СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

АНГЛО-РУССКОЕ СОПЕРНИЧЕСТВО В ПЕРСИИ В 1890-1906 гг.

Публикуемые журналы Особых совещаний по персидским делам могут служить хорошей конкретно-исторической иллюстрацией к той главе ленинского учения об империализме, которая посвящена вопросу о вывозе капитала.

Публикуемые журналы затрагивают проблему об экспорте капитала в зависимые полуколониальные страны, испытывающие при этом тяжесть двойного гнета — и экономического и политического

Журналы эти касаются, в частности, того своеобразного случал экспорта капитала, когда страна,, вывозящая капитал, сама является страной импорта иностранного капитала.

Журналы эти вскрывают вместе с тем ту роль, какую момент экспорта капитала играет в международных отношениях, во взаимных отношениях стран-экспортеров, создавая почву для их империалистического соревнования, обостряющегося и углубляющегося до той поры, пока появление нового антагонистического хищника империализма не потребует скорейшего, хотя бы временного, свертывания этого соревнования.

Конкретно-историческая ситуация вырисовывается публикуемыми журналами в плане происходящей в конце XIX — начале XX века англо-русской борьбы за Персию, борьбы, в которой мы различаем три основные фазы.

Первая фаза — период 80-90-х годов — характеризуется чертами максимального напряжения англо-русских антагонизмов, развивающихся в условиях сильного наступления на Персию со стороны международных дельцов — соискателей концессий, в условиях относительной слабости русского капитала, хотя и имеющего уже в Персии существенные достижения (в области торговли, организации военного дела и т. д.), но не надеющегося справиться с конкуренцией иностранных капиталистов и особенно боящегося их домогательств железнодорожных концессий.

Вопрос о железнодорожных концессиях становится в ту пору важнейшим вопросом всей русской политики в Персии.

Молодой, но тщедушный русский капитал не хочет ударить лицом в грязь перед Европой, и в лице будущего октябристского председателя III Думы с компанией выступает со смелым проектом индоевропейского пути.

Умудренное в неудачах крупным опытом, феодально-крепостническое правительство уже за полтора года до этого предприняло в Тегеране шаги, чтобы побудить шаха закрыть открытое недавно по инициативе англичан судоходство по Каруну; оно тогда же пыталось связать шаха обязательством в течение известного («примерно 10-летнего») срока не выдавать никому никаких железнодорожных концессий. Не успев соединить Закавказье с сетью русских железных дорог, царское правительство не чувствовало себя подготовленным для вступления на персидской почве в открытую экономическую борьбу с Англией. Оно боялось утерять при этом свое [34] монопольное положение на рынках Северной Персии, оно боялось тех политических: последствий, которые отсюда неизбежно должны были проистечь, навсегда разрушив, надежды русских капиталистов через овладение Персией подойти к берегам Теплого моря. Проект Хомякова, не несущий к тому же никаких выгод для русской металлургии, кладется под сукно. Русский посланник в Тегеране получает директиву добиться от шаха обязательства не выдавать никому железнодорожных концессий в течение 10 лет. После недолгой борьбы шах уступил, и обязательство было подписано. Формально veto 1890 г. на железнодорожное строительство было наложено царской дипломатией. Фактически оно поддерживалось также ее антагонистом — дипломатией английской, призванной блюсти безопасность Британской Индии, а охранять ее от возможных посягательств со стороны враждебной России.

Так закончилась первая фаза борьбы за вывоз капитала в Персию, та фаза, когда этот вывоз стремился принять формы железнодорожного строительства.

Прошло десять лет. Veto продолжало сохранять свою силу. Это не значило, что ввоз в страну иностранного капитала теперь прекратился. Напротив, он рос неуклонно, но проходил в иных формах. Русский капитал шел в Персию в виде займов, и прежде всего в виде того займа, назначением которого было сохранение veto. Кроме государственных займов мы наблюдаем в ту пору факты выдачи личных ссуд шаху. Деньги шли также на организацию военной силы в лице пресловутой казачьей бригады. Русский капитал вкладывается в шоссейное и телеграфное строительство, в страховые и транспортные компании. Производятся крупные затраты на учреждение Учетно-ссудного банка. Вывоз русского капитала продолжает развиваться, и усиливается его соперничество с капиталом английским, который в свою очередь, продолжает притекать в Персию в многообразных видах.

В интересах успеха этой борьбы царское правительство стремится к возможно более рациональному «производительному» помещению капитала, желая воздержаться от личных ссуд шаху. Но даже в тяжелые 1904—1905 гг. министерство финансов готов» ассигновать шаху все необходимые средства, поскольку это оправдывается экономическими или политическими мотивами, поскольку это необходимо для успешной, борьбы с английским влиянием в Персии.

Именно в эти годы царское правительство собирается даже добиться от шаха обязательства не кредитоваться впредь у Англии». Оно готово укреплять свое влияние не только предоставлением кредитов явно некредитоспособному правительству, но с поставкой серебра, поставкой оружия, посылкой новых инструкторов. Английские проекты о разделе Персии на сферы влияния должны отвергаться без обсуждения, ибо, хотя реальные интересы России — на севере Персии, в будущем Персия должна быть «зависимой» от русского империализма вся целиком.

Внутренние и внешние потрясения, пережитые царизмом в 1905 г., однако сказались и на его планах в персидском вопросе и на деле вывоза русского капитала, в Персию.

Журнал Особого совещания 1906 г. свидетельствует о наступлении новой фазы, в англо-русских отношениях, к условиям которой отныне должен был применяться и вывоз в Персию русского капитала. Начинающаяся новая фаза являлась в субъективном смысле для царизма фазой покаяния («не соразмерили бывших в нашем распоряжении средств, с намеченной целью») и капитуляцией перед Англией, объективно — фазой полюбовного с Англией раздела Персии на сферы влияния и англо-русского содружества в деле эксплоатации ее природных богатств.

Приближался 1907 год, омрачивший блестящие трансперсидские перспективы, расстилавшиеся перед русским капитализмом, но несший за собой дипломатическую легализацию «реальных интересов» русских промышленников с их северо-персидскими вожделениями. Наступило время, когда царская Россия могла заняться [35] вплотную делом вывоза капитала в отведенную ей международным империализмом в качестве «полуколонии» часть шахской империи.

«Страны, вывозящие капитал,— говорит Ленин,— поделили мир в переносном смысле слова. Но финансовый капитал привел и к прямому разделу мира». (Соч., т. XIII, стр. 288).

Публикуемые документы хранятся в Архиве внешней политики в делах Средней азиатского стола 1 депмин. ин. дел за № № 2, 9,12,15. Документы подготовил к печати А. Л. Попов.

Журнал Особого совещания 4 февраля 1890 г.

Председательствовал: председатель департамента государственной экономии Государственного совета действительный тайн. сов. Абаза.

Участвовали: министр иностранных дел статс-секретарь действ, тайн. сов. Гирс.

Военный министр ген.-адъютант, генерал от-инфантерии Ванновский.

Государственный контролер действ, тайн. сов. Филиппов.

Министр финансов действ, тайн. сов. Вышнеградский.

Министр путей сообщения статс-секретарь тайн. сов. фон-Гюббенет.

Начальник ген. штаба генерал-адъютант генерал-от-инфантерии Обручев.

Товарищ министра иностранных дел статс-секретарь тайн. сов. Влангали.

Начальник азиатского департамента т. с. Зиновьев. Чрезв. доел, и долц. министр при его величестве шахе персидском т. с. Бюцов.

Свиты его императорского величества генерал-майор кн. Долгорукий.

Председательствующий сообщил, что, согласно переданному ему через министра иностранных дел высочайшему повелению, Особому совещанию предстоит закончить рассмотрением представленного г.г. Хомяковым, бароном Корфом и Третьяковым предложения о постройке в Персии железной дороги, при помощи коей, как полагают названные лица, можно будет обеспечить за Россией почтовый, пассажирский, а далее и торговый проезд между Египтом, с одной стороны, и Индией, Индо-Китаем и Австралиею, с другой.

До открытия прений по этому предмету министр иностранных дел считает необходимым ознакомить членов совещания с запиской, в коей, на основании почерпнутых большей частью из весьма секретных источников сведений, изложено положение вопроса о постройке в Персии железных дорог. Из записки этой явствует, что для противодействия проискам английского правительства в Тегеране, имевшим целью добиться одобрения шахом проектов сэра Друммонда Вольфа, направленных к упрочению в Персии, влияния Англии в ущерб влиянию России, императорское правительство признало необходимым потребовать от шаха предоставления нам на 5 лет исключительного права изготовить проект железной дороги и приискать компанию для осуществления этого проекта, с тем, чтобы До того не была никому разрешена постройка в Персии железных дорог.

На требование это шах изъявил в марте 1889 г. согласие. На этих Днях шах предупрежден был англичанами, что на рассмотрение императорского правительства поступил уже приготовленный русскими предпринимателями проект. Одновременно с этим г.г. Борис Поляков и Лев Рафалович, прибывшие в Париж, в качестве представителей компании, в коей [36] принимают участие г.г. Хомяков, бар. Корф и Третьяков, а также парижский Учетный банк, обратились к верховному везирю Персии с просьбой о даровании им концессии на железную дорогу от Каспийского моря к Индийскому океану. О ходатайстве их Эминце-султан не преминул предупредить английского посланника, который, основываясь на данном ему шахом обещании не дозволять постройку железных дорог на юге Персии без предварительного соглашения с английским правительством, официально заявил шахскому правительству, что удовлетворение ходатайства г. г. Полякова и Рафаловича будет равносильно предоставлению России исключительного права на постройку железных дорог в Персии, и что, вместе с тем, оно (составит нарушение вышеупомянутого обещания. Дабы выйти из этого затруднительного положения, шах желал бы, чтобы между Россией и Англией состоялось непосредственное соглашение по вопросу О железных дорогах; Того же неоднократно добивался от нас и Лондонский кабинет, но императорское правительство не сочло возможным изъявить на это свое согласие ввиду пожелания Англии распространить соглашение между обеими державами на все вопросы, в коих обоюдные интересы их оказываются в противоречии, и устранить таким образом все доводы к взаимному между ними недоверию. Согласно только-что дошедшим до министра иностранных дел сведениям один из персидских сановников получил от шаха концессий на постройку колесной дороги от чрез Буруджирд до Тегерана, с сетью от Буруджирда до Исфагана. Сановнику этому разрешено, между прочим, привлечь иностранцев к участию в этом предприятии, для эксплоатации коего уже образовалась в Англии компания.

Председательствующий заявляет, что он получил от г. г. барона Корфа и, Третьякова письмо от 3 февраля, в коем они, на основании доставленных уполномоченными их в Тегеране сведений, сообщают, что персидское правительство затрудняется предоставить им ту часть концессии, которая касается дороги на юг от Тегерана, что оно намерено обратиться в С.-Петербург о запросом о том, одобряются ли предположения русских предпринимателей императорским правительством, и что встречные затруднения будут устранены, если правительство наше выразит Персии желание, чтобы им, г.г. барону Корфу и Третьякову, была предоставлена концессия на всю проектированную ими линию.

Председательствующий находит, что, предварительно принятия каких-либо мер по ходатайству г. г. барона Корфа и Третьякова, необходимо выяснить: соответствует ли предположенная ими дорога интересам России и представляется ли возможным и желательным, с точки зрения интересов этих, направление через нашу территорию индо-европейского транзита, а в связи с этим и вообще вопрос о выгодах кои мы можем извлечь из постройки в Персии железных дорог?

Министр финансов заявляет, что он имел с г. г. бар. Корфом и Третьяковым объяснение, из коего убедился, что лица эти сами по себе не располагают никакими средствами для осуществления их предположений и что все расчеты их основываются на обещаниях, изложенных в полученном ими от директора французского Учетного банка г. Субейрона письме от 17 октября 1889 г.

Из прочитанного министре и финансов письма Субейрона явствует, что последний, имея ввиду существующее во Франции расположение к России, считает возможным, в случае образования покровительствуемой русских правительством компании для постройки железной дороги от [37] Каспийского моря к Индийскому океану, добыть большую часть необходимого для этого предприятия капитала во Франции.

Русское правительство обязано будет гарантировать известный процент их облигаций, если же это признано будет неудобным, то для выпуска облигаций на сумму от 400 до 600 миллионов франков номинальных смотря по курсу, по которому они будут выпущены, образована будет финансовая группа на нижеследующих главных условиях: акционерный капитал в размере не менее 100 миллионов франков должен быть использован в России. Расход на строительные работы, на уплату процентов по облигациям в течение первых 10-ти лет со времени их выпуска и на погашение облигаций должны быть равномерно отнесены как на облигационный, так и на акционерный капиталы.

Русское правительство должно или принять на себя постройку соединительной ветви от Владикавказа до начала персидской линии или же предоставить эту постройку компании под условием, чтобы необходимый на этот предмет капитал и процент на оный был гарантирован русским правительством. К образованию финансовой группы может быть приступлено не ранее того, как предпринимателями будут добыты надлежащие концессии от русского и персидского правительства и как избранные французским банком опытные инженеры, после тщательного изучения дела, удостоверятся в том, что проект русских инженеров вполне удовлетворителен и что суммы в 360 миллионов франков окажется вполне достаточно для покрытия расходов на постройку линии в 2 200 приблизительно километров длины, на подвижной состав, на устройство порта на Индийском океане и на приобретение пароходов, имеющих поддерживать сношения между этим портом и англо-индийскими портами.

Сверх того от гг. барона Корфа и Третьякова министр финансов узнал, что согласно условию, поставленному французским банком, все заказы материалов для постройки железной дороги должны быть выполняемы лишь на тех заводах, кои указаны будут финансовой группой, имеющей образоваться во Франции для выпуска облигаций. Из этого явствует, что финансовая группа надеется извлечь для себя выгоды из заказа материалов, а при этом нельзя рассчитывать на то, что хотя часть заказов достанется на долю русских заводов.

Военный министр напоминает, что вопрос о постройке в Персии русской железной дороги не новый. Он возник еще в 1878 г., после того, как вследствие настояний наших шах вынужден был отменить данную им, без нашего ведома, барону Рейтеру концессию на постройку железной дороги от Энзели до Бендер-Бушира. Как военное министерство, так и министерство иностранных дел признали в то время необходимым, в видах упрочения нашего политического влияния в Персии и противодействия проискам англичан, связать Тавриз с Тифлисом железной дорогой. Находя, что дорога эта как нельзя более важна для нас в стратегическом отношении, военный министр продолжает держаться того же взгляда на дело и при этом находит, что, ввиду изложенных им соображений, означенная железная Дорога должна быть построена нашим правительством, и притом на его средства. Если бы впоследствии, в видах обеспечения за Россией иностранного транзита или же для каких-либо иных целей, признано было необходимым продлить Тавризскую дорогу на юг, то в таком случае правительство могло бы прибегнуть к содействию частной компании, хотя бы гой, которую предлагают образовать г. г. Хомяков, барон-Корф и Третьяков. При этом военный министр считает крайне неудобным разрешить постройку [38] транзитной железной дороги, которая примыкала бы к Каспийскому морю. Наша политика всегда стремилась к тому, чтобы обеспечить за этим морем характер исключительно русского, а потому всякое предприятие, которое способствовало бы привлечению иностранных интересов к бассейну Каспийского моря, должно быть признано несовместимым с нашими выгодами. В силу этого соображения предлагаемая г. г. Хомяковым, бароном Корфом л Третьяковым дорога, если только признано будет полезным приступить к ее осуществлению, должна, во всяком случае, начаться кавказской границы и направиться затем через Тавриз, оставляя в стороне Каспийское море.

Министр путей сообщения заявляет, что, получив в мае 1889 г. от г. г. Хомякова и барона Корфа сообщение о предположении их принять на себя сооружение железных дорог в Персии, преимущественно с целью обеспечения за Россией индо-европейского транзита, и имея ввиду, что наше правительство, после немалых усилий, добилось согласия шаха персидского на предоставление России исключительного права на составление проекта и образование компании для постройки железных дорог в Персии и течение пяти лет, он, министр путей сообщения, не замедлил, — чтобы воспользоваться этим правом, — войти с министром иностранных дел в сношение, находя, что пребывание в то время шаха в С.-Петербурге могло облегчить разрешение этого вопроса. Министр иностранных дел тогда же ответил ему, что он не признает удобным безотлагательно, в Петербурге, входить в переговоры с шахом, но что, тем не менее, последний уже предупрежден о том, что имеются в виду лица, готовые предложить свои услуги для постройки в Персии железных дорог, и что по возвращении шаха в Тегеран персидскому правительству будет дан более определенный ответ.

Засим министр путей сообщения, по совершившемся возвращении шаха в Персию, вновь сообщил статс-секретарю Гирсу, в письме от 6 ноября 1889 г., подробное свое заключение по предположениям г. г. Хомякова и барона Корфа, к которым присоединился еще и г. Третьяков. Поддерживая и ныне мнение, в том письме изложенное, и не входя в новое обсуждение вопроса о важности постройки железных дорог в Персии с точки зрения как политических, так и экономических русских интересов, министр путей сообщения обращает внимание на то, что со времени получения обязательства шаха истек уже год, а потому казалось бы необходимым, не теряя времени, приступить к выяснению условий дальнейшего хода этого дела, тем более, что заявленные в настоящем совещании мнения сходятся в том, что постройка в Персии русских железных дорог была бы весьма полезна для поддержания нашего влияния в этой стране.

К осуществлению этого тем менее может быть препятствий, что переданное на рассмотрение совещания предположение о постройке персидских железных дорог поступило от лиц весьма почтенных и заслуживающих доверия. Статс-секретарь Гюббенет соглашается с тем, что для полного обеспечения за Россией европейско-индийского транзита необходимо соединение Закавказья как с сетью русских железных дорог, так и с предположенными персидскими железными дорогами. Но, так как достижение этой цели потребует не только много времени для преодоления значительных технических затруднений самой постройки дорог, но и огромных денежных затрат, то едва ли удобно ставить вопрос о приступе в постройке транзитной персидской дороги в непосредственную зависимость от осуществления этих Дорог, ибо в таком случае придется отложить разрешение вопроса о персидской дороге на десять лет или более. Этой отсрочкой англичане не [39] преминут воспользоваться для осуществления своих предположений в Персии, вследствие чего влиянию нашему в стране этой может быть нанесен чувствительный удар. Во избежание такого неблагоприятного оборота дела, необходимо вести оба вопроса параллельно и, приступив к новым изысканиям для выяснения вопроса о соединении Кавказа с русской железнодорожной сетью, обеспечить в то же время за г. г. Хомяковым, бароном Корфом и Третьяковым возможность безотлагательно приступить к предварительным исследованиям, обусловливаемым представленными ими предположениями. Изыскания эти должны иметь целью выяснить точное направление предполагаемой персидской железной дороги, гарантии, которые может предоставить строителям персидское правительство, отношения его к нашему правительству и, наконец, стоимость и выгодность дороги.

Ввиду неутомимых происков англичан в Персии и колебаний, которые обнаружил в последнее время шах, начальник штаба спрашивает: не настало ли время позаботиться о мерах к упрочению нашего влияния в стране этой и не рискуем ли мы отсрочкой разрешения этого вопроса на неопределенное время утратить наше обаяние и уронить свое значение на Востоке? Вопрос этот, как политический, относится к кругу ведения министерства иностранных дел. В 1873 г. возник такой же вопрос, и министерство, признав его настоятельность, находило необходимым установить прочную связь между Россией и Персией постройкой железной дороги от Владикавказа через Тифлис к Тавризу. Желательно было бы в настоящее время знать мнение министерства иностранных дел по тому же предмету, так как от этого будет зависеть и решение остальных вопросов, подлежащих обсуждению совещания.

Министр иностранных дел замечает, что он не видит возможности положительно ответить на вопрос в том виде, как он поставлен начальником главного штаба. Министерство не переставало зорко наблюдать за положением дел в Азии и противодействовать проискам Англии, но образ действий его видоизменялся сообразно обстоятельствам. В 1873 г., действительно, признавалось полезным построить железную дорогу до Тавриза. Предположение это осталось неосуществленным вследствие причин, не зависящих от министерства, но обстоятельство это не имело неблагоприятного влияния па наше положение в Азии вообще и в Персии в частности, как свидетельствуют о том общеизвестные факты. Враждебные нам происки англичан Заметно усилились лишь в последние 2-3 года. Воспользовавшись опасениями, коим поддался шах ввиду усиливающегося положения нашего на границах Адерабада и Хорасана, английский посланник сэр Друммонд Вольф уверил шаха, что для обеспечения его безопасности ему следует сблизиться с Англией. По свойственной ему робости шах поддался этим внушениям, но, с своей стороны, мы поспешили принять меры с целью его образумить, и мы добились от него обязательства, в силу коего нам предоставлен пятилетний срок на изготовление проекта железной дороги и приискания компании для ее постройки. Продолжая держаться мнения, что железная дорога, которая свяжет Тавриз с Россией, будет весьма важна для упрочения нашего влияния в Персии, министерство ин. дел не может упустить из виду, что в связи с этим вопросом находятся и другие, равным образов требующие решения, а именно: следует ли нам ограничиться истребованием концессий на тавризскую дорогу или же предстоит позаботиться о продолжении дороги на юг, а также — едва ли не главное,— какими средствами можем мы помешать постройке железных дорог в Персии англичанами? Вопросы эти находятся в тесной связи с нашими [40] общегосударственными задачами и, между прочим, с финансовыми и экономическими вопросами, почему разрешение их не может зависеть исключительно от министерства иностранных дел, а требуется участие и других компетентных ведомств.

Председательствующий не может согласиться с предположением будто бы влияние наше в Азии или в Персии уменьшилось. Колебания в политике неизбежны, но при обобщении политических фактов требуется особая осторожность.

В семидесятых годах у нас существовало убеждение, что каждый шаг наш по направлению к Мерву может повлечь за собой разрыв с Англией. Отчасти под влиянием этого воззрения возник проект постройки железной дороги до Тавриза, в коей усматривали благонадежное средство обеспечить наше влияние в Персии. В настоящее время наши среднеазиатские владения непосредственно соприкасаются с Афганистаном, и железная дорога наша достигла Самарканда, и факты эти всего лучше свидетельствуют о том, что влияние наше в Азии не только не уменьшилось в последние годы, но, напротив того, приобрело более твердую почву. Ввиду этого можно допустить, что н вопрос о нашем положении в Персии уже не представляет той важности, какую он имел в семидесятых годах. Наша задача должна заключаться главным образом в противодействии англичанам, которые для усиления своего влияния на юге домогаются проложения усовершенствованных путей сообщения от Персидского залива к центру Персии, по положение наше на севере весьма прочно, и никакие происки не в состоянии, поколебать его. Шах не может не сознавать этого, и потому едва ли есть, основание опасаться, что он совершенно перейдет на сторону англичан.

Признавая за железной дорогой до Тавриза первостепенное политическое и стратегическое значение, начальник главного штаба убежден, что в сооружении этой дороги заключается самое действительное средство привязать Персию, к России, какового результата нельзя достигнуть исключительно давлением нашей силы.

Нельзя также упустить из виду того значения, которое тавризская дорога будет иметь и для нашей торговли с Персией. Наиболее населенные пункты в Персии — Тегеран и Тавриз. Первый имеет лишь значение столицы и не может быть причислен к торговым или промышленным центрам, соседние с ним области также не отличаются производительностью, не говоря об обширных, почти безводных степях, простирающихся на юго-восток от него. Тавриз, напротив того, лежащий в западной полосе Персии, на долю которого приходится более двух третей всего населения страны этой, соединен караванными путями с наиболее производительными областями. В прежнее время в Тавризе сосредоточивалось почти две трети, всей торговли Персии, и хотя, вследствие закрытия кавказского транзита, часть торгового движения и направилась через Суэзский канал к Персидскому заливу, тем не менее и в настоящее время до половины торговых оборотов Персии совершается в Тавризе, Вследствие этого усилия наши должны быть, главным образом, направлены к облегчению нашей торговле доступа к этому городу, а наиболее надежное к тому средство заключается, в постройке железной дороги к центру Азербайджана.

Согласно имеющимся в распоряжении военного министерства данные дорога эта должна направиться из Тифлиса чрез Александрополь, Эривань и Джульфу. Имея 627,6 верст длины по России и 108 верст по Персии, она, пройдет по наиболее плодородным местностям Кавказа, почему будет, между прочим, обеспечена местными грузами. Связывая закавказскую. [41] железную дорогу с карским и эриванским театрами военных действий, она в военное время сбережет многие миллионы.

При всем том оправдать возлагаемые на нее ожидания Тавризская железная дорога может лишь в том случае, если одновременно Закавказье связано будет с русской железнодорожной сетью рельсовым путем чрез главный Кавказский хребет. Решение вопроса этого до сих пор отсрочивав лось, но откладывать оный долее было бы крайне неудобно. Вследствие успехов, которые техника по прорытию тоннелей сделала за последние 10 лет, как продолжительность, так и стоимость работ значительно сократились, как доказывают следующие данные. Монсенский тоннель, длиной 12 849 метров, строился 14 лет 38 дней, Сен-Готардский, длиной 14 984 метре в — с 9 лет 109 дней, а Арльбергский—длиной .10 .260 метров — 4 года 38 дней. Таким образом ворота Монсенского тоннеля потребовали времени 1 год 98 дней, Сан-Готардскогс — 242 дня, то есть 45% времени потребовалось для Монсенского, а Арльбергскогс—166 дней, то есть 33% того же времени, ила 64% времени, потраченного для Сен-Готардско.го. Засим погонная сажень Монсенского тоннеля обошлась в 3 133 р. 72 1/2 к., Сен-Готардекого— 2101 р. 81 к., Арльбертского—2120 р. 26 1/2 к. металлических. Работы по предполагаемому Симплонскому тоннелю, длиной 16 070 метров (7 532 сан..), оценены в 1826 р. 63 коп. металл, что, по настоящему курсу 100 фран. за 37 руб. составит 2 701 р. 78 к. кред. Предприниматели полагают достигнуть еще большей экономии от применения электричества для передачи силы. Цифры эти дают повод заключить, что железная дорога через Кавказский хребет обойдется не дороже, а мажет быть и дешевле кружной (от Владикавказа на Петровск до Баку), а между тем, сравнительно с последней, она, представит безусловное преимущество. К этому заключению приводят нижеследующие данные:

1) По изысканиям инженера Статковскохо, перевальная дорога в 193 версты длины обойдется вместе с подвижным составом в 29 800 000 руб.; на кружную дорогу на Петровск и Баку, длиной в 640 верст, потребуется вместе с подвижным составом 28 176 000 руб.

2) Расход по содержанию перевальной дороги, считая в том числе и проценты на погашение капитала, потребует 2 575 000 руб. Тот же расход на кружной дороге будет равняться 3 502 000 руб.

3) Расходы по передвижению грузов на перевальной дороге будут значительно менее, чем на кружной.

Министр путей сообщения считает долгом заявить, что для правильного разрешения вопроса о постройке перевальной дорога необходимо предварительно произвести новые, более точные изыскания которые должны облегчить и удешевить самую постройку. Статс-секретарь Гюббенет имеет ввиду, независимо от решения вопроса о персидских железных дорогах, испросить ныне же высочайшее, через Комитет министров, соизволение на производство этих изысканий на счет ассигнованных по смете министерства, путей сообщения кредитов. Но при этом необходимо по его мнению, иметь ввиду, что, если, благодаря успехам техники, постройка тоннелей значительно упростилась и удешевилась, то, тем не менее, на постройку перевальной дороги потребуются значительные суммы, размер коих невозможно определить до тех пор, пока не будут: окончены подробные технические изыскания.

Государственный контролер полагает, что подчинить постройку железной дороги до Тавриза сооружению железной дороги чрез Кавказский, гребет следует лишь в том случае, если будет признано необходимым [42] устройство транзитного пути, который должен будет примкнуть к Персидскому заливу. Если же в тавризской дороге оказывается потребность в видах упрочения нашего влияния в Персии, то она и сама по себе будет отвечать этой цели, почему и нет, по-видимому, необходимости ставить ее в безусловную зависимость от сооружения перевальной дороги, каковое сопряжено с значительными затруднениями, требует громадных затрат и будет, следовательно, зависеть от состояния наших финансовых средств.

По мнению министра финансов вопрос о постройке в Персии железных дорог подлежит обсуждению с двух точек зрения, а именно: насколько она касается интересов нашей торговли и затем в связи с рассматриваемыми Особым совещанием предположениями о направлении чрез Россию индоевропейского транзита. Что касается первого пункта, то, ввиду бедности Персии, полного отсутствия задатков ее развития в будущем и ограниченности ее населения, было бы напрасно рассчитывать на особенно обширный сбыт наших продуктов в этой стране, почему и облегчения, коими торговля наша могла бы воспользоваться вследствие постройки приспособленных к ее потребностям железных дорог, никогда не вознаградят нас за громадные затраты, кои потребуются на сооружение дорог. Так как при всем том как политические, так и экономические интересы наши обязывают нас заботиться о распространении нашей торговой деятельности в Персии, то, по мнению министра финансов, успехам ее могли бы содействовать следующие меры: 1) развитие перевозочных средств на Каспийском море, которые со времени усиления движения на Закаспийской железной дороге оказываются недостаточными; для этого может потребоваться учреждение новой пароходной компании с некоторыми поощрениями со стороны правительства; 2) некоторые, не особенно дорого стоющие улучшения в персидских портах, Энзелийском или Мешедском, смотря потому, какое направление признано будет более выгодным, и 3) постройка колесной дороги от Каспийского моря к Тегерану. Ввиду дороговизны перевозки товаров, постройка такой дороги значительно удешевит перевозку, и удешевление, которое может быть достигнуто этим путем, окажется, может быть, более значительным, чем то, которого можно было бы ожидать от железной дороги, так как, ввиду значительных затрат на эту дорогу и ограниченного количества подлежащих перевозке грузов, пришлось бы установить для нее слишком высокий тариф.

Переходя затем к представленному г. г. Хомяковым, бароном Корфом и Третьяковым проекту транзитной дороги, министр финансов находит, что вопрос этот представляется более сложным, так как сообщение министра иностранных дел заставляет, между прочим, предполагать, что разрешение его сопряжено с политическими затруднениями. При этом и предлагаемое названными лицами в главных чертах направление железной дороги представляется в некоторых отношениях неудовлетворительным; по их мнению, дорога должна примкнуть к бухте Чахбар, на Индийском океане, а для этого придется провести дорогу через Персидский Белуджистан, населенный полудикими племенами, не подчиняющимися власти персидского правительства. Вследствие этого направление южной части дороги придется, во всяком случае, изменить; судя по новейшим данным, наименее затруднений встретит дорога по направлению к Коруну. Наконец, и предлагаемые г. Субейроном в письме от 17 октября 1889 г. условия недостаточно определенны, подают повод к некоторым веским возражениям н притом лишены значения обязательства, почему и не представляется возможности на основании условий этих войти в какое-либо [43] соглашение с персидским правительством. Замечания эти министр финансов не оставил передать г. г. барону Корфу и Третьякову, те вполне согласились с их основательностью и выразили готовность подчиниться указаниям, которые правительство заблагорассудит им дать в том случае, если основное предположение их о направлении чрез Россию индоевропейского транзита будет одобрено.

Признавая, ввиду вышеизложенных соображений, что разрешение вопроса о транзите представляется по меньшей мере преждевременным., министр финансов полагает, что в настоящее время следует ограничиться предварительными изысканиями и побудить персидское правительство оказать инженерам, на которых возложены будут изыскания, свое содействие. Если изыскания предприняты будут по соглашению с г. Субейроном, который не намерен входить ни в какие обязательства, пока проект железной дороги не будет проверен и одобрен избранными им самим инженерами, то и средства на изыскания будут, конечно, добыты г. Субейроном. В противном случае и если на изыскания не потребуется слишком больших расходов, средства на этот предмет могли бы быть добыты от русских капиталистов.

За всем тем нельзя не признать, что преимущественное значение принадлежит вопросу о соединении Тавриза с русскими железными дорогами. Это соединение представляется желательным по Политическим и стратегическим соображениям, как то видно, между прочим, из представленных начальником главного штаба данных. Но, конечно, полную в сих отношениях цену соединение Тавриза с Закавказской дорогой приобретет лишь после постройки перевальной дороги. Рано или поздно дорога эта будет, без сомнения, построена, но, как очевидно, на сооружение ее можно решиться только тогда, когда будут иметься в виду определенные, вполне достаточные финансовые средства, размер коих едва ли можно определить без новых самых тщательных изысканий, основываясь исключительно на цифрах инженера Статковского. К сим изысканиям и необходимо приступить ныне для того, чтобы можно было определить, когда именно финансовые средства дозволят начать сооружение перевальной дороги. Это соображение представляется министру финансов существенным, ввиду того, что для быстрой постройки всех необходимых железных дорог не хватит ни средств, ни кредита правительства. Казалось бы, что изыскания на Кавказе должны быть ведены одновременно с теми, которые будут производиться по ту сторону границы.

Соглашаясь с вышеизложенным мнением министра финансов, председательствующий находит, что преждевременное участие французских инженеров в деле, имеющем непосредственную связь с политическими и стратегическими соображениями, нежелательно, что предварительные изыскания должны быть возложены на русских инженеров, преимущественно правительственных, и что иностранных инженеров следовало бы допустить лишь в том случае, если предварительными изысканиями будет доказано, что самое предприятие возможно и для осуществления его потребуется содействие иностранных капиталистов.

Товарищ министра иностранных дел не отвергает пользы предполагаемых исследований в Персии, но при всем том он сомневается; чтобы могли увенчаться успехом старания наши утвердить наше влияние на юге страны этой, где ныне преобладает влияние Англии. Средства, коими мы можем располагать для развития наших экономических интересов, гораздо благоразумнее расходовать там, где мы можем добиться положительных [44] результатов, а именно на севере. Попытки наши слишком расширить круг нашей деятельности, заставляя нас дробить эти средства, могут только нас ослабить и уменьшить действительность наших мероприятий. Если бы д, оказалось возможным направить через Россию индоевропейский транзит то все же результата этого возможно достигнуть не иначе как при условии соглашения с английским правительством по вопросу о персидских железных дорогах. Помимо этого условия, все наши усилия окажутся тщетными.

Признавая, что вопрос о возможности направления индоевропейского транзита через Россию и о выгодах, кои мы можем получить от этого, требует подробных и специальных исследований, начальник азиатского департамента считает, тем не менее, нелишним предоставить на усмотрение совещания несколько приблизительных данных, которые, как он полагает. Могут до известной степени служить к выяснению этого вопроса. Эти данные составляют результат сравнения путей, по коим ныне производятся сношения между Европой и Индией, с тем, который предполагается провести через Россию.

Для сношений Лондона с Бомбеем, главным рынком Индии, существует два пути, один из которых — исключительно морской—огибает европейский материк, а другой идет к итальянскому порту Бриндизи, откуда сообщение с Бомбеем поддерживается пароходами. Первый, как наиболее дешевый, удовлетворяет преимущественно потребностям торговли, он предпочитается и менее состоятельными пассажирами. По второму пути следует раз в неделю туда и обратно индийская почта, им же пользуются пассажиры, не стесняющиеся путевыми расходами. Путь чрез Бриндизи (2 202 верст железных дороги 6 904 верст морского) совершается ныне в 17—19 дней, из коих на морской переход употребляют 16-17 дней. Срок этот нельзя не признать крайне продолжительным, если принять в соображение, что расстояние между Ливерпулем и Нью-Йорком, равняющееся 6 316 перстам, некоторые пароходы проходят в настоящее время в 6-7 дней. Такая разница в скорости зависит преимущественно от того, что, за отсутствием сколько-нибудь серьезной конкуренции на пути в Индию, сообщение с ней поддерживается с соблюдением большой экономии; пароход Oriental and Peninsuleg gteamnavigation company посещает много промежуточных портов, и притом он не принадлежит к быстроходным, которые составляют безусловную необходимость для заатлантических рейсов. Ввиду этого, если только явится не существующая ныне конкуренция, названной компании нетрудно будет при помощи быстроходных, пароходов сократить переезд от Бриндизи до Бомбея до 8-10 дней, в каковом случае весь путь от Лондова до Бомбея будет совершаться приблизительно в 10-12 дней.

Если только для индо-европейского транзита открыт будет путь через: Владикавказ, Тифлис, Тавриз к Мохаммере, то длина этого пути выразится в следующих приблизительных цифрах.

Расстояние по железным дорогам:

1) от Лондона до Владикавказа 4 000 верст

2) От Владикавказа до Тифлиса, согласно изысканиям инженера Статковского 193 »

3) От Тифлиса до Александрополя и Эривани до Джульфы 627 »

4) От Джульфы до Тавриза 108 »

5) От Тавриза до Мохаммеры 1 400 » [45]

(судя по некоторым данным, железная дорога между этими двумя пунктами» ввиду разделяющих их горных хребтов, направляющихся с северо-запада на юго-восток, будет иметь длины не менее 1 400 верст).

Всего 6 228 верст.

Морской переход от Махаммеры до Бомбея 2 500 »

Всего 8 728 »

Принимая в воображение, что русские железные дороги по большей части не приспособлены к движениям большой скорости, что, вследствие многочисленных местных условий, еще менее приспособленной к тому окажется предполагаемая персидская железная дорога, и что последняя перережет западную, пересеченную высокими горными хребтами часть Персии, следует полагать, что на переезд по этому пути потребуется никак не менее 12 дней, то есть столько же потребуется и для переезда чрез Бриндизи. Между тем, ввиду значительности расстояний по железным дорогам (6 228 верст вместо 2 202 верст) стоимость переезда по русско-персидскому пути окажется несравненно более значительной, каковое обстоятельство затруднит направление по оному транзита.

Помимо этого, существуют и другие веские соображения, которые нельзя оставить без внимания при обсуждении вопроса о постройке транзитной дороги до Персидского залива. Статистические данные доказывают, что наибольшая часть торгового, почтового и пассажирского движения, направляемая ныне чрез Суэзский канал, приходится на долю Англии. По отчетности за 1888 г. из 34 судов с 6 640 832 тоннами груза, прошедших чрез канал, английских было 2 625 судов с грузом в 5 223 254 тонн, почему и нельзя не поставить вопроса: согласится ли Англия направить сношения с англо-индийскими владениями и колониями чрез Россию в том случае, если бы за русско-персидским путем оказалось возможным обеспечить преимущества, коих не достигли пути чрез Бриндизи? Ответом на этот вопрос может служить минувшая политика Англии. Хорошо известно, что, опираясь на свои многочисленные, коммерческий и военный, флоты, обеспечивавшие ей сообщение с ее колониями, Англия упорно противилась прорытию Суэзского канала на том лишь основании, что предприятие это Должно было облегчить доступ в Индийский океан судам других наций. Но когда противодействие оказалось бесполезным и канал был довершен благодаря энергическому, содействию Франции, все усилия англичан были направлены к тому, чтобы подчинить своему контролю этот новый путь. Пользуясь благоприятными обстоятельствами, великобританское правительство скупило большую часть акций компании канала, умножило число своих станций в Красном море и, наконец, в тех же видах, решилось на крайне отважный шаг, а именно на занятие своими войсками Египта, обеспечивающее за Англией бесспорное господство над путями, соединяющими Европу с Индийским океаном. Все эти обстоятельства заставляют сомневаться в возможности склонить англичан воспользоваться для сношений с Индией и с другими их колониями путем чрез Россию, то есть поставить эти сношения в зависимость от державы, к которой Англия питает непреодолимое недоверие. С большим вероятием можно предположить, что великобританское правительство не остановится ни пред какими усилиями и жертвами, какие потребуются им для усовершенствования существующих и Доступных ее влиянию путей, или же, если это окажется почему-либо невозможным, для открытия нового пути. Таковым окажется, может быть, железная дорога чрез Малую Азию к устью Евфрата. Если, со времени [46] открытия Суэзского канала и упрочения над ним контроля Англии, проект малоазиатской дороги и отошел на задний план, то признавать и его невыполнимым не представляется достаточных оснований, в особенности с тех пор, как железная дорога дошла до Константинополя и Салоник, а Турция приступила к постройке в Анатолии железнодорожных участков, как, например, от Скутари до Ангоры (605 километров), который предназначен служить первым звеном Малоазиатской линии. Линия эта, если только ей суждено осуществиться, будет, пожалуй, самым коротким, если и не самым дешевым, путем для сношений между Европой и Индией.

Засим разрешению вопроса о постройке в Персии железной дороги от нашей азиатской границы до Персидского залива должен быть предпослан вопрос об обеспечении безопасности дороги и беспрерывности по ней движения. Не говоря о неблагоприятных случайностях, каковые весьма трудно предупредить даже, при существующем в Персии порядке вещей, нельзя не предвидеть, что в близком, может быть, будущем страна эта сделается театром внутренних смут и междоусобий, продолжительность и последствия которых предусмотреть невозможно. Если и допустить, что нравственное влияние наше окажется достаточным для обеспечения северной части дороги, то, по мере удаления от нашей границы, действительность гарантии этой будет постепенно уменьшаться. В бассейне Персидского залива мы не имеем никакой точки опоры, тогда как Англия уже издавна приобрела себе там прочное положение и не только имеет своих агентов по всему побережью, а также флотилию, состоящую в распоряжении ее резидента в Бендер-Бушире, но и подчинила своему протекторату целые области, как например Маскат и группу Бахрейнских островов.

Мы имели уже случай убедиться, что 6 приписываемом нам намерении довести железную дорогу до берега Персидского залива англичане уже усмотрели посягательство на их интересы, а потому следует ожидать, что все усилия их будут направлены к тому, чтобы помешать успеху нашего предприятия. Для противодействия их проискам нам придется позаботиться о приобретении средства воздействия, а для этого требуется, по всей вероятности, учреждение в Персидском заливе русской военно-морской станции, достаточно сильной для того, чтобы не опасаться соперничества Англии в этом отдаленном от России крае и для внушения к себе уважения прибрежного населения. Ввиду сложности этой задачи и многозначительных последствий, кои она может повлечь за собой, вопрос этот требует специального и весьма зрелого обсуждения.

Переходя к железнодорожному вопросу, поскольку он находится в связи с нашими интересами в Персии, т. с. Зиновьев полагает, что прежде всего надлежит обратить внимание на наши сообщения с Азербайджаном. Соприкасаясь с одной стороны с Кавказом, а с другой — с Малой Азией, область эта представляет для нас первостепенное значение, как это выяснилось, между прочим, во время нашей последней войны с Турцией. Нам удалось в то время побудить шаха не только соблюдать относительно нас доброжелательный нейтралитет, но и выставить на границе Турции несколько персидских отрядов на пространстве от Хоя до Ханекина. Благодаря этим условиям мы имели возможность оставить всю кавказскую границу от Арарата до Каспийского моря почти без прикрытия и сосредоточить все наши силы на малоазиатском театре военных действий. Нельзя рассчитывать, что то же самое повторится в случае новой войны между нами и Турцией. Ввиду присущей ей слабости Персия не может считаться благонадежным оплотом, а. турки, если к тому времени им [47] удастся развить свои силы в Малой Азии, могут поддаться искушению проложить себе чрез Азербайджан путь в Эриванскую губернию с целью зайти в тыл нашей действующей армии или же, по меньшей мере, направить этим путем многочисленные разбойничьи шайки, для организации которых имеется всегда готовый и обильный материал в Малой Азии и которые могут приносить громадный вред нашим сообщениям. О бессилии же Персии помешать подобному покушению красноречиво свидетельствует 1881 г., когда многочисленные шайки курдов под предводительством шейха Обейдуллы ворвались в Азербайджан, разорили сотни деревень и, отягченные добычей, вернулись домой, не встретив нигде серьезного сопротивления. Эти обстоятельства могут заставить нас самих выдвинуть отряд в Азербайджан. К движению в эту область мы можем, сверх того, быть вынуждены н другими обстоятельствами, как, например, внутренними смутами в Персии, в случае коих нам придется принять исключительные меры для обеспечения спокойствия на кавказской границе, и необходимостью поддержать права законного, внушающего нам доверие, претендента на персидский престол. К тому же может побудить нас и невозможность допустить захват западных округов Азербайджана турками, которые, как нам положительно известно, питают замысел овладеть ими при благоприятных обстоятельствах. Все эти соображения говорят в пользу необходимости прочно связать главный город Азербайджана Тавриз с кавказской границей, но так как постройка железной дороги на этом участке не может принести пользы, пока Кавказ не связан с русской железнодорожной сетью рельсовым путем, то в настоящее время было бы желательным позаботиться хотя бы об улучшении существующей между Джульфой и Тавризом дороги настолько, чтобы она сделалась пригодной для колесного движения. Между тем усилия наши должны быть преимущественно направлены к тому, чтобы тем или другим способом не допустить англичан к постройке железной дороги на юге Персии.

Как заметил министр финансов, приспособление существующих дорог, коими торговля наша направится от Каспийского моря к северным персидским рынкам, принесет ей не менее удобств, чем постройка железной дороги. Это тем более справедливо, что железная дорога имеет соединить с Каспийским морем лишь один из интересующих нас рынков, а другие ею не воспользуются, тогда как, при сравнительно меньших затратах, представляется возможность произвести улучшения на нескольких путях. Торговля наша направляется в Индию следующими путями: 1) от Астары чрез Ардебиль к Тавризу, 2) от Энзели чрез Решт к Тегерану, 3) от Мешедисора также к Тавризу, каковой путь предпочитался в известную пору года предшествующему ввиду его краткости, и 4) от селения Гязь, на Астрабадском заливе, к Шихруду. Безусловно предпочтение должно быть дано первым двум путям, как открывающим доступ к двум наиболее населенным местностям Персии. Приспособление этих двух путей к колесному движению в связи с постройкой колесной дороги от Джульфы к Тавризу и с дорогой, ныне строимой персидским правительством от Мешеда к границе Закаспийской области, доставило бы торговле нашей весьма существенное облегчение.

Генерал-майор князь Долгорукий присоединяется к мнению, что прежде всего нам надлежит позаботиться о соединении Тавриза с Тифлисом железной дорогой; помимо ее существенного значения в политическом и экономическом отношениях, дорога эта предназначена сделаться первым звеном рельсового пути, который со временем нам придется проложить далее на [48] юг. Так как направление индоевропейского транзита чрез Россию, может только способствовать укреплению ее влияния в Персии, то необходимо приступить по возможности к предварительным изысканиям в видах выделения этого вопроса. После сделанных нами шахскому правительству заявлений о намерении нашем заняться изготовлением железнодорожного проекта было бы несогласно с нашим достоинством совершенно отказаться от этого намерения. Хотя мы и пользуемся преобладанием в северной. Персии, тем не менее мы обязаны позаботиться о средствах утверждения влияния нашего на юге, хотя для достижения цели этой и потребуются значительные жертвы.

По обсуждении вышеизложенных мнений, Особое совещание пришло к следующим заключениям:

1) Для выяснения условий постройки через Персию железной дороги, так и возможности обеспечить за Россией индоевропейский транзит надлежит приступить к предварительным изысканиям от Кавказской границы к Персидскому заливу. Миссии нашей в Тегеране должно быть предоставлено войти по этому предмету в соглашения с персидским правительством и затем представить министерству иностранных дел свои соображения относительно производства изысканий, каковые соображения будут подлежать обсуждению.

Средства на изыскания должны быть отпущены нашим правительством, а самые изыскания возложены исключительно на русских инженеров с, участием правительственных.

2) В видах распространения русской торговли в Персии было бы наиболее целесообразным оказать содействие развитию перевозочных средств по Каспийскому морю и улучшению соединяющих Каспийское море с северными персидскими пунктами путей с целью приспособления их к колесному движению; обсуждение средств к выполнению этого предположения следовало бы предоставить совместно министрам иностранных дел финансов и путей сообщения; и

3) с точки зрения наших политических интересов в Персии, а равно и стратегических соображений безусловное значение должно принадлежать железной дороге, имеющей соединить Тавриз с нашей железнодорожной сетью, почему представляется необходимым, выяснить, по возможности безотлагательно, вопрос о постройке железной дороги через главный кавказский хребет и в этих видах приступить к новым изысканиям на Кавказе одновременно с изысканиями, которые будут предприняты от Кавказской границы к Тавризу.

Проект секретной телеграммы в Тегеран т. с. Аргиропуло

(На подлиннике помета Николая Романова: «Согласен. Царское Село. 25 декабря 1899 г.»).

Ссылаюсь на телеграмму от 22 декабря.

С удовольствием уведомились о согласии шаха на продление выданного в 1890 г. железнодорожного обязательства на новое десятилетие. Желательно получить документ за подписью шаха возможно скорее, не ожидая окончательных результатов ведущихся ныне переговоров о займе, к успешному заключению коего мы готовы оказать всяческое содействие. [49]

Проект секретной телеграммы в Тегеран т. с. Аргиропуло

(На подлиннике помета Николая Романов: «Согласен. С.-Петербург. 6-го января 1900 г.»)

Государю императору благоугодно было выразить полное удовольствие по поводу достигнутого вами успеха в вопросе о продлении на новый десятилетний срок обязательства шахского правительства не строить в Персии железных дорог.

Сообщите об этом как шаху, так и его первому министру.

Журнал Особого совещания по вопросу о финансово-экономической политике России в Персии 7 июня 1904 г.

Председательствовал; министр иностранных дел статс-секретарь граф Ламздорф.

Присутствовали: министр финансов, сенатор, тайн. сов. Коковцов.

Российский посол в Константинополе д. т. с. Зиновьев.

Товарищ министра финансов, сенатор, тайн. сов. Романов

Товарищ министра иностранных дел, шталмейстер, князь Оболенский-Нелединский-Мелецкий.

Старший советник министерства иностранных дел тайн. сов. Аргиропуло.

Управляющий Государственным банком тайн. сов. Тимашев.

Директор первого департамента министерства иностранных дел, в должн. гофмейстра, Гартвиг и

Председатель правления Учетно-ссудного банка Персии надв. сов. Барк.

Председатель, открыв заседание, объяснил, что по высочайшему повелению государя императора совещание образовано для обсуждения вопроса о наиболее желательном, в будущем, направлении финансовой и экономической политики России в Персии.

Со времени получения от России в 1900 году ссуды в 22 1/2 миллиона рублей и в 1902 году 10 миллионов рублей шахское правительство не перестает возбуждать пред императорским правительством настоятельные ходатайства либо о новых краткосрочных позаимствованиях, либо о различных льготах в платежах по накопившимся долгам. Вследствие причин политического характера, ходатайства эти большей частью удовлетворялись, и к настоящему времени по краткосрочному кредиту Персия состоит должником русского государственного казначейства в сумме до 3 миллионов рублей. Ввиду имеющихся указаний опыта касательно неспособности персидского правительства выполнять безнедоимочно свои обязательства и так как, с другой стороны, существующая система ведения государственного хозяйства в Персии отнюдь не может служить залогом более правильного отношения к делу со стороны шахского правительства, — на очередь стал вопрос о дальнейшей политике России в случае новых домогательств названного правительства относительно денежных ссуд.

Приступив к обсуждению сего вопроса, совещание не могло не остановиться прежде всего на тех исторически сложившихся между Россией и Персией отношениях, которые лежат в основе проявляемого Персией тяготения к своему северному соседу. Расположенная на весьма значительном протяжении вдоль русской границы ипритом наиболее населенными и богатыми своими провинциями, Персия естественным образом [50] воспринимала влияние России, как Превосходящего ее по своей культуре государства. Это влияние утвердилось путем общения пограничных населений между собой и развития взаимных торговых сношений, но, главным образом, при помощи воздействия самого правительства, признававшего за Персией значение важного международного фактора с точки зрения как политической, так и экономической. Но особенные усилия к расширению в Персии своей деятельности были приложены императорским правительством в последние годы, ознаменовавшиеся значительным ростом мировой торговли и промышленности, а также соперничеством европейских держав по закреплению за собой новых рынков на азиатском материке.

Согласно пояснению министра финансов, Россия, не ограничившись выдачей денежных ссуд шахскому правительству, приняла непосредственное участие в экономической жизни Персии, причем деятельность ее в этом, направлении выразилась в весьма разнообразных формах.

Наиболее выдающимся русским предприятием в Персии следует признать учреждение Учетно-ссудного банка Персии, основанного в Тегеране без какого-либо реального обеспечения со стороны шахского правительства. При помощи своих отделений в разных местностях банку этому удалось развить в сравнительно короткое время свои операции до серьезных размеров, потребовавших затрат из русской казны до 11,3 миллионов рублей, и, своих того, открытия кредита в Государственном банке до 10 миллионов рублей, в счет коих Учетно-ссудный банк Персии ныне должен 4,8 милл. руб. Непрерывно расширяющаяся деятельность Учетно-ссудного банка Персии свидетельствует о прочности начатого дела и целесообразности его в финансовом отношении. Но, помимо этого, названный банк явился: могущественным соперником Шахиншахскому банку, учрежденному уже ранее на английские средства, успев значительно стеснить деятельность последнего, каковым обстоятельством определяется значение названного учреждения и в политическом отношении.

Затеи весьма значительную важность представляют русские предприятия в Персии в области дорожного строительства. Средствами государственного казначейства приведено во вполне устойчивое положение предприятие по устройству и эксплоатации шоссейной дороги от Энзели к Тегерану, приступлено к проложению разветвления означенной дороги от Казвина до Хамадана, а также сооружается шоссе от Джульфы к Тавризу.

Наряду с дорожными предприятиями, содействие русского правительства оказано было страховому и транспортному делу, перешедшему из частных рук в высшее заведывание министерства финансов.

Наконец, при субсидии в 200 000 рублей в год учреждены срочные рейсы пароходов Русского общества пароходства и торговли в Персидский залив.

Все перечисленные предприятия, получившие новый толчок к жизни при совместных усилиях министерств финансов и иностранных дел и указывающие на внимание, которое уделено было русским правительством персидским делам, несомненно, будут способствовать распространению русского влияния во всех охватываемых ими частях шахских владений.

С другой стороны, поставленное на столь широких основаниях участие России в экономической и финансовой жизни Персии создало совершенно исключительные отношения между обеими странами, усилив соединяющие их дружественные узы и укрепив непосредственное влияние императорского правительства в Тегеране. [51]

Ввиду общего политического значения Персии для России и положенных уже значительных усилий к насаждению в ней русских начинаний, императорское правительство, по мнению совещания, и впредь не может не относиться с особенным вниманием ко всем условиям ее государственной жизни.

_____________________________

Обращаясь к рассмотрению наиболее целесообразной для России в будущем финансовой политики в Персии, совещание не могло не согласиться с высказанным тайным советником Коковцовым мнением о необходимости, именно ввиду серьезности русских интересов в названной стране, относиться с крайней осмотрительностью ко всяким дальнейшим денежным воспособлениям шахскому правительству. Затраты в пользу Персии средств русской казны в то время, когда много самых настоятельных потребностей внутри империи остаются неудовлетворенными, допустимы лишь при том условии, если эти затраты приносят реальные выгоды нашим интересам. 0 этой точки зрения следует строго различать субсидирование или даже осуществление за счет государственного казначейства разного рода экономических предприятий (каковы—банк, постройка дорог, пароходства, транспортное дело) от прямых ссуд шахскому правительству без определенного назначения. В первом случае жертвы оправдываются пользой, приносимой затратами для торгово-промышленных оборотов империи, причем укрепление нашей экономической связи с сопредельным государством, несомненно, содействует и упрочению нашего политического там влияния. Во втором — эта цель не только не достигается, но, напротив, как видно из имеющихся материалов, подобные ссуды, получающие непроизводительное назначение и только обременяющие персидский бюджет, вызывают неуд о вольствие в стране и подрывают наш престиж. Ввиду этих соображений тайный советник Коковцов находит, что прямые воспособления шахскому правительству за счет нашего государственного казначейства вообще не должны иметь места и могут быть разрешаемы лишь в исключительных случаях, причем желательно выговаривать известные для нас выгоды. Засим можно считать допустимыми лишь затраты первой категории на полезные для наших интересов предприятия, но и таковые следует по возможности ограничить пределами Северной Персии, не далее линии, проходящей через Исфагань; к югу от этой линии конкуренция с иностранными державами, особенно с Англией, представляется для нас чрезвычайно затруднительной, и она могла бы неблагоприятно повлиять на наши отношения к этим державам.

Вполне разделяя приведенные соображения министра финансов, совещание приняло на вид, что в Персии не существует твердо установленный порядок; управление страной зиждется на грубой силе; понятия о законности крайне шатки; как центральные, так и местные власти для достижения своих целей не останавливаются перед произволом. При таких условиях отдельная финансовая отрасль управления не может быть поставлена на сколько-нибудь прочных основаниях. По сознанию самих персидских сановников, составляемый на год бюджет нередко весьма мало соответствует действительному положению вещей. Единственная область, в коей введен некоторый порядок,— это управление таможнями. Но несмотря на увеличивающиеся с каждым годом таможенные поступления, бюджет все же не может быть заключен без дефицита, который достигает трех миллионов Рублей в год. Это объясняется отчасти тем обстоятельством, что таможенные Доходы служат обеспечением платежей по ранее заключенным внешним [52] займам и потому не могут быть назначаемы на другие нужды до покрытия срочных по сим займам платежей.

В видах увеличения доходов казны, шахское правительство разработало проект некоторых преобразований в системе финансового управления. Не подлежит однако сомнению, что без посторонней помощи Персия неспособна будет провести в жизнь намеченные реформы. Вследствие сего в среде совещания возникло предположение об оказании Россией содействия в этом деле, но, по обмене взглядов, совещание не могло высказаться в пользу такового предположения.

Не отрицая целесообразности финансовой реформы в Персии, совещание приняло во внимание, что выработанные меры затрагивают ближайшим образом интересы влиятельных классов населения, правителей и духовенства, которые не замедлят создавать всяческие препятствия к осуществлению преобразований на местах. Вмешательство России, при вероятной неудаче дела, могло бы повлиять на ее обаяние в стране. Кроме того, и само шахское правительство едва ли твердо сознает пользу преобразований, так как, по полученным из Тегерана сведениям, один из сановников добился от шаха в самое последнее время выдачи ему на откуп одного из видов сбора с недвижимых имуществ. Реформы имели бы некоторую надежду на успех при совместном настоянии на них со стороны России и Англии, но и в этом случае они сопровождались бы весьма серьезными внутренними потрясениями, В настоящее же время всякие значительные осложнения в соседних с Россией государствах должны быть признаны крайне нежелательными.

По изложенным данным, кредитоспособность Персии является совершенно ничтожной. Устанавливая такое положение, министр финансов высказал, что этим обстоятельством объясняется, почему наше, финансовое ведомство, в тех случаях, когда по политическим соображениям признавалось необходимым оказывать персидскому правительству денежную помощь, — стремилось к изысканию надежных гарантий, но означенное правительство усматривало в них либо нарушение своих верховных прав, либо чрезмерные условия. В частности, это правительство в самое последнее время возбудило протест, когда при отсрочке прежней ссуды в 700 000 туманов и выдачи новой в 500 000 туманов возбужден был вопрос относительно обязания шахского правительства признать действительность приобретенной нами транспортной и страховой концессии, против которой были заявлены совершенно неожиданные возражения. В этом случае речь шла не о предъявлении к Персии новых требований, а лишь о подтверждении приобретенных нами бесспорных прав, которые шахское правительство имело намерение оспаривать, и едва ли приведенный случай может давать повод к обвинению финансового ведомства в том, что оно обставляет свои услуги Персии такими тяжелыми условиями, которые умаляют значение самых услуг; немыслимо в заботах о поддержании добрых отношений к соседнему государству итти так далеко, чтобы денежные ему воспособления продолжались в то время, когда оно явно стремится нарушить принятые по отношению к нам обязательства. Несправедлив также и упрек в том, что будто бы Учетно-ссудный банк Персии обусловливает выдачу краткосрочных ссуд крайне высоким процентом, до 9% годовых, в то время как Шахиншахский банк выдает эти ссуды из более дешевого процента, чуть ли не из 4%. Последнее безусловно неверно, интерес 9% годовых вовсе не высок для Персии, где Ссуды из 12% считаются необременительными; если бы английский банк действительно ссужал деньги персидскому правительству [53] из низкого процента, то представлялось бы совершенно непонятным, почему нередко ссуды у нас испрашиваются именно для выкупа крайне тягостных долгов у Шахиншахского банка.

Ввиду обрисованного выше финансового положения Персии, по мнению тайного советника Коковцова, единственным реальным обеспечением ссуд следует признать таможенные доходы. Но так как относительно таможен южных провинций существует особая сделка между Персией и Англией, то на долю России остаются доходы прочих таможен, служащие уже обеспечением прежних займов. Само собой разумеется, что этот источник средств не может быть неиссякаем, и, в конце концов, пришлось бы вступить в фактическое заведывание таможнями — результат весьма нежелательный по трудности осуществления дела и влекущий за собой непосредственное вмешательство во внутреннее управление страной. Затем не следует упускать из виду, что на почве персидских дел России приходится вести нелегкую борьбу с серьезным соперником в лице Англии, которая обладает большими материальными средствами и может вынести более значительные, чем Россия, денежные жертвы. Вступать на путь борьбы с Англией можно лишь с крайней осмотрительностью, в особенности в сфере ее интересов на юге Персии, так как эта борьба может легко довести дело до обострения отношений с ней, без особой притом пользы для себя.

Принимая, наконец, во внимание, что получаемыми ссудами шахское правительство распоряжается без должной системы, без всякой пользы для экономических сил страны, и что они лишь ложатся тяжелым бременем на население, начавшее уже громко высказывать неудовольствие по поводу заключаемых за границей займов, совещание пришло к заключению, что возможное отклонение домогательств шахского правительства относительно денежной помощи представляет наиболее правильный путь для финансовой политики России в отношении Персии и что новые денежные выдачи могут быть допущены лишь в самых исключительных случаях, когда приносимые жертвы будут оправдываться соображениями особой политической важности, либо отвечать собственным экономическим интересам России и при наличности достаточных гарантий.

_____________________________

Перейдя к рассмотрению вопроса о направлении русской экономической политики в Персии, совещание не могло не признать, что результаты, Достигнутые существующими банковым, дорожным и транспортным предприятиями, побуждают к продолжению деятельности последних, — постепенному расширению их, для приобретения прочного преобладания над иностранцами, которое должно служить наилучшим залогом усиления общего влияния России в Персии. С этой точки зрения не представляется оснований высказываться против сосредоточения в русских руках и новых предприятий, если они являются достаточно выгодными сами по себе. Напротив, с полным сомнением следует отнестись к мысли о закреплении за собой возможно большего числа концессий в Персии, как средства борьбы против иностранных предприятий. Таковые концессии, добытые лишь ради того, чтобы они не достались иностранцам, остались бы неиспользованными за недостатком средств или необеспеченностью самого дела. Они содействовали бы только распространению нежелательных нареканий на русское имя, во избежание чего правительству предстояла бы необходимость поддерживать, их и нести новые бесполезные жертвы.

По мнению совещания, особого, внимания заслуживает вопрос о путях сообщения в Персии. [54]

Наиболее богатые персидские области прилегают к России и к Каспийскому морю. Они естественно тяготеют к России, в них укореняется преимущественно русское влияние. Проведение в них грунтовых или шоссейных дорог может только способствовать развитию общения населения с Россией и умножению с последней торговых связей. Означенные дороги не могут представить никакой опасности в отношении содействия к проникновению в Персию иноземных влияний. На севере никакое преобладание хроме русского утвердиться не может. Что же касается дорог на юге, то войду его малолюдности и отдаленности от центра, они не имеют для нас существенного значения и едва ли могут служить проводником иноземных влияний.

Иначе ставится вопрос о рельсовых путях. Соединяя по кратчайшему направлению центры с окраинами, железные дороги устанавливают быстрые и дешевые сообщения, приближают всю страну, через которую пролегают, к открытому морю и значительно способствуют проникновению всяческих влияний. Опасность для России от сооружения железных дорог в Персии сознавалась русским правительством с совершенной определенностью. Все его усилия были доныне направлены к тому, чтобы срок преступления к железнодорожному строительству в шахских владениях был, по возможности, отдаляем. С этой целью в 1890 году Персия была связана обязательством не прибегать к сооружению рельсовых путей в течение 10 лет. В 1900 году означенное обязательство было продолжено еще на 10 лет. Желательность продления его и после 1910 г. неоспорима, тем более, что великобританское правительство уже заручилось преимущественным правом постройки железных дорог от Тегерана к Персидскому заливу, как только шахское правительство приступит к сооружению рельсовых путей на севере страды. В настоящее время трудно однако предвидеть, согласится ли персидское правительство возобновить свое обязательство перед Россией. Посему министерством финансов приняты уже меры к тому, чтобы при первой же необходимости строящееся к Тавризу шоссе могло быть обращено в рельсовый путь и чтобы вследствие сего главная будущая персидская магистраль Джульфа—Тавриз—Тегеран находилась всецело в русских руках. Министр финансов высказал при этом, что прибегать ныне к каким-либо другим мерам он не считал бы возможным, так как происходящие на Дальнем Востоке события вынуждают к сокращению расходов казны, вследствие чего и в деле железнодорожного строительства внутри России предположено ограничиться лишь самый необходимым.

Наряду с путями сообщения немаловажную роль в экономической жизни страны играет телеграф, служащий естественным дополнением всякого дорожного строительства. В Персии телеграф будет полезен России повсюду, где последняя пользуется преобладающим положением. Поэтому развитие телеграфной сети на русские средства должно быть признано желательным, если ее сооружение не будет вызывать чрезмерных затрат и если она будет служить правильным дополнением сосредоточенных в русских руках предприятий.

В заключение совещание затронуло вопрос о неблагоприятном отношении населения Персии к проникающим в страну иностранным элементам. Для устранения такового явления, поскольку оно касалось бы России, представлялось бы, но мнению совещания, соответственным, чтобы русские учреждения в стране не упускали из виду интересов населения, идя, по возможное, им навстречу, во, оказывая населению помощь, отнюдь не подрывали в его глазах авторитета шахского правительства. [55]

Резюмируя высказанные суждения, председатель указал, что, по существу дела, между ведомствами финансов и иностранных дел установлено совершенное согласие во взглядах и что, по их мнению, России впредь надлежит:

1. Отклонять, по возможности, всякие просьбы персидского правительства о денежной помощи.

2. Допускать ссуды денег лишь в самых исключительных случаях, по особо важным соображениям политического или экономического характера и при наличности достаточных гарантий.

3. Не домогаться никаких новых концессий, не оправдываемых собственными выгодами дела.

4. Развивать и усовершенствовать существующие в Персии русские предприятия — банковое, дорожное, транспортное и пр.

5. Противодействовать развитию железнодорожного строительства в Персии.

6. Принимать участие в расширении телеграфной сети, как дополнительного к дорожным сооружениям предприятия (На подлиннике помета Николая Романова: «Согласен. Петергоф. 4 июля 1904 г.»).

Журнал Особого совещания по вопросу о будущих отношениях России и Персии 12 августа 1305 г.

Председательствовал: министр иностранных дел статс-секретарь граф Ламздорф.

Присутствовали: министр финансов статс-секретарь Коковцов.

Военный министр генерал-лейтенант Редигер.

Товарищ министра иностранных дел, шталмейстер высочайшего двора, князь Оболенский-Нелединский-Мелецкий.

Старший советник министерства иностранных дел т. с. Аргиропуло.

Директор первого департамента министерства иностранных дел, гофмейстер высочайшего двора, Гартвиг.

Управляющий Государственным банком т. с. Тимашев.

Председатель правления Учетно-ссудного банка Персии надв. сов. Барк.

Агент министерства финансов в Персии ст. сов. Грубе.

Начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Палицын не мог принять участия в совещании за выездом в служебную командировку по высочайшему повелению.

Открывая заседание, министр иностранных дел объяснил, что из неоднократных заявлений садразама императорское правительство имело случай осведомиться о принятом шахом решении окончательно отказаться от политики колебания между русским и английским влиянием и бесповоротно перейти на сторону России, установив будущие взаимные отношения во время предстоящего прибытия своего к высочайшему двору.. Вследствие сего государю императору благоугодно было всемилостивейше [56] повелеть обсудить в настоящем совещании программу действий, которой надлежало бы придерживаться в возможных переговорах с шахом и его первым министром по вышеуказанному поводу.

Сущность ближайших планов шаха доныне сохраняется в строгой тайне и неизвестна даже персидскому посланнику в С.-Петербурге. Ввиду означенного обстоятельства, совещание, отнюдь не предрешая могущих возникнуть по ходу дела общих политических вопросов, признало, что задачей его должно быть выяснение и представление на благовоззрение его императорского величества заключения своего о том, какие реальные выгоды могли бы быть предоставлены нами Персии и взамен получены от нее. С этой точки зрения и принимая в расчет современное состояние Персии, финансовая сторона дела приобретает особое значение.

По сведениям министра финансов, в намерения шаха, безусловно, входит заручиться денежной помощью нашей и притом, как можно предположить, в сумме, превышающей один миллион фунтов стерлингов, который, по слухам, распущенным в Тегеране минувшей весной, Англия была готова предоставить в распоряжение персидской казны.

Разделяя соображения министра финансов, совещание нашло, что, хотя собственное финансовое положение России является ныне весьма затруднительным, тем не менее без крайней нужды было бы неправильно принципиально отказываться от денежной помощи Персии взамен реальных выгод, так как этим путем мы искусственно направляли бы ее внешнюю политику в сторону нам неблагоприятную, — следует лишь точно определить размер и форму этой помощи.

Дабы выяснить, согласно выводам министра финансов; сколько мы в настоящее время можем ссудить Персии, необходимо прежде, всего указать, что общий итог уже определившихся прямых затрат государственного казначейства в Персии составит к 11 августа 1906 года;

1) Учетно-ссудный банк Персии . 21 360 000 руб.

(в том числе 11 875 000 р. основного капитала, а остальное оборотные средства)

2) Энзели-тегеранская дорога, Хамаданская

дорога и Энзелийский порт 10 632 000 руб.

3) Тавризская дорога 2 536 000 руб.

4) Персидское Страховое и Транспортное общество 200 180 руб.

5) Рейсы в Персидский залив по конец 1905 года 1180 000 руб.

6) Долгосрочные займы 29 114 738 руб.

7) Ссуды 1903, 1904 и 1906 годов 2 976 000 руб.

8) Ссуды и кредиты наследнику шахского престола. 1 640 000 руб.

69 526 918 руб.

К чисто политическим, т. е. сомнительно обеспеченным и почти безвозвратным выдачам, входящим наравне с производительными затратами в приведенный итог, по мнению министра финансов, должна быть причислена и новая ссуда, о которой будет просить Персия. Принимая в соображение финансовое положение шахского правительства и возможную несостоятельность страны, бюджет которой дает ежегодные дефициты до 8 миллионов рублей и которая не имеет ни внутреннего, ни внешнего нормального кредита, мы должны не только придать за высший предел упомянутую [57] выше сумму в 1 миллион фунтов стерлингов, или приблизительно 10 миллионов рублей, но и распределить выдачу оной на несколько лет, например не менее 3-х, а по возможности даже и более, и с тем, чтобы размер выдачи в ближайшее время ограничен был возможно скромными пределами. Нам необходимо предвидеть будущие потребности Персии в денежных воспособлениях, и мы должны создать себе некоторую гарантию против неожиданных новых просьб, а тем более против возможности обращения за денежной помощью к нашим политическим конкурентам.

Таможенный доход, призванный удовлетворять слишком многочисленным и разнообразным нуждам, не может уже ныне почитаться сколько- либо серьезным обеспечением. Вследствие сего, не настаивая на установлении контроля над персидским бюджетом, который едва ли практически осуществим без прямого и явного вмешательства во внутренние дела страны, совещание нашло, что вполне реальной гарантией могло бы быть признано обязательство Персии не кредитоваться впредь у Англии (Шахиншахский банк). Подобное обязательство должно, казалось бы, соответствовать и заявленным императорскому правительству намерениям шаха, если он искренно решил впредь избегать зависимости от Англии.

Переходя к обсуждению финансово-экономических выгод, которыми мы могли бы заручиться от Персии, совещание признало необходимым обеспечить за Учетно-ссудным банком Персии исключительное право поставки на комиссионных началах серебра на Тегеранский монетный двор.

По вопросу о концессиях, выдаваемых шахским правительством, совещание не могло не принять в расчет, что продолжение строго запретительной политики в этом отношении представило бы некоторые серьезные неудобства, давая повод к обвинениям России в стремлении затормозить экономическое развитие и благоустройство Персии и посягать на верховные права шаха. В известной мере однако подобное неудобство могло бы быть устранено более мягкой и осторожной формой проведения упомянутой политики, совершенно же отказаться от нее ныне было бы опасно уже ввиду недостаточности как частной инициативы, так и свободных государственных ресурсов для достаточного развития экономической деятельности нашей в Персии. Безусловно желательно, по крайней мере, обеспечить за Россией преимущественное положение в сопредельных с русской границей областях, в коих персидское правительство должно обязаться выдавать концессии лишь с нашего согласия.

Что касается, в частности, железнодорожных концессий, то совещание прежде всего установило в принципе желательные и недопустимые предприятия в этой области. По соображениям как экономическим, так и стратегическим, существенно необходимыми для нас являлись бы линия

Джульфа—Тавриз—Тегеран и ветвь от Закаспийской железной дороги, по крайней мере, до Мешеда, если не до Сеистана. Недопустимым должно быть признано, с политической и экономической точек зрения, продолжение Белуджистанской железной дороги от восточной границы Персии до западной, а равно всякая линия, которая, начинаясь от Персидского залива, направлялась бы на север, в те области, где наши товары, ныне завоевавшие себе прочное положение, но переплачивающие на пробеге по русским железным дорогам от мануфактурных центров до русско-персидской границы, не будут в состоянии конкурировать с транзитными товарами, доставляемыми дешевым морским путем.

Принимая, вместе с тем, во внимание, что в случае принципиального разрешения строить железные дороги Англия неминуемо воспользуется [58] теми концессиями, коими она успела условно заручиться на юге, совещание пришло к тому заключительному выводу, что в настоящее время представлялось бы наиболее целесообразным не возбуждать категорически вопроса о продлении выданного шахом обязательства не разрешать постройки железных дорог до 1910 года, а лишь побудить персидское правительство формально заявить нам, что до указанного срока оно не войдет ни с кем в какие бы то ни было переговоры по железнодорожным делам и решения свои по железнодорожному строительству примет не иначе, как по соглашению с Россией, которое должно последовать не позднее определенного срока (напр. года — 6 месяцев) до истечения обязательства шаха; переговоры по сему поводу могут быть возбуждены по инициативе русского или персидского правительства. В видах удовлетворения потребностей в путях сообщения мы могли бы продолжать постройку шоссейных дорог с готовыми железнодорожными профилями и дать в случае нужды соответствующие обещания персам.

Переходя к инструкторскому вопросу, совещание, согласно с мнением военного министра, признало, что при настоящем состоянии наших вооруженных сил мы не должны стремиться к широким планам реорганизации персидской армии, которые могли бы повести к опасным осложнениям, не говоря уже о расходах, заранее не определимых. Не добиваясь удаления имеющихся в Персии австрийских инструкторов, но не допуская и увеличения их числа, нам желательно усилить несколько персидские войска d русскими кадрами, т. е, расширить казачью бригаду, и дать совет Персии усилиться этим путем на северо-восточном ее фронте.

Совещанию были представлены сведения о сделанных в Париже, через посредство персидского посланника, заказах оружия французским заводам на сумму до б миллионов франков, по которым сделана была попытка добиться гарантии Парижско-Нидерландского банка, отклоненное однако согласно советам из С.-Петербурга, Всякое содействие с нашей стороны как в уплате денег по этим заказам,, так и в разрешении транзита через Кавказ было признано нежелательным. Но мы могли бы, по мнению военного министра, выдать ив своих запасов достаточное количество оружия, по возможности старых образцов.

Наконец, совещание, коснувшись внешней стороны предстоящих переговоров с персидским правительством, пришло к заключению, ввиду крайних неудобств вести переговоры в Тегеране, о желательности установить и разрешить в главных чертах еще в течение пребывания шаха в России те вопросы, которые будут им возбуждены, отложив для дальнейших переговоров через посредство пребывающего в С.-Петербурге персидского посланника лишь детальную разработку принципиально предрешенных и закрепленных соглашений в тех частях, где это окажется необходимым. Равным образом, совещание признали соответственным в течение переговоров избегать, всего того, что могло бы подать повод персам заподозрить с нашей стороны стремление установить какие-либо сферы влияния в Персии. В связи с этим последним обстоятельством совещанию были доложены некоторые специальные вопросы, возбужденные Главным управлением торгового мореплавания в отношении областей, примыкающих к Персидскому заливу, дабы таковые могли быть разрешены в связи с общим направлением нашей деятельности в этой части Персии. Согласно с мнением министра финансов признано было желательным, отнюдь не отказываясь от достигнутых результатов и продолжая деятельность, уже одобренную его императорским величеством и обеспеченную [59] соответственными ассигнованиями (рейсы в Персидский залив), воздерживаться однако от всяких затрат, имеющих политическое — прямое или замаскированное — значение (как, например, торговые операции за счет казны), а также от мероприятий, вызывающих необходимость предоставления крупных оборотных средств.

По согласовании высказанных суждений, таковые были резюмированы нижеследующим образом:

1) Персии может быть выдана новая ссуда до 10 миллионов рублей с распределением оной на несколько лет.

2) Персия обязуется не кредитоваться впредь у Англии (Шахиншахского банка).

3) Учетно-ссудному банку должно быть дано исключительное право поставки на комиссионных началах серебра на Тегеранский монетный двор.

4) В сопредельных с русской границей областях шахское правительство обязуется не выдавать каких-либо концессий без согласия России.

5) Персидское правительство обязуется не входить ни с кем в какие бы то ни было переговоры по железнодорожные делам до истечения действующего ныне обязательства шаха, и дальнейшие решения свои принять не иначе, как по соглашению с Россией (и не позднее определенного срока пред истечением упомянутого обязательства).

6) Ко всяким заказам оружия для Персии за границей нам надлежит относиться отрицательно и, в зависимой от нас мере, препятствовать таковым. Действительно необходимые поставки могли бы быть сделаны Россией по возможности из наших старых запасов.

7) Не допуская увеличения иностранных инструкторов в Персии, нам желательно несколько усилии, персидские войска с русскими кадрами (На подлиннике помета Николая Романова: «Согласен. Петергоф. 18 августа 1905 г.»).

Журнал Совещания 7 сентября 1906 г.

Председательствовал: министр иве странных дел А. П. Извольский.

Присутствовали: министр финансов статс-секретарь В. Н. Коковцов.

Военный министр генерал-лейтенант А. Ф. Редигер.

Министр торговли и промышленности Д. А. Философов.

За председателя Совета министров товарищ министра внутренних Дел С. Е. Крыжановский.

За председателя Совета государственной обороны генерал-лейтенант А. П. Протопопов.

Начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Ф. Ф. Палицын.

Товарищ министра иностранных дел К. А. Губастое.

Старший советник министерства иностранных дел К. М. Аргиропуло.

Директор первого департамента министерства иностранных дел Д. К. Сементовский-Курило. [60]

Начальник азиатского отдела Главного штаба генерал-майор Ф. Н. Васильев.

Состоящий при начальнике Генерального штаба генерал-майор М. С. Ермолов

Председатель правления Учетно-ссудного банка Э. Е. Грубс.

Чиновник особых поручений министерства финансов С. Е. Подгурский.

Открывая заседание, министр иностранных дел изложил цель настоящего совещания, первого из ряда других, посвященных переговорам о соглашении с Англией. Вопросы, которые будут служить предметом переговоров, затрагивают самые разнообразные интересы, и успешно разрешить их возможно, лишь установив общую точку зрения и полное единство между ведомствами. Одновременно надлежит иметь неизменно ввиду чрезвычайную государственную важность прочных отношений с такой державой, интересы-которой соприкасаются с нашими на всем протяжении азиатского и европейского материков. Не следует забывать, что нам предстоит выбор между соглашением, способным надежно обеспечить хотя бы часть ваших интересов, и соперничеством в таких условиях, при которых мы лишены уверенности, что вопросы, близко нас касающиеся, не будут решаться помимо нас и в ущерб всем нашим пользам. В данную минуту предстоит обсудить конкретный случай, по коему участникам совещания сообщены все материалы. Резюмируя таковые, следует признать за исходную точку принятое императорским и великобританским правительствами решение поддерживать существующее status quo на все время, пока между ними будут происходить переговоры о соглашении, и естественно возникающее отсюда предположение совместных действиях в такой сфере взаимных интересов, где силой обстоятельств возникла бы насущная необходимость в принятии немедленного решения. Такое острое положение возникло именно в области финансов Персии и мы пошли навстречу сделанному еще несколько месяцев тому назад предложению Англии обсудить способы и средства совместной помощи шахской казне. По ходу последовавших затем объяснений Лондонский кабинет поставил однако вопрос шире и заявил нам о своем желании выговорить от персидского правительства обязательство не выдавать другим державам концессий на железные или шоссейные дороги и сооружение телеграфов на восток от линии Бирджанд — Бендер — Аббас. Такое серьезное политическое условие, представлявшееся тяжелым по сравнению с незначительным размером предположенной в первую очередь ссуды (5 миллионов франков), сразу ставило на очередь вопрос о соглашении по персидским делам в его совокупности, притом в связи с обстоятельствами случайного текущего свойства. Вследствие сего министр иностранных дел убедил Лондонский кабинет отказаться от вышесказанного условия и ограничиться формальными гарантиями финансового свойства, отложив намеченное им отграничение сфер влияния до разработки общего соглашения. Кроме того великобританский посол только что уведомил, что Англия, стремясь сделать проектированный шахской казне аванс фактически совместно с Россией, готова ныне же облегчить нам взыскание причитающихся на нашу долю сумм ввиду сделанных нами указаний на встречающиеся затруднения законодательного и иного формального свойства. Дело приобретает таким образом специально финансовую постановку и прежде всего желательно выслушать мнение статс-секретаря Коковцова по сему поводу. [61]

Министр финансов заявляет, что в изложении своего взгляда ему трудно будет ограничиться сферой экономической и финансовой, ибо соображения этого свойства не могут не находиться в зависимости от целей н задач, преследуемых Россией в Персии, и должны носить по отношению к последним служебный характер. Нельзя скрывать от себя фактов, и приходится признать то безусловное обстоятельство, что политическое значение России умалилось, и, соответственно с этим, нам необходимо видоизменить наши взгляды на восточную политику вообще, в которой была допущена та коренная ошибка, что мы не соразмерили бывших в нашем распоряжении средств с намеченной целью. В частно ста, что касается Персии, то общей ходячей мыслью являлось стремление к выходу в Персидский залив, включая идею постройки меридиональных железных дорог. Нельзя не признать в этом глубокого заблуждения. Персидский залив фактически закрыт Англией и находится на деле в ее руках; между тем указанное стремление вызывало политику соревнования и, в результате, вражду Англии. Но и прежде давление на Англию было нам непосильно, а в настоящее время прямо невозможно; что же вам дало бывшее соревнование? Влияние Англии в Персии несравненно сильнее нашего, и в этом отношении может служить достаточным доказательством всегдашний страх шахского правительства перед малейшим долгом английскому банку, наравне с крайней бесцеремонностью, когда дело идет о денежных обязательствах перед Россией, доходящей до попыток использовать на иные нужды предоставленные нам гарантии. Влияние наше мы поддерживали посредством подачек; иногда мы должны были для осуществления уже предоставленных нам прав прибегать к денежным выдачам, как было, например, при организации персидского Транспортного общества на основании ранее дарованной концессии.

Из средств казны Мы израсходовали на персидские займы и предприятия в Персии свыше 72 миллионов рублей, слагающихся из нижеследующих сумм;

1) Учетно-ссудный банк Персии 21 350 000

2) Энзели-Тегеранская дорога, Хамаданская дорога и Энзелийский порт 10 681 000

3) Тавризская дорога 4 690 200

4) Персидское Страховое и Транспортное общество 200 120

5) Рейсы в Персидский залив по конец 1906 года 1 460 000

6) Долгосрочные займы 28 972 124

7) Ссуды 1903, 1904, 1906 гг. 3 223 810

8) Ссуда и кредиты наследнику шахского престола 1 627 600

Итого 72 204 754

С другой стороны, нам известно, что Персия задолжала англичанам не более двух миллионов рублей; сопоставляя эти две цифры, во всяком случае, придется признать, что обоюдное влияние России и Англии далеко не пропорционально принесенным денежным жертвам, и сделать тот вывод, что деньги нужно уметь тратить и, кроме того, располагать моральной силой, иначе в экзотической стране не приобрести прочного влияния.

Можно ли серьезно говорить о том, чтобы вытеснить кого бы то ни было из Персии и целиком подчинить ее русскому влиянию? Ответ, несомненно, должен быть отрицательным, так как кроме Англии постройка Багдадской железной дороги приближает и Германию к Персии и притом к таким областям, которые ближе всего связаны с Россией самыми [62] разнообразным интересами. Наконец, при том внутреннем положении, в коем находятся ныне владения шаха, установление исключительного влияния России грезило бы в ближайшем будущем перспективой военного усмирения целой страны.

Ввиду этих соображений министр финансов полагает, что углубляться в Персию мы никоим образом не должны. Наша задачи — обслуживать соседние с Россией провинции, не допуская туда влияния Англии и Германии. Как ни желательно сузить нашу сферу деятельности, чтобы не отвлекать Россию от того процесса восстановления сил, которому она должна прежде всего себя посвятить, мы не можем отрешиться от пограничных особенно северо-западных, провинций Персии, в которых мы много затратили и довольно много сделали и где у нас имеются действительные исторически сложившееся интересы и связи. Пытаясь указать предел таковым статс-секретарь. Коковцов наметил в своем отзыве от 2 сентября № 451, сообщенном участникам совещания, линию Касри—Ширин—Хамадан — Тегеран—Мешед—Асхабад, которая, с одной стороны, закрывает выход Багдадской дороги в Персию и защищает доступы к Закаспийской железнной дороге, а с другой — захватывая столицу страны—проводит естественную границу той сферы, в которой мы уже успели заручиться концессиями и вообще стать прочной йогой. Этой линией мы должны ограничиться и твердо решить не итти далее на юг.

Переходя к финансовой стороне дела, по мнению статс-секретаря Коковцова, необходимо окончательно отказаться от системы подачек персидскому правительству на неизвестные нужды, так как этим путем мы фактически постепенно теряем наше влияние в стране. Чтобы вернуть хоть часть наших затрат, нужно, договорившись по возможности с Англией, обосновать законность наших притязаний на известную сферу влияния и приступить к эксплоатации наших прав при содействии капиталов мелких нейтральных государств, — например, бельгийцев, уже завязавших сношения с Персией и создавших себе там реальные интересы. В этой же области концессионных предприятий должны мы искать и средства воспособления персидской казне и способы обеспечения ее долговых обязательств.

Частный случай аванса в 10 миллионов франков Персии не может рассматриваться самостоятельно; это лишь первый шаг к неизбежным дальнейшим выдачам в сумме, по крайней мере, еще 40 миллионов франков, если принять в расчет текущий долг шахского правительства местным банкирам (базару) около 25 миллионов франков и ежегодный дефицит приблизительно в 8 миллионов. Необходимо поэтому твердое последующее соглашение с Англией и, следовательно, твердая уверенность, что дальше известных пределов наше влияние не направится на юг, дабы не расстроить отношений к названной державе и не вовлечь нас в неожиданные осложнения.

Министр иностранных дел приносит благодарность статс-секретарю Коковцову за всестороннее освещение предмета и, всецело присоединяясь со своей стороны к изложенным суждениям, просит высказаться остальных членов совещания.

Военный министр в принципе разделяет точку зрения министра финансов и, не касаясь пока обеспечения тех или других чисто военных интересов высказывается в пользу соглашения с Англией как средству устранить поводы к осложнениям, избегать коих безусловно необходимо в видах беспрепятственного восстановления нашей боевой готовности.

Министр торговли и промышленности, в общем, присоединяемся к [63] мнению министра финансов и считает нужным оговорить лишь вопрос о рейсах судов Русского общества пароходства и торговли в Персидский залив. Несомненно, что субсидия обществу на поддержание этих рейсов была дарована исключительно по соображениям политическим. Дело это, помимо цифр, приведенных статс-секретарем Коковцовым, требует еще постоянных жертв со стороны казны в форме сложения пошлин с товаров, привозимых означенным путем в Одессу, до более низких ставок, установленных русско-персидским таможенным тарифом. Каковы бы ни были однако личные его взгляды на этот предмет, т. с. Философов не считает возможным высказаться окончательно в смысле упразднения мероприятий по развитию торговли с Персидским заливом до предположенного всестороннего рассмотрения настоящего дела в министерстве торговли и промышленности.

Министр иностранных дел поясняет, что вопрос о сферах влиянии вовсе не исключает свободной коммерческой конкуренций даже в сказанных сферах и что едва ли можно ожидать со стороны англичан каких-либо заявлений в смысле ограничения подобной деятельности.

Начальник Генерального штаба заявляет, что военные интересы наши в Персии меньше всего касаются этой страны, которая не угрожает нашим границам, и больше всего касаются Англии. С этой точки зрения заявление о линии Бирджанд—Бендер—Аббас является весьма симптоматическим, обнаруживая, в сущности, истинные намерения Англии — утверждение своего исключительного влияния в Сеистане. Обстоятельство это не может не быть принято во внимание при предстоящих переговорах, и начальник Генерального штаба, по соглашению с военным министром, представит в ближайшем времени свои соображения по сему поводу. По финансовой стороне дела, ныне разбираемой, генерал-лейтенант Палицын не встречает возражений, равно как и в принципе, против соглашения с Англией.

Генерал-лейтенант Протопопов замечает, что стремление к Персидскому заливу может быть объяснено не одними только экономическими видами, но и потребностью в промежуточных морских станциях. Морское ведомство, например, интересовалось бухтой Чахбар, у входа в залив на Индийском океане. Поэтому при рассмотрении вопроса о сферах влияния желательно присутствие представителя морского министерства.

Министр иностранных дел выражает согласие на это предположение.

Д. с. с. Крыжановский всецело присоединяется к мнению, высказанному министром финансов.

Во время последовавшего затем обмена взглядов председатель правления «Учетно-ссудного банка Персии ст. сов. Грубе пояснил, что полученные по займам деньги обращены были на прихоти шаха или пошли на обогащение его приближенных, %% уплачивались из выдаваемых нами ссуд. Долги персидского правительства базару, вероятно, превышают известную нам сумму. Повсеместная откупная система разоряет страну, и Персии нужны не новые займы, а новые люди, которые привели бы страну в порядок; в этом отношении наилучшую помощь могли бы оказать бельгийцы, конечно, при поддержке России и, Англии. На первой очереди Должен быть поставлен вопрос о скорейшей постройке железных дорог, которые одни могут вывести Персию из теперешнего ее жалкого экономического положения.

Старший советник министерства иностранных дел т. с. Аргиропуло, разделяя, в общем, взгляды министра финансов, высказал сомнение о возможности привлечь обильные иностранные напитали в такую [64] разоренную страну, как Персия, и некоторые опасения по поводу возможного враждебного отношения населения к условиям, которые могут быть предъявлены при выдаче ссуды Россией и Англией. Национальное чувство, несомненно, пробудилось в Персии, и внутреннее ее положение в данную минуту совершенно не выяснилось, так как нельзя предвидеть, чем окончится попытка введения парламентского строя в стране. Возможно, что под давлением населения, правительство откажется получить ссуду от России и Англии. К этому замечанию присоединился и Э. К. Грубе.

Министр финансов, со своей стороны, заметил, что на железнодорожное предприятие капиталы, вероятно, найдутся; во всяком случае, эта сторона дела выяснится путем переговоров с Наусом, без участия коего не может быть установлена дальнейшая программа финансовых действий, так как хронические дефициты уже служат ясным доказательством, что в обычных ресурсах персидской казны нечего больше искать статей дохода, которые могли бы служить гарантией по предстоящим выдачам.

По дальнейшем обсуждении поставленного на очередь вопроса, совещание единогласно признало необходимым:

Поручить министру финансов ныне же приступить к осуществлению предположений об авансе Персии на предложенных Англией общих основаниях и установить подробности по передаче денег шахскому правительству и расходованию оных на месте.

2) Уполномочить статс-секретаря Коковцова вызвать в С.-Петербург г. Науса для изыскания способов действительного обеспечения открываемых шахскому правительству кредитов и разработки плана дальнейших финансовых действий в Персии. (На подлиннике помета Николая Романова: «Одобряю. 11 сентября 1905 г.»).