-

Отрывки из дневных записок последнего Польского Короля, Станислава Августа Понятовского

(писанных во время его пребывания в России, с 2 Марта 1797 по 12 Февраля 1798.)

Примечание Издателя, Гна. Коцебу. Эти записки, которые можно назвать драгоценными остатками Станислава, получены мною от одной знатной Особы, которая позволила напечатать некоторые из них отрывки, более других достойные замечания. Король Станислав имел обыкновение, всякой день, во время пребывания своего в Петербурге и Москве, записывать все то, что видел, читал и слышал; всякой вечер диктовал он Секретарю своему краткие записки, которые немедленно пересылаемы были к друзьям его в Польшу. В этом Журнале нет ничего важного для Историка; но без сомнения для всякого читателя приятно будет знать, какой прием сделан был Станиславу от Императора ПАВЛА, чем занимался этот Король в России, какие сделал замечания о Петербурге, Москве и пр. [130]

Нарва. 8-е Марта 1797. Нарвский Губернатор Тизенгаузен принял Короля с особенными знаками почтения. Не возможно обходиться с путешественниками лучше, внимательнее, учтивее Дворян Лифляндских. Король заметил в приеме их какое-то нежное добродушие, которое особенно его тронуло. Уверяют, что Император ПАВЕЛ назначил к нему Камергером того самого Штакельберга, который во время ЕКАТЕРИНЫ был Руским Посланником в Варшаве. Какие странные перевороты в обстоятельствах!

Петербург. 14 Марта. 9-го Числа Король прибыл в Робшу, увеселительный замок, в котором скончался ПЕТР III. Здесь приготовлен был вкусный ужин; Гофмаршал Велеурский встретил Короля с пятью Придворными, одетыми в парадное платье: они приветствовали его от имени Императора и всей Высокой Фамилии. По повелению ПАВЛА снят был для Королевского приезда на три дни траур. На другой день Король прибыл на дачу Графини Скавронской, находящуюся в трех верстах от Петербурга. Здесь нашел он Вицеканцлера Князя Куракина с большою свитою и придворными экипажами. [131]

Король сел в карету, запряженную в восемь лошадей; а против него Князь Куракин и Принц Станислав; Шталмейстер Князь Голицын ехал подле кареты верхом; впереди скакали Кавалергарды, а позади Лейбгусары. Множество народа провожало карету до самого Мраморного Дворца, где находился и сам Император ПАВЕЛ, который, обнявши Короля с дружеским видом, несколько времени разговаривал с ним наедине в боковом покое; потом Они расстались. Великие Князья, АЛЕКСАНДР и КОНСТАНТИН, последовали за своим Родителем. - На другой день Король обедал у Императора, который посадил его между Императрицею и Собою. Императрица и Великие Княжны приводят в удивление своими прелестями. Великие Князья отменно приятны и ловки в обхождении. Но сам Император ПАВЕЛ есть человек единственный в искустве привлекать своими поступками: во всех словах его и взглядах заметно особенное добродушие; тонкая примечательность его трогает душу. Он разговаривал с Королем дружески и просто.

Мраморный Дворец, который стоил нескольких миллионов Короне, расположен весьма беспокойно; Королевские [132] служители поместились в нем с великим затруднением. - Известие, что Штакельберг назначен к Королю Камергером, несправедливо; но думают, что он оставит Двор и уедет на житье в деревню.

17-е Марта. Третьего дня Король осматривал Эрмитаж, составляющий особенное отделение Дворца Императорского; в других местах назывался бы он Музеем, Картинною Галлереею, Кабинетом редкостей и т. д. Это здание так пространно, так изобильно чрезвычайными вещами, что Король, в продолжение двух часов, успел только все окинуть взором, и ничего не рассмотреть внимательно. Сего дня видел он модель Фернейского замка и библиотеку Вольтерову, драгоценную более потому, что многие книги наполнены замечаниями, писанными рукою славного Автора; замечаниями, в которых заключаются подлинные его мнения о самых важных предметах для человечества: о Морали, Политике, Метафизике и пр. - Здесь множество миниатурных картин, работы Императрицы МАРИИ, которой искуство могло бы сделать честь лучшему Живописцу. Тут же показывали Королю разные вещи, выточенные Ею из слоновой [133] кости, со множеством резных камней, удивительно прекрасных, Ее же работы. - Ныне посещал Король Таврический Дворец, обширный и великолепный. В той зале, в которой Князь Потемкин давал последний праздник ЕКАТЕРИНЕ, учится целый батальон Гвардии. Стены ее украшены оригинальными картинами, представляющими победы Руских флотов на Средиземном море, взятие Очакова, Измаила и проч. ЕКАТЕРИНА II, в последние годы Своего царствования, предпочитала Таврический Дворец другим: здесь обыкновенно занимала Она нижний этаж, и Ей не нужно было сходить с лестницы для прогулки в саду, примыкающему к самому Замку. - Королю показали на одной двери собственноручную надпись Ее, сделанную при последнем Ее посещении Таврического Дворца.

Москва, 10-го Апреля. 7-го Числа Король осматривал дом Министра Графа Безбородки. Во всей Европе не найдется другого, подобного ему в пышности и убранстве. Особенно прекрасны бронзы, ковры и стулья - последние и покойны и чрезвычайно богаты. Это здание ценят в 700,000 рублей. Граф Безбородко, который сам показывал Королю все [134] комнаты, сказал, что он построил этот замок в девять лет. Петербургский его дом, который богатее драгоценными картинами, не может равняться с Московским в великолепии убранства; многие путешественники, которые имели случай видеть Сен-Клу в то время, когда он совсем отделан был для Французской Королевы, утверждают, что в украшении Безбородкина Дворца и более пышности и более вкусу. Золотая резьба на стульях работана в Вене, а лучшие бронзы куплены у Французских Эмигрантов. В обеденном зале находится парадный бюффет, которого уступы уставлены множеством прекрасных сосудов золотых, серебряных, коралловых и т. д. Обои чрезвычайно богаты: некоторые из них выписные; другие деланы в России. Китайские мебели прекрасны.

Москва, 1-го Мая. Король, в отсутствие Двора, осматривал достопамятности, находящиеся в Кремле. Здесь показывали ему остатки пышности древних Царей и Патриархов. Одежды, богато украшенные жемчугом, имеют в себе столько же весу, сколько и серебряные латы нынешних Кавалергардов, то есть, шестьдесять фунтов. Король видел золотой ковчег, в котором хранится свиток, [135] содержащий в себе законы Царя АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА, Отца ПЕТРА Великого; этот ковчег сделан по повелению Императрицы ЕКАТЕРИНЫ II-й; Она также подарила здешней Соборной церкви богатые ризы и золотые сосуды, украшенные бриллиантами, с эмалью, на которой живопись красоты необыкновенной. В одной из самых обширных Кремлевских зал находится огромная модель Императорского Дворца, которым была бы застроена половина всего Кремля, и некоторые, находящиеся в нем церкви заключены бы были в обширных дворах Дворцовых. Король всходил на высокую колокольню, называемую Иван Великий, с которой вид удивительно прекрасный: Москва и все ее окрестности открыты перед глазами. Огромный колокол, на ней висящий, вылит по приказанию Императрицы ЕЛИСАВЕТЫ; он имеет в поперешнике девять Польских лактей. У подошвы колокольни находится другой колокол огромнее первого, вылитый по повелению Императрицы АННЫ, и имеющий в поперешнике двенадцать лактей, а в перпендикуляре пятнадцать; сорвавшись с высоты, он так углубился в землю, что принуждены были обрыть вокруг него на большое пространство, дабы любопытные имели способ его [136] видеть. По куску, отбитому в падении колокола, можно судить о чрезвычайной его толщине. Уверяют, что он, по средней цене, стоил более 100,000 рублей. Не подалеку от колокола находится батарея, состоящая из семи огромных пушек, из которых никогда не стреляют: для самой большой потребно ядра во 150 фунтов - выстрел ее потряс бы или разрушил все близкие здания.

6-го Мая. Ныньче Король ездил верхом на Воробьевы горы, с вершины которых самый лучший вид на Москву. Императрица ЕКАТЕРИНА приказала перенести сюда деревянный Дворец, в котором хотела праздновать первый мир с Оттоманскою Портою; теперь этот Дворец разрушен: жаль прекрасного места и вида! - Покатость горы едва приметна; положение замка можно назвать очаровательным. В стороне прекрасная тенистая роща.

7-го Мая. Ныньче Король давал большой обед. Великий Князь АЛЕКСАНДР, который страдает жестокою зубною болезнию, оставался дома с Супругою. Император и вся Императорская Фамилия приехали ровно в два часа. Принц Станислав с Господином и Госпожею [137] Мничех приняли Высоких Посетителей у крыльца; Король встретил Их на лестнице. Поставили кушанье. Король думал сначала, что Император и Императрица пойдут вперед одни; но Император хотел, чтобы Императрица падала руку Королю, ожидая, что Он, как обыкновенно случалось за Императорским столом, займет свое место между Ими; но как скоро Император с Супругою сели за стол (задом к свету, чтобы не быть обеспокоенными от солнечных лучей): то Король поместился против Них и придвинул к Ним суп; ему известно было, что при Дворе за обеденным столом обыкновенно ставились перед Императором и Императрицею особенные суповые чаши, из которых Они сами для себя накладывали суп. Тарелки подавали Камергеры Трембовский и Вольский; Их Императорские Величества не хотели, чтобы они служили во все продолжение обеда, и приказали им отдать блюда Императорским Пажам. В половине обеда Император и Императрица пили за здоровье Короля. Стол состоял из 36 кувертов; Дамы были: Госпожа Ренне и Ливен, Обергофмейстерины Великих Княжен; Фрейлина Нелидова, Принцесса Радзивиль, Княгини Репнина и Волхонская; мужчины: Князь [138] Безбородко, Вицеканцлер Князь Куракин; Фельдмаршалы: Репнин, Салтыков и Мусин-Пушкин. Растопчин извинился: он болен. После стола Император разговаривал несколько времени очень дружески с Королем, и пригласил его на другой день к Своему столу. -

Прибавлено симпатическими чернилами рукою Короля: Прошу, чтобы в Варшавских Ведомостях не печатали моих записок. Видя расположение здешнего Двора ко мне, я должен более всего желать, чтобы как можно менее занимались мною в моем Отечестве. Со мною лично обходятся, как нельзя лучше; но часто дают мне чувствовать, что я не должен говорить о других. Мои соотечественники, слыша о дружеском расположении ко мне Императора, осыпают меня просьбами и письмами: но, к крайнему своему огорчению, я принужден им отказывать.

1-го Июня. Ныньче в 7 часов вечера ездил Король с своею свитою в Останькино, подмосковное село Графа Шереметьева, который давал для него праздник. Число гостей первого класса простиралось до 200. Король осматривал замок и сад: везде чрезвычайное великолепие. Пошли в театр; играли Оперу Самнитские [139] браки, в которой актерами были крепостные люди Графа Шереметьева; одежды прекрасные; костюм сохранен с великою точностию; одна актриса играла в брилиантовом уборе, который ценят в 100,000 рублей; многие из балетчиков танцовали прекрасно. По окончании Оперы, Король отведен был в другие комнаты; но через полчаса возвратился в залу театра, которого уже не было: сошли по нескольким ступеням, покрытым алым бархатом, в обширную галлерею, и в ту же минуту загремела музыка: начались танцы. В одиннадцать часов Король вышел на балкон: весь сад был прекрасно иллюминован, а перед самым балконом горело вензловое имя Станислава Августа. В двенадцать часов сели ужинать: за столом находилось боле ста человек. Граф провожал Короля до самой кареты; он напомнил ему о своей наследственной благодарности. И я и отец мой, сказал он, имели щастие получить от Вашего Величества Польские Ордены. Дорога от Останькина до Москвы освещена была горящими смоляными бочками.

Петербург, 6 Июля. Король осматривал замок Чесьму, находящийся в семи верстах от Петербурга. [140] ЕКАТЕРИНА II основала в нем Орден Св. Георгия, и в одной из надписей сказано, что церковь сего замка заложена при Шведском Короле Густаве III, а кончена при Императоре Иосифе II. Все комнаты главного корпуса украшены портретами нынешних Европейских Монархов, и барельефами, изображающими древних Руских Царей до Михаила Романова. В одной круглой зале находятся все портреты Государей Царствующего колена. Здесь показывали Королю золотую чернильницу с эмалью, на которой изображены миниатюрною живописью морские победы Русских. В нижнем этаже хранится Английский фаянсовый сервиз прекрасной работы, на нем нарисованы зеленою краскою по зеленому полю лучшие Английские увеселительные замки; на краях тарелок и чаш изображена, вместо герба, зеленая лягушка. Возвратясь в Петербург, Король видел слона, которого Бухарский Хан прислал покойной Императрице. Когда Персиянин говорит с ним по Индийски, то он понимает его и слушается без всякого принуждения.

16-го Июня. Сего дня Король осматривал картинную Галлерею Сенатора Соймонова, которая не велика, но заключает [141] в себе некоторые драгоценности, между прочими Джиорданово сражение Амазонок с Центаврами. Надобно удивляться точности, с какою Живописец последовал Стихотворцу Овидию. Заметны две фигуры, из которых одна находится в картине Юлия Романа, сражение Константиново; а другая в Арбельском сражении Лебреня, с тою только разницею, что в двух последних мужские лица, а в первой женские. - Господин Соймонов есть человек, отличный своими достоинствами и чрезвычайно приятный в обращении.

Петергоф, 3 Июля. Король живет на берегу моря, в увеселительном замке Mon plaisir, который и теперь отчасти находится в таком точно положении, в каком он был при ПЕТРЕ I; ЕКАТЕРИНА II (собственные комнаты Ее отведены теперь Королю) украсила его весьма много. По окончании вахт-парада и по совершении крестин у Князя Щербатова, в которых Император и Императрица были Восприемниками младенца, пришли сказать Королю, что ПАВЕЛ приглашает его к обеду. После стола Император сам показывал Королю Дворец, и вводил его в свой кабинет, обитый досками и [142] выкрашенный кофейною краскою. Кабинет сей точно таков был при ПЕТРЕ Великом; все другие комнаты замка более или менее переделаны; он один сохранил свою прародительскую древность. Ввечеру Король со всею Императорскою Фамилиею прогуливался по саду в линейке: Император, кажется, преимущественно привязан к этому прекрасному месту, в котором столько памятников Прадеда Его, Великого ПЕТРА. Фонтаны Петергофские чистотою воды своей превосходят Версальские; между прочими находятся здесь такие точно, какие в Риме, на площади Святого Петра. Ужинали на берегу моря, в тени густых дерев; вечер был самый прекрасный и тихий.

16-го Июля. Ныньче, в присутствии Короля и всего Двора, совершен был в одной дворцовой зале брак Графа Дитрихштейна с придворною Дамою Шуваловою; Нунций Литта, в Епископской одежде, благословлял супругов; потом они обвенчаны в Дворцовой церкви по обряду Греческого исповедания: Бальи Литта держал венец над женихом, а Граф Шувалов над невестою. Сама Императрица убирала ее собственными бриллиантами, которых было на ней почти на миллион. [143]

17-го Июля, Император отъезжая со всею Фамилиею в Кронштат, весьма дружески простился с Королем.

22-го Июля. Король ездил на дачу Князя Куракина. Княгиня Долгорукая, друг Княгини Куракиной, праздновала день ее рождения в Александровском. Нынешнего года этот праздник дан месяцем ранее, по той причине, что Австрийский Посланник, Граф Кобенцль, любезный обеим Княгиням, должен был очень скоро оставить Петербург: хотели в последний раз угостить того человека, который всегда бывал душею сих праздников. Гостей сначала, пригласили в рощу; там дети обеих Княгинь сидели в лавках, сделанных из ветвей и дерна, раздавали плоды, цветы и тому подобное. На вывесках написаны были стихи, выбранные из лучших Стихотворцев и приличные празднику; одно дитя говорило маленькую речь; потом все они взялись за руки и начали танцовать. Из рощи пошли в театр. Княгиня Долгорукая прекрасно представляла сцену из Оперы: Нина, или сумасшедшая от любви. Потом показывали Китайские тени за флёром. Прежде всего явилось Солнце, и это солнце был сам Австрийский Посланник, одетый [144] в золотое штофное платье, с сиянием вокруг головы, сделанным из золотой бумаги. За ним следовал Месяц - первый Италианский певец Мандини, который после вместе с Ларивьером представлял очень забавно разлуку Ореста с Пиладом. Потом Ларивьер играл ролю зубного лекаря и делал операцию над Мандини - все чрезвычайно много смеялись. За сими комическими сценами следовали Живые картины. Содержание их самое известное: на пример, открытие Ахилла (которого представляла Гжа Лебрень) между подругами Деидами (Княгиня Долгорукая); Стратониса (также Княгиня Долгорукая), сидящая у постели своего пасынка; Дариево семейство и т. п. Гжа Лебрень делала всему распоряжение так искусно, что зрелища сии казались истинным очарованием. Весь Петербург сожалеет об отъезде Графа Кобенцля, которого чрезвычайно здесь любят и с которым никто не может сравниться в приятности обращения: он единственный человек по своей ловкости, остроумию, веселости. Княгиня Долгорукая играла у него на театре ролю Камиллы с удивительным совершенством. Ввечеру, на канун своего отъезда, был он отменно забавен; на [145] пример, он самым смешным образом играл с детьми в коршуны: дети представляли цыплят, а он Наседку!

Гатчина, 9-е Сентября. Ныньче ввечеру Императрица спросила у Короля: играет ли он в карты? Очень дурно, отвечал Король. Я верно хуже, сказать Император. А мне непременно надобно сыграть партию в пикет par contenance (для виду), прибавила Императрица, садясь за карточный стол с Фельдмаршалами Салтыковым, Репниным и Каменским. 10-го Числа просил Король Императора, чтобы Он приказал показать ему все достопамятности Гатчины: ему представили Генерал-Адъютанта Плещеева. Уверяют, что этот человек, который служил в Американскую войну на Английском флоте, никогда не говорить противного своим мыслям: он кажется имеет высокий, необыкновенный характер. Он показал Королю весь Гатчинский замок: внутреннее расположение сего здания тоже самое, какое было в то время, когда оно принадлежало еще Князю Орлову; но после Император распространил его и украсил по собственному вкусу. Между картинами самые замечательные: Робертовы, одна Вернетова; Карл III, Испанский Король, за столом; [146] оленья травля, которую Принц Конде подарил Императору, когда он находился в Шантильи, будучи еще Великим Князем. Достойны замечания три Грации, писанные на мраморе: это антик, найденный между развалинами Геркуланума. В гостиной комнате над камином находится древний барельеф, весьма хорошо сбереженный; сказывают, что он составлял часть украшений Траянова памятника, с которого перенесен на Константиновы ворота; художинки-похитители (artistes brigands) украли его ночью, и продали Обер-Каммергеру Графу Шувалову, который путешествовал тогда по Италии. В Кабинете Императора находится портрет Принца Генриха Прусского, помещенный между четырмя Российскими Фельдмаршалами. Король не мог порядочно осмотреть сада. Императору весьма приятно было, что место, которое предпочитает Он другим, нравилось и Королю. Мне кажется, сказал Он, что я только здесь бываю дома. В самом деле, приятное Павловское во многом должно уступить Гатчине.

Петербург, 17 Октября. Ныньче ввечеру Князь Долгорукий неожиданно удивил Короля прекрасным театром, который [147] во время его отсутствия построен был в Мраморном дворце. Играли две Французские комедии: le conseil paternel (родительной совет) и Флорианову le bon menage (щастливое семейство). Первая сочинена Графом Головкиным, воспитанным в чужих краях: в ней много острого и приятного. Госпожа Литвинова играла первую ролю; другие Актеры были: Граф Лерхенфельд, Маркиз Монморт, известный Офрень и Ларивьер. В другой Комедии, Княгиня Долгорукова играла с обыкновенным своим совершенством милые дети ее представляли маленьких Арлекинов.

23 Октября ночевал у Короля Греческий Епископ Евгений, родом из Корфу, которого ЕКАТЕРИНА II сделала Епископом Тавриды. Он сложил с себя свое звание, и здесь проживает очень спокойно свой пенсион. Сказывают, что он перевел Энеиду на Греческий язык прекрасно и близко. Он говорит по Французски и Итальянски; читал всех лучших Французских и Итальянских Писателей; разговор его чрезвычайно приятен и жив; никто не поверит, чтобы он имел восемьдесять лет: на лице его написаны молодость и здоровье. [156]

Гатчина, 26 Октября. Император удивил ныньче Императрицу представлением большой Итальянской Оперы, Анфоссиевой Зенобии, которое в самом деле было чрезвычайно. Декоратер Гонзага превзошел самого себя: в этом роде живописи он может почесться одним из превосходнейших Художников на свете. На маленьком театре, где первые люди сидят у самого оркестра, оптическое действие, производимое искуством его, есть точное очарование. На примере, на занавесе нарисован Храм, который, будучи видим вблизи, не более как в расстоянии шести шагов, кажется совершенно отделившимся. Декорация леса могла бы спорить в совершенстве с картиною Бреигеля. Лучь солнца, ударяющего сквозь узкое окно тюрьмы, обманывал зрение. Уверяют, что в Италии нет ни одного Декоратера, который превосходил бы Гонзагу в искустве. После Оперы дан был прекрасный балет, в котором Пик, не смотря на свои шестьдесять лет, удивлял зрителей быстротою и легкостию. Император приказал приготовить эту же самую Оперу для Петербургского Придворного театра к 24 Ноябрю. Ганзага должен был с великою поспешностию писать новые декорации, и в этом случае доказал он [157] удивительным образом чрезвычайную изобретательность своего Гения. Между прочим в новых его декорациях заметили сияние Луны, отражаемой в воде, достойное кисти славного Вернета. Смерть Прусского Короля остановила представление пьесы; приготовленной к 28-му Декабря.

Петербург, 5 Декабря. Ныньче посетил Короля Принц Конде, который уверяет, что узнал его, видевши только один раз в жизни, в 1754 году, у себя на бале. - Когда Принц Конде вышел из кареты у Таврического Дворца, очищенного, по приказанию ПАВЛА, для его пребывания: то встречен был служителями, одетыми в такую точно ливрею, в какую наряжены были собственные слуги его, когда Император ПАВЕЛ посещал Шантильи (какая тонкая примечательность!). На всех придворных, данных Принцу каретах, вместо Руского герба, написан герб Конде; и Руский орел, изображенный на знаменах Кондева полку, окружен Французскими лилиями. Император подарил ему Чернышевский дом. Принц, вступая в него в первый раз, увидел на воротах: Hotel Conde.

15 Декабря. Король был на обеде у Князя Безбородки; чрезвычайная [158] пышность! Воображение повара, который между прочим приготовил и славную Сарданапалову бомбу с Эпикуровым соусом, изобретенную кухмистером Фридриха II, истощило все свое богатство; подавали вина всякого рода и самые лучшие; везде курились драгоценнейшие благовония, и все десертные блюда накрыты были хрустальными колоколами, с прекрасными Этрурскими фигурами здешней фабрики, которой главный Смотритель есть Князь Юсупов.

8-го Января 1798. Король смотрел с балкона, окруженного стеклами, на церемонию водоосвящения. Императрица, близкая к разрешению от бремени, ходила пешком в деревянную часовню, построенную на льду Адмиралтейского рва; потом пришла на балкон, приказала открыть окна, и более двух часов простояла на воздухе, без зонтика, не чувствуя холода, хотя на ногах ее было множество снегу. - - - Граф Монморанси, сын Герцога Лаваля, удивляет Петербург опытами чудного искуства, которому, уверяет он, научил его Епископ Нансийский. Имянно: ему показывают почерк какого-нибудь незнакомого с ним человека - обыкновенно адресс письма, не сказывают имени; он спрашивает, [159] мужчина, или женщина, получив ответ, угадывает почти наверное, каких лет и какого характера эта неизвестная особа. Он нисколько раз изумлял верностию своих ответов, описывая очень сходно таких людей, которых не знал в лице, которых не было даже и в Петербурге. Лафатер имел бы право ему завидовать.

(Здесь кончился Журнал Станислава. Он скончался от паралича, 1798-го года 6 Апреля.)

(С Немецкого.)

Текст воспроизведен по изданию: Отрывки из дневных записок последнего польского короля, Станислава Августа Понятовского (писанных во время его пребывания в России, с 2 марта 1797 по 12 февраля 1798) // Вестник Европы, Часть 39. № 11. 1808