СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

"МОСКОВСКИЕ ВОЙСКА И КАЗАЦКИЕ ЗАДНЕПРОВСКИЕ СТЯГИВАЮТСЯ ПОД РОМНЫ"

Документы по военной истории России XVII в. из польских архивохранилищ

В процессе работы в архивохранилищах Польши с целью поиска источников по истории Украины XV—XVIII вв. мною были выявлены важные документы и по истории России. Некоторые из них уже введены в научный оборот (См.: Мыцык Ю. А. Польские источники по истории Крестьянской войны под предводительством С. Разина // Советские архивы. 1986. № 6. С. 26–29), другие ждут более внимательного изучения, как, например, сборник документов по истории заключения Андрусовского перемирия 1667 г. (См.: Библиотека Чарторыйских в Кракове. ОР. № 2110 (“Собрание актов, корреспонденции и писем, касающихся отношений и дел казацких в XVII в.”). В сборнике, в частности, находятся около 20 писем Ордина-Нащокина за 1665–1667 гг., копии двух грамот царя Алексея Михайловича к крымскому хану) или два письма полководца М. И. Кутузова, тогда еще генерала от инфантерии и виленского губернатора, к князю Радзивиллу (АГАД. Ф. “Архив Радзивиллов”. Отдел 5. № 8192-а. – Письма датированы 18 февраля 1800 г. и 6 июля 1810 г. ). Ниже публикуются 14 документов (один в виде регеста) по военной истории России за 1659—1677 гг. Три из них обнаружены нами в Архиве Главном актов древних в Варшаве — АГАД (Archiwum Glowne Akt Dawnych w Warszawie — AGAD), остальные — в Отделе рукописей (далее — OP) Библиотеки Чарторыйских в Кракове. В первом случае — это документы из ценных фондов “Архив коронный в Варшаве”, который по характеру хранимых в нем документу соответствует фондам Посольского приказа РГАДА, и “Архив Радзивиллов”, в котором помещено огромное количество источников фамильного собрания знаменитейшего литовского княжеского рода. Документы из ОР Библиотеки Чарторыйских происходят прежде всего из “тек” (портфелей) известного польского просветителя конца XVIII в. А. Нарушевича, инициатора копирования документов XV— XVIII вв. Оригиналы рукописей, с которых были сняты копии, хранились в варшавских собраниях (“Архив короля Станислава — Августа”, “архив Хоментовских” и др. ), вошедших в состав довоенного АГАД. В годы гитлеровской оккупации, особенно в 1939 и 1944 гг., они были почти полностью уничтожены, и потому копии Нарушевича нередко используются вместо оригиналов. В данной публикации мы исходили из правил публикации документов на польском языке, разработанных польскими архивистами еще в 1953 г., а при публикации русскоязычных документов — из соответствующей инструкции 1969 г. с некоторыми коррективами (титла не раскрываются, буквенные значения цифр переданы арабскими цифрами, буква “ять” передается как “е”). Слово “москва”, которым поляки обычно [205] обозначали и город, и государство, и население, и царское войско, в последнем случае, мы во избежание путаницы, переводили как “московиты”.

Три документа относятся к истории русско-польской войны 1654—1667 гг., десять — к истории первого Чигиринского похода (1677 г. ). Несколько особняком стоит письмо известного дипломата Речи Посполитой, посла в Москве и в Стамбуле, холмского воеводы в 1668–1681 гг., коронного подканцлера в 1681—1685 гг. Яна Глинского (док. № 3). В его донесении содержится важное свидетельство о завершающем этапе Крестьянской войны 1667—1671 гг. под руководством С. Т. Разина. Оно, в свою очередь, базируется на информации опытного агента, который побывал в районе, охваченном восстанием. В сообщении — указания на цели повстанцев С. Т. Разина. Кроме того, донесение проливает дополнительный свет на личность сподвижника Разина — Василия Уса (Чертоуса, Черноуса). И ранее имелись слухи, отразившиеся в источниках, о его польском происхождении. Здесь же прямо указывается настоящее имя и происхождение Уса: шляхтич из Короны Польской по фамилии Поховский, который раньше служил в подхоругви умершего в 1665 г. Стефана Чарнецкого, воеводы русского в 1657— 1664 гг., воеводы киевского (лишь формально) в 1664—1665 гг., верховного коронного гетмана в 1665 г. Это известие требует дополнительного подтверждения, тем более, что информатор Гнинского иногда допускает путаницу. Так, войска царского полковника, наемника Ф. Вольфа (Ульфа) вели бои под Тамбовом, а не под Симбирском, к тому же эти события имели место не в 1671 г., а в сентябре — начале октября 1670 г. Не менее интересна информация, проливающая свет на происхождение московского патриарха в 1667—1672 гг. Иоасафа II, который сменил сосланного Никона: Иоасаф был мещанином из Орши, в Московское государство он выехал со своей семьей, очевидно, в тяжелые годы белорусской кампании 1654—1655 гг.

Об успехах русско-украинского похода 1654—1656 гг. в Беларусь и Прибалтику напоминает письмо подполковника С. П. Юрьева, который некоторое время был ковенским комендантом. Письмо адресовано князю Богуславу Радзивиллу. Вместе со своим двоюродным братом, великим гетманом литовским, и многочисленными сторонниками он перешел в 1655 г. на сторону шведского короля Карла X Густава, был одним из организаторов антипольской коалиции, добивался отделения Великого княжества Литовского от Польши, чем поставил Речь Посполитую в тяжелейшее положение. В 1657 г. после заключения мира между Речью Посполитой и Бранденбургом князь стал наместником Пруссии и почти постоянно до своей смерти в 1669 г. находился в ее столице — Кенигсберге (Крулевце) (См.:Radziwi В. Autobiografia. Warszawa, 1979. С. 75–99). Логично поэтому обращение С. П. Юрьева — представителя царской администрации — именно к Б. Радзивиллу, в то время фактическому правителю Восточной Пруссии. Из-за военных действий вблизи Ковно, куда подходили войска посполитого рушения (шляхетского ополчения) Речи Посполитой, Юрьев был вынужден задержать баржи с товарами, но выражал готовность пропустить их к князю при условии выдачи последним соответствующего пропуска.

В док. № № 1—2 настоящей публикации речь идет о начальном периоде так называемой “Руины” на Украине, когда под влиянием тяжелой внешне- и внутриполитической обстановки была подорвана Гетманщина — Украинская казацкая республика, возникшая в первый год Национально-освободительной войны украинского народа (1648—1658 гг. ) и направленная против колониального гнета Речи Посполитой. После подписания Слободищенского договора, в соответствии с которым Гетманщина должна была войти в состав Речи Посполитой на правах ограниченной автономии, на Украине с новой силой вспыхнула гражданская война.  [206]

На Левобережье власть перешла к наказному гетману, переяславскому полковнику Якиму Сомку, который ориентировался на Московское государство и стал срочно крепить оборону против своего племянника, гетмана Юрия Хмельницкого. В этой связи и была оказана военная помощь нежинскому полковнику Василию Золотаренко, поддерживавшему тогда Сомка. Интересно, что в письме Г. С. Куракина упоминается Филипп Уманец, причем в качестве батуринского полковника. По известным на сегодня источникам, Ф. Уманец был глуховским сотником в 1653—1658, 1658—1664, 1668 гг. и наказным нежинским полковником в 1655 г. (См.: Кривошея В. В. Украiнська козацька старшина. К., 1997. С. 55; Gajecky G. The Cossack Administration of the Hetmanate. Cambridge, Mass., 1978. V. 1. P. 165) Однако предпринимались попытки преобразовать Батуринскую сотню в Батуринский полк и, возможно, что упоминание Куракиным Уманца именно в таком качестве не было плодом недоразумения. Что касается док. № 2, то это так называемая “конфессата” (протокол допроса) царских солдат, взятых в плен польскими войсками под Карачевом (ныне — районный центр Брянской области на юго-восток от Брянска). В нем содержатся интересные данные о ходе боев в этом регионе между войсками Московского государства и Речи Посполитой, упоминаются видные российские военачальники того времени — князь Григорий Григорьевич Ромодановский и князь Яков Кудеиевич Черкасский.

Док. № № 4—13, при всей своей лаконичности, позволяют составить представление об общем ходе героической обороны русско-украинскими войсками Чигирина — гетманской столицы, оказавшейся главным объектом агрессии Османской империи. Это прежде всего “вестовые письма”, донесения дипломатов и агентов Речи Посполитой, стремившихся как можно точнее проинформировать короля, правительство и командование вооруженными силами своего государства о ходе борьбы за Правобережную Украину, исход которой во многом зависел от результата битвы за Чигирин. На Правобережной Украине ситуация была особенно тяжелой. После неудачных попыток опереться на Османскую империю гетман Петр Дорошенко перешел на сторону Московского государства, сложил с себя гетманские полномочия и был отправлен в ссылку. Обеспокоенный таким развитием событий, султан Мухаммед IV освободил из заточения бывшего гетмана Украины Юрия Хмельницкого, который кроме славной фамилии своего отца Богдана не унаследовал ничего из его таланта государственного и военного руководителя. По сути, Юрию Хмельницкому отводилась роль султанской марионетки, он должен был привлечь к себе казаков Правобережной, а в идеале — и левобережной Гетманщины, разочарованных политикой Москвы и Варшавы, а также гетманов П. Дорошенко и Ивана Самойловича. Однако уже вскоре стал очевиден полный провал турецкой политики на Украине: на сторону Юрия Хмельницкого перешла лишь горстка казаков.

Документы упоминают о прибытии П. Дорошенка в Москву, угрозе восстания на Северской Украине, переговорах с турками кошевого атамана Ивана Сирка и наказного гетмана Правобережной Украины Остафия (Остапа) Гоголя, кстати, предка знаменитого писателя. Такие переговоры велись, но только по тактическим соображениям, что подтвердили последующие события. Не случайно сообщение: “Гоголь тянется под московскую протекцию”. Действительно, наказной гетман совершил этот переход и впоследствии умер в Киеве.

Далее в документах говорится о прибытии российских и украинских гарнизонов в Чигирин, сборе основных сил союзников в Ромнах, где стояли Г. Ромодановский, И. Самойлович и переяславский полковник в 1677–1679, 1690–1692 гг. Иван Лысенко (весьма ценным является известие о том, что [207] Лысенко был в 1677 г. и наказным гетманом), которые поджидали прихода на помощь калмыков и астраханских татар. Столь же важными являются сведения о появлении вражеских войск под Чигирином, численности сил турецкого командующего Ибрагим-паши, ходе боев за Чигирин и в окрестностях гетманской столицы. Показательны признания польских авторов о высоком боевом духе осажденных русских и украинских войск (например: “Московиты же обороняются с воодушевлением и призывают их [турок] идти на штурм, крича, чтобы те шли на штурм, а напрасно не стоя, не переводили понапрасну шербеты своего господина”, т. е. султана), указания на тяжелые потери в рядах турецко-татарско-ногайских воин, в частности отмечались гибель одного паши, сына крымского хана, ряда мурз, пленение еще одного паши, смертный приговор султаном Ибрагим-паше, вынесенный недовольным исходом похода). Публикуемые документы являются существенным дополнением к источникам русского и украинского происхождения, которые отложились главным образом в РГАДА и частично были включены Н. И. Костомаровым в фундаментальное издание “Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России” (СПб., 1884. Т. 13). Они важны еще и тем, что позволяют судить, как кампания 1677 г. отразилась в сознании политического истэблишмента зарубежья, в особенности Речи Посполитой — союзницы Московского государства по антитурецкой коалиции. Наконец, публикуемые документы лишний раз свидетельствуют о больших потенциальных возможностях материалов польских архивохранилищ в качестве источника по военно-политической истории России ХVII в.

Публикацию подготовил доктор исторических наук Ю. А. Мыцык.

(Жирным красным шрифтом указаны дополнения распознавателя - Thietmar. 2010. Спорные места оригинальнго текста мы отметили курсивом.)

1661, декабря 29 (19). — Севск. — Письмо царского воеводы князя Г. С. Куракина к нежинскому полковнику В. Н. Золотаренко

Бжиею млстию великого гсдря цря и великого кнзя Алексея Михайловича, всеа Великиа и Малыя и Белыа Росии самодержца, многих гсдрств и земель восточных и западных и северных отчича и дедича и наследника, гсдря и облаадателя, его црского пресветлого величества боярин и воевода и наместник псковской кнзь Григорей Семенович Куракин с товарищи.

Великого ж гсдря ншго его црского пресветлого величества Войска Запорожского нежинскому полковнику Василю Залатаренку и всему будучему при вас посполству от Гспда Бга доброго здоровя желаем.

В ннешнем во 170-м году, декабря в 13, писал ты к нам про вести воинских людей и прислал лист и те вести нам по твоему писму ведамы. А что ты писал к нам, великого гсдря нашго его црского пресветлого величества, о ратных людех, и от великого гсдря ншого, его црского пресветлого величества, идут к нам дватцат тысяч немецкие пехоты с полковники, с началными людми, да тритцат тысяч сибирской силы конных людей, а будут они к нам вскоре; и мы великого гсдря ншего, его црского пресветлого величества, тех ратных людей, как они к нам придут, тотчас к вам на помоч пришлем. Да писал к нам батуринской полковник Филип Умонец о зеле, о свинце. И мы к нему в Глухов зеля [208] и свинцу послали и велели разослати и в инные городы. А вам бы сидет крепко и над неприятели промышлят.

Писано в Севску лета 7170-го декабря в 19.

АГАД. Ф. “Архив коронный в Варшаве”. Казацкий отдел. № 87. Оригинал. Адрес: “Великого гсдря ншго его црского пресветлого величества Войска Запорожского нежинскому полковнику Василю Залатаренку и всему будучему при нем посполству”.

1664, февраля 2. — Под Карачевом. — Конфессата (протокол допроса) Митька Арцимовича и драгуна Добрика

To twierdza i drudzy wiezniowie, jako Tyszko, Iwanow syn; Jurka Andre-jowicz, ze o tych wojskach moskiewskich slyszeli.

Перевод

Конфессата Митька Арцимовича и царского драгуна Добрика, приведенного разъездом из-под Карачева, которого взяли в плен 2 февраля 1664 г.

Говорит, что разъезд был послан из Карачева к деревне Темной; было ратных отборных людей до ста, это были люди князя Куденековича, Юрия Алексеевича Долгорукого и Венедикта Змиева.

Был от них посланец в Севск, но он не мог пройти и вернулся в Радогосский острожек. Этот посланец хотел известить Севск, что идет царское войско и приказано было городу Севску расписать на войско старшину. [209]

Говорит, что при Куденековиче 20000 войска, при Долгоруком также 20000 войска, при Змиеве — 15000, а к этому войску приходят иные войска из разных мест, идут и от Смоленска.

Говорит, что это войско около прошлого понедельника стало в Карачеве, а этот московский разъезд было послано проведать о нашем войске, о том, куда оно пошло.

Говорит, что Ромодановский остается в Путивле и имеет 4000 войска, преимущественно донских казаков. Сколько у него артиллерии — не знает, так как не был в войске. Разъезд численностью в двести конных был послан от Карачева к Мокольскому острожку; этот разъезд вернулся с тем известием, что их войска идут.

Это утверждают и другие пленные, как например, Тишко, Иванов сын, Юрка Андреевич, которые слышали об этих московских войсках.

1671, октября 31. — Радзино. — Отрывок из письма Яна Гнинского к подканцлеру Великого княжества Литовского

[... ] malis w domu, gdy od Astrachanu do stolice, pod te rebellia na dwiescie mil z obudwa stron w pustynia obroconych, na cztery kroc sto tysiecy ludzi, a najwiecej roboczych i pasinnych trupem padlo. I swiezo Frank Vulff w pietnascie tysiecy pod Siembierskiem zniesiony i za nogi obieszony; od tego wiem, ktory tylko za cztery dni chodu od tego sie pogromu wrocil, gdyz nie dalej stolice nad mil piecdziesiat albo szescdziesiat. Miejsce Stanka Raznego, przez kuma wydanego i na stolicy exquisitissimis tormontis zmieczonego, occupat Pochowski, szlachcic koronny, niegdy z podchoragwie j. mci pana wdy kijowskiego, niebozczyka pana Czarnieckiego, a teraz sie przezwal Czartousem. Cel rebelliej na Woldze i Dunie nie tylko wolnosci otrzymac i Nikona, mauzolowanego patriarche, wprowadzic, ktoremu favet pospolstwo, ale i nowe carstwo w panstwie, wyzej mianowanym, gdzie rebellio, podniesc. Jakoz Ostafiego, terazniejszego patriarchy, slaby musi bydz respekt, gdy go pomnia, rodem i mieszczaninem z Orszy i miedzy pospostwem zyja w roznych za stolica miastach, ziec i dwaj synowie zonaci. Taka tu nam od pewnego, na Moskwie ustawicznego sprawnego correspondenta, relacya. Na te zas ku nam dume wsadza Doroszynko, ktorzy i evacuacuja Kijowa trudna, et eo nomine Moczulskiego na stolice swiezo poslal. Jako sie tedy tu wykroic najlepiej bedziem mogli i usc(?) swawoli kozackiej i wtargnienia przez Szosz na spustoszenie tego kraju oznajmic w. ks. m., m. m. panu, nie omieszkam[... ]

Перевод

[... ] плохо в доме, поскольку от Астрахани до столицы во время этого бунта на протяжении двухсот миль по обеим сторонам [все] превращено в пустыню, полегло четыреста тысяч человек, преимущественно рабочих и пашенных. И недавно Франц Вольф с пятнадцатью тысячами под Симбирском был разгромлен и повешен за ноги. Это я знаю от того [человека?], который был лишь в четырех днях хода от [места] разгрома, [210] и вернулся сюда; это ведь от столицы не более чем в пятидесяти или шестидесяти милях. Место Стеньки Разина, который был выдан своим кумом и в столице [... ] замучен, занял Похновский, коронный шляхтич, некогда бывший в подхоругви его м[ил?]ости пана киевского воеводы, покойного пана Чарнецкого; теперь он прозвался Чертоусом. Цель бунта — не только получить вольности на Волге и на Дону, [но и] Никона, низложенного (?) патриарха, которому простонародье верит, посадить на патриаршем престоле, и создать новое царство в вышеупомянутом государстве, там, где бунт. Авторитет нынешнего патриарха Иоасафа невелик, так как помнят, что по происхождению он мещанин из Орши, а его зять и два женатых сына живут в городах за столицей среди простых людей. Такая реляция нам сюда принесена от достойного веры постоянного и исправного корреспондента в Москве. В это время нам досаждает Дорошенко, который затрудняет эвакуацию Киева и недавно послал от своего имени в столицу Мочульского. О том, как мы сможем выйти из этого положения наилучшим [образом] и предотвратить вторжения казацкого своевольства [казацкой вольницы] через Сож для опустошения этого края, не замедлю уведомить вашу княжескую милость.

1677, апреля 14. — Москва. — Отрывок из польского “вестового письма”

Z Moskwy.

O Chmielnickim mlodym tu fama, ze od cesarza tureckiego creatus supremus dux w Ukrainie.

Перевод

Из Москвы.

14 апреля. Дорошенко уже в столице. Его брата, который был в сибирском заключении, выпустили под поручительство того которого [благодаря тому, что его] могут послать на Украину. Другие говорят, что пошлют и по [отправят] жену Дорошенко.

Над Великим Новгородом 2 марта в половину до полдня были видны четыре солнца в некоем белом круге, лук (?) огненный и крест (В этом документе любопытно упоминание о “четырех солнцах” над Великим Новгородом. На самом деле это северное сияние, которое в годы высокой солнечной активности можно наблюдать и далее к югу – здесь красным текстом проведена редактура авторского текста по смыслу – Qwercus). [211]

1677, мая 6. — Могилев. — Отрывок из польского “вестового письма”

Z Mohiewa.

Die 6 maj. Z Moskwy cicho, gotuja sie mocno dawac odpor turkom, ale jesli bedzie bunt na Siewierzu, nie wiem, czy nie pomiesza sie im ta impreza.

Перевод

Из Могилева.

6 мая. В Москве тихо, готовятся дать мощный отпор туркам. Однако если будет бунт на Северщине, то не знаю, удастся ли им этот поход.

1677, июля 12. — Львов. — Отрывок из польского “вестового” письма

Ze Lwowa.

Die 16 july. Po przypadkowym wygorzeniu zamku czehrynskiego, ktorego ratowac moskwa nie mogac, z ammunicya w pole wyszli, znowu weszli do miasta i zamku i fortifikujago. Weszlo do zamku tego swiezo przykazow 3, a do Kyjowa — 6. Przykaz ma kazdy pultora tysiaca i wiecej. Iwan Samujlowicz, hezman kozackie, stanie pod Czehrynem we 20 tysiecy wojska, a drugie dwadziescia tysiecy kozakow i kalmukow in promptu maja na Krym dla uczynienia dywersyej tatarom, skoroby oni weszli z turkami w Ukraine.

Перевод

Из Львова.

16 июля. После случайного сожжения Чигиринского замка, которого московиты не могли спасти, они вышли в поле с амуницией, а теперь вновь вошли в город и в замок и укрепляют его. Недавно вошло в этот замок 3 приказа, а в Киев — 6. В каждом приказе — свыше полутора тысяч [солдат]. Казацкий гетман Иван Самойлович станет под Чигириным с 20 тысячами войска, а другие двадцать тысяч казаков и калмыков с силой должны учинить удар на Крым в случае, если бы татары вошли с турками на Украину. [212]

1677 июля 25. — Белая Церковь. — Письмо неизвестного польского офицера, содержащее донесение разведчика

Do Czehryna dawno dziesiec tysiecy poslano kozakow, a teraz moskwy czternascie tysiecy swiezo przyszlo, ktorzy widzac ladajaka defensya od pola i Tiasmina rzeki, rzucili sie do roboty i wyprawili cztery tysiace ludzi moskiewskich do lasa, a cztery mile na sztakiett po debine. Na ktorych orda in sperate napadla i wyciela, ze ledwo piec wrocilo do Czehryna.

Sirko przymierze uczynil z turkami, ze im nie ma przeszkadzac w ni w czym. Z drugiej strony mamy, ze Hohol poslal do Chmielniczenka poslow swoich, jakoby klaniajac sie i odzywajac z zyczliwoscia, gdyz go Samujlowicz nie akceptowal de-sideria jego, gdy posylal, proszac o prowianty, i o pulk Pultawski in subsidium Zaporosum.

Перевод

Московские и казацкие заднепровские войска стягиваются под Ромно, где московитов уже более ста тысяч. В лагере пока еще только четыре казацких полка, но остальным не приказано выступать. Ожидают калмыков и Астраханскую орду. Как только они придут, [все] должны выступить из-под Ромна. Когда все они соберутся, то их, как полагают, будет 30 тысяч.

Примчал из лагеря казак, знакомый этого посланца, с письмом от гетмана Самойловича к наказному гетману Лысенко, который остается в Переяславе. Этот казак сказал, что в лагере насчитывается двенадцать тысяч московского войска, красиво и хорошо обмундированного на польский лад.

К Чигирину давно послано десять тысяч казаков, а теперь и московитов недавно пришло четырнадцать тысяч. Эти, увидев неважную оборону со стороны поля и реки Тясмина, взялись за работу и отправили четыре тысячи московского войска в лес, что находится [от Чигирина] в [213] четырех милях, чтобы взял каждый по бревну на палисад. На этих неожиданно напала орда и порубила так, что едва пятеро вернулось в Чигирин.

Сирко заключил перемирие с турками, что он не будет им ни в чем мешать. С другой стороны имеем то, что Гоголь послал к Хмельниченко своих послов, как будто склоняясь [к нему] и отзываясь с дружбой. Дело в том, что Самойлович не принял его требований, когда тот посылал, прося провианта и Полтавский полк на помощь запорожцам.

1677, ноября [сентября] 1. — Москва. — Письмо Яна Гнинского (?) высокопоставленному представителю Речи Посполитой

Z Moskwy d. l 7bris.

Jam juz pozegnal cara j. mci, otrzymalem expedycya cum contestatione dobrej przyjazni cara j. mci.

Hetmani moskiewscy stojac za Dnieprem, miedzy soba sie wadzac, jeden pod drugiego regiment nie idac. Watpie, aby tak co dobrego sprawili.

Перевод

Из Москвы дня 1 ноября [сентября].

Я уже попрощался с царем его м[ил?]остью, получил прощальную аудиенцию с выражением доброй приязни царя его м[ил?]ости.

Здесь [в] Москве утверждают, что турки два раза штурмовали Чигирин, а другие говорят, что уже его взяли. Московские гетманы, стоя за Днепром, ссорятся между собой, не идут под начало один другого. Сомневаюсь, чтобы в таком состоянии они добились чего-либо доброго.

1677, ноября [сентября] 11. — Черногородок. — Письмо высокопоставленного офицера Речи Посполитой к неизвестному, в котором пересказываются сведения, полученные от польского разведчика

Z Carnogrodka d. 11 7bris.

Posylalem towarzysza mego z umyslu do obozu tureckiego dla wiadomosci sub praetextu wykupienia krewnego mego pod Czehryn. [214]

Polegl pasza jeden, drugi zywcem wziety od kozakow. Weszlo teraz pultora ty-sieca moskwy do zamku swiezo z kozakami. Janczarowie dwa tysiece, ktorzy polowali na passach, przebierajaca sie do Czehryna moskwe funditus zniesli, w nocy napadszy, bo na drodze byli, ktorych trudno bylo minac, takze nie wiem, jesli nun-tius cladis superfuit.

Ramadanowski z Samojlowiczem stanal o mil tzy od Czehryna, bajdaki od samego Kijowa sprowadzic kazal, chcac dac succurs Czehrynowi. In eo sensu zamek czehrynski otrzyma sie, a miasto nie wiem, jesli Ramadanowski nie da posilkow.

Trafili turcy na lud swiezy i winuja Chmielnickiego i hana, ze wyznajac polozenie miejsce, nie ostrzegliscie, jako jest mocne, postapilisbysmy inaczej, wzielibysmy i ludzi i armaty wiecej. Juz to osmnascie dni, jako Imbraim poslal do cesarza tureckiego, pana swego, dajac mu znac, zeby albo odstapic kazal, albo tyle dwa razy ludzi przyslal, z czym go wyprawil.

Gdanskowi naprzyksza sie mediatio principis.

Перевод

Из Черногородка дня 11 ноября [сентября].

Я специально посылал для получения сведений в турецкий лагерь в Чигирин своего товарища под предлогом выкупа моего родственника.

Ибрагим-паша добывает Чигирин уже на протяжении четырех недель. Турки сбили с валов все корзины с землей, из-за чего на вал трудно поставить орудия. Турки поставили перед замком шанцы. Московиты же в замке поставили перед замком шанец более высокий, чем турецкий, но из него только на рассвете дают залпы по всему тому, что [215] только можно увидеть; днем же уводят (пушки), стреляют, однако, с хорошим результатом. На протяжении четырех недель турки не решились пойти на штурм, грозя что [грозятся, но] ждут помощи. Между тем, их погибло уже четыре тысячи. Московиты же обороняются с воодушевлением и призывают их [турок] идти на штурм, крича, чтобы те шли на штурм, а напрасно не стояли, не переводили понапрасну шербеты своего господина. Казаки при них решительно стоят и учиняют вылазками туркам большой ущерб.

Турок насчитывается шестьдесят тысяч. Все орды от Днепра отступили, чтобы Чигирин не имел помощи от Ромодановского через Днепр.

Погиб один паша, а второго казаки взяли живьем. Теперь вошли в замок полторы тысячи свежих московитов с казаками. Две тысячи янычар, которые охотились на дорогах, фундаментально [основательно] погромили московитов, которые пробирались к Чигирину. Они напали ночью, будучи на пути, а обойти их (янычар) было трудно. Также не знаю, если Ромодановский с Самойловичем стал в трех милях от Чигирина. Он приказал привести от самого Киева байдаки [челны], желая дать помощь Чигирину. По моему мнению, Чигиринский замок выстоит, а что касается города, то не знаю, если Ромодановский не даст помощи.

Турки наткнулись на свежие войска и обвиняют Хмельницкого и хана, что они, зная хорошо укрепленное расположение города, не предупредили турок об этом. Тогда б они поступили бы по-другому, взяли бы [в поход] и войска, и пушек больше. Уже прошло восемнадцать дней с тех пор, как Ибрагим послал к турецкому султану, своему господину, извещая его, чтобы тот или приказал отступать, или прислал в два раза больше войска; с чем и отправил [гонца].

Турок насчитывается шестьдесят тысяч, хан со всей силой, господари валашский, молдавский, боснийские; что будет дальше, дам знать. Но у московитов сильный дух, они смеются над турками, а те молчат.

У Хмельницкого нет казаков более ста пятидесяти и то всякой швали. Он обещал султану, что к нему должно склониться все Заднепровье с казаками, но из этого ничего не вышло, так как из Чигирина до сих пор к нему не переметнулся ни один казак. Гданску надоело посредничество князя.

№ 10

1677, ноября [сентября] 23. — Львов. — “Вестовое письмо”

Ze Lwowa d. 23 7bris.

Romodanowski, hetman wojsk moskiewskich, skoro stanal we sto trzydziesci tysiecy moskwy i Samujlowicz we sto piecdziesiat tysiecy kozakow pod Dabrowa, mil cztery od Czehryna, i polozyli sie w widlach miedzy Dnieprem a Sula rzeka ter-tia praesentis. Regimentarz tureckich wojsk, wyprawiwszy hana we sto tysiecy ordy, [216] szesc tysiecy janczarow, dzial dwadziescia przeciw moskwie, sam zrewidowal swe wojska, a dwadziescia tysiecy czterysta szesnascie trupem polozonych, dziesiec tysiecy zas rannych pod taz forteca znalazlszy, septima septembris umknal sie o mil trzy od Czehryna, nie wiedziec w jaka impreze.

Han zas przez trzy dni strzelal sie z moskwa i bardziej on moskwe, w okopie bedace, razil, nizli moskwa jego ludziom rozproszonym szkodzic mogla.

Do tego fortelami swemi zrazu kilka tysiecy moskwy urwal, roznie ich na-wodzac.

Chmielnickiego zfukawszy z ludzmi jego za warte, janczarom oddal basza za to, ze zawiodl cesarza nadzieja poddania miast ukrainskich. Hohol garnie sie pod protekcya moskiewska.

Перевод

Из Львова дня 23 ноября [сентября].

Ромодановский, гетман московских войск, быстро стал со ста тридцатью тысячами московитов, а Самойлович со ста пятьюдесятью тысячами Козаков под Дубровой, что в четырех милях от Чигирина; третьего числа этого месяца они стали между реками Днепром и Сулой. Командующий турецкими войсками послал против московитов хана со ста тысячами орды, шесть тысяч янычар, двадцать пушек, а сам учинил смотр своим войскам и найдя, что под этой крепостью полегло их двадцать тысяч четыреста шестнадцать человек, а десять тысяч было раненых, седьмого сентября отступил на три мили от Чигирина, неизвестно для какой битвы.

Несомненно, что турки уже заложили мины, но для эффекта задержались (с их подрывом) до султанского приказа.

Хан на протяжении трех дней вел перестрелку с московитами и скорее он их, когда они находились в окопах, разил, нежели московиты могли учинить ущерб его рассредоточенным людям.

К тому же своими хитростями он сразу поразил несколько тысяч московитов, по-разному нападая на них.

Паша бросил Хмельницкого с его людьми под стражу, затем отдал его янычарам за то, что он обманул султана (напрасной) надеждой о капитуляции украинских городов.

Гоголь тянется под московскую протекцию.

1677, ноября [сентября] 23—24. — Теребовля. — Извлечение из письма коронного гетмана Речи Посполитой Станислава Яблоновского к королю Яну III Собесскому (?), с приложением отрывка из польского “вестового письма”

Oczywisty wid obsidiej czehrynskiej umyslnie na to wyprawiony, to retulit, ze turcy miasta nie dobywajac, w ktorym tam tylo kozacy siedza i turcy nie zaczepiaja. Zamku, w ktorym jest moskwy kilka tysiecy, dobywaja i juz externa opera przed zamkiem pobrawszy do fossy przywodzili i aproszami poszli do studnie, w pulzamku bedacej. Moskwa zas uczynili wycieczke, duzo turkow nabili, wielu zywcem pobrali i choragwie tureckie; gotowali sie turcy do generalnego szturmu, kazali gospodarzom obudwom dwanascie tysiecy mu wystawic, podobno to dla approszow w fossie, bo trudno skale kopac.

Od jmc pana wdy chelminskiego, posla naszego, nie masz wiasomosci z Stambulu. Ostatnia byla od Dunaju in augusto.

Except z pewnego listu d. 24 7bris.

Nasi na granicy juz z turkami zadarli. Pobrali byli turkow nasi konie i poodbierali samych. Cogdy patratores nie karano, ale tylko im konie pooddawano, oni mszczac sie, naszych osmnastu, gdy na ich granice przyjachali, zabili. Otoz wam panowie polacy samsiedztwo.

Библиотека Чарторыйских в Кракове. OP. № 175. С. 397—398. Копия конца XVIII в. Тексту документа предшествует запись, сделанная копиистом: “1677, d. 23 7bris. Ex ms arch. Regni. Z listu j. mi pana wojewody ruskiego, hetmana polnego koronnego d. 23 7bris z Trebowli” (“1677, дня 23 ноября. Из королевского архива. Из письма русского воеводы, верховного коронного гетмана, дня 23 ноября [сентября] из Теребовли”).

Перевод

Состояние чигиринской осады [глазами посланца] для этого отправленного таково: турки, не нападают на город, в котором сидит столько казаков, и не трогают его, а приступают к замку, в котором находится несколько тысяч московитов, и сильным ударом взяв под замком [взяв подступы] к замку, приводили ко рву [дошли до самого рва] и апрошами пошли к колодцу, который находится в полузамке. Московиты же учинили вылазку, истребили много турок, многих взяли живьем, захватили турецкие знамена; [Тогда] турки готовились [стали готовиться] к генеральному штурму и приказали обоим господарям, чтобы те дали двенадцать тысяч войска, очевидно, ради [для] апрошей во рву, так как камень трудно копать.

Ромодановский стоит за Днепром у Дубровы, а это место находится недалеко от Кременчуга, который находится в 7 милях от Чигирина, между Днепром и Сулой. [218]

От его м[ил?]ости пана холмского воеводы, нашего посла, нет известий из Стамбула. Последнее известие от него было с Дуная в августе месяце.

Извлечение из письма дня 24 ноября [сентября].

Наши на границе уже сцепились с турками. Наши захватили у турок лошадей и самих турок взяли. Поскольку наши не были наказаны, лишь лошади были отданы туркам, то они, мстя, убили восемнадцать наших, которые прибыли на турецкую границу. Вот такое вам, господа поляки, соседство.

1677, ноября 26. — Вильно. — Отрывок из польского “вестового письма”

Z Wilna.

Sirko pokazal pium dolum i kilkadziesiat tysiecy tatarow od turkow wzial i w Krym wpadl z kalmukami, przez co han spieszno cofnac sie musial, oplakawszy pod Czyhrynem funera syna swego Adzygereja i wielu murzow...

Перевод

[Из Вильна]

Прошел слух, что турки из Вильно с потерей нескольких десятков [тысяч] своего войска, с позором отступили от Чигирина, а московская и казацкая конница пошла за ними [в погоню].

Сирко показал искусство, несколько десятков тысяч татар отбил от турок и напал на Крым с калмыками. Из-за чего хан был вынужден спешно отступать, оплакав под Чигириным потерю своего сына Аджи-Гирея и многих мурз.

1677, ноября 27. — Вильно. — “Вестовое” польское письмо

Z Wilna d. 27 9bris.

Szaban Ibraim bassa na uduszenie dekretowany, ze Czehryna nie wzial i juz drugi na miejsce jego ordinatur. Wojska tureckie pod Tehinia. Han poszedl do Krymu. Wezyr turecki ma zimowac z te strone Dunaju. Cesarz sam w Babie nad Dunajem, a na wiosne junctis viribus isc pod Czehryn i Kijow.

Перевод

Из Вильна дня 27 ноября.

Шабан Ибрагим-паша приговорен к удушению за то, что не взял Чигирин. Уже другой паша поставлен на его место. Турецкие войска стоят под Тягиней. Хан пошел в Крым. Турецкий визирь должен зимовать на этой стороне Дуная, а весной, собрав мужей (?) идти под Чигирин и Киев.

1659, июня 28(18). — Ковно (Каунас). — Регест письма подполковника Силы Петровича Юрьева, коменданта гарнизона царских войск в Ковно, к князю Богуславу Радзивиллу

Речь идет о баржах, нагруженных товарами, закупленными в Великом княжестве Литовском для нужд князя его милости курфюрста. Эти баржи до сего времени задержаны в ковенском порту на р. Неман. В мою бытность ни одна баржа по реке Неман до Кенигсберга не проходила и не показывалась даже и по реке Вилии. А не идут баржи из-за опасности, так как войска посполитого рушения стоят по обеим берегам реки и чинят различные кривды. 17 июля немало барж с разными товарами прибыли в Ковно, просят меня, чтоб я их пропустил в Кенигсберг, они стоят здесь в Ковно с баржами, что раньше пришли. Прикажи ваша м[ил?]ость написать пропуск в войска, чтобы эти баржи могли иметь свободный проход до Кенигсберга без малейших препятствий. Жду ответа от вашей м[ил?]ости.

АГАД. Фонд “Архив Радзивиллов”. Отдел 4. № 6208. Оригинал.