская, Ишимская, Манзурская, Баргузинская, Тургинская и проч. неизмеримые, роскошные степи покроются городами и селами, для существования которых, если не будет садов с роскошными плодами, за то всегда будут поля с обильною жатвой, когда Сибирь, как страна гипербореев, страна вечной зимы, не станет устрашать именем своим, приводящим в трепет Итальянца, как выразился один из Русских писателей, и когда все будут стремиться на юг ее искать трудов и спокойствия.

В смысле политическом Зауралье делится на две половины: Западную и Восточную. Первая состоит из Томской, Тобольской и половины Пермской губернии; вторая же из губернии: Енисейской и Иркутской, Якутской области, [468] Охотского и Камчатского приморского управлений и Троицкосавского пограничного. В них находятся четыре губернских города: Тобольск, под 58°12' сев. шир. и 85°46' вост. долготы, с 16,362 душ жителей (в 1840 году), бывшая резиденция Генерал-Губернатора Западной Сибири, который имеет ныне свое пребывание в областном городе Омске. Томск, под 56°30' шир. и 102°50' вост. долготы, главный город Томской Губернии, с 11,708 д. жителей (в 1840 г.); Красноярск, под 56°1' сев. шир. и 110°38' вост. долготы, главный город Енисейской губернии, с 6,888 д. жителей (в 1810 г.), и Иркутск, под 52°17' сев. шир. и 121°51' вост. долготы, с 14,173 д. жит. (в 1840 г.), резиденция Генерал-Губернатора Восточной Сибири: тридцать два окружных, осемь заштатных, два порта — Охотский и Камчатский, и четыре таможни: Бухтарминская, Семипалатинская, Петропавловская и Кяхтинская, самая важнейшая, дающая ежегодно пошлины на сумму от 10 до 13 миллионов рублей от товаров, промениваемых Китайцам и вымениваемых от них.

Сибирь, сказал я, богата разными металлами, особенно серебром и свинцом; рудники и заводы и все, занимающиеся добычею и выплавкою металлов этих, состоят под ведением двух Горных Правлений: Алтайского и Нерчинского, из коих одно находится в Западной Сибири, а другое в Восточной; золотые же россыпи отданы на откуп в частные руки.

Как господствующее вероисповедание в Зауралье Православное (Греко-Российское), то в смысле духовном она делится на четыре Епархии: Тобольскую, Томскую, Иркутскую и Камчатскую, в ведении коих находятся две Семинарии, до двадцати уездных и приходских училищ; мужских монастырей: один первоклассный Вознесенский в Иркутске, где почивают мощи св. Иннокентия, бывшего прежде тут Епископом, пять второклассных и несколько третьеклассных, и женских три: в Иркутске, Енисейске и Туринске.

Нужно ли мне говорить подробно о естественных произведениях Сибири, о богатстве лесов ее, о горах, полных драгоценных камней, о разнообразии минеральных [469] источников, о долинах, покрытых роскошнейшими цветами? В небольшую ли статью, еще короче — в предисловие к статье, вмещу я Естественную Историю Зауралья, страны нераскрытой, неописанной, неведомой, можно сказать, страны, о которой немногие, разумею я — образованные люди, имеют основательный сведения; понятия многих, особенно иностранцев, об ней смутны, как о небывалой Атлантиде, а некоторые помнят имя Сибири будто что-то мифологическое. Нет! Перейдем лучше к Этнографии Зауралья.

На пространстве между Уральским хребтом и рекою Амуром вы встречаете много племен кочевых, бродячих, оседлых, из коих в одних видите облик лица и язык Финский, в других Монгольский, в третьих Татарский, в некоторых какой-то смешанный. Одни последователи Алкорана, другие ревностные поклонники закона Шагемуни, остальные признают своим божеством Онгонов — Шаманской религии, и немногие Православного вероисповедания. История, происхождение, язык, верование и даже обычаи всех этих разноплеменных народов совсем не исследованы, или очень мало. Мы только знаем, что в Сибири есть Телеуты, Калмыки, Остяки, Самоеды, живущие в Томской и на севере Енисейской губерний, Качинцы, Аринцы, Сагайцы, Бельтира, Камасинцы, Кайбалы, обитающие на юге Енисейской губернии, Карагассы, Бурята, Тунгусы, Якуты, Коряки, Юкагиры, Ламуты, Чукчи, Камчадалы, кочующие по степям, лесам и тундрам Иркутской губернии; но что это за племена, откуда и давно ли тут они, есть ли между ними какое сходство, каким говорят языком, в чем состоят главные условия их религии, общественной или домашней жизни и пр., — все эти и много других вопросов остаются не решенными.

Сибиряки (Русские), народ смышленый, остроумный, понятливый, гостеприимный, смелый, твердый. По крайней мере это главные черты, а разумеется есть много преобладающих в том или другом отношении, заимствованных, местных и даже временных. Для гражданского образования Сибиряков существуют две Гимназии, из коих при Иркутской учрежден пансион для воспитания на казенном иждивении детей чиновников, сорок уездных и приходских [470] Училищ, в Омске казачье войсковое, в Иркутске ² отдельное для детей канцелярских служителей, и для бедных девиц Сиропитательное заведение, в Троицкосавске (близ Кяхты), Монгольское, и несколько кантонистских, горных, сельских и проч., что пока почти достаточно относительно небольшого народонаселения Сибири (т. е. не более двух миллионов душ обоего пола, считая и кочующих народов). Но… не довольно ли для предисловия, и не пора ли к настоящему предмету статьи нашей?

Заяблонье!.. Под именем Заяблонья мы будем разуметь самый юго-восточный угол Иркутской Губернии, или Нерчинский Округ. Почему я говорю Заяблонье, то здесь нет другой причины, как той же, по какой называем Сибирь Зауральем. Яблонный хребет, ограничивающий Нерчинский Округ с северо-запада, служит источником переименования этой части Даурии в Заяблонье, которое с остальных сторон прилегает к Китайским владениям. Верхнеудинский Округ и Якутская Область остаются по ту сторону Яблонного хребта.

Искать верного числа, выражающего поверхность Нерчинского Округа, значит искать несуществующего: леса непроходимые, высокие горы, много мест решительно пустынных и — главное — недостаток в топографах, делают очень трудным всякое сколько-нибудь отчетистое нивилирование. По этому одно только примерное расстояние некоторых крайних точек от Нерчинска, или несколько трактовых дорог, идущих от него в разный стороны, будут служить для нас самым приблизительным и более верным масштабом. Нерчинск находится почти в центре своего Округа, которого вся пограничная линия образует некоторым образом элипсис, разумеется с угловатой окружностью, местами довольно вдавшуюся и выдавшуюся. Пользуясь этим выгодным положением Нерчинска, возьмем несколько самых крайних точек пограничных, и соединим их линиями с городом. Образуются треугольники, [471] поверхность коих легко определяется, когда будет известно расстояние точек между собою и городом. По крайней мере — мне кажется — определения более возможного и приблизительного к верности не нужно искать, пока не будет сделано измерения практического. Итак, вершина реки Нерчи, находящаяся в Яблонном хребте, крепостца Горбица на р. Шилке, в 4 вер. от границы, и на самой границе, при слиянии Шилки с Аргунью (начале Амура), караул Устьстрелочный, составят первый треугольник, которого средняя величина каждой стороны или линий, соединяющих источники Нерчи, Устьстрелочный караул и город Нерчинск, равняется 529 вер., а долгота линии, пущенной из вершины этого тр-ка на средину основания его, или на точку кр. Горбицы, составит 250 вер., и мы будем иметь в результате поверхность треугольника в 66,000 квад. верст. Далее — караулы Устьстрелочный и Абагайтуевский, лежащий на Аргуне в 3 вер. от границы, образуют с Нерчинском другой треугольник, где за линию, делящую его пополам, принимая опущенную из точки Нерчинска на точку Чалбучинского караула, находящегося в 1 1/2 вер. от границы, получаем пространство в 73,755 кв. верст.

Потом третий треугольник делается из линий, соединяющих Нерчинск с караулами Абагайтуевским и Болечиканским, находящимся при речке Кароле в 4 1/2 вер. от границы, (самый большой выдавшийся угол элипсиса), и имеет поверхность в 73,032 кв. верст. И, наконец, четвертый, большой и менее всех правильный треугольник, образуемый линиями, проведенными из Нерчинска к Чалбучинскому караулу и к источникам Нерчи, дает плоскость в 70,250 кв. верст. Сложив вместе все четыре вывода, получаем поверхность Нерчинского Округа в 283,037 кв. верст. Какая огромная масса земли! И эта масса так роскошна в своей природе, так разнообразна, так богата всеми произведениями умеренного климата! Заяблонье, не ошибаясь, не увеличивая сказать можно, золотое дно, один из обширных хлебных засеков Сибири. Здесь есть все, что делает жизнь человека счастливою и независимою, здесь много пищи натуралисту.

Нерчинский Округ имеет две главные отрасли гор: [472] хребет Яблонный и Хинган, которые, разъединяясь на юге его, на севере сходятся. Первый, при нынешнем упадке цен на пушные товары, дает на 400 000 руб. шкур различных пушных зверей, а от второго Правительство получает более нежели на миллион золота, серебра и свинцу. Но чтобы дать более обширное понятие о богатстве Округа в отношении минеральном, зоологическом и растительном, я сделаю легкую номенклатуру произведениям трех этих царств. И здесь, как и во всем, что касается до богатства края в отношении естественном, я буду говорить только приблизительно: много, очень много не исследовано — повторю снова.

Как главный источник благосостояния жителей Заяблонья составляет хлебопашество, хотя и периодическое в отношении урожая, и звероловля, следовательно купцов города Нерчинска главная торговля состоит в необделанных произведениях края, — в мягкой рухляди, то нет сомнения, что все горы Нерчинского округа должны быть изобильны зверями. Да, это правда: тут ловятся белка (sciurus vulgaris es volans), ежегодно в количестве от 300,000 до 400,000 штук, соболи (mistela sibelina), лисицы (canis vulpes), медведи (ursus arctos), россомахи (meles gulo), рыси (felis linx), волки (canis lupes), корсаки (canis corsac), зайцы (lepus variabilis), бурундуки (sciurus striatus), степные кошки (felis manul), кабаны (sus serofa), бараны каменные (aegocerus argoli), кабарги (moschus mochiferus), лоси или сохатые (cervus alces), изибри (cervus capreolus), узерены или серны (antilope gutturosa), харьки (mustela putorius), еврашки (arclomis citillus), земляные зайцы (dypus sagitta), толаи (lepus tolai) и большее количество диких коз, составляющих немаловажную отрасль народного пропитания.

Промышленники, образуя партии в несколько человек, удаляются на берега Витима, в горы, по течению Шилки, Нерчи, Аргуни и даже на Амуре, где проводят Октябрь и половину Ноября. Каждый стрелец, если только он принадлежит к партии, должен присоединить свою добычу к добыче товарищей. Дележ же бывает по окончании охоты, и разности между счастливым охотником и неудачным, между искусным и неопытным, нет никакой: всем достается [473] поровну. В обыкновенный год беличьих шкур, составляющих главную обширную часть звериного промысла, на человека приходится ста по полтора и более, а в неурожайный по тридцати и менее. Лучшие звероловы из жителей Нерчинского округа, ясачные, получившие от Правительства особенное право на звероловлю для взнесения подателей звериными шкурами. Тунгусы Князя Гантимурова, Агинские Бурята, некоторые из старожилов, и, особенно, Орочоны, или Оленные Тунгусы, народ кочевой, проводящий жизнь свою в дремучих лесах единственно в звериной ловле.

Не лишним считаю заметить о различных средствах, употребляемых жителями Заяблонья для лова зверей. Их главных шесть. Первое — винтовки (ружья), преимущественно употребительное; второе капканы, служащие для ловли волков и медведей, которых промышляют еще посредством помета, или отравы, делаемой из чилибухи и мышьяку, — третье средство; четвертое — ямы, выкапываемые очень глубоко, и, для обмана, закидываемые сверху хворостом, куда попадаются лоси, козы, изюбри; пятое — петли и луки с стрелами, расставляемые для зайцев и толуев; и, наконец, шестое — плашники или ловушки, которыми убивают корсакове. Звероловы, употребляющие последние пять средстве, иногда остаются в лесах на целую зиму для промысла, возвращаясь домой в Феврале, или Марте.

Богатые металлами и минералами из Нерчинских гор лежат по Шилке, между Шилкою и Ононом, по речкам Унде, Урульге, короче, почти большая половина отраслей Хингана. Тут встречаете вы горный хрусталь в прекрасных друзах, раухтопаз огромными кристаллами, нередко тяжеловесы, большими превосходными друзами и отдельными кристаллами, из коих Адунь-Шолунские заслуживают внимание по блеску и крепости, а Урульгинские по величине (доходящей иногда до 30 фунтов), чистоте и особенному цвету, бледно-огненному, аквамарины многих цветов, преимущественно голубого, жонкилевого и зеленого, черные шерлы, турмалины, в кристаллах отдельно и в граните, яшму многих цветов, халцедоны, сердолики, моховики, ониксы, стефаниксы, плавиковый, известковый, полевой и тяжелый шпаты, порфир глинистый, тремолит, горный лен, каменный мозг, [474] исландский хрусталь, или удвояющий шпат, известковый турф с отпечатками теребратолитов и аммонитов, шифер, венису красную, ставролит, лучистый камень, жировик, гилмеи, миндальный камень, горную кожу, доломит, черный шиферный мел, селенит, графит, слюду, горную смолу, каменный уголь, Английскую горькую соль, селитру, самородную киноварь, золото, свинцовый блеск, тонко и крупнолистовый, мелко и крупно зернистый, белую, красную и зеленую свинцовую руду, колчеданы, сурьму, волчец, марганец, цинк, молибдену, железо, медную синь, зелень, иногда самородную медь, оловянный камень и много других минералов. Все это попадается в различных видах, соединениях, много ли мало заслуживающих внимание.

Царство растительное Заяблонья не менее разнообразно минерального, не менее богато, хотя здесь и нет великолепных растений и роскошных плодовых деревьев юга. Прекрасная флора Нерчинского округа исследована довольно подробно Гг. Турчаниновым и Директором Иркутской Губернии Статским Советником Щукиным; но полные результаты трудов их остаются пока не известными. Поэтому я ограничусь только наименованием немногих повсеместных дерев и кустарников: Сибирского кедра (pinus cembra sibirica), сосны (pinus silvestris), лиственицы (pinus larix) ели (pinus abies), березы (betula alba), ольхи (betula alnus), осины (populus fremula), тополя (populus alba), тальника, (salix arenaria), ивы (salix alba), вербы (salix carpraeca), ильмы (ulmus campestris), рябины (sorbus occuparia), черемхи (prunus padus), дикой сибирской яблони (pyrus boccata), диких персиков (amygdalus nana), терновника (prunus spinosa), боярышника (crategus axyacuntha), жимолости (lonicera tatarica et xylosteum), сибирской акации (robinea caragana), золотарника, (robinea pigmea frutescens), тавалги (spiraea) малины (rubus idaeus), черной, красной и ключевой смородины (rubes grossularia nigrum, et procumbens), шиповника (rosa baicalensis), богульника (rhododendron Dauricum), мозжевельника (juniperus communis), каменного мозжевельника или вереса (juniperus Daurica), Даурской черной березы (betula nigra varietas), земляники (fragaria vesca), голубицы (vaccinium illiginosum), брусники (vaccin. vitis idaea), калины (viburnum opulus), ежевики [475] (rubus nigra), костяники (rubus saxatilis), таранощки (ribes diaxantba), клюквы (vaccinium axycoccos).

Заяблонье исчерчивается главными реками: Нерчой, Ингодой, Шилкой, Аргунью, Ононом, представляющими очень удобные средства к водному сообщению, и множеством мелких, между коими замечу Читу, Газимурь, Унду, Урульгу, Илю, Горбицу, Уруленгуй, Агу, Уров, Борзю. Иногда, вытекая из Яблонного хребта в юго-западном краю округа, соединяется с Ононом, выходящим из-за границы с Китаем, и образует Шилку, которая, приняв потом в себя Нерчу, ниже четырмя верстами города Нерчинска, сходится у Устьстрелочного караула, на самой границе с Аргунью, и дают начало Амуру. Аргунь же вытекает из Хингана, далеко в пределах Монголии, где носит название Кайлара, а пересекши озеро Далай-Нор, и у Абагайтуевскаго караула, войдя в Заяблонье, принимает настоящее свое название. Отсюда видим мы, что все места Нерчинского округа могут иметь между собою свободное водное сообщение, а Амур открывает широкий, не затрудняемый никакими естественными преградами путь в Восточный Океан. Сколько удобств тут при благорастворенном климате Заяблонья, при почве щедрой и обильной!

Реки Нерчинского округа очень рыболовны. В них найдете осетров (acipenser sturia), кошуг (acipenser orientalis), тайменей (salmo fluviatilis), сигов (salmo lavaretus), хайрузов (salmo thimallus), ленков (salmo coregonoides), окуней (perca fluviatilis), налимов (gadus lota), сазанов (caprinus carpio), чабоков (ciprmus locustns), карасей (ciprimis carassius), красноперов (caprinus leptocephalus), сомов (silurus asotus), пискарей (ciprinus gobio), щук (esox lucius), мелких раков (astaeus fluviatilis) и кое-каких других.

Из озер Заяблонья, между множеством разной величины, заслуживают внимания: Борзинское соляное озеро, которое находится в 30 вер. от Китайской границы и в 15 вер. от Чиндантского караула, на бесконечной ровной степи. Оно открыто в 1756 г.; имеет в окружности 3 вер. и 365 саж. и при глубине от 2 до 3 1/2 вершк.; дает соли от 80 пудов, при дурной погоде, до 85,000 пуд. в сухое лето (как в 1772 г). Соль эта кристаллизуется небольшими кубиками [476] на черепе, очень бела и вкусна. Сред. температ. воды 14° по Р., а густота при садке соли 26° но Р. При озере постоянно живут два Горных чиновника, которые делают барометрические и термометрические наблюдения, распоряжаются сбором соли и отправкою ее в казенные магазины. Селитрянное озеро в 414 вер. от Нерчинска и недалеко от заштатного города Доронинска, имеющее в окружности около 8 вер. и глубины до 3 саж. В Ноябре из него, прорубая лед, достают селитру кусками, всего от 1500 до 2000 пуд., которая, перевезенная в Шилкинский завод, употребляется там для плавки стекла. Гуджиристое (щелочное) ³ озеро, по дороге из Нерчинска в Доронинск, около деревни Бальзоя, дает гуджир, впрочем в небольшом количестве. Оно имеет в окружности около 1 1/2 вер.

Заяблонье состоит из трех независимых управлений Губернского, Горнозаводского и Пограничного.

Первое расположено по рекам Нерче, Ингоде, Онону, частию Шилке и по множеству мелких речек. Оно состоит: из трех волостей: Успенской, Усть-Илинской и Татауровской, управления двух дум — Агинской Бурятами и Урульгинской — Тунгусами, и нескольких обществ станичных и ясачных козаков. Число жителей в этом ведомстве считалось в 1840 году муж. пола 26,198 и жен. п. 21,592; между коими Христиан Православного вероисповедания 23,498 д. обоего пола, Раскольников 11 д. об. п., Римско-Католиков 169 д. об. п., Лютеран 8 д. об. п., Евреев 218 д. об. п., Магометан 684 д. об. п., Ламайцев 21,420 д. об. п., Шаманского исповедания 1762 д. об. п.

В ведомстве Губернском находится один заштатный город Доронинск в 420 вер. от Нерчинска. На берегу Ингоды, за которою чуть не до неба громоздятся горы, покрытые вековым, непроходимым лесом, в местоположении болотистом, ясно представляющем дно водохранилища, бросается в глаза деревушка домов в семьдесят, — это Доронинск. Деревянная церковь в нем освящена в 1826 г. [477] вместо сгоревшей в 1824 году. Жители Доронинска, состоящие из мещан общества Нерчинска, крестьян Губернского и Горнозаводского ведомств, не слишком зажиточны обеспечивают себя хлебопашеством.

Жители Губернского ведомства состоят из старожилов крестьян, присланных в Забайкалье в зачет рекрут, из поселенцов, сосланных за преступления, и небольшего количества добровольных переселенцов. Рассматривая все это народонаселение в настоящем их быте относительно прежнего, как людей, отказавшихся от жизни общественной, умерших и нравственно и политически в прежней своей родине, запятнавших себя преступлением, бесспорно каждый здравомыслящий должен отдать справедливость отеческой попечительности Правительства, умевшего снова призвать этих людей к жизни, которая соединялась со всеми условиями внутреннего благосостояния и спокойствия, снять с них пятно позора, заслуженного ими своим беспорядочных поведением, сделать гражданами, теми же трудолюбивыми и полезными. Да, кто, в самом деле, составляет жителей Нерчинского Округа? Не точно ли люди разных мнений, разных мыслей, разных характеров, большею частою бывшие некогда безнравственными, трутни, зло в своей родине, сосланные сюда за преступления, за нарушение общественного спокойствия, и что же вышло из этого сборища? Разность в мнениях, мыслях и характерах исчезла, безнравственность заменилась добрым поведением, преступления омыты трудолюбием и деятельностию, образовались села, гражданственность и устройство; место, назначенное справедливым законом для наказания, обратилось в страну благоденственной жизни. Не может быть, чтобы между этими добровольными и невольными переселенцами не было еще не совершенно исправившихся, не совершенно понявших отеческую заботливость Правительства; но это относительно целого небольшая только часть, не нарушающая гармонии во всем. Будет время, когда хорошие примеры, привольная жизнь и неусыпный надзор начальства истребят и эти плевелы, а хороших примеров благосостояния жителей Заяблонья очень много, и постоянное стремление Генерал-Губернаторов к устройству края слишком явно выказывает [478] свои последствия. И так будем ожидать времени: когда заря благоденствия и просвещение вполне озарит далекое Заяблонье, сумрачное утро превратится в ясный день; Восточная Сибирь оживет, разовьется, благословляя мудрого, доброго Царя своего и его деятельных, умных Наместников.

О хлебопашестве жителей Губернского ведомства можно бы сказать более хорошего, если бы в нем потребителей было менее, нежели производителей. Бурята и Тунгусы вместо кочевых сделались оседлыми и полюбили земледельческую жизнь. При этом не надобно забывать периодических неурожаев, имеющих часто не совсем приятные последствия, и требующих усиленного хлебопашества к предотвращению недостатков. Впрочем почва Заяблонья очень прихотлива; один урожайный год покроет пять неурожайиых.

Скотоводство довольно обширно, особенно разведение овец, которых ягнячьи шкуры, или мерлушка составляет один из важнейших источников народного изобилия, богатства. Ремесл почти никаких нет, но это — статья пока не совсем нужная.

В ведомстве Губернском в 80 вер. устроен в 1841 г. частный винокуренный завод. Этим средством к сбыту лишнего хлеба в Нерч. окр. жители обязаны усердно и деятельности Г. М. Середина, управляющ. Нерчинск, питейн. отк.

Главное место управления Губернского есть город Нерчинск, находящийся на левой стороне р. Нерчи, под 51°56', север. шир. и под 134°12' восточ. долготы, в 7100 вер. от С. Петербурга, в 6400 вер. от Москвы и от Иркутск. Гебернского города в 1049 вер. Он основан в 1654 году Сотником Петром Бекетовым при впадении Нерчи в Шилку, ниже нынешнего его места четырьмя верстами, откуда по частым наводнениям перенесен в 1805 году на Сажиков яр, теперешнее его место. Основатели Нового Нерчинска очень ошиблись избрав Сажиков яр, а не какое-нибудь другое более выгодное место, не Шилку, а Нерчу. Обрывы берегов, повторяющиеся наводнения в нижних частях города, неудобство в водном сообщении, заставляют жалеть о непредусмотрительности почтенных граждан. Жителей в Нерчинске, считалось в 1840 году муж. п. 1919 д., женского 1659 д., между коими одних купцов и детей их обоего пола до 300 [479] душ, разумеется, на большую половину третье — гильдейцев с очень незначительными капиталами. Домов здесь каменных три, деревянных 413, церковь одна каменная. Учебных заведений два. Духовное и Гражданское уездные училища, из коих в последнем читается История Российская и Всеобщая, География Математическая Российская и Всеобщая; Грамматика, Арифметика, Геометрия, закон Божий и первоначальное знакомство с этимологией языков Латинского, Немецкого и Монгольского. Не лишним считаю заметить — Нерчинск не последнее должен занять место между многими городами не токмо Сибири, даже России. Ни слова не скажу, что в Нерчинске есть хорошенькие, красивые строения, между коими каменное здание Гостиного двора, приятной архитектуры, выстроенное по Высочайше утвержденному плану, бесспорно занимает первое место, и сделало бы честь какому угодно уездному городу, что главные улицы ровны, прямы и содержатся недурно, что Нерчинцы любят иногда насладиться природой на красивеньком, живописном острову за Нерчой, где выстроена хорошенькая беседка, или протанцовать Французскую кадриль, вальс, даже мазурку, что высшее общество знает много правил светского этикета, дамы носят платья с узкими рукавами, а мущины остроконечные сапоги и альмавивы; не говорю ничего об этом, а только перечту количество выписываемых Журналов и Газет в Нерчинск, и скажу, в главном городе Заяблонья есть туземцы, толкующие о политике, состоянии, отношениях Государств Европы, знакомые с цивилизацией Азии, Африки и Америки, довольно верно рассуждающие о Русской литтературе и, даже, об иностранных писателях, о выгодах и невыгодах систем меркантилистов и физиократов, т. е. несколько умных и порядочно начитанных людей. Читать же они имеют возможность большую половину превосходных Русских книг по разным предметам (Истории, Гоографии, Статистики, Политики, хозяйственной экономии, промышленности, Богословии, Философии, Физики et caet. et caet.), которые находятся в библиотеках Почетных Граждан Юренских и Зензиновых, и Нерчинского Уездного Гражданского Училища, и читают постоянно Отечественные Записки, Журнал Министерства Народного Просвещения, Библиотеку для Чтения, Москвитянина, [480] Репертуар Русского театра, Сын Отечества, Северную Пчелу, Пантеон всех Европейских театров, Посредника, Христианское и Воскресное Чтения, Московские Ведомости, Revue etrangere. Не нужно желать пока большего, а желательно, чтобы и в других местах, более населенных и имеющих обширнейший круг действия, можно бы было найти тоже самое.

Управление Горно-Заводское состоит из семи волостей, Читинской, Городищенской, Стретенской, Ундинской, Газимурской, Уровской, Аргуньской, где крестьян считается муж. п. до 23,045 д., жен. п. до 23,568. д.; из заводов«: Главного Нерчинского, Газимурского, Александровского, Кутомарского, Дучарского, Шилкинского и из многих рудников, между коими можно заметить: Акатуевский, Алгачинский, Кличькинский, Воздвиженский, Трехсвятительский, Кадаинский, Тайнинский. Главные реки в Ведомстве Горно-Заводского Управления: Шилка, Аргунь, Газимур, Борзя, Уров, Унда.

Крестьяне в этом Ведомстве состоят большею частию из старожилов, людей трудолюбивых, примерной нравственности, заботливых. Кроме обыкновенных сельских начальств — старшины и головы, каждая волость имеет управителя, назначаемого обыкновенно из Унтер-Шихтмейстеров, подчиненных строгому надзору высшего начальства, и поэтому не удивительно, что Горно-Заводские крестьяне, неся большую повинность, живут хорошо, редко садясь за стол без вкусной говядины и чудесного хлеба. Каждый, почти, из них хлебопашец и хлебопашец усердный, земли удобрены, посевы урочные, совместные с средствами. С десятины в 3600 квад. сажен, на которую засевая, смотря по качеству почвы, от 8 до 10 пудов хлеба, при порядочном урожае, снимают от 80 до 100 пудов, при хорошем до 150 и иногда до 200 пудов. Такое плодородие достаточно изображает успехи земледелия в Заяблонье, особенно в Ведомстве Горного Управления.

Я не сказал какие еще повинности, кроме обыкновенных государственных и общественных, несут крестьяне Горно-Заводского Ведомства. Это жжение угля, доставка его к плавиленным фабрикам, перевозка руд из рудников в заводы, потому что обязанность последних состоит в [481] выплавке серебра и свинцу, когда первые добывают руды, сортуют их, толкут, промывают.

Главное место между всеми заводами и рудниками Заяблонья есть Нерчинский завод, основанный в 1704 г. на речке Алтаче под 51°18' сев. широты и под 137°1' восточ. долготы, в 260 вер. от Нерчинска. Будучи вдвое более Нерчинска, имея значение гораздо обширнейшее, он, за недостатком леса вблизи, состоит из мелких хижин, ветхих домов старинной архитектуры, сжатых в кочковатой, холмистой, грязной лощине, между двух живописных гор. Посредине протекает ручей, — это Алтача. Только домы Начальника, почетных и граждан Кандинских и Горного Правления отличаются правильною архитектурою. Но, несмотря на это отмененное, печальное положение завода, на эгот лабиринт улиц, на эту плачущую от дряхлости наружность домов, — жизнь и движение каждодневно кипит в нем, базар каждодневно полон народа. Высшее общество Большого Завода, как состоит большею частию из чиновников, воспитывавшихся в корпусах в столице, само собою должно быть одно из образцовых в Сибири по ловкости, вежливости, красивой внешности, и точно каждый Горный Офицер очень ловко, мило умеет раскланяться, и вместе радушно принять вас; а девицы, дочери чиновников, пролепечут: Bon jour Monsieur! Балы здесь имеют вид более блестящий, музыка более стройная и гармоническая; есть даже артисты, как г. Стравинский на скрипке, молодой человек, с замечательным музыкальным талантом. — Любознательный путешественник найдет в заводе Нерчинском предметы, заслуживающие внимание: Магнитную в Сибири, осьми-угольное здание, не соответствующее своему назначению, — но по прекрасным инструментам и отчетливым наблюдениям, производимым под надзором образованного Офицера Пранга, занимающую не последнюю степень между учеными заведениями такого рода; лабораторию, минералогический кабинет, впрочем не совсем полный даже местными минералами, музеум, где находится небольшая порядочная библиотека, несколько моделей, статуй и проч., плавильную фабрику, новую, недавно выстроенную, версты за три от завода. Как в Нерчинске гостиный двор, так в заводе [482] Нерчинском гошпиталь, превосходный, поместительный, стоит в главе всех зданий.

Пограничное управление, или — так называемое — Цурухайтуевское пограничное отделение, состоит из четырех сотен, или дистанций: Цурухайтуевской, Чиндантской, Акшинской и Горбищенской, расположенных в Нерчинском округе по границе России с Китаем, на протяжении 1674 верст. Главные реки здесь: Онон и Аргунь.

Каждая из этих дистанций, состоя из одной крепостцы и нескольких караулов, находится под управлением казачьего сотенного командира, подчиненного приставу. С юго-запада Цурухайтуевское пограничное отделение прилегает Харацайского отделения к дистанции Кударинской, а на северо-востоке ограничивается Амуром. Число жителей в 1839 году состояло муж. пола из 6016 д.; жен. п. из 5883 д. Первая дистанция Цурухайтуевская заведывает девятью караулами, расположенными на протяжении 237 1/2 вер. по р. Аргуне, и имеет главным местом своим крепостцу Цурухайтуй, основанную в 1770 году. Крепостца эта находится от Нерчинска в 282 вер. с 287 д. об. п. жителей и войска 30 челов. Русских и 19 челов. Тунгуских козаков; замечательна тем, что по трактату, заключенному в Нерчинске в 1727 году с Китайцами, здесь должна быть однажды в году небольшая переторжка, или ярморка; но которая в сравнении с Кяхтинскою так ничтожна, что пошлина, взыскиваемая в Цурухайтуевской таможенной заставе с промениваемых и вымениваемых товаров, относится к пошлине, получаемой Кяхтинскою таможнею, как 1 к 120,000. Кроме того в составе управления Цурухайтуевской дистанции входит 295 вер. пограничной линии, где караулов нет, а находятся селения Горно-Заводского Ведомства крестьян, состоящих в числе 6250 д. об. п. В Цурухайтуе имеет свое пребывание Пристав, управляющий всею границею Заяблонья.

Вторая дистанция Чиндантская заведывает осьмью караулами, на протяжении 336 вер., из коих пять караулов находятся в безлесных, степных местах, а три на р. Ононе. Крепостца Чиндант, от Нерчинска на расстоянии 210 вер., главное место этой дистанции жителей. Она [483] имеет 512 д. об. п., и тут же живет полковой командир пятисотенного Тунгусского полка, размещенного по всей Нерчинской границе на помощь Русским козакам.

Третья Акшинская, состоит из девяти караулов, занимающих пространство в длину 338 вер. Главное здесь место крепостца Акта, в 386 вер. от Нерчинска, основанная в 1767 году, есть одно из прекраснейших, живописных и удобных мест границы. Древняя башня и крепостной вал, верно обагренные кровью Русских при битвах их с Монголами, сохранились и до ныне. Кр. Акша имеет 335 д. жителей об. п.

И, наконец, четвертая дистанция Горбищенская, самый крайний, далекий угол Заяблонья, протянута на 467 1/2 вер., где находится четыре караула и несколько расколоток — деревень с значением караулов. Крепостца Горбица, в 250 вер. от Нерчинска, основанная в 1774 году, местопребывание управляющего Горбищенскою дистанциею. Она, как орлиное гнездо, прильнула к подошве огромного кряжа гор и ото всюду, со всех сторон, взор путешественника встречает только серые сопки, или черный вековой лес; одно место, где может он отдохнуть свободно, — это р. Шилка, раздольно, смело протекающая у подножия крепости. Народонаселение Горбицы простирается до 680 д. об. п. ⁴.

Со стороны Китайского правительства стража на границе расположена на расстоянии 935 вер. от Больчиканского караула до Чалбучинского, а оттуда до Усть-Стрелочного пустые, необитаемые места. Стража эта, состоящая из разных жителей Монголии, между Больчиканским и Ключевским караулами живет постоянно, оттуда же до Чалбучинского сменяется чрез каждые три месяца. Первая, Холходского племени, подведомственна Ургинскому Амбаню; вторая, из племен Солон, Дагур, Чипчин и Баргу Бурят, зависит от Кайларского Амбаня. Кроме того Китайское правительство для обзора границы ежегодно отправляет три отряда из [484] Манжур и Даур в числе 80 и 100 челов. Один отряд, из города Чичигар, выходит на пограничную линию к Старо-Цурухайтуевскому Русскому караулу, и обозревает ее вниз по Аргуни до устья речки Маретки, напротив селения Олочи, находящегося не далеко от Нерчинского главного завода. Возвратившись, отряд этот производит в Старом-Цурухайтуе меновый торг, не окупающий пошлинного расхода на таможенную заставу, учрежденную в Ново-Цурухайтуевской крепостце. Другой отряд, из города Мерген, выходит к тому месту на границе, где стража из Чичигара кончила свой обзор, т. е. к устью речки Маретки. Сделав берестяные лодки, часть его сплывает по Аргуне к Усть-Стрелочному караулу, откуда обратный путь им широкий Амур; а другая возвращается домой сухим путем. И наконец третий отряд, из города Айгуна, приплывает Амуром к устью речки Горбицы, в 4 вер. от Горбищенской крепостцы, и тою же дорогою возвращается.

Быт козаков пограничных представляет редкий пример благосостояния. Безмерное скотоводство и хорошие хлебные урожаи главные причины его. Здесь самый бедный козак тот, который имеет разного скота до 50 штук, а зажиточный до 1000, 2000 и более. Есть такие семейства, что вы найдете у них по 3000 голов одних лошадей, по 1000 гол. рогатого скота, по 2, по 3 и 4 тысячи баранов. И это нисколько не будет удивительно, когда узнаем, что размножение скота на границе вековое; что целые табуны лошадей плодятся несколько десятков лет в огромных и цветущих степях, в прибрежьях Онона и Аргуна, где они живут зиму и лето на подножном корму. Наконец звероловля, рыболовля, большая деятельность и оборотливость козаков, свобода жизни их и некоторые другие источники заставляют благоденствовать границу. Везде вы встретите вежливость и радушие. Каждый козак, живущий не хуже какого-нибудь сельского купца, примет и угостит вас, как не угостит ни один козак во всей Сибири; а чтобы кто-нибудь решился взять за это плату, — избави Бог! Домы их довольно обширны и построены очень недурно; чистота и опрятность царствуют повсюду.

Местность границы, как и всего Заяблонья, представляет [485] изумительное разнообразие. Если напр. в Горбищенской дистанции нет тех золотистых пажитей, обремененных зрелыми колосьями, какие встречаете около караулов Актинской и Чиндантской, нет тех очаровательных перелесков, унизывающих берега Онона, если тут не обояет вас прелестью юга, не дышит ароматом прекрасной флоры, если вы не забываетесь в сладких, поэтических мечтах, какими навевает на душу вашу Борзя или Уруленгуй, причиною отсутствия чего бедность в равнинах и вокруг лес непроходимый, зато как великолепны горы Горбищинские в своем первобытном, диком величии, эти горы, которые то висят над рекой, или прорезываются пропастями, то являются ледяными гольцами, или прячутся в непроходимые боры! Какую патриотическую, и, вместе, печальную думу наводит Шилка, когда вспомним, что она путь, по коему прошли завоеватели Амура, и возвратились защитники Албазина, путь, окропленный кровью этой горсти смельчаков! А здесь, около вас и там за вами, не слышится ли роковой крик исступленных Монголов, требующих жизни Русских воинов? Не представляется ли, как недавнее сновидение, картина былых событий, которые уже не повторятся более с свежими следами, еще не изглаженными убийственным влиянием двух столетий.

Все, что я говорил о жителях Заяблонья, касается только Русских; но я ничего не сказал о Бурятах и Тунгусах, составляющих не ничтожную часть народонаселения.

История Бурят также темна, как история всех Сибирских народов: ее даже нет совсем, и по наружному виду, сходству языка, верования, Бурята должны быть соплеменны Монголам, от которых отделились верно во время распадения знаменитой Монгольской Империи, или в эпоху покорения Сибири Русскими. Большие кочевья Бурят встречаем в Иркутском, Верхнеудинском и Нерчинском Округах; но я замечу только о Нерчинских. Здесь они состоят из 12 родов: Худанского, Гучитского, Саганского, Галзотского, Зун и Барун Кубутского, Халбинского, Шарантского, Батаканского, Боугун Хоацалского и Бодонгутского, в числе 8749 д. муж. п. и 8515 д. жен. пола.

Все они ведут жизнь кочевую, меняя места с своими [486] огромными табунами и стадами по рекам Онону, Ингоде, Аге, Турге, Бырке, Уруленгую, Борзе, переходя от озеру к озеру живописных Цунгурук, прячась в падушках. Некоторые живут постоянно, только летом на зимнее, а зимой на летнее, переменяя свое жилище, потому летом увидите Бурята беззаботно раскинувшего свою юрту всегда среди степи, на холме, на берегу реки, когда зимою непременно приютится он в ущелину, теснее к горе, в бесснежную падь. Бурята добры, гостеприимны, угостительны, и, вместе, довольно хитры. Ганза ⁵, чашка кирпичного чаю, или араки (молочного вина), бесконечное менду амур ⁶ встречают каждого посетителя юрты, и если хозяин зажиточен, гость человек почетный, закалывается баран, и вкусный татамин (мелко изрубленое и свареное мясо), жареный кыргэн, лучшие кости, облившиеся жиром, к услугам его! Некоторые из Бурят занимаются хлебопашеством, делают мастерски разные стальные вещи, особенно ножи и огнива; все отличные звероловы. Костюм мущин состоит из кожаных коротких и узких брюк, гутулов, (сапогов на манер Китайских), дыгыла, официального платья особенного покроя, курмы, или короткой епанчи, и вечного малахая (шапки). Волосы у них заплетены в косу на вершине головы, а кругом обриты. Костюм женщин тот же почти, исключив разве курму, и заменив ее оджи, платьем, неподражаемым в покрое. Волосы они носят длинными косами, кои переплетены всюду кругом нитками маржанов и унизанных яшмою, малахитом, перламутром. Бурята Нерчинского Округа находятся под управлением своей Думы (Агинской) и шести Управ.

Тунгусы есть размножившееся поколение спутников Князя Гантимура, вышедшего из Китая в Россию в царствование Петра I-го. Гантимур, как говорят Указы того времени, был у Богдохана четвертым боярином и немного сродни ему. Во время осады Комарского острога, где он командовал отрядом войска, быт Русских, этот быт [487] охотников, независимый, свободный, раздольный, понравился Гантимуру: он не только пришел в Нерчинск со всем своим родом, с подчиненными ему Манжурами, в числе 500 человек, но еще вызвал с Науна в подданство России родственника своего, начального человека, Зайсана Бокоя. Китайскому Императору такой поступок его четвертого боярина показался слишком самоволен: он отправлял посольства с лестью и подарками возвратить перебежчика. Но все осталось тщетно. Гантимура не обманула притворная милость бывшего его Государя, не преклонили золотое платье, дорогая конская сбруя, жалованье в 1200 лан серебра и три коробки золота, предлагаемые ему; даже самые угрозы, после того, не испугали. Он остался в России и был тогда важным приобретением для Забайкалья, приобретением, в котором Нерчинские Воеводы имели надежный и верный оплот против врагов своих Богдойцев (Китайцев). Умыкэи, две пади около Нерчинска, суть могилы множества побежденных Гантимуром, а луг Дуванный — место, где делил он добычи свои. Да, летопись подвигов Гантимура и его спутников занимательна, жаль только, что не полна.

Тунгусы ныне размножились до 5387 д. муж. п. и до 5087 д. жен. п.; ведут туже кочевую жизнь, как Бурята, управляясь Думою, где председательствует старший из Князей Гантимуровых, и шестью Управами. В быте, костюме, веровании Тунгусы имеют больше сходство с Бурятами, отличаясь несколько в обрядах, характере, и особенно языке, который своим корнем имеет, кажется, Манжурский язык, как тех основной Монгольский.

Тунгусов Заяблонья, потомков выходцев из Китая, не должно смешивать с Оленными Тунгусами, бродящими по лесам Верхнеудинского, Иркутского, Киренского и Якутского округов, коренными туземцами: между теми и другими решительно во всем различие. Но почему гости-пришлецы приняли имя своих хозяев, старинных жителей? Это пока вопрос, также как и подробная история обоих народов.

Главное вероисповедание Тунгусов и Бурят Ламайское, заимствованное из Монголии. Как те, так и другие имеют своих духовных служителей Лам, людей всегда превосходной нравственности, пользующихся полным народным [488] уважением, и храмы-кумирни. У Бурят Заяблонья две кумирни: Агинская и Сугальская, где всех Лам считается до 126 челов. Одна каменная, замечательна своею архитектурою; другая деревянная, заслуживает внимание по внутреннему украшению. Тунгусы же Ламайцы совершают свои моления в шести кумирнях, при коих находится священнослужителей 195 челов., но ни одна из Тунгуских кумирен не выдержит соперничества ни с которою из Бурятских.

Для ума воспитанного с понятиями о Деологии более отвлеченными и облагороженными, чем созданная Шагемуни и его поклонниками, для чувства, сроднившегося с высокими религиозными представлениями, для слуха, для взоров, приученных поражаться гармонией и стройностию Христианского Богослужения, привыкших видеть только изящную простоту храмов наших, очень странно и ново будет присутствовать в Ламайской кумирне, когда жрецы ее возносят тут свои усердные мольбы к престолу Шагемуни; оглушительные звуки кынгыргэ (бубнов), бишкигур (литавр), дамару (тарелок медных), джилодур (раковин), сливаются с пением молитв на Тунгусском языке, то замирают вдруг по знаку Шеретуя (главного Ламы), то снова оживают, еще с большею силою по тому же знаку. Благовония дымятся в курильницах. Непостижимая во всем пестрота: желтые и красные платья лам, уродливые изображения Шагемуни, Банчика Богдо Бурхана, Майдари, Хормусты, Бурхана, Эрлик Номун Хана, Дара Экэ, Абидабы, блестящие сугасу (чашечки) с искусственными цветами, горящим маслом, зернами хлеба, раззолоченные ширэ (столы, шкафы), ходаки (ленты) разноцветные, груды божественных книг: Ганжур, Данжур, Аюши, Отоши, Найдак, Июнней, Гуньрик, Сундуй и пр. сжаты, перепутаны на тесном очень пространстве; но, вместе, любопытны и представляют что-то довольно величественное. Между Ламайцами Заяблонья есть много Христиан и исповедающих Шаманскую веру. Шаман у последних составляет все: и храмы, и жрецов их, и священные книги. Впрочем Шаманство, находясь в презрении, начинает исчезать.

Окончим наш очерк Заяблонья взглядом на археологические его древности и перечнем минеральных источников. [489]

1) Мангутская пещера. В 420 вер. от Нерчинска, от крепостцы Акши в 80 вер. и в 15 вер. от Мангутского караула в роскошной, живописной долине Мангут, очерченной с двух сторон длинною цепью гор, вершины коих венчают гнезда орлов, да облака мимолетные, в одном из голых, поседевших от тяжести лет, утесов бросается в глаза путешественнику огромное углубление. Это пещера. Утес представляет гладкую перпендикулярную стену сажен в тринадцать, а углубление занимает место между пятью саженями с основания и семью с вершины. Другого доступа к пещере нет, как по лестнице, или ступеням, выбитым в той же скале с правого боку. Достигнув с большею осторожностию входа, видите пространство длиною шагов в двенадцать, шириною в шесть. Все здесь показываете труды и труды неимоверные: неровный пол, стены, полукруглый верьх и длинная впадина впереди, нечто в роде камина, или кладовой для съестных припасов. Но достигнув цели, можно было жить свободно и безопасно. Два насека, сделанные за входом в пещеру по одному почти с ним направлению, показывают, что художник выбирал место, пробуя крепость камня, а камень этот цельный крепкий гранит. Всего же более, чем возбуждается здесь любопытство, то это какие-то письмена, начерченные на одной из плоскостей к низу от отверстия. Письмена эти состоят из множества строк на грех языках: Монгольском, Тибетском и Китайском. Начерченные черными и красными чернилами, некоторые из них и теперь различаются ясно; но они, или здешние Ламы так плохо учены, что писанные даже на Монгольском языке остаются пока иероглифами. А можно думать, что перевод или толкование их повело бы к какому-нибудь занимательному открытию, по крайней мере объяснило историю неведомого обитателя пещеры. За древность же, или лучше сказать, за чудесную силу краски, проникшей так крепко в камень, ручается предание нескольких столетий, — предание без начала.

2) Писуевские письмена. Промышленники Заяблонья, посещая одну речку, в 210 вер. от Нерчинска, называемую Писуем, открыли утес, нависший над самой речкой, на котором увидели они три строки, начерненные красными [490] чернилами па неизвестном им языке. Бока писанной плоскости украшены разрисованными драконами, и эти письмена, говорят, сохранились в свежести, имея защиту от дождя в выдавшейся верхней части утеса. Не ручаюсь за достоверность существования Писуевских иероглифов, но, по крайней мере, об них рассказывают многие очевидцы. В Верхнеудинском Округе есть целый утес, и писанный таким образом и до ныне не объясненный.

3) Кондуйские развалины. В 7 вер. от деревни Кондуя, небольшой деревни, лежащей от Нерчинска в 200 вер., видите обширную степь, степь как море, и посреди этой степи крестообразную насыпь, курган, окруженный несколькими подобными. Это знаменитый Кондуйские развалины, это остатки дворца Чингис-Хана, как предполагает История. Насыпь имеет в длину сто слишком шагов, в ширину, но средине, около семидесяти и в окружности двести пятьдесят. Что это не просто обыкновенная насыпь, а точно развалины здания древнего, то доказывается квадратными, чрезвычайно крепкими, кирпичами, открытыми внутри кургана и употребленными на построение церкви в деревне Кондуе. Кирпичи верно составляли фундамент. А что существовавшее тут здание было Монгольское, по крайней мере не Христианское и принадлежавшее к эпохе языческой грубой цивилизации, несомненный причины тому множество найденных внутри и вне насыпи изображений драконов и статуй, похожих на грудное изображение человеческой фигуры, высеченных из обыкновенного гранита самою неопытною рукою. B некоторых местах на поверхности кургана лежат огромные круглые плиты, которые сделаны из того же гранита, и с наружной стороны испещрены арабесками в восточном вкусе. Это верно пьедесталы. Большая половина Кондуйских статуй вделаны в внешнюю сторону стен той же церкви в Кондуе. В разном направлении и расстоянии от главных развалин встречаете до пятнадцати курганов неодинаковой величины, но гораздо меньших против первого, где тоже находят древние кирпичи: верно и тут были здания, только в малом размере, а в 680 шагах русло ручья, довольно обширное. Кроме того, как на первом кургане так и на прочих попадается много черепиц, или лучше сказать [491] обломков глиняной посуды, покрытых разноцветною композициею, в виде блестящего стекловатого слоя. Изредка находят обломки деланного чугуна, тоже очень похожие на разломанную посуду, крепкие, звонкие. Ни предание, ни самая история ничего не говорит решительного в пользу Кондуйских развалин, и мы не находим причин отвергать в них дворца Чингис-Хана, зная, что грозный Темучин жил около Онона, и любил охотиться в лесах прибрежных гор его. Время, или случай, быть может, решать вопрос этот.

4) Могила Чингис-Хана. По дороге из Уруленгуйской Тунгуской партии в Кличкинский рудник, в 250 вер. от Нерчинска, по той неподражаемой дороге, что, будто символ счастливой жизни, вьется по бесконечному морю бархатной зелени, по степи на сто верст к юго-западу, где синеют вершины гор, как грань непостижимому для человека, и куда несет воды свои веселый Уруленгуй, нашептывая, напевая туже песнь верно, какую слыхали несколько столетий прежде, вам представляется на устье пади Киркиры, прекрасной, как все пади Заяблонья, нечто в роде развалин, остатков жилья. Это довольно высокий вал, очерчивающий квадратную площадь в длину и ширину шагов на 160, к которому с запада примыкает другой вал, несколько менее (длиной и шириной шагов 65), тоже очерчивающий квадратную площадь. Этот последний шагов на 15 входит своею плоскостию, во внутренность первого. Кругом, около обоих площадей, видно множество пересекающихся возвышений, ясно образующих правильные фигуры. В разных местах развалин Киркиринских попадаются кирпичи и черепица, почему можно заключить, что тут было какое-нибудь древнее здание. Ни предание, ни История не говорят ничего о Киркиринских развалинах, а только на громкую честь именоваться Чингис-Хановою могилою дает право надпись на огромном сером камне, стоявшем перпендикулярно на одном из двух больших возвышений среди главной квадратной плоскости: я и не сказал, что оба пространства, очерчиваемые валами, представляют поверхность бугроватую, образовавшуюся несомненно из разрушившегося здания. Памятник, величиною с сажень, утвержден был в круглом [492] плоском пьедестале, сделанном из того же грубого серовика и украшенном ничего не выражающими арабесками.

Надпись, на Монгольском языке, высечена на камне. Что же такое существовало на месте Киркиринских развалин. Дворец, памятник, храм? Конечно ближе всего тут могла быть какая-нибудь языческая кумирня, или храм, посвященный грозному Темучину; но если не известна достоверно подлинная могила Чингиса, за чем не быть ей здесь? По той же пади Киркире, где протекает речка одного имени с нею, находится далее до семи таких городков, выражаясь туземным названием, только гораздо меньших и не имеющих никакого исторического значения. Кроме того встречаете тут разработки железной руды.

5) Чингисов столп. В 526 вер. от Нерчинска и от Кыринского караула в 15 вер., а в пяти от дороги, на ровном месте, уединенно, печально, как завет минувшего к настоящему, стоит каменный гранитный столп. Он вышиною около сажени, шириною вершков в шесть и три или четыре вершка толщины. С одной стороны его выбито несколько Монгольских слов в строку, а с другой видно нечто похожее на отпечаток конской копыты, средина же искусственно перетерта, представляя как бы обыкновенную коновязь. Это столп — говорит предание, у которого Чингис Хан привязывал свою лошадь, а та от гнева, или нетерпения, оставила на камне след своей благородной ноги. Новая громкая встреча! Будем пока безусловно верить: искренняя вера не лучше ли грустного скептицизма?

Вот главные исторические памятники Заяблонья, такие памятники, на которых следов нового поколения, или, по крайней мере, эпохи завоевания Русскими Даурии, ни один антикварий не найдет. Сюда же к памятникам древности можно отнести странный, непонятный вал, — небольшое возвышение земли, которое, выйдя из-за Китайской границы около Абагайтуевского караула, огибает часть Русских владений и снова исчезает в Монголии, где — говорят — тянется на огромное пространство, теряясь в нем. Причину существования этого мистического вала без начала, без конца, чему приписать? Действию или подземного огня, ветров, или людям, некогда сделавшим возвышение, быть, может, как государственную границу? — И [493] еще отчего навевает дряхлою Даурскою стариною, это — как бы выразиться вернее — Чудские могилы, засады, памятники. Вот что я разумею под именем моих могил, или засад: около города Нерчинска, во многих местах всего Заяблонья, и на границе, и в стенах Бурят, встречаете на месте ровном, чаще на долине и редко очень на холме, огромные плиты камней (серого гранита или шиферного сланца), поставленные в длину их перпендикулярно к земле. Плиты эти, ровно и плотно соединенные, образуют четыреугольные фигуры. Всего замечательнее здесь то, что такие каменные четыреугольники попадаются часто в местах, где нет никакого следа присутствия столь огромных камней. Откуда и для чего они? Предание говорит, что тут могилы древних жителей, которые, по рождению белой березы, узнав о скором прибытии завоевателей (Русских), добровольно зарывавшись в землю со всем своим имуществом, давили себя плитами этими; некоторые антикварии силятся доказать, что тут не более, как засады, устроенный малочисленным неприятелем во время войны с сильным, а иные думают видеть здесь памятники старины, сложенные в честь какого-нибудь события. И все эти предположения опровергаются сами собою: для обыкновенного памятника много странного и непонятного, особенно когда спросишь себя, мог ли народ такой грубой образованности, что заставляет предполагать устройство памятников, питать идеи об увековечивании, о потомстве, и если так — для чего создавать их несколько на одном месте; в пользу засад история образа ведения древних войн, когда лук и стрела решали все дело, говорит очень мало; и сказка о белой березе не дурна для черни, придумавшей ее. Ближе всего к истине будет то, что это точно памятники, но сделанные только над могилами воинов, убитых в какой-нибудь битве, и принадлежавших к народу сильному. Почему памятники неравны в величине, иногда в фигуре? разве тут не может быть причиною количество погребенных воинов в одной могиле, или достоинства, какие носили они в войске. И местность, удобная для битв, подтверждает предположение это.

Заяблонье очень богато минеральными источниками. Не много стран, которые природа наделила так щедро, так [494] изобильно этими чудесными целительными водами, и где бы в них имели столь мало нужды: превосходный климат и — значит — цветущее здоровье жителей, редко заставляют обращаться к пособиям медицины. Открытых, пользующихся известностию, носящих названия, насчитывается в Заяблонье до двадцати одного источника; но сколько безымянных, неизвестных, попираемых ногою туземца ⁷. В этом количестве занимают купоросные или кислые: 1) Зюльзинский, в 75 вер. от Нерчинска, к северо-западу по течению р. Нерчи. 2) Боршовочный, в 20 вер, от Нерчинска к востоку, то течению Шилки. 3) Каменский, в 35 вер. от Нерчинска к юго-западу по речке Урульге. 4) Завитимский, в вер. от Нерчинска к западу, по Онону. 5) Кутушарский, в 70 вер. от Главного Нерчинского завода, к юго-востоку, по речке Кутушару. 6) Улятуевский, в пади Улан-Булаке, на расстоянии 120 вер. от Нерчинска к западу. 7) и 8) Улдургинские, по р. Ингоде, в 160 вер. от Нерчинска к юго-западу. 9) Князе-Урульгинский, в 125 вер. от Нерчинска к юго-западу, также по течению Ингоды. 10) Дарасунский, по речке Дарасунь, на расстоянии от Нерчинска 232 вер. к югу. 11) Улан-Булакский, в 250 вер. от Нерчинска к юго-западу по речке Аге. 12) Читинский в 257 вер. от Нерчин. к западу. 13) Илинский по течению р. Ингоды от Нерчинска в 263 вер. к югу. 14) Аршандуевский по течению же Онона, от Нерчинска в 340 вер. к югу. 15) Думнинский, на расстоянии 360 вер. от Нерчинска к югу и также по реке Онону. 16) Урейский в 410 вер. от Нерчинска, на юг по речке Урею. 17) Мангутский, в 420 вер. от Нерчинска и 1 1/2 вер от Мангутской пещеры, на юг по речке Мангуту и 18) Бырцинский, в 480 вер. от Нерчинска и недалеко от Онюнцонской Тунгунской Управы. Из них по вкусу, крепости и целебности воды заслуживают особенное внимание Улятуевский, Дарасунский, Зюльзинский, Урейский и Мангутский, при которых, исключая [495] Урейского, выстроены небольшие домики для больных посетителей. Сернокислым, же, или горячих источников, два только и одно озеро; 19) Былыринский на расстоянии 600 вер. от Нерчинска, к югу, почти на Китайской границе, превосходно целебный, имеет домик и пользуется большою известностию; 20) Кырынской, бьет среди речки Кыры, на пути к Быркинскому, очень хороший, и 21) озеро Ямкун, около Газимурского сереброплавильного завода, в 200 вер. от Нерчинска, имеет небольшую больницу, выстроенную Горнозаводским Начальством; очень целительно.

Но все что сказал я о Заяблоньи, не более как абрис его. История, Статистика, Естественные богатства и Этнография представляют еще широкое поле трудолюбивому перу.

Александр Мордвинов.

Декабрь, 1841.
Нерчинск.

Комментарии

1. Зауралье и Сибирь — слова тождественные, однозначащие.

2. Где деятельной заботливости просвещенного Генерал-Губернатора Восточной Сибири Вильгельма Яковлевича Руперта мы будет скоро обязаны основанием Института для воспитания благородных девиц.

3. Гуджир есть особенная щелочная соль, употребляемая Азиятцами и некоторыми Русскими при составлении кирпичного чая, в котором она производит особенный вкус.

4. Нисколько более подробный очерк Горбицы и всей границы Заяблонья можно видеть в небольшой моей статье Горбица (отрывок из путевых записок но Нерчинскому Округу), напечатанной в 1-й кн. Отечествен. Запис. 1841 г.

5. Медная трубка.

6. Приветствие при прощании и при встрече, всегда, везде употребляемое.

7. Более подробное географическое описание минеральных ключей Заяблонья видеть можно в статье моей о Минеральных водах Нерчинского Округа, напечатанной в X кн. Москвитян. и также в VI кн. Русск. Вестника 1841 г.

Текст воспроизведен по изданию: Очерк Заяблонья // Москвитянин, № 12. 1842