№ 37. 25 октября. Из показаний на смоленском следствии шляхтича В. Лазаревича о настроениях шляхты Минской губернии во время диверсии М. Огинского.
... А допросами у генерала поручика и кавалера Тутолмина признался, что во время проезда ротмистра имел разговор, начатый сожалением, что при мятежнических предприятиях поляки с самого начала не вошли вдруг в новые российские пределы и что к содействию в том с ними всякий был готов, а потом судя, что все это оплошностию уже упущено, кончил желанием, чтоб скорее восстал покой. И к сим разговорам прибавил о слышанном от казака проездом в доме отца его бывшего, что под Ивенцом есть в лесу жолнеры или разбойники.
А в комиссии показал, что... означенного же Шацилу, которой находится во услужении у белорусского помещика Юдицкого, живущего близ Рогачева, угощавшего бунтовщика Огинского ужином и подарившего его дорогой цены лошадью, как показывает ксенз Булгак, он на сторону не отводил и таких слов – «Уважаю кровь твою шляхетскую, остерегаю и советую недолго в Римашах с провиантом мешкать, поелику от нас недалеко жолнеры разъезжают» - не говорил. Что ж в Несвиже в допросе его написано, что он, увидясь с ним, Шаци-лою, начал разговор с сожалением, для чего поляки с самого начала не вошли вдруг в новые российские пределы и что к содействию в том с ними всякой был готов, но все сие оплошностию упущено, то он, Лазаревич, сказывал не таким образом, а показывал, что сам он, Шацило, о том ему Лазаревичу и радзивиловскому эконому Цвирко и войту Римошевскому говорил, что ежели б поляки с начала года за два в новые российские пределы вошли, то б и они, белорусские жители, помогали, а теперь надобно желать, чтоб был покой, что слышали то эконом Цвирко и войт Римашевский.
РГАДА, ф. 7, оп. 2, д. 2869, ч. 1, л. 170 - 170 об.