Письмо командующего шлюпом Камчаткою В. М. Головнина к Издателю Сына Отечества из Петропавловского порта, что на полуострове Камчатке.

С краю света. Июня 2. 1818.

Пишу к вам из столицы Камчатки, куда прибыли мы 3 Мая, и нашли всю область покрытую снегом, а воды льдом, так, что для входу в гавань надлежало дней десять прорубать лед. Общего нашего друга Петра Ивановича (Рикорда. Кто не знает сего великодушного освободителя Руских из Японского плена? — Он теперь Начальником Камчатской области. Изд.) нашел я с его семейством в добром здоровье и веселом расположении духа. Удовольствие, которое он находит в благодеяниях бедным Камчадалам, было бы еще более, [21] если б супруга его, Людмилла Ивановна, не жаловалась иногда на насмешницу судьбу, которая так нечаянно передвинула ее из плодоносной, приятной Малороссийской страны в угрюмый климат Камчатки. Весьма счастливым себя почитаю, что мог доставить им отраду привозом многих полезных вещей, которых никогда здесь не бывало; в том числе не мало и таких, которые служат к удовольствию жизни, например хорошее фортепияно в совершенной исправности, парные дрожки со всею упряжью, несколько попугаев и т. п. Дрожки были обновлены в праздник: Людмилла Ивановна ехала на них в церковь. Это был еще первый экипаж на колесах в Камчатке, какого большая часть тамошних жителей еще не видывала, и так вообразите их удивление! Когда сначала дрожки привезли на берег, некоторые из жителей думали, что это какая нибудь машина, употребляющаяся у нас вместо шлюпки, и не видав, как их везли, полагали, что кто нибудь из нас по воде на них приехал. Удивительно, как слаб [22] ум человеческий! Мы пришли в Камчатку с востока, а здешние первые Руские с запада, от чего у нас целые сутки разности в счислении дней, т. е. когда на берегу воскресенье, у нас еще суббота. Матросы наши, которые, по выдаваемой им провизии, никогда не потеряют щету дням, никак не хотят верить, чтоб разность сия могла произойти от естественной причины, а приписывают оную ошибке Камчатских жителей, и уверяют их, что они как нибудь просчитали один день! Но разность между, невеждою-человеком и мудрецом-человеком без всякого сравнения менее нежели между сим последним и Всевышним Промыслом, а сколько есть книг, где дерзкий, ничтожный смертный, не постигая причин делам Божиим, самые сокровеннейшие из них толкует на свой лад, и вместо того, чтоб в благоговении и молчании удивляться им, обнародывает свои бредни, и часто еще сердится, а если сила есть, то и преследует невинных, которые не хотят им верить! [23]

Теперь скажу вам о горькой участи одного хорошо знакомого вам человека, в котором вы принимали некогда большое участие, хотя никогда его не видали: это Курилец Алексей! (Он находился в числе пленных, захваченных Японцами с шлюпа Дианы, и освобожден вместе с Г. Головниным.) Вы помните, что ему за доброе его сердце пожалованы кортик и пенсия порохом и свинцом. Курильцы, не видав никогда подобной щедрости, вообразили, что он награждается за открытие каких нибудь тайных их сношений с Японцами или умыслов, ко вреду Руских ими предпринимаемых, и потому все до одного решились прервать с ним все связи; перестали ему помогать, а как он, будучи слаб и болен, не может сам ходить на промысел, то и хотел променивать им свой порох и свинец на пищу; но они сговорились ничего у него не брать, а покупать сии для них необходимые снаряды в Камчатке у купцов, платя им впятеро дороже. Наконец сии бездельники довели его до того, что он с женою [24] переехал на пустой остров ближе к Камчатке, и просил Петра Ивановича, взяв у него порох и свинец, давать ему пищу. В Камчатку же переехать он никак не соглашается, и потому теперь, получая провиант, живет самдруг на диком, бесплодном острову!

Чтоб сообщить вам все любопытное касательно края сего, прибавлю с удовольствием, что внутреннее устройство здесь с приезду Петра Ивановича приняло несравненно лучший вид. Довольно сказать, что прежде сего Камчадалы страшились лазаретов и лекарей как яду, а ныне больные сами являются и просят, чтоб их лечили. Искусный лекарь, Г. Любарский, сделав несколько, можно сказать, чудесных исцелений, показал им пользу от леченья и приобрел их совершенную доверенность, а хорошее содержание в лазаретах без всякой платы уверило их в попечении о них начальства... Неимущим ныне от казны выдается хлеб, чего прежде никогда не бывало; заведена ремесленная школа — словом: я уверен, что если [25] правление Петра Ивановича сею областию продолжится несколько лет, то нельзя будет узнать Камчатки — разве по огромным ее сопкам, которые срыть, признаться, трудненько!

Может быть, на следующий год в это время я буду видеть вас в Петербурге — прощайте, до свидания!

Текст воспроизведен по изданию: Письмо командующего шлюпом Камчаткою В. М. Головнина к издателю Сына Отечества из Петропавловского порта, что на полуострове Камчатке // Сын отечества, Часть 50. № 46. 1818

© текст - Головнин В. М. 1818
© сетевая версия - Трофимов С. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Сын отечества. 1818