Новый документ о Самозванце.

Появление Лжедимитрия в Польше и его рассказы о себе, как известно, не всюду находили легковерных слушателей. Особенно скептическое отношение нашли они себе при дворе, в правящих классах. «Как только этот Димитрий явился при дворе вашего величества, докладывал познанский кастелян Ян Остророг, вы разослали к сенаторам письма, в которых спрашивали их совета, как вам поступить в настоящем случае». (Рус. Ист. Биб., т. 1, стр. 5).

На сеймах неоднократно выражалось предостережение — не увлекаться показаниями Димитрия и не нарушать, ради этого неизвестного человека, мира с Московским государством. Интересно, в этом отношении мнение престарелого Замойского, высказанное им на варшавском сейме 20-го января 1605 года. «Что касается до этого Димитрия, то я советовал вашему величеству не только не нарушать самым делом условий мира с Москвою, но даже остерегаться давать повод подозревать нас в этом.... Что касается личности самого Димитрия, который выдает себя за сына известного (нам) Ивана, то об этом я скажу следующее: правда, что у Ивана было два сына, но хоть — оставшийся, за которого он выдает себя, как было слышно, был убит. Он говорит, что вместо него задушили кого-то другого: помилуй Бог! Это комедия Плавта или Теренция, что ли?» (Ibid.).

Таково было мнение одного из лучших государственных людей Польши. Недоверие к личности Димитрия очевидно росло пропорционально тому течению, которое, наоборот, видело в нем московского царевича. Две противоположные тенденции, несомненно, должны были встречаться и этим самым делали более настоятельным вопрос об установлении личности загадочного человека. [314]

В том же 1605 году послам Бельского воеводства была послана инструкция, в которой говорилось, между прочим: «На государика, как его зовут, Димитрия, который родом и по воспитанию — русский мы не находим возможным полагаться, да если бы и можно было доверять ему, то непонятно нам, по каким побуждениям и каким образом осмелились собственною властию, без сеймового одобрения, поддерживать его. Ничего подобного не бывало прежде; дурной это пример, и Бог знает, что из этого выйдет» (Ibid.).

Очевидно, благодаря этой инструкции, вопрос о личности Димитрия стал часто подниматься на сеймах. Из нижеследующего будет видно, что о достоверности показаний Димитрия о своем царском происхождении король всячески старался разузнать «при содействии других», т. е. не верил показаниям самого Димитрия. Таков смысл отрывка из сеймовых предложений короля:

«О Димитрии (канцлер) говорил, что Димитрий не малое время находился при дворе его величества, и если бы, вследствие дурных советов, он не поспешил оставить двор, то король, зная, что у царя Ивана Васильевича было три сына, из которых старшего отец сам погубил, второй вступил на престол после смерти отца, а третий — Димитрий в юности был умерщвлен, о чем тогда же было много рассказов, наверное разузнал бы при содействии других, он ли царевич Димитрий, или нет; но так как Димитрий, собрав около себя людей, ушел в пределы Московского государства, то король не имеет о нем никаких других известий» (Кроме того, что ему сдалось несколько крепостей). (Ibid.).

Таков материал, который дает по данному вопросу Русская Историческая Библиотека. В делах Литовской метрики, хранящейся в Московском архиве министерства юстиции, нашелся случайно один документ, касающийся разбираемого вопроса. В отделе под названием «Новые дела», заключающем в себе бумаги главным образом, второй половины XVIII века (в книге под № 14, нал. 59) находится этот документ, без даты, без всякой другой какой-либо Пометки, но по бумаге и почерком — начала XVII столетия.

Содержание его от слова до слова следующее (с соблюдением орфографии подлинника): [315]


Русский перевод.

Вопросные пункты относительно московского князька.

(Terminata Interrogatoriorum Kniazia Moskiewskiego)

В какое время отец того Димитрия дал ему опекунов, сколько их числом и как их звали.

Далее — в котором году покойный князь Феодор принял монашеский чин.

Далее — где находится Кирилловский монастырь.

Далее — в котором году и в каком месте теперешний князь умертвил тех опекунов. Всех ли вместе разом, или поодиночке, и каким родом смерти.

Далее — сколько было новых, данных им, опекунов, как их звали, когда это случилось, каково было имя дядьки Димитрия, где он пестовал его и где жил.

Далее — когда и на каком месте убито похожее на него дитя, которое должно было его заменить, и тридцать других детей.

Далее — быстро ли то убийство разгласилось по всей Москве.

Далее — жива ли еще и где живет мать его Мария.

Далее — как имя тому боярину, который, по поручению дядьки, укрыл у себя того Димитрия, которого года, дня, в каком месте и долго ли он был при нем.

Далее — в каком монастыре он принял монашеский чин, в [316] какое время и долго ли жиль там, и по каким иным монастырям скитался, сколько лет, давно ли и как отправился в Польшу. Когда обратился к пану воеводе киевскому, к пану Гойскому, наконец — к князю Вишневецкому.

Об иных предметах, рассказываемых в начале этой истории, следует допытать не только самого князька, но и сверить, доставив о том сведения от послов его королевского величества, которые впоследствии были в Москве.

Таково содержание этого документа. Эти пункты, разосланные, очевидно, правительством для отобрания сведения у знающих людей о личности Димитрия, дополняют приведенные выше выписки из собранных ранее материалов и, во всяком случае, интересны, как план той истории, которую рассказывал о себе Димитрий в Польше, наконец — вообще, как новый документ, не лишний в таком запутанном и темном историческом вопросе.

С. Шамбинаго.

Текст воспроизведен по изданию: Новый документ о Самозванце // Русская старина, № 5. 1902

© текст - Шамбинаго С. 1902
© сетевая версия - Тhietmar. 2015

© OCR - Станкевич К. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская старина. 1902