Известие, сообщенное г. Мальт Брюном, о путешествии г. Хориса вокруг света на бриге Рюрике, под начальством г. Коцебу, в 1815-1818 годах.

(Voyage Pittoresque autour du monde etc. Живописное путешествие вокруг света, с изображениями диких народов Америки, Азии, Африки и островов Великого Океана, их оружия, одежды, украшений, домашних приборов, орудий, челноков, лодок, домов, плясок, игр, музыки и музыкальных орудий; видов различных стран и морских берегов; множества предметов, принадлежащих к Естественной Истории, с присовокуплением описаний, сделанных Бароном Кювие и А. де Шамиссо; с изображением людских черепов и изъяснением Доктора Галля; все сие рисовано г. Лудвигом Хорисом, живописцем, принадлежавшим к экспедиции брига Рюрика, совершившего путешествие в 1815, 1816, 1817 и 1818 годах, под начальством г. Отто Коцебу, на счет г. Государственного Канцлера Графа Румянцева. Различные сии виды и изображения литографированы самим г. Хорисом и другими Артистами. К каждому отделению прилагается общее начертание достопамятных происшествий сего путешествия, описание различных мест и примечания о жителях. Всемирная карта, с означением пути брига Рюрика, выйдет при конце. Каждое отделение заключает в себе пять картинок в лист, и выходит всякой месяц. Сочинение посвящено Его Императорскому Величеству.)

Российский Государственный Канцлер Граф Румянцов при надлежит к малому числу Вельмож, умеющих благородным и мудрым образом употреблять свои богатства, на предприятия, ознаменованные [382] великодушием и любовию к отечеству. Сей Меценат посвящает доходы свои на распространение просвещения между своими поселянами, на введение в свое отечество полезных изобретении, познании, наук и искуств; на изыскания в различных книгохранилищах древних памятников, служащих к объяснению Российской Истории; на собирание и издавание сочинений, ознаменованных ученостию, которые он умеет оценять достойно. Но истинно великое и патриотическое предприятие есть вооружение на свой счет корабля, на котором много ученых наблюдателей совершили плавание вокруг света, имея в предмете открытие новых стран и приложение пути чрез моря, прилежащие к полюсам (Сии справедливые похвалы переведены буквально из Мальт-Брюна. Прим. Изд.).

Хотя г. Коцебу, удержанный естественными преградами, не мог исполнить [383] во всех отношениях возложенного на него препоручения, однакож путешествие сие ознаменовано некоторыми важными открытиями, описанными г. Коцебу на Российском и Немецком языках (Описание путешествия г. Коцебу на Немецком языке уже вышло в свет, а на Российском скоро выйдет из печати. Знаменитый наш мореходец Капитан-Командор И. Ф. Крузенштерн обогатил сие сочинение своими примечаниями, усугубляющими его достоинство. Прим. Изд.).

Ученый Натуралист, г. Шамиссо, в скором времени намерен издать свои замечания касательно Естественной Истории. г. Хорис, принадлежавший к сему путешествию в качестве живописца и гравера, издает литографическое собрание различных видов, изображений и рисунков, столь же любопытных, как и поучительных, с описанием путешествия (Должно сожалеть, что описание сего путешествия не составляет одного целого сочинения, объемлющего все предметы и что оные издаются особенно и на различных языках. Противоречия, находящиеся в описаниях, сделанных участниками одной экспедиции, поставляют читателя в большое затруднение. Прим. Изд.). Его рисунки знакомят нас с лицами жителей, дают нам настоящее понятие о их жилищах, оружии, домашних приборах, и представляют множество доныне [384] неизвестных животных, которых славный Натуралист Кювье признал достойными быть описанными его красноречивым пером. Сии рисунки отличаются правдоподобием, естественностию и оригинальностию, привлекающими внимание всякого привычного рассуждать над сего рода трудами. Изображения сии не суть плоды воображения, как то случается при многих Английских сочинениях (Надлежит заметить, что сие говорится во Франции. Прим. Изд.). Слог г. Хориса равномерно удостоверяет в истине его описании: он прост, ясен, только иногда небрежен.

Народы и страны, описываемые г. Хорисом, представляют чрезвычайно любопытные различия, составляющие удивительную противуположность с нашею единообразною образованностию. С самого начала посещает наш путешественник бесплодные берега Калифорнии, сию истинную Аравию Нового Света. Нигде человеческая природа не оказывается столь упорною усилиям ревностных друзей ее, старающихся подчинить оную под известные законы и права.

В селении Миссии Св. Франциска обитает 500 диких. Они пользуются [385] покровительством, имеют одежду и достаточное пропитание, за что обязаны возделывать общественную землю. Маис, рож, бобы, горох, картофель, словом, все произведении хранятся в общественном магазине. Ежедневно, в известные часы, Миссионер велит варить кушанье на площади среди селения. Каждое семейство получает там свою порцию соответственную числу душ. Сверх того наделяются они сырыми произведениями. Во всяком доме живет по два и по три семейства. В свободное время, Индейцы работают в определенных для них огородах; они сажают лук, чеснок, дыни, тыквы и фруктовые деревья. Весь урожаи отдается на произвольное их употребление. Но сия спокойная жизнь им не нравится. В зимнее время они толпами сходят с гор и просят о принятии их в Миссию, но весною большая часть из них удаляется. Они скучают трудом и изобилием, и любят свои пустыни, где ведут свободную жизнь, хотя в совершенном недостатке всего нужного: крысы, насекомые, змеи, все без различия служит к их пропитанию, равно как и различные коренья, находимые под ногами, удовлетворяют их голод. Индейцы сии слишком неловки и ленивы, чтобы заняться звериною [386] ловлею. Они не имеют постоянных жилищ, и скала или кустарник служат им убежищем от неприятностей климата и атмосферы. Они не употребляют никакой даже одежды, и в крайней своей нищете здоровы и веселы. Напротив того, после несколькомесячного пребывания в Миссиях, они подвергаются меланхолии, худеют, и блуждающие их взоры в отдалении ищут угрюмых, но милых им гор и лесов.

Есть однакож дикие, привыкшие к жизни Миссионеров, и даже приманивающие своих собратий. Дети обыкновенно понятнее, а потому Миссионеры воспитывают значительное их число. Во время воскресной обедни, отправляемой с надлежащими обрядами, дети, воспитываемые Миссионером в числе пятидесяти, составляют его свиту, исправляют церковную службу (Известно, что в Католических церквах мальчики во время служения исправляют различные должности. Прим. Изд.) и при совершении священных обрядов играют на музыкальных орудиях. Между сими последними первое место занимают литавры, трубы, бубны и проч. Звуком сих орудий стараются сделать некоторое впечатление на грубое [387] воображение Индейцев, и претворить дикарей в людей образованных. В самом деле, это одно средство, могущее привести их в движение. Лишь только ударят в бубны, они как полумертвые падают на землю, никто не смеет пошевелиться, и в сем положении они остаются до окончания службы. Надобно повторять несколько раз, что обедня уже кончилась.

А как бубны производят в Калифорнии последствия, подобные лютнам Амфиона и Орфея, то надлежало бы сыскаться и новому законодателю, который бы основал там новые Фивы (Главный город в древней Беотии, основанный Кадмом за 1.500 лет пред Рождеством Христовым. По преданиям Мифологии известно, что Амфион и Орфей гласом лиры породили в жителях Фракии и Беотии желание к гражданской жизни и образованности. Прим. Изд.).

Сандвичевы острова представляют противуположный вид. Двести поселившихся там Англичан и Американцев, из коих некоторые занимают важнейшие места в правлении, ввели на сии острова начала Европейского просвещения. Но как сии пришельцы суть все матросы, плотники или купцы, то и распространяющаяся образованность не относится [388] к Религии и Политике, но единственно к торговле, мореплаванию и военному искусству. Король Тамеамеа, не находящийся уже в живых, был для сих островов другим Петром (Говоря о каком нибудь образователе, нельзя не вспомнить бессмертного Петра. Иностранцы соглашаются с Рускими в семь случае. Прим. Изд.) Великим в уменьшенном виде. Он имел дарования, потребные Правителю, а особенно к торговле. Продавая Китайцам меха с северо-западных берегов Америки, он собрал значительные сокровища. За Кантонские пиастры накупил пушек и ядер; при помощи Английских и Американских Капитанов построил замки, которые будучи вооружены 8-ми и 12-ти фунтовыми пушками и мортирами, уважаются малыми военными судами и должны казаться непобедимыми природным жителям.

Под пушками сих замков стоит на якоре его флот, в котором находились 18-ти пушечные бриги. Сими-то средствами и мудрыми поступками Тамеамеа основал некоим образом пожизненную Монархию, могущественную в той части света. Но позволив существовать прежним варварским правам и обычаям, тем самым не окончил своего дела и [389] воздвигнутое им здание вместе с ним обрушилось. Ныне междоусобная брань изнуряет сей архипелаг.

Между предрассудками, царствующими поныне на островах Сандвичевых, есть и такие, которые вовсе противны общественной жизни. Женщина не смеет войти в тот дом, где мущины обедают; она не может пользоваться огнем, возженным мущиною; свиное мясо, самое лакомое кушанье в сих странах, позволяется только одним мущинам употреблять в пищу. В силу существующих в тех местах законов, за нарушение сих вздорных уставов, наказываются смертию. г. Хорис видел близь берега плавающее тело одной женщины, которая, напившись вином, преступила сие предписание, называемое Табу (tabou’s).

На сих островах правление феодальное, и даже существует класс невольников, равно как и на всех других островах Океана, обитаемых распространившимся Малайским поколением. От островов Сандвичевых до Новой Ирландии, от острова Теопи даже до Малаки совершенно одинаковы язык, физиогномия, религия и основание политического права; что служит неопровергаемым доказательством населения всех сих островов [390] Малайцами, происшедшее случайно и весьма медленно на сем обширном пространстве. Можно также думать, что один из просвещенных народов Малайского племени, господствуй над сими морями, почти в одно время основал свои колонии на различных островах; а после упадка сего Государства, колонии преобразовались в столько же отдельных и независимых Государств, сколько было значительнейших островов. Не должно сомневаться, что Карфаген и Альбион возникли, возросли и разрушились в Океании, хотя наша История, называемая всеобщею, никакого не имела о сем сведения.

Без дальних исследовании, г. Хорис приводит одно весьма важное обстоятельство. На острове Овайги молитвы произносят языком неизвестным в целом мире, который однакож так называемое дворянство знает наизусть. Надлежало бы собрать слова, составляющие сей язык; и хотя бы их было весьма мало, остатки сии были бы весьма важным историческим памятником. Можно бы сравнить выражения оного с священным языком, существующим на острове Яве, как самой отдаленной на западе точке где находятся еще следы древних религиозных [391] установлений, сходных с Индейскими обрядами.

Сначала полагали, что острова, названные г. Коцебу Радак, есть новая цепь островов, соединяющая архипелаг Сандвичев с архипелагом Каролинских островов. Но если долготы и широты, приводимые г. Хорисом, означены безошибочно, то острова Радак и пр. не надлежит почитать новым открытием, но только окончанием северо-западным цепи островов, называемых Англичанами Mulyraws Rang. Совсем тем собранные Гг. Хорисом и Коцебу известия не лишаются своего достоинства, потому что никто до них не сходил на берега сих островов и не говорил с жителями. Язык их, судя по названиям островов и некоторым выражениям, уподобляется языку жителей островов Каролинских и совершенно различен от Малайского. Кажется, что мореплавание сих островитян простирается даже до Марианских островов. Из некоторых их выражений можно догадываться, что на всем большом архипелаге господствуют три различные ветра, отчасти противные главному западному ветру. Суда их, кажется, построены гораздо с большим искуством, нежели наши корабли, если сравним при сем их [392] средства с нашими. Разные сии обстоятельства объясняют происхождение сего народа, не столь образованного, как Малайцы.

По изустным известиям, собранным от одного жителя острова Радак, острова Каролинские находятся в беспрерывной войне и замешательстве. Иап (Jap) или Эап (Eap) самый большой из сих островов, подвержен также и самым большим неустройствам, потому что имеет множество удельных Правителей. Как скоро один из сих последних почитает себя обиженным своим соседом, то немедленно подает знак в раковину, похожую на трубу. На сей военный сигнал собираются все подданные: несколько вооруженных герольдов провозглашают неприятеля. Приготовляют дротики, деревянные копья, пращи, и всякой раскрашивает себе тело, черным, белым или красным цветом. Головы украшают султаном, сплетенным из цветов, для того, чтобы иметь грозный и военный вид. Всю ночь провождают в пляске и пьянстве. С восхождением солнца, оба войска выступают на поле битвы, а с захождением поспешно разделяются, не смотря на успех или потерю сражения. Ночь провождают в веселом пиршестве, а с рассветом снова начинается сражение. Обе [393] стороны стараются приобрести тело убитого начальника неприятельского, и если сие им удастся, то тотчас разрубают оное на мелкие куски и съедают на месте. Наконец, когда, пожирая друг друга, придут в усталость и изнеможение, юные девицы, украшенные цветами, приближаются с песнями и потчивают воинов плодами, которые несут в корзинах на головах своих. Тогда оба войска примиряются и оканчивают брань общим пиршеством.

Каду, житель острова Радак, рассказывал сии любопытные известия, нашему путешественнику. Не есть ли это повествование времен Троянской войны, только лишенное красот и очарований Поэзии? Битвы героев Гомеровых разве представляют более человеколюбия? Правда, что в войне Греков с Троянами, недостает только Каннибальских пиршеств; но ученый Гейне примечает следы людоедства в выражениях Юпитера, упрекающего Юнону, «что она желала продолжать войну, пока не пожрут Приама и сыновей его, сырых или жареных». — В сих словах нет отвлеченного смысла, и, без сомнения, божества Гомера были описаны таким образом, какими их тогда почитали. Кажется, что ужасное обыкновение пожирать тела своих неприятелей, общее у [394] всех диких народов, находящихся в состоянии младенчества, было известно и первым диким жителям Греции.

Посреди сих жестоких обыкновений, не исчезают природные чувства; напротив того, у дикарей сих приметны некоторые черты рыцарских нравов. Вышеупомянутый Каду носил род манишки или воротника из раковин, которой не хотел уступить ни за какую цену. Он носил ее в память следующего происшествия: «Во время последней войны (говорил Каду), когда жители острова Арно напали на остров Аур и опустошали оный, в одной битве, я поверг на землю неприятеля и уже готовился отрубить ему голову, как вдруг явилась молодая девица, и с распущенными власами, проливая горькие слезы, кинулась мне в ноги и стала просить помилования для отца своего. Тронутый ее горестью, я даровал жизнь врагу. Девица, в восторге радости, просит меня принять в знак благодарности ее манишку. Я с удовольствием оную принял. Отечь, приподнявшись с земли, предлагает мне дочь свою в жену и приглашает меня на остров Арно, где он признает меня своим сыном. Хотя девица мне чрезвычайно понравилась, но я не принял сего предложения, не желая иметь ничего [395] общего с врагами Радака, однако же я обещал носить сей воротник на себе во всю мою жизнь».

Разве речь сия и поступок не довольно ли благородны в людоеде Океании? Нам известны классические Герои, которые хотя не ели людей, но иначе поступали и говорили. Ахилл, сын Богини, или Агамемнон, Царь Царей, убив отца, говорит дочери: «Пойдешь в мой чертог и будешь там прясть шерсть вместе с другими невольницами».

Не скрываем вовсе, что кисть г. Хориса столь же нельстива в изображении жителей Океании, как и перо его. Известно, что рисунки весьма дурной работы, приложенные к путешествиям семнадцатого столетия, представляют диких в природном их виде, когда напротив того в богатых изданиях Кука, Бугенвиля и других путешественников XVIII века все островитяне Отагити походят на Аполлонов, Геркулесов, Венер и Диан. Дух времени, сей неверный проводник, повелевал тогда живописцам льстить в изображениях сих милых детей природы. Исчезло ослепление; ныне представляют нам сих детей природы с их темною кожею и дикими взорами. Но кажется, что редко который из [396] путешественников, подобно г. Хорису, умел собрать все, что служит к характеристике физиогномий островитян Южного моря. Вообще сложение тела их представляет часто совершенство человеческой красоты, или по крайней мере при первом взгляде производит впечатление; но лица не имеют никакой благородной выразительности, суровые и дикие взоры изображают малодушие и уныние. Нос вдавленный и будто провалившийся, кажется, оказывает недостаток энергии; большой рот, означающий употребление грубой пищи, угол лица отверзтый, дозазывающий совершенный недостаток умственных способностей: вот в каком виде представляет нам сих детей природы наш путешественник живописец, если должно верить его изображениям. Даже в физиогномиях женщин не видно скромной приятности; в их чертах изображается или отвратительное бесстыдство или покорное рабство. Можно утвердительно произнесть, что народы умножают красоту или получают безобразие по мере предметов, занимающих их деятельность, великих или недостойных; по мере развития их умственных способностей или подавления оных жестоким рабством. [397]

Один только портрет Короля Тамеамеа отличается от прочих каким-то выражением понятливости, хитрости и спокойствия, тем более удивляющего, что сей Государь, в юности своей, дал примеры своего гневливого и жестокого нрава. Смотря с примечанием на его физиогномию, которую можно почесть изображением Испанского монаха, можно приметить, что сей необыкновенный человек научился прежде управлять собою, нежели управлять народом.

Следуя за нашим путешественником на счастливые острова, облагодетельствованные природою, бросим взгляд на жителей ледяных стран, где оканчивается путешествие г. Коцебу.

На бесплодных берегах островов Алеутских, покрытых вечным туманом, обитает народ ничтожный, хотя приятного обхождения, но развращенных нравов. Кто бы подумал, что пороки Греции и Рима гнездятся между народом рыболовным? Должно полагать, что Японцы, посещавшие, по преданиям, сии страны, были причиною сего разврата.

Впрочем обыкновения и нравы Алеутов представляют много хорошего, и даже их одежда имеет много приятности и щегольства. Шляпа украшается [398] рисунком, изображающим играющие в водах рыбы, за которыми гонится рыбачья лодка. Рисовка расположена прекрасно.

В трех следующих книгах г. Хораса мы познакомим на тих читателей с жителями пролива Коцебу. Пролив сей не должен, по словам сего мореходца, питать надежду путешественников, ищущих славного северо-западного пути в сей части света.

Текст воспроизведен по изданию: Известие, сообщенное г. Мальт Брюном, о путешествии г. Хориса вокруг света на бриге Рюрике, под начальством г. Коцебу, в 1815-1818 годах // Северный архив, Часть 3. № 17. 1822

© текст - Булгарин Ф. Б. 1822
© сетевая версия - Thietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Северный архив. 1822