ИСТОРИЧЕСКОЕ ИЗВЕСТИЕ ОБ ИЗБРАНИИ НА ПОЛЬСКИЙ ПРЕСТОЛ КОРОЛЯ АВГУСТА III, в 1733 году

Того же 27 дня Февраля отправлена была в Вену от Государыни Императрицы к цесарю Римскому Карлу Шестому следующая грамота:

«Как скоро Я о претставлении короля Польского и почитай в тоже время, якожде сию ведомость получила, что везде в Польше и особливо по воспоследствованном тотчас по смерти королевской примирении региментаря Понятовского и Черторижского дому с примасом и его фaмилиею в пользу Станислава Лещинского и возведении его на испражненный Польский престол, великая остаренция является, то запотребно рассудила с Моей стороны немедленно все те учреждения учинить, которые к произведению того, еже недавно между Мною, вашим цесарским величеством и королем Прусским, для исполнения оного престола, уговоренось и постановлено, и к блоговременному препятствованию помянутых в пользу Станислава в Польше происходящих интриг потребны и способны быть могут.

И понеже Я, с моей стороны, в том мнении нахожусь, ежели бы оружие в том употреблено быть имело, что тогда со всех сторон cиe дело со всякою ревностию и надлежащею силою предвосприять и оное без потеряния времени и пока другие во оное вмешиваться время и случай не получат, производить и окончать стараться надлежит, и следовательно по случающимся иногда обстоятельствам положенное число войска для произвождения того дела с надлежащею силою не довольно быть [159] может, того ради Я, при постановленном с моей стороны числе, не осталася, но вместо того один корпус, слишком в 30 тысяч состоящий, таким образом на Польских границах расставить повелела, что оный всеми потребностьми снабденный, в потребном случае по первому указу в Полоцк вступить и действовать может, и сверх того от Меня еще другие такие учреждения учинены, что оной корпус, когда нужда позовет, еще вящим числом войска Моего всегда умножен и укреплен быть может. Во вторые, Я за блого рассудила сверх Моего в Польше уже обретающегося полномочного министра, еще моего обер-шталмейстера генерала-лейтенанта графа Фон-Левенвольда туды отправить и оному не только именно повелела с министрами вашего цесарского величества и короля Прусского с совершенного согласия поступать, но и с особливой к нему и к его верному искусству имеющей конфиденции к принятию и соглашению всех дальнейших общих мер, которые по тамошним обстоятельствам при сей всем странам так важной конъюнктуре потребны быть могут, оного совершенно удостоверила и уполномочила, еже не токмо договоренную сумму денег, но и более того с ним отправила, для употребления к постановленному намерению, и что Я чрез одного нарочно в Литву отправленного подполковника чинам всего великого княжества о Станиславе представить велела и ныне о том же примасу писать заблагоразсудила, вашему цесарскому величеству чрез вашего здешнего резидента Фон-Гог-Голцера, которому Я о том обстоятельно сообщить повелела, пристойно донесено будет.

Ваше цесарское величество из вышеписанного сами признаете, что Я с Моей стороны ничего не оставляю, что к поспешествованию счастливого получения имеющегося намерения и возведения королевского Португальского инфанта Дона Эмануэля его высочества на Польский престол служить может, cиe общее намерение безмерно способствовано и облегчено быть моглоб, ежели бы Е. В. король Португальский склонился при сем важном случае Е. Выс. инфанту знатною и довольною денежною суммою вспомогать, понеже известно есть, что в вольном народе тем наивящий успех получить возможно и противная партия, равно, как и прочиe компетенты оные полными руками раздавать не оставляют.

И понеже высокоупомянутому его королевскому высочеству Португальскому натурально и не инако, как весьма славно и [160] следовательно приятно быть имеет одного королевского Португальского принца и родного своего государя брата его королевского высочества инфанта Эмануэля на королевском Польском престоле возведена видеть, того ради по справедливости имела бы Я причину себя обнадежить, что он своему государю брату cиe ему желанное счастие не завидовать, но паче ко исходатайствованию оного немедленно к тому потребною денежною суммою радостно и охотно вспомогать будет. Ваше цесарское величество обходящую в том нужду сами признать изволите, и сильными доброжелательными о том и его величества короля Португальского прилагаемыми представлениями более всех к тому способствовать можете и без сумнения то чинить оставить не изволите. С Моей стороны, Я себе в радость имею, что Я чрез имеющую к счастию и благополучию инфанта Дон Эмануеля добрую склонность и полезное намерение в самом деле показать могу, как высоко Я дружбу его королевского величества Португальского почитаю и в какой особливой консидерации у Меня все те находятся, за которых ваше цесарское величество интересоваться изволите и которые в таком ближнем свойстве с вами обретаться честь имеют».

Ответ на сию Ее Императорского Величества грамату, присланный от 14 Апреля от Римского цесаря Карла VI-го, в таковых состоял между прочим выражениях:

«Изящнее того опыту о Вашей постоянной дружбе мне Ваша любовь подать не могли, который в отправленной от 27 минувшего месяца Февраля ко мне грамоте именно изображен. Я истинно в самом деле и с моей стороны никогда не оставлю с равным тщанием, яко верный и союзный друг то радетельно и точнейше поспешествовать, чего Ваша любовь желает, и оное, еже к теснейшему обязательству, которое меня с Вами неразрушимым союзом совокупить полезное есть, всегда исполнять.

Опытом тому есть cиe, что до ныне о будущем избрании короля Польского негоцировано, ибо тотчас по получении о смерти последнего короля здесь ведомости, первое мое попечение было, дабы оное всеми меры исполнить; чего, как древние, так и новые обязательства между мною и Вашею любовью и королем Прусским требуют. Положенная денежная сумма к моему послу, графу Вилчеку, отправлена, и указы к поставке войск на границу Шлезии уже даны, и о [161] всем я к графу Вилчеку писать заблагоразсудил, немедленно моему при Дворе Вашей любви обретающемуся резиденту объявлено, дабы он о том министрам Вашей любви сообщил, и понеже вящее число войск, нежели соглашенось в конце сего месяца на Польских границах постановлено быть имеет, то и я також еще два полка к Ципску, по причинам, Вашей любви уже известным, отправлю, и употребляемую к королевскому избранию денежную сумму по востребованию умножить охотны и готовы будем.

Что же от Вашей любви подполковник Ливен для склонения Литвян в Литву отправлен, и о том я с охотою уведомился и без сумнения всем донесено, что мой в Польше пребывающий посол оное с равным попечением чрез некоторых в разные места в Малую и Великую Польшу посланных верных людей производит, и сим попечением також и доброе действо учинено, ибо понеже всех соседственных союзников первое намерение к тому клонится, дабы не по какому образу, как бы то ни было Станислав на Польский престол не восшел, потому к поспешествованию сего намерения не мало пользовать будет, когда Поляки сами, или большая часть оных, к выключению Станислава между собою обяжутся, и по немалым причинам видится, что важнее будет, когда сиe Станиславово исключениe более от стороны избирающих, нежели от соседственных союзных сторон произойдет, которое мнение и Ваша любовь повидимому имели, как Вы графу Вратиславу не задолго пред отъездом его в ответ учинили, что удобнее есть, когда помощь от Поляков востребуется, нежели поневоле им навалена будет. И так, при таком обстоятельстве, я графу Вилчеку именно повелел, дабы он и дело элекции по вышеозначенному намерению располагать прилежал, и кажется того с основательною надеждою ожидать можно, что со стороны Польской нации самой помощи от соседов против Станислава искать станут, и таким образом оные принуждены не будут по неволе Поляков к выключению его способов и оружия употреблять. Того ради я не сомневаюсь, что Ваша любовь мое мнение апробует. Ежели же, паче чаяния, оное дело до того дойдет, что не инако, как взапасным уважением, якоже в писанном от Вашей любви к примасу Польскому письме именно означено то, что партизаны Станиславовы, доброхотствуя ему, против явных государственных уставов производят, препятствовано быть может, и я моего посла равномерным письмом в запас снабдил, чтоб он, как ко всесторонной пользе рассудит, обще подал. [162]

А что впрочем Ваша любовь предъявляет, что от короля Португальского интерес королевского брата его таким образом подкрепляется, который при элекции короля Польского почитай весьма в обыкновение пришел, и оное с тем вельми сходственно, что в самом начале поданною о смерти короля Польского ведомостью посланнику помянутого короля графу Тарусcе внушено, и от него чрез курьера Двору своему донесено. И так, в кратком времени то, чего в том уповать известно быть может, и что мне именем курфирста Саксонского представлено, о том я без отлагательства Вашей любви, как верному другу принадлежит, объявил.

Я же не сумневаюсь, что из учиненного Саксонским министрам ответу, Ваша любовь удостоверены будете, что первое мое попечение всегда до ныне было и впредь будет, дабы ни мало чего не упустить, еже от истинного и верного союзника токмо ожидать возможно.

Впрочем, я моему при Дворе Вашей любви обретающемуся резиденту именно повелел, чтоб он о всем том, еже до дела будущего королевско-Польского избрания касается, мнение мое без предоставления Вашей любви с тою истинностию предъявлял, которой моя конфиденция к Вашей постоянной дружбе, чего подлинно более и совершеннее быть не может, требует».

Тогож 28 Февраля 1733 года отправлен был от государыни императрицы Анны Иоанновны в Польшу обер-шталмейстер граф Левенвольде, и в выданной ему инструкции между прочим написано:

«Что до его тамо исправляемых коммиссий принадлежит, то ему графу известно:

1-е, коим образом Ее И. В. никогда и никаким образом допустить не может, чтоб Станислав или иной какой Французский принц и от Франции зависящий кандидат на Польский престол возведен был.

2-е. Что о восстановлении оного Польского престола между Ее И. В. и Римским цесарем и королем Прусским договорено.

Для исполнения сего и для получения имеющих при сем общих намерений, он, согласно с министрами помянутых держав, ничего, еже к тому служить и способно быть может, упускать не будет, и его и помянутых министров [163] поступкам и в делах искуству весьма предоставляется: как и каким образом они обще cиe дело предвосприять имеют.

И ежелиб Французской стороне склонная партия таким образом преодолела, чтоб для удержания Станислава или другого Франции склонного кандидата от короны иные сильнейшие способы и оружия потребны были, то он с помянутыми министрами по поводу имеющего между всех сторон Дворами обязательства, или как он впрочем то по тамошним и тогда являющимся обстоятельствам обще с ними за блого и потребно рассудит, о подлинном концерте, как для действ, так и для всего прочего немедленно соединиться имеет, к постановлению, которого ему чрез приложенное при сем полномочие совершенная власть и мочь дается, и понеже все от времени зависит и Ее И. В. с своей стороны ничего упускать не хочет, еже к благовременному предупреждению и опровержению такого Ее В. и помянутыми державам наивреднейшего предвосприятия служить и потребно быть может, того ради над Ее И. В. при Польских границах уже от несколького времени обретающимся, из тридцати тысяч человек состоящим войском командующему генералу отныне указ дан: по первому от господина графа получаемому письму без дальнейшего о том списывания в Польшу вступить, и совокупно с помянутых Держав войсками, или особливо, как постановляемое о том соглашение и коньюнктуры и обстоятельства того востребуют, действовать, и во всем по его господина графа диспозиции и учреждениям поступать.

Ежели б королевско-Датский Двор в помянутые наши общие виды и намерения приведен быть мог, и для того нарочного министра в Польшу отправить хотел, как Ее И. В. при помянутом Дворе от несколького уже времени и еще ныне постоянно домогается, то господин граф и тем наилучшим образом пользоваться и по требованию обстоятельств и интересов, с оным Датским министром сообщаяся, поступать может.

И понеже равномерно Англичане и Голландцы не малый в том интерес имеют, чтоб никакая от Франции зависящая особа до Польской короны не достигла, и следовательно не без основания уповать можно, что сии обе морские области здешним о восстановлении Польского престола намерениям не токмо не противны, но и паче оным всяким образом вспомоществовать и приступать будут, яко же Ее И. В. как при Великобританском Дворе, так и в [164] Голландии о том потребные представления уже учинить повелела, того ради господин граф с сих обеих держав в Польше ныне обретающимися или впредь туда отправляемыми министрами дружеское и ласковое обхождение иметь и по находящим им инструкциям и склонностям о общем их способствовании себя обнадеживать будет.

По натуральному виду чаятельно есть, что Швеция за Станислава, или за иного какого Французского принца заступать, или по меньшей мере такому кандидату паче кого другого корону желать будет, того ради на Шведского министра, ежели б какой в Польшу отправлен был, поступки прилежное смотрение иметь, и оным, в чем здешним намерениям и интересам противны, благовременно предупредить потребно будет.

При том же бессумненно есть, что Римско-цесарский Двор без того стараться не оставить, и папу в общие намерения приводить и во всяком случае чрез Римско-цесарского в Польше обретающегося министра у папского тамо нунциуса домогательства о том употреблены быть могут, толь наипаче, понеже весьма не бесполезно былоб, ежелиб и Римский Двор с своей стороны помянутым здешним намерениям вспомоществовать хотел.

Неоконченные еще между обоими государствами претензии господину графу уже наперед известны, и все к тому принадлежащие ведомости и изъяснения и в каком состоянии оные ныне находятся, в канцелярии тамо в Варшаве.

Ежели ныне, и пока дело избрания на твердом и надежном основании еще не установлено, cии претензии особливо поднять и в движение ввести, то по всему виду имеющие о восстановлении Польского престола намерения тем токмо более затруднены будут, якоже и Полякам, ежели б от них об оных претензиях упомянуто было, в начале токмо гeнерально отвествовано быть может: что не Польша и Речь посполитая, но Россия до ныне изобиженная сторона была, и что оная для засвидетельствования своего к содержанию постоянно доброй соседственной дружбы имеющего истинного намерения все с немалою терпеливостию и великодушием снесла и уповала дружескими способами и дорогами поправление претерпенного получить и все по требованию явной справедливости без дальностей с Речью посполитою прекращать и окончать. [165]

Е. И. В. в сих склонных и миролюбительных намерениях еще не отменно пребывает, в надежде будучи, что дружеское прекращение всех до ныне имевших жалоб, по счастливо оконченном избрании, толь наискорее воспоследовать будет, понеже не безызвестно есть, что умерший король по партикулярным весьма противным своим видам такому дружескому прекращению всегда препятствовал, а Речь посполитая сама потребность оного признавать и следовательно с своей стороны ныне уже к тому весьма склонна и готова будет.

При избираемом кандидате между тем потребно будет такие меры и соглашения постановить, чтоб по его возведении о помянутом дружеском примирении и справедливой сатисфакции, якоже Е. И. В. ничего несправедливого и нерезонабельного не требует, сколько возможно обнадежено быть могло.

Якоже в вышереченном сего Римско-цесарским и королевско-Прусским Дворами постановленном соглашении особливым артикулом получение и исходатайствование справедливой сатисфакции договорено, и оная за случай союза постановлена быть имеет, к чему Римско-цесарский Двор себя наперед сего изъяснил и обязался.

Господину графу известно, какие интересы Е. И. В. и государство Ее в том имеет, чтоб соседственное герцогство Курляндское при нынешней своего правительства форме, а чин оного по преставлении герцога Фердинанда при принадлежащей им вольной элекции прав ненарушимо содержано и защищено было.

И тако не токмо при избираемом в Польше кандидате и для надежного его в сем так нужном деле склонения потребные меры взять, но и еще во время интеррегнума всяким удобо вымышленным образом и способом стараться будет, чины королевства от имевшего прежнего о сем герцогстве намерения отводить и к тому их склонить, чтоб оное при своих правах, вольностях и привелегиях, а по преставлении герцога Фердинанда при праве вольной элекции ненарушимо содержано, и то чрез внесенной в избирательную капитуляцию или иным образом заключенной пункт поставлено было, однакоже без ущербу целости поместного Речи посполитой права, которое Е. И. В. Речи посполитой на вечные времена наиобязательнейше гарантировать склонна и к тому обязаться готова. [166]

Римско-цесарский и королевско-Прусский министры в том с ним господином графом общее дело учинить толь наименьше отговариваться будут, понеже собственный высочайших их государей интерес того требует и с имеющими с оными обязательствами весьма сходно и прилично есть.

Когда же, напоследи, до учинения избирательной капитуляции дойдет, то господин граф на то наиглавнейшее смотрение и престережение иметь будет, чтоб в оную капитуляцию ничего, еже здешним интересам и вышепомянутым намерениям, а особливо такожде что до Греческого исповедания людей касается, предосудительно быть может, внесено не было.

О сих последнереченных всяким возможным образом старание иметь надлежит, чтоб в помянутой избирательной капитуляции оным древние их и в тако многих и государственных конституциях основанные привилегии конфирмованы и они при всем том, еже по учиненному между Россию и Польшею вечного мира им принадлежит, без утеснения содержаны были, и чтоб о том особливый пункт заключен и постановлен был, в чем обретающиеся в Польше протестантскиe министры общее дело с ним учинить отговариваться не будет.

Господину графу три кредитива даются, а именно первой без характера, другой с характером полномочного министра, а третий с характером чрезвычайного и полномочного посла, которые он, как по тамошним обстоятельствам к Е. И. В. высочайшей славе, интересам и службе запотребно и полезно рассудит, употреблять имеет.

При чем к его информации и известию cиe токмо прибавляется, что все оные кредитивы в генеральных терминах написаны, понеже пока от Речи посполитой о преставлении королевском к Ее Императорскому Величеству никакая формальная нотификация не учинена, толь наименьше же известно, что при такой нотификации со стороны Речи посполитой еще представлено быть может, ничего особливого в оные внести не могли.

В выданной подполковнику фон-Ливену инструкции и в отправленной к примасу грамоте содержанным против Станислава доказательствам господин граф еще прибавить может, что оный Станислав сеймовыми заключением публично достоинств и чести своей лишенным деклярован [167] и до ныне прямым с законами сходным прощением от Речи посполитой к себе паки не присовокуплен, и весьма полезно б было, ежели б его господина гpaфa и прочих союзников министров домогательствам дела до того приведены быть могли, чтоб при созывательном сейме все те, которые от Речи посполитой прежде сего публично в бан декларованы и потом совершенно не восстановлены, весьма от короны исключены и то наперед постановлено было, якоже прежние примеры, что при созывательных сеймах подобные же тому постановления учинены, имеются, и господин граф совокупно со всеми прочими союзных с Е. И. В. общее дело в том чинящих держав министрами о сем, яко весьма нужном и прочим общим намерениям особливое облегчение придающем пункте, наиглавнейшее примечание свое иметь будет».

Между тем находящейся в Вене Российский посланник Ланчинский в реляциях своих доносил следующее: от 28 Февраля 1733 года.

«От времени более вскрывается, что курфирсту Саксонскому вступление на престол Польский не есть индиферентное, якоже в сих днях от верной персоны известился я по письму из Дрездена, что оный курфирст, как скоро о смерти короля отца своего известился, то прежде всех иных экспедиций писал сам к папе и после обыкновенной нотификации домогался о вспоможении его папином чрез Польских епископов, дабы в короли избран был.

Польский хоружкий надворный Шембек третьего дни был у принца Евгения и у графа Сакендорфа, а вчерашнего дня имел у их цесарских величеств аудиенцию».

От 3-го марта оттудаж из Вены:

«Саксонские министры прибыли уже сюда; граф Лицелбург вчерась в вечеру, да барон Цех сего утра».

Марта 4-го получена в Санктпетербурге из Польши от Российского министра каммергера графа Левенвольда пущенная от 21 Февраля реляция, в коей он доносил:

«Что до избрания нового короля касается, то Римско-цесарский министр от Двора своего о том достаточную инструкцию получил, и мне оригинальную показав, прочел. [168]

Прусский министр Фон-Бранд такую же инструкцию под великим конвоем, который потом при нем здесь вместо караула быть имеет, на сих днях ожидает. А Римско-цесарский Двор в вышепомянутой инструкции правительствующего курфирста Саксонского именно не выключает; коронный кухмейстер граф Цетпер пред несколькими днями из Саксонии возвратился. Нынешний курфирст ему тамо не токмо в замке покои, но и курфирсткие кареты и служителей давал, и впрочем зело отменно с ним поступал; при отъезде же ему в шесть тысяч талеров алмазный перстень подарил. Я сумневаюсь, чтоб cиe в пользу курфирста его склонило, ежели он в прежнем своем мнении пребывает, которое он мне открывал; ибо он племянник госпожи маршалкини и особливый друг князя региментария поныне был. Впрочем в доклад представляю, что ежели курфирст с Римско-цесарским Двором примирится и цесарское наследственное учреждение признает, дабы Венский Двор ему к получению короны более вспоможения, нежели помешательства подал, а сей противу чаяния для вышепоказанных причин на то согласится, то как я в таком случае в рассуждении курфирста поступать имею, ибо без сомнения от Саксонского Двора и до меня дойти может, а я еще не знаю что на то ответствовать имею. Римско-цесарскому же министру в инструкции показано, что ежели Польская республика всех чужестранных коронных кандидатов выключит, а напротив того одного Пиаста возвысить на престол похочет, то он посол стараться имеет, чтоб они своего избрания ни на кого из Чарторижского дома или на принадлежащего к оному вельможу не давали, а впрочем Римско-цесарскому Двору все равно кого они в короли ни изберут, токмо бы на его добрую дружбу и соседство надеяться было можно.

Курфирст Саксонский зело великую партию в пользу свою имеет, ибо не токмо почитай все здешнее духовенство, выключая трех епископов, но и двадцать пять сенаторов за оного стоят, предъявляя, что его не за иностранного, но понеже он королевский принц, за Пиаста и натурализированного Поляка почитать надлежит, по силе которого достоинства и формальной государственной конституции оной и от покойного своего государя отца короля купленными и наследственными маетностями владеть и пользоваться право имеет. Впрочем, подлинно есть, что мелкое шляхетство уже в запас нагло отзывается, никого из чужестранных ктоб ни был не допущать, и при многих важных обстоятельствах, от них предъявляемых и для природного [169] своего языка всемерно Пиаста желают, сказуя, что им интриги великих фамилий в государстве наскучили и тако хотят такого короля иметь, с которым они без толмача говорить могут, и я надеюсь, что все те Пиасты, которые надеждою королем быть себя ласкают, прилежно их в том подкрепляют; токмо же предъявляется, что до исключения Станислава Лещинского принадлежит, что они сего Пиаста между тем не разумеют, между чем Римско-цесарский министр и я в запас для всякого случая стараемся несколько вельмож сей республики на свою сторону привесть и знатную партию сочинить, якоже он Римско-цесарский министр князя кастеляна Краковского и князя Любомирского, воеводу тамошнего и его ближнего племянника равного имени воеводу Сандомирского, зело человека пожиточного надеется на своей стороне иметь. Насупротив же того надлежит бесчестно отступивших обманщиков и изменников Литвян на все полученные благодеяния, не смотря, ежели возможно, сократить и сильное соседство дать восчуствовать, еже довольно их к покорству привесть возможет, а великий коронный маршалк, також воевода Киевский, В. И. В. партии твердо держаться недавно обещались, и понеже он, коронный маршалк, не малую к короне Польской надежду имеет, буде оная тем рассуждением у сей нации не повредится, что супруга его, по примеру королевы Марии, гораздо сребролюбива, того ради я сим случаем пользуясь, ему в присутствии зята его, ибо он поистине между ими всеми здесь наичестнейший человек, сказал, что ежели Польская нация Пиаста изберет, то я не сомневаюсь, что его персона В. И. В. наинеприятнейшая быть может, чем воевода Киевский, яко зять, о чине великого гетмана толь благонадежнее быть имеет, ибо нечаятельно, чтоб тесть его тогда постороннего кого ему предпочесть хотел. И якоже воевода Любельский Тарло зело приятный, дельный и смелый и притом богатый человек, который ни денег, ни трудов к достижению своего намерения не жалеет, и тако мы равным образом домогаемся оного ежели возможно от Чарторижской партии отлуча, на нашу сторону склонить надеждою, что оный в таком случае чин коронного подгетмана, до чего он доступить ищет, подлинно получит.

Бывший королевский Польский посланник Лефорт о нынешнем состоянии в Poccии сюда писал, яко бы В. И. В. армия едва в полы против присланной сюда табели на лицо имеется, и весьма плохо вооружена; такоже будто бы Императорская казна едва не совершенно истощена и во всем государстве общий великий [170] недостаток в деньгах имеется. И как надеются, то Чарторижские и Понятовский с своими партизаны сии ведомости разгласили и при наступающих сеймиках здешнее шляхетство повсюду о том сею прибавкою удостоверить тщатся, что они от России тем наименьше опасаться имеют, что тамо женская особа государствует, которая токмо ищет правительство свое в покое и удовольствовании препроводить.

Здесь подлинная ведомость получена, что воеводство Краковское, с принадлежащими к оному княжествами Заторским и Освецимским, между собою конфедерацию учинили; помянутого воеводства в повете Сондецком такаяж конфедерация состоялась, которой главнейшее намерение в том состоит, дабы для содержания регулярных войск поныне плаченные поголовные деньги отставить. Також слух обносится, что некоторые воеводства в Литве в конфедерацию вступили, их же намерение имеется противу соседственных держав, ежели оные в нынешние дела мешаться будут, супротивляяся их воли.

Между тем подлинно есть, что мелкое шляхетство почитай все желает иметь Пиаста, к чему наконец большая часть сенаторов склониться может, и как Лещинский, так и курфирст Саксонский в том разумеются, еже произведению чужестранного великую препону учинить.

Вся Саксонского Двора свита, которая с покойным королем сюда прибыла и в тысяче двух сот персонах, как знатных так и подлых состояла, в прошедший понедельник незапный указ получила вчераший день отсюда и из Польши выехать. О сем случае примас мне вчерашнего числа следующие слова сказал: «Наконец мы однажды от всех Саксонцов освободились!» Cиe же подлинно, что у большой половины Поляков cиe племя генерально зело ненавидимо, однакоже никакого сумнения не находится, чтоб нынешний курфирст тайно еще многих и знатных партизанов не имел, а генерально ничего подлинно признать не можно, к тому их склонность имеется, еже при настоящем созывательном сейме надежнее присмотреть будет можно».

На оное в рескрипте к нему каммергеру от 8-го Марта между прочим писано:

«Что сверх прочих тамо являющихся партий еще и особливо в пользу курфирста Саксонского показывается, то в начале зело вредительно быть не может, понеже тем Французской партии толь наивящее сопротивление учинится и намерения [171] оной затруднены будут, а вам и прочих союзников министрам толь способнее случаи даны будут о наших интересах домогаться.

И хотя за блого не рассудится ему, курфирсту, в начале явное выключение дать, понеже он тем токмо против нас озлоблен быть и склониться мог бы к противной нам партии весьма приступить, то однакож он конечно в числе выключаемых находится, и для того вы, совокупно с Римско-цесарским и Прусским министрами, от которых обоих принципалов Мы благонадежны, что они в том с Нами одно намерение и мнение имеют, под рукою такие блоговременные меры взять имеете, дабы его произведения опасаться причины не было, еже вам толь наиспособнее будет, понеже по вашей реляции нижнее шляхетство весьма одного Поляка, и с которым без переводчика говорить могут, желают.

Какую же подлинно особу представить или защищать надлежит, и о том имеете вы с тамошними наших союзников Римско-цесарским и королевско-Прусским министрами прилежнейше конференции держать, по тамошним происходимым и от часу яснее оказующимся обстоятельствам смотря поступать, тех особ, которые наивящую надежду имеют и Нам при том наиспособнейшие суть, наипаче ласкать, насупротив же того Чарторижскую фамилию и всех, которые на их или на Французскую сторону склонны, совершенно выключать домогаться, и якоже оные запасным обещанием испражненных чинов, а иногда и деньгами сильную партию к себе привлещи стараются, тако и вам надлежит с согласия с Римско-цесарским и Прусским министрами крайнейшие труды прилагать, дабы тож в Нашу и союзников Наших пользу равными способами производить, Наше сильнейшее защищение и вспоможение, також действительное награждение обещать, к чему наш обер-шталмейстер инструирован же, и потребные на то наличные деньги с собою привезет.

О конфедерациях, которые уже явились, или еще вяще оказываться будут, имеете вы особливо наведываться: к чему прямо намерение их клонится и на кого они главнейше, как из Краковской является, метят; токмо чтоб Пиаста и такой, который с ними в равенстве находится, в короли изобран быть мог и имел и тем по всем видам не токмо нынешний курфирст Саксонский, но и Станислав Лещинский явно исключены будут, и впрочем нам ничего особливо же предосудительного при том не постановится, то [172] надлежит вам такие конфедерации всякими удобными способами под рукою подкреплять и пословицу памятовать: что в мутной воде наилучше рыбу ловить».

Потом в отправленном к нему обер-шталмейстеру рескрипте от 8-го Марта между прочим писано:

«Мы за потребно рассудили Наше всемилостивейшее намерениe о избираемом впредь на престол кандидате сим еще ближайше изъяснить.

Взятое с Римским цесарем и с королем Прусским соглашение в том состоит:

1-е. Что Речь посполитую при вольности и конституциях своих, а особливо при принадлежащей ей вольной и свободной элекции, всяким образом и способом содержать.

2-е. Чтоб Станислава и всех других от Франции зависящих кандидатов на Польский престол возведению всяким образом, а в крайнейшем случае и оружием, препятствовать.

3-е. Чтоб Португальского инфанта Дон Эмануеля представить и его возведению поспешествовать, ежели то вольным и свободным избранием учинено и получено быть может.

4-е. А ежели чрез вольную и свободную элекцию cиe об оном инфанте намерение получить невозможно, то о приятном и всем пристойном Пиасте старание иметь.

Из сего собою следует, что ваше тамошнее поведение наиглавнейше в следующем состоять имеет, а именно:

1-е. Везде и всем декларовать, коим образом Мы ничего иного не ищем и не желаем, окроме, чтоб Речь посполитая при приналлежащей eй вольной элекции без нарушения содержана была, и что в потребном случае мы оную против всякого внутреннего и внешнего утеснения наисильнейше защищать весьма готовы и склонны.

2-е. Всем в пользу Станислава и других Французских кандидатов являющимся интригам и предвосприятиям наисильнейшим образом предупреждать, о чем Мы уже вас пространно инструировали.

3-е. Хотя вы для инфанта Дон Эмануеля всякое возможное старание и домогательство употреблять имеете, однакож, [173]

4-е. Еслиб его возведение чрез вольную элекцию получить никакая, или весьма малая аппаренция являлась, то б по тамошним обстоятельствам благовременно о доброжелательном и всем угодном Пиасте старание иметь, понеже Мы намерения не имеем и Наши и союзников Наших интересы допустить не могут для инфанта безвременно упрямиться, толь наименьше же ему еще силою короны исходатайствовать. Cиe есть Наше всемилостивейшее намерение, сколько до наполнения тамошнего престола касается, и на том все ваши поступки и поведения основаны быть имеют.

И понеже оное наше намерение не токмо с вышепомянутым соглашением, но и с натуральным союзников Наших интересом сходно, того ради вы в том с министрами оных весьма согласно поступать и общее дело учинить имеете.

Наиглавнейше же потребность, кажется, опричь Чарторижской партии всем прочим Пиастам наилучшим образом ласкать, и прежде себя прямо не открыть, пока партии и дела тамо далее не оказываются и тако с основанием за того прямо себя объявить можно будет, который Нам наипристойнейший и которого произведение толь свободнее исходатайствовано быть может.

В Польше являющимися уже, и впредь еще далее иногда являемыми конфедерациями вы наилучше пользоваться и для Нас интересов Наших такую партию, которая Чарторижской супротивляться могла б, получить, совокупно и с согласия с Римско-цесарским и Прусским министрами всяким образом стараться имеете».

В реляциях каммергера Левенвольда между прочим писано от 2-го Марта:

«Ведомость о Станиславовом сюда прибытии часто подтверждается; некоторые же чают, что он действительно в пути обретается; к тому же некоторые письма присовокупляют, что он в Тулоне или Марселии на Французский военный корабль сел и в Константинополь поехал, дабы оттуда чрез Хотин сюда проехать. Впрочем же уведомился я, что Римский цесарь королевский Датский Двор просил, что ежели он морем во Гданск ехать похочет, то б ево в Зунде пропускать не велел. Французский министр здесь публично объявил, что в пользу Станиславову все возможное старание употреблять будет и к тому cию [174] Латинскую пословицу употребил: «ежели не смогу склонить вышних, то весь свет подвигну».

Также слух носится, что здешний Французский резидент де Перте в Швецию ехать намерен, дабы поныне на Французском жалованье состоящих двенадцать тысяч человек из Шведского войска во всякую готовность привести, которых бы в потребном случае в действо употребить было можно и Станиславу к восшествию на Польский престол оными вспомоществовать. Также сказывают, яко бы Франция республике Польской обещала всевозможные предприятия учинить, чтоб Прусское королевство у нынешнего оной владетеля отнять и к Польской республике по прежнему присовокупить. Здешний Прусский министр, хотя караул, состоящий в тридцати шести драгунах, и полную инструкцию получил, однакоже денег на известное дело к нему еще не прислано; токмо король Прусский ему объявил, что он в свое время назначенное число денег к нему уже пришлет, а Франция чрез Гданского банкира Маттиса на здешнего господина вексельного банкира один миллион ливров действительно уже перевела. Здесь также слух носится, яко бы Понятовский к приобретению себе короны жестоко старается и того ради всякими образы ищет, как Польских магнатов, так и Польские войска на свою сторону склонить. Я же cиe его предприятие за весьма слабое почитаю, ибо и сами Поляки того никак не допустят.

Пред несколькими днями отправленный от Краковской конфедерации Польский шляхтич, с письмом к примасу прибыв, хотел оное ему подать, но примас его не принял и тому шляхтичу о предприятии его в жестоких терминах пространно выговаривая, сказал, что он сих конфедератов не яко законных, но яко бунтовщиков и неприятелей отечества поставляет. Oн примас при сем случае письмо, от региментария князя Вишневецкого из Литвы полученное, публично читать велел, которым сей господин республик Литовскими войсками против всяких предприятий, какие бы они ни были, вспоможение обещает, обнадеживая при том, что все Литовское шляхетство равное учинит, еже между Римско-цесарским и Прусским министром Брантом трех высоких Дворов резидентами и мною по предложению моему к конференции у графа Вилчека повод подало, дабы при нынешних коньектюрах о интересе всех высочайших принципалов единодушно надлежащие меры принять, и тогда за блого изобретено, толь наипаче назначением коронного кандидата несколько времени после созывательного [175] сейма удержаться, понеже cиe дело в пользу той особы произвесть почитай несостоятельно быть видится, ибо вельможи сего государства в своих мнениях токмо между курфирстом Саксонским и Станиславом разделились, но мелкое шляхетство, еже наивящее число сочиняет, едваль повидимому нехотя ни о ком ином, как о природном Пиасте при будущем королевском избрании слышать, чрез силу сему делу конец учинить может. Римско-цесарский министр сказывал мне третьего дня, что воевода Киевский Потоцкий, прощаясь с ним, о наследствии короны декларовал, что он все свои и фамилии своей персональные заслуги, которые они чрез столь много лет в королевстве Польском приобрели, сим тестю своему нынешнему коронному маршалку Мнишку уступает, и оного соседственным Дворам в коронные наследники рекомендует; и что он за него своею партиею всегда стоять будет; сам же уже толь давно желанным коронным гетманским чином довольствоваться хочет. Такожде меня коронный маршал с некоторого времени многократно о сем деле сондировал, и всегда cии слова повторял: «Мой господин, я есмь и неотменно вашим приятелем и пребуду, токмо я прошу: являйте и вы ко мне свою дружбу, а изыскание друзей в Польше дать мне на волю», на что я не прямо, но двояко-разумительно ответствовал; однакож в том никого не отказывал. Курфирст Саксонский к примасу, к Понятовскому, к коронному маршалку, к епископу Краковскому, к коронному казначею Осолинскому и к разным другим вельможам зело учтивые письма писал, дела свои и нужды рекомендуя и при том прося, чтоб ему позволить сто человек конницы и сто человек пехоты сюда прислать, для охранения посылаемых его послов, також его в Польше лежащих грунтов. Сказывают, что Прусские министры указ имеют, чтоб и Брандебургского принца мимоходом рекомендовать.

Примас в своем ответе к курфирсту Саксонскому между иным упоминал, коим образом он собою, ибо ныне мало сенаторов к его вспоможению здесь находятся, под каким-то претекстом ни было б позволить не может Саксонских войск, хотя б в малом числе, пропустить, ежели в том ответным пред республикою быть не хочет. Малые сеймики в Мазовии уже третьего дня начались, а вчерась окончились. Коронного маршалка меньший сын, мальчик пятнадцати лет, который старостою Яворовским и другой некто Каличь, который участник дому коронного маршалка, обои в земские послы обраны на предбудущий созывательный сейм от Варшавского уезду; [176] некто Соболевский маршалком от сего повету, а воевода Бельский Потоцкий маршалком каптурального суда обраны; сему ж последнему приданы еще двадцать четыре ассессора и в котором суде зело кратко и жестоко поступают и начинается оной во время созывательного сейма, и продолжается три недели по избрании. 7 сего месяца малый генеральный сеймик Мазовецкий здесь держан будет; тогож дня во всех воеводствах королевства и в Литве сеймики держаны будут.

От 8-го Марта.

Здесь Польское министерство конституцию сильно в действо производит, чтоб все чужестранные министры, какогоб они характера ни были, во время избрания короля за четыре мили oт сего города выехали, Французский же министр меньше, нежели мы в том сомневаемся, ибо он в произведении своих кандидатов повидимому сильнейшее нашего обнадеживание имеет; но понеже cиe отлучение чужестранных министров, хотя по конституциям ясно изображено, однакоже при последних трех избраниях, а именно: короля Августа, Иоганна и Михаэля в действо не произведено, ибо все чужестранные министры не токмо тогда здесь были, но и на поле избрания в Польском платье и верхами присутствовали, дабы в лучшем состоянии быть могли интересы государей своих предостерегать, того ради мы, союзных Дворов здесь обретающиеся министры, согласились и постановили: при будущем королевском избрании отсюда не выезжать, дабы в нашем отсутствии какие наших Дворов намерениям противные и злые следствия не учинились, ибо Станиславова партия cиe почитай за надежный выигрыш признавать будет».

Между тем находящийся в Вене Poccийский посланник Ланчинский в реляциях своих доносил следующее, от 7 Марта 1733 года:

«Здешний Двор прибытием сюда Саксонских министров графа Лицелбурга и барона Цеха яко бы отчасти связан, предусматривая, что будут требовать Е. Цес. В. вспоможения их государю и получению Польской короны, а материя не только есть вельми деликатная, но и приходит здешнему Двору преждевременно для того, что из Португалии еще ответ не получен, и весьма скоро придти не может: похочет ли тамошний король участником быть в иждивениях [177] на произведение в короли Польские пребывающего здесь брата своего инфанта Дон Эмануеля; и хотя с одной стороны себя ласкают, что cиe здешнего Двора об инфанте учиненное предложение не инако, как приятно быть может, однакож и то приходит в рефлексию, что он король брату своему несть приклонен, и тако в запас положено здесь на мере, сколько возможно при ожидании помянутого ответа из Португалии, с ними Саксонскими министрами о том деле говорить уклоняться.

Помянутые Саксонские министры уже третьего дня имели у Е. Цес. В. аудиенцию, а у Ее Цес. В. вчерась и намерены здесь жить пространно.

Последние письма из Рима от 20 и 24 по новому штилю знать дали, что кардинал Албани, получа от курфирста Саксонского пакет со вложенною к папе граматою, тогож времени к нему ездил и о произведении оного курфирста на Польский престол предложение учинил, и грамоту его курфирстскую Папе прочел, который резолюцию свою на то до иного времени отложил. А вскоре потом Французский посол имел у папы ж аудиенцию, с требованием, дабы он ни в чем себя не ангажировал в предосуждение Станиславу Лещинскому, на что папа ответствовал: что не только в ту меру, но и весьма ни каким образом в Польские дела вступаться не будет, а в самом деле он папа инако ответствовать не мог на дело толь деликатное, в котором как цесаря, так и Францию менажировать имеет.

Om 10-го Марта оттудаж.

Доносил я, что от приезду Саксонских министров здешний Двор отчасти связан, какую им отповедь учинить. К тому же, Английский министр о намерении здешнего Двора кого в короли Польские впрям просить, сообщения домогается.

Еще же третьего дня прибыл сюды из Варшавы от посла графа Вилчека курьер, как слышу с следующею не весьма приятною ведомостью, что в Варшаве от курфирста Саксонского четыре знатные персоны ожидались, а именно: граф Мантефель и молодой граф Варкебат, яко полномочные министры, да президент Камеры Бриль и советник Билау, яко коммиссары, которые бессумненно сильно действовать будут к произведению курфирста на престол, который и так имеет в Польше довольно приятелей, особливоже в [178] духовном чину. И равно как помянутые четыре персоны бессумненно с голыми руками не приедут, так с другой стороны имеется здесь ведомость, что Двор Французский на произведение Станислава Лещинского отправляет в Польшу чрез вексели и разными иными способами три миллиона ливров, еже, как по нынешнему курсу считают, здесь сочинит сто тридцать тысяч гульденов, которым числом денег Французский посол довольно бороздить может.

От 14-го Марта оттудаж.

Из Рима последние письма несходно с прежними значат, но не весьма ж заподлинно, яко бы кардинал Албани у папы вымог, чтоб послал к Польскому Сенату грамоту с рекомендациею курфирста Саксонского ко избранию его в короли, хотя б не в самых прилежных терминах, только чтоб по малой мере курфирсту не подать неудовольства, от которого в сих днях проехал чрез здешний город в Рим аббат Ляньяско с формальною нотификациею папе о смерти короля Польского.

Om 17-го Марта оттудаж.

Отдал я контровизит Саксонским министрам графу Лицелбургу и барону Цеху. Первоименованный, после обыкновенных комплиментов, начале говорить сицево: что Е. Кор. Выс. его курфирст сначала по полученной ведомости о смерти короля отца своего не имел намерения о престоле Польском прилежно стараться, Бог-де ему дал наслественную землю, которою доволен быть может, а хотел только излегка учинить попытку, едино для того, чтоб весь свет не приписал ему нетщания, что к получение королевского достоинства не учинил ни малого поступка; но вскоре-де потом получил приглашения от многих Польских вельмож с требованием, дабы старался, и с обещанием, что они к тому вспомоществовать будут, почему мог я явно видеть, что чрез cиe меня на слово позывал. Только ж неведая, в какую меру мне о том говорить, наилучше быть рассудил в такую деликатную материю весьма не вступаться, и потому насупротив говорил я о весьма индиферентной материи, что нашли уже себе угодный Двор.

По стороне же слышно, они Саксонские министры ласкают себя, что и ныне с прежнего образца в Польше два короля будут прокламированы: их курфирст и Лещинский и [179] тогда здешний Двор хотя по нужде курфирста сутенировать станет, а поныне, сколько ведаю, в конференции еще не были.

От 28-го Марта оттудаж.

Известился я заподлинно, что сего 24 дня к ночи поздно возвратился ожидаемый из Португалии курьер с отповедью о требованной у короля Португальского денежной сумме на произведение в короли Польские брата его инфанта Дон Эмануэля. О содержании оной поныне я только в генеральных терминах проведал, что не худо, и потому надежда была слушать о новой экспедиции курьером, в Варшаву и к Двору В. И. В., что однакож поныне нет, и потому насупротив известился я, что министры Саксонские граф Лицелбург и барон Цех были на разговоре у графа Штаремберка да у графа Сицендорфа, как чают по домогательствам цесаревны Амалии, которая жаловалась, что министры зятя его приемлются с толикою индиференциею. Может быть что тамо инфант Португальский не нашел аплявзу: здесь те дела остановились до приезду графа Вратислава, который здесь ежедневно ожидается, дабы от него о высоком В. И. В. намерении подробно известиться и при том и о Польских дел состоянии».

Того ж 31-го Марта находившиеся в то время в Санктпетербурге, Саксонский посланник Лефорт подал Российским министрам копию рескрипта от 16 Марта, присланного к нему от Саксонского курфирста, следующего содержания:

«Я уже наперед велел вас уведомить чрез моего тайного советника господина Бриля, о прибытии вашего курьера, и он вас в то же время в состояние привел недоброжелательных внушениям прекословить, будто бы избрание на Польский престол нам индиферентное и понеже две ваши последние реляции особливо в себе содержат мнение Российского Двора, касающееся до меня в настоящих коньектурах, того ради я молчанием обойду содержание прежних. Мне весьма приятно было услышать о тех склонных диспозициях, в которых упомянутый Двор ко мне и к моим интересам обретается. Я вам повелеваю исходатайствовать, чтоб министерство Ее Ц. В. засвидетельствовало моим именем мою благодарность и оным сообщить, что я [180] подлинно к короне Польской намерение имею и что я при случаях и временах ничего не упущу, чтоб оную получить чрез вольную элекцию. Вы можете им в то же время обявить, что мое намерение есть в том согласно поступать с суверейною Российскою, которая наивящую важность к тому подать может, такожде и с ее союзниками. Я весьма надеюся на благоволение сея суверейны и на добрые мнения ее изъясненного министерства, чтоб мне в сем намерении способствовать, чрез которое Россия может найти свое сходство и упредить всем несходствам, которых бы имела ожидать, ежели б какой адгерент Французский или какой Поляк, который впредь таким быть может, корону достиг, к чему имеете прибавить, что я себя ласкаю, что Е. В. Императрица Российская изволит и ко мне продолжать оную дружбу, которую Оная имела к королю отцу моему. Я намерен со всяким прилежанием содержать склонные мнения ко мне и при случаях подать всякие возможные опыты моего истинного преданства и высокой консидерации, которую я к Ней имею.

Нарочное отправление гpaфa Линара, дабы между прочим объявить именем моим Е. В. Императрице Российской преставление короля, в том за обличительный знак служить может. Я оного назначил и отправить велел до прибытия вашего секретаря и велел ему сей суверейне наикрепчайшие обнадеживания дать о моем преданстве и истинных намерениях, о чем вы можете Оную наперед обнадежить. Ежели сей курьер, которого я к вам назад возвращаю, прежде к вам приедет, оный граф к вам привезет новый кредитив, и указ имеет с вами сообщение иметь о делах своей коммисии, и вы весьма блого учините в том ему наилучше вспомогать, а между тем можете вы Российскому Двору объявить, что я отправил двух конфидентных министров к Венскому Двору, а именно: графа Лицелбурга и барона Цеха, которые между прочими делами указ имеют себя конфидентно открыть о помянутых моих намерениях в Польше, что я имею причину в том цесарского вспоможения уповать и что я с моей стороны ничего не упущу, что может утвердить доброе согласие между обоими и Его Цес. Вел. обнадежить об истинности моих намерений. Генерал-маиор Бернголц, которого отправил в Берлин, имеет указ о том же себя изъяснить; то ж есть и с каммергером Биноу, который указ имеет генерально такие ж отправления учинить королю Великобританскому, от которых я для учтивости обойтить не мог, отправить в Париж, в Копенгаген, в Стокголм и в Миних (Мюнхен) [181] для нотификации о преставлении королевском ничего негоцировать не имеют и немедленно возвратятся.

Происхождение моих негоциаций в Вене, Берлине и Лондоне без сомнения мне случай подаст вяще обстоятельнее с Российским Двором себя изъяснить, что я со всякою возможною откровенностию учинить не оставлю по пропорции, как я оный истинно склонно к тому найду. Наперед может оный быть обнадежен, что я есмь и весьма отдален буду от всего того, что может сей суверейне омбражу и беспокойство подать, или противно быть Ее обязательствам с Венским Двором. Вы весьма изрядно учинили в опровержении фальшивых разглашений о заключенном будто трактате с Франциею, которого не бывало; а что надлежит до того, который его величество король заключил с курфирстом Баварским, по причине дружбы и кровного свойства между обоими домами, я при сем копию с оного приложить велел, которая в потребном случае может служить для обличения тем, которые не основательно о том известны.

Напоследи вы можете, при всех случаях, когда вам о том говорить станут, декларовать, что ничего не находится, чрез что б у меня руки связаны были вступить в обязательства основательные и сходные с алианциями Е. В. Императрицы Российской, которые мне известны».

Того ж дня 31 Марта сообщен был от Российских министров находящемуся при Российском Дворе Римско-императорскому резиденту следующий мемориал, который им самим резидентом списан и того ж дня в Вену отправлен:

«1-е. Из приложенного экстракта можно усмотреть, что здесь Саксонским посланником Лефортом именем курфирста, государя его, по возвращении отправленного им посланником курьера, предложено было.

Курфирст объявляет, что он всемерно желает вступить на Польский престол и что ни времени, ни случая к получению оного не упустит.

Желает же он получить его по вольному выбору и поступить в таком случае с согласия Е. И. В. Bсepoccийской и всех ее союзников, надеется на помощь их всех тем наипаче, что он с своей стороны обязуется все то учинить, что к сохранению доброго и тесного с ними [182] всеми согласия служить может, а дабы ему о сем деле со всеми ими с доверенностию объясниться, то отправил он сюда графа Линара, двух министров в Вену, одного в Берлин, да одного в Англию.

2-е. По получении известия о кончине короля Августа, не токмо повелено тотчас князю Кантемиру, но и резиденту Рондо здесь предложено приложить стapaниe Великобританский Двор склонить к общему с ними поступку во всем, что до будущего выбора короля Польского и исключения из оного Станислава и всех от Франции зависящих кандидатов касаться может.

На cиe повелено резиденту Рондо объявить здесь, что Великобританский Двор к тому не токмо согласен и готов, но и по желанию здешнему немедленно даст о сем наставление своим министрам в Польше.

Помянутый резидент Рондо объявил при сем, хотя на словах, однако сколько приметить можно было, не без указа, что если курфирст Саксонский Римскому императорскому и здешнему Дворам в запас надлежащее обнадеживание сделает о Курляндии и разных других притязаниях, то заслуживает он всем прочим кандидатам предпочтен быть.

3-е. Находящийся здесь Французский секретарь, по точному от своего Двора повелению, объявил прямо, что Франция во что бы ни стало Станислава на Польский престол возвести намерена и всем тому противящимся, а особливо его Римскому-императорскому величеству окажет и даст восчувствовать силу свою так, что конечно пропадет у них охота Станиславу сопротивление оказывать.

Он разумеет cиe равным образом и о курфирсте Саксонском, думая, что Франция толь сильно его стеснит, что от намерения своего впредь осуждения Станиславу делать притязание на Польский престол помышлять перестанет.

Напротив того общает Франция Е. И. В. Всероссийской доставить всякое желаемое и полное удовлетворение во всех притязаниях ее, как на Курляндию, так и на Польшу, если только Е. В. Станиславу противное не окажется и при всем деле нейтральною останется.

С здешней стороны за нужно рассуждено о всем вышепомянутом Римскому императорскому Двору с [183] обыкновенною доверенностию сообщить и объявить потому здешние намерения, а именно:

Известно уже, что Французская партия в Польше толь сильна, что с основанием опасаться надлежит, чтоб оная не превозмогла всех других, да и не достигла бы своего намерения или одним токмо обнародованием, или же и выбором Станислава в короли Польские.

А как с здешней и с союзников здешних стороны Станислава до вступления на помянутый престол никак допустить не можно, то и надобно неминуемо, чтоб сей Французской партии могла противуборствовать курфирсту преданная. И так надлежит рассмотреть: надобно ли и сколь сходственно с интересами всех сторон на предложения курфирстовы согласиться и ему в предприятиях и намерениях его, касающихся до Польши, вспомоществовать; сумнительства же к возведению курфирста Саксонского на Польский престол основаны наипаче на следующих двух причинах, а именно:

1-е. Что при прежнем царствовании Двор сей держал сторону Французскую, следовательно и противным оказал себя здешним интересам, а особливо до Его Римско-императорского величества.

2-е. Что сей сам собою сильный Двор Польской вольности и всем eя соседям во всякое время не иначе, как весьма опасным быть может.

Первая из сих причин сим одним опровергается, что нынешний курфирст со здешним и с Римским императорским Дворами, также и с прочими союзниками в крайнем согласии быть и ничего не предпринимать обязуется, что бы могло настоящему между обоими императорскими Дворами союзу в противность служить. Да и памятно, что Римский императорский Двор еще прежде сего и доколе прежний король не предался на Французскую сторону, всегда желал возвести на Польский престол тогдашнего кур-принца, а нынешнего курфирста Саксонского.

О другой причине надлежит рассуждать больше и зрелее, потому что со временами нравы перемениться могут; и так должно паче всего сей причины остерегаться, что натурально в том состоит, а именно, что всем союзникам, приглася к тому и Англию, которая по учиненным его здесь отзывам от сего конечно не отречется, постановить в [184] запас с курфирстом конвенцию или трактат о всем том:

1-е. Что служить может к нынешней и будущей безопасности его Римского императорского величества.

2-е. Чтоб курфирст России обязался Курляндию всеми мерами при настоящем ее правлении, преимуществах и вольном выборе, как то учинено по кончине Фердинандовой, сохранять и защищать, а в прочих по Польше Российских притязаниях справедливое и должное удовлетворение доставить.

3-е. Чтоб он ни в какое время и никогда не предпринимал чего либо к утеснению Польской вольности и конституции ее.

4-е. Чтоб он, сей оборонительный союз заключая со всеми союзниками, яко курфирст Саксонский обязался сохранять и по выборе его королем Польским, и 5-е, чтоб всеми договаривающимися во взаимном сохранении всего выше помянутого сильнейшее друг другу ручательство учинено было.

И потому, кажется, нет важной причины препятствовать курфирсту в допущении его быть королем Польским, но паче Римский императорский Двор получит от сего пользу, что эрцгерцогский его дом не токмо навсегда от известных Саксонского Двора видов в безопасности останется, но и в курфиршеском доме найдет полезного да и нарочитого союзника.

А чтоб оный совсем раздражить и в предприятиях его на Польскую корону явно ему противиться по крайней мере не советуется для того, что он тогда против своей воли принужден будет обратиться к другой стороне и сделается противным Римскому императорскому Двору. Дело состоит только в том, чтоб знать каким бы образом возведению его наилучше способствовать. По мнению здешнего Двора надлежит:

1-е. Чтоб курфирст сам о себе открыто старался.

2-е. Чтоб с здешней стороны обещать не токмо ему не противиться, но и сколько можно скрытно помощь подавать; в случае же нужды и определенною уже без того для избрания короля Польского суммою тайно подкреплять, и 3-е, чтоб по выборе его королем защищать его, если надобно будет, и силою оружия. [185]

Таким образом может и будет курфирст доволен и мы нужды не имеем себя открывать и Поляков на нас в подозрение приводить; а как уже и кроме того Саксонская партия токмо одним Французским единомышленникам противоборствовать может, то получится из сего еще и та польза, что Поляки, не соглашась ни мало на выбор курфирста и оставя Станислава и других Французских кандидатов, наконец принужденными найдутся допустить до престола третьего из своих природных, то есть Пиаста, которого в таком случае еще всегда на свою сторону склонить можно. Между тем же останется курфирст на нашей стороне, злоба между им и Франциею утвердится и к ней опять склониться способы и случай нарочито умалятся.

Сии не в указе мнения признано за нужно объявить немедленно Римскому императорскому Двору, потому что время спешит, да и легко вообразить себе можно, что оному без сомнения Саксонскими министрами предложения учинены, следовательно здешние о том мнения заранее ему знать не неприятно будет.

Впрочем предоставляется cиe высокопросвещенному его Римского императорского величества рассмотрению, прося токмо знать дать о намерении своем и притом объявляется, что не токмо по сему, по и по всем прочим делам не иначе поступлено будет, как с совершенным согласием с удовольствием споспешествуя всему, что может касаться до интереса Его Римского И. В. и до способствования общим намерениям».

В то время получены из Польши от каммергера Левенвольда следующие три реляции от 2-го Апреля.

«Хотя примас со всею Потоцкою фамилиею произведения Станислава на Польский престол не токмо с ревностию желает, но и по возможности под рукою действительно в том старание прилагает, то однакож в его пользу явно что учинить не смеют; между тем довольно явно оказуется, что по внушениям оной фамилии и Французского министра воеводства Познанское, Сендомирское и Кашинское на бывших последних сеймиках намерение постановили: никого иного, как Станислава, в короли избрать. Оные три воеводства о сем их намерении чрез депутата письменно дали знать, и особливо Сендомирское при том требовало: 1-е, чтоб примас коронному региментарю повелел войска по тем квартирам расставить, от которых оное свое [186] жалованье получает; 2-е, чтоб на будущем созывательном сейме примас о каком кандидате ничего упоминать не дал; 3-е, а на сейме избрания никого иного, как Пиаста, в короли не назначил и тем они, как выше упомянуто, Станислава разумеют. Что же примас до всех оных поступков допускает, и то является из того, что хотя он во всем королевстве запретил ни в пользу, ни в противность которого кандидата ничего в печать не издавать, то однакож Французский министр способ сыскал оную так названную братерскую предосторогу, не смотря на те уверения, что оное письмо уничтожено будет, здесь в городе в печать издать, и на вышепомянутых сеймиках действительно раздавать, откуда уже несколько экземпляров сюда возвратились, и повсюду в королевстве обращались. И хотя партия Станислава многочисленна и до сего времени сильнее, однакож видит он те многие и едва преодолимые помешательства и супротивления, которые в его произведении учинятся, еже их напоследи привести может в немалую и курфирста Саксонского партию вступить, который, по мнению Прусских министров, общим интересам высоких союзников еще вредительнее Станислава будет. Ныне будто еще третья партия, однакож в тайне, о том домогается, чтоб о принце Якове Собиеском, яко о посредстве, предложение учинить и его на престол возвести, и для того временем разные из Польских вельмож к нему в маетность Жолкев, около пятидесяти миль отсюда близь Львова, где он ныне обретается, ездят, и тамо будто князь Сангушко сам ему о том предложение чинил, и от оной партии такую коммиссию на себя перенял, что по возвращении его сюда мне о том предъявление чинить будет, чтоб о том В. И. В. донести и оное дело рекомендовать. Действительно ли то учинится, и того я ожидать буду; но понеже избранием сего принца соседство якобы ни в чем не успокоится, потому что ради его старости шестидесят пяти лет, правительство его может более месяцами или неделями считаемо быть; он же, сверх того, ради собственной старости, слабости в здравии и в разуме, и духовенства, в нем имеющей силы, королевством к удовольствованию соседних держав править не сможет. Того ради произведение его в пример Станислава и курфирста Саксонского, яко малейший вред почитать надлежит и оное, хотябы он и несколько лет жил, между тем к тому служить будет, что может быть полезные кондиции с ним в пользу В. И. В. интересов не токмо постановить, но и тем Станислава и курфирста Саксонского от престола легко удержать можно; а особливо, [187] когда народ, как и вид имеется, постоянно одного Пиасту требовать будет. Во Франции обретающийся Римско-цесарский министр Вассенер ко Двору своему доносил (как я то из отправленного к здешнему цесарскому послу рескрипта усмотрел), что не токмо при Французском Дворе, но и в Шамборе многие предуготовления к скорому, однакож тайному отъезду Станислава чинятся; еще же оной резидент доносил: что с Французской стороны намерены, когда оной престол Станиславу доставить не могут, то ради многих и великих уже являющихся трудностей прежнего регента Французского, лука де Бурбона, ежели возможно, на Польский престол возвести, понеже и без того Станислав в супружественных договорах своей дочери, королевы Французской, в особливом пункте постановил: в таком случае Польскую корону ему уступить, и для того они хотят здесь ему партию сделать, которая бы, по неудаче с Станиславом, в силе была; когда же сим обоим надежду не будет, то за курфирста Саксонского вступиться, ежели он на те намерения Франции поступит, как умерший государь отец его. Ежели же ни то, ни другое в состояние приведено быть не может, то возвести курфирста Баварского; когда же и с ним по желанию не учинится, то стараться о возведении брата его герцога Фердинанда, о партии которого курфирстского дому Франция лучше уверена. И понеже, как выше помянуто Станислав вскоре из Франции подымется и без сумнения морем в Польшу пойдет, того ради желает зело Римско-цесарский Двор, чтоб В. И. В. соизволили несколько фрегат во Гданск послать для крейсования, о чем и к его резиденту Гохголцеру, чтоб у В. И. В. о том домогаться писано, которое дело и я Высочайшему рассуждению Вашему предать принужден, толь наипаче, что сумневаться не надлежит, что Станислав с довольно сильною эскадрою во Гданск прибудет и ни оной город, по учиненной тамо оному от В. И. В. агента по Высочайшему указу декларации, ни несколько фрегат ему в прибытии препятствовать в состоянии не будут.

К примасу адресованную грамоту я до сего времени, по рассуждению здешних союзных министров, еше не подал, потому что они от своих Дворов ни граматами такого содержания не снабжены, ниже им повелено такую декларацию действительно уже учинить. Римско-цесарский министр, хотя не сумневается такую декларацию где надлежит учинить, но мы за полезнее быть рассудили, оную вообще в свое время учинить, толь паче, что ныне еще ни какой опасности нет; а между тем временем, как Римско-цесарский [188] министр, так и королевские Прусские министры каждый к своему Двору о сем доносить и таковые грамоты требовать могут, о чем они подлинно уже писали и ожидают Прусские на то резолюции и ответу. Ко мне присланный новый кредитив я также удержал и еще не отдал и В. И. В. Всемилостивейше еще памятно будет, что я оный для такого случая, когда мне, по избрании нового короля здесь еще остаться, просил. Поданием того кредитива я наипаче для того удержался, что ни какой прежде к королю и республике акредитованной министр в новом кредитиве нужды не имеет, и не подает отчасти для того, что республика никогда не пресекается, отчасти же, что отмена не от стороны акредитующего государя, но от стороны того, к кому отчасти акредитован был, учинилась, и тако я оной кредитив так долго у себя держать буду, пока крайняя нужда к произведению В. И. В. службы то востребует, и чтоб В. В. впредь ни какое предосуждение от того не произошло, еже в потребном случае подаванием грамоты примасу довольно миновать можно. При сем приемлю смелость всепокорно донести, что Римско-цесарский Двор ему ни титула высочайшего, ни высокого в приватных грамотах не дает; так же и статы Голландские республике Польской титула пресветлейшей не дают. Что на пред сего, при избрании покойного короля Августа, о сем титуле между республикою и тогдашним Римско-цесарским послом епископом и имперским князем фон Пассоу происходило, то было, как я потом уведомился, между ими токмо персональное дело, ибо оной князь, яко князь, токмо республике титул пресветлейшей дал, дабы оный ему взаимно дан был, и тако канцлер Липцки меня о том не прямо уведомил. Что до отправления и коммиссии в Литве подполковника фон Ливена касается, то я более причины имею желать, нежели уповать, что он в том успех иметь будет; ибо как меня уверяют, то князь региментарь Вишневецкий письмо к примасу подлинно писал, и в том будто декларацию учинил, что за Станислава стоять будет. И тако у сего, без того упрямого человека, все представления мало предуспевать будут, а воевода Виленский Огинский у Польского народа не в таком почтении и кредите, чтоб от него какой пользы ожидать можно было, или в том надеяться, что он иногда обещать будет. И хотя князя Сангушского хулить не moжнo, что он до сего времени некоторые факции в республике учинил, или к ним приставал, то однакож сие, по мнению Польских вельмож, в нем не действо какого политического намерения, но паче натуральной [189] его индиференции приписать надлежит; и тако чаять можно, что он при нынешних коньюнктюрах ни о себе, ниже о другом чрезвычайно стараться не будет.

От воеводы Краковского начатая конфедерация уже действительно вовсе рушилась, так, что в оную включенное шляхетство не токмо от того отступило, но и на супротивную конфедерацию прежней между собою постановили; прочие же конфедерации, которые во всех дистриктах и воеводствах, в начале их сеймиков, сочинены, ни к какой дальности поводу подать не могут и ниже воспрещены быть, за тем, что оные с древними обыкновениями во время междугосударствования сходственны; отчасти же к содержанию токмо внутренней тишины и дабы сеймики не разорвались, клонятся, чего ради они и мирные конфедерации именуются, по которому примеру генеральная такая конфедерация на созывательном сейме купно от всех чинов постановляется.

В прошлый праздник святые пасхи примас, как всех чужестранных, так и здешних министров, богато на обеде трактовал, при чем и сам присутствовал, и ко мне долгое время зело приятный вид являл. Напоследок же примас, вступя в разговор о элекции, так огорчал, что своей страсти в пользу Станислава Лещинского более скрывать не мог, и громко cии слова произнес: «Ежели иностранные державы им уставы предписывать хотят, какого сия нация короля избрать имеет, то будут они Бога на помощь к защищению их вольности призывать; когда же Он их не услышит, то хотят они помощи требовать от диавола из ада и сами все опровергнут», к чему он присовокупил, что удивительно есть, что Россия ныне Станислава всемерно от Польского престола выключить хочет, ибо Е. И. В. Петр Первый славы достойнейшие памяти отправленною к нему примасу грамотою декларовал, что Станиславу к тому вспомоществовать изволит, с которой он в три дни копию к В. И. В. отправит и дальнейшие представления чинить будет; особливо же, что подполковник Ливен дерзнул воеводе Виленскому Огинскому Польскую корону не обинуясь обещать, и против Станислава исключительный манифест издал; но оное, как я чаю, токмо польскиe вымыслы, понеже помянутый подполковник Ливен в двух своих оттуда полученных письмах ничего о том не упоминает, а к нему в ответ писал, что когда он коммиссию свою в Литве отправит, то б он сюда приехал, куда и большая часть Литовских вельмож на [190] настоющий сейм съезжаются, и тако между тем тамо не токмо никакого дела не случится, но и он сам не весьма безопасен быть может, понеже Станиславская партия его оглашает, яко бы он в чужом государстве бунт начинает. Вышепоказанная примасова чрезвычайная в пользу Станислава страсть сверх того и из имевшего с Римско-цесарским резидентом его разговору явствует, что он с ним хотел о тысяче червонных заложиться, что корона Французская Римско-цесарскому Двору такие полезные пропозиции учинит, что он не инако, как на произведение Станислава на Польский престол дозволить может, чем мир во всей Европе содержан будет. Ежели же некоторые державы возвышению его супротивляться станут, хотя оный от большей части воеводств избран будет, то неминуемо генеральная война от того произойдет, ибо король Французский тестя своего подлинно защищать не оставит, а буде толь многие воеводства на избрание Его не согласятся, сколько по справедливости к подкреплению того востребовано быть может, то и он примас от него отступит, по котором он никакого кандидата достойнее курфирста Саксонского не изобретает. Правда, он примас принцу якобы Coбиecкомy, на которого ему он резидент показал, весьма склонен, а наипаче понеже они сродники суть (по которому основанию он примас cию всю важную элекцию на него преклонить хочет), но токмо оный уже более не желает королем быть. Королевско-Прусские министры еще совершенных инструкций не имеют и деньгами не снабжены.

Его К. В. Прусское князю Сангушке самому склонен, ежели известного высоким союзным Дворам благородного кандидата короны произвесть надежды не будет, как по всем видам и учиниться может.

Партия курфирста Саксонского еще не отменно знатная и коронный великий маршал Миншек и епископ Краковский Липский за оного не неявственно стоят, по благодарности за показанные им от покойного короля великие щедроты, о чем мне cии два вельможи толь меньше открыть сумневались, понеже они того мнения суть, что и В. И. В. також за оного заступать изволите, ибо я, при отдании им моих визитов, некоторые заслуги оного курфирста весьма в пристойных терминах выхваляю, чем они в склонности своей подтверждаются, так что я в сем деле не малую конфиденцию их себе приобрел, понеже они поныне меня спрашивали: какие инструкции я о том имею, и надеются, что [191] я потому, что Станиславу, которому и они оба не доброжелательны, препятствовать стараюсь, оному курфирсту под рукою способствовать буду.

Кастеллан Краковский князь Вишневецкий и тамошний воевода князь Любомирский, також и Сендомирский равного имени цесарского посла уверить велели, что они все трое прежде имения и живота своего щадить не будут, нежели Станислава на Польский престол допустят, и что они на свои воеводства довольно в том надеются; також, что он посол им за зло не вменит, когда они ни за кого чужестранного кандидата стоять не станут, еже оные к отвращению шляхетства воеводств своих от Станислава обещать ему принуждены были. И тако они к показанию истинного своего намерения более чинить не могут, как от того уклоняться.

Вчера в вечеру уведомился я от Римско-цесарского министра, что он от добрых друзей своих из Кракова ведомость получил, что хотя они от сочиненной конфедерации отстать принуждены были, то однакож способ изобрели почитай все те пункты, которые в оной находились, в инструкции, на сеймики данные, внесть. Впрочем, я в твердом надеянии, что по силе явившихся пред несколькими днями здесь видов, здешняя республика, несмотря на всякие Французские сильные декларации, не отважится Станиславу на престол вспомоществовать.

От 19-го Апреля из Варшавы.

Отправленный от Крымского хана Татарин сюда прибыл и имеет, как сказывают, указ республике обещать: 1-е, сто тысяч Татар к службе ее, а особливо, чтоб против В. И. В. употребить, ежелиб В. В. вольность в избрании короля Польского каким образом нарушить восхотели; 2-е, других сто тысяч против того или тех соседственных держав, которые вольную элекцию препятствовать станут, республике на помощь прислать, и чтоб Полякам токмо в таком случае объявить, когда и куда оные маршировать имеют. 3-е, имеет оный Станислава Лещинского на королевско-Польский престол рекомендовать; 4-е, за взятых из Польши в полон людей от Татар пять тысяч ефимков обещать.

Что же впрочем до главного дела собравшихся здесь ныне Польских чинов касается, и оное от того токмо зависит, кому сеймским маршалком быть; и якоже ныне порядок [192] в том до Литвян пришел, и тако две партии от оной нации поднялись, из которых одна стоит за старосту Мерецкого Сапегу, другая же за Сципиона, но сему последнему многие важные и может быть непреодолимые препятствия супротивны.

От 26-го Апреля оттудаж.

Собранное здесь шляхетство Польское о восстановленном от покойного короля Августа ордене Белого Орла вельможам при разных случаях знать давало и требовало, дабы они сей орден, яко противный равенству, сложили; и примас первый на то склонился, токмо прочие сенаторы такое предложение, как памяти их королей, так и собственным своим персонам, за предосудительно и стыдно приняли, чтоб орден так просто с себя сложить, который они однакож, яко кавалеры и животом своим защищать приняли и обязаны. А чтоб шляхетству однакож некоторую угодность оказать, то многие, правда, кавалерскую ленту, однакож токмо во время сего сейма сложили, еже и на предбудущем избирательном сейме учинить хотят, а звезду на платье оставить.

Воевода Бельский Потоцкий от Всевысочайшей В. И. В. милости полученный орден св. Андрея не в равном почтении содержал, но без всякого требования и сообщения с Вашими здесь обретающимися министрами, как кавалерскую ленту, так и звезду с себя сложил, еже староста Бельский учинил; однакож с тою разностию, что понеже он депутатом и на первый день сессии с высокопомянутою орденскою звездою в Посольскую палату вошел, то прочие послы его к тому склонили, что он оную еще в посольской палате с платья снял, которую он однакож по окончании сейма паки наложить хочет».

Текст воспроизведен по изданию: Историческое известие об избрании на польский престол короля Августа III в 1733 году // Русский вестник, Том 4. 1841

© текст - ??. 1841
© сетевая версия - Thietmar. 2016
© OCR - Strori. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русский вестник. 1841