24. КОПИЯ СЕКРЕТНОГО СООБЩЕНИЯ АВСТРИЙСКОГО ПОСЛА ГРАФА КОБЕНЦЕЛЯ
1782 ГОД
(АВПРИ. Ф. "Секретнейшие мнения КИД". Оп. 5/1. 1779-1783. Д. 501. Ч. I. Л. 119-131)
Ее Величество императрица Всероссийская вследствие той дружбы и доверия, которые так тесно соединяют Ее Величество с Его Величеством императором, пожелала проинформировать его о всех без исключения проектах на случай, если турки, несмотря на демарши двух императорских дворов, отвергнут умеренные требования российского двора и Его Величества императора. Сердечно желая, со своей стороны, способствовать исполнению желаний Императрицы, Его Императорское Величество считает, что осталось лишь обсудить средства, которые могло бы использовать Его Императорское Величество на случай использования его вооруженных сил, с тем чтобы дать Ее Императорскому Величеству самые истинные свидетельства его искренней привязанности к ней, руководствуясь установленным самой государыней принципом, в силу которого в основу любого обсуждаемого плана могла быть положена задача сохранения и обеспечения безопасности всех взаимных владений.
Не вызывает сомнения, что в то время как Россия может быть уверенной в том, что она будет поддержана всеми силами Австрии, для нас не меньше, чем для нее, важно извлечь из этой помощи все, что возможно для блага общего дела.
Топографическая позиция двух монархий обязывает венский двор принять гораздо большие меры предосторожности, чем принимаемые в Петербурге в том, что касается обеспечения безопасности взаимных владений. Россия имеет в качестве своих соседей Польшу, Швецию и Данию, из которых две первые слишком слабы, а последняя слишком привязана к России, чтобы она могла что-нибудь опасаться. Как только два императорских двора согласятся, Россия, направив часть своих сил против врага имени Христова, а другую на то, чтобы нейтрализовать диверсию, к которой может прибегнуть ревнивый и беспокойный сосед, не рискует абсолютно ничем. Даже в худшем случае, если произойдут все возможные несчастья и ее планы не сбудутся, ей нечего опасаться для любой части своего обширного и могущественного государства. [621]
Однако не так обстоит дело с владениями Австрийской монархии, центр которой открыт для нападений со стороны Прусской державы, от Нидерландов до Франции, со стороны итальянских провинций и объединенных сил короля Сардинии и других бурбонских дворов, в то время как она должна еще защищать свои границы со стороны Венгрии, Трансильвании и Баната от нападений и набегов турок.
Если прусский король, несмотря на свой преклонный возраст, мог бы рассчитывать на помощь со стороны Франции, или Англии, или даже в первое время от России, он не замедлил бы начать войну, чтобы воспротивиться приобретениям Австрийского дома в Баварии. С еще большим основанием следовало бы ожидать от него подобных действий против двух императорских дворов, особенно если ему будет обеспечена против нас эффективная поддержка Франции, когда речь зашла бы о таком важном вопросе, каким является вопрос обо всей Европейской Турции.
Первым объектом внимания двух императорских дворов должен, следовательно, стать вопрос о согласовании усилий и выборе наиболее подходящих средств, для того чтобы воспрепятствовать, если это возможно, воинственным намерениям прусского короля или, если они будут иметь место, оказать им жесткий отпор.
Одним из тех, кто мог бы представлять в этом случае наибольшую пользу, является электор Саксонии. Каково бы ни было влияние, каковым располагает сейчас берлинский двор на Дрезден, совместные переговоры с ним двух императорских дворов могли бы убедить его. Речь могла бы идти не только о том, чтобы поманить электора перспективой получения польского трона, удаленной, но составляющей, без сомнения, объект его тайных устремлений, и которую, может быть, сам прусский король, подчеркивая свое мнимое влияние при российском дворе, использовал, для того чтобы прочнее привязать к себе Саксонию. Электор, однако, не может не понимать, что оба императорских двора значительно более эффективно, чем прусский король, могут способствовать исполнению его желаний на этот счет.
Что касается Франции, если она действительно считает, что в ее интересах противиться разрушению Османской империи, нельзя не прийти к выводу, что в ее положении она обладает достаточными средствами, чтобы этого добиться. Что, к примеру, было бы для нее легче, чем направить или сразу же после начала нынешней войны, или даже в ее ходе флот в Константинополь, который препятствовал бы всем операциям русского флота в Средиземном море. Одна возможность подобной диверсии заставила бы Ее Императорское Величество использовать весь свой флот против Порты, вместо того чтобы удовольствоваться для этих целей лишь одной эскадрой. В то же время нынешняя война, которая, впрочем, может закончиться в любой момент, ничуть не помешала бы Франции атаковать Австрийские Нидерланды частью своих наземных сил и итальянское [622] государство своими войсками, которые действовали бы совместно с сардинскими, испанскими и неаполитанскими. И это в то время, когда все наши силы были бы заняты против прусского короля и турок, и мы не были бы в состоянии защитить наши удаленные провинции.
Какую помощь могла бы оказать нам Англия, для того чтобы прикрыть наши владения от берлинского двора? Нынешняя война слишком занимает эту державу, для того чтобы она могла в ее течение предпринять малейшее усилие в нашу пользу. А если она закончится, то Великобритания не будет ни к чему склонна более, чем к тому, чтобы возместить свои потери длительным миром; оставаясь традиционно безразличной ко всему, что происходит на континенте, она будет избегать вовлечения в новую войну, а если бы она все-таки этого захотела, то поскольку ее морские силы будут заняты берлинским двором, то какую помощь она могла бы эффективно нам оказать?
До того как Пруссия достигла той силы, которой она сегодня располагает, объединенные усилия двух императорских дворов совместно с Англией были способны воспрепятствовать одновременно и атакам со стороны Порты, и со стороны бурбонских дворов на Рейне, в Нидерландах и Италии. Однако сегодня, когда прусский король и один в состоянии оккупировать центральные владения Австрийского дома, союз с Францией стал для него необходимым, для того чтобы прикрыть остальные свои владения, слишком удаленные от Российской империи, чтобы она могла эффективно помочь в их обороне.
Из всего этого следует, что, как только что было сказано, самым лучшим способом обеспечения успеха предлагаемых обширных планов было бы заручиться поддержкой Франции, приняв во внимание ее заинтересованность во владениях Порты, из которых Египет является объектом ее основного внимания.
Таким образом, эскадра, которую Ее Императорское Величество намеревается послать в Средиземное море, пользовалась бы полной свободой действий против морских сил Порты, малоспособных сопротивляться. Император, не опасаясь за собственные владения в Нидерландах и в Италии, смог бы использовать большее количество своих сил против прусского короля и действовать 60 или 80 тысячами человек против турок там, где этого потребует общее дело. Россия, держа в Польше вдоль Вислы и Варты корпус из 40 тысяч человек, готовый атаковать владения короля Пруссии, могла бы использовать оставшиеся войска против врага имени Христова.
Если сравнить эту, столь выгодную для двух императорских дворов ситуацию в том, что касается исполнения их обширных планов, с трудностями, которые им придется преодолевать, если бурбонские дворы захотят им воспротивиться, если даже предположить, что Австрийский дом использует все свои силы для того, чтобы защитить свои отдаленные владения, вся тяжесть войны против Порты и против прусского короля легла бы на Россию. Из этого могла бы [623] возникнуть опасность невозможности осуществления видов России. Что касается Австрийского дома, то еще большая опасность - потерять в неудачной войне существенные части своих нынешних владений- не может им не рассматриваться.
На это можно было бы возразить, что если Франция примет участие в осуществлении проектов двух императорских дворов, то король Пруссии мог бы вступить в союз с Англией, для того чтобы этому воспротивиться. Прежде всего, не похоже на то, чтобы Англия, особенно в том состоянии, в котором она находится, пожелала бы увеличить число своих нынешних врагов, с которыми она с таким трудом воюет, и добавить к ним еще и державы Севера, к тому же ради интересов, которые ей чужды, для того чтобы получить в лице прусского короля действительно могущественного союзника, но который, будучи занят соединенными силами двух императорских дворов, не мог бы быть ей ничем полезен. Это соображение никак не может ускользнуть от Англии, и если все же она будет настолько ослеплена, чтобы вступить в столь невыгодные для нее обязательства, согласно которым она будет вынуждена использовать все свои силы для защиты от бурбонских дворов, что ей остается, кроме как соединиться с королем Пруссии и воспрепятствовать совместно с ним исполнению проекта двух императорских дворов? Впрочем, из всех приобретений, которые Франция могла бы сделать, Египет в наименьшей степени может вызвать зависть у Англии. То же самое можно сказать о приобретениях, которые сделали бы оба императорских двора за счет Османской империи, которые не могут вызвать никакой зависти у Великобритании. Такой интерес побудил бы ее противиться тому, что вовлекло бы ее в самую невыгодную войну, которую только можно придумать.
Все вышесказанное свидетельствует о том, что согласие с Францией является главным условием видов двух императорских дворов и единственно может создать условия для того, чтобы Его Императорское Величество принял в них эффективное участие.
Что касается первых шагов, которые надлежит сделать в отношении Франции, то легко согласиться о средствах, каким образом начать с ней переговоры, как только оба императорские двора договорятся относительно необходимости содействия с ее стороны. Его Императорское Величество готов, впрочем, произвести на этот счет все демарши, которые Ее Императорское Величество пожелает ему указать.
Прежде чем продолжить, следует подчеркнуть главное: оба императорских двора должны согласиться самым непреложным образом относительно всего плана раздела и всего, что из него следует, либо прямо, либо косвенно.
Нет необходимости в том, чтобы продемонстрировать в своем истинном свете Европе и, в особенности Франции, обоснованность и справедливость дела Ее императорского Величества. Усилия по [624] примирению, которые ей угодно было предпринять в отношении Порты, постоянное нарушение самых торжественных трактатов со стороны турок, одним словом, после того как оба императорские двора исчерпали все средства переговоров, Россия была вынуждена, вопреки ее воле, поднять оружие, а Австрия - принять в войне прямое участие.
Руководствуясь этим принципом, Его Императорское Величество счел своим долгом конфиденциально проинформировать Францию об ультиматуме, предъявленном Россией Порте и о демаршах, предпринятых интернунцием, для того чтобы его поддержать. При этом версальскому кабинету не было сказано ничего такого, что он не должен знать. И этот знак внимания имел целью лишь подготовить те переговоры, которые, возможно, придется скоро начать. Одновременно тем самым пресекаются всяческие инсинуации и ложные расчеты, к которым берлинский двор не замедлит прибегнуть, для того чтобы представить демарш двух императорских дворов перед Портой.
От мудрости Ее императорского Величества не ускользнет и то, что, как только необходимая поддержка Францией успеху двух императорских дворов будет обеспечена, в интересах обоих монархов будет демонстрировать в отношении нее знаки доверия и внимания.
Что касается плана раздела, то Его Императорское Величество, движимый единственно чувствами самой живой привязанности и самой искренней дружбы к Ее Императорскому Величеству, не колеблясь, поддержал виды августейшей государыни относительно важных приобретений, которые она планирует сделать для России, а также в том, что касается основания королевства Дакии и Греческой империи в пользу великого князя Константина. В силу принципа равной выгоды и компенсации военных убытков, установленного секретными обязательствами, взятыми на себя двумя монархами, Австрийский дом вполне был бы вправе потребовать равным образом установления второго наследственного владения в свою пользу, но чувства дружбы, испытываемые Его императорским Величеством, побудили его отказаться от этой мысли. В ответ он ожидает от Ее императорского Величества, в дружественных чувствах которой он уже не раз имел возможность убедиться, согласия на приобретения, которые хотел бы сделать Его Величество император для Австрийской монархии, а также готовности всеми имеющимися в ее распоряжении силами способствовать обеспечению этих приобретений. Поэтому при проведении этой линии имелась в виду в основном необходимость избежать то, что могло бы стать со временем объектом дискуссий между двумя империями.
Не только потому, что это приобретение граничит с Адриатическим морем, оно имело бы определенную важность для Австрийской монархии, давая ей выход для торговли своими товарами и возможность содержать несколько военных кораблей. Это последнее [625] обстоятельство должно не менее интересовать и Россию, которую мы в силу сходства наших интересов могли бы со временем поддержать своими морскими силами.
Венецианские владения на суше должны непременно стать частью этих приобретений, для того чтобы они приобрели необходимую важность. Венецианцам было бы справедливо предоставить широкую компенсацию, поскольку не хотелось бы принуждать их к этому, но добиться этого только путем переговоров. Было бы хорошо, если бы эта компенсация была достаточна для того, чтобы возместить им то, что они потеряют. Это и побудило Его Величество императора сделать соответствующие предложения Ее Императорскому Величеству.
Трудно проводить границы в странах, которые детально не знаешь. Из этого следует, что черта, которая была проведена Его императорским Величеством от Никополиса до Белграда и затем от Белграда самой короткой линией до Гольфо дель Дрино, не должна приниматься слишком буквально. Часто горная местность или другие обстоятельства побуждают лиц, которым доверена демаркация границы, расширить или сузить их, для того чтобы сделать их более естественными. И дело не в том, что Его Императорское Величество планирует что-то добавить к приобретениям, которые он назначил для себя; просто сочли необходимым сделать это замечание, для того чтобы предотвратить дискуссии, которые могут начаться впоследствии относительно пределов этого приобретения. В любом случае речь могла бы идти только о весьма малой части территории и совершенно незначительной. То же следует сказать относительно того места в письме Его Величества императора относительно района Буковины, границы которого следует обустроить лишь в том виде, в каком они находились после демаркации, которая не была своевременно закончена.
В целом, учитывая, что Черное море должно стать границей Российской империи с Греческой империей, приобретения, которые делает Ее Императорское Величество, являются значительно более важными для нее, чем то, что планирует приобрести император, не считая второго наследственного владения, установленного в пользу великого князя Константина. Однако относительно этого дружба, которую император испытывает в отношении августейшей государыни, не позволяет ему останавливаться на этом. Напротив, он хотел бы вновь подтвердить всю силу своей привязанности и заверить, что приложит все свои возможности для претворения в жизнь проектов, выработанных совместно, и для обеспечения их целостности в будущем.
К записке Безбородко приложена следующая собственноручная заметка Екатерины:
"Я думаю, что Франция и так может быть довольна, что Россия не есть союзник Англии, [626]
Второе, Франции откровенности давать надлежит не инако, как дабы осталась пассивна.
Третье, Англию фаворизировать нужно во многом, но союза ее избегнуть, колико можно.
Четвертое, между королем Прусским и императором остается пока роль всегдашнего медиятора или посредника.
Пятое, Курляндия должна остаться навсегда как есть, между державами независима" (АВПРИ. Ф. "Секретнейшие мнения КИД". 1779-1783. Оп. 5/1. Д. 501. Ч. I. Л. 139).