1 января 1895 г. Молебен. Эмир-Туманская лента. Представление сартипов ¹ Посланнику. Визиты. Закуска персидским офицерам. Тосты и речи. Оставил Мамед-хана ² и Мамед-Багир-хана ³. Продолжение с Сушковым, Орановским, Мартирос-ханом ⁴ и Татос-ханом ⁵ — выпил немного и я. Отругал Мартирос-хана за заговор с Шукрулла-ханом ⁶ — обида <нрзб>, обещание подать рапорт. Обида Орановского — Сушков заявил, что Орановский готов подать рапорт об отчислении, если я нахожу, что он не умеет ездить по-казачьи (РГВИА. Ф. 76. Оп. 1. Ед. хр. 217. Л. 203).

Рапорт ⁷

Ввиду предстоящего приезда русского чрезвычайного посольства покорнейше прошу Ваше Высочество не отказать почтить меня теперь же предписанием, от каких именно частей будут выставлены: 1 ^е Почётный караул, 2 ^е Часовые у внешнего входа, 3 ^е Внутренние часовые, 4 ^е Ординарцы и посыльные, 5 ^е Конвой при выездах в город, 6 ^е Две будки у наружных дверей помещения, предназначенного Его Превосходительству Чрезвычайному Послу, 7 ^е Музыка при Почётном карауле /л. 10/.

Colonel Kossagovsky ⁸ /л. 9/ [17]

9 января. Представление Велиахду ⁹ — ханский приём. Простудилась половина офицеров — ожидали во дворце.

10 января. Пешее учение — Сушков первый раз командовал. Наиб-эс-Сальтанэ расспрашивал про приём Велиахда — я вскользь ответил.

Явился из Петербурга Аман-Олла-Мирза ¹⁰ — в восторге от поездки в Петербург. Ему дали Станислава 2^ой степени со звездою, а главное, Русский Император подал ему руку.

Какая разница между приёмом Русского Императора и Персидского Велиахда! Наиб-эс-Сальтанэ говорил Мартирос-хану: «Пусть полковник не обижается — это ведь лур» (в смысле — мужик, необразованный). Я просил не раздувать этой истории, уверяя всех и каждого, что я вовсе не обиделся.

11 января. Почтовый день. Сушков, Орановский и «Сартип» Гейзлер ¹¹ играли в винт ¹² /л. 11/.

13 ¹³ — Запрос Посланника при рапорте ротмистра Бельгарда и его докладной записке. Я ездил объясняться и решил написать о Бельгарде рапорт, его выгораживающий.

15 — Написал рапорт № 2 Посланнику и письмо Бельгарду. Вечеринка у Орановского.

Графиня D’Arlot. С графиней D’Arlot ездил за m-me Morel ¹⁴ и привёз её к Орановскому.

17 — Целых два дня рапорт писал и переделывал. Посланник опять просил за Рафаловича. Я согласился.

18 — Вечер с танцами. Морель привёл Орановский. Графиня в восторге, что я согласился хлопотать за Бельгарда. Утром послал посланнику свой рапорт № 3 относительно Рафаловича. На вечеринке был Посланник и благодарил за рапорт. Ужин, танцы после 12-ти часов. Все пьяны. <…>

29 — Неджеф-Кули-хан принёс почётную саблю подъесаулу Рафаловичу, Льва и Солнца 2^ой степени Сушкову и Орановскому. Воскресенье — к Посланнику приглашены на обед все русские офицеры, кроме меня.

30 — Салям ¹⁵. Оттуда к Рабино ¹⁶, затем к «Сартипу», у которого урезали. <…> /л. 18об/.

***

Из Казвина
Господину Командиру Казачьей Его Величества Шаха бригады
Его Высокопревосходительство Посол в понедельник выезжает в час пополудни в среду прибудут.
Мамед-Багир
30 января [18]95 г.

/л. 13/

Астрабад ответ казачьему векилю Али-беку на № 3 от 12 зихадже ¹⁸: мир-пяндж Сафар-Али-Ага! Векиль Али-бек за нахальное письмо разжалывается в рядовые, смените его и возьмите в лагерь.

Полковник Косаговский ¹⁹ /л. 14/.

Сих пернатых осмотр ²⁰ может быть только при закрытых дверях. Это желание моего повелителя. В. А. ²¹ /л. 15)

Ведомость
о состоянии денежных сумм
Казачьей Его Величества Шаха бригады
к 9^му января 1895 года [18]

Список лиц, коим выданы деньги по документам на обороте сего представляется /л. 16 об/.

Поскольку текущий бюджетный год подходит к концу, по поводу бюджета нового года нахожу необходимым представить Вашему Высочеству некоторые весьма важные и весьма существенные соображения и покорнейше прошу Ваше Высочество, обратив внимание на излагаемые при сём соображения, соблаговолить утвердить некоторые перемены в нижепоименованных статьях бюджета бригады.

Настоящий бюджет бригады по всем статьям приблизительно сообразен и подходящ с действительными расходами, т. е. при благоприятных обстоятельствах можно будет как-нибудь свести концы с концами, но по статье жалованья персидских чинов бригады и по фуражной статье нет никакой возможности обойтись без особых добавочных средств.

1) По статье жалованья персидских чинов бригады Правительство уже несколько лет как отпускает непреложно одну и ту же сумму в 30654 туманов 4 кран, между тем как за последний год число офицеров бригады почти удвоилось, и кроме того, большинство чинов попроизведены в высшие чины и вследствие этого многим из этих произведённых приходилось прибав-/л. 17/-лять и к окладам их годового жалованья, так что в текущем году годовой расход по статье жалованья вместо 30654 туманов 4 кран, отпускаемых Правительством, дошёл до 33228 туманов 5 кран, т. е. на 2574 туманов 1 кран больше, чем Правительство отпускает по бюджету, и при всём том не все чины получают жалованье, соответствующее настоящему их чину, и если выдавать жалованье всем чинам бригады по настоящим их чинам, [19] то сумма годового жалованья чинов бригады дойдёт до 41112 туманов 8 кран, т. е. на 10458 туманов 4 кран больше, чем Правительство отпускает по бюджету. Для большей наглядности представляю при сём именные списки всех чинов бригады с обозначением против имён каждого годовых окладов, как получаемых ими теперь, так и следуемых им по настоящим их чинам. На 3 ^й же полк / ^хмухаджиров Правительство со всеми довольствиями и жалованьем отпускает 24976 туманов 6 кран 10 <шай>, между тем как и из этого полка многие из чинов произведены в высшие чины, и по настоящим чинам следует добавлять к бюджету этого полка 3055 туманов. Значит, для уравновешивания окладов по настоящим чинам потребуется прибавка к бюджету 13513 туманов 4 кран/

2) По настоящему бюджету бригады Правительство на фуражное довольство каждой лошади отпускает по 2 тумана в месяц, т. е. 24 тумана в год, между тем как уже несколько лет горький опыт показывает, что содержание лошади при самых благоприятных обстоятельствах обходится не менее 25-30 кран, а в нынешнем году доходит даже до 45 кран в месяц, и как предшественник мой, так и я принуждены были, конечно, с разрешения Вашего Высочества, держать в отпусках часть людей, дабы экономией из фуража отпускных пополнить недостаток по статье фуража. А потому покорнейше прошу Ваше Высочество, дабы к 2^м туманам, отпускаемым теперь на содержание каждой лошади, добавлено было, по крайней мере, по 5 кран на каждую лошадь в месяц /л. 17 об/.

1 февраля ²³. Приезд Куропаткина ²⁴. Встреча бригады у караулки, затем — у Асп-Диванэ. Проезд через город. Представление во дворце Сепахсалара ²⁵. Вечером обед у Куропаткина. Азис-Султан ²⁶. Церемониальный марш от Караул-хане. Куропаткин зорко следил за задней шеренгой — не только ли что нанятые это люди, как у гулямов ²⁷?

2 февраля. Завтрак у Куропаткина. Обед у Бюцова: пошлость Куропаткина относительно сына Бюцова, 8^ми летнего виртуоза ²⁸.

3 февраля. Утром 10 лошадей от бригады под свиту Куропаткина. Торжественное представление Шаху верительных грамот. Мы проводили до ворот дворца. Вечер у Садр-Азама ²⁹. Пошлость Куропаткина — в каждом слове, в каждом движении проявляется выскочка из мрaзи. Его слова: «Юный Император рассматривает Его Величество Шаха как соседа и старинного друга» ³⁰ возмутили до глубины души всех присутствующих, особенно же Садр-Азама и Бюцова. Впечатление, произведённое как поведением Куропаткина, так равно и всей его свиты, было тяжкое, подавляющее. Назначением такого неподходящего Посла Новый Русский Император на первых же шагах дискредитировал себя /л. 18/.

4 <февраля>. Суббота. Обед у меня ³¹ — перепились /л. 21/.

Список ³²

чинам бригады, командированным в Решт на встречу Его Высокопревосходительства Господина Чрезвычайного Российско-Императорского Посла генерал-лейтенанта Куропаткина.

Офицеры:

Командир Конвоя сарханг Мамед-Багир Хан (полковник)

<2.> Наиб 2^го ранга 1^го полка принц Мамед Али-Мирза (поручик)

<3.> Наиб 2^го ранга 2^го полка Риза-Хан (который говорит по-русски) (поручик)

4. Наиб 2^го ранга 3^го полка Мамед Ага (Боюк Ага) (поручик)

Нижние чины:

1^й полк

Векиль раст Кахраман-хан Векиль раст Али-Аскер-бек Векиль раст Нур Мамед-бек

Векиль раст Ибадула-бек ³³ [20]

Казак Ибрагим-бек Малик Мамед Казак Ибрагим-бек Шафи

Казак Гусейн-бек Измаил-бек ³⁴ Казак Гасан-бек ³⁵

Казак Мехр Али-бек

10. Казак Мирза-Абуль-Касым Казак Гулям-бек

Казак Мирза Абас ³⁶ Казак Риза-хан

2^й полк

Сарджуга ³⁷ Мамед-Багир-бек Казак Ибад-Олла-Хан

Казак Гусейн-бек Казак Араб Али-бек

Казак Ходжа Мурад-бек Казак Орудж-бек

20. Казак Юсуф Али-бек Казак Фарадж-бек Баба-бек Казак Мирза Мамед Али Казак Рашид-бек Гвардейский эскадрон Векиль баши Али Кока

Векиль баши Мамед-бек /л. 19/ Векиль раст Али Акбер-бек Векиль баши Ганифе-бек

3^й полк

Сарджуга Садык-бек

Сарджуга Джафар-бек

30. Сарджуга Мамед Таги-бек

Сарджуга Гусейн-Ага Казак Абас Кули-Ага Казак Али Аскер-бек Казак Шейх-Али-бек Казак Ибрагим Ага Казак Мамед-Багир-бек Казак Гедает-бек ³⁸ Казак Али-Акбар-бек Казак Мамед Али-бек

40. Казак Мустафи-Кули-бек

Список

Состоящих на ординарческой службе при Его Высокопревосходительстве Российско-Императорском После Господине генерал-лейтенанте Куропаткине в Тегеране:

Офицеры:

Начальник команды наиб-сарханг Ага-бек (подполковник) Гвардейского эскадрона наиб 1^го ранга Измаил-бек (штабс-капитан) Гвардейского эскадрона наиб 1^го ранга Паша-Ага (штабс-капитан) 2^го полка наиб 2 ранга Гусейн-хан (поручик)

Нижние чины: [21]

Гвардейского эскадрона:

Векиль баши Назар Али-бек Векиль раст Гусейн-хан Векиль чап Мугб ³⁹ Али-бек Векиль чап Самад-бек

2^й полк:

Векиль баши 2^го эскадрона Шир Али-бек /л. 19об./ 3^й Полк:

Векиль раст 1^го эскадрона Абуль Касым-бек Сарджуга 1^го эскадрона Гасан ⁴⁰ Ага Сарджуга 1^го эскадрона Шафи-хан

Пеших казаков:

1^й полк 1^го эскадрона Гасан-бек Касым

2^й полк 1^го эскадрона Казым-бек ⁴¹ Надр Али

7^го февраля 1895 г.

Начальник Штаба Казачьей Его Величества Шаха бригады мир-пяндж (генерал 1^го класса) Мартирос-хан Давыд-хан.

Командир Гвардейского эскадрона Казачьей Его Величества Шаха бригады сартип доюм (генерал 2^го класса) Мамед-Багир-хан.

Командир Конно-Казачьей артиллерийской батареи сартип доюм (генерал 2^го класса) Мамед-хан.

Командир 1^го эскадрона 1^го Казачьего полка Его Величества Шаха сарханг (полковник)

Гулям Риза-хан /л. 20/.

Генерал-адъютант Его Высочества принца Наиба-эс-Сальтанэ, Военного Министра, Амир Туман Абас-Кули-хан Ихтимад ⁴² Низам ⁴³.

Австрийский инструктор сартип доюм (генерал 2^го класса) Мотес /л. 20об./.

7. <февраля>. Телеграмма об аттестации ротмистра Бельгарда.

8. <февраля>. Аттестация и мой рапорт генералу Зеленому № 4. Обед у министра юстиции /л. 21/.

/Мальчишка бросил мне в лицо палку — я в андерун Садр-Азама… Наконец, разыскали отца мальчика (мастера у Балока), который нашёл сына; Али Акпер ⁴⁴ отодрал его — будет помнить приезд русского генерала и русского полковника /л. 21/./

9. <февраля>. Четверг. Смотр ⁴⁵. Завтрак. Шифрованная телеграмма. Брань Тютрюмова.

Вечером обед у английского Посланника <...> /л. 21/.

10. <февраля>. Пятница. Разговор с Куропаткиным о моих отношениях к Миссии, о военной агентуре и возможности похода в Астрабад ⁴⁶ /л. 21/.

10. <февраля>. Целый вечер говорил с Куропаткиным с глазу на глаз насчёт моего положения здесь, насчёт отношений Посланника к Бельгарду и ко мне и насчёт того, что Посланник провалил военную агентуру ⁴⁷ /л. 27/.

11. февраля. Суббота. Утром снаряжали <…> для обратного конвоирования генерала Куропаткина /л. 21/.

/11 <февраля>. Обед у Посланника, на который не явились кавалергарды и Попов, так как нарезались у Сушкова и Орановского, у которых была и D’Arlot. Я же с доктором Пясецким ⁴⁸ ездил на Доушан-тепе ⁴⁹ — осматривали дворец Шаха и зверинец ⁵⁰ /л. 21об././

12. <февраля>. Раут у Посланника. Набросился на меня за то, что вздумал ходатайствовать о награждении русских офицеров, а равно Мартирос-хана и проч. Я жестоко обозлился ⁵¹ /л. 21об./. [21]

13. <февраля>. Утром Монтазем-эд-Доулэ ⁵² — орден Медресе ⁵³. Завтрак у Наиба-эс-Сальтанэ. Наиб-эс-Сальтанэ про меня Куропаткину, что я обелил его лицо ⁵⁴. Смотр казармы ⁵⁵. Максуд Векиль-эд-Доулэ. Проливной дождь. Мартирос-хана просили не приходить по случаю недостатка мест. Никому в Тегеране не разрешено надевать зелёных лент вплоть до отъезда из Тегерана генерала Куропаткина, ибо ему пожалована зелёная лента ⁵⁶. /Садр-Азам подарил Попову ⁵⁷ лошадь ⁵⁸, которую пришлось экстренно отправить в Казвин с приказным Таманского полка и двумя нашими казаками при всём казённом снаряжении — попоны, недоуздки и проч. Вечером прощальный обед у Куропаткина. Посл<анник>, Бат<юшков>, Григ<орович>: держите русское знамя так же высоко, как до сих пор — настоящий русский военный представитель /л. 21об././

14. <февраля>. Отъезд Куропаткина. Дипломаты хотели в каретах, я настоял — верхом ⁵⁹. Прощание: Посланника обнял и поцеловал, мне — «отец-командир! Вы завоевали моё сердце» ⁶⁰ /л. 21об./.

Комментарии

1. Генералов.

2. Разговорная форма от «Мухаммад-хан» / «Мохаммад-хан». Его чин и должность см. ниже, л. 20.

3. Разговорная форма от «Мухаммад / Мохаммад-Бакер». Его чин и должность см. ниже, л. 20.

4. Мартирос-хан был важнейшей фигурой в Казачьей бригаде, немало способствовавшей проведению русских интересов в Персии. В январе 1906 г. в своём «Обзоре причин, вызвавших исключительность современного положения русских инструкторов в Тегеране», составленном по заданию Н.С. Ермолова, В.А. Косаговский даёт Мартирос-хану такую характеристику: «Со времени первого “Заведывающего обучением Персидской кавалерии” полковника Домантовича в течение 25-ти лет начальником Штаба Персидской казачьей бригады состоял некий Мартирос-хан. Происходя из наиболее уважаемых исфаганских (Ново-Джульфинских) армян-заложников, он был определён в Москву в Лазаревский институт восточных языков, где окончил курс первым. Ныне Мартирос-хан — полный генерал, имеет Св. Станислава 1 ст. Благодарный за блестящее образование, данное ему Россией, Мартирос-хан, человек очень умный и опытный, был незаменим для целого ряда командиров бригады. Будучи по существу добрым человеком, Мартирос-хан по отношению к тем из них, которые относились к нему хорошо, был привязан всею душою. Положение Мартирос-хана было совершенно исключительное: мусульмане не любят и не доверяют армянам, поэтому армяне в Персии не могут встать слишком близко — ни к народу, ни к войску, ни к престолу. Допустив даже со стороны Мартирос-хана злую волю, он никогда не мог бы сделаться опасным по своему влиянию на бригаду, сложившемуся за многолетнее его пребывание в ней. Мартирос-хан держался командирами бригады — и только. Его, как персидско-подданного армянина, Персидское правительство в любой момент, да ещё и в те времена, могло стереть с лица земли. А мусульмане, как бы они лично его ни уважали, всегда видели в нём всё-таки армянина — не больше. И если бывший Атабек (Амин-эс-Султан) и сам Шах сравнительно и благоволили к Мартирос-хану, осыпая его знаками отличий и крупными материальными наградами за его недюжинные услуги, то главным образом потому, что сами они хорошо относились к русскому командиру бригады, т.е., так сказать, рефлексом. Положение командира бригады до 1903 года было настолько высоко, что о каком бы то ни было соперничестве не могло быть и речи. Сам Мартирос-хан понимал это более, чем кто бы то ни было другой, и всеми своими помыслами держался за русских командиров бригады: через Мартирос-хана нам всё было известно, во всём мы были предупреждены, всегда могли принимать своевременные меры. И обратно, замыслы командиров бригады для персов в большинстве случаев оставались непроницаемыми. В 1903 году полковник Чернозубов в день своего вступления в командование бригадою отстранил Мартирос-хана и назначил вместо него начальником Штаба бригады принца Аман-Олла-Мирзу, одного из персидских генералов, служивших в бригаде» (РГВИА. Ф. 76. Оп. 1. Ед. хр. 321. Л. 18-19). Далее Косаговский выражает удивление, что Мартирос-хан, на которого опирались все командиры бригады, начиная с 1878 г., в 1903 г. вдруг стал очень опасным, при том что было достаточно только слова командира бригады, и его уничтожили бы — что и доказал Чернозубов. Теперь же ситуация поменялась: персидское правительство знает много, а русские — мало. Косаговский пишет о том, что Мартирос-хан умел гасить антироссийские слухи и настроения, что особенно пригодилось бы в 1905-1906 гг., когда в Персию активно проникали слухи о бунтах в русских войсках (Там же. Л. 22-24). Мартирос-хан умер 11 декабря 1905 г. (АВ ИВР РАН. Ф. 30. Оп. 1. Ед. хр. 43. Л. 33).

5. Мир-пандж Татос-хан Бегумов был фуражиром Казачьей бригады и одним из близких помощников В. А. Косаговского. Последний состоял с ним в переписке и после своего отъезда из Персии. Сыновья Татос-хана, Даниэль и Леон, также служили в Бригаде.

6. Возможно, имеется в виду письмоводитель 2-го полка мирза Шукрулла-хан, находившийся на службе в Бригаде с 15 ноября 1879 г. (РГВИА. Ф. 76. Оп. 1. Ед. хр. 172. Л. 1).

7. Рапорт представляет собой черновой вариант приведённого ниже рапорта на персидском языке. Можно ожидать, что чистового варианта этого документа не существует, так как он носит рабочий характер, и основным здесь является персидский вариант, подготовленный на основе этого черновика Мартирос-ханом.

8. Полный перевод рапорта:

«Конная казачья бригада. Его Императорскому Высочеству, Августейшему, Могущественному и Благочестивейшему, да будет жизнь наша жертвой за него. Номер 2. Дня 21-го месяца раджаба года 1312. Тегеран.

Его Милости Его Благороднейшему, Счастливейшему и Высочайшему из Высоких Высочеству, Высокочтимейшему из шахиншахских отпрысков, господину Наибу ас-Салтане (= Наместник власти), Великому Амиру и Военному Министру, да будет жизнь наша жертвой за него, имею доложить

<следующее>.

Ввиду того, что прибытие во Дворец Царства Тегеран Его Превосходительства Чрезвычайного Посла <нрзб> Государства Российского весьма приблизилось, имею честь просить у Вашей Милости Вашего Благороднейшего, Счастливейшего и Высочайшего из Высоких Высочества издать собственноручный благословенный и благородный указ о том, какие из военных частей гарнизона Дворца Царства будут назначены для выполнения нижеследующих пунктов надлежащего дипломатического протокола и военных почестей в отношении вышеупомянутого Посла:

Пункт 1. Почётный караул

Пункт 2. Караул при входе в резиденцию Посла

Пункт 3. Внутренний караул в резиденции и апартаментах Посла Пункт 4. Ординарцы и посыльные

Пункт 5. Конная часть для сопровождения Посла во время его перемещений по городу Пункт 6. Две деревянные караульные будки у дверей отведённых Послу апартаментов Пункт 7. Военный оркестр, долженствующий сопровождать Почётный караул Командующий бригадой, полковник Косаговский»

9. Велиахд / Валиахд — титул, который традиционно носил наследник престола, утверждаемый, согласно Туркманчайскому мирному договору 1828 г., Россией. В ту пору его носил второй сын Насер ад-Дин-шаха Музаффар ад-Дин, занимавший, как это было принято, пост губернатора Азербайджана с резиденцией в Табризе (см., например: Всеподданнейший отчёт Генерал-Лейтенанта Куропаткина о поездке в Тегеран в 1895 году для выполнения ВЫСОЧАЙШЕ возложенного на него чрезвычайного поручения // Добавления к Сборнику материалов по Азии. № 6. СПб., 1902. С. 20-21; Персия при Наср-Эдин-Шахе с 1882 по 1888 г. Очерки в рассказах Мисль-Рустема. СПб., 1897. С. 66-67).

10. Аманулла / Аманаллах-мирза (1869-1912) был сыном Джахангир-мирзы и внуком Сайфуллы-мирзы, 42-го сына Фатх-‘Али-шаха Каджара. Окончил пехотное отделение академии «Дар ал-фунун» и поступил офицером в Казачью бригаду. С 1883 по 1886 г. работал переводчиком русского языка в Управлении печати (Эдаре-йе энтеба‘ат) и Управлении переводов (Дар ат-тарджуме). В 1906 г. был отчислен из Бригады. С 1909 г. состоял на должности главнокомандующего армией Азербайджана (Бамдад М. Шарх-е хол-е реджал-е Иран дар карн-е 12 ва 13 ва 14-е хеджри. Т. 1. С. 164-165). В 1906 г. В.А. Косаговский даёт ему такую характеристику: «Аман-Олла-Мирза обладает блестящей наружностью, говорит по-французски, понатёрся в Европе, очаровал бывшего посланника господина Власова и полковника Чернозубова. Аман-Олла-Мирза родом Каджар — синоним вероломства (ныне царствующая в Персии династия из племени Каджаров считается узурпаторами, так как законными царями признаются только сейиды — потомки пророка Магомета), племянник теперешнего Атабека, а следовательно и военного министра, родного брата Атабека, и двоюродный брат того самого 25-летнего Амир-хана Сардара, которому, по донесению полковника Чернозубова, Атабек намеревается подчинить Казачью бригаду, и в то же время внук Шаха» (РГВИА. Ф. 76. Оп. 1. Ед. хр. 321. Л. 20).

11. Г.С. Гейзлер был телеграфистом Российской Миссии в Тегеране и числился по почтово-телеграфному ведомству. По словам С. В. Чиркина, прибывшего в Тегеран в 1903 г., на тот момент Гейзлер находился в Персии уже более 30 лет, в течение которых ни разу не выезжал в Россию (наш автор говорит о 17 годах на 1895 г. — см. «19 февраля»). Прозвище «сартип» («генерал») закрепилось за ним, видимо, из-за манеры одеваться на военный лад — французы и бельгийцы иногда называли его «mon general» (Чиркин С. В. Двадцать лет службы на Востоке: Записки царского дипломата. М., 2006. С. 62-63). Ввиду сказанного прозвище Гейзлера, не будучи его подлинным званием, пишется в нашем издании с прописной буквы (как это иногда делал автор «Дневника») и заключается в кавычки.

12. Род карточной игры.

13. Судя по всему, записки на л. 18об. относятся именно к январю.

14. Куропаткин в числе «представителей Персидского правительства», явившихся к нему на яхту в Раште, называет состоящего на персидской службе бельгийского доктора Мореля (Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 2).

15. То есть «шахский парадный приём». Описание см., например: Мисль-Рустем. С. 74-80.

16. Директор Английского банка в Тегеране.

17. Перевод телеграммы: «Из Казвина в Телеграфное Агентство высокого государства Иран. Номер 24. Количество слов 25.

Амиру амиров войска полковнику командующему бригадой Его высокопревосходительство Посол в понедельник выезжают в час по полудни в среду прибудут

Мухаммад-Бакер /печать 13 отделения тегеранского телеграфа/

Числа 15 месяца ша‘бана года 1312/11 февраля 1895 г. (т.е. 30 января по старому стилю. — Б. Н.)».

Телеграмма записана на стандартном телеграфном бланке, в верхней части которого расположен государственный герб — лев с мечом в правой лапе и солнце в дубовых и оливковых ветках. Официальный перевод на русский язык написан простым карандашом.

18. Искажённое от зи хиджжа, зу-л-хиджжа (последний месяц мусульманского лунного календаря).

19. Текст на л. 14 представляет собой текст телеграммы, писанный каллиграфическим почерком, не принадлежащим автору Дневника. Последний только подписал этот документ.

20. Видимо, речь идёт об осмотре зверинца (см.: 11 февраля, л. 21об.).

21. Текст писан почерком, не похожим на почерк автора Дневника. 22. Черновой текст настоящего рапорта писан рукой Мартирос-хана. 23. Л. 21: 1 февраля. Среда. Приезд Куропаткина. Встреча.

24. Над этими словами имеется приписка «и бригада в порядке, и лошадь прекр<асна> — потому что сам к<оманди>р молодец».

25. В тексте Саахесаляра.

26. Гулам-‘Али-хан Азиз ас-Султан (род. ок. 1879 г. — ум. 1939 г.) был племянником одной из любимых жён Насер ад-Дин-шаха, Амине Акдас Гаруси. Имел прозвище «Малиджак» или «Малиджак-е доввом», т.е. «Малиджак Второй» (его отец, Мирза Мухаммад-хан Амин-е Хакан, имел прозвище

«Малиджак-е аваль», т.е. «Малиджак Первый», а его младший брат, Гулам-Хусейн-хан, — «Малиджак-е севвом», т.е. «Малиджак Третий»). Прозвище происходит от слова малич (по-курдски «воробей») — именно так в присутствии шаха мальчик называл воробья (по-персидски гонджешк). Шах любил Азиз ас-Султана больше собственных детей (например, на шахских приёмах он занимал место перед Наибом ас-Салтане) и выдал за него свою дочь Ахтар ад-Доуле. Подобное предпочтение шаха и избалованность Азиз ас-Султана (с десятилетнего возраста носившего звание сартипа, т.е. генерала) вызывали всеобщую ненависть к последнему, поэтому, как и следовало ожидать, после убийства Насер ад-Дин-шаха в 1896 г. он потерял все свои преимущества и умер в бедности (подробнее см.: Бамдад, 3. С. 20-50; Мисль-Рустем. С. 62).

А. Н. Куропаткин даёт ему такую характеристику: «Представился и 17-летний любимец Шаха, его зять, Азис-султан. Вчера (т.е. 1 февраля. — Б. Н.) за обедом он говорил мало, заикался и имел довольно глупый вид. Приносил показать свои ружья. Хотел показать и свою лошадь на охоте. Сегодня в мундире генерала, весь усыпанный алмазами. Он сказал несколько в<есьма> неглупых вещей. Так, узнав, что большинство моих крестов получены за военные отличия, он высказался, что надеется таких не иметь, ибо получить их можно только на войне, а война — бедствие. Сказал также о великом миротворце нашем, покойном Государе, что он дал пример, которому должны следовать все государи. Вероятно, мальчик выучил эти мысли, но если они его собственные, то он содержательнее, чем представляется по наружности» (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 58-59). В опубликованном Отчёте А. Н. Куропаткин только констатирует факт визита к нему Азиз ас-султана (Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 8).

27. Сам Куропаткин описал это так: «Сегодня состоялся весьма торжественный въезд нашего посольства в Тегеран. Весь церемониал, изложенный письменно, был выполнен, и кроме войск, назначенных на церемониале, Шах выслал навстречу мне свою любимую, отборную действительно, Казачью бригаду с батареей. Пропустил её церемониальным маршем. Прошли хорошо. Масса отличных лошадей. Люди сидят браво. Командир бригады полковник Генерального Штаба Косаговский, молодец. Огромного роста, красавец. Несколько русских офицеров хорошо, кажется, <нрзб>. Урядники тоже. Поручик Орановский, командир батареи, весьма лихо провёл её мимо нас карьером. <…> Начальства персидского масса. Много генералов. Капельмейстер и переводчик, тоже генералы. Почётные войска <нрзб> особенно какая-то дворцовая гвардия в серых мундирах с глупыми касками на головах имели шутовской вид» (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 53об.-54об. Ср.: Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 7).

28. Сам Куропаткин сделал под 2 февраля следующую запись: «Всё утро с 11 часов представлялись разные персидские власти и сановники. Говорились нужные и ненужные вещи. Представился и 17-летний любимец Шаха его зять, Азис-султан… [эту часть текста см. примеч. 27. — Б. Н.] Нашим старшим дворецким служил двоюродный брат Шаха. Скромный. Садим его с нами за стол. Прибавлю для характеристики, что вчера за обедом за стол с нами уселся по приглашению михмондара придворный капельмейстер в затасканной форме, француз, чином генерал персидской службы. Просим, чтобы впредь к столу лица допускались только с моего ведома. Сейчас еду к Бюцову составлять проект речи к Шаху на завтра. Затем будем обедать у Бюцова» (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 58-60. Ср.: Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 8).

29. До этого Куропаткин провёл официальные встречи с принцами Наибом ас-Салтане и Музаффар ад-Дином, состоявшиеся по окончании аудиенции у шаха. О приёме Куропаткин пишет следующее:

«Вечером обедали у Садразама. Роскошно выстроенный в отдельном доме. Построен два-три года тому назад. Родственником Садразама. Отец его был тоже Садразамом. Дед был лакей Шаха. Богач. Кажется, у него на откупе у Шаха все таможни. Военный министр говорил своему папе, что Садразам его обманывает и что он может приискать лицо, которое даст вдвое.

Приглашены все русские члены миссии, все офицеры бригады. Все персидские сановники, имеющие русские ордена. Очень представительное собрание. 50-60 приглашённых. Роскошно сервированный обед. Масса блюд, хорошие вина. Хорошая музыка (Казачьей бригады). При луне и пр. всё производило внешнее сильное впечатление. Прибавлю, что речь на французском языке не прекращалась.

Но тут же прорывалась и Персия во всей её неприглядной действительности.

Садразам посадил меня с правой стороны себя, а с левой — Бюцова. Против сидел брат Шаха, жалкая маленькая фигурка в потасканном платье с испуганными глазами, подозрительная и злая, но не глупая. Этот брат Шаха, кажется, два-три года тому назад написал нашему Государю письмо, в котором просил защитить его от брата, указывал, что он почти голодает. Несколько далее сидел юноша Азис Султан, любимец, фаворит Шаха. Тоже в ленте. Не ел, а жрал подаваемые ему блюда.

Во время обеда я успел поговорить с Садразамом. Добился обещания принять меры к исправлению Мешедской (Мешхедской. — Б. Н.) дороги. Садразам сказал коротенькую речь. О дружбе России и Персии. О высоком покровительстве России. О том, что моя миссия — новый знак расположения России. Провозгласил здоровье Государя. Речь по-персидски переводилась по-французски. Крикнул ура. Музыка играла “Боже, царя храни”.

Ответил, сымпровизировав две коротеньких речи: одну за здоровье Шаха, другую, после тоста за моё здоровье, за здоровье Садразама. Говорил, что в письме, мною привезённом, наш Государь называет Шаха своим другом и добрым соседом. <…> 50 лет мирного царствования. Дай Бог ещё много лет царствовать ко благу своих подданных и на поддержание дружбы с Персией. <…>. О Садразаме

сказал: Здоровье верного слуги своего государя, здоровье точного исполнителя всех предначертаний Его Величества Шаха. Здоровье патриота своей родины. Здоровье человека, так много сделавшего к поддержанию и скреплению дружественных отношений Персии к России. Здоровье нашего благодушного хозяина, Его Светлости Садразама. Затем было выпито здоровье Бюцова, Садразама и здоровье брата Шаха много» (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 67об.-70. Ср.: Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 11-12).

30. Согласно «Всеподданейшему отчёту», Куропаткин встречался с Императором 23 декабря 1894 г., а по его дневниковым записям — 10 января. Николай II велел Куропаткину «передать Шаху поклон и заявить ему, что ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО предполагаете по прежнему поддерживать дружественные отношения с Персиею, но что сохранение таковых отношений будет зависеть от действий самого Шаха» (Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 1). В своём «Дневнике» Куропаткин отмечает, что Император велел ему поблагодарить Насер ад-Дин-шаха за внимание, выказанное им во время болезни и после кончины Александра III, а также предоставил ему возможность самому решать, о чём говорить (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1848. Л. 70об.-72об.). Вероятно, слова, вызвавшие всеобщее негодование, попадают в последнюю категорию. В своей ответной речи шах, в частности, заметил, что «помнит его, Никола. Он держал его ещё маленького на руках» (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1848. Л. 73об.). Эти слова, разумеется, во «Всеподданнейший отчёт» не попали (см.: Куропаткин. Отчёт. С. 9). Более того, нет этого и в другом «Дневнике» Куропаткина, более подробно освещающем его визит в Персию. Здесь, между прочим, Куропаткин отмечает, что речь его была приготовлена накануне, 2 февраля, совместно с посланником Бюцовым (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 60-62). При этом на приёме у Садр-Азама Куропаткин говорит, что эти слова имеются в письме Императора, привезённом им для шаха (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 69об. Ср.: Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 12).

31. В своём «Дневнике» Куропаткин относит это событие к периоду с 5 по 8 февраля (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 74).

32. Текст писан рукой Мартирос-хана. Имеются приписки простым карандашом, сделанные В. А. Косаговским.

33. Напротив этих четырёх имён имеется приписка почерком В. А. Косаговского П. П. Артамонов — про персидских иомудов.

34. Точнее — Хусейн-бек Исма‘ил-бек .

35. Точнее — Хасан-бек .

36. Имя пишется с двумя «б» — Аббас / ‘Аббас .

37. Сверху почерком В.А. Косаговского простым карандашом приписано Ефрейтор.

38. Хидайат / Хедайат-бек .

39. Скорее всего, имеется в виду «Мухибб».

40. Хасан .

41. Казим / Казем-бек . Не путать с Касым / Касим .

42. Искажённое от И‘тимад .

43. Далее карандашом рукой В. А. Косаговского приписано (окончил в Сан-Сире).

44. Акбар .

45. В своём «Дневнике» Куропаткин освещает это событие гораздо подробнее, чем во «Всеподданнейшем отчёте»: «По приказанию шаха сегодня мне на смотр был выведен весь Тегеранский гарнизон. Меня встретил по прибытию верхом сам Шах, Наибус Салтане, он же и военный министр. После приветствия я просил его считать меня в своей свите и дать возможность видеть войска. Он ответил, что сегодня я старший, и что мне будут отдаваться все почести. Действительно, подъехал ко мне с рапортом и затем рядом с сыном Шаха мы начали объезд.

Войска стояли на 4-х фасах большой площади. Было выставлено: 7 полков пехоты, 2 батареи пеших, одна горная, милиция, дворцовая стража конная и пешая, бригада казаков с батареею. Общее количество войск было внушительным. Одеты порядочно. Формы самые разнообразные. Есть большинство красивых мундиров, есть серые (полк махсус с глупыми касками), синяя, черная. Наружный вид солдат и выправка плохи, но материал <нрзб> хорош. Офицеры очень плохи. Вооружено довольно хорошо, большей частью Верндля, скорострельные. Состав полков большей частью батальоны. По 4 роты в батальоне слабого состава от 60-75 человек в каждой. Почти в каждом полку — хор музыки, но плохой. Когда я прибыл, музыка всюду играла “Боже, царя храни”.

При объезде частей войска Наибус-Салтане называл каждую часть, а командиры её салютовали. Все войска при объезде держали на караул, по-нашему. В строю масса отличных лошадей. Большей частью ротные командиры сидели верхом. Войска были выстроены и выравнены хорошо. Наиболее хорошим был из пехоты в Гвардейском полку, где нам показывали казармы и особенно в личной гвардии Шаха (одна рота). Из конницы хороший вид в Казачьей бригаде, из артиллерии — в Конной батарее. Отлично тоже по наружному виду и прекрасным лошадям выглядели: гулямы Шаха, несколько сот человек, и милиция шахсевенская и луристанская.

Лучше всех прошла церемониальным маршем гвардейская рота: молодцы и завидная выправка. Порядочно шли гвардейский полк, казармы которого мы осматривали, полк махсус (внизу под (х):

«“махсус” в переводе: “особенный, специальный, собственный (Шаха)”»), полк Мунтазимуд-Доуле. Шли, в общем, плохо, без выправки, частью не в ногу, одни махали руками, другие нет. Хороши<й> большой шаг. Интервалы правильные. Пехотные командиры сидели на конях разнообразно. Некоторые держали ноги слишком вперёд. При первой роте вторых батальон несли знамена, чаще их вёз конный.

Артиллерии проходило три батареи: одна медная нарезная, заряжаемая с казны, одна медная нарезная, заряжаемая с дула, одна горная на вьюках. Батареи съезжены и выучены не достаточно. Вьючка горной батареи не хорошо соображена. Орудия лежат поперёк спины мулов.

Наибус Салтане уклонился от учения пехоты, прося ограничиться объездом и церемониальным маршем.

Затем училась бригада с конной артиллерией. Училась шаблонно, но довольно лихо. Разница с нашими учениями получалась лишь потому, что в Персидской бригаде <нрзб> сотни и большое число знамён, значков. Переменив направление, перестроения, атаки, слушали голос, сигналы и знаки саблею хорошо. Батарея выносилась лихо, и тотчас же без всякой прицелки давали залпы. <…>. Церемониальным маршем прошли хорошо. Заезжали Коссаговский, Орановский и русские офицеры молодцами.

Смотрели казармы, но лишь <нрзб>. Пили чай.

Наибус Сальтане передал: Офицеры слабы. Мундир. Одежда слишком разнообразна. Каски глупы. Калибры артиллерии разнообразны. Из гулямов надо половину начать обучать строю. В общем похвалил» (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 88-92. Ср.: Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 16-17).

46. В соответствии с отчётом Куропаткина, на 10 февраля был назначен торжественный завтрак у Наиб ас-Салтане, который по инициативе генерала был отложен в связи со смертью худжжат ал-ислама (Куропаткин А .Н. Отчёт. С. 17).

47. Из содержания беседы Куропаткин упоминает только рассказ Косаговского о волнениях в Тегеране, последовавших вслед за отменой табачной монополии. По его мнению, эти сведения нуждаются в проверке (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 107об.-108об.).

48. Коллежский советник Павел Яковлевич Пясецкий (1846 — после 1919) — выпускник медицинского факультета Московского университета 1866 г. С 1872 по 1883 г. служил военным врачом. В 1874-1875 гг. принял участие в экспедиции капитана Ю. А. Сосновского в Китай, где собрал огромный этнографический материал, а также значительные ботанические и зоологические коллекции. Его отчёт об экспедиции был переведён на основные европейские языки. После отставки много путешествовал — в том числе, входил в состав чрезвычайного посольства А. Н. Куропаткина в Тегеран (см.: Басханов М. К. Русские военные востоковеды до 1917 года: Биобиблиографический словарь. М., 2005. С. 199-200; Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 1).

49. Доушан-тепе — район, располагавшийся к востоку от старого Тегерана и ограниченный Кухха-йе се пайе и Каср-е Фирузе. По преданию, в этой местности водилось множество зайцев (тюрк. даушан), в связи с чем она и получила своё наименование «Заячий холм». Здесь расположены месторождения железа и свинца. В 1852-1853 г. по приказу Насер ад-Дин-шаха на холме был разбит сад. Впоследствии был построен дворец. В Даушан-тепе проводились скачки, здесь любил охотиться шах. Позднее там располагался военный аэродром. Такое же название носили ворота в Тегеране (располагавшиеся на «юго-восточной» линии тегеранских ворот), через которые шла дорога в эту местность (Даушан-тепе // Деххудо, ‘Али Акбар. Лугат-наме / Ревайат-е севвом. Энтешарат-е Данешгах-е Техран, 2006 (CD version); Шахиди-Мазандарани Х. Саргозашт-е Техран. Тегеран, 1383/2004. С. 212, 306-319).

50. Согласно отчёту Куропаткина, на 11 февраля была запланирована соколиная охота и завтрак в загородном дворце шаха по приглашению ‘Азиз-Султана, любимого зятя верховного правителя. Однако в связи с кончиной известного худжжат ал-ислама из Самарры российский посол решил отложить этот и другие визиты и торжества. (Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 17). Из сообщения Косаговского неясно, участвовал ли Куропаткин в увеселительных мероприятиях, однако несомненно, что всех остальных траур не коснулся.

51. По словам Куропаткина, 12 февраля предполагался торжественный обед у министра народного просвещения Амир-хана Сардара, от которого он отказался из-за траура по поводу смерти худжжат ал-ислама (Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 17).

52. Мирза Карим-хан Арджуманди Фирузкухи Мунтазем ад-Доуле был правителем области Фирузкух. С 1886 г. занимал должность начальника военной школы «Насерийе» в Тегеране (поначалу в чине сартип-е аввалъ, а в 1890-1891 г. ему был присвоен чин амир-е туман ) ( .Бамдад, 3. С. 175-176. В данном справочнике дата отставки с должности начальника школы «Насерийе» — 1310 г. х.- неверна, поскольку этот год соответствует 1892/1893 гг. н.э., а визит А. Н. Куропаткина во вверенную ему школу состоялся 6 февраля 1895 г.). А. Н. Куропаткин сообщает, что Мунтазим ад-Доуле командовал тремя полками, а также, что он был человек «весьма симпатичный и добродушный, хотя и ограниченный. Жил семь лет в Европе, любит её и жалеет, что не там и теперь... Он не пользуется влиянием в правящих персидских сферах, но по своим качествам составляет приятное исключение Персии» (Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 25).

53. Имеется в виду золотой знак «За учёность» 2-й степени, датированный 29 ша 4бана 1312/13 февраля 1895 г. (АВ ИВР РАН. Ф. 30. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 93).

54. Фраза представляет собой кальку с персидского выражения ру-йе кяс-и ро сефид кярдан j , «оправдывать ч-л. доверие / надежды». Здесь имеет значение «не подвели, спасли» (ср.: ру-йе кяс-и ро сийах кярдан , «не оправдать ч-л. доверия; опозорить»). Об этом Наиб ас-Салтане говорил Куропаткину 3 февраля во время их встречи после окончания аудиенции шаха (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 66).

55. А. Н. Куропаткин описывает это так: «Гвардейская Казарма полка в 500 человек. Все солдаты из Адербейджана. Наружный вид бравый, хотя у многих совсем не солдатский. Все сидели в конторках сводчатых по 20 человек в каждой. Тесно, но опрятно. Насчитал 380 человек в 6 ротах. Пространства достаточно лишь для одной роты. Ученье по тревоге. Вышли гуськом вокруг двора. Играли «Боже, царя храни». Показывали лазарет. Три больных. Везде чисто. Кухонь не показывали. Всё приноровлено для наружного показа» (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Ед. хр. 1850. Л. 75об.-76. См. и ср.: Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 13).

56. Лента ордена Льва и Солнца для иностранцев была зелёного цвета (Потрашков С. В. Ордена и медали стран мира. М., 2007. С. 158-159).

57. Подъесаул Попов — личный адъютант Куропаткина (Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 1).

58. Куропаткин сообщает, что шах подарил ему прекрасного арабского скакуна { Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 14). Об этом Косаговский ничего не пишет.

59. См.: Куропаткин А. Н. Отчёт. С. 18-19.

60. Надо сказать, что при всём своём скептическом отношении к генералу Куропаткину В. А. Косаговский считает его визит удачным для себя: «В феврале 1895 года приезжал в Тегеран, в качестве Чрезвычайного Посла, генерал Куропаткин. Персидская казачья бригада представилась ему в блестящем виде. Но важнее всего то, что генерал Куропаткин правильно оценил моё исключительное, неестественно тяжкое положение /’при завистливо-враждебном отношении ко мне “Российской Императорской Миссии”/ и нравственно поддержал меня» (РГВИА. Ф. 76. Оп. 1. Ед. хр. 217. Л. 204).

Текст воспроизведен по изданию: Дневник В. А. Косаговского за 1894-1895 годы // Восточный сборник, № 39. 2019

© текст - Норик Б. В. 2019
© сетевая версия - Strori. 2023
© OCR - Флоровский Н. 2023
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Восточный сборник. 2019