СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ПРИЛОЖЕНИЯ

I.

Копия письма Иоанна к польским вельможам.

(Из Несвижского архива князей Радзивиллов, Teka I, 62a. Пропущены царские титулы и имена польских сенаторов.)

(...)присылали есте к нам посполито вы Рада Коруны Польское гоньца Андрея Тарановского, а Великого Княжества Литовского, Панове Рада, гоньца Федора Зенькова Воропая с грамотою, а в грамоте своей к нам писали есте, что по вольности служб ваших на (?) великим Государем в хрестианстве (?), што перво сего Рада Великого Княжества Литовского пана Михаила Гарабурду прислали к нам о кривдах земян земли Лифлянсткое повет Трейданьского от наших воинских людей с попаления сел и в забранию немало маетностей обиды великие сталися и о том всказание наше Великого Государя, которое наши лист до Вас Рад Польских и Литовских учинити рачили через посланьца вашего Федора Воропая, ознаймуючи вам волю и склоняючи умысл ку доброму и успокоению в хрестианстве. Ино пан Гарабурда, едучи от нас в дорозе в хоробу великую впал и для своее хоробы не только иж сам до вас приехати, але и того всказания словного, которое от нас через него до вас было всказано водле потребы выписали не мог и лист наш, писанный до вас, принес, в котором мы на тое послание ваше казали до Вас Рад Великого Княжества Литовского отписали, ознаймуючи, што сталося в земли [324] Лифлянтской в стороне государств корунных, о том ведома у нас нет, обещавши укривжоных шкод обыск росказати учинити, а покой пограничным (?) во всех государствах корунных в Польще и у Великом Княжестве Литовском и в земли Лифлянтской заковали до врочного дня и свята святого Петра и Павла и далей после року, покамест через послы доброе дело станется. Ино непослания послов до сего часу первой сего листом вашим к нам причина есть, же се то стало затым, што вы зъехатися не могли на одном местце для казни Божее от поветрия морового на многих местцах в корунных государствах и у Великом Княжестве Литовском и вы же в тых часех но Велицедни свята недавно минулого зъехавшисе посполу Рады и вен станы Польские и Литовские под Варшаву, а вычитавши листы наши, с похвалою ликуете за то, иже мы раним таковые дела на добро и пожитек хрестианству перед собе брати и чим бы доброе дело статися могло, для чего вы посылаете посланьцов своих Андрея Тарановского да Федора Зенькова Воропая, упевняючи паньства вашего и покой перемирьем утвержоный. Писали есте до всих воевод, старост и державец украинных так с Польски яко и с Великого Княжества Литовского и с земли Лифлянтское, абы моцне и непорушение покой закован и держан по перемирных листех не токмо до врочного дня, але поколе послы на обе стороны ходят. Якож и то нам Великим Государем ку ведомости даете, из з воли и презрения Божьего обрали и меновали есте государем на тые Великие Государства Андриха Андыкгавеньское, Борбоньское и Алжернерское з роду Великих и з давных Государей Француского Королевства и ото печалованием вашим усиловати почете и жебы з нами Великим Государем ку покою и доброму пожитью хрестианскому склонны блыи и послове великие до нас до Великого Государа с зуполною моцью на постановение доброго дела и успокоение в хрестианстве отправите, которые послы у нас будут надалей ку свиту Светого Мартина римского свята. А иже час перемирия близко выходит и нам бы лист опасный на послы государа вашего великие Польские и Литовские через тых посланьцов ваших к вам послати, за которым бы им и после часу перемирного вольно и безпечно до нас прийти и опять назад до пансьтв корунных со всими людьми и маетностями своими добровольно отойти могли. А нам бы великим Государем тых [325] посланьцов ваших ласкове принявши до вас без мешкания розказати отправили. А в инших во всяких речах ширшое мовение от Государа Вашого через послов великих нам ознаймено будет. И мы тые речи ваши выслухали и вразумели гораздо. Ино преж сего брат наш блаженное памяти Жикгимонт Август король присылал до нас посланника своего до рады присяглого писара своего державцу свислоцкого пана Михаила Гарабурду, просечи у нас миру и доброе земолвы и мы к нему выслали дворянина своего ближнее думы Григорья Лукияновича Скуратова да дьяков Валерия и Василия Щелкановых, и на том договорили, што было нам брату своему поступитися Полоцка и полоцких пригородков и курские земли за Двиною, а брату было нашому поступитися нашое отчизны Лифлянтские земли по реку Двину и было нам обема с братом своим одностайне против бесурман за хрестианство за один и на том есьмо пожаловавши с великою своею ласкою Михаила Гарабурду к брату своему Жикгимонту-Августу королю отпустили. А приказали есьмо к брату своему с Михайлом о послех, штоб брат каин послов к нам не посылал без обсылки, што многие дела наши нас зашли. И как наши дела поминовалися и мы послали к брату своему гонца своего Ивана Бибикова и брат наш не ведаю каким обычаем гоньца нашего задержал с три месяцы, к нам не отпустил и прислал его к нам к билину (?) дню а с ним отписал коротко, што к нам брат нас присылает своих послов месяца октебра 1 дня с Покрова светов Богородицы, а про то дело о чем Михаила Гарабурду к нам присылал как бы на сторону откладывая у волокиту. А послов своих на дальше роки откладывая у волокиту (?), а как гонец наш Иван Бибиков к нам приехал и нам тот час в борзе учинилосе уведоми, што Божья воля стала ся, брата нашого Жикгимонта-Августа короля в животе не стало и после того в сентебри месяцы прислали к нам Рады коруны Польское и Великого Княжества Литовского ты, Францышок Красиньский бискуп краковский, подканцлеры коруны Польское, Валериан бискуп виленский, Миколай Юрьевич Радзивил воевода виленьский, канцлер Великого Княжества Литовского, староста лидский и мозырьский, державца борисовский, Стефан Андреевич Збаражский воевода троцкий, Остафей Богданович Волович кашталян троцкий, подканцлерый Великого Княжества Литовского, староста [326] берестейский и кобринский, Ян Еронимович Ходкевич староста жомойстский, маршалок земский Великого Княжества Литовского, староста ковенский, державца плотельский и тельшовский, Федора Зенькова Воропая с грамотою, а в грамоте своей к нам писали, извещаючи о Государи своем о преставлении и жалучи о том, а нас яко Государя хрестианского просечи на то, штоб мы на кровь хрестианскую не стояли, ани прагнули и по всем бы пограничным местом росказати велели до перемирного року светого Петра и Павла войны невсчинати и задоров никаких чинити не велели, а на ваши бы послы дати свою опасную грамоту в доброй змове. И мы как ест господари хрестианские жалуючи о хрестианстве и не радуючисе о незгодах хрестианских, о брата своего смерти поскорбили, занеже тем проставлением брата нашего многие дела к добру хрестианскому порушилися и для покою хрестианского склонность и прихильность учинили есьмо хрестинству, опустивши свою Государскую честь и прибыток в такую вашу незгоду для хрестианского обычая не склонилися есьмо мечем и воинским обычаем на вашу землю и вашего гоньца Федора Зенькова Воропая приняли есьмо, как приймают от брати своее гоньцов и, выслухавши милостиво, к паном Радом отпустили есьмо и на послы свою опасную грамоту послали есьмо и чаяли есьмо от панов Рад Коруны Польское и от Великого Княжества Литовского наскоро послов. Ино к нам во всю зиму послы не бывали, а прежде того послали есьмо к брату своему гоньца своего Василия Васильевича сына Малыгина, штоб доброе дело ранее деялосе, а тые вжо нам вести носилися, што брата нашого не стало и мы для покою хрестианского наказ Василью дали и велели есьмо своему гоньцу и к паном Радом ити и грамоту свою к ним особную послали и опасную грамоту к ним послали своим гоньцом. И паны Рады Великого Княжества Литовского о том ничего не сделали, а после того многие грамоты баламутные, а просечи того, штобы мы отпустили сына своего царевича Федора на государство, а иные просили рати с сыном нашим, а собе от того просили упомников, соболей и лисиц, чого ни в которых государствах не ведется, што государю ехати без договору и мы как есть Государи хрестианские на тую баламутню ни на что не смотрели есьмо, а искали и хотели всего [327] лутчого к прибытку всего хрестианства. И после того прислали к нам Великого Княжества Литовского Валериан бискуп виленский, Миколай Пац бискуп киевский, Микола Юрьевич Радзивил, княже на Дубинках и Виржах, воевода виленский, канцлер Вел. Княж. Лит., староста лидский и мозырский, державца борысовский, Шчефан (sic) Андреевич Збаражский воевода троцкий, Остафей Волович пан троцкий, подканцлеры В-го Княжества Литовского, староста берестейски и кобрыньский, Ян Еронимович Ходкевича кграбя на Шклове и на Мыши, староста жомойтский, маршалок земский В-го Кн. Лит., староста ковеньский, деряжвца плотельский и тельшовский, Станислав Миколаевич Пац воевода витебский, державца суражский, Юрий Василевич Тишкевич логойский воевода берестейский, державца волковыский, Миколай Янович Тальвойш кашталян земли Жомойское, Юрий Миколаевич Зенович державца лепельский, Григорей Волович, кашталян новгородски, староста слонимский, Павел Пац кашталян витебский, Миколай Нарушевич подскарби земский В. Кн. Лит., державца марковский, ушпольский, пенянский и мядельский, Миколай Крыштоф Радзевил княже на Олыце и Несвижу, маршалок дворный Великого Кн. Лит., Ян Станиславович Кишка крачни В. Кн. Лит. и иные Панове Рада писаря до рады присяглого Михаила Гарабурду, просечи нас на государство, штоб мы волю свою и хотение изъявили и приказали з Михаилом Гарабурдою о всем переговоря сами из своих Царских уст как своими прирожоными людьми, как нам быти на Коруне Польской и на Великом Княжестве Литовском Государем и ваших прав и поведений ничим ненарушили. А послом было быти у нас на троцын день и мы конечно на Петрова заговейна (?). И ныне вы прислали к нам коруны Польское и Великого Княжства Литовского Панове Рада гоньцов своих Андрея Тарановского да Федора Зенькова с грамотою и што в грамоте своей к нам писали есте и мы тому вельми удивляемся, што какое дело великое вы панове Рада чеснейши и старши опустивши, а о малых и пограничных делех почали писати, што в Трейданьском городку нашое отчины Лифлянсткое земли вашим людом от наших людей обиды учинилиси, также и припоминаючи, [328] што с Михаилом Гарабурдою о том всказано, а то было можно и пограничным державцом расправили, мы тогдыж писали о том бояром и воеводом и всим пограничным державцом, а велели во всих пограничных местех зыскиваючи в обидных делех оправы чинити. И также и потому удивляемся, просивши нас на государство, да так скоро с нами и необослався, што обираете собе государа на государство. Объявляете нам, што есте обрали собе на государство князя Андрыха Андыкгавеньского, Борбоньского и Альвенерского в роду великих и з давных государей французского королевства и опасное есте грамоты на государа своего послов просили и покамест король Ендрих, пришед на ваше государство, с нами не обошлется и нам королевы послы безыменно, не обослався с вашим Государем, опасное грамоты давати не пригоже. А гоньца есьмо вашего Андрея Тарановского велели роспросити околничему своему и наместнику Мелшгородскому (sic) Колычову да ближнее думы дворянину своему князю Борису Давыдовичу Тулукову стародубскому, наместнику старорускому, да дьяком своим Андрею да Василию Щелкановым, которым обычаем так учинилося, што присылали к нам и просили на государство князя Ендрыха. И гонец ваш Андрей Тарановский околичному (sic) нашому Василию Ивановичу Умного (sic) Колычову с товарищи объявил, што у вас обычай ведется, как нестанет которого Господара, ино посылают в то государство из многих государств послов и гоньцов о государстве, а у нас потому же вы чаели послов или гоньцов. А хотели есте нашого государства, а ждали недель с шесть, ино потому продлилося, што во всих государствах ведется, в котором государстве государство обновится и с того государства посылают по всим государствам. А се и потому не послали есьмо посла или посланника, што коруны Польское ты Францышок Красиньский бискуп краковский, а из Великого Княжества Литовского панове Рада Николай Пац бискуп киевский, Миколай Юрьевич Радзивил княже на Дубинках и Биржах, воевода виленьский, канцлер В-го К. Лит. старосталидский, мозырский. державца борисовский, Щефан (sic) Андреевич Збаражский воевода троцкий, Остафей Волович пан троцкий, подканцлеры В-го К-а Лит. староста берестейский и кобринский, Ян [329] Еронимович Ходкевича кграбя на Шклове и на Мыши староста жомойтский, маршалок земский В. Кн. Лит., староста ковеньский, державца плотельский и тельшовский, присылали к нам гоньца своего Федора Воропая и на послы свою опасную грамоту с Федором Воропаем послали есьмо, да и потому, што Михаил Гарабурда к нам приезжал о том же деле и мы чаяли потому ужо большое дело свершится и вы бы о том нас для того неподивили, што от нас послов не было к вам за тыми причинами, што чаяли вжо делу совершения, а такое волокиты не чаяли есьмо. Да тот же гонец Андрей сказывал, што у вас улажено до светого Мартина Королевичу Андрыху быти у вас, а только к тому сроку он не поспеет, ино вам искати иного государа собе, а без государа вам быти нельзя долгое время. И вы бы похотели нашого государства, а мы как ест государи хрестианские того хотим, штоб ку збавлению и высвобождению от бесурмен всего хрестианства к покою и к прибытку и посылаем к вам ближнего своего дворянина и наместника Иванегородского Михаила Васильевича Колычева да дьяка Петра Ерша Михайлова, а с ними накажем вам росказати, но чом Михайло Гарабурда к нам приезжал и што мы с Михайлом приказали, как нам быти на Коруне Польской и на Великом Княжестве Литовском, што наша воля. А ныне посылаем к вам гоньца своего вскоре после ваших гоньцов и свою опасную грамоту на ваши послы Коруны Польское и Великого Княжства Литовского послали есьмо. А как будет у вас наш гонец и выбы на наши посланники с нашим гоньцом прислали свою опасную грамоту одностайне Коруны Польское и Великого Княжства Литовского, штобы нашим посланником приехати и отъехали добровольне без всякого задержания со всими их маетностями, а будет у вас и ваш бы Государ тогды наших посланников потомуж отпустити велеть не задержал. А мы ныне для покою хрестианского уложили держати перемирие от успеньева дня пречистое Богородицы п. в., а до тых мест и за срок, покамест послы и посланники межи нас доброе дело постановят, и по всем граничным местом бояром, воеводам и головам заказали есьмо войною входили не велели, и зацепок и задоров не чинити не велели до того сроку и за срок, покамест межи нами послы и посланники сходят и межи нас ссылки будут и доброе дело постановят на покой всего хрестианства и выб потомуж заказали и [330] закрепили по всим пограничным местом до того сроку и за срок задоров и зацепок чинити не велели, до коих мест доброе дело постановят. А будет и король у вас будет и королюс нами обослатися, а войны и рати не обослався межи себе нам до того сроку и за срок не вчинати и задоров не чинити на обе стороне, а своего гоньца к вам посылаем вборзе и опасную свою грамоту на ваши послы с ним посылаем и вы бы съехався посполито Панове Рады Коруны Польское и Великого Княжества Литовского к нам нашого гоньца не задериваючи отпустили и к нам о всем отписали, а на наши посланники с нашим гоньцом лист опасный прислали на скоро, штоб нашим посланником приехати и отъехати добровольно, штоб в том мешкання не было, а наши посланники ждут опасное грамоты с нашим гоньцом в Полоцку. А вашого есьмо гоньца Андрея Тарановского с сею своею грамотою к вам воскоре не задерживаючи отпустили - Писан Государства нашого отчины Великого Новагорода лета от создания миру 7,081. Июля 15 Индикта 1. Государства нашого 39, а Царств наших Российского 26, Казанского 21, Астраханского 18.

Копия письма Иоанна к литовским вельможам

(...) и мы тое грамоты выслухавши, подивили есьмо таковому неуставичному делу, што вы панове честейшие так учинили, приведши к таковому великому делу совершенно и выведавши у нас всякое таемное дело наше. А мы по вере вашое присылки по хрестианскому обычаю без всякого лукавства, што есте все большие люди, старшие присылали ближнее думы до рады присеглого писара Михаила Гарабурды и мы потому с ним и говорили милосно, без лукавства по своему хрестианскому обычаю, как с своим с верным прирожоным и волю свою и хотение объявили, как нам быти на государстве на коруне Польской и на Великом Княжстве Литовском, и выведавши нашу тайную мысль, наши дела и покою хрестианскому не делаете И мы тому удивляемся, которым обычаем королевича французского полюбили собе на государства мимо нашего [331] государства, как бы на розлитие крови всего хрестианства, занеже французский по турсково солтана присылце будет, с ним во дружье и в послушание к французскому будучи у вас на государстве по турсково солтана велению быти с нами и с цесарем в недружье и то всему Хрестианству будет по многому кровопролитие и вы-б, Панове, попаметовавши на свое хрестианство и наводцы на зло хрестианское не были и того доброго дела, што к покою и к пожитку всего Хрестианства, не отпустили и о то постаралисе, штобы тое доброе дело к покою и пожитку всего Хрестианства свершилося. А как у вас нашому государству быти и мы тому подлинно письмо дали Михаилу Гарабурде и што будет вам в том письме супротивно, ино на то послы да розговорят. А мы ныне на то на все шлем к вам, к обема Радам коруны Польское и Великого Княжства Литовского посланников своих ближнего своего дворянина Михаила Васильевича Колычева, наместника Ивангородского, да дьяка Петра Ерша Михайлова о том, о всем вам изъявити и вы бы, Панове, сослався с паны Радам короны Польское прислали к нам на посланники наши опасную грамоту приехати нашим посланником и отъехали к паном Радам короны Польское и Великого Княжства Литовского добровольно со всими их маетностями без всякого задержания, добровольне. А што есте писали к нам о перемирном часе, о границах и мы как есть государи хрестианские для покою хрестианского уложили есьмо перемирие держати от успеньева дня пречистое Богородицы на год лета 7,081 от (sic) успениева дня пречистое Богородицы на год лета 7,082, а за тот срок, покаместо межи нас послы доброе дело постановят и по всем пограничным местом бояром, воеводам и головам и заказали есьмо войною за рубеж по всим пограничным местом не ходили, задору и зацепок не чинити, а выб потомуж пограничным местом велели заказами и закрепили, штоб обид и задоров по всем пограничным местом чинити не велели до того сроку и за срок, покаместо межи нас послы доброе дело постановят. А што есьте писали к нам опасное грамоты на послы великие и мы посылаем к вам грамоту опасную на великие послы коруны Польское и Великого Княжства Литовского послали и вы-б съехався, где пригожо, короны Польское и Великого Княжства Литовского панове Рада ранее, [332] штоб тобу доброму делу волокиты не было и гоньца нашого Семейку Бутикова к нам отпустили незадержав. И на наши посланники посполиты панов Рад коруны Польское и Великого Княжства Литовского свою опасную грамоту с нашим гоньцом Семейкою к нам прислали, а вашего есьмо гоньца Федора Зенькова отпустили к вам не задержав без всякого задержания и грамоту свою с ним послали. Писан государства нашего отчины Великого Новагорода лета от создания миру 7,081 (1573) июля 15. Индикта 1. Государства нашого 39, а Царств наших Российского 26, Казанского 21, Астраханского 18.

II.

В Книге польских посольств (№2, стр. 300 - 304, московский арх. мин. иностр. дел) так описывается пребывание Воропая в Москве.

Лета 7080 г. приезжал к царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Русин короны польское и великого княжества Литовского от панове рады от Франциска Красинского, бискупа краковского, да от Велирцыиана, бискупа виленского, да от воеводы виленского от Николая Юриевича Радивила, от Стефана Збаражского, воеводы троцского жомойтского, от Остафея Волока каштеляна троцкого, от Яна Еронимова старосты жомойтского, гонец Федор Венков с грамотами. А Государь в те поры был в столице, а в грамотах паны раны писали о том, што Государь их Жигимонта короля не стало и Государь бы на незгоду их не стоял и ко всем бы панствам и землям государя их держал мир по своей перемирной грамоте и войны не подносил и рати не всчинал и в землю в ифлянскую вступатися и воевать не велел до перемирного сроку и лист свой опасный на большие послы их до них через посланца их послати рачил и до коих мест послы будут и до тех бы мест с обе стороны мир и покой держати. А правил гонец от панов рад Государю челобитье, да привез к Онтонию митрополиту, да ко князю Юрию Такмакову грамоту, а писали Юрия боярином и наместником и воеводою московским и Государь царь и великий князь литовского гонца отпустил, а послал с ним к панам радам грамоту. А в грамоте писано, што Государь о смерти Жигимонта короля велие жалоствует, да о том, што бесерманская рука высится а хрестианская рука ущипок [333] примает а государи крестиянские изводятся и оскудевают, а бесерманские государи размножаются; а государь жалеючи незгоды хрестиянские и видечи их склонност для покою христианского хочет додержати мирное постановенье по перемирным грамотам до тех мест, как послы их у Государя будут и договор учинят и наместникам и воеводам по городам заказать велел, штоб ни в чем не задирали и ратей и войны не вчинили и городов и земель не заседали и новых городов не ставили и о всем бы были покойно по перемирным грамотам, доколе послы их у государя будут; а ониб потомуж во всех городех воеводам и наместником и державцом и справцом заказали. А што писали к лифляндской земли, штоб в нее не вступатися и воевати не велети и о том прежде того присылал к Государю Государь их Жигимонт король Михаила Галабурда (sic!), просячи о Государеве отчине, о полоцкие и о всем повете полоцком, а Государю поступаючи лифлянские земли и Государь на том велел приговоротиь, шт тому делу так меж Государей их быть; а ныне и с ними по тому же хочет и потому не возможно статися, што Государь своей отчины Лифлянской земли не очищати; а ведь многие городы лифлянские за свейскими и от свейского без престани многие грубости Государю и того Государю терпеть не возможно, а литовские ведь люди там живут. Притом же и ониб паны рады похотели покою крестьянству таким невеликим делом Государя потешили на приговор Государя своего утвердили как прежде того Государь их тое государство вотчины хотел Государю поступитеся, а лифлянскую землю покою крестьянского и избавы от бесерман не нарушивал и послов бы своих прислал не мешкаючи да и опасную грамоту на послы их Государь с гонцом их послал а титло в обиих грамотах писано по прежнему с полоцким и смоленским и лифлянским; да прибавлено в титле пере прежним самодержавец. А после того был посланник на государеве дворе у бояр у князя Ивана Федоровича у Мстиславского, да у Михаила у Яковлевича Морозова, да у Никиты Романовича Юрьева и бояре посланнику говорили, што митрополит Антоней правит на Москве свой святительской престол, а князь Юрей в отъезде а пишут князя Юрия паны рады боярином и наместником и воеводою московским не гораздо и князь Юрий у Государя не боярин и не наместник воевода. Да послали к панам грамоту о том [334] же, што и в государеве грамоте писано, да приказали с ним к панам радам поклон. А был гонец у государя трижды, а на приезде ел у Государя, а стол был у Государя в столовой избе, а сидел гонец на окольничем месте, а подача ему была после больших дворян. А после стола ездил его подчинять на подворье с меды Михайло Темирев; а стола дождался гонец на приезжем дворе; а являл посланника дьяк Василий Щелкалов, а дары являл печатник Роман Ольферьев, а приезжая гонец к Государю ссадился в городовых воротех, а наперед себе Государь велел распрашивать его дьякоу Василию Щелкалову, для чего гонец ездил и от кого, а после того как гонец был у Государя расспрашивал его о королеве смерти и о всяких дел Малюта Скуратов, дьяки Василий Щелкалов, Афанасий Демьянов, а пристав у него был в дороге и на Москве Михайло Темирев.

А как Государь посланника отпустил и посланник бил челом, штоб ему позволил послать наперед человека и Государь его пожаловал человека велел отпустити и корм дати. А людей было с посланником сорок человек да шестьдесят лошадей.