-

АРМЯНСКИЕ КВАРТАЛЫ СРЕДНЕВЕКОВЫХ ГОРОДОВ УКРАИНЫ

(XIV-XVIII вв.)

(Начало см.: Историко-филологический журнал, 1987, № 2. Указанные рисунки см. там же.)

Типология и стилевая характеристика кварталов. Функциональная нерасчлененность кварталов, в которых обычно более четко выделялся только центричный. гражданско-культовый комплекс, не исключала их топологического разнообразия, зависимого от географического положения городов, господствующей в них градостроительной системы.

На образование типов городов и кварталов влияли различные факторы. Некоторые историки пытаются обосновать деление городов Руси во второй половине XIII в. на западные н восточные, исходя из отразившегося на них этнического фактора-только в восточных городах, будто бы, проживали представители разных восточных народностей, в том числе и армяне ¹. Но во второй половине XIII в. армяне проживали как в так называемых восточных (Киев), так и в западных (Львов) городах.

Из факторов, влиявших на внешний облик кварталов, необходимо учитывать, в первую очередь, следующее: время возникновения квартала, стихийные бедствия, разрушавшие кварталы (особенно пожары), локализацию квартала по отношению к ядру города, конфигурацию и топографию территории, горизонтальное и вертикальное членение (плотность застройки, сеть улиц, этажность), архитектурный стиль, строительный материал. Каждый из этих факторов заслуживает отдельного изучения, однако это не укладывается в рамки настоящей статьи. Мы, обратим внимание только на локализацию а членение кварталов, согласно которым возможно типологическое деление кварталов на несколько категорий. С точки зрения локализации квартала по отношению к укрепленному городу и городскому, ядру (город в стенах в отличие от пригородов за стенами) можно различать два, главных типа:

1. расположенные в пределах укрепленного города;

2. расположенные в пригороде.

Как упоминалось, в некоторых городах (Киев, Львов, Станислав) существовало по два квартала-по одному в пределах укрепленного города и за его стенами. Армянские городские кварталы занимали обычно пространство между укреплениями (где были армянские, по названию, оборонительные сооружения) и центром города, причем одной, более узкой, стороной они могли примыкать к городскому, рынку. Армянская площадь, в том случае, если она существовала в колонии, никогда не образовывала геометрический центр квартала, а смещалась, по направлению к административно-экономическому центру города (Каменец, Язловец), подчиняясь условиям рельефа (в Каменце площадь на возвышенности; в Язловце, наоборот, внизу ущелья).

Кварталы, расположенные в пределах укрепленного города, с точки зреввж характера и плотности застройки были, в свою очередь, двух типов. [49]

При заметных территориальных ограничениях (например, во Львове) — квартал состоял из одной-двух довольно длинных, но не на всю длину укрепленного города, параллельных улиц и одного-двух проулков с единственной доминантой — церковью или, точнее, ее колокольней. В пределах квартала, около церкви (или церквей), располагалось кладбище. Застройка была почти сплошной — обычно двух- или трехэтажными (из-за ограниченности территории), преимущественно каменными домами; Во Львове плотность застройки в XVIII в. достигала 80%. Общественные, а также другие, сакральные (кроме церкви и колокольни) здания — дом самоуправления, иногда называемый ратушей, резиденция епископа, дом священника, монастырь, школа, банк общины, госпиталь — особенно не выделялись своей архитектурой, приближаясь обликом к обыкновенным жилым домам (иногда это были, приспособленные жилые постройки). Наиболее роскошные жилые дома армянского патрициата размещались поближе к общественно-культовому комплексу квартала или же недалеко от административно-экономического центра города (городской рынок) и иногда выделялись внешним пышным убранством. Центр квартала образовывали собор и расположенные около него общественные и культовые здания. Отмечалась тенденция к формированию общественно-культовых комплексов (о них см. ниже).

При более свободном расположении квартала в пределах укрепленного города, когда в распоряжении общины находилось больше земли (Каменец, Язловец), наряду с несколькими довольно плотно застроенными улицами и проулками, состоящими из одно- или двухэтажных домов, расположенных ближе к общественному центру квартала, существовала территория, хаотически застроенная одноэтажными домиками. Центр — необязательно геометрически точный по отношению к конфигурации квартала — формировался из культового комплекса или же Армянской площади со зданием самоуправления, более изысканными домами патрициата. Главный акцент создавала соборная церковь с колокольней оборонного типа; На остальной территории квартала могло располагаться еще несколько церквей — капелл поменьше, монастырь, госпиталь.

Пригородные кварталы (Львов, Станислав) не имели точно вычерченных улиц, но были «привязаны» к одной из ведущих из города магистралей. Они состояли из разбросанных, часто по склонам холмов, домов-усадеб. Пригородные кварталы также имели свои композиционные акценты — одну-две церкви, иногда сосредоточенные в пределах отдельного, более скромного, чем городской, комплекса.

В. XVIII в. средневековая регламентация строительства отживала свой век. Города окончательно вышли за пределы укрепленных стен или же строились без стен с валами и отдельными оборонительными точками, так как городские стены из-за изменений в военной тактике не могли являться надежной защитой. В городах более новой неплотной застройки (например, в Могилеве-Подольском, Жванце), в которых поселенцы появились позже, сохранялись. постройки восточного типа — одноэтажные дома, расположенные, в обнесенных стенами дворах.

Для армянских кварталов характерна перемена типа застройки по направлению с юго-востока на запад. В западноукраинских городах даже тогда, когда средневековая регламентация отошла в прошлое, обычно, довольно плотно застраивались вытянутые в длину, улицы. Образовавшие квартал. (Бережаны). Для, восточноукраинских городов более типична застройка отдельными домами-усадьбами. В связи с различными особенностями застройки определяется несколько ареалов с преобладающим для каждого из них типом квартала (районирование сопровождаем высказываниями путешественников и исследователей, осматривавших еще не исчезнувшие кварталы собственными глазами).

I. Приднепровье и, Восточное Подолье (Киев, Могилев-Подольский), «В Киеве, — писал мемуарист, посетивший город в 1584 г. — идешь между деревянными домами и заборами будто бы в густозаселенной деревне, крутыми, нерегулярными улицами. Каждая усадьба имеет собственный большой сад, огород и много построек [50] для скота и людей. Все это разбросано то здесь, то там, как будто гоняется одно за другим. Каждый дом имеет собственную баню [...] Заборы «около домов хорошо подогнаны из вертикальных досок [...] Дома покрыты гонтом, вдвое больше, чем гонт в Польше; вернее называть его досками» ². Подобный тип застройки Киева, которому подчинялся также армянский квартал, подтверждается другими разнообразными источниками ³. «Могилев не похож на города, встречаемые в центральных и южных губерниях — это чисто местное произведение, но в котором тип западных губерний отдает чем-то восточным и ставит в тупик наблюдателя, незнакомого с его историей, — писал украинский писатель и этнограф А. С. Афанасьев-Чужбинский. — В самом деле, в Могилеве [...] архитектура какого-нибудь дома напомнит вам Тифлис или скорее Эривань» ⁴. Еще в конце XIX в. в Могилеве отмечали «ориентальный оттенок в архитектуре — последний видимый след долговременного пребывания здесь армянских колонистов [...] Каждое жилище совершенно изолировано и от улицы, и от соседей, представляя подобие маленькой крепости, как это можно видеть в Крыму и на Кавказе... Новые дома строятся по другому архитектоническому типу» ⁵.

II. Западное Подолье (Каменец-Подольский, Студеница, Язловец), Покутье (Снятый) и Прикарпатье (Станислав). Переходный ареал, сочетающий восточные и западные черты строительства. В пределах одного квартала или одного города с двумя кварталами уживались всплошную застроенные улицы и разбросанные по склонам или пересеченной местности отдельные домики-усадьбы. В Студенице в начале XIX в. «купеческие лома строились азиатским способом в два ряда, а посредине дорога для проезда и прохода тянулась до каменных, хорошо укрепленных [городских] ворот» ⁶. Этот характер Студеница сохраняла еще во второй половине XIX в.: рынок состоял из «солидных каменных домов с тенистыми, по восточному обычаю, верандами, с небольшими зарешеченными окошками» ⁷. По словам другого наблюдателя, украинского археолога и историка К. Мельник-Антонович, армяне и другие восточные купцы «застроили рынок двухэтажными каменными домами в восточном стиле, с балконами, лавками и подвалами, какие еще сохранились в Каменце, Могилеве и других подольских городах, в которых существовали колонии восточных купцов [...] От старины уцелели только два-три дома с балконами и мезонинами, которые уже не поддерживаются жителями и мало-помалу разрушаются» ⁸. В своем квартале в Язловце армяне «строили из камня близко один к одному свои элегантные приземистые дома и украшали их сначала деликатными и скромными, а позже, под заметным влиянием львовских каменотесов, несколько перегруженными дверными и оконными наличниками. С. удивлением находим в обширных комнатах и преддвериях прекрасные крестообразные своды, деликатный каменный орнамент, а под ними большие сводчатые подвалы» ⁹. [51] В Язловце «богатый купеческий патриций жил в роскошных зданиях, сверкавших: богатыми украшениями, резанными в камне:» ¹⁰.

III. Западноукраинские окраины (Львов). Преобладает сплошная уличная застройка, подчиненная западноевропейской градостроительной мысли, согласно которой уличная сеть в XIV-XVI вв. определялась предварительно составленным генеральным планом, нивелировавшим не только восточное, но и местное своеобразие. В пригородах более свободная застройка. Армянские элементы просматривались почти исключительно в орнаментике, даже не столь эндемически армянский, сколь по-восточному пышной. Это восточное великолепие достигло Ярослава, где на домах встречался резной орнамент сходного происхождения ¹¹.

Все еще ожидает своего решения дискутируемый уже почти сто лет вопрос о стилевой типологии кварталов. В этой плоскости на первый план выдвигается проблема о соотношении армянских архитектурных и строительных традиций и традиций украинской монументальной архитектуры (каменной — локальных рецепций византийского, а также романского зодчества), а также последовательно меняющихся западных стилей (готики, ренессанса, барокко). Памятники армянской архитектуры (здесь в первую очередь необходимо иметь в виду более консервативное культовое строительство) в колониях по-разному сосуществовали с этим стилевым разнообразием.

К сожалению, из-за гибели основной массы памятников армянской монументальной архитектуры на Украине до середины XVII в. (т. е. времен до все усиливающегося латинского влияния церковной унии), невозможно что-нибудь сказать даже о типологии армянских храмов. Ведь рядом с очень хорошо изученным кафедральным собором во Львове, завершенным в 1363 г., которому давали самые различные стилевые определения ¹², невозможно поставить другие столь детально исследованные памятники. А сравнивать было бы почти не с чем: Львовская церковь св. Анны второй половины XIII в. разобрана в конце XVIII в.; киевский кафедральный собор XIV в., погибший, по-видимому, во время нападения татар на Киев в 1482 г.; луцкая церковь св. Степана 1378 г. ¹³ по непонятным, причинам перестроена в жилой дом уже в 60-х гг. нашего века; язловецкая церковь Богородицы 1551 г. сейчас в полуразрушенном состоянии; каменецкие — собор Богородицы 1552 г. и церковь св. Николая 1577 г. разрушены во время турецкой оккупации 1672-1699 гг. Этот перечень не охватывает десятков других культовых [52] зданий, от которых, в лучшем случае, остались одни названия ¹⁴. Даже, самое поверхностное сравнение планов, иногда внешнего облика церквей с памятниками архитектуры Армении, а также армянских колоний Крыма говорит о том ¹⁵, что они являлись в определенной мере воплощением армянских архитектурных традиций, конечно, не свободных, что вполне объяснимо, от местного украинско-византийского или западноевропейского влияния.

При всем этом необходимо учитывать и то, что основная масса поселенцев прибывала на Украину не непосредственно из закавказской Армении, а из других колоний (Константинополь и близлежащие территории, Крым, Молдавия), я не все архитектурные идеи метрополии были истинно армянскими. Известно, что уже в Крыму армянская архитектура претерпела существенные изменения. Так например, зодчество столь характерного крымско-армянского памятника, как монастырь св. Креста, квалифицируется как «армянская архитектура в специфическом крымском провинциальном преломлении, в местной традиционной технике и со скромным декоративным убранством, уже отошедшем от собственно армянского, которое строителям, вероятно, и не было знакомо» ¹⁶. И на Украине, в лучшем случае, «требования ктиторов храма, желавших видеть у себя [...] именно армянский храм, не шли дальше основ собственно архитектурной композиции» ¹⁷. Поэтому ярко выраженная армянская техника строительства Львовского собора 1363 г., словно трансплантированная из Закавказья, воспринимается как диссонанс. Тем не менее, вопрос о том, имеем ли мы в армянском монументальном культовом строительстве на Украине, хотя бы в случае с семью перечисленными выше храмами (при их несомненном типологическом разнообразии), действительно точное воспроизведение типов культовых зданий, практиковавшихся в Армении, все еще ожидает своего решения. Прямые сопоставления с армянскими прототипами очень нужны, но выводы из аналогий должны быть осторожными. Необходимо в данной плоскости предостеречь от излишнего оптимизма. Объективное изучение как сохранившихся памятников, так и архивных и литературных данных дает очень пеструю картину. В культовой архитектуре (крестово-купольные, зальные храмы) вплоть до конца XV в., по-видимому, господствовал армянский стиль с некоторыми отголосками крымской архитектуры и с налетом византийско-украинских и западноевропейских течений (Львов, Киев, Луцк). В памятниках XVI в. (снова крестово-купольного и зально-сводчатого типа) доля армянских элементов уменьшается (Язловец, Каменец). Это находит отражение в некоторых конструктивных деталях (возможно, продиктованных требованием обряда), в наружном и внутреннем резном декоре, но господствует в этих зданиях западноевропейская архитектурная мысль в провинциальном пополнении. В культовых зданиях второй половины XVII-XVIII вв. (Станислав, Бережаны, Жванец и др.) армянские элементы отсутствуют.

По-видимому, при решении вопроса о распространении национальных форм архитектуры Армении в Восточной и Юго-Восточной Европе нужно учитывать определенную градацию проявлений традиционных черт армянского национального зодчества в зависимости от историко-культурного контекста. Если для Болгарии и Древней Руси даже для неармянских памятников можно говорить о реминисценциях [53] армянской архитектуры, проявлявшихся сквозь общевизантийскую стилевую оболочку, для более позднего Крыма — о сохранении композиционных схем в армянском строительстве, в Молдавии — об армянском влиянии на местную архитектуру, то и на Украине с ее причудливым переплетением разных стилей XIV-XVIII вв. нужно искать армянские элементы более всего в строительной практике армянских колоний. В культовых зданиях ктиторы сознательно стремились консервировать наиболее специфические проявления армянской архитектуры хотя бы в конструктивном типе. С другой стороны, жилищное строительство также из тактических соображений не могло быть чужеродным среди не всегда расположенного к этому окружения. Армянское гражданское строительство вынуждено было подчиняться городской регламентации, господствующей строительной моде. После частых пожаров стилевой облик квартала обновлялся. Следует вспомнить образную и горькую характеристику жилых построек Львовского квартала Я. Погос-Антоневича: «Во Львове напрасно искать армянскую гражданскую архитектуру. Нарядные дома на Армянских улицах являются, наоборот, проявлением стремления собственников сделать их при помощи богатства равными внешним убранством, выдержанном в богатом стиле позднего ренессанса, домам патрициев» ¹⁸.

Потому специфические черты армянских жилых кварталов, отличающие их от окружающей застройки, заслуживают пристального внимания. Для кварталов, расположенных на склонах холмов, — это блокирование зданий, следующее рельефу местности и создающее таким образом очень четкую композицию (Язловец, Каменец, Могилев, возможно армянский пригород Львова) ¹⁹. Резной орнаменте преобладанием геометрических и растительных мотивов (или их комбинаций), особенно в декоре наружных и внутренних обрамлений оконных и дверных проемов (Каменец, Язловец, реже Львов), есть также проявление реликтов армянского стиля. Для XVIII в. это еще очень своеобразный для некоторых нововозникших колоний (Снятый, Куты) тип деревянного жилого дома (по-видимому, не специфически армянского, а балканского происхождения, во всяком случае экзотического для Украины): широкого в плане, низкого, но с огромной высокой крышей с вогнутыми скатами и вогнутой по середине линией крыши, с выстреливающими вверх ланцетообразными отростками по бокам ²⁰. Возможно, дальнейшие исследования определят еще другие характерные черты армянского гражданского строительства на Украине.

Архитектурный облик кварталов. Независимо от того, создавался ли квартал с композиционной фиксацией элементов микроландшафта (на склонах холмов) или без нее (на ровной местности), для наиболее богатых и многочисленных колоний характерно создание гражданско-культовых или культовых комплексов. Комплексы создавались постепенно, и когда на протяжении одного или двух столетий.

В Каменце формирование культового комплекса завершилось только к началу XVII в., когда на относительно небольшой территории было сконцентрировано три храма — кафедральный собор Богородицы со своей небольшой колокольней, церковь св. Николая с галереей, пристроенной капеллой и огромной, непропорциональной по отношению к небольшому храму, но соответствующей комплексу в целом колокольней (см. рис. 5), церковь Благовещения, женский монастырь, приходский [54] дом, хозяйственные постройки. Церкви были окружены кладбищами (для расширения их территории специально закупали близлежащие усадьбы, превращая их в кладбища). На кладбищах, огороженных заборами или стенами, располагались небольшие капеллы. Доминантная колокольня дернен св. Николая была одновременно призвана занять важное место в оборонительной системе города — она строилась как настоящая боевая башня. Гражданские учреждения не входили в комплекс, они разместились в другом месте, на Армянской площади.

Во Львове в силу исторических обстоятельств возникли два комплекса. Более древний, начальный период которого восходит, наверное, ко второй половине XIII в., возник в старом княжеском Львове, превратившемся во второй половине XIV в. в пригород нового готического города. Описание комплекса, примерно 1618 г. ²¹, сохранилось благодаря путевым запискам Симеона дпира Леаци: «Вне города есть три каменных монастыря ²²; друг около друга находятся св. Ачкатар. и св. Яков, рядом стоит дворец епископов, а отдельно — благоустроенный и прочный монастырь св. Креста; при них находятся родничок, хозяйство, конюшни, два-три огорода и помещения для монахов, иноков, священников и прочей братии» ²³. Около монастыря находился еще госпиталь. В пределах укрепленного города образовался второй комплекс смешанного, гражданско-культового типа. Его словесное и графическое описание первых лет XVII в. оставил мемуарист М. Груневег ²⁴. На небольшой территории, втиснутой между огороженным кладбищем, Верхней и Нижней Армянскими улицами, жилыми домами, расположились собор, окруженный галереей и стеной, высокая колокольня, дворец епископа, приходский дом, помещения для священников, монастырь, школа, присутствие совета старейшин и духовного суда (в прошлом, до ликвидации административно-судебной автономии львовских армян в 1469 г., армянское войтовство), госпиталь, родник-фонтан, а также подсобные хозяйственные пристройки. Проулок, проложенный через комплекс, соединял Верхнюю и Нижнюю Армянские улицы. Комплекс в значительно перестроенном виде (соответствует примерно второй половине XVIII в.) сохранился до сих пор.

Возможно и в других колониях (например, в Язловце) существовала тенденция к формированию общественно-культовых комплексов.

Армянский район, являвшийся своеобразным городом в городе, располагал почти полным репертуаром зданий и помещений, способных поддерживать нормальное функционирование квартала.

Административно-судебная автономия армян в большинстве городов была ограниченной, и только в Каменце существовало отдельное здание — ратуша для армянского войта и возглавляемого им совета старейшин. От обычных жилых домов оно отличалось только большими размерами, крыльцом с архитектурным убранством. Городские власти препятствовали постройке на здании башни, столь типичной для средневековых ратуш Украины, по-видимому, опасаясь «конкуренции» по отношению к городской доминанте — польской ратуше. Как первоначально выглядела армянская ратуша во Львове мы не знаем; ее реликтом в XVI-XVII вв. [55] являлся зал для заседаний совета старейшин и духовного суда, а также подсобные помещения для секретаря, архива общины, входившие в состав городского гражданско-культового комплекса. В других городах армянам для осуществления своих административно-судебных функций вообще не разрешалось строить отдельные здания; армянский суд обычно занимал Комнату в общегородской ратуше.

Мы очень мало знаем о специфике строений, в которых размещались армянские культурные и благотворительные учреждения — школы (практически при каждом приходе), госпитали, странноприимные дома. Иногда это были специальные постройки. В Каменце в 1604 г. под школу было построено два больших деревянных дома с окнами из венецианского стекла, кирпичным полом, резными дверьми и раскрашенными ставнями ²⁵. Во Львове большая школа имела помещения для летней и зимней учебы; возможно под летнюю школу (по предположениям некоторых авторов ²⁶) была приспособлена галерея около собора. Под госпиталями нужно понимать (как повсюду в средневековье) в первую очередь богадельни, а не медицинские учреждения. Иногда они играли также роль странноприимных домов. Под госпитали приспосабливали обыкновенные жилые здания. Так, например, во Львове в 1750 г. под новый армянский городской госпиталь был куплен Рабичковский каменный дом, в котором разместилась богадельня, а также помещения для отдыха паломников ²⁷.

Как отмечалось выше, внешне жилые здания армян, расположенные на плотно застроенных улицах городов западного типа (Львов, в некоторой степени Станислав, Каменец) как каменные, так и деревянные, не обладали специфическими особенностями, исключая орнаментальный декор наличников дверных и оконных проемов. Дома усадебного типа, по-видимому, обладали более выраженным своеобразием. Постройки XVI-XVII вв. в Язловце — приземистые дома, сводчатые помещения, большие сводчатые подвалы, с относительно богатым наружным и внутренним резным орнаментом. Могилевские дома XVIII в. с очень толстыми стенами, длинными балконами, мезонинами, низкими крышами; усадьбы окружены каменной стеной с собственной остроконечной крышей. В Снятыне XVIII в. дома, широкие в плане, с очень высокой остроконечной вогнутой крышей с ланцетообразными отростками. В Студенице того же времени — двухэтажные дома с балконами и мезонинами, обширными подвалами. В Каменце, Львове, Станиславе, Золочеве, Бережанах, по-видимому, также в Кутах ²⁸ усадебное строительство не имело специфических особенностей.

В больших каменных домах Львова, часто подвергавшихся разделу между наследниками, функциональное деление помещений было относительным. Среди них встречались отдельные комнаты-светлицы, залы, комнаты разнообразного назначения, кухни, кладовые, чердаки, сводчатые подвалы, полуподвалы, туалеты. Около домов были хозяйственные пристройки, выгребные ямы (см. приложение— документы № 1-3). Более стойким было функциональное деление усадебных домов, например, в Каменце в первой половине XVIII в. (см. рис. 2, 7). Кроме обыкновенных комнат там есть гостиная, столовая, кухня, много подсобных помещений (склады, кладовые, закрома для зерна), подвалы, туалет.

Вплоть до середины XVIII в. торговля велась главным образом на городской рыночной площади, где армяне имели (в случае разрешения розничной торговли) отдельные лавки. Подвалы или полуподвалы жилых домов предназначались для хранения товаров как розничной, так и оптовой торговли; часто это были большие [56] сводчатые помещения, сохранившиеся до сих пор не только во Львове, Каменце, но и в городах поменьше (Язловец, возможно Жванец). По-видимому, иногда строились огромные — не для одного купца, а для целых торговых компаний — склады (Каменец, Бережаны). Лавки на Армянских улицах начали появляться поздно — в конце XVIII в. Характерные для армян ремесла (ювелирное, вышивальное, оружейное, сапожное, шорное, живописное) требовали особых помещений-мастерских, иногда оборудованных вне жилого дома и вне квартала (мыловаренное, скорняжное, сафьянное производства). Во второй половине XVIII в. возникали армянские ткацкие мануфактуры. Армянские дома-усадьбы часто выполняли роль купеческого постоялого двора (например, дом киевского купца армянина Абраама в 1584 г. ²⁹), что со временем привело к возникновению заезжих домов со специфической архитектурой (с большими воротами для подвод) ³⁰. Армянам разрешались (с ограничениями) изготовление и продажа алкогольных напитков — пива, меда, вина, в связи с чем в городе или за городом возникали соответствующие производства, а в самом городе — погребки и питейные заведения, обычно размещаемые в подвалах и полуподвалах.

Армянские колонии на Украине располагали также всевозможными культовыми зданиями. На строительство церквей требовалось разрешение владельца города. По-видимому, проще обстояло со строительством колоколен, капелл (пристроенных к церквам или расположенных на кладбищах), монастырей, епископских резиденций, приходских домов, хотя в грамотах владельцев городов упоминаются также здания этих категорий, что равносильно разрешению на строительство. Церкви, монастыри, их комплексы, как правило, были огорожены стенами (даже в пределах оплошной городской застройки) или валами, крепкими заборами. Если эти сооружения находились в плохо укрепленных городах или за их пределами, то вокруг них воздвигались крепостные стены. В Жванце, например, вокруг армянской церкви до сих пор сохранилась массивная высокая каменная стена со следами амбразур и контрфорсами. В случае осады, татарских набегов подобные объекты превращались в убежища для населения. Роль огневых точек играли также армянские колокольни (Львов, Каменец). В пределах церковкой ограды располагались кладбища, покрытые характерными (по крайней мере до начала XVIII в.) орнаментированными «стелами», т.е. плитами, располагаемыми на Украине, по-видимому, только горизонтально.

Если пытаться обобщать результаты анализа архитектуры кварталов в более узком понимании этого слова, т.е. как искусства создания зданий с определенными элементами художественного выражения, то следует обратить внимание еще на следующие особенности.

Для армянского строительства колоний характерно, наличие преимущественно скупого, имеющего, главным образом, восточные и в частности армянские истоки орнаментального убранства оконных и дверных проемов, реже фасадов вообще, обычно резного декора, состоящего из геометрических фигур, плетенки, переплетающихся побегов виноградной лозы. Полное разнообразие орнаментального декора представлено на надгробных плитах, на которых он прошел эволюцию от простых, геометрических форм до чуждых армянским традициям украшений в стиле рококо. Излюбленные места орнаментирования — дверные и оконные наличники — украшались иногда также эпиграфическим орнаментом (Львов). Армянская монограммическая эмблематика появлялась, в западном оформлении, на картушах. Стены культовых зданий покрывались резными крестами (имевшими поминальный характер) различной конфигурации. Небольшие вотивные хачкары, состоящие из плетенчатых расцветших крестов с полупальметтами (Львов XIV-XVI вв., Каменец XVI в.) на вкладных плитах, располагаемых на внутренних или наружных стенах церквей ³¹, [57] типологически соответствуют крестным камням, распространенным в Крыму и вообще в Северном Причерноморье (Белгород-Днестровский). Эти хачкары нигде не достигали размеров армянских хачкаров. Барельефы (сейчас в стенах Львовского собора) и полукруглая скульптура (надгробия католикосов во Львове и Каменце XVI-XVII вв.) не получили значительного распространения.

В композицию интерьера культовых сооружений XV-XVI вв. вошли монументальные росписи (фрески киевского собора XIV в.; росписи потолка Львовского собора 1509-1510 гг., полихромия остальной поверхности интерьера собора, по-видимому, более раннего времени; росписи собора Богоматери в Каменце сразу после 1522 г.; орнаментальные росписи в колокольне церкви св. Николая в Каменце середины XVII в. к другие). Полихромно расписывались также балочные перекрытия в жилых зданиях армянских горожан (растительный орнамент, Львов); балки покрывались резным орнаментом (очень частый мотив розетки, характерной и для украинской орнаментики), датами, надписями, эмблемами (Львов) ³². В Каменце расписывались ставни.

Каменную архитектуру дополняли изделия кузнечного ремесла — кованные, железом орнаментированные двери (львовский собор, армянский банк Mons Pius, во Львове), ставни (банк во Львове), решетки окон, балконы. На крыши культовых зданий употреблялись шиферные плиты, свинец, глазурная черепица, для домов горожан — деревянный гонт. Полы храмов, выкладывались керамической плиткой (Киев), каменными плитами, общественных зданий — кирпичом.

Об интерьере домов горожан можно судить довольно подробно на основании посмертных описей имуществ, в которых перечисляются произведения изобразительного искусства — картины на религиозные и исторические сюжеты, иногда целые портретные галереи. Существенным элементом армянского интерьера являлись восточные ковры различных типов (Львов, XVI-XVII вв.).

Армяне проживали не только в городах, но и в селах. О характере армянского сельского строительства в условиях Украины, как исключительно деревянного, ничего конкретного сказать нельзя. Вряд ли оно однако существенным образом отличалось от окружающего украинского. Деревянное строительство вплоть до конца XVIII в. занимало значительное место даже в больших городах, господствовало в городах поменьше, в пригородах больших городов. В конце XVII в. (1700 г.) в Каменце-Подольском всего 2-3% жилых зданий было построено из камня ³³.

Трудно разрешимой загадкой является армянская деревянная монументальная архитектура. Десятки упоминаний в источниках говорят о существовании в ряде городов армянских деревянных храмов, на месте которых в большинстве случаев позже строились каменные. Так было сначала во Львове (по-видимому, первая армянская деревянная церковь с неточной датой 1183 г.; церковь св. Креста до 1629 г.), в Каменце (возможно, первая армянская церковь 1398 г.; церковь Благовещения до 1597 г.), в Киеве (церковь до 1651 г.), в Снятыне (три подряд деревянные церкви — около 1631, после 1676 и после 1718 гг.), в Станиславе (церковь 1665 г.), в Бережанах (около 1710 г.) и т. д. Существование памятников армянского монументального деревянного культового зодчества на Украине является определенной неожиданностью: армянская архитектура столь органически [58] воплощается в камне, что убеждение в исключительно каменном материале для, строительства церквей стало почти аксиомой в истории мирового искусства. Но продолжаются поиски изображения армянской деревянной церкви в Киеве на рисунке А. Ван Вестервельда. Возможно, будут найдены дополнительные иконографические материалы. Вопрос о том, как фактор типично украинского строительства — дерево — отразился в армянском зодчестве, ждет своего решения.

Комплексное изучение армянских кварталов в средневековых городах Украины, с точки зрения истории строительства и архитектуры, урбанистики, истории культуры в целом является направлением очень перспективным и обещающим интересные открытия. Отвечая на поставленный в начале статьи вопрос, можно с полным правом утверждать, что архитектурно-строительные проявления жизни армян на Украине в значительной степени поддаются удовлетворительной реконструкции. Вместе с этим уже сегодня можно говорить о том, что армянским поселенцам, очутившимся в новых жизненных условиях, присуще было желание сберечь — хотя-бы во второстепенных деталях — элементы родного искусства. В зодчестве армянских кварталов на Украине отразились попытки сохранить отблески далекой родины — и это вызывает восхищение и глубокое уважение.

Комментарии

1. О. Pritsak; Kievian Rus’ and Sixteenth — Seventeenth Century Ukrainian, History. — In; Rethinking Ukrainian History. Ed. by I. L. Rudnytsky. Edmonton, 1981r. p. 10.

2. М. Груневег. З подорожнiх записок..., с. 119.

3. См.: Ф. Л. Эрнст. Архитектура..., с. 50-51.

4. А. Афаласьев-Чужбинский. Поездка в Южную Россию. Ч. 2, СПб., 1863, с. 211. Автор мог вполне квалифицированно сравнивать Могилев с Ереваном, так как хорошо знал Закавказье.

5. К. Мельник. Путевые очерки Подолия. — Киевская старина. Т. 13, Киев, 1885, № 12, с. 65b. Как мы убедились в 1969 г., следы подобной застройки в Могилеве сохранились до сих пор.

6. W. Marczynski. Statystyczne, topograliczne i historyezne opisanie gtibernii Podolskiej... T. 1. Wilno, 1820, s. 269.

7. J. Rоl1e. Losy..., s. 97.

8. К. Мельник. Путевые очерки..., т. 10, 1884, № 9, с. 71, 74-75. Мы побывали в Студенице в 1978 г. накануне ее затопления водами Днестра — старая застройка исчезла к тому времени окончательно.

9. J. von Во1оz Antoniewlcz. Die Armenier…, S. 458.

10. В. Jаnusz. Domy boze, dwory, pomniki. — In: A. Czolowski, B. Janusz, Przesztosc i zabytki wojewodztwa Tarnopolskiego. Tarnopol, 1926, s. 189. Во время обследования нами Яблуновки (бывшего Язловца) в 1969 и 1978 гг. о прошлом великолепии, кроме церкви и источника, свидетельствовали только подвалы и архитектурные детали, покрытые резным орнаментом.

11. Возможно, в одном из подобных домов проживали армяне. См.: J. Sas Zubrzycki. Miasto Jaroslaw i jego zabytki. — Sprawozdania Komisji do Badania Historii Sztuki w Polsce. T- 7, zesz. 3, Krakow, 1903, szp. 381-382. Появившиеся в. литературе утверждения о том, что в Ярославе существовала в XIV-XV вв. армянская церковь (что может наводить на мысль о наличии квартала), не соответствуют действительности.

12. См. подборку различных дефиниций: О. X. Xалпахчьян. Сооружения..., с. 66.

13. В литературе без достаточных для этого оснований принята дата 1427 г. См.: Б. В. Колосок. К истории..., с. 121. Согласно сохранившемуся колофону (архив ордена Мхитаристов в Венеции, армянский документ № 1912), луцкая Церковь построена в 1378 г. См. публикацию фрагмента колофона: G. Petrowicz. La Chiesa armena in Polonia. P. 1. Roma. 1971, p. 25. Церковь, конечно, подвергалась переделкам, но долго сохраняла первоначальный план.

14. Проскальзывающие в литературе утверждения о том, что в древнем Галиче имеются армянские монументальные постройки (см.: Г. Островский. Львов..., с. 45), были лишены основания. Согласно документальным источникам, армяне упоминаются в Галиче только в середине XV в.

15. В этом отношении плодотворны компаративистские наблюдения О. X. Халпахчьяна (см. перечень работ в сноске 79).

16. А. Л. Якобсон. Армянская средневековая архитектура в Крыму. — Византийский временник. Т. 8, М.-Л., 1956, с. 180.

17. Там же, с. 180.

18. J. vоn Воlоz Аntoniеwiсz. Die Armenier..., S. 456, 458.

19. Сравни приведенные выше высказывания наблюдателей XIX века. Подобное явление определялось также в Крыму, где оно рассматривается как влияние армянской архитектуры. См.: В. I. Тимофiенко. Про взаемодiю нацiональних — традицiй у процесi формування архiтектури пiвденноi Украiни в кiнцi XVIII ст.— В кн.: Украiнське мистецтво у мiжнародних зв’язках. Дожовтневий перiод. Киiв, 1983, с. 119.

20. J. vоn Воlоz Аntoniеwiсz. О architekturze.... s. XIII: Idem. О sztace..., s. 730; Idem. Die Armenier..., S. 460.

21. О правильной датировке см.: Я. Р. Дашкевич. Симеон дпир Леаци — кто он? — In: Anantaparam kila sabdasastram... Ksiega pamiatkowa ku czci E. Sinszkiewicza. Warszawa, 1974, s. 69.

22. В действительности около церквей св. Анны (у Симеона — Ачкатар) и св. Якова находился один монастырь.

23. ***, 1936, *** 337; pyc. перевод (неточный): Симеон Лехаци. Путевые заметки. М., 1965, с. 243.

24. Словесное описание до сих пор не опубликовано. План комплекса см. рис. 4. Ср. также описания Симеона: *** 337, 339-340 (рус. пер. с. 243—245).

25. ***..., 156:

26. Т. Mankowski. Sztuka..., s. 75.

27. S. Baracz. О rekopismach..., s. 306.

28. См.: M. Ковалюк. Кути — антропогеграфiчна студiя. — В кн.: Науковiй збipник географiчноi секцii при Украiськiй студентськiй громадi в Краковi. Кракiв, 1930, с. 63-64.

29.М. Груневег: З подорожнх записок..., с. 119.

30. Сz. Сhоwaniec. Ormiante..., s. 12.

31. Я. Р. Дашкевич. Армянские рельефные кресты Львова и Каменца-Подольского XIV-XVII вв. — Историко-филологический журнал, 1980, № 3, с. 125-145.

32. Я. Р. Дашкевич, Э. Трыярски. Армяно-кыпчакская надпись из Львова (1609 г.) и вопросы изучения средневековых памятников армянской эпиграфики, — Rocznik Orientalislyczny. Т. 35, zesz. 2, Warszawa. 1973, s. 123-135.

33. M. Г. Крикуп. Про житловий фонд Кам’янця-Подiльського у XVIII ст. (доклад на V Подольской историко-краеведческой конференции 1979 г.).

Текст воспроизведен по изданию: Армянские кварталы средневековых городов Украины (XIV-XVIII вв.) // Историко-филологический журнал, № 3 (118). 1987