Обоготворение Кука жителями острова Гауаю или Овайги (Haouai, Owaihi)

В Nouvelles Annales des Voyages напечатано следующее извлечение из записок Миссионеров, посыпанных на Сандвичевы острова.

«...Мы видели место, на котором дикие изрезали в куски знаменитого Кука и сожгли тело его, отделив оное от костей. Место сие составляет пространство около пятнадцати квадратных футов, и окружено стеною вышиною в пять футов. В этой загородке есть род печи, дюймов в осьмнадцать высотою, составленной из [345] камней; на них видны еще были следы огни пожравшего останки славного мореходца, за исключением костей его, которые, по здешнему обыкновению, спрятаны были особо. Некоторые из нас перешли чрез скалы и хотели видеть пещеру, в коей дикие хранили тело Кука, пока еще не воздали ему погребальных почестей. Здесь есть еще и теперь (в 1824 году) много очевидных свидетелей сего несчастного происшествия и даже несколько человек, принимавших в оном деятельное участие. Мы часто о том с ними разговаривали, и хотя показания их разнились между собою в некоторых неважных обстоятельствах, но они вообще согласны были с повествованием Капитана Кинга, наследника Кука.

«Иностранца нельзя упрекнуть ни в чем», говорили островитяне. «У него украли шлюпку, и он хотел удержать Короля в залоге, пока ему возвратят ее. Капитан и Король (Телрапу) шли к берегу, когда настигла их толпа людей и не пустила Короля итти далее; в то же время один человек прибежал, запыхавшись, и кричал: Война! иностранцы первые на нас напали; они выстрелили по нашей лодке, и убили начальника. [346] Разгневанный народ подумал, что Короля его хотят также убить; камни, булавы, копья приготовлены были к сражению. Канона, супруга Телрапу, умоляла его остаться, и все начальники соединили просьбы свои с ее мольбами. Король сел. Иностранец, казалось, был смущен и в нерешимости, но все требовал возвращения шлюпки; один из наших ударил его копьем; но он, оборотись, застрелил его из ружья. Тогда начали бросать в него каменьями; увидев это, экипаж выстрелил по народу. Капитан хотел дать своим некоторые приказания, но смятение было так велико, что они не слыхали его голоса. Он хотел говорить к народу, но в ту же минуту получил в спину удар кинжалом (пагоа), и копье проткнуло его насквозь; он упал мертвый в воду. Увидев, что он скончался, народ испустил жалобные вопли. Тело его, отделенное от костей, было сожжено, как это обыкновенно делается при погребении начальников». Суеверие островитян заставило их подумать, что Кук был бог их, Роно, благоволивший посетить их: кости его были [347] тщательно сохранены, и им воздавалось божеское поклонение.

Многие начальники не могли без сожалении говорить о сем происшествии, и это чувствование обще всему народу. Короля Телрапу не обвиняют; все признают, что все сделано было без его повеления. Что касается до того, как дикие обходились с телом Капитана, то поступки их были в Европе ложно перетолкованы. Обхождение сие не только не было действием каннибалов, но оно еще, по здешнему обычаю, означало скорбь и уважение; Миссионеры имеют на это многие доказательства.

Вот как излагают они происхождение мнения островитян, что Кук был один из богов их. «Времена исторические для сего народа еще не наступили: он еще не перешел пространства времен баснословных. У него есть предание о Короле Роно или Кроно который в минуту гнева убил жену свою. Несчастный скоро раскаялся; угнетаемый скорбию и сожалением, подававшими ему покоя, он лишился рассудка. Во время своего сумасшествия, он объехал все острова, вызывая всех встречающихся на борьбу и на кулачный бой; наконец [348] отправился в лодке в дальние страны, и уже не возвращался. В последствии подданные сопричли его к богам своим и начали отправлять в честь его ежегодные празднества, при коих всегда производилась борьба и кулачный бой. По приезде Капитана Кука, некоторые люди приняли его за бога Роно; мнение сие скоро распространилось и разнеслось по всему острову. С тех пор оно укоренилось так, что путешественники наши нашли еще его во всей силе, в местах, мало посещаемых Европейцами. Суеверие сие объясняет то, что доселе было еще худо истолковано; для чего когда Кук проходил какую нибудь деревню, жители всегда выносили ему на встречу своих идолов: это боги встречали бога. Однако ж, во время сражения, смелые умы, увидев, кровь его и услышав жалобный крик, осмелилась сказать: это не бог Роно! Но всеобщее мнение этим не поколебалось; кости бога были положены в геио (храме, heiau), посвященном Роно на другой стороне острова: их ежегодно носят с большим торжеством по всем деревням, подносят в храмах к другим богам, и жрецы, собирая подаяния для бога Роно, хотя он уже и умер, [349] берут их с собою. Их кладут в новую корзинку, покрытую красными перьями. И теперь еще, не смотря на испровержение прежнего богослужения, красные перья служат для покрывания предметов, наиболее уважаемых, и ими украшаются только при больших торжествах.

«Миссия, поселившаяся на островах Товарищества (de la Societe), знала, что Сандвичане сохраняли в одном из своих храмов останки Капитана Кука и воздавали им божеские почести. По прибытии Г. Эллиса, в 1822 году, мы вместе с ним делали точнейшие изыскания для открытия сего странного памятника, ежели он еще существовал. Напрасно обращались мы к Королю, начальнику жрецов, и всем тем, кто только мог в этом пособить нам: кажется что со времени уничтожения, в 1819 году, идолопоклонства, многие предметы прежнего почитания были сохранены от истребления и спрятаны жрецами в пещерах, им одним известных. Если останки Кука сокрыты в сих таинственных местах, то надобно отказаться от надежды отыскать их; ибо начальники, а особенно жрецы, избегали всех случаев воспоминать сие [350] печальное происшествие, и не иначе как с чрезвычайным отвращением отвечали на вопросы наши о сем предмете».