СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ДЕЛОВАЯ ПЕРЕПИСКА А. С. ГРИБОЕДОВА С К. К. РОДОФИНИКИНЫМ

(август-декабрь 1828 года)

Публикуемые письма Полномочного Министра России при Персидском дворе А. С. Грибоедова и Директора Азиатского департамента К. К. Родофиникина появляются в печати впервые и своим содержанием дополняют уже известные письма этих лиц, внося в их отношения неожиданные нюансы. Эти письма извлечены нами из литературного наследия Н. В. Шаломытова, длительное время изучавшего грибоедовские материалы в Главном архиве МИД ¹ и снявшего с них довольно точные копии. Н. В. Щаломытов не успел опубликовать собранные им материалы и не завершил задуманную им работу о причинах гибели Грибоедова. К счастью, его материалы не пропали бесследно, а оказались в рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии Наук. ² В 1963 году известный исследователь творчества Грибоедова И. К. Ениколопов опубликовал из тетради Шаломытова неизвестное ранее письмо Грибоедова к К. В. Нессельроде. ³ Почему И. К. Ениколопов не опубликовал остальные неизвестные письма Грибоедова, находившиеся в бумагах Шаломытова? — Возможно, этому помешал трудный для прочтения почерк Шаломытова и его оригинальная система записей «для себя».

В настоящей публикации, основанной на шаломытовских копиях, мы приводим лишь переписку Грибоедова с директором Азиатского департамента К. К. Родофиникиным (письма Грибоедова к К. В. Нессельроде из архива Шаломытова сейчас готовятся к печати). Это документы делового характера. Они в основном касаются вопросов формирования русской дипломатической миссии в Персии. Уже в Петербурге усилия Грибоедова сформировать миссию из специалистов своего дела наткнулись на глухое сопротивление начальства. Общеизвестен отказ К. В. Нессельроде включить в состав миссии Николая Дмитриевича Киселева (младшего брата П. Д. Киселева) и его активное протежирование И. С. Мальцову (единственному оставшемуся в живых члену миссии): «Я берегу моего маленького Киселева для большого посольства, а именно в Рим, он превосходно знает французский, у него есть такт, природная любезность, и он везде сумеет приобрести друзей». ⁴ За этой поверхностной характеристикой Н. Д. Киселева скрывается весьма важное обстоятельство. Дело в том, что Н. Д. Киселев был секретарем при Дейкарганских [114] и Туркманчайских переговорах. Он деятельно помогал Грибоедову, их связывали дружеские отношения, он был в курсе всех задач, предстоящих русской миссии, так как они определялись параграфами заключенного в Туркманчае мира. К тому же Н. Д. Киселев был предан Грибоедову; на предположение А. О. Смирновой-Россет относительно того, что, отправься Киселев вместе с Грибоедовым в Персию, он был бы убит вместе со всей миссией, тот ответил: «Без всякого сомнения, я не вел бы себя как Мальцев; я дал бы себя зарубить рядом с Грибоедовым». ⁵

Публикуемые нами бумаги показывают, что Грибоедов прилагал все усилия, чтобы сформировать профессионально подготовленную миссию. 10 июля 1828 года в опубликованном ранее письме Грибоедов писал из Тифлиса К. К. Родофиникину: «Что прикажете делать с юными ориентальными дипломатами, которые цветут здесь как сонные воды, в бездействии? Разве вы изволите ассигновать им особенное жалование? Бероева можно будет со временем поместить на консульское место где-нибудь при Каспийском море. Шаумбург просится в отпуск. Лебедев! Кузьмин! Ваценко etc». ⁶

Помимо некомпетентности и лени «юных ориентальных дипломатов», одним из наиболее унизительных моментов, с которыми приходилось сталкиваться Грибоедову, была нехватка денежных средств, отпущенных на содержание русской миссии. 12 июля 1828 года Грибоедов писал К. К. Родофиникину из Тифлиса: «Здесь такая дороговизна, что мочи нет. Война преобразила этот край совершенно. Рублями серебром считают там, где платили прежде абазами, или, по-вашему, пиастрами. Зачем же вы, достойнейший мой начальник и покровитель, ускромили у меня жалование более нежели на месяц? Здесь в казенной экспедиции получен указ, что я удовлетворен с 25-го апреля, а мне отпущено ipso facto ⁷ только с 2-го июня. Нельзя ли дополнить к концу года? Притом за что же Амбургер лишается того, что грудью заслуживает? Я знаю, что вы в Петербурге дружны и уважаемы всеми министерствами; напишите требование и поможете нам, грешным». ⁸

Сообщая же состояние финансовых дел миссии Генеральному консулу в Тавризе Андрею Карловичу Амбургеру, Грибоедов в достаточной степени смягчил ситуацию; в письме от 7 августа 1828 г. из Тифлиса он писал: «...вы недовольны вашим назначением. Но почему же? Если это из-за маленького жалования, то я уже поставил это на вид графу (Паскевичу. — H. М.) и он все нам устроит. Я в этом деле исходил из соображения, что, составляя независимое от него ведомство, я все же должен обратиться к нему, потому что вы действовали под его управлением и он был временно вашим начальником. Если вы недовольны значением вашего места, то вы неправы, так как оно очень влиятельное, и вы, конечно, поймете, любезный друг, что не мне вас разочаровывать в недостатках службы, и это было бы неблаговидно с моей стороны, на что, само собой разумеется, я не способен. Вы уже поверенный в делах ipso facto, и так будет всегда. Работайте и верьте, что я оценю это более, как если бы это касалось моей собственной репутации, которой я, впрочем, не придаю значения в дипломатии. Только случай заставил меня вступить на этот путь». ⁹

Публикуемые нами материалы свидетельствуют о том, что Грибоедов должен был предоставлять детальные отчеты об использовании отпущенных средств К. К. Родофиникину и К. В. Нессельроде. Как политик, он понимал, что ожидать финансовой [115] поддержки от Родофиникина бесполезно, реальнее было бы надеяться на поддержку И. Ф. Паскевича, который во многом был обязан ему и А. К. Амбургеру. О последнем следует сказать несколько слов, не только потому, что эта тема уже прозвучала в вышеприведенном фрагменте («вы уже поверенный в делах»), но и потому, что Грибоедов в своей переписке постоянно возвращается к этой теме. Наиболее четко позиция Грибоедова высказана им в письме к А. К. Амбургеру от 20 сентября 1828 года: «Об жаловании вашем мы переговорим и настроим графа Ивана Федоровича (Паскевича. — Н. М.), которому я уже внушил, как он должен написать к вице-канцлеру (Нессельроде. — Н. М.), как скоро получит на этот счет отношение от меня из Тавриза. С Родофиникиным нечего толковать, он, свинья, всех нас кругом обрезал, просто сказать обокрал. И если бы Государь один день оставался в Петербурге после моего назначения, то я бы нашел случай ему доложить». ¹⁰

Ответ на вопрос, почему Грибоедов так полагался на помощь Паскевича в отношении А. К. Амбургера, был найден в архиве Паскевича и впрямую связан с событиями зимы-весны 1827 года, в частности со смещением генерала А. П. Ермолова с должности Главноуправляющего Грузией и назначением на эту должность И. Ф. Паскевича. Советское литературоведение в значительной степени абстрагировало эту ситуацию, объясняя опалу Ермолова недоверием Николая I к про декабристски настроенному проконсулу Кавказа. Ситуация же в действительности была не такой однозначной. Прежде всего она включала в себя дипломатические аспекты, в частности ноту персидского шаха, ¹¹ недовольного политикой Ермолова и его военными успехами на Кавказе, пограничные конфликты из-за территориальных разногласий с Персией и стремление Ермолова к самостоятельным действиям, в обход петербургского кабинета и самого императора. В этой довольно запутанной ситуации А. К. Амбургер сыграл достаточно существенную роль, на которую и намекал Грибоедов, называя его «поверенным в делах» Паскевича. Суть этой «роли» раскрывается в письме И. Ф. Паскевича, в 1827 г. прибывшего в штаб Кавказского округа, к Начальнику Генерального штаба И. И. Дибичу. Приводим это письмо (публикуемое здесь впервые) без сокращений:

«Милостивый государь

Иван Иванович!

Податель сего письма, бывший поверенный в делах при Персидском Дворе, Коллежский ассесор Амбургер. — Он имеет весьма любопытные дела рассказать о своем пребывании при дворе Шаха и Аббас-Мирзы. ¹² Он может дать большие объяснения на счет политических происшествий, бывших при оном Дворе. — Записку, что показалось мне достойным любопытства, при сем прилагаю.

С истинным почтением и с совершенной преданностию имею честь быть

Вашего Высокопревосходительства
Милостивого Государя
Покорнейший слуга
Иван Паскевич.

1827 года
Генваря 8 дня
г. Тифлис [116]

ЗАМЕЧАНИЯ

1-е. При отпускной аудиенции поверенному в делах Мазаровичу, ¹³ Шах сказал, что если брат мой Император Российский потребует не этот незначущий кусок земли, ¹⁴ о котором идет спор, но вдесятеро больше, я ему с радостью отдам: но я ничего не хочу уступить капризам Ермолова.

2-е. В Баш-Абарани начали строить укрепление, в то самое время, когда узнали о приезде посла (Меньшикова. — Н. М.) для заключения положительного мира.

3-е. Шах присылал чиновника весьма знатного в Тифлис, с письмом к Государю Императору или к генералу Ермолову — неизвестно, что в сем письме было сказано, но когда князь Меньшиков ¹⁵ объявил им, что на бумагах или положениях генерала Ермолова будет трактовать, то они с удивлением спросили, разве Шахское письмо ему неизвестно, и он должен был признаться, что не знает.

4-е. Г(осподин) Амбургер говорит, что во все время наши поверенные у Персидского двора действовали противу инструкций ими от двора полученных. Генерал Ермолов всегда старался иметь раздор с Персидским правительством; в Петербург же писал, что они готовятся к войне.

5-е. Г(осподин) Амбургер весьма настоятельно упрашивал генерал-адъютанта Меньшикова, дабы он сделал некоторые уступки, ибо он имел вернейшие доказательства, что Персияне согласились бы на мир, если бы предложена была уступка. Г(осподин) Амбургер не знал, что князю Меньшикову позволено некоторые уступки сделать в Талышинском ханстве». ¹⁶

Хотя данное письмо раскрывает лишь часть проведенной Паскевичем интриги, но роль в этой интриге А. К. Амбургера вырисовывается достаточно четко. Грибоедов был хорошо осведомлен об этих событиях, добиваясь увеличения жалования для Амбургера, он 12 ноября 1828 года с истинно дипломатическим тактом писал Паскевичу: «По выступлении наших войск из Тавриза, надворный советник Амбургер, по лестному выбору Вашего Сиятельства был оставлен здесь в качестве комиссара (...) По прибытии моем сюда он в течении почти 10-ти лет почти беспрерывно находился в службе в Персии, исключая кратчайший промежуток, когда он отбыл в С.-Петербург вслед за кн. Меньшиковым, и вскоре опять воротился на службу (...) я почел долгом обратиться с ходатайством к вашему благосклонному посредству, чтобы Амбургеру испросить прибавку к нынешнему его жалованию (...). Я уверен, что предстательство ваше как государственного человека, облеченного особенным доверием Его Императорского Величества, и как разборчивого начальника, имевшего случай оценить по достоинству способности и усердие Амбургера, непременно будет уважено Министерством иностранных дел, что и побудило меня утрудить Ваше Сиятельство моим представлением в его пользу, преимущественно пред Вице-Канцлером (К. В. Нессельроде. — Н. М.), в глазах которого, конечно, мое мнение не может иметь равного веса с отношением к нему Вашего Сиятельства». ¹⁷ (Курсив мой. — Н. М.).

Непосвященному в события отставки А. П. Ермолова письмо Грибоедова покажется тонкой лестью И. Ф. Паскевичу, но сам Паскевич прочел в этом письме иное: долг платежом красен. Грибоедов достаточно прозрачно напомнил ему, чем он обязан Амбургеру. [117]

В публикуемых ныне материалах есть еще по крайней мере три неожиданных нюанса. Прежде всего — это раскрытие позиции Грибоедова в отношении переводчиков-персиян, о том, что таковой был у Амбургера, вскользь упоминалось в письме Грибоедова от 20 сентября 1828 г.: «Желание ваше насчет переводчика я угадал и не везу вам никакого ориентального шута, институтского ветренника (sic). Я знал, что мирза для вас гораздо нужнее». ¹⁸ Теперь мы знаем имя этого переводчика — Мирза Али Энбер. Новым оказалось так же и то, что Грибоедов также взял себе в переводчики персиянина. Родофиникин, хотя и утвердил временно это назначение, остался при своем особом мнении (см. письмо № 2022), и, к сожалению, позиция Родофиникина в этом вопросе кажется нам более мудрой и осмотрительной.

Второй нюанс — просьба Родофиникина найти индийского переводчика для МИД. Это безусловно свидетельствует о наличии каких-то планов в отношении Индии, следовательно, беспокойство английской миссии и, в частности, Ост-Индской компании было не таким уж необоснованным. Между тем это обстоятельство не учитывалось при анализе причин гибели русского посольства, в основном здесь рассматривались планы Грибоедова о создании «Российской Закавказской компании».

И последнее. Нигде ранее не упоминалось о тех волнениях и той негативной реакции, как со стороны персиан, так и со стороны английской миссии, на успехи военных действий России в Турции.

Все вышеизложенное в определенной степени конкретизирует задачи, стоявшие перед Грибоедовым на посту Полномочного министра при Персидском дворе, но, с другой стороны, ставит перед исследователями новые вопросы в анализе причин, приведших к трагической гибели русского посольства в Тегеране.

Комментарии

1. Согласно данным Н. В. Шаломытова, копии сделаны им с оригиналов, находящихся в Главном архиве МИД (IV-2. 1828. № 9, по Азиатскому департаменту).

2. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии Наук. Рукописный отдел. Ф. 14 768.

3. См.: Известия Академии Наук Армянской ССР. Общественные науки. 1963. № 5. С. 101-107.

4. Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. М., 1989. С. 369.

5. Там же. С. 370.

6. Грибоедов А С. Сочинения. М., 1988. С. 579.

7. Ipso facto (лат.) — здесь: фактически.

8. Грибоедов А С. Сочинения. С. 580-581.

9. Там же. С. 583-584.

10. Там же. С. 605.

11. Фет-Али-шах из династии Каджаров (1762 -1834), правил Персией с 1797 г.

12. Аббас-Мирза (Наиб-султан; 1782-1833) — сын Фет-Али-шаха, наследник персидского престола (с 1816 г.). В его обязанности входили сношения с иностранными державами и их представительствами при Персидском дворе.

13. Мазарович Семен Иванович (?-1852), с 1821 по 1827 российский поверенный в делах в Персии.

14. Спорной была территория около озера Гокча.

15. Меньшиков Александр Сергеевич, кн. (1787-1869) — военный и дипломатический деятель, в 1826 г. послан в Персию с особой миссией.

16. ЦГИАЛ. Ф. 1018. Оп. 2. № 397. Л. 9-9 об.

17. Грибоедов А. С. Сочинения С. 634-635.

18. Там же. С. 605.