Известие о путешествии капитана (ныне капитан-командора) Беллинсгаузена в 1819, 1820 и 1821 годах,

по Тихому Океану и южным полярным морям.

(Извлечено из писем Профессора Казанского Университета г. Симонова к Барону Цаху, помещенных в последних книжках Журнала Correspondance Astronomique. См. Journ. des voyages, 69 cah.. Изд.)

Пробыв двадцать дней в Рио-Янейро, мы направили путь прямо к югу. Мы прошли через южный тропик и с того времени плыли беспрестанно в густом тумане. — 14 Декабря 1819 года, что соответствует в нашем полушарии 14-му Июня, в широте 52° выпал первый снег. 13 Июня находились мы подле острова Короля Георга. С сего дня мы всякий час должны были бороться с опасностями всякого рода. Остров Короля Георга весь покрыт льдом и вечным снегом. [25] Северный его берег был посещен и описан Куком: мы сняли юго-западный берег, до сих пор еще не исследованный.

17 Декабря мы прошли мимо утесов Клерк; а 22 открыли остров, которому Начальник экспедиции дал название остров Маркиза де Траверсе. На нем находится огнедышущая гора, откуда беспрестанно подымается дым столпом. Мы составили карту сего острова.

27 Декабря мы прошли в 30 милях от островов Встречи; по причине штиля не льзя было подойти к оным; 29 приплыли мы к островам, которые Кук называл Сандвичевою землею. Знаменитый сей мореплаватель принял издали мысы Саундерс, Бристоль и Монтегю принадлежащими к большому материку; но мы тщательно сняв сии места, нашли вместо предполагаемого материка множество небольших близких друг к другу островов, которые даже печальнее и бесплоднее нежели остров Короля Георга: ибо на сем последнем еще видишь кое-где зеленый мох, между тем как на остр. Маркиза де Траверсе и на Сандвичевых не находишь даже и сих бедных произрастений. Море, омывающее сии берега, покрыто огромными глыбами [26] льда. Одни только пингвины, некоторые другие морские птицы и киты населяют сии печальные страны.

Мы занимались описанием Сандвичевых островов до 4 Июня 1820 года. После того мы двинулись на 60° 30' южн. широты, крейсируя параллельными направлениями до 59 градуса: от оного мы опять обратились на юг и дошли до 69° 30': тут непроходимые льды преградили нам путь. Во время всего этого плавания, до самой Новой Голландии, мы кроме Сандвичевых островов не встречали другой земли, а блуждали посреди туманов между льдинами, которые возвышались иногда на 300 футов над поверхностию моря, и спираясь в нашем виду, всякую минуту грозили нам погибелью. Холод, сырость, снег и бури были нашими спутниками; иногда только полярный свет, на который мы всегда взирали с удовольствием и удивлением, разнообразил наше положение. Свет сей внезапно показывается на южном горизонте в виде белого подвижного или лучше сказать летучего столпа; при быстром переходе своем являет он самые яркие радужные цветы и вдруг исчезает, чтоб представиться снова под тысячью других видов. [27] Сие прелестное зрелище восхищало нас всякую ночь от 2 до 7 Марта: в сей день небо покрылось тучами, подул ветер, который усиливаясь постепенно, обратился в бурю, какой не помнили старшие в нашем экипаже. Разъяренные валы ужаснейшим образом качали судно, в которое лилось много воды с бортов. Все снасти переломало и к большему несчастию мы находились в двух саженях от огромной льдяной горы, о которую мы непременно бы разбились, если б сильная волна не отбросила нашего судна, и таким образом не спасла нас от неминуемой погибели. Наше положение было тем опаснее, что не было откуда надеяться человеческой помощи в сих уединенных и мало посещаемых местах. Наш верный спутник, шлюп Мирный, который всегда плыл вместе с нами, отделился от нас 5 Марта: командовавший Экспедициею Капитан Беллингсгаузен отправил его для кренсирования в меньших высотах в параллель с нами, и судно сие должно было соединиться с нами не ближе как у берегов Новой Голландии. К счастию мы прошли большую часть полосы бесчисленных пловучих льдин, которые окружали нас [28] беспрестанно с 3 по 7 Марта. Мы непременно бы погибли, или по крайней мере потерпели большой вред, если бы нас застали в том месте ураганы.

Зима быстро приближалась; надлежало отказаться от дальнейших покушений и следовательно возвратиться.

19, Подул попутный ветер, с помощию, которого мы прошли от 10 до 12 миль в час. Мы направили путь прямо на Новую Голландию. 24 были уже в виду Фан-Дименовой земли, а 30 бросили якорь в Порт-Джаксоне, против города Сиднея. После утомительного и опасного плавания, продолжавшегося 130 дней, Порт-Джаксон показался нам раем. Через неделю присоединился к нам и шлюп Мирный.

Город Сидней, основанный в 1788 году Капитаном Филином, первым Правителем сей страны, которая в то время приняла название Нового Южного Валлийского Княжества, есть главное место для ссылаемых сюда Английских преступников: он может теперь стать на ряду с лучшими Европейскими городами: прямые и широкие улицы, хорошо выстроенные дома, церкви, больницы, театры, [29] магазины, прекрасные сады, обработанные поля — всё показывает промышленность, торговлю и благоденствие сей новой колонии. Она особенно обязана последнему Правителю своему Макари, который завел больницы, казармы, тюрьмы, рабочие домы, фабрики, школы, в которых обучают не только первым правилам Религии, чтению, письму и Арифметике, но сверьх того различным искуствам и ремеслам. Земледелие и торговля находятся тут в цветущем состоянии, и корабли, наполненные здешними произведениями, уже отправляются в Китай, в Ост и Вест-Индию. Довольство и даже изобилие приметны в некоторых сословиях жителей, ибо не все тут ссылочные. Многие поселились здесь по доброй воле и по расчету, и живут здесь как честные и почтенные граждане; преступники, претерпевшие уже наказание, и дети их, присоединяются к ним, и часто делаются здесь полезными и достойными членами своего сословия.

Правительство употребляло все усилия для привлечения сюда коренных жителей, но до сих пор не имело в том успеха. Некоторые начинают однако же чувствовать выгоды образованности: они посылают детей своих в Сидней, [30] в школы нарочно для них заведенные: успехи сих последних радуют их родителей, которые даже гордятся этим, по сами они не могут отказаться от праздной и кочевой жизни в лесах, где нет у них ни крова, ни приюта, и в сем отношении походят более на зверей, нежели на людей. Со всем тем народы сии живут очень мирно и не позволяют себе ничего неприязненного против Европейцев. Во все время пребывания моего в Порт-Джаксоне, — я жил за городом, в палатке на берегу залива, неподалеку от лесов, где живут сии дикие. Я, часто безоружный, приходил в их собрания: они были иногда не в трезвом положении, но никогда не позволяли себе против меня ни малейшего оскорбления. Англичане оставляют их в покое и помогают им, сколько могут. Некоторые жители приносят в город рыбу и меняют ее на вино, которое любят страстно; но я здесь говорю о тех только племенах, кои кочуют в окрестностях Порт-Джаксона: ибо жители внутренних областей, как говорят, людоеды и часто нападают на колонистов, поселившихся у подошвы Синих гор.

По быстрым успехам сей колонии можно бы заключить, что Новая Голландия, которая [31] имеет почти равное пространство с Европою, сделается, подобно Американским Соединенным Штатам, большим Государством. Но совершенный недостаток судоходных рек, и следовательно трудность внутренних сообщений, всегда будут препятствовать общему населению сей страны.

Мы пробыли 38 дней в Порт-Джаксоне. Дружеский прием, сделанный нам Англичанами, снисходительность Губернатора, внимание и учтивости Генерального Коммисара, Капитана над Портом, и словом, всех чиновников сего заведения, обязали нас живейшею к ним признательностию. Ласковое и гостеприимное их обращение вскоре истребило из нашей памяти трудности нашего плавания. Губернатор открыл нам способы к починке наших судов, которые весьма того требовали, а особенно шлюп Мирный, в коем удар большой льдины сделал значительное повреждение.

Во время нашего стояния на якоре мы не праздно жили. Всякий день, когда небо было чисто, мы делали астрономические наблюдения, дабы определить место нашей обсерватории, которую мы избрали пунктом нашего отшествия, и чтоб поверить наши хронометры и [32] узнать средний ход оных. Сверх того я занимался определением положения некоторых светил на южном полушарии: после Аббата де ла Каля уже полвека не занимались этим. (Из 187 наблюдений выходит широта Порта Джаксона, 33° 51' и 33''.)

8 Мая мы вышли из Порта Джаксона, и потеряв из виду берега Новой Голландии, были застигнуты сильною бурею. Капитан наш намеревался сперва подойти к экватору; по противный ветер пропустил нас до этого: по сему мы и направили путь к Новой Зеландии, куда хотели притти позже. Ветр сей продолжался до 19 Мая. За оным последовал штиль, но волнение было ужасное: огромная волна, ударив в борд, унесла с собою решетку оного и все, что на оной находилось: Лейтенант Лесков чуть было не погиб при сем случае, и спасся ухватившись за некоторые снасти.

Несколько дней спустя, мы увидели Синие горы Новой Зеландии; мы плыли с попутным ветром, вошли в Куков пролив, и 29 Мая мы бросили якорь в заливе Королевы Шарлоты, позади островов Долгих, против Матуара. Вскоре посетили нас жители, по [33] приглашению нашему взошли на наш корабль и променяли свои произведения (род полотна, деревянные ножи, каменные ножницы, костяные удочки и раковины) на наши гвозди, ножи, топоры, зеркала, стекляные вещи и другие безделицы.

Новозеландцы суть среднего росту и крепкого сложения. Лица у них смуглые, исполненные выразительности и исколотые разными изображениями; в движениях большая живость; глаза полные огня. Они обходились очень мирно с нами как с сильнейшими; однакож, мы весьма их остерегались, потому что знали их коварство. Мы вышли с хорошим конвоем на берег для обозрения их жилищ. Предосторожность сия была необходима: нам рассказывали недавние примеры их лживости, и мы помнили еще жестокие их поступки с Французским Капитаном Марионом и с 10 человеками из экипажа Капитана Фурно, бывшими здесь с Капитаном Куком.

Вид берега живописный. Высокие горы, покрытые частым и непроходимым лесом, представляют очаровательный вид. Во все время нашего тут пребывания погода была прекрасная: только 2 Июня восстала сильная [34] буря, которая произвела такое волнение что мы присуждены были бросить другой якорь. — Мы пробыли в Новой Зеландии не более пяти дней и занимались тут поверкою Хронометров, съемкою острова Матуара и части залива Королевы Шарлоты. Сии два острова в полную воду составляют один остров; но во время отливов видно, что их два и что они соединены перешейком, который при сем случае показывается (Здесь кажется противуречие. В полную воду острова Матуара и Королевы Шарлоты должны казаться отдельными, а в малую или во время отливов, когда показывается соединяющий их перешеек, удостоверишься, что они составляют один остров. Пр. Пер.). При входе в Куков пролива застиг нас противный ветер, и мы должны были шесть дней лавировать в сем канале. Когда сей ветер утихал и наставал штиль, нас чуть было волнением и течениями не разбило об утесистый берег: наконец с помощию легкого ветерка прошли мы позади мыса Палинер, и оттуда вышли в открытое море.

После 28-ми-дневного плавания увидели мы уединенный остров Опаро. Горы сего острова [35] представляют весьма странный вид: они узки при своем основании, имеют весьма острые вершины и все покрыты лесом. Жители подъехали к нам в своих лодках и привезли нам морских раков и некоторые другие припасы. Они среднего роста, медного цвета и ходят нагие. Один из них хотел ехать с нами; он уже решился на это, но когда товарищи его возвращаясь, оставили его одного на корабле, чувство любви к отечеству перемогло: он бросился в море и вплавь догнал лодки своих единоземцев. Лавировав два дни подле сего острова, мы продолжали путь свой, и 5 Июля приметили низкий берег, покрытый деревьями. Подошед к нему, мы увидели, что он весь состоит из кораллов и что нет на нем никаких следов, по которым можно бы заключать, что тут живут люди.

За сим мы вошли в Архипелаг островов Опасных, так названных Бугенвилем по множеству островков, подводных скал и утесов, которыми сие море усеяно. Подле сего Архипелага мы отыскали другую группу островов, до сих пор неизвестных и никем из [36] Европейцев непосещенных. Капитан Беллингсгаузен дал ей название Архипелага Александра I-го.

Жители сих островов совершенно дикие и самые жестокие из всех, которых мы встречали: они не хотели вступать с нами ни в какие сношения и зажгли леса свои, чтоб испугать нас и воспрепятствовать нашей высадке. Капитан наш старался привлечь их дружелюбными знаками, показывая и предлагая им различные подарки; но все это было бесполезно; наконец мы хотели испугать их выстрелами на воздух. Они, казалось, подумали, что их хотят истребить огнем, и показывая нам воду, кропили себя ею, давая знать, что они его погасят. Капитан не хотел употреблять насилия и решился возвратиться на свой корабль.

От Архипелага Александра I-го мы направили путь к острову Отаити. Мы тут остановили ход Хронометров, для лучшего определения долгот разных островов, открытых нами во время нашего плавания.

С 1815 года жители сего острова обращены в Христианство Английскими Миссионерами: но для приведения сего в действо надлежало встретить большое сопротивление. [37] Помаре, нынешний Начальник сего острова, первый с некоторыми из своих родственников и приверженцев принял Христианскую веру; обстоятельство это произвело кровопролитную войну. Вновь обращенные в Христианство островитяне были разбиты, выгнаны из острова и принуждены бежать на остров Эумео. Помаре собрал тут новые силы, напал на Отаити и покорил весь остров своей власти; он возвратил Миссионеров, приказал выстроить большую церковь, и собрав тут свой народ, обратился к нему с следующею речью: «Если б я держался старого своего закона, то надлежало бы мне всех вас или лишить жизни, или выгнать из острова; но Христианство, принятое мною, повелевает мне любить и прощать врагов, а потому я люблю и прощаю вас». Слова сии имели такое влияние на сих островитян, что они все обратились к истинной вере, и с того времени царствует на сем острове мир, спокойствие и братский союз.

Миссионеры, беспрестанно занятые образованием и поучением сего народа, изобрели азбуку для Отаитцев и перевели Евангелие Св. Матфея и Св. Луки. Они выучили грамоте [38] детей, которые теперь поют гимны и псалмы в похвалу Всевышнего.

Оставляя Отаити, мы проехали мимо острова Крузенштерна, открытого Г. Коцебу; прошед более 10 градусов долготы, мы потом переменили курс нашего плавания и направили путь на острова Норфольк и Гов, чтоб воротиться в Порт-Джаксон, ибо наставала погода благоприятная для второго путешествия в Ледовитое море. 8 Сентября мы во второй раз бросили якорь в Порт-Джаксоне. Новое путешествие в льдистое море было столь же тягостно и опасно, как первое. Мы кончили его во сто двадцать четыре дня, и открыли в сие время семнадцать новых островов.

Все сии острова похожи один на другого. Они состоят из кораллов, покрытых прекраснейшими плодоносными деревьями, между коими пальма гордо возвышает свою главу. Все жители сих живописных островов принадлежат к Малайскому поколению; цвет тела у них медный, язык их приятный, наполненный гласными; по произношение несколько грубо. Они живут в землянках, окруженных палисадником и покрытых травою и древесными листьями. Жители столь счастливого климата [39] могли бы вести жизнь счастливую: однако же они ведут беспрестанную между собою войну. Между различными поколениями сего народа господствует вечная вражда: сильнейшие предписывают законы слабейшим, исполняя это с ужасными жестокостями и остервенением. Мы успели спасти жизнь четырем мальчикам, которые убежали от свирепых своих гонителей. Мы их приняли на свой корабль и перевезли в Отаити, где встретили их весьма дружески.

Кроме Отаити, мы нашли один только остров, которого жители отличаются от своих соседей необыкновенною кротостию. Остров сей находится близ островов Дружества и называется Оно. Мы пробыли тут два дни; некоторые начальники ночевали на нашем корабле и обходились с нами с откровенностию и доверчивостию, которой мы здесь нигде не встречали. Островитяне сии преимущественно занимаются рыбною ловлею. Те, которые ведут торговлю с Европейцами, ловят жемчуг, по в небольшом количестве. Рукоделия их состоят из рогож и тканей, приготовляемых из древесной коры. Последние обыкновенно белого цвета: иногда жители красят [40] их в желтый, растением из рода солотковых папоротников (polypodes).

Отаитцы делают также род коровьего масла, извлекаемого из кокосовых орехов. Произведения сих островов суть: огородные овощи, разные коренья, плодоносные деревья, апельсинные и лимонные; ананасы, хлебное дерево и проч.

Палящее солнце, утомительные жары, и множество коралловых рифов, окружающих все сии острова, уменьшают несколько приятность плавания в сем благорастворенном климате. Однажды вечером, находясь близ острова Оно, мы услышали шум волн, разбивавшихся о риф. К счастию мы вовремя узнали об опасности, и избежали неминуемой погибели искусным поворотом. Плавание в сих местах кончились обозрением и описанием новооткрытых нами островов.

Я сверх того сделал во все это время много физических наблюдений; так например: в течении 161 дня, т. е. со 2-го Июля, или со дня вступления нашего в тропические страны, до 1-го Сентября, я всякий час днем и ночью наблюдал состояние барометра, термометра и гидрометра. Замечательно, что барометр постепенно подымался всякий день [41] на высочайшую точку, и потом весьма тихо опускался до самой низкой; сие повышение и понижение ртути происходило два раза в сутки; по утру и вечером в 9 часов; ртуть, доходила до высочайшей точки в три часа по полудни, а в три часа по полуночи находилась на самой низкой. К наших климатах в Европе, явление сие неприметно: но под тропиками и особенно на открытом море, где воздух свободнее, и состоит из большого числа однородных частей, где теплота ровнее, и ветры постояннее, перемены сии имеют более правильности: ибо нет причин и препятствий, мешающих действию. Мы сделали во время пребывания нашею между тропиками и в Рио-Жамейро более 4300 частных наблюдений.

В Порт-Джаксоне Англичане приняли нас с тем же гостеприимством, как и в первый раз. В 52 дня мы кончили тут дела свои и уехали оттуда 31 Октября. Мы направили путь свои прямо на юг, к острову Макари, куда мы прибыли 17 Ноября. Мы нашли тут Английских китоловов. Здесь мы в первый раз почувствовали на море землетрясение; удары были весьма сильны: китоловы, находившиеся на острову говорили нам, что они [42] чувствовали их три; по словам их, землетрясения сии бывают здесь каждый месяц.

Мы продолжали плавание на юго-восток, лавируя между большими массами льду; но не смотря на все сии усилия, не могли перейти за 70° широты, которой мы достигли в одном только месте. Впрочем мы нигде не могли проникнуть далее 69° с половиною; лед был тут толщиною в 300 футов.

Сия вторая компания любопытна потому, что она гораздо опаснее первой. Одному Провидению и неутомимости нашего Капитана обязаны мы своим спасением. 25 Декабря 1820 года, когда мы собрались к слушанию обедни, мы сильно столкнулись с большою льдиною; к счастию удар был косвенный; лед зацепил только ту часть корабля, к которой привешены якори; а по сей причине к задней части корабля приделан был второй борд, который силою удара оторвало, но корабль не потерпел от этого, и никакой не было течи.

После стольких опасностей мы наконец имели удовольствие сделать несколько новых открытий. 11-го Генваря мы открыли под 89° 30' южной шир. остров, который мы [43] назвали в честь основателя нашего флота, островом Петра I.

17-го того же месяца, мы увидели под тою же широтою берег, который в честь виновника нашей экспедиции, мы назвали берег Александра I. Земли сии окружены льдами; от чего мы не могли подойти к ним и описать их вблизи. Открытие их тем важно, что до сих пор на сем полушарии это самые южные земли, и вероятно, что не скоро еще откроют другие, которые были бы ближе к Южному полюсу.

Оттуда мы отправились к Новому Шетланду, открытому в 1819 году Капитаном купеческого корабля Виллияма, Смитом. Новый Шетланд, как мы сами удостоверились, состоит из множества островов. Мы сняли южную сторону оных, открыв при сем еще шесть новых островов; они необитаемы, бесплодны и покрыты вечным снегом и льдом. Пингвины и другие морские птицы, одни живут на сих берегах.

Отсюда пустились мы к Новой Георгии и кончили плавание свое в Южном Ледовитом море, у самого того острова, от которого мы начали путь свои. Мы, шли беспрестанно [44] к Востоку, часто проходили за Полярный круг и оставались там иногда слишком по две подели; чего ни один мореплаватель до сего не делал.

Мы обошли весь Полярный круг и возвратились к Новой Георгии с Запада. Знаменитый Кук говорит в своем путешествии: «Я плавал по Южному полушарию в различных шпротах, в том намерении, чтоб доказать, что нет там твердой земли, кроме разве Полярных стран, в которые нельзя однакож проникнуть». Мы проникали в сии страны во многих местах; мы прошли за Полярный круг, и плавали за оным в Ледовитых морях; чего до нас никто не делал. И если, берег Александра I не составляет мыса твердой земли, то мы готовы подтвердить слова Кука, и сказать, что мы не видали никаких следов сей мнимой Полярной страны. Может быть она и существует, но разве к югу от пределов нашего плавания и нашего зрения, в таких местах, куда вечные льды не позволят никому пройти.

Мы обогатили сферу географических познаний открытием слишком 30 новых островов. Кроме полезных и важных наблюдений в разных отраслях Наук, мы еще украсили [45] наши Музеи новыми, редкими произведениями трех царств природы.

От Новой Георгии мы направили путь свои к Бразилии для починки наших судов, которые весьма того требовали, и чтоб приготовиться к возвращению в Европу. Мы пробыли в Рио-Жанейро полтора месяца. Капитан экспедиции узнав, что Посланник наш при Португальском Дворе, Барон Тейль-Фвн Сераскерхен (который доставил нам в Порш-Джаксон первые известия об открытии Нового Шетланда) намеревался с Двором Короля возвратиться в Европу, предложил ему свой корабль. Таким образом мы отправились в Лиссабон, куда и прибыли 17 Июня 1821 года; от сего города мы продолжали путь с попутными ветрами до Кронштата, где мы бросили якорь 24 Июля.

Вот в чем состояла паша экспедиция, продолжавшаяся два года и двадцать один день. Мы совершили ее необыкновенно счастливо. Благодаря заботливости и предусмотрительности наших Начальников, болезни мало нас беспокоили.

Мы два раза плавали слишком по 120 дней в нездоровых странах, и потеряли из 200 [46] человек не более трех матросов: один упал с мачты и тотчас испустил дух; другой в темную и бурную ночь упал в море и был поглощен волнами; а третий умер от болезни, которая столько же неизлечима на сухом пути, как и на море.

С Французск. перев.

К.

Текст воспроизведен по изданию: Известие о путешествии капитана (ныне капитан-командора) Беллинсгаузена в 1819, 1820 и 1821 годах, по Тихому Океану и южным полярным морям // Северный архив, Часть 12. № 19. 1824

© текст - Симонов И. М. 1824
© сетевая версия - Thietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Северный архив. 1824