№ 71. 28 июня. Секретное представление Т. Тутолмина П. Румянцеву-Задунайскому о необходимости координированных действий по искоренению восстания.
Взысканный всегдашнею протекциею, приучил я себя с самой молодости моей обнажать пред Вами, яко пред благодетелем, сокровенное души. Последуя тем же и в преклонности века чувствами, не могу, ответствуя на вопросы в доверенности мне зделанные, скрыть, что, невзирая на недостатки в пропитании и в военной амуниции, на несогласие первенствующих возмутителей, на неопытности командующих мятежническими толпами и, наконец, на принуждение и неохоту, в каковой особенно поселяне берутся за оружие, бунт в Литве от часу усиливается, угрожая распространением своим в пределы нового приобретения, где неспокойные головы готовы к подражанию, а протчие ожидают токмо случая дабы им последовать.
Надеясь на милости Вашего сиятельства и уповая, что откровенность моя ни мне ни другим вреда не приключит, донесу, что многократно нанесенные здесь мятежникам поражения, яко случайные и последовавшие без связей, будут недейсны и со отношением не имеют желаемого на укрощение мятежа влияния. Бунтовщики, быв разсеяны паки, скопляются и, получая безпрепятственно помощь и подкрепление из поветов, [135] вскоре показываются в больших еще силах и нередко в тыле действующих корпусов, впадая в границы наши, кои оставляют без всякой защиты. Я при том честь имею поднести при сем перевод с возмутительнаго приглашения, каковое Огинский здесь обнародовал с возмутительнаго приглашения, вошед в Минское воеводство в то время, как господин Кноринг был впереди. Огинского разъезд находился в самой близости от губернскаго города, возмущая обитателей, а передовые от Огинского вступили с другой стороны в местечко Поставы, собрали и вооружили крестьян, поставили висилицы и внутренний мятеж действительно уже начинался, уничтожением котораго обязан я единственно деятельности графа Николая Александровича Зубова. Он отрядом под командою бригадира Бенигсена, зашед Огинскому в тыл, разбил сперва его при Вишневе, а потом совокупно всем деташментом и Ясинского при местечке Соли.
Ныне равномерно при зближении корпусов к Вильне мятежники опять скопилися позади их намерением напасть на пределы наши. Я осмеливаюсь о том донести не с тем, что почитал сие побудительною причиною оставить войска над мятежниками, имев их пред глазами, о чем и граф Зубов ко мне пишет, как сие из преставляемой при сем копии из письма его усмотреть изволите, но дабы оправдать мое заключение, что пока неперестающим будет в Литве вооружение, наступательные действия войск наших не могут быть благоуспешны, ежели поиски над мятежниками и обезпечение внутреннего спокойствия не будут составлять при распоряжениях по военной части нераздельный предмет войсками командующего, и доколе границы наши теперь совсем обнадежены не будут занятием достаточным числом войск для их защиты, для рассеяния мятежнических скопищ пред границею и для удержания свободнаго с действующими корпусами сообщения.
Не мое то дело, сиятельный граф, поелику князь Николай Васильевич пишет ко мне, что во всем развязал он руки господину Кнорингу. Но я приемлю смелость о том здесь упомянуть, побуждаясь единым к службе усердием. Конечное искоренение в Литве мятежа зависит и от истребления скопившихся мятежников, от преграждения возможности к новым вооружениям и к вызову людей ис поветов, и от прекращения строгим образом неслыханного и безчеловечнаго грабежа, [136] раздражающего противу нас и благомыслящих людей и самую чернь, которая доныне всегда была к нам привязана. Мнится мне, что, обезпеча первее всего пределы империи и внутреннее спокойствие, нужно бы было: 1-е. согласить действия войск из-под Бреста от границы Минской губернии и из-под Брест-Литовского и, 2-е, при движениях их вперёд оставлять за собою отряды, которые препятствовали бы, с одной стороны, новым зборищам, содержа поветы под военным надзором, с другой же стороны, покровительствовать тем, кои спокойно остаются в домах своих, не допущая вяще раздражать умы грабительством и пожогами. Отняв сим образом способы усиливаться мятежникам, всякое их поражение будет решительное, а покорение тогда Вильни соделает конец всему с мятежем сим тем же, что большая часть шляхетства, поселяне все почти вообще вооружаются ныне из страха казни и, следовательно, рады будут случаю возвратится в домы и под защиту наших войск.
РГВИА, ф. ВУА, д. 282, л. 210-212