Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

Два дневника татарских набегов на Русь 1618 и 1624 гг.

I.

Организация обороны от татар и в целом военное дело на Руси до нынешнего дня полны пробелов, неточностей и искажений; предстоит пройти долгий путь к составлению их полной, объективной картины.

Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь об этих набегах татар и валахов, казацких, шведских, турецких войнах, битвах, поражениях, бешеных погонях, осадах замков, городов, лагерей, прикладываемых с обеих сторон усилиях, хитрости и силах противников известно преимущественно в общих чертах. Зачастую, казалось бы, не хватает материала, проливающего свет на каждую деталь по отдельности. Однако это не так. Множество источников, дневников, донесений, описей, писем и т.д. кроется в рукописях различных библиотек, далеко не каждому доступных. Мысль о необходимости их опубликования убедительно высказана Вторым съездом историков (прим. д-ра Папея). Руководствуясь этим, представляем два дневника из множества других, обнаруженных случайно, во время иных исследований. Оба вносят новое и находятся в сокровищнице рукописей библиотеки ХХ Чарторыйских в Кракове, в копиарии [собрание копий документов] 1.350, стр. 1009-12, 1015-19.

Первый дневник, описывающий набег татар на окрестности Рогатина, в период гетманства Станислава Жолкевского, не датирован. Однако это не сложно определить. Сама по себе личность Жолкевского указывает на то, что он относится к периоду до 1620 года, когда из года в год на Русь совершали набеги отряды сурового Кантемира, сея смерть и огонь. Согласно этому дневнику, набег происходит в июне, гетман пребывает в Рогатине, казаки опустошают черноморское побережье, Скиндер-паша во второй раз совершает поход на Валахию.

Основываясь на этих подсказках, ищем точки соприкосновения в современных источниках . «1618 год – говорит Збигнев Оссолиньски, сандомирский воевода (Дневник, издан др. Кентшинским, Львов 1879, стр. 93) – стоило нашему гетману вернуться с сейма и расположиться на отдых в Рогатине, как удар через Валахию нанес Мурза Кантемир, и дал прикурить пану гетману, причинив тому большой урон, inspectante eo, в Покутье, и с богатыми трофеями, не встретив сопротивления, вернулся обратно в Валахию, но не замедлил вскоре вернуться, что и произошло». Далее же (стр. 94): «Скиндер-паша, с турецким войском в несколько тысяч, подошел к Тегине». Это же подтверждает Дневник Якуба Пшонки, Львов 1874, стр.58. ”1618, in Julio Tartarorum magnus exercitus in Pocuciam adventus circaque Niestrum, qui tunc temporis maxime inundaverat, castra metati sunt omniaque castella in ea gegione vastant”. А на странице 59: ”Skinderbasza iterum advenit in Valachiam, Scitarum principem contra Polonos animat etc”. Пшонка вспоминает здесь о втором подряд нападении в 1618 году, который описал сам Жолкевский, в письме от 19 июля из Жолквы, (Письма Станислава Жолкевского, изд. Беловский, Львов 1861, стр. 448). Оссолинский же говорит о первом, [имевшем место] в июне 1618 года, и к этому [периоду], вне всякого сомнения, относится и наш дневник. С вышеуказанной датой совпадает также и поход казаков против турок, в мае того же года (г-н Я. Третьяк, «История Хотинской войны 1621 г.», 23 стр.).

Второй дневник приводит совершенно неизвестные нам подробности о нападении татар и их разгроме Станиславом Конецпольским под Шманьковцами близ Чорткова, в 1624 г. Об этом факте вспоминает лишь Стефан Хмелецкий, («Жизнь Томаша Замойського», Львов 1860, стр. 93), следующим образом : «Благословил Бог канцлера (1624) его военным людом, старшиной и предводителем которого был пан Стефан Хмелецкий, который, соединившисьс наемным войском его королевской милости великого Гетмана Станислава Конецпольского, был отправлен, с челядью, навстречу татарскому войску, в то время воюющему в Подолье, нарвался на мощный загон [татарский отряд] Сармаш-мирзы, отважно вступил в бой, уложив множество поганцев [язычников] на поле битвы, отбил всяческие трофеи и пленных с успехом, и вернул и самому пану гетману столь удачным началом дорогу к победе, хотя сам полководец Хмелецкий был ранен в правый бок стрелой, после чего передал управление и дал наказ покончить с неприятелем рабу божьему Яну Дику, мужественному рыцарю, который также, к счастью господина своего, другой татарский отряд в деревне Залесье ночью, на отдыхе, под скалой, застигнув, когда у костра из кожухов своих оводов [насекомых] вытряхивали, самих вытряхнул из кожухов и вьюков, замертво многих уложил, и живьем немало господину отослал. Поспособствовал этому разгрому наилучшим образом сам его королевской милости Гетман с наемным войском, совершив отважное нападение на сам могучий татарский кош [татарский лагерь], множество замертво уложил, в погоне гоня и громя неприятеля; шел три мили, столь тяжкие в зиму, что от холода у солдат примерзло оружие к рукам, и у самого пана гетмана палец на одной руке отмерз. Подобное случилось и с другими, иные же оглохли от сильного мороза» (интересное дополнение к этому донесению дает нам приведенный ниже второй дневник)


1.

Дневник похода его королевской милости Канцлера и коронного Гетмана, Станислава Жолкевского, против татар под Рогатином

[1618 г.]

12 июня. Татарское войско пришло на Днестр. Всего войско составляло 25000, с которым пришел сын Алиш Мурзы и Кантемира Мурзы два сына; одного звать Мазер Кантир, а другого Солтан Ахмет, у которых Гетманом был Осман Татарин, в Килие живущий, рыцарский и военный [боевой] холоп, и он ими всеми правил.

13. Переправились через Днестр, один кош [татарский лагерь] раскинув под Езуполем, в миле от города, в кустах, второй – в имении пана Казановского и, оставив сыновей Кантемира, двинулся с войском Осман и, не ведая о том, что Канцлер с войском в Рогатине, распустил отряды.

14. Одни пошли к Самбору, а другие ко Львову и в тот же день вернулись с большой добычей; скота не брали, только людей и коней. Другие вернулись из Давидова, что в двух милях от Львова, вырубили местечко Бобрку, взяли 50 душ и 403 убили. Пана Цебровского с детьми и пани Васичинской Станиславовой в Васичине взяли, а ее дочь отсиделась в кустарнике, и ей повезло сбежать.У пана Цетнера всю одежду и серебро забрали и немного челяди. Рассчитал, что урон составляет 20000 крон, за сожженные деревни. Шли с добычей мимо Рогатина. Канцлер с войском в 3800 коней стоял в полумиле от города, но они издалека его обошли, пройдя другой стороной, не там, где он стоял. Черная гусарская хоругвь вела бой с ними, восьмерых татар убили, а трех привели, но и своих семерых товарищей потеряли, да еще тридцать четыре отрока. Оваковский вышел с хоругвью к ним. Сам его милость Канцлер, видя неравное положение, выступил сам в город, а добровольца послал за ними. Остерегшись, татары быстро начали отступать. Одного татарина там поймал пан Борчиньский, доброго малого и наездника конного, с которым более часа бились, и ранил его дважды в руку, а татарин отсек ему большой палец, и с трудом того одолел. Остальные загоны вернулись в тот же день из Стрыя, но недалеко от Самбора были, Жидачев вырубили и сожгли, пленили много шляхты и добычу большую взяли; нанесли большой урон, близ Стрыя, Долины, Жидачева и Дрогобыча. Пан Заремба напал на них с двумястами лошадьми и немало людей отбил.

15. Подошли к основной части загона у Днестра, под Галичем, и начали переправляться близ самого Галича, но господин староста Галичский (Георгий Щуцкий из Крикова, пал в битве с татарами под Езуполем, во время их второго нашествия, в июле того же. г.) со своей ротой и шляхтой защищал переправу, около двадцати из них погибли у Днестра. Пошли в деревню пана Щенсного, в Леское ниже Днестра, а там пан Вжещ с сотней коней, коего направил его милость Пан Канцлер, перекрыл им путь в тесном месте меж лесов, с несколькими сотнями снаряженных крестьян; вскоре передний полк переправил, в коем было 600 коней татарской кавалерии, и тут же с двух сторон по ним ударил и нанес такой удар, что ни один не ушел, потому что они спрыгивали с коней и убегали пешком в лес, там крестьяне всех перебили, головы к замку носили мешками. Бахматов [татарские лошади] в подмогу тьму получили, и в Рогатине их было более тысячи, однако ничего из этого не вышло. Несколько десятков пленных пан Вжещ передал Его Милости Пану Канцлеру, а иных пан староста Галицкий оставил у себя в замке. После того разгрома всего полегло нашего люда 2000 душ. Татары сильно были встревожены и начали порознь переправляться. Пленные называли разные причины, по которым они сюда пришли. Один сказал, что, узнав о приказе пана Жолкевского казакам идти на Орду, разгневались из-за этого, потому и пошли. Второй, что послали их с молодыми Господами на поиски счастья; ежели им повезет, тогда захотят чаще здесь бывать. Третий, что их силой понуждали. Сам хан приказал готовиться к войне, одним в Персии, а другим в Польше, а так как прибыли на конях, пришли к вам за ними, ибо знаем хорошо, что скоро снова нам у вас быть. Его милость пан Канцлер был весьма озабочен, что шляхта не сосредоточилась вокруг него. За неделю до битвы в Рогатин приезжал, универсалы рассылал, но не хотели верить, хотя одни из них видели их, а другие получили на руки; войско имел весьма ничтожное, одну-две хоругви гусарские и других казацких шесть, которым дал свои деньги. В те беспокойные дни приехал к Его Величеству Господину Канцлеру пан Чудовский, коморник Его Милости Цесаря Турецкого, и весть принес, что Скиндер-Паша с большим войском готовится снова в Польшу, и обещал цесарю в скором времени в Каменце построить мечеть и ввести магометанство. Во Львове, встретившись с галицким отпором, вызвался город захватить.

16. Принесли весть, что казаки в те времена были уже второй раз на море, много вреда турку причинив, на что Его Милость Пан Канцлер, с плачем, такие слова произнес:

«Несчастливые времена настигли меня, вижу сейчас, что наступает гибель Речи Посполитой, Отечества нашего, но кто тому причиной есть и будет – перед лицом Бога буду с ним о том спорить. Не был я настолько счастлив, чтобы смог получить то, о чем Господа Бога и Его Милость Короля просил, и всю Речь Посполитую, чтобы меня свободным сделали, а эту обязанность на кого-нибудь младшего возложили». На пана Подскарбия, вижу, ропщет, что казакам не хотел денег дать.

Пана Стефана Хмелецкого отправил также пан Канцлер с 2000 конями, с Его Милостью паном Старостой Рубешковским, но нам очень не везло. Гнали татарский полк добрых четыре мили, а когда пришло время ударить, начал лить такой сильный дождь, что ручницы намокли, но отбили несколько сотен человек и поймали двоих татар. В тот же день Пан Канцлер в 20 часу выехал из Рогатина в Жулкву (Жолкву).

2.

Счастливая расправа с татарами Его Милости Пана Станислава Конецпольского Гетмана Польного Коронного в Подолье, близ Шманьковцов (Деревня на востоке от Чорткова) в году 1624 6-го февраля.

27 января. Прибежал Казадзи-шпион, извещая о поганцах [язычниках], оценив их в пятнадцать тысяч, а с некоторыми из них он-де в пятницу в Сороке полдничал.

Разослал тут же пан Гетман универсалы в роты, чтобы как можно быстрее под Берлинцы стягивались, а другие универсалы в города отправил, люд предостерегая, и частные письма товарищам, вызывая их к себе, так как со стороны Могилева ожидали этих поганцев, но они Прутом шли к Язловцу. Двинулся тогда Пан Гетман к Скале (Местечко, замок и староство близ Збруча), куда также немало рот стянулось, и друзей с хорошей провизией.

4 февраля. В Скалу прибыл Пан Гетман и там ночью ждал других рот, которые той же ночью пришли. Пошли по плохой дороге, одними валами пришлось идти. Той же ночью отправил пан Гетман Пана Хмелецкого для [захвата] языка, с семью хоругвями.

5 февраля. Утром приехал Сефер, которого за языком посылали, его татары разгромили и Закревского и Мустафу поймали. Печалился очень Его Милость Пан Гетман, что так долго вести от Пана Хмелецкого не получал, ждал целый день, и в понедельник пришлось Пану Гетману двинуться войском уже в сумерках из Скалы. В поле назначил, какая хоругвь за какой должна идти, дав пароль: Иисус Христос. Пришли к деревне Лосяч (Лосяч, деревня между Чортковом и Скалой, все другие упомянутые здесь в соседстве Шманьковец, на восток от Чорткова), в 2 часа ночи, она сильно горела, потому что ее татары перед самым вечером подожгли и одних людей взяли, других посекли и в Давыдовцах печален был Пан Гетман, так как там было больше хлеба, чем в барском старостве. На поле за Лосячем встретились с Паном Хмелецким, раненым, с ранеными несколькими десятками солдат, пленных, скота очень много, аж до Давыдковец, что не пройти. В Залесье недалеко от Слободки Давыдковской нарвались на расквартированный загон.

По ним ударил Пан Хмелецкий и немало поганцев пало, что и до коней дойти не успели. В ту ночь уже немало пленных прибыло, из Черноконцев четыре и от Пана Влодека также. Днем пришли в Шманьковцы, дать коням отдохнуть. Его Милость остановился в пустой хате, а Пан Стржижовский влез на печь. Его Милость допрашивал пленных о поганском войске, а уже начало светать , только от мороза туман был и поднимался пар.

6 февраля. Прибежали, давая знать о татарах. Отряд только в миле встал от Почапинцев, от нас два загона шло поганцев с пленными, которых взяли в погоне и били большую милю, от Шманьковцев до Чорткова, всех вскачь гоня и побивая аж до леса за Орешковцами. В той деревне больше всего полегло поганцев, что и вдоль дороги повсюду полно было трупов. Его Милости пришлось задержаться у леса с ротами, только некоторые казацкие роты, спешившись с коней, стреляли по лесу, рубили. Там раненых наших немало, но и поганцев тьма пала. Его Милости сообщено, что татар большой полк наступил на [казачий] табор, который был поручен Пану Щенсному Калинскому и Пану Слупскому, и хорошо себя проявили. Было в нем пехоты Его Милости сотня, пушек и ручных пищалей шесть, которыми силезские стрельцы заведовали, кроме этого несколько сотен конных. В доброй полумиле остался от нас тот табор. Поспешил снова Пан Гетман к табору, которому очень тяжело было и уже начали другие к лесу на конях отходить. Вскоре Его Милость подступил с хоругвями, поганцы не слишком уж место уступали, им хотелось вступить в бой, и за полумилю было видно, что отряд наступал. Его Милость сказал быстро казацким ротам наступать и гусарским также поторопиться, не мелочиться с одним лишь ручным оружием. Разбили вмиг тот полк, гоня до самого отряда, как казацкие так и гусарские роты, так как всем налегке, без копий на коня приказал садиться Пан Гетман. В то время много пленных набрали, которым срубали головы, вовсю их секли, к Его Милости важных приводили, коих приказывал к пушке отдавать. Редко кого отпускали, даже Пан Щавинский, коморник Его Милости, важному мурзе отрубил голову, коего ему было приказано к пушке отдать, и не обошелся без хлопот. Видя сраженных поганцев, все из лагеря сбежали, побросав трофеи, седла из-под себя выбрасывая. Легкие [пешие] роты гнали большую милю к Днестру, но уже наши кони измучились, так как с самого утра аж до вечера длилась та забава. Тьма кавалерии лучшей в той битве полегла, из мурз важный только один есть у Пана Гетмана. Закржевскего и Мустафу отбили, людей, жестокая вещь, малых детей, несметное количество скота. Крестьяне по лесам множество побили, кони их так припускают, что Кантемиров сынок лишь в тридцать коней, оторвавшись, уходил. Происходило то 6 февраля. Ясиру не очень навредили, где шел отряд, потому им не пришлось людей сечь. Как на землю вошли, большие загоны распустили по тысяче, по две в отрядах. Пришлось Его Милости гетману снова в Шманковцах дать коням отдохнуть, недалеко от Коледян ночью, имея верную весть, что Али мурза другим отрядом стоит под Язловцем, не мешкая, двинулся туда, но от тех, что от погрома уходили, был предупрежден, и поспешил к Буковине, и потому лишь цел и невредим ушел. Войска нашего всего было 3500, отрядов шляхетских с полторы тысячи. Снова дано знать Его Милости, что другие татары на корону готовятся [поход на короля готовят]. Пленные сообщают, что сюда им хан не велел ходить, но не запрещал. Очень сожалеют о том Бай мурзе, что ему Щавинский отрубил голову. В тех битвах не погибло наших более 20, раненых намного больше, потому что много ручного оружия в бою использовали; на спор не нашел бы трупа с огнестрелом, только множественные жестокие резаные ранения. Наши хорошо запомнили, что пленных не держат, тотчас головы рубят. Имеются все же у шляхты, которые их разобрали (до нескольких десятков). Не хотел о них Его Милость Пан Гетман препираться [досаждать]

10 февраля. В Чорткове, поблагодарив Господа Бога, cum solenni denocione, поблагодарил и приятелей, которые по желанию своему вступили в эту битву, и всему войску, находящемуся под началом Его Милости, приказал им на свои позиции спешить, так как ожидал в скором времени других поганцев. При этом напомнил, чтобы в передвижении скромно себя вели, вреда людям не чинили.

Др. Александр Чоловский

Текст переведен по изданию: Dwa dyaryusze najazdow tatarskich na Rus z r. 1618 i 1624 // Kwartalnyk historyczny, Tomus VI. Lwow. 1892

© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© перевод с польск. - Каретина Е. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Kwartalnyk historyczny. 1892