№ 71
Донесение М.И. Муравьева в Главное правление РАК о посещении им Александровской одиночки, целесообразности ликвидации Александровского редута и необходимости сохранения вместо него одиночки, а также Воскресенской одиночки в Чугацком заливе
№ 216
31 декабря 1821 г.
30 июня я оставил Николаевской редут, хотя хотел бы пробыть в оном долее, но собравшияся кинайцы, побуждаемы любопытством, а может быть и некоторым угощением, не хотели расъезжаться, ход же рыбы был во всей силе, и Епифанов благоразумно представил мне, что оне могут потерпеть недостаток в кормах. Я представлял им то же, но оне всегда уверяли, что еще рыбы идет мало, хотя я видел тому противное.
Итак, я за лучшее счел уехать. На обратном пути я не так был счастлив, ибо противные ветры заставели меня несколько раз приставать к берегу. Я видел много земленаго уголья, никакому в свете не уступающему, а как тут же видел много дровенаго лесу, то и уверен, что еще долго, долго уголь останется в покое.
2 июля приехал в Александровскую одиночку, где нашел бобровую партию из Кадьяка. У них было добыто около 30 мест, которыя я у них взял в груз «Златоуста» на котором отправился в Кадьяк.
Александровской редут был построен, как я думаю, дабы сохранить сообщение между Кадьяком, Нучиком и Николаевском, но я право не знаю, соответствовал ли он своему назначению, ибо в случае, когда кто-либо захотел прервать сие сообщение, то я недоумеваю, как можно сему воспрепятствовать, или должно держать все сии крепостцы в сильном состоянии, т.е. не менее 30 человек руских, но откуда взять людей. Естьли Кадьяк будет силен, то Кенайскую губу удержать немудрено, а Нучек так удален, что сии мелкия крепостцы никакой ему помощи не делают. Он должен быть сам по себе силен, а сообщение с Кадьяком или Ситкой иметь морем. Предместник мой уничтожил сию крепость, т.е. взял оттуда людей и зделал очень хорошо. Сим сократились издержки. Тутошныя жители получили льготу, ибо где [123] много руских, там много каюр. Редуты сии всегда были столь слабы, что, естьли индейцы захотели напасть на оных, не боясь ни Ситки, ни Кадьяка, то, конечно, оне бы не устояли. Теперь там одиночка Александровская нужна для того, что бобровая партия во время промыслу заезжает туда за юколой, которую заготовляют 5 человек каюр и один руской. Зимой же стрелец с двумя байдарками промышляет нерп и сиучей, что доставляет лавтаки и жир, а руской, имея несколько товаров, может производить мену и раздавать клепцы для земленаго промыслу. Я ее оставил на том же основании, переменил только байдарщика.
Воскресенская нужна теперь, дабы для Нучика сушить юколу, ибо в Константиновской за всегдашними дождями сего делать невозможно. Но естьли б главная квартира была в Кадьяке и Ситка была бы оставлена, и когда б я имел корабельнаго мастера или хоть хорошаго практическаго тимермана, то бы, конечно, там устроил верфь, ибо листвиница там превосходная.
Снявшись с якоря, на «Златоусте» при попутном ветре отправился в Кадьяк. Ветр вдруг затих, и мы пришли в опасное положение: нас прямо тащило на перегребныя острова, буксир не помогал, глубины не было. Итак, должно было ожидать всего. От счастия, которое и не оставило нас, ибо вдруг ветр подул прямо с острова, и мы, быв не более ½ кабельтова от онаго, благополучно отошли.
5-го числа июля пришли в Кадьяк, вытерпев сильной противной ветр близ Чанеятскаго мыса. По прибытии в Кадьяк я не нашол ни одной из партий, итак должно было ждать в продолжение сего времяни. Я старался познакомиться с здешними обстоятельствами, о чем и буду доносить.
NARS-RRAC, РГАВМФ, ф. 1375, оп. 1, д. 27, л. 289-290. Запись в журнале исходящих документов.