ИСТОРИЧЕСКОЕ ИЗВЕСТИЕ ОБ ИЗБРАНИИ НА ПОЛЬСКИЙ ПРЕСТОЛ КОРОЛЯ АВГУСТА III, в 1733 году
За шесть лет до кончины Польского короля Августа II, рассуждаемо было между Российским, Цесарским и Прусским дворами о будущем Польского престола преемнике.
Доказательством сему следующие дела:
1727-го Февраля в 1 день в Верховном тайном совете был в конференции Римско-цесарский чрезвычайной посланник граф Рабутин и предлагал по полученным указам от Двора своего между прочим следующее: что Цесарь не желает, чтоб по смерти короля Польского кур-принц Саксонский, или Станислав Лещинский на престол Польский возведен был, понеже то интересам его противно, но дабы на оной кто из Польской нации выбран был, в чем Цесарь желает с Ее Императорским Величеством общие меры взять. [118]
И когда требовано было от него графа Рабутина, чтоб они к тому с своей стороны кандидата представили, то он граф на помянутый вопрос ответствовал, что Цесарь во всем оном с Ее Императорским Величеством согласно и откровенно поступать намерен; а о кандидате сказал, что надобно такого из Польской нации избрать, которой бы ни от кого не зависел, и чтоб с Российской стороны сообщено было кого к тому удобного знают и желал, чтоб cиe дело весьма секретно содержано было.
Тогож Февраля 27 дня в Верховном тайном совете определено ему посланнику графу Рабутину на его предложение учинить (что 3-го Марта и исполнено) ответ на словах, следующим образом: за сообщение от цесарского величества о намерении оного кандидата на Польский престол в случае королевской смерти (чтоб кто из Польской нации выбран был) в начале именем Ее Императорского Величества возблагодарить и обнадежить его графа Рабутина, что Ее Императорское Величество во всем том с его цесарским величеством согласно поступать будет и что Ее И. В. еще ни каких партикулярных кандидатов не имеет; но токмо Ее Величества намерение есть, чтоб из Польской нации кто к тому произведен был и дабы его цесарское величество изволил Ее Императорскому Величеству объявить свое мнение: которых кандидатов он с своей стороны за способнее находит, и что Ее Императорское Величество такожде мыслит о достойных к тому кандидатах и о том такожде его цесарскому высочеству впредь откровенно сообщит.
1728-го года 28 Октября к Российскому при цесарском Дворе чрезвычайному посланнику Ланчинскому в рескрипте писано: [119]
«Понеже как всем известно, король Польский от частых и жестоких болезней в здоровье своем весьма стал слаб и по-видимому едваль жизнь его долго продолжится, и уже как слышим, о кандидатах по смерти оного при других Дворах многие рассуждении происходят, особливо же недавно при Французском гард де со (канцлер), хотя дискурсом о болезни помянутого короля, однакож довольно Нашему действительному тайному советнику графу Головкину дал знать, что хотя они намерения не имеют сильных подвигов в Польше чинить в пользу Станислава Лещинского, однакож ежели б-де оной мог Польскую корону получить, то б двору Французскому весьма приятно было, рассуждая притом, что-де иного способнейшего кандидата трудно к тому сыскать, так для Польской нации, как и ради соседних областей, и есть ведомость, что оный Двор весьма и с другими державами о том заранее согласиться старается; и понеже такожде ведомости получены, что королю Польскому от болезни его есть некоторое облегчение и намерен оный в приходящем Декабре месяце в Польшу ехать и тамо в немедленном времени назначенный наперед сего сейм отправлять; того ради отправлен ныне от нас в Польшу нарочно Наш тайный советник и действительный каммергер князь Сергей Долгорукой, который при других делах имеет прилежно смотреть и выведывать у сильных Польских магнатов: кого они в случае смерти королевской в кандидаты к престолу Польскому произвести намерены, и внушать им, чтоб кто к тому из Польской нации кроме Лещинского выбран был; но повелено ему тайному советнику во всем том с откровенного сообщения и с согласия с цесарским министром, который при Польском Дворе будет, поступать, о чем всем тебе цесарским министрам в конфиденции секретно сообщить, и притом им представить, что Наш и его цесарского величества общий интерес требует между собою заранее согласиться, чтоб в случае ваканции в Польше такой кандидат из Польской нации произведен быть мог, который бы обеих сторон интересам был полезен, как о том со стороны его цесарского величества чрез графа Рабутина прошедшего 1727-го министрам нашим в конференции изяснение учинено. И понеже Мы весьма намерены в оном деле с совершенного согласия поступать с цесарским величеством, того ради весьма б потребно было, ежели б его цесарское величество изволил заранее Нам открыть в [120] том свои намерения, такожде и особных в случае ваканции в Польше кандидатах; такожде б его цесарское величество повелеть министра своего, который отправится от него в Польшу, снабдить указами, чтоб оный тамо в помянутом деле с общего согласия с помянутым Нашим тайным советником поступал, и старание б с оным вместе приложили изыскать тех удобных кандидатов благовременно, чтоб в том другие нас не упредили, о чем здесь и графу Вратиславу от министров Наших говорено, который хотел о том Двору своему доносить».
В ответ на сей рескрипт он же Ланчинский из Вены от 27 Ноября тогож 1728 года следующее доносил:
«О Польском деле принц Евгений говорил, что граф Вратислав о сей материи доносил пространно: что здешнего Двора намерения и принципии о Польском состоянии есть весьма сходны, чтоб Речь посполитую при вольном короля избрании удержать и стараться, дабы в свое время вступил на престол Польский Пияст, обеим Дворам приятель, такожде чтоб Станислава Лещинского к престолу не допустить и как прежде были сходны так и ныне нерушимо находятся в той же силе; что мы по ныне с Саксонским Двором о кур-принце ни какого обязательства не имели, не толькоб каким трактатом, но ниже словесно, и если, например, о каком трактате до предложений дойдет, то Вашему Императорскому Величеству откровенно и немедленно сообщится и без воли и согласия Вашего Императорского Величества здешний двор ни во что не вступит. Что же надлежит до старания в запас и до избрания кандидатов, то хотя по последним письмам король Польский совершенно выздоровел и кажется еще бодр, то однакож и здешний двор наведаться велит под рукою: кто из Польских магнатов к престолу претенденты, и притом здесь хотят всякого из них состояния и качествы рассматривать, особливо же: приятель ли обоим Дворам; и дабы в том лучше успеть, то и здешний Двор рассуждает за потребно знатного министра отправить в Польшу для тото, что ныне тамо имеют только посольского секретаря, и тому министру конечно дастся инструкция, чтоб с помянутым Вашего Императорского Величества тайным советником поступал во всем весьма согласно и окончал cию материю объявлением, что по реляции графа Вратислава был уже в [121] конференции совет и отправится к нему рескрипт в той же силе, как выше сего, и наикрепчайше уверил, что равно как в сем деле Вашего Императорского Величества интерес здешним есть весьма сходен и дружба к Вашему Императорскому Величеству цесарская есть весьма твердая и усердная; так Ваше Императорское Величество весьма надеяться можете что здешний двор в том деле поступать будет весьма за одно. За cиe обнадеживание я пристойно возблагодарил и притом по прежним указам представлял важность сего дела и что обеих сторон интерес весьма того требует: заранее в сем важном деле надлежащие меры принять и что мы цесарского в сем деле намерения ожидать будем».
В 1729-м году он же министр Ланчинский в двух своих реляциях из Вены доносил: от 1-го Февраля:
«1-е. Докладывал я принцу Евгению о посланном из Шведского сенату во Францию к тамошним их министрам указ, касающемся до вспоможения Станиславу Лещинскому. 2-е. О соглашении обоим Дворам к принятию мер заранее о предбудущем произведении в короли Польские. 3-е. Что понеже другие Дворы уже о том чинят подвиги, то здесь кажется пора о том же деле начинать старания, и чтоб того-для министра в Польшу отправили, который бы купно и согласно Вашего Императорского Величества с тайным советником князем Сергеем Григорьевичем о том же деле к общему интересу трудился.
На 1 пункт ответствовал он принц, что здешний Двор имел такие ведомости, однакож не заподлинно. На 2-й, после пристойного благодарения за учиненный ему от лица Вашего Императорского Величества комплимент, повторял прежние обнадеживания, что здешний Двор конечно поныне ни словесно, а того меньше письменно в фавор кур-принца Саксонского не обязался, а как скоро от Саксонского Двора либо о каком трактате предложат, то немедленно Вашему Императорскому Величеству не только о том сообщено будет, но и в какой силе. На 3-й, а именно, о начинании стараться за время и отправлении министра в Польшу начал было говорить глухо, но потом явно сказал, что-де есть еще к тому время и к отправлению-де министра в Польшу не имеем причины или претекста, потому что короля тамо нет и еще заподлинно неизвестно, когда туды пойдет и тако бы дело [122] вскрылося пред временем и произошло б от того неудовольство. Но он конечно того мнения есть, что нарочного министра туды отправить надобно, когда-де прийдет тому время, в прочем же пространно еще повторительно уверял, что здешний Двор в Польских делах с Вашим Императорским Величеством будет поступать согласно и откровенно».
В другой реляции из Вены от 12-го Февраля 1729 года:
«Пo высоким Вашего Императорского Величества секретным указам, якоже и по иным в сих днях весьма пространно представлял я рейхс-вице-канцлеру князю Самберскому, главнейше же: 1) о соглашении обоим Дворам и о принятии мер заранее о предбудущем произведении в короли Польские; 2) о конгресских, да 3) о Мекленбургских делах. В первых двух пунктах он более ссылался на разговор, который я наперед сего с принцем Евгением о тех же делах имел и о котором он принц ему сообщил; однакож что надлежит до будущей Польской элекции, то перечневато упомянул, что как здешнему так и Российскому интересу полезно б было, чтоб в свое время выбран был Пиаст, изяв Лещинского, толькож cиe производить надобно, когда придет случай. К тому же нечаятельно, чтоб ныне кто из Польских вельмож хотя вид подал о своем к тому намерении».
На две сии реляции от 3-го Марта тогож 1729-го года писано в Вену к министру Ланчинскому:
«Доносил ты о бытности своей у принца Евгения и о учиненных оному по указам Нашим представлениях. Что надлежит до старания Шведского в пользу Станислава, то о том сумневаться весьма не надлежит, и ныне Швеция сама Нам сообщить велела, что она отправляет своего министра в Польшу, который, как Мы по секректным добрым ведомостям известны, имеет наиглавнейше коммиссию, чтоб Станиславу к получению впредь престола Польского вспомогать, и чтоб в том толь лучший успех иметь; такожде формальный мирный трактат, который по Нейстатскому мирному трактату имел быть учинен чрез Нашу медиацию c Польшею заключить, дабы тем друзей своих умножить и в пользу Станислава столь вящщим кредитом возмощи, ты имеешь цесарским министрам представить, что они сами легко рассудить могут, какой великой и важной консеквенции оба сии дела для Наших [123] интересов быть могут и для того такожде министру Нашему в Польше обстоятельно повелено на все сии Шведские намерения и их министра поступки прилежно смотреть и трудиться короля и других магнатов Польских от того отвратить, дабы они на заключение сего мирного трактата с Швециею без Нашей медиации не поступили. Мы ж обнадежены, что и его цесарское величество изволит в том с Нами яко в деле и до интересов его цесарского величества касающемся согласно поступать и такожде с своей стороны, как у короля самого так и в самой Польше приличные старания прилагать повелеть для отвращения сего Шведского намерения, и чаяли бы, что со стороны короля Польского сии цесарские и Наши домогательства толь скорее интерес получат, понеже такое Шведское намерение его королевским интересам весьма и прямо противно; а каким образом цесарские министры на cиe себя изяснят и какой сукцес их домогательства в том при Польском дворе в свое время иметь будут, о том обо всем будем ожидать твоего обстоятельного доношения, а при вышеписанном случае можешь именем Нашим за цесарское обнадеживание, что в тех делах с нами согласно поступать будут пристойно благодарить и взаимно и об нас такое ж обнадеживание учинить, якоже из откровенных Наших поступков им самим довольно явно».
От 27-го Марта в рескрипт в Вену:
«Что надлежит до Польских интересов, то и граф Вратислав здесь министрам Нашим объявил, что его цесарское величество весьма в том деле не инако как с общего с Нами согласия поступать намерен. Мы сими его цесарского величества обнадеживаниями весьма довольны и ссылаемся впрочем на прежний Наш рескрипт, в котором о стараниях, которые с других сторон в том деле уже действительно чинятся, обстоятельно, такожде и о посылке в Польшу Шведского министра тебе объявлено, на что в свое время цесарского Двора изяснения ожидать будем».
Тогож 1729 года в реляции из Вены от 3-го Maия писано:
«Что надлежит до Польских дел, то граф Синцендорф и принц Евгений сказали согласно, что понеже король Польский наконец поднялся в Польшу, то назначенный цесарским министром в Польшу генерал граф Вилчек сюды будет из Силезии немедленно и приняв свои инструкции, немедленно ж отправится в Варшаву. А [124] что до подробностей самого дела надлежит, то граф Синцендорф пространнеe разговорился сицево: что здешний Двор согласно с Вашим Императорским Величеством за основание полагает и в сей важной материи с Вашим Императорским Величеством поступать весьма согласно, надобно-де Польшу при нынешнем ее состоянии содержать без всякого ущербу, и Станислава Лещинского от Польского престола отлучить конечно; а потом, смотря по обращению кур-принца ли или Пиаста на оный производить; еще же-де ведомость имеется, яко бы некоторые Польские магнаты имеют склонность к Португальскому королевичу, к брату нынешнего короля инфанту Дон Емануелю 1, который и при здешнем дворе был. Впрочем же, кажется, потребно и с королем Прусским о тех же Польских делах сноситься, а когда я ему по здешним слухам упомянул, что есть ведомость, будто король Польский с Прусским уже в фавор кур-принца согласился и будто здешний Двор к тому ж концерту приглашают, то он граф Синцендорф того истовым быть не признавал, равным же образом и принц Евгений сказал, что того нет, но о королевиче Португальском и чтоб с королем Прусским о делах Польских сношение иметь ничего не упоминал, но может быть такожде, что ему cиe тогда в память не пришло».
На cиe в рескрипте от 12 Июня ответствовано к нему Ланчинскому следующее:
«Из твоей реляции Нам приятно было усмотреть, что и в Польских делах его цесарское величество весьма с Нами согласно поступать намерен, и что отправляемый туды граф Вилчек потребными к тому указами снабден будет; обретающийся тамо наш министр равными ж указами давно снабден, которые и вновь к нему подтверждаются.
А что надлежит до Прусского Двора, то оный непрестанно нас обнадеживать велит, что он о кур-принце Саксонском ни в каком обязательстве с королем Польским не находится, но паче в тех делах с нами во всем такожде согласно поступать желает». [125]
1730 года при союзном между Российским и Прусским Двором трактате чрез Российского министра князя Сергия Голицына в Берлине 30 Сентября заключенном, учинен был таковой о Польше секретный артикул:
«Понеже Ее Всероссийского Императорского Величества и его королевского величества Прусского интерес весьма требует о соседней короне и республике Польской особливое рассуждение иметь, того ради хотят крайнейшее попечение иметь, чтоб помянутая корона и республика при своих прежних учреждениях вольности, преимуществах и правах содержана, и все то, еже бы тому противно предприято было, благовременно предостережено и отвращено быть могло; и ежели когда по Божию изволению до избрания нового короля в Польше дойдет, то хотят высокопомянутые Их Императорское и Королевское Величества не токмо тогда ни от сего числа свои советы единогласно туды учреждать, дабы на королевский Польский престол такой сукцессор паки возведен был, который бы так Польской вольности как и соседству опасен не был, и к которому надежду иметь можно, что он при имеющих с Российским государством и Бранденбургским домом старых и новых пактах постоянно держаться, оные крепко содержать и в доброй дружбе и соседстве с ними пребывать будет. И яко же к получению такого намерения паче всего потребно будет благовременно предупредить, чтоб при таком новом избрании та нация свою совершенную вольность удержала и исполнять могла, и оной ни от кого в том никакого закона и меры предписаны, ниже какое принуждение учинено не было, то хотят обеи Их Величества такому поступку всеми своими силами противиться, такожь с знатнейшими из Речи посполитой от сего числа сколько учиниться может согласиться, чтоб и при жизни нынешнего короля Польского никакого отречения от короны или нового избрания в пользу кого другова, ктоб он ни был, учинено не было. И хотят Их Всероссийское Императорское Величество и его королевское величество Прусское о том всегда, а особливо при случающихся в Польше сеймах и сенатус-консилиях откровенно между собою сообщаться; такожь и своим для того посылаемым министрам инструкции давать, чтоб в том между собою согласия поступали и единоустно говорили, но при чем токмо и едино cиe мнение имеется, что обои Их Величества Речи [126] посполитой Польской вольное короля избрание содержать вспомогать хотят и никак, чтоб ее в том имеющим правам какое предосуждение учинить».
Тогож 1730 года 7 Ноября сообщен от цесарского в Санктпетербурге министра графа Братислава от 7 Ноября следующий из рескрипта экстракт:
«Мы за потребно рассудили, чтоб еще особливая конвенция о будущем короля Польского избрании между Нами Царицею и его любовию королем Прусским учинена была, в чем ни с Прусской, ни с Российской стороны сумнения дела того быть не имеет, понеже четвертый артикул здешнего с Пpyccиeю имеющегося трактата 2 королю Прусскому к тому причину подает, а от Российского двора всегда признано, что тесное соединение между нами Россиею и Пруссиею наилучший способ есть будущее короля Польского избрание по общему интересу произвесть и там себя уже многократно декларовали в том деле с нами согласно поступать; и что в том случится в конфиденции, сходной с аллианциею, друг другу сообщать, то по сие время в утверждаемых о том основаниях весьма согласны были, ибо 1-е, вольность избрания с исключением Станислава всегда наперед утверждена. 2-е, О кур-принце Саксонском никогда инако не упомянуто, как токмо в том примере, ежели помянутый кур-принц в общее согласие також приведен быть может; напротив того 3-е, сверх помянутого примера со всех сторон заблагоразсуждено сперва Пиаста представить, а потом 4-е, принца кадета токмо тогда предложить, ежели и произведению того основательная надежда явится и никакой опасности не будет чрез такое представление Польских вельмож от общего намерения [127] отдалить, или иногда в весьма чрез такое покушение их до того привесть, чтоб они о Станиславе или об иной какой неприятной персоне помыслить могли».
Проэкт вышепомянутой конвенции 14 Декабря тогож 1730 года от цесарского министра о Польских делах поданный и от Российского Двора 2-го Января 1731 года аппробованный, таковое имел содержание:
«Понеже счастливо пребывающая истинная дружба и тесный союз между Ее Всероссийским и его Римско-цесарским Величествами их обоих уже без того во всех до одной или другой стороны благополучия и без опасности касающихся намерениях соединяют, а те дела, в которых, как одной, так и другой высокой стороны общий интерес равным образом состоит, или обходиться может к ближайшему между обоими Дворами соединению, толь наивящую причину и повод подают и притом же рассуждено, что Ее Величества Всероссийского не меньше, как и его Римско-цесарского величества интерес весьма требует о соседней обеим сторонам короне и республике Польской особливое примечание иметь; того ради оные сверх прежнего чрез имеющее между собою аллианции трактат от 6 Августа 1726 году в 9-м артикуле 3 уже генерально постановленного сообщения в мире, тишине и безопасности королевства и республики Польской еще особливую конвенцию о том учинить и заключить за блого рассудили. И якоже уже також между Ее Величеством Всероссийским и его королевским величеством Прусским в последнем имеющегося между ими аллианции трактата возобновлении от 30-го Сентября 1730 году особливым секретным артикулом о том же, что до обоих держав интересов в рассуждении Польши равно касается, согласие учинено, которое между Ее Всероссийским и его Римско-цесарским Величествами доныне с следованными и еще далее впредь содержимыми намерениями весьма за сходно почтено быть может, того ради и здесь на том единожды поставленном содержании помянутого секретного артикула толь охотнее [128] основаться хотели, понеже главное притом намерение имеется, что его королевское величество Прусское просил, чтоб он равным образом к нынешней между Ее Всероссийским и его Римско-цесарским Величествами заключенной конвенции, яко состоящемуся между сими тремя державами договору потом приступил, при чем однако же то, что между Ее Всероссийским и его Римско-цесарским Величествами ныне соглашено, и без того в своей силе и твердости остаться имеет. И тако Высочайше упомянутые Их Величества крайнейшее попечение иметь хотят, чтоб корона и республика Польская при своих прежних учреждениях вольности, преимуществах и правах содержана и все то еже бы тому противно предприято было, благовременно предостережено и отвращено быть могло, и ежели когда, по Божию изволению, до избрания нового короля в Польше дойдет, то хотят высокопомянутые Их Всероссийское и Римско-цесарское Величества не токмо тогда, ни от сего числа свои советы единогласно туды учреждать, дабы на королевский Польский престол такой сукцессор паки возведен был, который бы так Польской вольности, как и соседству опасен не был и к которому надежду иметь можно, что он при имеющих с Российским государством и его Римско-величеством старых и новых актах постоянно держаться, оные крепко содержать и в доброй дружбе и соседстве с ними пребывать будет; и яко же к получению такого намерения паче всего потребно будет благовремянно предупредить, чтоб при таком новом избрании та нация свою совершенную вольность удержала и исполнять могла, и оной ни от кого в том никакого закона и меры предписаны, ниже какое принуждениe учинено не было, то хотят обои Их Величества такому поступку всеми своими силами противиться, також с знатнейшими из Речи посполитой от сего числа, сколько учиниться может, согласиться, чтоб и при жизни нынешнего короля Польского никакого отречения от короны или нового избрания в пользу кого другого, ктоб он ни был учинено не было. И хотят Их Всероссийское и Римско-цесарское Величества о том всегда, а особливо при случающихся в Польше сеймах и сенатус-консилиях откровенно между собою сообщаться, також и своим для того посылаемым министрам инструкции давать, чтоб в том между собою с согласия поступали и единоустно говорили, но причем токмо и едино cиe мнение имеется, что обеи Их Величества Речи посполитой [129] Польской вольное короля избрание содержать и вспомогать хотят, и ни како, чтоб ее в том имеющим правам какое предосуждение учинить».
1731 года в Июле месяце отправлен к Цесарскому Двору в чине полномочного министра генерал-поручик граф Левенвольд для изяcнeния о важнейших интересах отчасти партикулярно до Российского Двора, отчасти до общих обоих Дворов принадлежащих. В данной ему инструкции между прочим о Польских делах следующее предписано было:
«Господину генералу-поручику еще при сем сообщается, что между Россиею и Цесарским Двором о королевстве Польском постановлено такожде, какие с королем Прусским о будущей сукцессии в Польше обязательства взяты.
Цесарский Двор такожде всегда декларовал, что оный в сем до сукцессии касающемся пункте с Ее Императорским Величеством и с королем Прусским согласно поступать и в том от них отдаляться не будет.
Господин генерал-поручик также и о сем пункте Цесарскому Двору обстоятельно представит, коль весьма важно и нужно всем Польским соседям, особливо обоим Дворами и королю Прусскому, дабы при случающейся вакансии в Польше на сей престол всем трем сторонам угодной кандидат паки возведен был.
Он может к тому прибавить, что Станислав Лещинский всем трем ни каким образом полезен быть не может, и что короля Польского поступки до сего времяни ко всем трем такого состояния были, что ни какой причины не имеется его известным о сей сукцессии имеющим намерениям каким образом фаворизировать и способствовать, но паче, понеже из будущих его поступков, такожде из того, что он намерен начать войну против короля Прусского явственно усмотреть можно, чего от сего государя впредь ожидать можно, того ради заблаговременно потребные меры взять надлежит, дабы от того себя в безопасность привесть и о таком кандидате, который бы всем трем сторонам угоден был, старание иметь.
Ее Императорское Величество для того и о сем деле Цесарского Двора мнение и конфидентное изяснение чрез него господина генерала-поручика ожидать будет.
А как в данной ему граф Левенвольду инструкции [130] многие дела содержаны, касающиеся до интересов короля Прусского то повелено ему в Берлин заехать и пристойно сообщить: 1-е, что Poccийский Двор как скоро известился о намерении Польского Двора незапно на Прусского короля войною напасть за чинимые Прусскими офицерами на Польских границах вербования, тотчас чрез барона Мардефельда конфидентно о том ему королю сообщил, и что о утушении сего предприятия ему же графу Левенвольду повелено при Цесарском дворе домогаться. 2-е, Что ему же графу Левенвольду, как для Курляндии, так и для предбудущей в Польше сукцессии при Цесарском Дворе искать и его Прусского короля совспоможения в том пристойно требовать повелено. 3-е, При сообщении ему же гpaфy Левенвольду касающегося до Курляндии проэкта, чрез министра, в Санктпетербурге Мардефельда поданного, велено (если о том король отзовется) прилично представить, что Ее Императорское Величество весьма готова и склонна с его королевским величеством во все такие дальние обязательства вступить, которые для гварантии с обеих сторон в Курляндии имеющих претензий и чтоб cиe герцогство в вечные времена при нынешней своей форме правительства и под особливым собственным своим герцогом содержать и защищать за полезные и сходные изобретены будут. Что его королевское Величество такожде обнадежен быть может, что Ее Императорскому Величеству ни что приятнее не будет, как чтоб при будущей вакансии Прусский принц там в герцоги избран и во владение того герцогства приведен быть мог, и что Ее Императорское Величество такожде соизволяет, когда случай состоится, чрез все возможные и способные официи у чинов Курляндских вспомогать, дабы маркграф Карл от оных герцогом избран был».
Помянутый г. Левенвольд 29 Сентября прибыл в Берлин, а чрез месяц отехал в Вену.
Какие переговоры он в бытность свою в Прусcии и при Цесарском Дворе с тамошними министрами о наследии Польского престола имел, о том в реляциях своих не означил, предоставляя о сем, в рассуждении важности и тайности дела, по приезде в Петербург (куда в Январе 1732 года приехал) донесть изустно. [131]
Из следующего от Цесарского министра сообщения, видно, что Прусский король предлагал графу Левенвольду в кандидаты Польского королевства одного из своих сыновей.
1732 года 29 Июля цесарский при Российском Дворе министр граф Вратислав сообщил экстракт из цесарского рескрипта из Карлсбада от 8 Июля такового содержания:
«Что до Польского наследствия касается, мы всегда основательное надеяние иметь можем, что ее любовь Царица так коль без нас, как мы без нее, в том поступить како же с обеих сторон о том уже с давнего времени толь сильно соглашены и некоторые пункты между собою також и с королем Прусским твердо постановлены и еще в то время, когда Российский генерал-лейтенант граф Левенфельд при нашем Дворе был, яко же потом между графом Секендорфом и оным же графом Левенвольдом и Прусскими министрами в Берлине нижайше о том договоренось; которые, правда, все к тому клонятся, чтоб оной республики свободное право избрания не нарушать, однакож бы при том все удобные и служащее способы со стороны трех союзных держав употребить, дабы впредь такого наследника на Польский престол поспешествовать и произвесть, от которого бы помянутые три главнейшее в том участие имеющие соседа что-либо противного так легко чаять не могли.
Неизвестно есть в каком согласии несколько времени с Кур-Саксонском Двором все стороны обретались и что как в России, так и при Прусском дворе все недавно происшедшие дела еще в свежей памяти имеются, еже и причиною было, что генерал Левенвольд в бытность свою у нас в Вене разные жалобы произносил, почему мы не токмо на все то, что к тому от нас требовано, тотчас яко и во всем протчем, что мы ему письменно в декларацию учинить повелели, склонность явили, но и действительно графу Вилчеку во всем в Польше так поступать велели, как токмо тамошний Российский министр желать мог, еже все нас весьма до сумнения не допущает, что с Российской стороны, ежели тамо по нашим ведомостям что-либо нового от короля Польского предложено, которое бы особливо до будущей польской сукцессии или до интересу ныне в рассуждении сего Двора между нами и ее любовью Царицею за [132] обще содержанного касаться могло, нам о том сообщение с алианциею сходное учинено и имевшее до сего числа с нами конфидентное советование продолжано будет, яко и мы с нашей стороны никогда в том ничего предпринимать не намерены, понеже впрочем всегда от объявления много зависело, к которым кандидатам в рассуждении вышепомянутой королевско-Польской сукцессии наивящая конфиденция иметься может. И тако без сумнения оный граф Левенвольд ее любве Царице пристойно уже донес, какие в имевших с ним в Берлине конференциях в том деле предложения учинены, ежели второрожденным принцам доброхотствовать за удобно рассудится, в чем мы, елико от нас зависеть может, от ныне всячески способствовать с охотою стараться хощем. При том же мы, буде при сем или другом многие затруднения явятся и о вящем числе кандидатов, с которыми порядочно поступать с Российским и Прусским Дворами согласиться всегда готовы, нам из природных Поляков, которые бы кандидатами себя представить могли добрые валитеты Вишневецкого и князя Сангушка особливо выхвалены; но понеже мы между тем уведомились, что от пребывающего в Польше графа Левенвольда еще вящие кандидаты предъявлены, то нам зело приятно будет об оных от Российского Двора уведать и мы с нашей стороны по истинне верно во все то вступим, что к получению общего намерения за полезно быть рассудится».
Потом он же цесарский министр граф Вратислав подал другой экстракт из рескрипта от Двора своего от 15-го Ноября тогож 1732 года в такой силе:
«Какое предложение некоторые Польские магнаты отчасти графу Фон-Вилчеку, отчасти же графу Фон-Левенвольду в Варшаве учинили, о том как первый нам доносил, так и без сумнения другой к своему Двору обстоятельно отписал и тебе же тамо о сем деле может быть уже говорено; а понеже пребывающий между нами и Россиею союзный трактат не меньше как общий наш обеих сторон интерес требует, чтоб общим согласием в сем приключении поступлено было, того ради мы не токмо графу Вилчеку cиe за основание наиглавнейше предписали, но и тебе сим именно повелеваем с Российским министерством о том конференции иметь и оному мнение наше (как в приложенном при сем [133] экстракте с рескрипта и графу Вилчеку отправленного пространнее показано) откровенно сообщить и взаимно их о том изяснения требовать, и особливо при том представлять, чтоб купно с нами и ее любовь Царица домогательства свои употреблять соизволила к склонению короля Прусского на все, то еже в помянутом рескрипте пространно изображенному общему намерению каким образом поспешествовать может».
Содержание отправленного к графу Вилчеку в Польшу цесарского рескрипта:
«1) Чтоб Станислава весьма выключить надеются; что обретающаяся между Потоцким домом и Черторижским жалюзия к тому служить может.
2) Курфирста Саксонского однакож очень явно и публично об исключении ево чтоб не объявлять, дабы он тем толь наипаче с Франциею и Баварским домом обязаться поводу не взял.
Стараться 1) об инфанте Португальском, однакож не инако, как чрез вольную элекцию.
Из предложенных Поляков рассуждают, что из Вишневецких один сходен быть может.
Однакож и Сангушке и Мнишеку не противны, Чарторижского весьма не допускать, тож и о Потоцком разсуждают только, чтоб со всякою мудрою осторожностию во всем том поступать.
36 тысяч червонных посылают, но чтоб оные со всякою осторожностию издержал.
Войски по договору будут готовы, о которых чтоб по вопросу объявлял, что они к содержанию вольной элекции служить будут.
Повелевается ему с графом Левенвольдом во всяком согласии быть.
К примасу посылают достальную пенсию с обещанием наивящего награждения, ежели при избрании свою склонность покажет.
Сангушке чтоб подал надежду к скорейшему справедливому окончанию его претензии в Венграх.
Порожними ныне в Польше местами пользоваться, которые для приласкания к своей стороне, или от инфанта, или от другого кандидата, которым надлежит, обещаны быть могут.
Чтоб обще с графом Левенвольдом, Брантом и Гофманом трудиться доброжелательных в согласии [134] содержать и других у шляхетства кредит имеющих к ним склонить.
Чтоб Англия об исключении Станислава обще с ними старались трудиться будут.
Тож и у папы Римского чинят.
В Португалию куриер отправлен».
Доказывает при том и следующая от помянутого цесарского министра графа Вратислава от 16/27 Ноября 1732 года промемория, в коей между прочим написано:
«Пред тремя около месяцами от подписавшегося министра экстракт с цесарского рескрипта о Польских делах сообщен, который главнейше до того касается, что со стороны обоих высоких союзников также и Прусского короля для случая испразднения Польского престола в запас престережено быть имеет, на что он и здесь не токмо вторично ссылается, но и к тому прибавить имеет, что ныне особливо нужно от сего уже времени о подлинном, хотя ни которой стороне руки еще не связующем, однакоже в рассуждении особ и способов или средств нечто подробнейшего в постановляющем плане согласиться и оной сочинить толь наипаче, понеже с одной части от состояния здравия короля Польского долговременное его века продолжение ожидать не можно, а с другой части надежные ведомости имеются с какою ревностию Франция дела по своим намерениям к пользе Станислава под рукою предуготовлять старается; и сверх того же при приключаемом иногда в нынешних обстоятельствах смертном случае толь наивящие смятения и беспокойства опасаться надлежит, понеже не токмо все четыре гетманские, но и оба канцлерская места порожни и не розданы, также и примас при многократных своих немощах и болезнях или кратко пред интересном, или в самое оного время преставиться может, какого тогда правления и порядку ожидать можно».
На cию цесарского министра промеморию следующий от Российского министерства Декабря 28 дня тогож 1732 года между прочим о Польских делах учинен ответ:
«На второй пункт.
Ее Императорское Величество Всероссийское признавает, что постановление упомянутого в промемории [135] ближайшего плана, касающегося до предбудущего Польского престола испразднения не инако как потребен и полезен быть может толь наипаче, понеже королей Французского и Польского о предбудущем на оной престол избрании имеющие намерения весьма явны и известны суть.
А сколь мало как Польше самой, так и особливо Польским соседям полезно курфирста Саксонского на Польском престоле видеть, то искуство довольно показало.
От Станислава так же все соседи не более пользы ожидать имеют и того ради о изыскании другой какой пристойной особы старание иметь потребно.
Но чтоб ныне уже подлинно такую особу назначить кажется не без трудно.
Ее Императорского Величества Всероссийской безмероподаятельное мнение есть, что ежели б пристойной какой Пиаст изыскан быть мог, что он общим всех сторон интересам наиспособнейший быть может.
Но ежели б такого, якоже видя имеется, изыскать не можно, то высокопомянутому Ее Величеству приятно будет, ежели из иностранных принцов от его римско-цесарского величества с общего согласия с королевским величеством Прусским кто изыскан и представлен будет, который общим всех трех держав интересам сходен и полезен быть мог. И тако сочинимой о том план вкратце в следующем состоять может:
1) Что Станислав Лещинский и в прочем все чужеземные принцы единожды за всегда от Польской короны весьма выключены быть имеют.
2) Насупротив того общее старание приложено будет оную корону одному, общим всех сторон интересам полезному, Пиасте доставить.
3) А ежелиб такой изыскан быть не мог, то с общего согласия старание приложено будет из чужестранных принцов к получению короны Польской такому вспомоществовать, который с общими всех сторон интересами сходен быть может.
В прочем же сей план в наикрайнейшем секрете содержать потребно будет».
А дабы в Польских делах участвовал с Российским и цесарским Дворами обще и Прусский король, то послан был из Санкт-Петербурга в Берлин обер-шталмейстер граф Левенвольд для учинения между тремя сими державами трактата, [136] служащего к произведению в Польше общими силами дел по смерти короля Августа II. Таковой трактат 4 заключен был в Берлине 13 Декабря 1732 года и состоит в 9 секретных пунктах следующих:
«Ведомо да будет, понеже его Римско-цесарское и католическое величество и Ее Императорское Величество Всероссийское и его королевское величество Прусское за потребно рассудили о разных важных до покоя в Европе касающихся принадлежностях ближайше между собою согласиться и обязаться, того ради сего дня от высокоупомянутых трех держав к тому уполномоченных министров, а именно со стороны его Римско-цесарского и католического величества от его действительного тайного советника и генерала фельдцейгмейстера графа Секендорфа, со стороны Ее Российского Императорского Величества от Ее обер шталмейстера генерала-лейтенанта и генерала-адьютанта графа фон Левенвольда, а со стороны его королевского величества Прусского от его генерала-лейтенанта и статских и военных министров фон Борка, фон Подевился и фон Тулемейера следующий трактат до всех сторон высокодоговаривающихся ратификаций, который не далее как во время двух месяцов со всех сторон даны и здесь в Берлине между собою разменены быть имеют, учинен, заключен и подписан.
Артикул 1-й.
Ее Императорское Величество Всероссийское согласуется со мнением со стороны его Римско-цесарского величества, его величества короля Прусского имеющим и чрез господина графа фон Левенвольда донесенным, что для вечного содержания между всех сторон высокими договаривающимися учиненных трактатов и для благополучия и безопасности их всех королевств и земель не обходимо потребно для элекции предбудущего короля в Польше такое предыдущее согласие между собою взять, дабы при случающей ваканции Польского престола такая особа к наследству короны предложена была, которая б к содержанию [137] вольности и нынешней конституции Речи посполитой, покоя с соседями и следовательно доброго согласия со всеми высокодоговаривающимися способна была; понеже печальное искуство показало, что во все время, в Польше бывшие и ныне еще пребывающие Французские факции с одной стороны против его цесарского величества и его величества короля Прусского беспрестанные беспокойства возбуждены, и с другой стороны такожде на Российскую Империю чрез тайные коварства Бурбонского дома и оного в Польше имеющей партии от стороны Оттоманской Порты, хотя недействительная война наведена, однакож столько исходатайствовано, что для отвращения Турецких махинаций чрезвычайно тяжкие иждивения учинить принуждены были, и потому все высокодоговаривающиеся общим заключением в том согласились: при случающейся по воле Божеской ваканции Польской короны всем высокодоговаривающимся приятную и к вольности и нынешней конституции Речи посполитой сходную особу в предложение привесть и к такому концу все те полезные способы употребить, которые конституции Речи посполитой Польской, а особливо ее принадлежащему праву вольного избрания противны быть не могут, к содержанию которых все высокодоговаривающиеся наперед между собою обязались.
Артикул 2-й.
И понеже опасаться надлежит, что или с чужестранной стороны Речи посполитой принадлежащее право вольного избрания обижено, или во время нынешнего короля элекцию производить искано, или в самой Польше какая противонамеренная факция являться может, которая на избрание Станислава или на иное какое к противности королевственным законам и благополучию Речи посполитой касающееся побуждать, или законно уже избранного короля не признать похочет; того ради между всеми высокодоговаривающимися еще постановлено: во время предбудущего Польского избрания армию на Польских границах собрать не для того, чтоб силою оружия избрание обще предложенной особы производить еще от всех договаривающихся мнения весьма отдалено, но паче, чтоб народу Польскому принадлежащее избирательное право против всякого чужестранного утеснения содержать и все то еже в прочем каким бы ни было образом в противность королевственным институтам учинено и предвосприятно быть могло по требованию отвращать. [138]
Артикул 3-й.
О числе упомянутых договорных на Польских границах собираемых войск соглашенось, что его Римско-цесарское величество к тому один корпус в четырех тысячах кавалерии и в одном полке гусарском состоящий; Ее Императорское Величество Всероссийское шесть тысяч конницы и четырнадцать тысяч пехоты, а его королевское величество Прусское двенадцать баталионов и двадцать эскадронов в такой силе и на таком основании как его королевского величества войско известным образом комплектно обретается, именно каждой из высокодоговаривающихся сторон на собственном иждивении поставить имеют, которое войско таким образом в близости к Польским границам расставлено будет, чтоб оное во время четырех недель вместе совокупиться и в потребном случае к одному из вышеписанных намерений, а особливо к содержанию Польского вольного избирательного права, но не инако употреблено быть могло.
Артикул 4-й.
Об операциях такожде и о команде над войсками всех сторон отправляемыми как случай состоится, таким образом соглашенось будет, как нужда и польза общего дела востребуют, и в случае, что в прошедшем артикуле изображенное число войск к получению тех намерений, которые в артикуле втором упомянуты, не довольное будет, то все высокодоговаривающиеся взаимно обещают оное тогда по находящимся обстоятельствам умножить, и ежелиб нужда востребовала со всею своею соединенною силою то, что выше сего упомянуто, подкрепить, и до тех мест, пока cиe к Речи посполитой пользе, безопасности, покою, вольности и нынешних конституций едино токмо касающееся намерение совершенно получено не будет, оружие не оставить; и ежелиб между тем другие державы такожде против самой сей вольности и конституции нечто предвосприять или под одним или другим претекстом одного или другого из высокодоговаривающихся в его ныне владеющих королевствах и землях обеспокоивать и атаковать похотели, то все высокодоговаривающиеся по силе и без того между собою имеющих трактатов друг другу по всей силе вспомогать и до тех мест оставлять не хотят, пока покой и общая безопасность паки восстановлены будут. [139]
Артикул 5-й.
Сверх сего Польского избирательного дела все высокодоговаривающиеся содержание Курляндской формы правительства, как оная из древних лет в сем герцогству установлена и в пактах подданства основана, такого состояния нашли, что общим интересам чувственно много потребно от сего времени и наперед в том согласиться, дабы по смерти нынешнего герцога cиe знатное герцогство по известным Польским намерениям не в воеводства разделено и королевству Польскому не присовокуплено, но такожде и впредь при своем собственном герцоге оставлено было.
Артикул 6-й.
И к такому намерению все высокодоговаривающиеся к гварантии курляндских с Речью посполитою Польского учиненных пактов подданства такожде и гварантии Курляндскому шляхетству и чинам принадлежащих привилегий и вольностей, включая в том вольное избирательное право, которое по окончании нынешнего княжеского Курляндского мужеска колена помянутому шляхетству и чинам принадлежит.
Артикул 7-й.
При котором вольном избрании все высокодоговаривающиеся Курляндское шляхетство и чинов защищать и содержать и того смотреть хотят, дабы тот, на которого cиe вольное избрание упадет, ктоб ни был за себя, своих наследников и сукцессоров на владение других земель таким образом ренунцировал, что ежелиб иногда такое владение ему досталось и он бы оное принять похотел, то за себя и свое потомство герцогство Курляндское паки оставить принужден будет, понеже главное намерение всех договаривающихся к тому клонится, чтоб герцогство Курляндское в вечные времена своего особливого герцога имело и содержало; но при том высокодоговаривающиеся со стороны себя обнадеживают, что Курляндское шляхетство и чины при вольной своей элекции такую особу изберут, которая ни Ее Императорскому Величеству Всероссийской по ближнему соседству какое знатное сумнение, ниже в прочем Ее высоким союзникам какое подозрение причинить не может. [140]
Артикул 8-й.
Не меньшеж того все высокодоговаривающиеся того смотреть будут, чтоб новоизбираемый герцог чрез крепчайшие реверзалии еще прежде вступления в правительство обязался вольность и привилегии шляхетства и чинов в Курляндии постоянно ненарушимо содержать, и ежелиб иногда от прежних герцогов в чем нибудь обижены были, то в тех пунктах совершенно исправить все по той мере и основанию, как оная вольность и привилегие во время первого герцога Курляндского из фамилии Кетлеровой учреждены и присягою утверждены.
Артикул 9-й.
Именно договоренось и соглашенось, что все что в сем трактате о герцогстве Курляндском поставлено, имеет быть без повреждения и всякого ущербу королевству Польскому по силе пактов подданства над сим герцогством принадлежащего верховного поместного права, которое верховное поместное право будущий герцог Курляндский таким же образом, как те из фамилии Кетлеровой учинить принуждены были признавать и по тому поступать обязаны да будут, понеже всех высокодоговаривающихся мнение весьма к тому не клонится, чтоб королевства Польского в рассуждении о Курляндии имеющим правам наималейший ущерб учинить, но паче, чтоб как помянутое королевство, так и Курляндское шляхетство и чинов при том, чтоб каждой стороне принадлежит защищать и содержать, то есть все в том состоянии, как с одной и другой стороны содержать, в котором оное под Кетлерскою фамилиею было или быть надлежало.
Во уверение того сему трактату шесть равногласящиеся экземпляры изготовлены, от трех высокодоговаривающихся держав к тому уполномоченных министров подписаны, запечатаны и между собою разменены, еже учинено в Берлине 13 Декабря 1732 года.
Артикул сепаратный и секретный.
Понеже в первом артикуле сего дня между его Римско-цесарским и католическим величеством, Ее Императорским Величеством Всероссийским и его королевским величеством Прусским чрез их к тому уполномоченных министров учиненного и подписанного трактата все высокодоговаривающиеся к тому себя объявили, [141] что они при находящей в Божиих руках ваканции Польского престола такую особу к сукцессии короны в предложение привесть предыдущее в запас согласие взять хотят, которая б к содержанию Речи посполитой вольности и нынешних конституций покоя соседами и следовательно доброго согласия со всеми высокодоговаривающимися сходно была, того ради ныне упомянутые высокодоговаривающиеся по зрелым дела рассуждении общим заключением в том согласились: королевского инфанта Эмануэля Португальского при случающейся по воле Божией ваканции Польской короны единогласно и предпочтительно в сукцессоры в предложение привесть, и к тому намерению все такие полезные способы употреблять, которые с конституциями Речи посполитой и особливо с принадлежащим ей правом вольного избрания только сходны быть могут; но понеже cиe общее намерение и все, что к способствованию оного служить может, еще наивящий секрет и всю возможную осторожность требует, того ради для содержания в готовности к произведению сего намерения потребной денежной суммы заблагоразсуждено, что в том равность между всеми высокодоговаривающимися учинена и в приключающемся случае надежные учреждения учинены будут, дабы в Польше обретающиеся министры от своих Дворов добрыми и важными кредитными письмами, или векселями по осмотру заплатимыми, или наличными деньгами каждой по последней мере 36-ти тысячами червонными золотыми снабдены были, чтоб в самое время прямое и немедленно оными суммами по требованию располагать и людей в пользу вышеупомянутого принца королевского высочества предуготовлять могли. Но понеже Ее Императорское Величество Всероссийское и его королевское величество Прусское к даче предыдущих договоренных денег от части с высокопочитания к его Римско-цесарскому и католическому величеству и в разсуждении о ближнем свойстве, в котором с оным пребывать инфант Эмануэль Португальский честь имеет, отчасти же в рассуждении доброй надежды, которую они его королевского высочества впредь с ними держимой верной дружбе и соседстве от сего времени себе чинят, себя объявили того ради и его Римско-цесарское и католическое величество как уже учинено так и впредь у его величества короля Португальского со всепотребною ревностию стараться будет, дабы все высокодоговаривающиеся договоренные денежные суммы или вовсе [142] дать принуждены не были, или ежелиб то весьма потребно было, возвращение оных оттуда наипаче при ему инфанту принадлежащих высоконарощенных рестанций обнадежено было, но ежели б паче всякого чаяния сии добрые официи желаемой успех не имели, то однакож его Римско-цесарское и католическое величество надеется, что Ее Императорское Величество Всероссийское и его величество король Прусский для имеющего своего собственного великого интересу на Польском престоле добронамеренного короля видеть по примеру его Римско-цесарского и католического величества издержанные денежные суммы не за какую не потребную издержку иметь и от новоизбираемого короля ничего в том требовать не будут, что ко ущербу ныне от Речи посполитой владеемых земель касаться, народную склонность от него отдалить и следовательно его вне состояния привесть может свое доброе намерение всем трем договаривающимся державам в самом деле показать. Ежели такожде заблагоразсуждено будет, чтоб инфант Эмануэль Португальский, еще прежде, нежели случай состоится, в соседство королевства Польского пришел, то по требованию нужды помянутому принцу пребывание и житие во всех трех договаривающихся землях по собственному его соизволению свободно и позволено да будет, и ежелиб чрез какое супружество его инфанта в Польше партию в пользу его учинить надежда показалась, то все высокодоговаривающиеся равным же образом о том обще между собою согласиться хотят. Равным же образом ежели б (что Бог милостию да отвратит) инфант Эмануэль Португальский прежде приключаемой ваканции Польской короны преставился, или при будущей вольной элекции имеющее о персоне его инфанта намерение чрез сходные со оною способы получить и исходатайствовать не возможно б было, еще прежде, пока до того не дойдет и заблаговременно о другой пристойной особе обще согласиться, в рассуждении которой в таком нечаянном случае таким же равным образом, как в рассуждении инфанта договоренось, со всех сторон поступлено быть имеет; во уверение того от вышепомянутого сепаратного и секретного артикула, который такой же силы и действа, яко бы оный сего дня к подписанному трактату от слова до слова внесен был шесть равногласящие экземпляры сочинены от всех сторон высокодоговаривающихся к тому удостоверенных министров подписаны, их [143] печатьми утверждены и между собою разменены, еже учинено в Берлине Декабря в 13 день 1732 году.
Артикул сепаратный и секретный.
Понеже при будущей, по смерти нынешнего герцога Курляндского, предвосприимаемой элекции нового герцога Ее Императорского Величества Всероссийского намерение, по особливой дружбе и склонности к королевскому Прусскому дому наиглавнейшее на второго сына его королевского величества Прусского принца Августа Вильгельма клонится, того ради Ее Императорское Величество Всероссийское от сего времени все возможное под рукою употребит, что токмо с нравом вольного избрания Курляндского шляхетства и чинов сходно, дабы оное избрание на высокоупомянутого принца королевское высочество упало. И ежели cиe так воспоследует, что от Курляндского шляхетства и чинов предвосприимаемое избрание на помянутого принца высочество упадет, тогда Ее Императорское Величество Всероссийское не токмо соизволит cиe на королевского Прусского принца упадшее избрание и оного совершенное исполнение с довольною силою гварантировать, но такожде его Римско-цесарское величество обещает, что он по воспоследованном таком избрании о сочинимой такожде с его стороны о том гварантии с Ее Императорским Величеством Всероссийским и его королевским величеством Прусским немедленно согласиться изволит таким образом, что Его Королевское Величество Прусское его Римско-цесарского величества правдивую склонность к его курфирстскому дому довольно и с того признает, ежели б такожде второй королевский Прусский принц Август Вильгельм его королевское высочество прежде, нежели cиe избирательное дело в его пользу совершенно окончено, преставился, еже всемогущей Бог милостиво да отвратит, или чтоб он яко действительно избранный герцог Курляндский без оставления мужеского колена наследников умре, то в таких нечаянных случаях Ее Императорское Величество Всероссийское соизволит в пользу третьего, и ежелиб и оного не было в пользу четвертато королевского Прусского по порядку рождения следующего принца паки всевозможное под рукою употребить, что токмо с правом вольного избрания Курляндского шляхетства и чинов сходно, дабы избрание на одного из сих после родившихся королевских Прусских принцов упало, и оного [144] совершенное произведение с довольною силою гварантировать таким порядком и образом, как она в настоящем сепаратном и секретном артикуле королевскому принцу Августу Вильгельму его королевскому высочеству исходатайствовать и гварантировать обязалась, яко же и его Римско-цесарское и католическое величество оное ж обязательство, которое он в пользу принца Августа Вильгельма королевское высочество перенять обещал на прочих королевских принцов таким образом как выше изображено, по силе сего распространяет. Сей артикул сепаратной и секретной имеет быть такой же силы и важности, яко бы оный сего дня ко учиненному трактату от слова до слова внесен был и во уверение того оный от всех трех высокодоговаривающихся обще к тому уполномоченных министров подписан, припечатан и размена сочиненных о том шести экземпляров учинена, еже учинено в Берлине в 13 день Декабря 1732 года».
1733 года Января 21 дня, Польский король Август II в Варшаве скончался.
С сим известием послан тогда из Польши от Российского министра каммергера графа Левенвольда маиор Гегейм, который 1-го Февраля в Санктпетербург приехал.
Тогож дни при обратном в Польшу его Гегейма отправлении писано было к графу Левенвольду в рескрипте следующее.
«Два часа после того, как Мы чрез курьера из Риги получили ведомость о смерти короля Польского, прибыл також и от вас посланный маиор Гегейм с вашею реляциею от 21 Января.
И дабы вы о Нашем намерении, касающемся до будущего избирания короля в Польше во всем известны были, то посылаем мы к вам в прошедшем Декабре месяце постановленный о сем деле с Римским императором и королем Прусским в Берлине сепаратный и секретный артикул. По получении оного должны вы вступить с находящимися с вами Римским императорским и Прусским послами и в следствие помянутого артикула взять, по общему с ними согласию, меры, как вы по тамошним обстоятельствам к [145] получению в том артикуле упомянутом намерении за благо и нужно рассудите.
Сначала в том наипаче дело состоять будет, чтоб тамошних господ намерения распознавать, куды оные больше клониться могут, и прежде, нежели разные факции, которые при сем случае без сумнения случатся, откроются, преждевременно о здешних намерениях не давать знать, в чем наипаче весь успех состоять может. Мы полагаемся в том совсем на ваше искуство и будем с Нашей стороны немедленно так чинить, чтоб показанная в том артикуле сумма денег уговоренным образом там в готовности была.
И понеже кончина короля в самом том времени случилась, когда государственные чины на сейме собраны и, как из вашей через эстафет присланной реляций явствует, Понятовский и Чарторижская фамилия все по своей воле учинили, однако Мы не уповаем, чтоб сия партия сим случаем попользуясь, нечто в противность государственных прав либо в пользу Станислава или кого другого предускоряющим избиранием, по известному примаса и Потоцкой фамилии доброжелательству к Станиславу учинила, то однакож вы между тем на все сии партии поступки прилежно наблюдать и с согласием прочих с Нами союзных министров всему тому, что тамошним государственным правам противно предприимано быть может, всеми силами противиться, как то Мы и Наши войска таким образом на границе расположили, и сего ради и далее все такие учреждения чинить будем, чтоб оные в близости были для предупреждения всему тому, что республике, надлежащему вольному избиранию, правам и здешнему интересу противно быть может.
Мы cиe только предварительным образом для ведома объявить вам хотели, пока Мы пространнее вам о всем повелевать в состоянии будем».
Вскоре потом помянутый министр Левенвольд в двух своих реляциях из Польши уведомлял о следующем:
«От 2-го Февраля.
Что примас Потоцкий хотя о себе и уверяет, будто он ни с кем и ни в какое обязательство о новом короле не вступал, однако изяснился, что ни кому его [146] зазрить не можно, чтоб он за Станислава Лещинского не стоял, понеже оный сугубым сродством и союзом дружбы ему свойстен..... Что партия Станиславова здесь начинает уже мало по малу нос подымать..... что прочие кандидаты короны, о которых ныне особливо говорят (но прежде реченной по сущему истинному мнению большей части Поляков мало надежды иметь может) главнейшие суть: нынешний курфирст Саксонский, курфирст Баварский, или брат его герцог Фердинанд, и претендент Английский, не упоминая о тех, которых превысочайшие союзные Дворы производить намерены. Что Пиасты, пред другими здесь представляемые, суть: 1) братья князья Вишневецкие; 2) князь Любомирский, воевода Краковский; 3) князь Сангушко; 4) особливо ж в тихости коронный маршал Мнишек; 5) Чарторижский, воевода Русский; 6) Понятовский, и 7) коронный хорунжий Браницкий.... Что Чарторижский дом о способах к возвышению нынешнего курфирста Саксонского на престол Польский домогается, желая тем знатные денежные суммы оттуда получить, хотя в сердце мало о том помышляют, ибо сия фамилия всегда Французскими партизанами была и за то тайно пенсии получила; что по совету его Левенвольда с Римско-цесарским министром обещал последний тысячу червонных дать кастеляну Краковскому князю Вишневецкому, дабы тем его в высокий союзных императорских Дворов интерес привлечь; что России никакого как с Польских так и Литовских вельмож ни в чем твердо надеяться не можно, а особливо последние неотменно постоянно свое в желании денег оказуют, что поелику деньгами за Польским непостоянством желаемого успеха получить едва ли можно, то необходимо нужно силою оружия способствовать и для того на Российских границах к Польше и Литве сильную армию поставить, которая бы в противном деле воспоследовании тотчас в пользу действительно вступить могла, чем тогда доброжелательная России партия подкреплена и противнонамеренная остращена будет. И сие тем легче, когда с Poccиeю и другие союзные соседственные державы равным образом, о чем и несумнительно, поступить намерены; что наконец ожидать он будет указа, которую особу главнейше и какими способами к Польскому престолу доставить и защищать он должен. [147]
8-го Февраля оттудаж.
Что вся Саксонского Двора свита, с покойным королем сюда прибывшая, в 1 200 персонах как знатных так и подлых, по полученному вчерашнего дня незапному указу отсюда и из Польши выехали; что о сем случае, примас Левенвольду следующие слова сказал: «Наконец мы однажды от всех Саксонцов освободились». Cиe же подлинно, что у большой половины Поляков cиe племя генерально зело ненавидимо, однакож никакого сомнения не находится, чтоб нынешний курфирст тайно еще многих и знатных партизанов не имел».
На cии реляции ответствовано было от 13-го Февраля рескриптом к Левенвольду следующее:
«Что понеже из прежних уже указов довольно ему известно, что не токмо Россия, но и все Польские соседи ни каким образом допустить не могут, чтоб оной Станислав Лещинский до короны Польской достиг, того ради и не сомневаемся, что бы купно с Нашими союзничими министрами уже потребные меры взяли для препятствования его Станислава намерения; и яко же cиe Наше намерение давно уже в Польше всем известно, и особливо примасу и всей его фамилии, того ради можете вы, как ему, так и всем прочим магнатам пристойно припоминать, а именно: что Россия до сего времени наивящая их Польской вольности защита была; что Мы и впредь оную защищать никогда не оставим; что Мы же в их права и в принадлежащую им вольную элекцию весьма не вмешиваемся и вмешаться не намерены, но токмо желаем, чтоб их права и конституции при том во всякой целости остались и чтоб мыслили о таком кандидате, чрез которого прямое их отечества благополучие утверждено и покой и согласие со всеми их соседними державами, а особливо с Нами содержаны быть могли, и что ежели бы их намерение к Станиславу Лещинскому клонилось, в таком случае отечество свое в наивящую они гибель ввергнут. Мы не сомневаемся, что обретающиеся тамо союзнические Наши министры с вами согласно и с своей стороны такияж заблаговременно внушения примасу и где надлежит учинить не оставят, яко же интерес их государей в том не меньше, как Наш обходится». [148]
Между тем находящейся в Вене Poccийский посланник Ланчинский в реляциях своих от 27 Января 1733 года доносил следующее:
«Прибыл сюда курьер от цесарского посла графа Вилчека, из Варшавы, третьего дня в исходе 9-го часа поутру, с ведомостью о смерти короля Польского и тотчас его цесарское величество призвал к себе главнейших министров, с которыми о том говорить изволил; а вчерашнего дня была у принца Евгения конференция, в которой, как мне с здешней стороны сообщено, положили намерение ко Двору Вашего Императорского Величества на Берлине отправить курьера, в той силе, чтоб все три Двора старались Станислава Лещинского от Польского престола отлучить, а в короли произвести всем трем державам угодного; чего ради определяется здесь некоторая сумма денег к склонению Польских вельмож. В партикулярном же разведовании, один чужестранный министр меня уверил заподлинно, что здешний Двор намеряется произвести в короли Польские Португальского инфанта Дон Эмануэля.
От 31-го Января из Вены.
Здешний Двор для отлучения Станислава Лещинского от Польского престола не только деньги, но если необходимо будет, и оружие употребить резолюцию принял; о компетентах же к Польскому королевству, кроме Португальского инфанта Дон Эмануэля, приносится, что если б к нему склонности не было, то здешний Двор принца Лотарингского, меньшего брата здесь пребывающего герцога представить намерен; а может быть и вместе еще ж и о нынешнем курфирсте Саксонском прежнее мнение переменилось, и чают, что и он стараться будет на престол вступить: но почтет ли здешний Двор ему способствовать? Кажется, что во всем здесь будут поступать с согласия с Вашим Императорским Величеством и королем Прусским. В день отпуску последней реляции моей прибыл сюда нарочный из Дрездена с нотификательными грамотами к их цесарским величествам от нового курфирста о смерти короля отца его, в зело униженных терминах, да от курфирстши архидукесы к матери ее вдовствующей цесаревне Амалии, и того ж времени определен каммертраур на три месяца. [149]
От 3-го Февраля из Вены.
Здешний Двор Португальского инфанта Дон Эмануэля на Польский престол прочит и вчерашнего дня от веры достойной персоны слышал я, что отсюда уже к Португальскому Двору писано с увещеванием, дабы некоторым числом денег на произведение того дела был участником. Известился я такожде, что нынешний Саксонский курфирст в присланных сюда к их цесарским величествам о смерти короля отца своего нотификательных грамотах употребил титул Польского королевича, и по письмам из Дрездена значится, что ему дают там титул курфирстского высочества, а не светлейшества. Но хотя по тому отчасти видится охота на престол отца своего вступить, однакож вящее мнение туда клонится, что он курфирст о том, правда, стараться будет, но всеконечно того искать не станет; а чтоб здешний Двор за него хотел интересоваться, о том поныне во всех разведываниях мне не случилось слышать, и более мнят, что того не будет, или разве излегка.
От 7-го Февраля из Вены.
От здешнего Двора послано уже в запас в Варшаву к цесарскому послу графу Вилчеку 40 тысяч червонных; некоторая часть готовыми деньгами чрез курьера прошлого Января 27-го к нему послана, а достальные чрез векселя переведены для употребления, дабы в новые короли Польские избран был как здешнему Двору, так и Вашему Императорскому Величеству и королю Прусскому угодный кандидат. К оной короне, яко компетенты, почитаются здесь по прежнему инфант Португальский или принц Лотарингской, меньший брат здесь обретающегося герцога, которому иные ныне к промоции здешней первенство дают перед инфантом Португальским; но тому насупротив репликуется, что все те случаи гораздо дальны, а тем временем здешнему Двору польза настоящая и немалая того Лотарингского принца иметь на Польском престоле и толь наипаче еще с вящею пристойностию, яко за короля меньшую архидушесу за него выдать будет можно; если герцогово супружество будет бесплодно, или мужеское наследие до возрасту не дойдет, то из Польши можно будет принца, меньшой [150] архидушесы сына сюда призвать в наследники, и о избрании его в Римские короли стараться.
От 21-го Февраля из Вены.
Сегодня прибыл сюда Польский хорунжий надворный шембек для учинения нотификации ж о смерти королевской от республики и присылал ко мне с обвещением того своего приезду.
От 24-го Февраля оттудаж.
Ныне имею известить, что едет сюда именно кабинетный министр граф Лицелбург, который в свое время нынешнего курфирста губернатором был и у него находится в первенетвенном порядке; и еще вместе с ним имеет приехать действительный тайный советник барон Цех; и надеются, что помянутых министров коммиссия по большой части состоять будет в объявлении такого намерения и в требовании от его цесарского величества вспоможений. Только ж не могут поныне угадать чем Саксонский Двор его цесарское величество в интерес курфирстский склонить может».
Вследствие полученных таковых известий, отправлен был из Санктпетербурга 17 Февраля в Литву нарочный, кирасирского полка подполковник Юрий фон Ливен с инструкциею для учинения тамошним магнатам и прочему шляхетству объявления:
«Что Ее Императорское Величество, как по своей к Речи посполитой имеющей верной и истинной склонности, так и для собственного своего, яко так ближнего соседа, в том обращающегося интереса, никаких иных намерений не имеет и ничего другого не желает, окроме, чтоб Речь посполитая при совершенной своей вольности, конституциях, правах и справедливостях, а особливо при вольном и свободном избрании без всякого нарушения и принуждения весьма содержана и сохранена была, и ни что так прилично быть не может, как ежели б, изяв Станислава, чины о некотором Пиасте из своих членов [151] согласились и оного единодушно на престол возвели. И что Ее Императорское Величество, равно как и ее предки многократно декларовали, что никогда и в век допускать не будут, чтоб помянутый Станислав или иной какой от Франции зависящий принц на Польский престол возведен был, причем ему Ливену рекомендовано было еще искусным образом Полякам внушать, что ежелиб они от Франции и к Французскому Двору иногда склонной партии себя на иной и непристойный путь провести дали, и из тогоб, якоже то миновать не может, дальности с Ее Императорским Величеством и с другими соседями Польскими происходили, то во первых до Литвы дело дойдти и оная следства того чувствовать будет».
Февраля 22 дня по указу Ее Императорского Величества собранные в кабинет министры, Сенат и генералитет, слушав присланные из Польши от каммергера графа Левенвольда реляции, определили (что и конфирмовано было) следующее, а именно:
«1) По Российским интересам весьма Лещинского и других, которые зависят от короны Французской и Шведской и следовательно от Турецкой, до короны Польской допускать не надлежит.
2) Для того отправляемые в Польшу министры имеют прилежное старание иметь и к тому денежные и другие пристойные способы, смотря по тамошнему обращению, употреблять, обще с министрами союзников, дабы Поляков от избрания Лещинского и вышеписанных других подобных ему весьма отвратить и не допустить, к чему тех министров, потребными денежными суммами снабдевать, дабы в потребном случае наличными в Польше в готовности имели.
3) А понеже может случиться, что вышеозначенные способы для отвращения так вредительных Российскому государству предвосприятий не довольны, и потребно будет силу оружия употребить, того ради рассуждается потребно от сего времени, без упущения, на самых границах поставить пехоты осьмнадцать полков, конницы десять полков, и оные расположить в таком расстоянии, чтоб в случае нужды немедленно собраться и маршировать могли; а как скоро вешнее время наступит, собрать их в два или три корпуса, и велеть их [152] вывесть в кампаменты к самым границам Литовским и Польским, в таком же пристойном расстоянии для удобнейшего собрания и марширования.
4) К оному корпусу регулярному нарядить нерегулярного войска Донских две тысячи гусаров, которые в Украине, сколько есть из слободских полков тысячу, из Малороссии десять тысяч, а к гетману подтвердить, чтоб не только оное число сполна, но и более в готовности было, и как добрым ружьем так и добрыми лошадьми снабжены были; Чугуевских Калмыков сто пятьдесят, да Волжских Калмыков же тысячи три.
5) К оному корпусу определить главного командира и прочих от генералитета с таким именным указом: чтоб по первому о том письму и требованию от главного Ее Императорского Величества министра обретающегося в Польше, вступил в Польшу и действовал бы во всем по его определению, и сюда бы обо всем обстоятельно рапортовал.
6) О учреждении того корпуса и принадлежащих к тому корпусу артиллерии, комисариата и о заготовлении магазинов учинить надлежащее представление Военной Коллегии.
7) На место тех полков, которые в вышеписанный корпус определятся и в потребном случае в Польшу маршировать имеют, назначить другие полки которые как для охранения границ, так и для резервы потребны, и оные большие расставить к Польской границе, а которые полки к тому определены имеют быть и коликое число, о том Военной Коллегии подать свое мнение.
8) И понеже Ее Императорского Величества союзники в том равный интерес с Ее Величеством имеют, того ради отправленному в Польшу министру дать полную мочь, дабы он с министрами тех союзников немедленно учинил концерт о тех обще в вышеупомянутом случае чинимых действах, и каким числом войск их принципалам к оным вспомогать и каким образом во всем том обще поступать и генерально обо всем, что к тому принадлежит».
27 Февраля к посланнику каммергеру графу [153] Левенвольду в Польшу в рескрипте между прочим писано:
«Понеже Мы из реляции вашей усмотрели, что примас, как он к вам самим довольно явственно отозвался, к Станиславу Лещинскому наипаче склонен и по всем видам о защищении и подкреплении партии его тщание прилагать будет, того ради Мы рассудили, что не токмо не бесполезно, но и весьма потребно быть может, дабы оному прямо особливою грамотою Наше нaмерение и равно о том, о чем Мы подполковнику Ливену в Литве декларовать повелели, о Станиславе объявить и ему о происходимом иногда из его намеряемого на престол возведения республике необходимом вреде, також о причинах, для чего Мы оному накрепко и всеми силами супротивляться имеем, явственно показать и представить.
Наше сея грамоты намерение есть то, дабы вы об оной и о содержании ее в самом начале Римско-цесарскому и королевско-Прусскому тамо обретающимся министрам сообщение учинили и им о подающих к отправлению оной причинах объявили; також о важнейшей при нынешних коньюнктурах необходимости общего престережения и единогласия надлежащим образом представили, и при том от них требовали, чтоб ежели усмотрится опасность в умедлении и тамошние обстоятельства потребуют, такую грамоту немедленно подать и они б с своей стороны, хотяб еще никакого указу и инструкции о том от своих Дворов не имели, равномерную декларацию именем своих высоких принципалов примасу и где потребно учинить не умедлили, и по имеющимся между нашими Дворами тесном союзе и при нынешнем особливо случае обще обращающегося интересу с вами общее дело в том чинили, якоже cие с намерением их высоких принципалов весьма согласно. И Мы не сумневаемся, что они такие инструкции или уже получили, или оные к ним немедленно пришлются, когда по учиненным о том здесь обретающимся Римско-цесарским и королевско-Прусским министрам представлениям оные чрез нарочных курьеров своим Дворам о всем известие подали, дабы оные Дворы чрез своих министров в Польше или такияж грамоты, какая от Нас отправлена примасу, подать, или сходственно с оною сильными представлениями свои намерения о сопротивлении всеми силами избранию [154] Станислава объявить и во всем с вами с общего согласия поступать имели.
Подание же помянутой грамоты примасу и чтоб прямое время к тому избрать, предаем Мы совершенно вашему поведению, как вы по тамошним обстоятельствам для поспешествования Наших интересов и намерений за блого и потребно рассудите; при чем вы однакож крайнейше того смотреть не оставите, дабы с одной стороны превеликим поспешением в делах чего излишнего учинено и люди б без нужды в огорчение приведены не были; с другой же стороны, чтоб многим умедлением старающаяся о Станиславе партия излишнего времени не получила в своем намерении так авансировать, чтоб потом сему препятствовать и поправить труднее быть имело.
Також предаем мы на ваше рассуждение и с помянутыми Наших союзников министрами согласуемое благоизобретение, когда по тамошним обстоятельствам помянутая грамота подана быть имеет, непотребно ли при том об оной и прочим вельможам известие учинить и какие в оной между ими роздать, дабы ежели б первой оную грамоту и чрез то, как ему самому, так и чрез него прочим чинам учиненные представления скрыть похотел, то б оные однакож о том и о Нашем твердом намерении и резолюции уведомлены были.
По меньшей бы мере, по Нашему мнению, может быть многие, когда б они Нашу и Наших союзников так твердо принятую резолюцию видели, и в том удостоверены были, в своих в пользу Станислава чинимых намерениях развратились и на иное мнение приведены были.
Мы же, для действительного таких Наших деклараций содержания, подлинное учреждение учинили, что знатное из тридцати тысяч человек, и слишком, а именно треть кавалерии и две трети инфантерии регулярных войск, состоящее войско, к которому, по требованию обстоятельств, толикое же и большее число не регулярных присовокупиться имеет, всегда так в готовности стоит, чтоб по первому указу маршировать и в Польшу вступить могло, дабы с такою силою, ежели б необходимо потребно и все прочие дружеские способы и представления бесплодны были, Станислава и всех иных к Французской, Шведской и Турецкой стороне [155] склонных и с Нашими интересами и с общим покоем несходных кандидатов от короны удерживать, яко же к такому концу и от стороны Наших союзников, яко с Польшею наиближайше соседних держав равномерные, как чаятельно, меры взяты будут.
И понеже при таких обстоятельствах Нам весьма потребно быть кажется, чтоб ныне окроме вас еще кто от Нашей стороны в Польше был, который бы, как для предвоспринимаемых иногда в потребном случае Нашими войсками действе, так и в прочем во всем и на всякий случай о Нашем намерении и соизволении совершенно известен был, понеже обо всем списываться невозможно, того ради Мы вашего брата обер-шталмейстера Нашего к тому назначили, который с довольными инструкциями снабжен, немедленно отсюда в Варшаву отправится, также и потребные денежные суммы с собою привезет и для того вы оному в порученных ему от Нас коммисиях для наилучше возможного Наших интересов престережения во всем вспомогать имеете.
А дабы и вы с своей стороны во всем, что именем Нашим учинить имеете, столь наилучшим успехом и действом поступить могли, того ради Мы за блого рассудили новой об вас кредитиве к примасу и к Речи посполитой, хотя от оной нотификация о королевском преставлении еще не получена, наперед к вам при сем с нынешним курьером отправить, который вы при нынешних обстоятельствах потребным образом употреблять можете.
Ежели же вы, напоследок, по нынешним обстоятельствам и для содержания добрых склонностей за потребно и полезно находите тем Литвянам, которые к Нашим интересам так доброжелательны быть засвидетельствовали и так многое учинить обещали, некоторые деньги, дабы их не весьма от себя отдалять, давать, то Мы и cиe рассуждению вашему предоставляем и к известной вашей ревности и радению Всемилостивейшую надежду имеем, что вы в том с такою предосторожностию и рассмотрением поступать будете, как поспешествование Наших интересов и потребное всегда разсуждение, чтоб деньги без уповаемой из оных какой пользы напрасно не потерять, того востребует. [156]
Грамота к Примасу:
К Нам из разных мест небезоснованные ведомости приходят, коим образом, по приключившемся нечаянном преставлении Е. К. В. Августа II, со стороны некоторых чужестранных держав и внешних членов наияснейшей Речи посполитой сильные старания имеются о возведении Станислава Лещинского на испражненный королевский Польский престол.
С одной стороны Мы легко рассудить можем, что некоторые чужестранные державы в пользу помянутого Станислава, и чтоб оного на престол произвести чрез всякие пути и способы трудиться не оставят; однако же с другой стороны весьма верить не хощем, чтоб какой верной к отечеству своему прямо доброжелательный патриот, толь менее еще ваша княжеская милость к такому намерению приступить и оным державам в том способствовать похотел.
Какие несходства королевству Польскому, по причине его Станислава, в прежних временах приключены, довольно известно; известно ж, что он не от Речи посполитой, но паче со всеконечным опровержением ее прав и вольности от одной чужестранной державы насильственно королем декларован, и что он со уничтожением тех прав и вольности своего отечества корону принял, еже однакож разные другие патриоты, хотя оным от той державы еще прежде, нежели ему Станиславу оная корона представлена была, из любви к отечеству, к великой своей славе никогда учинить не хотели.
Какие бесстыдные трактаты oн с тою державою не токмо прямо против Нас и государства Нашего, но и к собственному высочайшему предосуждению, вреду и ко умалению земель Речи посполитой заключил и какие иные бедства еще воспоследовать имели б, ежели б единым от Бога благословенным Всероссийским оружием оной из Польши вылучен, cиe государство от всех своих неприятелей очищено, покой и благополучие ото всех сторон тамо восстановлены и тако Речь посполитая, как при целости своего владения, так и при совершенной целости своих праве и вольности содержана и защищена не была.
Cиe все еще у всех и каждого в свежей памяти находится, и потому, такожде все и каждые легко сами [157] собою рассудят, что вместо споспешествования, покоя и благополучия Речи посполитой, которое у добрых и честных патриотов единая мета их намерениям и стараниям навсегда быть имеет, от произведения оного Станислава ни что иное, токмо многие опасные следования произойти могут, будучи известно в каких чужестранных интересах оной всегда обретался и впредь постоянно остаться имеет.
Вашей княжеской милости о сем пространнее представить излишно было б, понеже по своей великой и изъясненной пенетрации, сами cиe довольно рассудить изволите, яко же и Мы для того весьма обнадежены, что ваша княжеская милость не токмо к таким дальновидным и опасным предвосприятиям и намерениям сами не склонитесь, но паче, по известной ревности и любви к отечеству и к прямому оного благополучию, со всею силою оным противиться изволите, толь наипаче, понеже вашей княжеской милости и всем чинам Речи посполитой давно известно, что ни Мы, ни другие державы избрание оного Станислава или другого такого кандидата, который бы в той же депенденции и интересах быть имел, в которых оный Станислав находится, по верному Нашему доброжелательству к Речи посполитой и к содержанию оной покоя и благополучия и по соседственному в том имеющему натуральному великому интересу, никогда допустить не можем; и было б к чувствительному Нашему прискорбию, ежели б Мы для препятствования такого намерения против воли своей, иногда принуждены были иные действительнейшие способы и меры предвосприять. Впрочем Мы вашу княжескую милость и всех чинов наияснейшей Речи посполитой чрез cиe как наикрепчайше обнадеживаем и засвидетельствуем, что Наше желание и намерение едино только к тому клонится, чтоб наияснейшая Речь посполитая и все чины оной при всех своих правах и вольностях, и особливо такожде в нынешнем случае при праве вольной элекции от всякого построннего и внутреннего повреждения, утеснения и насильства ненарушимо содержаны и охранены были, при чем Мы оную против всех и каждого, кто б ни был, во всяком и потребном случае со всею своею силою содержать и защищать никогда не оставим, не сумневаясь, что оные чины, со всеконечным выключением тех, о которых выше упомянуто, чрез вольную и с правами своими сходную элекцию такого кандидата единогласно на престол произведут, который соседам своим никакого омбражу подать [158] не может, но паче к содержанию с ними постоянной дружбы, соседственного доброго согласия и имеющих с ними трактатов весьма склонен и готов будет, яко же от того прямое их благополучие зависит и наикрепчайшее утверждено быть может.
Мы за потребно рассудили без упускания времени о сем Нашем верном и доброжелательном намерении и мнении вашей княжеской милости и чрез вас всем чинам наияснейшей Речи посполитой дружебно объявить и надеемся, что все то, как от вашей княжеской милости, так и от всех чинов, так склонно принято будет, как Мы по верному и истинному Нашему намерению и по собственному наияснейшей Речи посполитой и всех оной чинов, в том обходящему прямому интересу уповать причину имеем».
Комментарии
1. Сей инфант в 1730 году в Августе был в Poccии; нечаянный его в Санктпетербург приезд тем больше огорчил Российский Двор, что Польский король подозревал будто он приезжал искать, дабы по смерти его с помощью цесарского и Poccийского Дворов получить Польскую корону.
2. Артикул IV. Его цесарское и королевское католическое величество с его королевским Прусским величеством о таких случаях, от которых тишина в севере зависеть можеть, верно сообщаться, что взаимно и его королевское величество Прусское высокопомянутому его цесарскому величеству обещает и якоже обеим сторонам пристойно быть видится, чтоб его королевское величество Прусское в сущее между его цесарским величеством и Ее Царским Величеством тесное обязательство також приведено было, то оставляется от его цесарского величества его королевскому величеству Прусскому на волю не изволит ли он чрез акцессию в заключенную 1726 году с Ее Цесарским Величеством аллиянцию или иным способом в такое тесное обязательство вступить, о чем вящее при Росийском Дворе постановлено быть может. Сей трактат учинен в Берлине 1729-го года Июня.
3. Артикул 9, понеже его цесарское католическое величество мир, тишину и безопасность королевства и Речи посполитой Польской зело к сердцу приемлет, то соглашенось короля и королевство Польское в союзство и в приступление в сей союз пригласить.
4. Ратификация на сей трактат учинена с Poccийской стороны в Санктпетербурге 25 Января 1733 года, но ни к цесарю ни к Прусскому королю нe посланы.
Текст воспроизведен по изданию: Историческое известие об избрании на польский престол короля Августа III в 1733 году // Русский вестник, Том 4. 1841
© текст -
??. 1841
© сетевая версия - Thietmar. 2016
© OCR - Strori. 2016
© дизайн -
Войтехович А. 2001
© Русский вестник. 1841